Константин Чуриков: В этом часе говорим об уровне преступности в России. Появился не так давно доклад Генпрокуратуры, как раз там статистические данные представлены по количеству преступлений, и разные данные, например, по регионам. Как раз первое место по количеству зафиксированных преступлений в нашей стране за январь-июнь этого года занимает Москва. Далее идет Московская область, причем отрыв серьезный, примерно в два раза. На третьем месте оказался Краснодарский край. Четвертое и пятое места у Челябинской области и у Башкирии. Также в десятке самых криминогенных регионов у нас Ростовская область, Тюменская, Свердловская, Кемеровская, а также Республика Татарстан. Оксана Галькевич: А самым благополучным в плане преступности российским регионом оказался какой регион? Ненецкий автономный округ, где за первое полугодие 2017 года было зарегистрировано всего 366 преступлений. Еще кто вошел в тройку наиболее безопасных регионов, где хорошо, спокойно? Чукотский автономный округ, а также Республика Ингушетия. Там за тот же период, то есть за первые полгода, было зарегистрировано 377 и 869 преступлений соответственно. По меркам больших городов – вообще ничего, и регионов. Константин Чуриков: Давайте разбираться, чувствуете ли вы себя в безопасности там, где вы живете, почему да, почему нет, касается ли преступность непосредственно вас, были ли какие-то случаи, что можете сказать о работе полиции, да и элементарно, знаете ли вы своего участкового. Все это можно направить сюда в прямой эфир 3443, вначале буквы "ОТР", это бесплатно. Или позвонить в студию, что тоже не потребует финансовых вливаний. 8-800-222-00-14. Оксана Галькевич: Мы вообще вас ни о чем не просим, в том смысле, что никаких финансовых обязательств. Мы просим вас только об одном – пожалуйста, звоните нам, пишите как можно более активно. Константин Чуриков: У нас все только по любви, да. Оксана Галькевич: Представим нашего гостя. Тимур Матвеев, адвокат в нашей студии программы "ОТРажение", и мы ждем еще одного гостя. Чуть позже, надеюсь, он тоже присоединится к нашей беседе. Константин Чуриков: Тимур, для начала мы видим какую-то прямую зависимость величины региона и регистрируемых притуплений. Очевидно, здесь не был проведен такой, может быть, более системный анализ, может быть, СМИ его опубликовали. Это количество преступлений на 1 тыс. или на 10 тыс. населения. Можно ли считать этот перечень самых криминальных регионов правильным? Тимур Матвеев: Москва и Московская область традиционно входит в горячую точку по количеству преступлений, поскольку регион изначально притягивает сюда мало того, что граждан иностранных государств, а также и россиян, которые из глубинки все-таки едут и стараются попасть в регион для того, чтобы элементарно работать, получать какую-то заработную плату выше, чем у них в регионе. Поэтому, естественно, количество преступлений с учетом количества людей, которые проживают, которые официально зарегистрированы, неофициально зарегистрированных… А таких, которые неофициально находятся в столичном регионе, их большинство. Поэтому, естественно, количество преступлений соответствует той статистике, которую Генпрокуратура опубликовала. Константин Чуриков: Что интересно, согласно данным этого же надзорного ведомства, иностранные граждане и лица без гражданства совершили всего 3,7% от общего количества преступлений. Тимур Матвеев: Это также неудивительно, потому что сейчас, с учетом ужесточения требований к гражданам иностранного государства, пребывание, регистрация, оплата патентов, их все равно становится меньше. Я говорю о том, что и граждане России с регионов России в большинстве своем, конечно, стремятся попасть в столичный регион, поскольку и уровень дохода здесь выше, чем в среднем по стране, и интерес работать здесь более высокий. Оксана Галькевич: Это ведь не означает, что люди, которые едут сюда, они как-то преступно настроены. Тимур Матвеев: Нет, количество людей порождает. Чем больше людей, тем выше преступность. Порою у людей не остается средств к существованию. Почему люди идут на преступление? В силу разных причин. В практике встречаются абсолютно курьезные ситуации, которые, казалось бы, невозможны, но, тем не менее, они есть, и это все равно попадает в статистику. Оксана Галькевич: А эта статистика, которую мы сегодня начали обсуждать, как это все вязано с тем, как работает полиция, как организована работа полиции в том или ином регионе? Тимур Матвеев: Как минимум в столичном регионе близость всех министерств и ведомств позволяет наиболее… Оксана Галькевич: Обязывает или позволяет? Тимур Матвеев: Обязывает вести деятельность в более правильном порядке. И контролирующие органы следят за этой ситуацией. Поэтому и раскрываемость преступлений выше. Оксана Галькевич: А где-нибудь на Камчатке, Чукотке Бог высоко, царь далеко? Тимур Матвеев: Нельзя говорить, что они работают менее эффективно. Просто в столице, в столичном регионе больше возможностей регистрировать преступления. Это и многочисленные камеры наблюдения, причем в каждом подъезде сейчас все это стоит. На дорогах стоит, системы работают. Поэтому это также позволяет достаточно быстро и эффективно раскрывать преступления. Константин Чуриков: