Оксана Галькевич: Ну вот только поговорили о коронавирусе, о его природе, о его опасности, о том, как, собственно говоря, спасаться от этой напасти. Но, вы знаете, когда из каждого утюга звучит «коронавирус», то люди автоматически начинают думать, как обеспечить собственной своей семьи безопасность, а когда к названию вируса добавляется еще такое слово, как карантин, то тут же эти люди начинают опустошать полки соседних магазинов. Иван Князев: Ну да. В этот момент вспоминаешь о том, что в стране на самом деле ежегодно пишется и прирастает новыми позициями Национальная доктрина продуктовой безопасности, и эта история с коронавирусом в некотором смысле для документа проверка на состоятельность. Оксана Галькевич: Ну да, а почему нет? Давайте с вами полистаем вместе этот документ, посмотрим, что там написано. А документ уверяет нас с вами в том, что без хлеба, мяса, картошки мы с сами, дорогие россияне, в случае чего, скажем так, не останемся. Эти продукты, а еще и сахар, собственно говоря, у нас производятся в достаточном количестве, мы сможем себя практически полностью ими обеспечить. Проблемы есть, но в другом, так скажем, пищевом сегменте. Иван Князев: По молоку и фруктам, овощам у нас не все так гладко, овощи, кстати, вообще включены были в эту доктрину только с этого года, поэтому цели обеспечить себя свежей зеленью в нужном объеме еще только предстоит достигнуть. Оксана Галькевич: Ну, вы знаете, тему обеспеченности товарами и продуктами мы начали обсуждать еще сегодня в дневном блоке программы «ОТРажение». Вот когда речь зашла о необычном ажиотаже в некоторых наших магазинах, где мгновенно опустели полки, исполнительный директор «Союзмолоко» Артем Белов сказал, что мы сами таким образом разгоняем цены. Артем Белов: По поводу цен переживать не стоит. Мы сами своим поведением, потребители, вот в текущий момент эту цену разгоняем. При этом вы поймите, вот мы сейчас делаем запасы, это значит, что через 2 месяца у вас будет гречки дома достаточно, в магазинах ее покупать никто не будет, цена на нее упадет, на сахар будет то же самое, потому что никто по такой высокой цене, если она поднимется, покупать не будет. С другой стороны, мне кажется, что вообще вся эта ситуация вокруг обеспечения продовольствием в значительной степени вызвана такими психологическими аспектами, может быть, генетической памятью о 1990-х гг. у нашего народа. Потому что на самом деле, если посмотреть на вопрос серьезно, то мы сейчас обеспечиваем себя по всем ключевым группам продовольствия на 100%. Более того, мы в настоящий момент экспортируем продовольствия на примерно 26 миллиардов, это больше, чем объем импорта продовольствия, который составляет порядка 24–25 миллиардов. То есть в принципе никаких, скажем так, предпосылок серьезных, для того чтобы паниковать, беспокоиться о наличии продуктов на полке, абсолютно точно нет. Иван Князев: Ну вот интересно, что дефицита при этом люди не боятся, мы это выяснили в ходе опроса аудитории в дневном эфире «ОТРажения», 90% сказали, что страха дефицита... Оксана Галькевич: Там дальше больше, по-моему. Иван Князев: Даже больше, да, страха дефицита нет. Но чего же тогда опасаются люди, которые сметают гречку, рис и прочие товары длительного хранения? Оксана Галькевич: Ну я не знаю, может быть, роста цен на самом деле боятся? У нас сейчас тоже будет для вас вопрос, уважаемые телезрители. Вот ответьте, пожалуйста, сформулировали мы его так, чего вы боитесь: может быть, вы боитесь того, что цены вырастут? Ваши ответы «да» или «нет» присылайте на наш SMS-портал 5445, в конце этого часа будем подводить итоги. Ну а прямо сейчас... Иван Князев: Ну и не забывайте звонить нам. Оксана Галькевич: Да, звоните обязательно, конечно. Ну а прямо сейчас представим наших гостей. Итак, в студии у нас сегодня исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз» Дмитрий Востриков, – здравствуйте, Дмитрий. Дмитрий Востриков: Добрый вечер. Оксана Галькевич: И финансист, управляющий инвестиционным фондом Андрей Плотников, – здравствуйте, Андрей. Андрей Плотников: Добрый вечер. Иван Князев: Здравствуйте, уважаемые гости. Оксана Галькевич: Ну вот расскажите нам на самом деле, вот если с точки зрения ажиотажа, того, что происходит в последнее время в наших магазинах, как вы это объясняете? Действительно ли это только исключительно наше настроение, наш вот такой вот страх чего-то? Дмитрий Востриков: Ну, вы знаете, мы оцениваем не просто как коронавирус. Мне кажется, что эффект от вспышки был бы гораздо ниже и такой паники бы не было. Но у нас население привыкло проходить через изменения курса доллара, и все прекрасно понимают, что изменение курса доллара влечет за собой подорожание. Мне кажется, что здесь получился такой синергетический эффект: с одной стороны, то, что вот какое-то заболевание, с другой стороны, могут объявить какие-то карантинные меры, что для нас, собственно, диковинно, и все это накладывается уже на привычное как бы подорожание доллара и рост продуктов. Поэтому население думает: «Ну по крайней мере я сегодня куплю за рубль больше, чем я смогу купить завтра». Оксана Галькевич: «Сегодня по 3 куплю, а они завтра по 5», скажем так, да? Дмитрий Востриков: Да, а там еще, глядишь, это и пригодится. Потому что мы очень четко отслеживали ситуацию на рынке, и паника развивалась совершенно... Вначале ее не было, опросы показывали, что да, мы разговариваем, сети говорят, я с точки зрения производителей