Виталий Млечин: Продолжаем программу «ОТРажение» в прямом эфире «Общественного телевидения России». По-прежнему здесь Марианна Ожерельева и Виталий Млечин. Ну и наша следующая тема, весь час ее будем обсуждать, она важная. Марианна Ожерельева: И правда важная. Смягчение по-американски: Вашингтон решил вывести из-под санкций российские минеральные удобрения, которые вошли в число продуктов первой необходимости. Вредить себе Штаты не хотят и дефицита тоже не хотят. Видимо, по другим товарным позициям можно, да, ограничения ввести, а вот тут никак нельзя, поэтому и такие изменения. Виталий Млечин: Ну а Минпромторг в начале марта рекомендовал российским экспортерам удобрений приостановить поставки. Реакция рынков была ожидаема – рост стоимости на фоне возможного дефицита продовольствия. Россия входит в тройку лидеров по поставкам удобрений в мире, в особенности это касается азотных и фосфатных. Быстро заменить их поставки достаточно сложно. Марианна Ожерельева: Вот сейчас на экране как раз вы видите, да, процентные соотношения, которые именно ввозят разные страны, ну и Россия действительно среди лидеров. При этом зампредседателя Совета безопасности Дмитрий Медведев предложил и вообще отказаться от продажи именно вот недружественным странам российских продуктов и сельхозпродукции, а также ничего еще и взамен у них не покупать. Дмитрий Медведев, заместитель председателя Совета безопасности РФ: Будем поставлять продовольствие и сельхозкультуры только нашим друзьям, благо их у нас много и находятся они совсем не в Европе и не в Северной Америке. Будем продавать их за рубли и за национальную валюту в согласованных пропорциях. Не будем поставлять наши продукты и сельскохозяйственную продукцию нашим недругам и покупать у них ничего не будем, хотя и так не покупаем с 2014 года. Но список запрещенных к ввозу продуктов можно еще и расширить. Получается, завтрак съедим сами, обедом, возможно, поделимся с друзьями, а ужин врагам не отдадим. Марианна Ожерельева: Вот такой комментарий, да, был. Виталий Млечин: Да. Давайте обсуждать. Присоединяйтесь, пожалуйста, как всегда: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира, 5445 – бесплатный номер для ваших SMS-сообщений. С нами на прямой связи Александр Борисов, председатель Совета Торгово-промышленной палаты по развитию потребительского рынка. Александр Иванович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Александр Борисов: Добрый день. Марианна Ожерельева: А так можно, определить недругов и им ничего не продавать? Кто в этом случае больше страдает, те, кто решили не продавать, или те, кого ограничили в покупке этих товаров? Александр Борисов: Ну, в любом случае страдают все, когда нарушаются законы рыночной экономики. Мы же в рыночной экономике все-таки живем, поэтому публицистический накал выступления Дмитрия Анатольевича понятен, но я не думаю, что до этого дело дойдет. Марианна Ожерельева: Александр Иванович, а вот что касаемо удобрений, как вы для себя, вот какое понимание? Значит, американцы сначала ввели санкции, теперь выводят из-под санкций. Читала этот документ, там две странички буквально. То есть все, что входит вот именно, скажем, в стратегически важное, то мы это оградим от санкций. Это что, шаг назад, одумались, что называется? Или же действительно посчитали, посмотрели на ценник, он зашкаливающий сегодня, и решили, что хватит и тех санкций уже, как бы там тоже страдает все, и нефть, и газ? Александр Борисов: Ну, я согласен с теми экспертами, которые говорят, что за всем вот этим нагромождением санкций, количество которых превзошло уже 5 тысяч, стоят прежде всего экономические интересы Соединенных Штатов, которые за счет своих партнеров пытаются укрепить свое положение. И вот это прекрасный пример: там, где их это касается, прикинули, посчитали и решили отменить. Виталий Млечин: Первое сообщение, которое нам пришло: «Значит, у нас цены упадут?» Скажите, пожалуйста, если не будем продавать, или по крайней мере кому-то не будем