Но население не всегда знает, где установлены камеры, где они не установлены, и, может быть, и не должно знать. Тимур Матвеев: И преступники не всегда знают. Оксана Галькевич: Слава богу. Константин Чуриков: Для этого есть специально обученные люди. Тем не менее, мне даже рассказывали такие случаи, когда человек, который был потом оправдан, и даже камеры фиксировали момент совершения преступления, однако же находились среди полицейских люди, которые говорили: "Ой, а там данных нет, а там не записалось, а тут не записалось", и такое стечение обстоятельств, будто бы случайное. Оксана Галькевич: Пропало случайно, вдруг. Тимур Матвеев: К сожалению, часто так бывает. Действительно. И резонансные преступления иногда совершаются. Опять же, если мы вернемся к ДТП на Ленинском проспекте, там с "Лукойлом" было связано. Тем не менее, запись камер почему-то пропала. И никто не застрахован от этого. Это техника, техника работает по-разному. Где-то может быть запись быть утрачена. Оксана Галькевич: Техника работает по-разному? Там люди с каким-то весом, финансовым аппаратом подключают какие-то свои связи. Тимур Матвеев: Такое тоже бывает. Оксана Галькевич: А люди, у которых ограбили дачу, обворовали в очередной раз, они приходят в полицейский участок и говорят: "Такая-то история. Нам бы заявление. Помогите, найдите. Ну, что ж такое? Мы же бедные пенсионеры" – "Не принимаем. Там нет состава. Не о чем". И подмигивают: "Обращайтесь к услугам такой-то охранной фирмы". Выносят через месяц еще раз ту же самую дачу. Они говорят: "Мы не будем ничего оформлять, принимать ваше заявление. И пожаловаться вы на нас даже не можете. Некуда, некому на нас жаловаться". Это как? Тимур Матвеев: На самом деле, заявление принять обязаны. Оксана Галькевич: Старики, пенсионеры в данной ситуации ничего не могут сделать. Тимур Матвеев: Часто встречается. Тогда надо обращаться к профессиональным защитникам, которые помогут составить заявление, и заставят правоохранительные органы работать в этой ситуации, потому что и на местах часто бывают перегибы. Ну, не хотят люди принимать на себя дополнительные повышенные обязательства, хотя обязаны это делать. Константин Чуриков: С чем это связано? Оксана Галькевич: Мне всегда интересно, когда говорят: "Чиновники не хотят делать то-то. Полицейские, ну, не хотят они принимать ваше заявление и делать что-то". Я думаю: "Если я не хочу сегодня работать в эфире, или вчера, или завтра – меня здесь очень скоро не будет, вообще на раз меня не будет здесь". А почему эти все люди то не хотят, то нога болит, то еще что-то, и ничего не помогает? Тимур Матвеев: У людей действительно нагрузка большая, у правоохранительных органов. Это надо тоже учитывать. Константин Чуриков: А заработная плата маленькая. Тимур Матвеев: Заработная плата более-менее сейчас соответствует рынку, тем не менее. И все равно количество преступлений и та статистика, которая есть… Ну, не приняли они сегодня заявление – и статистика улучшилась, вроде как количество преступлений уменьшилось. Это же тоже влияет на их повышения по службе, и иные вещи, которые для них важны. Поэтому на местах бывают перегибы с отказом в принятии заявлений, но это не означает, что вы один раз обратились, вам отказали, и все, на этом конец. Нет, вы можете обращаться хоть несколько раз, и, рано или поздно, вы все равно добьетесь того, что вам необходимо – привлечь виновных лиц к ответственности. Оксана Галькевич: Их еще поймать надо, надо найти, разыскать, провести оперативно-следственные все мероприятия. Тимур Матвеев: Чтобы поймать… Самое страшное, что если сразу следственные мероприятия не производятся, то потом утрачиваются все эти первичные следы. Соответственно, установить, когда, кто и при каких обстоятельствах это сделал, очень сложно. Сейчас часто применяют биллинг телефонных разговоров, который определяет, кто находился в этот момент в точке, где совершено определенное преступление. Это тоже помогает раскрываемости преступлений. Константин Чуриков: Но бывают же ситуации, когда другого рода перегибы, когда нужно не занижать статистику, а выполнить определенный план. Тимур Матвеев: Такое тоже есть. Константин Чуриков: Эта палочная система у нас сегодня существует, и в каких случаях, по каким видам преступлений есть этот план? Тимур Матвеев: План есть по многим видам. Требуют раскрываемость, требуют отчетность для того, чтобы представить дальше и показать: "Да, мы работаем. Вот видите, раскрываемость". Заметьте статистику, у нас год от год раскрываемость увеличивается, что интересно. Получается, 10 лет назад правоохранительные органы совсем не работали, раз сейчас они в 10 раз больше преступлений раскрывают. Поэтому, естественно, эта палочная система имеет двойные стандарты. Нужна она или не нужна – многие спорят об этом. Но, тем не менее, существует, и требуют определенную палочную систему со всех. Оксана Галькевич: Давайте послушаем наших телезрителей. Бадма из Калмыкии нам звонит. Давайте с ним пообщаемся. Бадма, здравствуйте. - Здравствуйте. Живу на неспокойном Юге. У нас по сравнению с горячими соседями считаю, что у нас благополучная обстановка Калмыкии. Но лично меня заботит подростковая преступность в нашем городе. Константин Чуриков: Это какие-то грабежи, гоп-стопы? Что творят подростки у вас? - Драки. Буквально недавно было очень резонансное убийство молодого человека. Думаю, подростковая преступность обусловлена недофинансированием, мало работников занято в дополнительном образовании. Константин Чуриков: Бадма, к сожалению, очень плохая связь, мы вас действительно очень плохо слышим. Мы поняли, что на юге Калмыкии неспокойно. Оксана Галькевич: Более-менее спокойно, но, наоборот, есть проблемы с преступностью среди подростков. Константин Чуриков: И всегда возникает вопрос: а что же полиция? Давайте мы начнем СМС-голосование. Очень простая формулировка вопроса: чувствуете ли вы себя в безопасности в своем регионе, в котором живете? Ответьте нам "да" или "нет". В конце этого часа подведём итоги, и средние по стране, и, может быть, увидим, в каких регионах ситуация такая более тревожная с точки зрения населения. Оксана Галькевич: Мы обсуждали другую тему, она была связана с мошенничеством. Если говорить честно, наш адвокат, тоже ваш коллега в нашей студии, он сказал: "Буду говорить честно. За какие-то мелкие нарушения, правонарушения, за мелкое мошенничество невыгодно браться полиции. Бессмысленно. Поймать – все равно не поймают, толку от этого не будет, статистику палочной системы ты не пополнишь". И получается замкнутый круг. То есть по мелочи тырить из карманов, обманывать людей на какой-то ерунде, а кого-то можно и до сердечного приступа довести, в том числе и организовывать какие-то вещи, как по ремонту техники, например, еще что-то. Это можно. Есть ведь эффект накопления массы. По мелочи, но много-много людей. Это можно, потому что люди-то приходят разные, они друг друга не знают, они по отдельности приходят, а в полиции, держа в голове, думают: "Да нет, не буду за это браться. Оформлять не буду. Ерунда". Получается странная ситуация в правоохранительной системе – правоохранительной системе невыгодно браться за определенного рода работу. Это как? Создавая таким образом почву для размножения этих болезнетворных явлений. Тимур Матвеев: На самом деле, не все граждане понимают. Для гражданина есть понятие совершенного мошенничества – его где-то обманули. Но мошенники сейчас – люди подготовленные. Если есть договор, если есть какие-то письменные обязательства, полиция обоснованно отказывает в возбуждении уголовных дел, потому что есть суд, гражданско-правовые отношения, и всегда в этом случае полиция ссылается на гражданско-правовые отношения, и отправляет людей судиться. Возьмем эти салоны как пример. Люди с региона приезжают покупать автомобиль. В рекламе стоит 300 тыс. руб. Люди едут с удовольствием. Приезжают, спрашивают: "300 тыс. руб.?" – "Да". Они вносят в кассу 300 тыс. руб., подписывают договор. Никто из нас, согласитесь, не видит и не читает договора, которые подписывают, практически никто. Очень редко люди начинают на это обращать внимание. Подписали. Он говорит: "Дайте мне мою машину". Ему говорят: "Нет, секундочку. Вот видите, в договоре написано, что за услуги салона вы еще должны 300 тыс. руб., а если вы расторгаете договор, то с вас 50% от этой суммы удерживается". Казалось бы, состав мошенничества, обман. Тем не менее, правоохранительные органы на местах отказывают в возбуждении уголовных дел. Приходится отказ оспаривать в прокуратуре, добиваться, и все-таки привлекать этих лиц к ответственности. Мы очень часто видим такое. Ольга Арсланова: 300 тыс. руб. – это вообще не мелочь. Это огромные деньги. Тимур Матвеев: Это огромные деньги. Люди страдают. Они же попадают в кабалу, им же все эти деньги дают в кредит. Ведь работают и банки, соответственно, кредитные эксперты – все работают на то, чтобы просто людей обмануть. Юристы, адвокаты. Такая ситуация есть, но, тем не менее, не принимают мер, и нет возбужденных уголовных дел, и нет привлеченных лиц. Оксана Галькевич: А как эту ситуацию преломить? Я просто хочу понять, что должно для этого произойти. Тимур Матвеев: Очень тонкая грань, и я даже не знаю, как ее преломить, потому что она действительно очень тонкая между мошенничеством и гражданско-правовыми отношениями. Поэтому в каждом конкретном случае, естественно, если человек защищает свои права, надо обращаться к профессионалам и тогда пытаться сделать уже с правовой точки зрения, потому что граждане порою у нас безграмотны. И если юридическая безграмотность, она ведь и порождает. Важно, как вы написали заявление, как вы мотивируете, какие у вас е доказательства, свидетельские показания. Граждане просто приходят и пытаются написать заявление. Оксана Галькевич: Знаете, почему граждане так делают? Потому что они рассчитывают, что им помогут, как когда приходят к врачу. Информацию предоставят им в полном и понятном виде, а не что-то не договорят. Или скажут: "Вы знаете, вы не собрали полностью всех улик, что-то не внесли, неправильно написали закорючку, поэтому до свидания. А время ушло, следы затоптали, и до свидания". Александр Михайлов: Надо в обязательном порядке, думаю, при УВД создавать адвокатские кабинеты для того, чтобы люди, приходя туда, проконсультировались, приняли решение, поняли, есть ли у них какие-то права в этой ситуации, и что они могут сделать, и потом уже пошли писать заявление. Константин Чуриков: Самоевремя представить вашего сегодняшнего собеседника и нашего дорогого гостя Александра Георгиевича Михайлова. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Александр Михайлов, руководитель Центрального исполкома Общероссийской общественной организации "Офицеры России", также в свое время он был с 2003 по 2008 год заместителем председателя Госнаркоконтроля России. Позднее это было уже ФСКН. Александр Георгиевич, добрый вечер. Александр Михайлов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Вот в каком сюжете теперь будем. Вы пришли говорить об уровне преступности. Мы тут цитировали доклад Генпрокуратуры. Есть еще один доклад. Есть такой Андрей Кнорр, младший научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Петербурге. Он проанализировал проект "Открытая полиция" Комитета гражданских инициатив (КГИ), и обнаружил, что у нас, во-первых, сажают в основном не за распространение наркотиков, а за хранение и транспортировку, просто по данным, которые удалось ему добыть. И еще очень интересно, он проанализировал закрытую часть отчетности МВД (не знаю, как ему это удалось) за 2013-2014 годы, и обнаружил, что, например, в случае с каннабиноидами, как правило, изымали именно ту массу наркотика, которая немножко превышает разрешенную, и тут уже можно человека вязать и сажать. Как прокомментируете? Александр Михайлов: Я бы хотел зацепиться за последнюю фразу коллеги, которую я сегодня рассказывал, о безнадежной ситуации, связанной с обманами в автосалонах и других структурах. И я должен признаться, что когда мы с этими вещами сталкиваемся, то должны задуматься о себе, есть ли у нас те, кто нас защищает. Потому что многое из того, что сегодня рассказывалось и то, что обсуждалось, находится в таком диссонансе с реальностью, что дальше уже просто некуда. Когда нужно нахлобучить крупного бизнесмена, находят такие ресурсы, таких людей бросают для того, чтобы расследовать какое-то несущественное дело, только потому что нужно осуществить какой-то рейдерский захват. Но когда речь идет о простом гражданине, то мы сразу оказываемся беспомощными. Оксана Галькевич: Мы оказываемся одни, сами. Мы должны быть специалистами, грамотными. Александр Михайлов: Мы оказываемся не просто они. Расскажу историю. У меня много лет назад еще в 2003 году угнали машину. Естественно, я тогда был все-таки солидный человек, генерал-лейтенант, недавно уволившийся, и понимаю, что мои коллеги мне помогут. Константин Чуриков: Видимо, люди не знали, у кого угоняют. Александр Михайлов: Поэтому они и вернули. Но при этом милиция мне в этом плане не помогла. Несколько лет назад у меня сняли большую сумму с карточки, причем в Гонолулу. Обратился, и единственная просьба у меня была к своим бывшим коллегам: "Дайте мне постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Я не прошу денег, не прошу возбуждать уголовное дело, я понимаю, что толку от вас никакого. Дайте мне". Шесть месяцев эта байда длилась, и уже после того, как я все-таки выбил эту справку, мне еще все время шли какие-то бумаги, которые свидетельствуют, что мой запрос переслан куда-то. Уже все, проблема решилась, уже и деньги вернули. Когда мы с вами говорим об этой ситуации, связанной с наркотиками, то мы тоже должны на эту вещь посмотреть объективно. Дело в том, что борьба с наркотиками требует высочайшей кропотливости, невероятной изворотливости ума, способности решать задачи, и самое главное, желания. И когда вы упомянули о том, что берут чуть-чуть больше, чтобы только подтянулось – этого вполне им достаточно. Они пришли, перед начальством отчитались. Оксана Галькевич: Ведь там на земле работают простые люди. Они не сильно отличаются от тех парней и девчонок, которых берут с этими маленькими пакетиками. Получается, эти простые люди полицейские таких же простых людей берут, и морально… Александр Михайлов: Это не простые люди полицейские, потому что люди сегодня, в отличие… Оксана Галькевич: Их прессует начальство сверху? Я-то имею в виду тех людей, которые на земле работают. Александр Михайлов: Я земле которые оказались, они себя рассматривают как неудачники, потому что, по большому счету, значительная часть людей, которые идут в высшие учебные заведения МВД, ФСБ – это, считай, люди, которые покупают себе билет в высочайшие политические сферы. И поэтому многие из этих учебных заведений превратились просто в заводи блатных. И вот этот пацан оказывается на земле, и он понимает, что он шел не работать, а зарабатывать, а он пришел туда, где надо пахать, и еще так пахать, что будь здоров. Поэтому максимум, что он иногда делает – это просто снимает с себя обвинения со стороны руководства, которое от него требует работы. Оксана Галькевич: Получается, что как в журналистике нельзя работать без каких-то моральных моментов в голове… Александр Михайлов: Конечно. Константин Чуриков: Как в медицине. Оксана Галькевич: …так и в полиции. Александр Михайлов: Совершенно правильно. Оксана Галькевич: Но мы очень редко об этом говорим. Александр Михайлов: Мы очень редко об этом говорим, потому что те, кто пашет, как папы Карло, настоящие пацаны, от сохи, кто-то отслужил армию, пришел действительно защищать законные права и интересы граждан – основная задача органов полиции, – они являются белыми воронами, потому что попадают в среду, где… Константин Чуриков: Принято по-другому. Оксана Галькевич: Система сложилась несколько иначе. Константин Чуриков: У нас много звонков. Сейчас давайте послушаем Рамазана из Кисловодска. Здравствуйте. - Добрый вечер. Константин Чуриков: В Кисловодске все спокойно? - Во-первых, огромнейшее спасибо вам за передачу, всем вашим сотрудникам, гостям. Полностью согласен с вашей программой. По существу. Миллион тому свидетельств, преступления у нас в стране и таком маленьком цивилизованном городе, как Кисловодск, растет уголовщина не по дням, а по часам, как во всей стране. Вчера ваши гости рассказывали, параллели приводили – Америка, Россия, преступность, оружие, не оружие. И самое главное, маленький город Кисловодск, вроде союзного значения вчера, российского значения сегодня, а преступление уголовное во всех сферах – отдельная тема медицина, коррупция, полиция, – отписки эти как были в коммунистическое время, только дальше, больше, их миллионы. Все это снежным комом идет. Поверьте, эта система по стране. Я очень много катался. Везде одно и то же говорят. Всю жизнь там мафиозные структуры. Только здесь еще больше, чем в центре. Элементарная проблема. С 1990 года открывались аптеки в городе Кисловодске, всесоюзной здравнице. Наркота. Кто крышует? Полиция. Почему не займутся этими директорами? Почему нельзя закрыть эти аптеки? Пол-Кавказа приезжает по этим аптекам, и это такой город, как Кисловодск. Представьте, что творится в таких городах. Вы знаете, по законодательству нельзя, а так можно. Наркоты там изо дня в день как снежный ком, и преступлений как снежный ком. Люди пессимисты. Ваши зарплаты неверно пишут. Константин Чуриков: Спасибо, Рамазан. Вы уже наговорили, что в аптеках реализуется. Александр Михайлов: Я понял, о чем он ведет речь, потому что сегодня действительно аптечная наркомания является достаточно распространенным явлением, потому что, как правило, люди покупают абсолютно разрешенные рецептурные препараты, из которых можно сделать. Есть часть и без рецептов. Константин Чуриков: Законопослушные или полузаконопослушные наркоманы с точки зрения закона. Александр Михайлов: Если у них есть рецепт, они законопослушные, а если нет, то не законопослушные аптекари. Очень интересная тема, которая меня, по большому счету, на протяжении многих лет очень серьезно волнует, потому что это самая простая проблема, которую можно решить. Однажды я ехал из Самары через Ульяновск, и на обочине был маленький магазинчик. Я зашел туда купить воды, увидел большой выбор спиртных напитков в шикарных бутылках. Они очень дешево стоили. Я говорю: "Продай", она говорит: "Не могу" – "Как ты не можешь продать?" – "После 7 вечера не продаем". Я говорю: "Да я не пить здесь", она говорит: "Не могу. У меня камера стоит, и мой хозяин смотрит". Что стоит оборудовать этими камерами аптечные места, злачные мета? Это первый вопрос. Соответственно, мы сразу понимаем, что значительная часть людей, которые приходят туда за определенными видами лекарств, они приходят с целью приобрести будущее сырье для будущих наркотиков. Следовательно, совершенно очевидно можно решить эту проблему по-другому. Если такие аптеки есть, в аптеке ставится пост ДПС, и забирает всех, кто идет по принципу приобрести то, что не положено приобретать, потому что человек приходит туда в состоянии наркотического опьянения, а это запрещено нашим Административным кодексом. Оксана Галькевич: Находиться в таком состоянии. Александр Михайлов: И при этом ему можно впендюрить не только штраф, но и 15 суток, потому что он находится в публичном месте в состоянии наркотического опьянения. Никто не применяет эти меры. Представьте, на дискотеке собрали обдолбанных ребятишек, привезли их в околоток, дали им по 15 суток, и потом он объясняет своему декану, ректору или своему топ-менеджеру, где он был 15 суток. Раз привезли, второй раз привезли – как бабушка отговорит. Вопрос заключается в том, что никто это делать не хочет. Оксана Галькевич: Почему? Александр Михайлов: Потому что никто не хочет делать. Оксана Галькевич: Почему не вращаются эти маховики системы? Александр Михайлов: Очень сложно объяснить. Сидит адвокат, который наверняка имел уголовные дела. Сегодня наши зоны превратились в университеты. Попадает туда наркодилер в зону… Александр Михайлов: Только повышает квалификацию. Оксана Галькевич: И много нового узнает. Александр Михайлов: …с начальным образованием криминальным. Он заканчивает там криминальный институт, аспирантуру криминальную, становится доктором. Тимур Матвеев: И выходит. Константин Чуриков: Гарантированное трудоустройство потом. Александр Михайлов: Он выходит, и когда мы говорим о наркотиках – это исключительно рецидивный вид преступлений. Ни один наркодилер, который отсидел за сбыт наркотиков, он на этом не заканчивает. Он выходит оплодотворенный этими идеями, мыслями, новыми технологиями, а милиция, о которой мы с вами говорили, он пришел после учебного заведения, ни хрена не знает. Ну, чему-то там научился. И думает: "Чего я тут буду делать?", уходит. Приходит на его место другой. Оксана Галькевич: И думает то же самое. Александр Михайлов: И эти пацаны пытаются бороться с академиками, которые могут их обвести вокруг пальца. И все сейчас за голову хватаются: "Что же нам делать с аптечной наркоманией, с интернет-наркоманией?". Мы действительно сталкиваемся с ситуацией, когда невозможно с органами внутренних дел решить элементарные проблемы, связанные будь то с дебоширом, шумом, с чем-то еще. Про наркоманов я вообще молчу. Когда я служил в наркоконтроле, до этого я служил еще в органах внутренних дел, в КГБ 25 лет, и должен заметить, что когда я служил еще в Комитете госбезопасности, у нас был один принцип: кто хочет работать, он ищет возможность, кто не хочет, ищет причины. Мы столкнулись, что новое поколение многих полицейских просто не хочет работать. Оно ищет причины. Оксана Галькевич: Очень часто в обывательской жизни без всяких сложностей, которые нам зачастую описывают сейчас на СМС-портале или звонках телезрители, получается так: полиция не в курсе, сигнала не было, а все соседи знают, что в этой квартире происходит это безобразие, в этой то. И он живет в соседней парадной, но не знает. Александр Михайлов: Кто хочет, тот знает, а кто не хочет, не знает. Оксана Галькевич: Получается, мы и они отдельно. Почему? Мужчина 1: Мы все время говорим о гражданском обществе, что оно должно осуществлять что-то. У нас, во-первых, гражданского общества нет, есть общество граждан, которые разобщены, потому что если бы у нас было гражданское общество, то мы бы заставили работать начальника УВД, РУВД, отдела полиции, участкового могли заставить. Константин Чуриков: Бабушки на лавочке бы куда надо сообщили. Оксана Галькевич: А нам что делать? Идти, жандармерию штурмовать? Как заставить? Александр Михайлов: Последние годы я очень внимательно наблюдаю за теми событиями, которые происходят в Государственной Думе. Они все время принимают новые и новые нормативные акты, связанные с облегчением работы правоохранительных органов. При этом я как специалист, много лет прослуживший, скажу, что у нас закон прекрасно написан, по многим вопросам можно решить. Давайте вспомним, Аль Капоне посадили за неуплату налогов, и он в тюрьме скончался. А мы все думаем, как кого зацепить, за что зацепить. Потому что нужно включать мозги. А когда мы начинаем включать мозги, оказывается, что там кто-то включил деньги. Поэтому у нас три проблемы в государстве: коррупция на низшем уровне, на среднем уровне и на высоком уровне. Все проблемы. Тимур Матвеев: Правоохранительные органы могут, но не хочет. Мы уже говорили, что те кадры, которые приходят, заточены на зарабатывание денег. Так и есть по факту. И сегодня правоохранительная система, когда люди туда идут, они идут для того, чтобы получить определенный статус и стать на ступеньку выше, нежели они были. И получается, что здесь идет вопрос не о работе, не о тех людях, которые трудятся самоотверженно. Есть такие, которые пытаются что-то сделать. А именно о тех, которые пришли сюда для старта, которые хотят попасть в высшее политическое общество, и там жить. Александр Михайлов: Не хочу, чтобы все это выглядело в таком миноре. Помните историю, когда женщина на машине зимой пробила Яузу? Когда сотрудник ГИБДД прыгнул в воду, из ледяной воды разбил стекло, вытащил ее на поверхность, причем рядом с ним был один из представителей кавказской национальности, дагестанец, который ему помогал. Милиционера мы вспоминали – капитан Коняев, – а о сотруднике, человеке, который просто вылез из воды, сел в свою машину, включил печку и уехал, о нем даже никто не вспомнил. Меня очень задел другой момент. Этот парень совершил настоящий подвиг. Зима, ночь, прыгнуть в ледяную воду, разбить стекло, вытащить и спасти женщину. Сразу сказали: "Будем награждать государственной наградой". Вручили какую-то ведомственную. А мы знаем, что по закону, если есть одна награда за один поступок, дважды не награждают. То есть человек совершил то, за что надо давать Орден мужества, а он получил какую-то ведомственную красивую штучку на ленточке. Оксана Галькевич: По сути дела, отписку. Константин Чуриков: Декоративную награду. Александр Михайлов: Как смотрят другие пацаны, которые служат с ним вместе? Они тоже способны на такой поступок, тоже понимают, что это действительно за поступок. Тимур Матвеев: Он потом задумается, стоит ли ему это делать или нет, потому что по факту никто это не оценил. Александр Михайлов: Он стреляет на поражение, убивает преступника, законно. А против него возбуждают уголовное дело. Константин Чуриков: Давайте вернемся к видам регистрируемых преступлений. Это доклад Генпрокуратуры. Итак, структура преступности за первое полугодие нынешнего года. Наибольший удельный вес имеют кражи – почти 37%, мошенничество – 10,7%, притупления в сфере незаконного оборота наркотиков (10,2%), также фиксируют увеличение преступлений экстремистской направленности, незаконный оборот оружия, наркотиков. У нас больше всего уличной преступности в городах, открытого хищения средств, то есть грабеж, разбой. Где все это? Только кражи. Александр Михайлов: Мы не можем оспаривать государственную статистику. Единственное, когда наша Прокуратура сказала, мы наблюдаем рекордное падение регистрируемых преступлений в этом году, никто не задумался, что огромное количество субъектов преступности декриминализировали, вывели из-под уголовной ответственности. Вот тебе и 18%. Ситуация еще не факт, то ли улучшается, то ли стабильна, то ли ухудшается.  