продуктов питания, что возможны повышенные заказы. То есть прошли, посмотрели, в магазинах все присутствует, все замечательно. Потом пошел первый ком, это гипермаркеты и магазины за городом и Интернет-магазины увеличили доставку продуктов ну где-то за неделю. То есть если раньше можно было заказать на сегодняшний день либо на завтра по крайней мере, то теперь ближайшая доставка – это через неделю. Сейчас не знаю, вот заходил в последний раз на выходных, скажем. Потом в магазинах у дома было все; потом, видимо, изначально подогревалось, что на Западе показывали пустые магазины, поэтому это вот не наш психоз абсолютно, вот я не согласен, что это с 1990-х гг. какая-то там память... Оксана Галькевич: Генетическая память. Дмитрий Востриков: Нет, уже, по-моему, привыкли, что все нормально и все в магазинах есть. Но когда пошли вначале с Европы, вот здесь память может срабатывать, что в Европе же все лучше, а там почему-то пусто, а там почему-то закрыто. Оксана Галькевич: Мы подумали, наверное: «Ниче се! Уж если в Европе сметают, то что будет у нас». Дмитрий Востриков: Да, «если уж в Европе сметают, то что же у нас будет?» Иван Князев: А все началось, собственно, когда у нас начали люди выявляться с заражениями, собственно, я помню этот день, когда сказали, что первый человек у нас заразился, выявили, все, и народ пошел в магазины. И, кстати, на самом деле никто там в магазине не говорил про доллары и про нефть. Оксана Галькевич: Тогда еще просто не было обвала. Иван Князев: Все говорили про вирус. Дмитрий Востриков: Ну здесь же мотивация в магазине не проявляется, человек принимает решение какое-то, а потом идет. Иван Князев: Я просто представил себе человека: «Нефть дешевеет, пойду гречку куплю». Оксана Галькевич: Андрей, я вас хотела спросить. С точки зрения поведения финансового насколько это грамотно, бежать, хватать, что-то запасаться, конопатить дыры гречкой, я не знаю, еще чем-то? Андрей Плотников: Нет, ну если у вас нет никаких запасов, то запастись, конечно, стоит немножко впрок. И действительно цены, которые есть, вернее были, допустим, недели 2 назад, они были еще более-менее приемлемые. Я сам проводил эксперимент буквально 2 дня назад ночью, в час ночи поехал по магазинам смотреть, что за ситуация происходит, посетил разные сетки от премиального класса до среднего класса, и действительно товары потребления первой необходимости отсутствовали. Но, кстати, я не согласен про генетический код, я представитель молодого поколения, во мне нет этого кода, но тем не менее не соглашусь, что это пошло с Европы и так далее. Мы с супругой также поехали смотреть, только потому закупаться себе, что побоялись действительно, что, возможно, нам не хватит и не станет тех продуктов, которые нам нужны на самом деле. Иван Князев: А, то есть вы тоже поддались панике? Оксана Галькевич: Ну, может, вы в детстве тоже видели, как мама с папой запасаются? Андрей Плотников: Нет, не видел, панике не поддаюсь, у меня работа другая, я финансами управляю, я не должен поддаваться панике. Дмитрий Востриков: Нет, ну здесь надо в динамике смотреть, про какой день мы говорим, потому что у нас развитие буквально вот с выходных и до сегодняшнего дня проходило очень стремительно. То есть в выходные все нормально, никто не подтверждал, что увеличенные заказы, в понедельник докатилось до магазинов у дома, даже те, кто не верил, возвращаясь с работы заходят и видят, что полки проваливаются, проседают, и соответственно уже вот это, как клептомания, начинает срабатывать: если все покупают, то, наверное, надо и мне, потому что я завтра приду в магазин, а вдруг ничего не будет? Оксана Галькевич: Социальный интеллект такой, да? Иван Князев: «Все побежали, и я побежал». Дмитрий Востриков: Хотя у нас пустая полка, вот Артем Белов говорил днем в вашей программе, у нас действительно баланс продовольствия позволяет гарантировать то, что у нас с продуктами питания будет все нормально, цены сейчас не растут. Но... Андрей Плотников: Почему не растут? Дмитрий Востриков: Потому что... Андрей Плотников: На тушенку растут. Оксана Галькевич: Вот смотрите, у нас цена на гречку за 3 дня выросла на 25 рублей. Андрей Плотников: Еще как. Иван Князев: За сотню уже, за сотню уже гречка, это правда. Дмитрий Востриков: Ну давайте, вот я с этого рынка. У нас сейчас регулятор, включая прокуратуру, проходят и проверяют все. То есть у нас предприятия подавали, допустим, в ноябре на повышение, его, естественно, ретейл не принял. Сейчас они достали это повышение и сказали: «А вот производители пользуются случаем». Мы говорим: извините, в ноябре подано повышение, тогда действительно динамика шла как бы вверх, почему сейчас? Поэтому то, что касается федерального сетевого ретейла, крупных игроков, потому что у нас как всегда ищут где? – там, где светло, а не там, где потеряли. Поэтому в первую очередь под пристальное внимание у нас попадают федеральные розничные сети и крупные поставщики для них, потому что их проверить легче всего, потому что федеральные сети – это онлайн-кассы, и в ФНС поступают все данные. Я вас заверяю, там никаких повышений нет, никто не хочет неприятностей. Андрей Плотников: Я вас хочу огорчить: они есть. Оксана Галькевич: Так, ну на самом деле да. Андрей Плотников: На собственном опыте. Иван Князев: Может, вы просто в разные магазины ходили. Оксана Галькевич: Все отмечают, что так или иначе что-то растет. Давайте зрителям дадим слово. Лидия из Курска, у нас просто отпадают, уже отваливаются звонки. Лидия, здравствуйте. Долго держим людей. Зритель: Добрый вечер, студия! Я звоню вам из Курска... Иван Князев: Лидия, цены растут? Зритель: Можно говорить? Иван Князев: Да. Оксана Галькевич: Говорите. Зритель: Я звоню из Курска. Насколько мне известно, Курск занимает второе место по количеству супермаркетов после Лондона, это я из вашей программы услышала. Оксана Галькевич: Да вы что? Зритель: Я обожаю посещать. Иван Князев: Вы сказали? Оксана Галькевич: Вот так. Зритель: Значит, вчера я прошла по всем супермаркетам. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Около моего дома находятся три огромных супермаркета. Что я увидела? Никакого ажиотажа я не увидела, полки ломятся от круп, масла, в общем, все-все есть. Люди берут ну по одной пачке, небольшие запасы я увидела, берут соль, сахар, причем по одной единице, масло, сухари, вот. И мне кажется, что все-таки ажиотаж начался не из-за того, что коронавирус и карантин, а все-таки люди боятся повышения цен на продукты. Я беседовала с бабушками, и они, да, переживают, что начнется финансовый кризис. Оксана Галькевич: Вот так вот. Зритель: Лично я боюсь кризиса, а еще сильнее боюсь дефолта, потому что я пережила дефолт 1998 года, у меня все денежки сгорели, 1 на тысячу, поэтому не дай бог, чтобы не было дефолта, чтобы все в стране было хорошо, чтобы мы выжили. Оксана Галькевич: Ой, спасибо, Лидия, да, но запасы гречки нас от этого, к сожалению, не спасут. Давайте сразу Татьяну из Московской области выслушаем. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Очень рада вас видеть, обожаю, всем привет, всем всего доброго и хорошего. Оксана Галькевич: Спасибо. Иван Князев: Спасибо. Дмитрий Востриков: Спасибо. Зритель: Значит, я хочу сказать, что я живу в Одинцово, полки все смели буквально за вот эту неделю, за 3 дня. Нет даже перловки, которую вообще никто не варит, я не знаю, единицы ее любят. При этом то, что осталось, цены стали подниматься. Сегодня зашла в магазин «Любава», соль стоит, пачка 36 рублей, рис 99... Оксана Галькевич: А была? Зритель: Не больше 10–11 стоила соль. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Гречка 96 рублей, это единственный магазин, куда редко кто заходит. В таких популярных, как «Пятерочка», «Магнит» и «Дикси», абсолютно пусто. На макароны «Barilla», которые остались, стоит цена в «Дикси» 87 рублей уже с желтым ценником, то есть это со скидкой. Поэтому я считаю, что сейчас магазины просто обрадовались этому ажиотажу, они будут поднимать цены как только возможно, это уже было с гречкой. Конечно, пройдет какой-то период, полки поставятся на место, человек не может съесть больше, чем он ест, естественно, потом пойдет вниз, но в какой-то момент кто-то обогатится за счет вот этого ажиотажа. Поэтому то, что... Оксана Галькевич: Да, спасибо. Видите, разные города, разная ситуация, разные населенные пункты. Давайте посмотрим сюжет наш. Наш корреспондент Маргарита Твердова сделала такую, знаете, обзорную картину по разным торговым точкам, по разным населенным пунктам. И вернемся к обсуждению в студии. СЮЖЕТ Оксана Галькевич: Вот так вот, Дмитрий, понимаете... Иван Князев: Вот такая история у нас в стране сейчас. Оксана Галькевич: ...против фактов не попрешь, что называется. Дмитрий Востриков: Нет, ну смотрите, здесь очень показателен как раз первый репортаж, когда в одном городе говорят, что сетевые магазины пустые, а вот в оставшемся магазине, в котором можно купить, соль 36 рублей. Это то, что ровно я сказал, что ищут там, где светло, потому что маленький магазин, когда он одиночный, когда там один хозяин, он может принимать решение и его навряд ли кто-то проверит. Иван Князев: Ну вы сейчас о таких вопросах спекуляции, да, говорите, то, что спекулируют? Дмитрий Востриков: Ну, спекуляции у нас, я считаю, что в законодательном плане как бы нет, основания для проверки... Иван Князев: Но ситуацией пользуются, да? Дмитрий Востриков: ...Федеральной антимонопольной службы есть, то есть более 30% поднятие на социально значимые товары, вот здесь вот надо проверять. Иван Князев: Уважаемые гости, смотрите, я сегодня днем пытался добиться ответа от снабженцев: а в чем проблема массово завозить, завозить и завозить те же крупы? Ну вот смели за сегодняшний день, ночью завезли, причем завезти столько, чтобы народ увидел, что сколько ни забирай, они все равно будут. Вот почему они так не делают? Дмитрий Востриков: Потому что у нас современные магазины, всю площадь занимает торговая площадь. На современном магазине нет абсолютно складской площади. То есть для того чтобы поставить продукцию на полку, надо подвезти. Иван Князев: Эта полка пустеет за несколько часов, за 2–3 часа, все, она пустая. Дмитрий Востриков: Нет. Андрей Плотников: А вы работали в магазинах, в сетях? Дмитрий Востриков: Когда час пик, это за пять минут просто сносится с учетом того, что берут не одну пачку, а десять пачек... Иван Князев: Ну так и пусть завозят каждый час. Андрей Плотников: Вот скажите, а вы работали в магазинах крупных федеральных сетей, бывали на складах у них? Дмитрий Востриков: Я с ними работаю постоянно. При чем здесь склады? Склады – это распределительные центры... Андрей Плотников: Я вам могу сказать, что я также когда-то работал... Дмитрий Востриков: ...