продавать из тех, кому сейчас продаем, наш рынок от этого выиграет внутренний? Александр Борисов: Давайте так. Рассчитывать на падение цен не надо, потому что ценообразование – это такой сложный и очень деликатный процесс, в котором факторов около сотни самых различных, порой непредсказуемых. Поэтому цены определяются вот базово – это спрос и предложение, и поэтому, когда мы заводим речь об удобрениях, это лишь одна небольшая составляющая в конечной цене любого продукта. Марианна Ожерельева: А действительно ограничение российского рынка могло привести к дефициту продовольствия в мире вообще? Александр Борисов: Ну, знаете, дело не в дефиците. Дефицит... Вот опять же, в рыночной экономике дефицита быть в принципе не должно, потому что он сразу заполняется участниками рынка, которые на этом зарабатывают дополнительную прибыль. Но в результате ценообразование становится очень подвижным, меняются либо цены, либо ассортимент. Марианна Ожерельева: Ну вот смотрите, даже не удобрения, например, берем газ: сейчас обновление максимума, поднялась отметка до 1 500 долларов за 1 тысячу кубометров. То есть это в рыночной экономике так устроено, любой сигнал приводит именно к удорожанию продукции, либо же, да, если ее переизбыток, он ведет к удешевлению, другого не дано? Александр Борисов: Конечно, конечно. Вот я и говорю, в рыночной экономике дефицит – это непозволительная роскошь, он сразу должен замениться поставками либо другого качества, либо другой цены. И в принципе и в сельском хозяйстве есть достаточно резервов и у России, и у Соединенных Штатов, у других участников рынка, для того чтобы дефицит заполнить. Проблема заключается в другом: слаборазвитые страны, Африка, о которой сейчас многие говорят, они не смогут покупать продукты по той цене, которая будет предложена рынком. И отсюда опасения, которые ООН высказывает, о том, что голод будет серьезной угрозой. Марианна Ожерельева: Александр Иванович, а вот поясните тогда это. Смотрите, когда Минпромторг вводил, точнее порекомендовал вот это ограничение нашим производителям везти, они сказали, что опасались: значит, судно приплывает куда-то, на склад в порт попадает и просто не разгружается, потому что оно российское. Может быть, тогда и верно сейчас это ограничить до лучших времен, как называется? Но в этом случае российские экспортеры, получается, страдают? Александр Борисов: В том-то и дело, что любые административные, политические вмешательства в свободное действие рынка обязательно приводят вот как раз к тому самому дефициту временному. Образуется дефицит либо за счет ограничений, либо за счет квот, либо за счет арестов. Он потом будет ликвидирован в те или иные сроки, но серьезно изменятся цены. Марианна Ожерельева: И последнее. Вы знаете, вот вы сказали о том, как эти товары попадают, рыночная экономика и т. д. Любопытно еще вот это. Допустим, когда Индия говорит, что они нарастят объемы российского угля именно для металлургической продукции и потом эту продукцию будут поставлять в страны Европы, заместив российскую продукцию, тоже любопытно. То есть она же из российского сырья сделана. Ну уж, раз начали эту игру, так до конца играйте, тогда уж... И получается как-то странно: здесь вот мы окошечко возможностей оставляем, а тут прикрываем; тут посчитали, наверное, не нравится, тут дальше ведем. Александр Борисов: Каждый игрок будет сейчас внимательно отслеживать конъюнктуру и использовать ее в своих интересах. Это будут делать и индусы, это будут делать китайцы, дружественные не дружественные государства. В рынке, понимаете, друзей нет, это мы должны об этом прекрасно помнить. Но хочу просто напомнить, что сейчас в Организации Объединенных Наций около 200 государств, в списке недружественных 48, и это говорит о том, что нам есть с кем работать, с кем торговать, с кем договариваться. Поэтому хочу успокоить в целом наших телезрителей, что дефицита у нас не будет. Марианна Ожерельева: Покупатели найдутся. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо. Александр Борисов, председатель Совета Торгово-промышленной палаты по развитию потребительского рынка. Идем дальше, теперь с производителями поговорим. Первый заместитель председателя «Московского Крестьянского Союза», владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка» Сергей Балаев с нами на прямой связи. Сергей Валерьевич, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Сергей Балаев: Добрый день. Виталий Млечин: Сергей Валерьевич, скажите, пожалуйста, а вы как производитель много продаете за границу и конкретно вот в недружественные страны? Сергей Балаев: Нет, я немного продаю, я вообще не продаю за границу, хотя вот в следующем году я собирался выйти со своей продукцией в Чехию. Ну уж не знаю, как сейчас сложится, но будем осваивать российский рынок. Виталий Млечин: Ага. Ну а вот в целом ваши коллеги, вообще как строится вот эта система? Те, кто производят в России, они в основном на какой рынок ориентируются, на наш внутренний или на внешний какой-то, экспортный? Сергей Балаев: Ну, мои коллеги, конечно, на внутренний. Хотя я очень много общаюсь с фермерами и в Польше, и в Чехии, и в других странах, я с ними общаюсь, я знаю, что у них происходит, мы созваниваемся. А коллеги, которые наши подмосковные или региональные, ну конечно, они нацелены на наш рынок. Марианна Ожерельева: Сергей, а расскажите о внутреннем рынке. Вот сейчас есть предложение какое-то количество товаров на какое-то количество времени не продавать. Как производитель, если вам приходит такое предложение, понятно, что сейчас, видимо, не рыночная, а мобилизационная экономика, но все-таки – вы как на это реагируете? Вы там мгновенно просите какого-то дешевого кредита, условно направите письмо, поддержки государства? Вот как быть, куда это все сбывать? Или попросите другие рынки для вас, в частности, открыть? Ну не уедет в Чехию – а куда тогда поедет? Вы будете все это сами ручками своими делать или помощи попросите у органов надлежащих? Сергей Балаев: Вот то, что вы сейчас сказали, касается зерновых, это большого объема, это для снабжения европейских стран, которые из нашей, например, семечки подсолнуха делают масло или же маслом берут. Это касается двух-трех, ну нескольких видов товаропроизводителей, которые очень крупные. Это не касается таких, как я. И с крупными товаропроизводителями, всегда было у них все хорошо: их и субсидировали, им выдавали дешевые деньги банки, мы немножко от них отличаемся. И поэтому как у них это будет, все будет нормально, это точно. Но вот мои коллеги зарубежные, они очень сильно плачут и говорят, что вот им нечем кормить скотину, они не знают, какая у них себестоимость будет. И вот буквально позавчера мы разговаривали, один из фермеров за границей сказал, что он будет в 2 раза увеличивать объем только для того, чтобы выйти в ту же цену по рентабельности. Он не будет нанимать людей, он будет все сам, ну он действительно такой мощный, сильный польский мужик... Марианна Ожерельева: Вот, Польша, да? Сергей Балаев: Но он будет все сам. Почему, почему он будет все сам? Потому что он не в состоянии оплатить ту электроэнергию, которая требуется для его хозяйства, и за счет увеличения там площадей он хотя бы что-то заработает... Марианна Ожерельева: Сергей? Сергей Балаев: ...фермеров пока ничего не коснулось... Алло? Марианна Ожерельева: Вот интересно, раз вы общаетесь с европейскими, я уж не знаю, как назвать, партнерами не партнерами, и они говорят, значит, про рост электроэнергии, зерно... То есть это сейчас в моменте стало дорого и они именно сейчас это закупают и другие рынки, условно убрали российский, дешевле там Китай не стал, например, предлагать? То есть нет такого, чтобы оно где-то там подешевело? Сергей Балаев: Они закупали в основном у Украины и России. Марианна Ожерельева: Так. Сергей Балаев: Все остальное становится очень дорого, потому что нарушились все логистические поставки. Даже тот же Китай, обратите внимание... Вот я, например, еще выпускаю крем уже 4 года, и у меня очень подорожал, например... Марианна Ожерельева: Проблемы со связью, а так интересно. Сергей Балаев: ...