Тимур Матвеев: Ситуация сложная. Я на передачу приехал с продления злодеям срока содержания под стражей, по 162-й статье. Вот он, разбой. Это регистрируется. Каждый день в судах вижу, что количество преступлений этих не падает. Почему не попадают в статистику – это другой вопрос. Оксана Галькевич: Почему не попадают? Александр Михайлов: Как квалифицировал следователь. Тимур Матвеев: Отчетность приходит с мест в Генпрокуратуру. Константин Чуриков: Разница грабежа и разбоя какая? Грабеж – открытые телесные повреждения, получил, зафиксировал, справочку получил где надо, привез, еще у тебя ее приняли, и так далее. Александр Михайлов: Меня интересует не этот вопрос, ведь с этим более-менее ясно. Когда есть открытый факт преступления, он регистрируется. Второй вопрос – как квалифицируется. Меня сейчас очень серьезно волнует вопрос в силу того, что я много лет прослужил в органах наркоконтроля, занимался проблемами наркопреступности, создается сегодня такое ощущение, что мы вообще утратили контроль за наркопреступностью в Российской Федерации. Тимур Матвеев: Колоссальный объем. На первом месте распространение, хранение наркотических средств. Александр Михайлов: Поясню почему, говоря о контроле за наркопреступностью. При стабильности количества лиц, привлекаемых к уголовной ответственности ежегодно – это порядка 100-110 тыс., – тем не менее, я не могу понять, что происходит с изъятиями. Цифры помню хорошо. В 2004 году первый год существования наркоконтроля, в год было изъято 139 тонн наркотиков. В 2014 году руководство Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков говорило, что изъята 31 тонна наркотиков. Константин Чуриков: В несколько раз меньше. Александр Михайлов: В прошлом году – 27 тонн. Недавно слышал цифру, было сказано, что за последние 9 месяцев было изъято 900 кг. Как это? Специально зашел на сайт МВД, увидел состояние по преступности, по регистрациям, но не увидел, сколько изымается. Константин Чуриков: Это после преобразований произошло? Александр Михайлов: Спад был после 2008 года. Первое – когда пошла синтетика, она меньше весит, маленький объем, готовится на кухне, нет ничего хитрого. И объемы начали уменьшаться. Мы базировали свои умозаключения и эффективность только по героину, но героин уходит по многим причинам. И внутривенное введение – это риски, это опасность перевозки. Но когда на кухне можно сделать более жёсткий вид зелья, то героин в данной ситуации не нужен. Очень интересно, как будет развеваться ситуация. Мы боремся с наркотиками, чтобы люди не погибали. На мой взгляд, это позитивная тенденция, что число наркоманов сокращается. Но наркоманы, которые стали, умирают, а которые стали наркоманами, не доживают до постановки на учет. Константин Чуриков: Мрут как мухи. Александр Михайлов: Это самая главная тема сегодня. Оксана Галькевич: Мы говорили о теме употребления наркотиков в нашей стране, и поразила цифра, что средний возраст вступления – 11 лет. Александр Михайлов: Вас пусть это не поражает, потому что все испытания на своей психике дети делают с 10 до 14 лет. Тимур Матвеев: Основные каналы. Оксана Галькевич: Средний показатель появляется из очень большой массы 11-летних. Константин Чуриков: Амплитуда большая. Александр Михайлов: Мы говорим об амплитуде, которая является продуктом мониторинга, потому что количество подростков, стоящих на учете с диагнозом "наркомания", сокращается, а число малолетних алкоголиков увеличивается кратко. Нам нельзя отделять алкоголизм от наркомании, потому что на учете стоит около 3 млн человек, которые употребляют психоактивные вещества – алкоголь, наркотики, токсикомания. Поэтому когда мы говорим об этой проблеме, то должны понимать, что от алкоголя, наверное, вреда больше. Это пьяные дебоши, убийства по пьянке, ДТП и так далее. Но мы же понимаем, что молодежь всегда тянется к совершенно иным веществам, и в 1924 году была Комиссия по борьбе с кокаином, самогоноварением, пивными и азартными играми. Они пришли к выводу, что средний возраст потребления кокаина в Российской Федерации в 1924 году составлял от 6 до 12 лет. Оксана Галькевич: Тогда еще с беспризорностью, безграмотностью боролись. Константин Чуриков: Теперь совершенно другой уровень. Тимур Камилович, чтобы люди себя чувствовали в безопасности, в большей безопасности, достаточно ли работы тех, кто на земле, ловит, оперативные сотрудники? Что должно дальше происходить, чтобы люди понимали, что они в безопасности? Тимур Матвеев: Я сам себя не чувствую в безопасности. Оксана Галькевич: Вы хоть заявление правильно напишете. Тимур Матвеев: Дать универсальный совет нельзя, поскольку криминогенная обстановка сложная. Гражданского общества у нас нет, и надо заставлять органы работать. Если что-то не устраивает, обращайтесь к руководству, в Прокуратуру. Прокуратура осуществляет надзор за деятельностью правоохранительной системы. Обращайтесь, пишите. Рано или поздно, вы будете добиваться. Пусть вы у себя с какого-то маленького преступления добиваетесь. Если каждый возьмет за