которые находятся за Москвой, в Подмосковье. Если вы знаете, то по Москве есть специальные... Андрей Плотников: Вы меня послушайте, я когда-то работал торговым представителем. Проблема здесь загруженности, то, что сейчас спросили, как раз-таки в продажах осуществляется. Когда идет такой же кризис, будучи торговым представителем, когда что-то пошло не так, мы продавали очень много, специально затаривали магазины, дабы повысить свой KPI и заработать больше денег. Иван Князев: Конечно! Это же такой объем продаж. Андрей Плотников: И склады там все позволяют на самом деле, особенно в регионах. Дмитрий Востриков: Ну вы торговым представителем чего работали? Андрей Плотников: Чего? Корма для животных, продукты питания в том числе. Дмитрий Востриков: Ну корма для животных не сносят. Андрей Плотников: Продукты питания в том числе. Дмитрий Востриков: Продукты питания завозятся… на палетах, я думаю, что каждый покупатель это видел. Проезд по Москве ограничен и лимитирован, с каждым годом усиливается как бы этот режим... Иван Князев: Ну подождите, сейчас уже проезд разрешили, по-моему, даже днем. Дмитрий Востриков: Я к тому, что... Нет, для грузиков нет, это специальный режим, мы постоянно находимся в переговорах с транспортом и с этими правилами. Иван Князев: Ну в других городам, по-моему, да, Оксана, говорили, что разрешили проезд, разрешили же все-таки проезд. Оксана Галькевич: Ну мы про другие города говорим, а Дмитрий, я так понимаю, про Москву говорит на самом деле. У нас есть звонок еще один, это наша телезрительница Нина из Нижнего Новгорода. Нина, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Нина. Зритель: Здравствуйте, эксперты и ведущие. Я звоню вам из Нижнего Новгорода и хочу сказать, что причина не в том, что люди хотят запасти много продуктов, что им это столько нужно, просто скупают в основном пожилые люди, которые не хотят выходить потом из дома, дети уговаривают закупить побольше продуктов, чтобы они не выходили из дома... Иван Князев: Ой, Нина, Нина, поспорю, поспорю я с вами. Молодые люди, ну как молодые, среднего возраста стоят, пенсионеры как раз-таки много в своих авоськах не унесут. Повальное количество молодых людей на машине подъезжают, с тележками и затариваются. Зритель: Вы знаете, там, где я живу, я живу в центре Нижнего Новгорода, нет, молодежи не вижу, а в основном там возрастные люди, возрастные такие же, как я. Иван Князев: Вполне может быть, да. Оксана Галькевич: Тут, может быть, просто то, что... Зритель: К тому же скоро дачный сезон, люди уже готовятся уехать на дачи, и они с собой, естественно, должны взять продукты, вот и все, вся причина. Оксана Галькевич: Понятно. То есть не коронавирус, не карантин, не вот это все, а просто дачный сезон приближается? Зритель: Дачный сезон и то, что пожилые люди не хотят выходить из дома, чтобы не заразиться, вот и все. Оксана Галькевич: Понятно. Зритель: Мои знакомые покупают продукты только поэтому, чтобы не выходить подольше из дома. Оксана Галькевич: Тоже наблюдение, да, из Нижнего Новгорода. Спасибо. А давайте сразу Омск выслушаем, как там обстоят дела, Салтанат у нас на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я хотела уточнить, почему не введут какое-то ограничение на покупки? Допустим, килограмм гречки, килограмм сахара... Оксана Галькевич: В руки, да, в одни руки? Зритель: Да, чтобы не было такого ажиотажа в магазинах. Сейчас очереди у нас в магазинах на пустом месте, в то время как большими группами собираться нельзя. Смысл какой? Во-вторых, вырастают цены. Вот зачем это все? Ввели бы какое-то ограничение, человек не может, он 2–3 раза сходит в магазин, но больше-то он не возьмет, он не поедет в «Ашан» несколько раз, какой смысл? И тогда исключить сразу несколько причин, несколько проблем. Иван Князев: Да. Оксана Галькевич: А давайте спросим наших экспертов. Собственно, а что, невыгодно? Иван Князев: А я вот, например, Андрей, считаю, что это еще больше панику разгонит, не думаете об этом? Дмитрий Востриков: Да, здравый смысл есть. Андрей Плотников: На самом деле да. Дмитрий Востриков: Может разогнать панику, потому что скажут: «Все пропало, выдают только по одному пакетику, это точно не хватит теперь продуктов». То есть у нас население мыслит иногда прямо противоположно... Иван Князев: Согласны? Андрей Плотников: Да, конечно. Любые ограничения сразу вводят дополнительный барьер какой-то панике, это однозначно. Оксана Галькевич: Слушайте, ну хорошо, ладно, будем надеяться, что, допустим, с той же гречкой, которой мы на самом деле, действительно много производим, даже вот была информация еще до того, как все это случилось с паникой, со сметанием в магазинах, о том, что мы ее произвели в прошлом году больше, чем способ съесть в принципе и переварить соответственно. На экспорт она тяжело поставляется, потому что, я так понимаю, кроме России, Белоруссии и Украины... Иван Князев: Никто суши из гречки не делает. Оксана Галькевич: Ну еще финны вроде как, но, в общем, тоже не самый популярный у них продукт, никто ее особо не ест, кроме нас. Хорошо, но вот заглядывая в эту продуктовую доктрину продуктовой продовольственной безопасности, с гречкой у нас все нормально, с картофелем нормально, с мясом нормально. С овощами и фруктами, опять же назовем это так, в случае чего что мы будем делать? Вот вдруг закроют границы, я не знаю, запретят передвижение уже в том числе и товаров, а не только пассажиров, что мы будем делать? Как у нас с этим? Кто? Андрей Плотников: С этим печально. Дмитрий Востриков: Ну, я думаю, что мы вернемся к тому, что у нас, собственно, было. У нас же никто свежие огурцы, помидоры в советские времена не искал на полке... Оксана Галькевич: А, да, действительно. Дмитрий Востриков: То есть они были с теплиц... Оксана Галькевич: Брызжите оптимизмом просто, Дмитрий. Дмитрий Востриков: ...