Ольга Арсланова: Итак, мы продолжаем. Впереди – большая тема. Дело в том, что Минфин одобрил реализацию программы продовольственной помощи малоимущим россиянам. Предполагается, что этой категории граждан на специальные карты будут перечислять баллы, на которые можно будет купить продукты российского производства. Министр промышленности и торговли Денис Мантуров сообщил, что прямо сейчас его ведомство вместе с Минфином работает над поиском источников финансирования этой программы. Запущена она будет не ранее следующего года. Петр Кузнецов: Напомню: ранее Минпромторг оценивал стоимость программы в 300 миллиардов рублей. Предполагается, что продовольственные карточки будут получать россияне, которые не могут себе позволить свежие мясо, рыбу и овощи. На закупку круп или консервов действие господдержки распространяться не будет – естественно, так же, как и на алкоголь и сигареты. Неиспользованная субсидия на еду будет сгорать в конце месяца; баллы также нельзя будет обналичивать. В качестве продовольственных карточек планируется использовать карты национальной платежной системы "Мир", о которой мы уже знаем. Ольга Арсланова: 78% россиян уже поддерживают идею введения продовольственных карточек для малоимущих, в то время как ненужной такую инициативу назвали всего 19% опрошенных. При этом половина респондентов – примерно 52% – не сомневается в том, что карты действительно попадут к нуждающимся гражданам. Более половины из числа опрошенных граждан подчеркнули, что введение талонов на питание может излишне нагрузить бюджет страны, волнуются о нем. Ну а, собственно, число получателей таких карт будет при этом максимально ограниченным, чтобы не слишком этот бюджет нагружать. Петр Кузнецов: Мы хотим в начале этого часа запустить голосование для вас, для телезрителей. Спрашиваем вас, хватаем ли вам на продукты? – "да" или "нет" на короткий номер. Присылайте СМС, для того чтобы мы подвели итоги голосования, звоните с аргументами. Мы поднимали эту тему – внимательный зритель уже обратил на это внимание. В эфире мы рассказывали о том, что в некоторых регионах такие меры поддержки практикуются. Давайте еще раз вспомним эти истории. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Мы представляем гостей в студии: Сергей Смирнов – доктор экономических наук, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Сергей Смирнов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Андрей Гудков, доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике – здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Андрей Гудков: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Сообщения бесконечные: "Карточки – это позор для России" (Белгород), "Идея отвратительная, унижение русского человека. Мы работали честно, любые карточки – позор" (Архангельская область), "Карточки – это унижение" (Вологодская область) и так далее. Скажите, пожалуйста, уважаемые гости, почему эта инициатива воспринимается большинством не как реальная помощь, а символ кризиса, бедности, обнищания? Андрей Гудков: Ну потому что есть кризис, бедность и обнищание. Петр Кузнецов: Но ведь это помощь – помощь малоимущим, поддержка отечественных производителей, защищенность предлагаемой формы поддержки гарантируется. Лишние деньги. Андрей Гудков: Вы знаете, наши сатирики писали: "Не делайте из еды культа". Не надо делать из социальной помощи фетиш. Есть разные способы оказать социальную помощь. Самый важный, который на 2-3 порядка перекрывает проблему продовольственных карточек – это сравнять МРОТ (минимальный размер оплаты труда) и прожиточный минимум. Вот это действительно вопиющая проблема. А что касается продовольственной помощи, то добавьте в пособие, получаемое малоимущими, эти полторы тысячи. Это будет гораздо проще, это будет сделать быстрее. Весь вопрос – где взять 300 миллиардов, но это отдельная тема. Петр Кузнецов: То есть траты те же? Сергей Николаевич? Сергей Смирнов: Вы знаете, честно говоря, я немножко удивлен, что опять возник этот информационный повод. Потому что, на мой взгляд, ничего революционного не произошло по сравнению с нашей предыдущей передачей. Да, Минпромторг поднимает большую, скажем так, волну. Я не против этой помощи. Можно спорить по формам и так далее, но реально ничего не произошло: Минфин одобрил, но после этого какая фраза у него? Минфин – он хитрый. Он сказал: "Да, будем, но денег-то нету. Давайте будем искать". И сколько времени будут продолжаться эти поиски, неизвестно. Кстати, замечу, что в начале года тот же Денис Мантуров или кто-то из его заместителей говорил, что с этого года будет запущена программа, давайте вспомним. Сейчас денег нет, но вы там, как говорится, держитесь. Будем держаться и так далее. Теперь по поводу форм. Я согласен с уважаемым господином Гудковым – более чем согласен – что, наверное, эффективнее все-таки оказывать материальную помощь, я за денежную форму. Там есть, безусловно, риски, что деньги пойдут на какие-то нехорошие увлечения, которые иногда бывают в многодетных семьях. К сожалению, это и алкоголь, и табак, и все что угодно. Но тем не менее затраты на администрирование программы будут гораздо меньше. Ольга Арсланова: Выпуск карт. Сергей Смирнов: Да. И почему оператором программы пытается выступить Минпромторг – может быть, мы об этом еще поговорим – почему молчит Минсоцзащиты, Минтруда? Я не видел реакции господина Топилина до сих пор… Андрей