правило доводить дело до конца… Потому что как у нас происходит? Написали заявление, прошло какое-то время – а бог с ним. И сам человек об этом забыл. Константин Чуриков: Я люблю повторять эту мантру. У нас люди знают, как вызвать правильно полицию? Номера телефонов же поменялись, с городского один, с мобильного другой. Александр Михайлов: Даже при старом режиме не всегда было удобно вызвать полицию. У меня однажды сняли номера с машины. Я 40 минут звонил 02, мне не ответили. Я приехал в околоток, чтобы оформить кражу номеров. Мне сказали: "Вы зачем покинули место преступления?". Это разрулилось потом, правда, но дело не в этом. Мы говорим об очень простых вещах. Полиция давно перестала быть народной, как о ней говорили в советское время. Сегодня полиция превратилась в достаточно странную, окукленную и закрытую субстанцию. Мы не видим постоянной информации о работе органов внутренних дел. Они скажут, что "Да, мы даем. Заходите на наш сайт". Это не я должен заходить, а вы должны рассказывать. Оксана Галькевич: Посмотрим, что нам рассказали люди. Мы спрашивали жителей нескольких городов о том, с какими видами преступлений сталкиваются, что думают о работе полицейских. (ОПРОС.) Константин Чуриков: Вернусь к диалекту Генпрокуратуры. В нем было сказано, что преступления, совершенные гражданами иностранных государств и лицами без гражданства – 3,7% от всех зарегистрированных. Пишут на СМС-портал: "В Москве 70% совершают приезжие граждане". Александр Михайлов: А статистика по гражданам стран СНГ и Балтии составляет 3-4%. Это объективный фактор. Наши кавказцы совершают преступления, а отвечают за них узбеки и таджики, притом, что мы тоже не святые ребята. Но факт остается фактом. Мы очень часто путаем понятия "приезжий" и "эмигрант". Оксана Галькевич: Я посмотрела статистику по численности полицейских на душу населения. В среднем в мире это до 300 полицейских на душу населения. Есть список по странам. Надо сказать, что мы одни из лидеров по числу полицейских на душу населения. Здесь уместно ли говорить, что наша полиция чрезмерно загружена? Сказать, что мы прямо самые преступные люди в нашей стране, нельзя. При этом полицейских на душу населения огромное число. Получается, работа организована неэффективно? Александр Михайлов: Две причины. Первая в том, что мы очень здорово оголили землю, реформы проехались катком по земле. Тимур Матвеев: Мало рядовых сотрудников. Александр Михайлов: Да, кто работает с населением. Вторая тема совершенно серьезная – вопрос эффективности. Мы очень часто пытаемся интенсивность работы полиции заменить экстенсивностью, то есть бо́льшим количеством людей, потому что все равно они сидят не там, где надо работать. Третье – уровень профессионализма. Сегодня мы ушли, к сожалению, от традиции, которая была в Советском Союзе. Человек отслужил в армии, пришел на низовую должность в милицию, поступил в среднее учебное заведение, продвинулся по службе, ему разрешили поступить, закончил высшее учебное заведение, прошел все ступеньки лестницы. Тимур Матвеев: Знает свою работу досконально. Константин Чуриков: Что можете сказать о профессионализме в полиции? Тимур Матвеев: Всех обвинять не буду. Хватает профессиональных людей в полиции. Говорить, что полиция полностью не работает, нельзя. Есть люди, которые абсолютно некомпетентны и абсолютно не хотят работать, несмотря на то, что за плечами вузы и хорошие учебные заведения. В большинстве случаев не умеют, не так подготовлены, не учились, шли за другим. Константин Чуриков: И они попадают в полицию, как на зону, где тебя плохому учат, и ты повышаешь свою квалификацию. Александр Михайлов: Они вошли не в ту дверь. Константин Чуриков: Итоги опроса. Вначале часа спросили наших зрителей, чувствуют ли они себя в безопасности в своем регионе, и "да" нам ответили 7% респондентов, "нет" ответили 93% – подавляющее большинство. О чем это говорит? Оксана Галькевич: Это аудитория не всей Российской Федерации, а только тех, кто смотрит сейчас "ОТР". Александр Михайлов: Думаю, это близко к истине, потому что есть люди, кто не сталкивался с полицией, либо имели отрицательный результат. Те 7-8%, о которых мы сказали – это тоже либо те, кто не сталкивался с полицией, смотрит только детективы, или кому действительно помогли. Тимур Матвеев: Не зря сказал, что я сам не чувствую себя в безопасности. Это действительно так. И опросы говорят, что большинство людей сталкивались, видят эту работу, и не могут, не ощущают себя в безопасности. К сожалению, это так. Надо что-то менять. Гражданское общество все равно должно включаться. Константин Чуриков: К счастью, еще не все жили и были в городе Рио-де-Жанейро, где совсем по-другому себя ощущаешь. Оксана Галькевич: Конечно, это сравнение из серии "у соседа еще хуже". Константин Чуриков: Только сосед далекий. Оксана Галькевич: Хотелось бы как-то по-другому. Представим наших гостей, поблагодарим участников нашей беседы. Александр Михайлов, руководитель Центрального исполкома Общероссийской общественной организации "Офицеры России", с 2003 по 2008 год заместителем председателя Госнаркоконтроля России, позднее ФСКН, был у нас в студии. Константин Чуриков: Спасибо. И Тимур Матвеев, адвокат. Благодарим наших гостей.