но это больше как экзотика была. Нет, на самом деле у нас тепличных комплексов настроено довольно-таки много, по той же зелени у нас отечественное предложение, помидоры и огурцы, по огурцам мы практически заместились. Другое дело, что у нас не такое большое потребление этого продукта ввиду того, что реальные доходы населения, к сожалению, не растут, это да, это наносит. Фрукты наши можно сохранить. Ну бананы, да, завозные у нас, потому что не растут они, я думаю, здесь теплицы даже смысла нет строить... Оксана Галькевич: Но в Белоруссии же растут, как вы понимаете. Андрей Плотников: В Белоруссии все растет, мне кажется. Дмитрий Востриков: А консервация... У нас все закатывается все-таки с производства открытого грунта, тогда, когда это действительно экономически целесообразно, потому что тогда самые дешевые и помидоры, и огурцы, если мы говорим о соленьях, вареньях и так далее. Это тоже консервированные продукты, которые круглогодично у нас всегда были. Оксана Галькевич: Но консервированные – это не свежие все-таки, понимаете, там уксус, соль, вот это все, что не очень полезно, да, в таких количествах... Дмитрий Востриков: Ну можно подождать до грунтовых, они все-таки вкуснее, все-таки народ предпочитает то, что выросло на грядке. Оксана Галькевич: А то, вот о том мы и говорим. А еще опять же это полезная клетчатка и все прочее, витамины и все прочее. Иван Князев: Капусту будем солить, Оксана, там и витамины, и вкус. Оксана Галькевич: Да. То есть здесь, собственно говоря, и не запасешься, и особого выхода никакого нет, будут проблемы, будем проблемы испытывать. По молоку? Что у нас с молоком-то? Почему у нас такие сложности тоже? Почему не дотягиваем? Вроде такие инвестиции идут в эту сферу. Дмитрий Востриков: Нет, ну у меня вопрос, у нас перемещение товаров как есть, так и есть, мы действительно живем в открытом мире, разделение труда между странами... Оксана Галькевич: Пока, пока. Дмитрий Востриков: Что-то поставляется туда, что-то поставляется туда. Оксана Галькевич: Дмитрий, а вы месяц назад могли себе представить, что у нас передвижение для пассажиров будет закрыто? Я просто, понимаете, ну давайте мыслить, так скажем, вот сейчас коротко, но быстро апокалиптически, представим себе самое, так скажем, невероятное, потому что еще месяц назад мы могли себе... Дмитрий Востриков: Ну тогда нам придется восстанавливать вообще все технологические цепочки, включая легкую промышленность и так далее. То есть по продовольствию у нас ситуация гораздо лучше, чем по технике, по легкой промышленности, по станкостроению, по машиностроению, уж как-нибудь население мы накормим, это точно, потому что у нас и отечественные комбайны даже есть, и посевной материал свой на пшеницу. Андрей Плотников: Я думаю, что население накормит само себя, потому что, как правильно сказали, скоро дачный сезон, дача все равно не то что в моде, она все равно была, есть и еще будет, я думаю, не один десяток лет, пока поколение не сменится. Иван Князев: Подкармливает, подкармливает. Андрей Плотников: Конечно. Оксана Галькевич: А вот, кстати, интересно было бы понаблюдать, есть ли ажиотаж, например, в тех магазинах, которые торгуют семенами для огурцов, помидоров, для выращивания чего-то там на своих приусадебных участках, как с этим обстоит дело. Не гречку надо запасать, друзья, на самом деле, а рассаду уже давно пора выставлять на наших окошках, тем более что весна у нас ранняя. Иван Князев: «Надо развивать малый бизнес, магазины в шаговой доступности, – пишут наши телезрители. – Они более гибкие к спросу». Оксана Галькевич: Правда? Иван Князев: Андрей, это правда? Оксана Галькевич: Действительно более гибкие к спросу малые магазины? Андрей Плотников: Да, да, это правда. Оксана Галькевич: Более гибкие, да? Андрей Плотников: Но проблема опять же в развитии малого бизнеса, это глобальная проблема, самая большая проблема, на мой взгляд, сейчас в стране, именно малый бизнес. Оксана Галькевич: А почему? Что, в чем проблема? Давайте опишем, расскажем. Андрей Плотников: В чем проблема? Оксана Галькевич: Да. Андрей Плотников: Ну, сегодня буквально только Мишустин сообщил о том, что малый бизнес вроде как на 3 месяца хотят освободить от части... Иван Князев: От страховых. Андрей Плотников: Да, от страховых выплат, это та малая толика, которую мы имеем. В Америке, конечно же, освободили от налогов практически всех граждан, которых это сейчас коснулось, это раз. Во-вторых, малый бизнес сейчас страдает очень сильно, ему не хватает достатка капитала, бюджета, субсидирования, помощи государства сильно не хватает малому бизнесу. Я сам представитель малого бизнеса. Оксана Галькевич: Звонки, звонки, звонки, слово людям. Лариса из Петербурга у нас на связи. Лариса, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Да, слушаем вас. Зритель: Я вот на ваш вопрос, не боюсь повышения цен. Я боюсь только того, что запретят выходить из дома, поэтому только какие-то вот минимальные продукты долгосрочные на 2 недели, на 3 недели, на месяц, может быть, чтобы продержаться, только из-за этого. А принести, кому-то позвонить тоже не сможешь, доставлять домой денег стоит. Поэтому только на себя расчет, немного