флакон, который я... Виталий Млечин: Сергей Валерьевич, прервалась связь. У вас подорожал флакон, начните, пожалуйста, с этой фразы. Сергей Балаев: Да-да, сейчас меня слышно? Виталий Млечин: Да, сейчас слышно. Марианна Ожерельева: Да. Сергей Балаев: Да. У меня вот подорожал флакон, который шел из Китая, и подорожал практически в 2 раза, потому что логистические цепочки, и соляра, и все, что связано с транспортом, очень сильно выросло. У нас какая может быть сложность? У нас сложность может быть в закупке семян в России. Но вот те хозяйства, которые я объехал крупные, они уже закупились семенами. И конечно, мы сейчас как товаропроизводители просим, чтобы начали деньги наконец-то выделять на науку, чтобы, в общем-то, появились наши семена. Они, возможно, даже и есть, но, может быть, нет такого маркетинга, такого объяснения, чтобы нам его выдавали и показывали. Вы знаете, как те же поляки делали? Они ездили по нашим хозяйствам и приглашали к себе в гости, за свой счет в гостиницы селили и показывали, какие у них там хорошие семена, вот давайте берите. В первый раз могли даже бесплатно хозяйствам дать. Они их подсаживали. А у нас такого менеджмента не было, и благодаря этому наше семенное какое-то хозяйство (наше российское я имею в виду, не мое именно) не развивалось. И здесь должно, конечно, государство очень сильно опять вмешаться, этим надо заниматься. Марианна Ожерельева: Спасибо вам. Сергей Балаев: Я хочу всех успокоить, что... Вот я не знаю, люди за сахаром бегают – ну слушайте, ну у нас сахара столько, что, когда будет новый урожай, еще со старого что-то останется. Марианна Ожерельева: Ваши бы слова... Сергей Балаев: Ну не нужно вот за ним бегать. А если касается вот овощного набора, у нас ничем не отличается, как было в том году. В том году крупные хозяйства, которые я знаю, закончили свои склады полностью где-то в феврале, сейчас, да, март. Вот я несколько дней назад последнюю тонну для себя морковки забирал, все, склады пустые. И дальше пойдет все как и было: теплые региональные страны будут поставлять нам морковку и все остальное. Но я вот считаю, что нам можно закупать за границей только там бананы, наверное, и ананасы, все остальное нужно выращивать здесь. Если Египет будет поставлять морковку, пускай она лежит рядом с нашей. Но обратите внимание, опять овощехранилища каждый год заканчиваются в феврале – марте, ну вот здесь нам нужно решать прямо вот уже в срочном порядке. А так, конечно, все будет хорошо, Россия такая страна сплоченная, мобилизированная, и я уверен, что все будет в лучшую сторону. Марианна Ожерельева: Спасибо вам. Виталий Млечин: Спасибо большое! Сергей Балаев, первый заместитель председателя «Московского Крестьянского Союза», владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка». Марианна Ожерельева: Да. А теперь с нами Александр Данильцев, директор Института торговой политики Высшей школы экономики. Здравствуйте. Виталий Млечин: Александр Владимирович, здравствуйте. Александр Данильцев: Добрый день. Марианна Ожерельева: А вот у нас тут ряд сообщений и опять два лагеря. Значит, одни говорят: «Мы должны жить по правилам Америки и по правилам Европы? Надо не давать им газ, не давать другие продукты, все заблокировать». А другие говорят, что все-таки необходимо все это продавать, потому что мы производим и надо куда-то это сбывать по тем поставкам, которые есть. Вы с какой точкой зрения согласны вот в нынешней ситуации? Александр Данильцев: Вы видите, я считаю, что нужно придерживаться прагматической точки зрения. И наверное, неслучайно и руководство страны подтвердило, что обязательства будут выполняться. Другое дело, появились новые условия, например, оплаты за рубли. Естественно, в одну секунду прекратить все взаимосвязи достаточно сложно и для нас, и для наших покупателей. Но со временем, естественно, Европа будет стремиться к снижению зависимости