Гудков: Да еще бы и Минздраву было бы неплохо по этому поводу высказаться. Сергей Смирнов: Да. И если говорить о продовольствии, то почему молчит Минсельхоз, господин Ткачев? Это, собственно говоря, если ориентироваться на опыт Штатов, там оператором программы выступает Минсельхоз. Ольга Арсланова: Потому что поддерживаются в первую очередь сельхозпроизводители. Сергей Смирнов: Ну конечно, это сельское хозяйство. Мы тут с уважаемым господином Гудковым обсуждали кулуарно: я понимаю, если бы какую-то бытовую технику поставляли в семьи, какой-нибудь там бензин условный для автомобилей многодетных и так далее. Я бы тогда понимал, почему Минпромторг. Но, к сожалению, мне так кажется, что все-таки тут есть некоторые финансовые интересы. Андрей Гудков: И чьи они, это самое главное. Ольга Арсланова: Да, финансовые интересы. Соответственно, первое, что приходит на ум: Минфин заявляет о том, что да, можем поддерживать; вероятно, недостающие эти деньги можно взять… Петр Кузнецов: …из наших же карманов. Ольга Арсланова: С бедных, но не настолько бедных людей – они пускай это оплатят (дополнительные налоги, все что угодно). В итоге у нас бедных станет еще больше, потому что это Тришкин кафтан. Андрей Гудков: Если это вопрос, то я на него отвечу. Ольга Арсланова: Не планируют ли эти деньги брать с нас? Андрей Гудков: Я скажу, что наша система взятия налогов, взносов и других обязательных платежей – застрелиться можно. Она абсолютно причудлива. Я приведу такой пример. Если вы работаете и получаете зарплату, то у вас минусом идет от затрат работодателя на ваш найм 40%. Если куда-то вложили капитал и получаете деньги как доход от участия в капитале какого-то предприятия, то, значит, возьмут 20% налога на прибыль, выдадут вам дивиденды (это приблизительно от 20 до 50% чистой прибыли, то есть очищенной от налога на прибыль) и возьмут с вас 13%. По совокупности получится, что с вас взяли 30%. Ну вот никак я не могу понять – может быть, это мое социалистическое, совковое происхождение – почему за то, что ты работаешь в поте лица своего, ты должен отдать государству 40%, а если ты поплевываешь и перебираешь, так сказать, облигации, акции или какие-то договора, то с тебя берут только 30%? Вот хотя бы только если взять эти 10%, которые не доплачивают собственники капитала, и посмотреть цифры, как раз и получится даже чуть больше 300 миллиардов. Ольга Арсланова: Но с них вряд ли возьмут, мы так догадываемся. Андрей Гудков: Во всяком случае, когда я это говорю не в первый раз, всюду реакция, как будто был издан неприличный звук в приличном обществе: все делают вид, что ничего не случилось. Ничего не сказали. Петр Кузнецов: Еще такой вопрос, если мы о цифрах: как посчитать малоимущих? Задумывались об этом? Сергей Смирнов: Вы знаете, на самом деле… Я почему недаром вспомнил про Минтруд? Потому что на самом деле есть методики оценки нуждаемости. Основное – то, что нам дает Росстат – это соотнесение среднедушевых денежных доходов с прожиточным минимумом в соответствующих регионах. Это сугубо региональный показатель. Для России в целом он ни о чем, скажем так, потому что на базе вот этого соотношения в регионах реализуются меры социальной поддержки, зависящие от нуждаемости. Теперь есть некоторые новеллы, опять же, связанные с тем, что попытались оценить имущественный комплекс в семье. Вот у тебя есть машина помимо всего этого, у тебя есть катер или излишки жилплощади – давайте попробуем оценить, чтобы отсечь тех, кто может использовать эти активы, или реально их использовать, не платя налогов (самозанятые, уходящие в тень и так далее). Но это сугубо задача Минтруда. То есть они ведут соответствующие базы, они оценивают нуждаемость, органы социальной защиты в регионах, на местах, в административных округах Москвы, если речь идет о Москве. И что получается? Значит, если мы отдаем эти деньги и программу Минпромторгу, как они будут оценивать нуждаемость? Они воспользуются сетью органов социальной защиты населения? Андрей Гудков: Барьер тут будет. Сергей Смирнов: Хоть кто-то об этом говорит? По-моему, пока никто не говорит. Ольга Арсланова: Вы уже сказали о том, что может быть какой-то финансовый интерес. Поясните, пожалуйста, свою мысль. Чей? Сергей Смирнов: Ну вы знаете, просто я понимаю, что выгодно быть оператором любой государственной программы, выгодно участвовать и получать какие-то средства из бюджета. Я не говорю про какую-то коррупциогенную составляющую и так далее – нет, я не знаю и не хочу знать. Но то, что это не по профилю данного министерства – голову не дам на отсечение, но что-нибудь да дам. Ольга Арсланова: Послушаем Валентину – у нас звонки. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Валентина, здравствуйте. Мы понимаем, что вы положительно относитесь к продуктовой карте? К самый идее, по крайней мере, инициативе. Зритель: Да. Я положительно отношусь. Но тысяча – это не деньги в наше время. Что можно купить на тысячу? Ольга Арсланова: Тысяча каждый месяц. Петр Кузнецов: 1400. Зритель: Я инвалид II группы, мой муж инвалид I группы. Мы вместе получаем 20 тысяч. Если я куплю какую-то вещь, то все, нам на продукты не хватает. Подсобного хозяйства у нас никакого нет, живем мы в квартире однокомнатной. Надо отдать за квартиру, и что там остается? Копейки. Петр Кузнецов: Спасибо, Валентина. Вот пишут: "Лучше бы увеличили минимальную пенсию, социальные выплаты нуждающимся подняли". Ольга Арсланова: Мне вот нравится: "Барин сперва крадет у своего крепостного 5 тысяч, а потом дает ему тысячу, чтобы он не сдох". Грубо, из Дагестана. Петр Кузнецов: Просто интересно. Вот затраты на эти программы, которые мы будем называть "лучше бы" вместо продовольственных карточек – это примерно такие же деньги? Или это еще больше требует? Андрей Гудков: Нет. Понимаете, главное при осуществлении социальных программ – это какая доля от стоимости этих программ уходит на административные расходы. Вот чтобы вы понимали: когда профсоюзы занимались обязательным социальным страхованием, уходили в затраты 1% и даже меньше. Сейчас, когда это государственная организация, фонд обязательного социального страхования Российской Федерации – там до 5% уходит на то, чтобы, так сказать, администрировать все эти вещи. Значит, 5% поставили в обязательном медицинском страховании для страховых компаний, которые участвуют в предоставлении медицинских услуг. Значит, на Западе самый дешевый вид страхования – страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний – 10%. Но когда то же самое страхование осуществляют коммерческие компании, это 20-25%. Извините, если просто добавить денег к пособиям (по каким-то там принципам), это максимум административные расходы будут 1-1.5%. Если сделать так, как хочет Мантуров, там административные расходы могут сожрать от 20 до 30% стоимости программы. И если с 300 миллиардов 100 миллиардов уйдет на накладные расходы, имеет ли смысл все это? Вы поймите, там эмитирование карт, смена программного обеспечения касс, оформление магазинов (автоматы), которые будут осуществлять программу. Если покопаться, то там колоссальное… Сергей Смирнов: Выявление малоимущих, кстати – это отдельная песня. Андрей Гудков: Да, с этим вообще Минпромторг никогда не справится. Это все равно принадлежит Минтруду. Ольга Арсланова: Может быть, в этом и смысл? – не столько помочь малоимущим, сколько поддержать сельхозпроизводителей, поддержать карты… Петр Кузнецов: Те же самые магазины. Ольга Арсланова: Да. И, разумеется, кому-то, наверное, удастся заработать на этом. То есть декларируемая цель с реальной вообще, как вам кажется, совпадают? Андрей Гудков: Я, вы знаете, хочу взять пример Сергея Николаевича, который сказал прекрасную фразу: "Я не знаю…" И добавил: "…и знать не хочу". А все равно ведь не поделятся. Петр Кузнецов: Сергей Николаевич, вы же знаете, как эти карточки работают в Америке, правда же? Они же работают. Сергей Смирнов: Вы знаете, они абсолютно нормально работают. Но, во-первых, это серьезный бэкграунд. Во-вторых, все-таки большой опыт вот этих карточек, которые вводились еще в годы Великой депрессии, насколько я помню. Потом был перерыв небольшой… Андрей Гудков: Да. Потом с 1961 года опять. Сергей Смирнов: Да, абсолютно правильно. И все-таки 50, почти 60 лет работы этих карточек действительно доказали, что это имеет право на существование. Я понимаю, речь идет не о тысяче рублей, все-таки экономика немного более развита… Андрей Гудков: 226 долларов в месяц. Сергей Смирнов: Да-да-да, абсолютно правильно, это новейшая цифра, вы абсолютно правы. А что касается всего прочего, вы знаете, я бы тоже за то, чтобы повысить какие-то там на адресной основе пособия социальные и так далее. Но опять же это упирается в некую политическую волю, потому что менять придется очень многое в федеральном законодательстве, между прочим. Сейчас регионы, я должен сказать, когда они определяют нуждающихся, в условиях дефицита их бюджетов, в условиях напряженной ситуации (мы видели Кировскую область) отменили эту программу, законсервировали – нет денег. Они все-таки пытаются на месте определить ту самую адресность, кто реально нуждается, высвободить какие-то средства. И тут бац! – приходит Минпромторг со своими правилами игры, кстати, с этими картами, со всем прочим. Зачем, собственно? У всех у тех, кто нуждается, как правило, есть какие-то социальные льготы, есть социальные какие-то карты. Кстати, я должен разочаровать по ходу дела – не знаю, вы меня поддержите или нет – пенсионеров. Они по нынешним критериям абсолютно точно не пройдут в эту программу. Почему не пройдут? Потому что пенсия неработающего пенсионера не может быть ниже прожиточного минимума. Андрей Гудков: Следовательно, он уже не нуждающийся. Сергей Смирнов: Все, он не нуждается. Все. Вот тут есть некая ловушка для пенсионеров. Но на самом деле, согласно исследованию тех же Татьяны Малевой, Лилии Овчаровой и так далее, у нас самые бедные – это все-таки семьи с детьми. Поэтому объект выбран правильно, ну а реализация – это, опять же, другой вопрос. Андрей Гудков: И реализовать проще всего: дать им какой-то документ, карты, электронный или неэлектронный, чтобы их освободили от 10% НДС при покупке продуктов питания по перечню. Сергей Смирнов: Возможно. Андрей Гудков: Просто, со вкусом и, так сказать, не представляет никаких трудов в администрировании, потому что администрирование НДС ведет ФНС, тут будет сразу все понятно. Сергей Смирнов: Да. А соцзащита признала тебя малоимущим и выдала. Андрей Гудков: А малоимущие получили автоматом 10% скидку при покупке молока, хлеба. Петр Кузнецов: Тут еще вопрос, не станут ли магазины, которые оказались в этой линейке, завышать цены. Ольга Арсланова: Давай к этому вернемся после звонков. Это очень интересная тема. Андрей Гудков: Поэтому я и говорю об НДС, потому что если они завысят НДС на те продукты, в которых НДС 10%, то у них моментально это будет не стыковаться со всей остальной статистикой. Петр Кузнецов: Понятно. Дмитрия послушаем – здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Комплимент вашей передаче, вашим ведущим. Великолепная передача, смотрю только ее. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: Отношусь, так скажем, к нормально зарабатывающей категории граждан. Пробовал прожить на 20 тысяч, как некоторые мои друзья с семьями – я без семьи. Как это сделать, даже одному трудно представить, хотя у нас декларируется, что 25 или 40 тысяч зарплата – это круто. Наверное, я не знаю, ладно. Я для себя сделал вывод, что мне бы карточка очень помогла, если бы я жил действительно на 20 тысяч даже один. То, что мы в такой стране… Если бы мы отгородились забором в 30 километров высотой, чтобы к нам не попадало ничего, у нас было бы все, и при этом мы живем в том, в чем мы живем, к сожалению. Как мы до этого дошли и почему карточки позор? Карточки позорны именно поэтому. Но с другой стороны, если себя поставить в такую ситуацию, то это было бы круто. Опять-таки, когда мы говорим, что на эту карточку приходит тысяча, мы о чем вообще говорим? Это что? – один раз в магазин сходить? Спасибо, до свидания. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. И еще раз повторим, что Дмитрий, даже получая 20 тысяч рублей, в эту программу бы, конечно, не попал. Сергей Смирнов: А Дмитрий из какого города? Ольга Арсланова: Саха. Андрей Гудков: А, так там повышенный прожиточный минимум, там-то, может быть, он и попал бы, потому что на Чукотке прожиточный минимум 30 тысяч на человека. Но тем не менее что бы для него решила эта тысяча рублей? Сергей Смирнов: А потом "спекуляция" насчет того, что тысяча рублей – понятно, все-таки при том же среднем размере месячной пенсии 13 тысяч плюс 300-400 рублей все-таки тысяча – это… Андрей Гудков: 7%. Сергей Смирнов: Да, это 7-8%. Андрей Гудков: А не проще ли это вернуть индексацией за 2015 год? Тогда это будет даже больше – 9%. Ольга Арсланова: Которой не было, да. Петр Кузнецов: Как вам кажется, может быть, здесь дело в самом термине "карточки"? У людей негативная память очень долгая, и многие ассоциируют совершенно неправильно с революцией, с перестройкой. Сергей Смирнов: Вы знаете, здесь идет подмена понятий. Андрей Гудков: Я думаю, что мы с Сергеем Николаевичем (каждый в своем ВУЗе) очень плохо поработали и, ведя научную работу, тоже недоработали. Есть большое количество чиновников, которое считает, что оттого, что они пару статей прочли по социальной политике, они ее уже от А до Я знают. Мы не смогли объяснить, когда они еще были студентами, о том, что это достаточно сложная вещь. А нас самих только вы спрашиваете. Сергей Смирнов: На самом деле понятие карточки – я и в предыдущей передаче говорил об этом: люди не всегда… В общественном сознании карточки не всегда ассоциируются с голодом, с карточной системой в 1930-1940-е гг., в годы войны и так далее. На самом деле речь идет только об очень узком сегменте. То есть он у нас достаточно широкий – бедное население – но речь идет не о поголовном использовании карточек для приобретения продуктов, а только для помощи малоимущим. И поэтому некоторые наши уважаемые телезрители пишут, что "карточки – позор". Да не позор это, это механизм социальной защиты бедного населения. Андрей Гудков: Только очень узкого спектра действия. Сергей Смирнов: Конечно. Андрей Гудков: И который себя достаточно сильно скомпрометировал при его применении в США. Давайте правду скажем: там где-то 40 с лишним миллионов получают карточек на свыше чем 70 миллиардов. И что? На любой окраине можно купить эти карточные продукты с рук, а продают их наркоманы, алкоголики, с тем, чтобы обменять, скажем, цыпленка на бутылку. Гораздо большой эффект в Америке имеет то, что в конце рабочего дня все универсамы, все магазины, у которых кончается срок действия продукции до следующего утра просто сваливают это все в тележки, выкатывают и вроде как они ни при чем. Они их не выбросили; они выбросят потом то, что там останется. А вот в этот день и настает настоящая продовольственная помощь, потому что кто в 12 ночи попрется до ближайшего универсама – а это, вы понимаете, в Америке идти пешком, если у тебя нет машины, километров 5-10, то есть 2 часа – а потом то, что ты там набрал, переть назад. Ольга Арсланова: А наши переклеят ценничек и на следующий день как свеженькое продают. Андрей Гудков: А вот чтобы они этого не смогли сделать, надо как раз с этого и начать: бедные пускай могут бесплатно забирать или там за какую-то символическую плату продукты с истекающим сроком годности. Да, это смотреться будет не очень красиво на картинке, но это будет очень удобно для желудков тех, у которого просто не хватает денег на хлеб. Сергей Смирнов: И это критерий, не требующий административных затрат выявления нуждающихся. Андрей Гудков: Ну какие-то затраты будут, но в конце концов можно милицейскую машину подогнать. Сергей Смирнов: Как в Москве, когда то самое детское пособие переводили на адресные принципы – запросили только одну справку НДФЛ, и значительная часть людей просто отпала, потому что им было невыгодно куда-то ходить, собирать, брать эти справки. Им просто не нужны были эти деньги. Петр Кузнецов: Значит, не совсем нуждающиеся. Сергей Смирнов: И удалось сэкономить бюджетные ресурсы. Петр Кузнецов: Послушаем Евгения и его мнение. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Кемерово, если мы не ошибаемся. Здравствуйте. Зритель: Доброй ночи, вернее вам доброго дня или вечера, у нас уже ночь. Я очень люблю вашу программу, часто ее смотрю. Довольно-таки часто у вас был в эфире по многим вопросам. Вот мое мнение. Я, повторюсь, в 1990-е гг. работал в милиции. У нас была такая штука, как гуманитарная помощь. Как-то даже по телевидению объявили, что вот такие-то продукты поступили в виде гуманитарной помощи. И буквально у меня был район – я тогда в уголовном розыске работал – значит, в нашем районе киосков этих много было, и, скажу откровенно, большинство их было, так сказать, хозяева были те, кто мог себе позволить отношение к власти. И вся эта гуманитарщина появилась в этих киосках – все эти печенья иностранные, "Чоко пай" и прочее, в то время как в магазинах ничего не было. Вернее, оно было где-то на базах – тоже, извините, оперативная информация, сейчас уже не скажу, откуда, просто я владел этой информацией – все оно есть, но этого нет ничего. А теперь вот эти карточки. Мало того, что да, люди пишут, я смотрю ваши СМС, что это издевательство, унижение и прочее. И действительно, это как-то идет вразрез с тем, что некоторые – я не имею в виду уважаемых докторов наук и преподавателей, ваших гостей сейчас – а вот которые у вас бывали раньше и говорили нам, зрителям, что удочку надо где-то взять. Вы дайте эту удочку. Вы простите, я в 1980-е гг., до того как стал работать в милиции, работал на заводе. И в принципе я знаю много своих знакомых, которые уходили, к примеру, с нашего завода, шли на другое предприятие: на любом щите возле завода "требуется, требуется, требуется". Вы вот сейчас сделаете так, чтобы было "требуется, требуется, требуется". А то работают нет, зарплата, как не теперешние, а другие эксперты говорят, ничего не стоит, люди работают задаром. Это действительно какое-то издевательство. И еще один момент. Наверное, все помнят, что цены-то у нас… Обвал был рубля, подпрыгнули доллар и евро. Как нам цинично заявили господа из правительства? – ну мы сейчас посмотрим, простите, помрете вы или нет. Ура, не померли, давайте сейчас еще чего-нибудь придумаем. Еще можно много примеров сказать. Ольга Арсланова: Да, спасибо, что позвонили. Смотрите. Мы смотрим на СМС – очень много людей нам пишут, что им не хватает денег на продукты. И эти люди получают все-таки выше того уровня, который обозначен пока предварительно в этой программе. Так кому реально это поможет? Андрей Гудков: Я уже сказал, что при больших административных расходах, коррупциогенности поможет это очень небольшому числу людей. Поэтому как метод социальной помощи это не самый лучший и не самый эффективный, не самый широкий. Гораздо проще и эффективнее будет применять другие методы и целиться на несколько смежные проблемы. Уже я сказал – может быть, Сергей Николаевич не согласится – что все-таки надо кончать с этим безобразием, когда МРОТ ниже прожиточного минимума. Второе безобразие заключается в том, что прожиточный минимум должен быть меньше МРОТ. МРОТ должен быть меньше минимума на 60% от прожиточного минимума. Ольга Арсланова: Мне кажется все совершенно логичным, в общем. Андрей Гудков: Да, потому что прожиточный минимум – это минимум голодного выживания. Ольга Арсланова: При этом указано в этом заявлении Минпромторга, что "поможем карточками тем, кто не может купить мясо, рыбу и фрукты". Сергей Смирнов: Скоропортящиеся. Ольга Арсланова: Да. Судя по нашему опросу, это полстраны. Где же правда? Сергей Смирнов: У нас по опросам Росстата – обследование бюджета в домашних хозяйствах (ПДХ, доходы, расходы и потребление населения) – у нас, к сожалению, за годы кризиса 2014 года резко выросло, особенно у малообеспеченных групп, доля расходов на питание. И очень резко выросло, на самом деле. И это, по словам Жванецкого, "известно, куда все это идет". Это торможение развития на самом деле интеллектуального и так далее. И еще одна мысль: когда мы тут обсуждаем, вы знаете, у меня все более и более рождается убеждение, что та программа, о которой говорит Минпромторг, должна быть сугубо региональной. Потому что да, Кировская область, другие области… Андрей Гудков: Да это их право просто. Сергей Смирнов: Конечно. Это их право. Ребята, вы знаете ситуацию у себя с населением – давайте смотреть, может быть, какие-то другие методы они изобретут. Но внедрять это в масштабах всех страны на федеральном уровне я бы не рискнул. Андрей Гудков: Да нет, надо внедрять на федеральном уровне, но только то, что стоит в начале списка. А это не стоит в начале списка. Я уже все минусы этой программы сказал, их слишком много. А то, что произошло падение благосостояния (давайте это признаем), видно даже по цифрам розничного товарооборота: за 2016 год -14%. А был 2015, был 2014 годы. Упало благосостояние советского народа. Сергей Смирнов: Российского. Андрей Гудков: То оно падало от советского, у советского оно росло. Ольга Арсланова: А у российского упало. Сергей Смирнов: Денежные доходы населения, кстати, в 2014 году сократились на 12-13% в реальном исчислении. Поэтому я бы хотел поддержать товарища, который звонил из Кемеровской области. Я хотел бы его поддержать в этом отношении, потому что о каких удочках мы говорим в эпоху экономического спада? Таких удочек просто не существует. Когда на рынке абсолютный диктат работодателя, а не работника, это не нефтяные годы нулевые, и когда ты выбирать не из чего в принципе не можешь. К сожалению, это так. Ольга Арсланова: Послушаем еще одного нашего зрителя – Виктор из Петербурга. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Виктор. Зритель: Здравствуйте. Виктор Кузьмич из Петербурга. Понимаете, дело в том, что… Я, например, пенсионер так называемый социальный: у меня не такой большой стаж, и с каждой, предположим, даже прибавкой к пенсии у меня снимают мне положенные льготы, и все стоит на месте. Я считаю, что нужно значительно прибавлять и работающим людям деньги при желании – я подчеркиваю: при желании – их найти можно (я живу 68 лет и кое-что знаю об этом). И пенсии так же. Что касается пенсий, то в крайнем случае, если Пенсионный Фонд – может, я не прав, конечно – то можно брать и из бюджета. А иначе мы на грани вымирания – на 6 тысяч с чем-то… Ольга Арсланова: Это вот та пенсия, которую получает человек без высокого стажа. Спасибо. Сергей Смирнов: Это социальная пенсия. Андрей Гудков: Да, которую доводят до прожиточного минимума доплаты региональные, но когда социальную пенсию, которую платит федеральный фонд, повышают, то соответственно падает региональная доплата, и получается бег на месте общепримиряющий. У человека остается та же самая сумма. Сергей Смирнов: И они индексируются 1 апреля, эти самые социальные пенсии, в отличие от страховых, которые с 1 февраля. Петр Кузнецов: Предлагаем дополнить мнение телезрителей нашим опросом, который мы проводили традиционно на улицах разных городов: "Ваше отношение к продуктовым картам. Испытываете ли вы потребность в продуктовых картах? Какая сумма могла бы вас поддержать?" Вот все эти вопросы мы задавали. Давайте послушаем, что отвечает. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Да, приходят сообщения: "Сегодня муж принес зарплату 5600 – как думаете, хватит ли на продукты?" Екатеринбург пишет: "По соцопросу, 49% у нас живут за чертой бедности, денег на продукты не хватает; 35% – на продукты и только на самое необходимое, зарплата при этом 13-18 тысяч рублей". "Доход 20 тысяч рублей на семью в 6 человек, 4 из них дети". Вот картина такая.  Петр Кузнецов: Совершенно не укладывается в голове, как можно прожить на 5 тысяч. Андрей Гудков: Ой, ну послушайте. Во-первых, обычно здесь имеет место совмещение, где-то подрабатывают, причем не оформляясь, чтобы не платить налоги. Второе: имеет место дача, приусадебный участок – отсюда идут продукты. И самое главное – у нас страна стоит на бабушках, которые и работают, и получают пенсию, отдают своим детям. Плюс еще работают на даче и то, что вырастят, консервируют и тоже отдают детям. Вот если бы этих бабушек не было, у нас был бы просто коллапс. Ольга Арсланова: Вот они, двигатели экономики. Сергей Николаевич, очень важную вещь сказали наши зрители. Сейчас этими карточками по сути фиксируется серьезная такая проблема с бедностью. Но почему бы с ней в первую очередь не разобраться? Мы карточки будем вводить и помогать бедным или с бедностью бороться как-то более эффективно? Сергей Смирнов: Я всегда задаю вопрос – я не знаю, ответите ли вы, мои коллеги: а какие способы борьбы с бедностью? Единственный способ – это экономический рост. И ничего с этим не поделаешь. Вспомните те же самые нулевые годы, вспомните, как рванули вверх заработные платы. Вот об этом давайте вспомним. Это единственный, и других вариантов нет. Потому что кусок… Те же самые налог на прибыль, НДС – не будет увеличиваться кусок пирога, если мы находимся на том дне, от которого Улюкаев пытался все время оттолкнуться, так и не оттолкнулся. Если мы все время пытаемся куда-то туда – а не получается. Ольга Арсланова: Но ведь нам же говорят, что кризис заканчивается. Сергей Смирнов: У нас же нулевой фактически экономический рост. Нам обещают, что он будет 1-3%, но это не решает проблему. Это будет очень куцее повышение, очень куцее повышение. Петр Кузнецов: То есть кризис заканчивается только для богатых. Сергей Смирнов: Только экономический рост, не более того. Ольга Арсланова: Но его же можно стимулировать как-то. Экономический рост будет, когда люди будут эффективно работать. Сергей Смирнов: Есть разные стимулирования, я всегда с удовольствием читаю рецепты не Алексея Леонидовича Кудрина, а Якова Моисеевича Миркина замечательного – наверняка он у вас бывал в гостях, замечательный абсолютно человек, который как раз исходит из того, что надо стимулировать потребительский спрос в первую очередь, а для этого надо, в общем-то, не сужать потребление. Вот, кстати, повышение пенсионного возраста, пакет пенсионных предложений Кудрина, на прошлой неделе обнародованный… Петр Кузнецов: Сократить пенсионеров? Сергей Смирнов: Да. Это на самом деле сокращение спроса. Андрей Гудков: Да. Сергей Смирнов: Да, я понимаю, это сокращение бюджетных расходов, сокращение трансферта из бюджета федерального в Пенсионный фонд. Это не решает проблему, это опять экономика будет стагнироваться, сжиматься в точку в предельном случае, и ничего хорошего с этим не будет: мы будем беднеть, беднеть, беднеть. Андрей Гудков: И надо обратить внимание на следующее. В 2009 году у нас тоже был кризис, а премьер-министр был Путин. И он предпринял все меры в его программе по повышению спроса за счет финансирования… Тогда валоризация пенсионная была проведена, повышены