прикупить, чтобы продержаться. Оксана Галькевич: Лариса, а вот вы говорите, что вы не боитесь роста цен, – а это почему? Собственно, у вас там зарплата позволяет, или? Зритель: Нет, я на пенсии, но зарплата... Даже вот если говорят, что соль 8 и 30, это не принципиально, товары все наши, макароны, сахар, соль, что там еще, гречка, рис, это же все наше, цены не так, не вырастут очень много, это же не бытовая техника. Оксана Галькевич: Ну да, с иностранным, с валютной составляющей. Спасибо большое, Петербург был на связи. Давайте сразу Тверь выслушаем, Анатолий. Здравствуйте, Анатолий. Зритель: Здравствуйте. Так, что сказать-то нужно? Оксана Галькевич: Чего хотели сказать, то и говорите, не знаем. Зритель: А что, я понял. Значит, город Тверь, да? Сегодня я зашел в магазин, универсам, по адресу Новоторжская, 17, и хотел купить гречки. Оксана Галькевич: Так, ага. Зритель: И я, как говорил Козьма Прутков, «не верь глазам своим»: пакетик гречки 900 граммов стоит 106 рублей. Иван Князев: Ну да, охотно верим. Зритель: Что? Оксана Галькевич: Верим вам, Анатолий, верим, подорожала гречка, да, действительно, пакетик, вот так вот. Спасибо. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам. Оксана Галькевич: Это было свидетельство из Твери на самом деле. Иван Князев: «Покупаете ли вы продукты впрок?» – спросили мы у людей в разных городах нашей страны. Вот давайте посмотрим, что они ответили. Оксана Галькевич: Да не только продукты, туалетную бумагу надо было спрашивать, покупаете ли вы впрок. Иван Князев: Ну да. ОПРОС Оксана Галькевич: А вот так вот, даже где-то дешевле становится. Интересно. Иван Князев: Да. Вот видите, уважаемые гости, разная ситуация в разных регионах, разное отношение все-таки к ценам, да, Андрей? Андрей Плотников: Да. То есть вы заметьте, как сейчас говорили с Петербурга, что несущественная разница в 2–3 рубля за пачку соли, для региона это очень существенная разница, потому что опять же уровень зарплаты в регионах и в крупных городах существенно, очень разный на самом деле. Поэтому здесь я не соглашусь, что это несущественно, как-то так. Иван Князев: Ну и панике, панике люди подвержены по-разному, тут много SMS, пишут, что все у них хорошо... Оксана Галькевич: Ну паники такой уж нет, беспокойство, скажем так. Иван Князев: Беспокойство, да. Оксана Галькевич: Не будем, даже словами постараемся как-то не нагнетать. Дмитрий, скажите, а вот логистика как выстроена, собственно, в рамках страны? Как это все выглядит? Куда сложнее привозить продукты? Плечо транспортное, с чем связаны могут быть сложности? Вот если с этой точки зрения? Страна большая, везде ситуация разная. Дмитрий Востриков: Ну логистика у нас практически сейчас налажена везде, и крупные федеральные сети работают до Сибири. Оксана Галькевич: А дальше не работают? Дмитрий Востриков: Поставщик поставляет... Там немножко свое, там получается довольно-таки сложно. Нет, есть, собственно, и на Дальнем Востоке, но не так развито, вот здесь вот логистика как раз немножко разрывает. То, что касается европейской, Урал, Сибирь, там уже все отлажено: поставщик поставляет на распределительный центр, распределительный центр развозит по торговым точкам. И вот в той части, то, что я говорил, в торговой точке практически нет складского места, то есть туда физически должен подъехать автомобиль, чтобы разгрузиться, тогда полка заполняется. Вот с этим сложность. Оксана Галькевич: Полка раскупается, ждем следующий автомобиль, так выглядит? Дмитрий Востриков: Да, вот с этим сложность, «Пятерочки», «Дикси», магазины у дома, которые сетевые, которые держат цены, и понятно, что раз сметают в них, а не в том магазине, в котором вдруг пачка соли аж 36 рублей стоит, это все понятно. Там повышенной ценой они, собственно, сдерживают спрос и предоставляют выбор, для кого не важно, по какой цене купить, такие люди тоже есть, вот такой магазин себе может позволить. Поэтому с логистикой мы проблем не видим кроме того, что вот она не была рассчитана на вот такой пиковый спрос, когда люди возвращаются с работы, заходят в магазин и покупают в 10 раз больше продукта, чем покупали ранее. Все было... Оксана Галькевич: А почему? Вот, знаете, Дмитрий (Андрей, тоже подключайтесь), ну вот интересно, идет какой-то кризис, определенная кризисная ситуация, должен быть, соответственно, алгоритм, механизм реагирования на нее. То есть получается, что в вашей профессиональной среде этого механизма реагирования нет? Иван Князев: Ну вот Андрей попытался же ответить. Андрей Плотников: Его никто не ждал. Ну кто ждал такого кризиса? Правильно сказали, могли бы мы представить месяц назад, что будет дефицит молочной продукции либо мясной продукции даже в «Азбуке вкуса», допустим, в Москве? Нет, конечно же. Оксана Галькевич: Ну, так скажем, просто объясним нашим телезрителям из других регионов, такой магазин с определенного уровня ценами, не самый такой бюджетный сегмент, так скажем. Андрей Плотников: Далеко не самый бюджетный. Оксана Галькевич: Да, далеко не бюджетный сегмент, и там нет мяса и молока? Андрей Плотников: Да. Дмитрий Востриков: Ну и плюс, видите, тут мотивация даже новая для нас открывается, что люди боятся не повышения цен, люди боятся не коронавируса, а люди боятся, что им ограничат выход из дома. Оксана Галькевич: Передвижение. Дмитрий Востриков: То есть регуляторных уже мер. То есть люди боятся неизвестности, то есть непонятно, какие-то слова «карантин» всплывают в средствах массовой информации. Непонятно, как, тебя запрут дома и не дадут тебе выходить, ты сможешь ходить в магазин, что будет в магазине? То есть вот эта неизвестность пугает. А также на кадрах я увидел что? Человек говорит: «Я пришел в магазин, я не собирался ничего покупать. Я смотрю, полки уже полупустые, и здесь уже паника такая вот магазинная что-то взять». Я думаю, что это очень на небольшой период, это за неделю-две должно спасть. Андрей Плотников: Не забывайте, что люди боятся финансовое положение потерять, люди боятся потерять финансы. Хоть сейчас многих переводят на удаленную работу, многие работодатели вынуждены нести убытки, кто-то сокращает уровень заработной платы тем, кто удаленно сейчас работает. И лично мои вот все сверстники и знакомые, друзья переживают в первую очередь, это люди 25–35 лет возраста, переживают, хватит ли им капитала, денежных средств, если это продлится еще месяц, два, три, потому что кубышка, не у всех есть какая-то заначка где-то, либо спрятанная в банке, либо еще где-либо. Иван Князев: А если без работы остался, то и все. Андрей Плотников: Это тем более. Самый большой страх у людей сейчас – это безработица. Мало переживают люди, которые работают в структуре, больше всего сейчас переживают собственники бизнеса, у них ответственность, ответственность за людей. Вот я собственник бизнеса, у меня есть ответственность за тех сотрудников, которых я содержу, потому что, если я их переведу, если это все будет очень долго длиться, естественно, я буду терять, убытки нести. А кто мне их возместит? Никто. Дмитрий Востриков: А есть информация, что те, кто переходят на удаленный режим работы, им перестают платить заработную плату? Андрей Плотников: Да, и сокращают именно на те дни, которые они находятся на карантине. Дмитрий Востриков: Ну у нас пока таких данных не было, поэтому, видите, важно общаться, открывать что-то для себя новое. Иван Князев: Ну да. Дмитрий Востриков: Стимулы для населения. Иван Князев: Татарстан у нас на связи, Ирина. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Ирина. Зритель: Здравствуйте! Я из города Набережные Челны. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Вы знаете, я пошла в «Пятерочку», у нас продукты есть, и такого ажиотажа, как показывают по телевизору, я не нашла. Я купила гречку по 49 рублей, купила манку по 26 рублей, вот, макароны дешевые, пожалуйста, по 16 рублей «Красная цена» лежат, и рожки, и макароны, не говоря уже о молочных продуктах, этого, конечно, полно, о них разговора нет. Все есть, и консервы, все. Я ажиотажа такого не нахожу, у нас очень хороший магазин «Пятерочка». Оксана Галькевич: Ну и замечательно, мы теперь знаем, где гречка есть, высылайте москвичам. Иван Князев: Да, спасибо, спасибо вам. А вот Саратов пишет: «Вчера пожалел, что не затарился, после работы ничего не смог купить. Сегодня поеду на машине крупно закупаться. Хватит рассуждать, – пишет человек, – надо действовать». Дмитрий Востриков: Вот из-за этого и выносятся полки, представляете? Человек на машине приехал, скупил уже все крупы, потому что он уже на ажиотаже, он уже ищет, где купить. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, давайте продолжим, собственно говоря, упражнение в апокалиптических сценариях. Еще раз повторюсь, месяц назад мы не могли представить себе, что будут какие-то карантинные меры приниматься, что будут там, я не знаю, закрыты музеи, театры, библиотеки, школы отправят на карантин и так далее, людей будут переводить стремительно на удаленную работу. Хорошо, поехали дальше, сезон наступает. Вот смотрите, в Китае когда стал распространяться вирус уже практически по экспоненте, остановили предприятия, предприятия отправили на карантин, не просто на удаленную работу, а просто остановлены, так скажем, мартеновские китайские печи, если они у них есть. Если мы пойдем по такому же сценарию, не дай бог, конечно, но если вдруг, что будет у нас дальше? И на сельском хозяйстве как это может отразиться? Сезонные сельскохозяйственные работы из-за коронавируса могут быть, из-за распространения какой-то там эпидемии в рамках страны могут быть остановлены? И что мы тогда будем делать с пополнением наших запасов и продовольствия? Надолго ли нас хватит? Андрей Плотников: Могут быть остановлены, но пока непонятно лично для меня даже с финансовой точки зрения распространение. Допустим, у меня мама живет в Крыму, в Крыму, она сообщила буквально 2 дня назад, что-то подобное началось, тоже люди начали скупать мясо, гречку и молочную продукцию. Отец у меня живет, допустим, в Кемеровской области, в Кузбассе, там все в порядке, а, как мы сейчас слышим, в Татарстане тоже все хорошо, где-то не очень. Поэтому здесь... Конечно, мартеновские печи, даже если их остановят, они, на мою память, остывают, по-моему, еще полгода, а то и больше, поэтому их запустить всегда будет можно, а от всего остального... Ну да, это беда, это большая беда, если все резко остановится, нас хотя бы на месяц переведут на режим карантина. Но опять же не забывайте, мы самая большая страна в мире, очень тяжело всю страну чисто физически перевести на карантин. Я, честно, пока в это не верю. Иван Князев: Ну пока просто ретейлеры говорят, что на 3 месяца запасов ну 100% хватит. Действительно, а если... Оксана Галькевич: Есть такие запасы трехмесячные? Дмитрий Востриков: Ну сельскохозяйственные полевые работы я не представляю, как можно запретить из-за