другие пособия. Сергей Смирнов: Пенсия резко тогда выросла. Андрей Гудков: И за год кризис кончился. Сейчас пошли по другому пути – стали помогать бизнесу. Банки получили триллион. Вчера АСВ наконец отчитался, сколько он потратил на то, чтобы компенсировать потерянные депозиты вкладчиков – 1.5 триллиона рублей. И что? Спроса нет, он падает, зарплата падает. Роста нет, потому что рыночная экономика: предложение появляется только тогда, когда есть люди, которые это купят. А если таких людей нет. Сергей Смирнов: Ну какие-то меры предпринимаются, но я не уверен, что они сильно эффективны. Возьмите льготные ставки по автокредитам, программу утилизации и так далее. Но тем не менее эффекта такого нет, потому что глубина падения гораздо больше, чем это было в 2008-2009 гг., особенно в 2009. Андрей Гудков: Сергей Николаевич, да что такое льготные ставки по автокредитам, когда машина иностранная? Давайте говорить не о машинах, давайте о хлебе говорить – хлеб-то у нас хотя бы свой. Так вот чтобы хлеб имел спрос, чтобы хлебобулочные, крупы и прочее, надо не карточки раздавать, а пособия повышать, пенсии повышать, зарплаты повышать. Первый шаг в этом направлении, важнейший шаг – это совпадение по величине МРОТ и прожиточного минимума. Это абсурд, когда, получая зарплату, нельзя просто выжить на купленные продукты. В прожиточном минимуме не предусмотрена оплата жилищно-коммунального хозяйства. Мы что, негры, которые могут под пальмой спать? У нас зима бывает. Петр Кузнецов: Слушайте, вот совершенно наивный вопрос. Вот мы-то в ожидании этого экономического роста можем что-то сделать? Андрей Гудков: А вы уже делаете тем, что вы пригласили нас, в прямом эфире, позволили нам сказать. У нас впереди избирательный цикл, народ внимательно, поскольку наболело, слушает. И я думаю, что у нас не такие глупые люди, они найдут что сказать, кому сказать. И будет формироваться общественное мнение, которое в демократической стране – а мы все-таки в принципе пока что демократическая страна – приведет к каким-то определенным реакциям. Ольга Арсланова: Есть что добавить, Сергей Николаевич? Что могут сделать наши зрители? Сергей Смирнов: Что наши зрители… Ольга Арсланова: Вы просто, знаете, как? Многие говорят, что мы неэффективно работаем. Сергей Смирнов: Вы знаете, да, что-то могут. Когда говорилось про 20 тысяч на 6 человек, 4 детей. Здесь такая была предпринята мера, что можно отщипывать, извините за вульгаризм, от материнского капитала: в условиях кризиса было разрешено использовать частично материнский капитал на текущие выплаты. По-моему, в этом году то ли 20, то ли 25 тысяч. Андрей Гудков: Да, что-то в этом духе. Сергей Смирнов: Но это 2 тысячи рублей фактически вот этой самой семье пойдет, если они еще не использовали его. Но это тоже не есть помощь, хотя для кого-то, вы помните, 1000 рублей в Кировской области – для них это было очень важно, это, наверное, был 2015 год. 2 тысячи в 2017 году тоже, наверное, для кого-то важно. Но других вариантов я не вижу. И, конечно, вы правильно говорили, на самом деле: это та же самая теневая занятость, между прочим. Я ее не пропагандирую никоим образом, но для многих это действительно способ выживания сейчас. Подработка та же самая неофициальная, чтобы не платить взносы в социальные те же самые фонды, чтобы было то, что у нас называется "incash". Но все равно… Единственный вариант: мы все – и я тоже активен сейчас – просто должны пытаться быть активными. Рассчитывать на то, что государство наше даст нам что-то и много, не приходится, правда? Ольга Арсланова: "Совсем не хватает денег, пенсия 7 тысяч, лекарства после инфаркта – 9 тысяч, вынуждена работать, иначе не выжить", – это к активным пенсионерам. "Поликлиника, зарплата медсестры 7300. Сколько и каких продуктов можно купить? О коммуналке мы уже говорим". И, в общем, у нас таких сообщений еще очень много. "Как прожить семье из 4 человек на 10-12 тысяч?" – Волгоградская область. Я напоминаю, у нас продолжается опрос "Хватает ли вам на продукты?" – вы можете ответить "да" или "нет". Скоро будем подводить итоги. Петр Кузнецов: Вот Пензенская область. Мы же говорили, что нам помогают бабушки? Пензенская область считает, что нужно поменять схему, "и дети должны помогать родителям". Ольга Арсланова: Если они могут. Петр Кузнецов: Это к вопросу о том, что мы можем сделать. Андрей Гудков: Вы понимаете, дело в том, что те дети, которые помогают своим родителям, в вашу программу звонить не будут, потому что у них все в порядке. А мы в данном случае говорим о том, что не может быть в обществе успех 100%, особенно если это рыночная экономика. Мы уже построили общество равных возможностей, равного потребления и так далее и тому подобное. Оказалось, что это тоже не здорово. Вот две крайности. У нас в России все время палку перегибают то в одну сторону, то в другую. А потом она разгибается и бьет всех нас по лбу. Ольга Арсланова: Если мы заговорили о бедности в целом, как вы сможете, например, нашим зрителям объяснить, в чем ее причины сейчас, в нынешней точке в нашей стране? То есть мы бедные почему? Потому что я, опять же, повторю: чиновники часто говорят, что "вы бедные потому, что вы неэффективно работаете, вы сами виноваты и так далее", или "вы бедные потому, что такая внешняя конъюнктура, нефть дешевеет, а мы с этим ничего сделать не можем". Хотелось бы узнать ваше мнение и ваше объяснение. Андрей