карантина, потому что если даже их запретить, я не представляю, кто будет контролировать и кто будет запрещать вообще сельскохозяйственные работы. Просто тот, кто работает в агрохолдинге, он отлично понимает, что его лето кормит, то есть если он не посеет, он осенью ничего не уберет; если он осенью ничего не соберет, урожай, соответственно все, то есть он банкрот и люди пойдут по миру, понимаете? Иван Князев: То есть здесь уже карантин на год продлится сразу же. Дмитрий Востриков: Вот с вирусом, заболею я, не заболею, вот меня до сих пор ни один вирусолог не убедил, что это такая вот угроза и что этот грипп действительно отличается от того гриппа, который у нас проходит и весной, и осенью каждый год. Летальность там не такая большая, реакция непонятна. Но вот если я не посеял на селе, вот тогда мне смерть гарантирована, понимаете? Не 2% летальности, а это практически 100% летальность, я имею в виду как для хозяйства, как для сельхозпредприятия, поэтому там останавливать ну точно не будут. Пищевые предприятия, я надеюсь, тоже не будут останавливаться. Ну вот видите, у нас народ и боится регуляторных норм, потому что вот какие меры объявят? Закрытие предприятий – это, конечно, самый страшный сценарий, вот реально самый страшный сценарий. Иван Князев: То есть этого никто не допустит? Дмитрий Востриков: Ну я надеюсь, что мы обойдемся без этого, что предприятия по крайней мере у нас будут работать нормально. Иван Князев: Ага. Оксана Галькевич: Галина из Кирова у нас на связи, давайте с ней побеседуем тоже. Здравствуйте, Галина. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. У меня вот такой комментарий. Все очень горюют по поводу того, что нет свежих огурцов, не будет свежих помидоров, бананов не будет, как же это мы переживем. Все наше детство, всю молодость мы прожили без этих продуктов. Я думаю, что основные продукты – крупы, мука, сахар. Ну чуть-чуть сахар подорожал. Мы выживем, проживем, не надо никакой паники, пожалуйста, и я вас, ведущие, тоже прошу слово «паника» в эфире не произносить, у нас все нормально. Оксана Галькевич: Да уж нам самим бы, честно говоря, не хотелось ни паники, ни слово это лишний раз произносить, чтобы все было нормально. Иван Князев: Давайте сразу Ставрополь, Ставрополь на связи, Елена. Елена, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Князев: Алло. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Ребята, вот я слушаю вашу передачу, со Ставрополя я, зовут меня Елена. Скажите, пожалуйста, вот вы говорите, что продукты не подорожали. На рис подорожание, гречка в магазинах исчезла практически, в «Магните» в промышленном районе от 90 до 100 рублей подорожала гречка. Пшено подорожало, 65 рублей стоит, рис подорожал, начинается за 900 граммов от 70 рублей. Ну и как это не подорожало? Ну как не подорожало? Андрей Плотников: Подорожало. Иван Князев: Ну да, подорожало, согласны с вами, Елена, спасибо, спасибо вам. Дмитрий, вот вы говорите, даже при плохом сценарии наши фермеры, наши агрохолдинги не прекратят свою деятельность. А у нас вообще производства своего достаточно, или все-таки мы многое импортируем в страну? Дмитрий Востриков: Ну смотря чего. Иван Князев: У нас ведь доля импорта в разных сегментах значительная. Дмитрий Востриков: Смотрите, если мы говорим про аграрную продукцию, то у нас ее предостаточно и мы действительно экспортируем большими объемами. Даже если говорить про производство куриного мяса, то у нас уже два кризиса было перепроизводства, мы просто от бизнеса как бы знаем, то есть это цена когда опускалась ниже, чем рентабельность, себестоимость продажи продукта, и закрылось несколько птицефабрик. Потом, после закрытия, соответственно предложение свернулось, пошли дальше. Вот для устойчивого развития дальше птицеводства мы как раз открывали экспортный потенциал, в том числе Китай. Вот после того, как открыли Китай, туда пошли поставки, у нас перегрева рынка как такового уже не было, поэтому продуктов у нас действительно в избытке. То, что мы завозим, – это некоторые пищевые ингредиенты, которые если производить самим, ну то, что я говорю, в рамках разделения труда, конечно, это проще было покупать, у нас они в достаточном количестве не производятся, и если поставить задачу, допустим, за год производить, ну, наверное, это будет такой несколько напряженный график, скажем так. Оксана Галькевич: Я тут как раз нашла свидетельство Александра Сергеевича Пушкина о холерном карантине: «Не успел я приехать, как узнаю, что около меня оцепляют деревню, учреждают карантин, и народ ропщет, не понимая строгой необходимости, предпочитая зло неизвестности загадочному, непривычному своему стеснению. Мятежи вспыхивают то здесь то там», – это Болдинская осень, кстати, самый продуктивный период в его творчестве. Иван Князев: Это тоже про карантин. Оксана Галькевич: Да, про карантины, оцепляют деревни, Дмитрий. Дмитрий Востриков: Как говорится, читайте классику. Иван Князев: Да, Пушкина посадили на карантин, потом назвали Болдинской осенью. Оксана Галькевич: Спасибо большое всем нашим гостям и всем зрителям, кто принимал участие в обсуждении. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: Дмитрий Востриков был у нас в студии, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз», и Андрей Плотников, финансист, управляющий инвестиционным фондом. Ну все-таки я надеюсь, что выстоим, что все будет нормально и со всем мы справимся. Иван Князев: Спасибо вам, спасибо.