Гудков: Понимаете, штука заключается в том, что для того чтобы не быть бедным, человеку надо работать. Для того чтобы ему работать, ему надо иметь рабочее место. Чтобы рабочее место было эффективным, оно должно быть оснащено капиталом. Чтобы капитал появился, должны быть сделаны накопления из ВВП. Вот в майских указах 2012 года Путин ставил задачу – норму накопления ВВП 27%. Она не достигает и 20%. Вот вам одна причина. Вторая причина: система образования, которая платная, причем уже где-то на 70%, а у людей нет денег, чтобы получить эти профессии, да и ВУЗы недорабатывают. Более того, у нас очень низкая мобильность рабочей силы. В Москве работы нет, зато она, например, есть в других районах. Но чтобы туда переехать, нужны же деньги. Это американцам легко: подсоединил дом на колесах, фургончик и поехал куда надо; они по семь раз переезжают за свою трудовую жизнь. А у нас, понимаете, надо иметь каменный дом с отоплением, и попробуй его найди. Я смотрел в свое время по бюджету Пенсионного фонда, сколько там содействие на переезд – 500 человек за год. У нас несколько миллионов безработных, пособие – 4500, и то в течение 6 месяцев. Сергей Смирнов: 4900. Андрей Гудков: 4900, простите, пожалуйста. 400 рублей – это, конечно, очень большие деньги. Сергей Смирнов: С декабря 2008 года не менялся этот показатель. Андрей Гудков: Да. А когда, значит, раздаются голоса: "Ребята, давайте вернем страхование занятости", это же нормальный и даже первейший вид социальной защиты в рыночной экономике – просто не слышат. Сергей Смирнов: Да, вот тут мы союзники с вами, потому что формировать ресурсы на пособие по безработице надо только методом страхования, безусловно. Ольга Арсланова: Сергей Николаевич, ваше объяснение нашим зрителям. У них так мало денег почему? Сергей Смирнов: Потому что экономика на спаде в первую очередь. Вы точно абсолютно цепочку эту раскрутили. Петр Кузнецов: Всегда на спаде? Сергей Смирнов: Вы знаете, нет, сейчас на спаде. На самом деле количество бедных по той же Ольге Голодец у нас увеличивается, а если бы у нас было по-другому? Ведь в те же самые нулевые годы количество бедных в абсолютном выражении не увеличивалось, оно сокращалось. Потом бац! – 2008-2009 гг., оно возросло, потом некое плато, и сейчас последние 3 года оно растет. В 2015 году у нас 13.3% населения в России – 2015 год, это еще не 2016, данные Росстата – жили за чертой прожиточного минимума. По регионам очень сильная вариация: Москва благополучная, нефте- и газодобывающие регионы. А вот республики наши национальные – Тыва, по-моему – там порядка 40% в 2015 году не дотягивали до прожиточного минимума. Это еще одна проблема – региональный аспект бедности, но это уже другая тема, наверное, не сегодня. Петр Кузнецов: Уважаемые эксперты, наши телезрители считают, что нас спасет прогрессивная налоговая шкала. Точнее спасет соцсферу. Андрей Гудков: Вы знаете, хорошая, конечно, идея, но давайте сначала уравняем налогообложение заработной платы и доходов от капитала. Понимаете, все надо делать последовательно, нельзя телегу ставить впереди лошади. Вот сначала этот вопрос решим. Потом, если говорить о прогрессивном налогообложении, то, наверное, опять же речь идет в первую очередь о доходах от капитала, потому что прогрессивное налогообложение берется только с больших доходов. Оно берется тогда, когда люди перестают платить социально-страховые взносы, потому что достигнут… В начале 2000-х гг. социально-страховые взносы НДФЛ по плоской шкале брались в Германии с доходов до 25 тысяч евро в год. Когда доходы эти превышали, снижались эти социально-страховые взносы, но на тот же процент, даже с опережением, поднимался НДФЛ. Вот чтобы вы понимали, что такое, например, социальное государство в Германии. Вот если ты открываешь бизнес, то на круг у тебя будет забрано 50% совокупного дохода. Вот на 50% ты живи, а 50% отдай в пользу общества. Как я вам сказал, у нас это 30%. Сергей Смирнов: Кстати, и более того, если говорить о социальном государстве, у нас все решается совершенно по-другому. Возьмите ставки имущественного налога. Казалось бы, когда их надо повышать? – повышать их надо было в нулевые годы. Сейчас кризис, и мы рискуем получить дополнительные континенты бедных, правда же? Ольга Арсланова: И при этом мы видим, пришла какая-то очередная статистика-выкладка по индексу Джини: у нас опять растет вот это расслоение между очень-очень богатыми и очень-очень бедными, все больше капитала у единиц. Это социальное государство по-российски, получается? Андрей Гудков: Ну да, потому что кризис как раз и заключается в том, что бедные беднеют, зато богатые еще больше богатеют. Петр Кузнецов: Неравенство – это главная задача господствующих классов. Итоги голосования "Хватает ли вам на продукты?": "да" – 8%, "нет" – 92%. Это итоги нашего голосования, которое проводилось в течение часа. Андрей Гудков: Оно нерепрезентативно, потому что голосовали только те, у кого действительно болит. Ольга Арсланова: Мы не претендуем. Мы говорим, что это голосование среди наших зрителей. Андрей Гудков: Если вы скажете, сколько абсолютным числом составляют эти 92%, вот это уже будет любопытно. Петр Кузнецов: Сергей Смирнов, доктор экономических наук, и Андрей Гудков, доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике были у нас в гостях. Спасибо большое, что пришли. Ольга Арсланова: Спасибо. Сергей Смирнов: Спасибо вам.