от российских поставок. Марианна Ожерельева: Александр Владимирович, сейчас, на фоне вот этой истерии по газу в Европу, в частности, Венгрия заявила следующее, Орбан сказал, что «мы не сможем заменить российский газ на дорогой американский». С точки зрения газа и другого продовольствия так сложилось на мировых рынках? Ведь все конкурируют за цену еще, да, качество и цена определяют. То есть сегодня как-то так получается, с одной стороны сообщение, вот Индии вот будем продавать подешевле нефть, ну вот чтобы просто она шла, с другой стороны ценник на газ растет, он дороже сейчас уходит. Американский был условно изначально дороже просто потому, что там дальше нужно это СПГ привезти сюда, транспортная составляющая, а мы намного ближе, вот тебе труба, или же были какие-то еще критерии, которые сказывались на ценовой политике? Александр Данильцев: Ну, я думаю, что здесь прежде всего коммерческие соображения. Действительно, американский газ дороже и поставлять по трубопроводу гораздо выгоднее и удобнее, чем заниматься сжиженным газом. Марианна Ожерельева: Так. Ну а по другим продуктам как вы считаете? Вот условно, сейчас куда можно всю эту пшеницу будет потом сбыть, если она не уйдет в Европу? Ну да, Египет купит, еще другие страны... Александр Данильцев: Ну смотрите, на самом деле, если говорить о России, в Европу мы поставляли относительно немного пшеницы. Главные клиенты по зерновым российские – это страны Ближнего Востока и Северной Африки: это Египет, Турция, Саудовская Аравия, вот этот регион. Ну и значительные поставки были всегда в страны ЕАЭС и СНГ, ну то есть наше ближнее зарубежье, вот. А что касается Европы, то там зависимость по зерновым не очень большая, поэтому я думаю, что здесь как раз у европейцев проблем особых не будет. Марианна Ожерельева: С какими проблемами тот же Старый Свет может сейчас столкнуться? Мы видим удорожание энергоносителей. Вот что конкретно? Все равно санкции же рикошетят обеим сторонам. Ну вот давайте проговорим, что может произойти. Александр Данильцев: Да, естественно. Ну, если говорить о сельскохозяйственном секторе, то я считаю, что наиболее серьезная для Европы проблема здесь – это удобрения, конечно, российские удобрения. Потому что, действительно, доля России на европейском рынке удобрений очень-очень значительная, т. е. это больше трети, меньше половины, но больше трети. Поэтому, конечно, это серьезная проблема. Ну и для других стран тоже, потому что по удобрениям именно вот здесь больший круг покупателей. А по зерну я думаю, что здесь вот... Ну, я специально хочу сказать, что вот сейчас в мире раскручивается совершенно неадекватная идея о том, что ну вот российская политика приведет к каким-то нехваткам продовольствия в голодающих странах, – ну это полный абсурд, поскольку просто зависимость там от нашего зерна совершенно незначительная. Виталий Млечин: А от чьего зерна тогда они зависят? Александр Данильцев: Ну, они зависят от других поставщиков, той же Северной Америки, ну и других стран тоже, от Латинской Америки. Но опять же, здесь не столько от пшеницы зависимость. Вообще говоря, именно вот проблема с обострением голода, увязка ее с санкционными проблемами, ну именно российской политикой, она совершенно неправильная. Виталий Млечин: Ну так а если предположить, что Россия перестанет поставлять удобрения, соответственно, в каких-то странах станет меньше производство еды, им самим, скажем, перестанет хватать, у них не будет излишков, чтобы экспортировать, и таким образом у тех, кто импортирует, им просто будет нечего покупать. Такое теоретически возможно? Александр Данильцев: Ну, теоретически так можно рассуждать. Естественно, трудности будут. Сейчас мы наблюдаем очень сильный спекулятивный рост цен на продовольствие, вот. Ну, кстати говоря, снизился урожай и в Соединенных Штатах, там у них несколько сократились поставки, зато увеличились, например, из Индии, ну предполагается, что увеличатся из Индии. Но дело в том, что, конечно, рынок как-то адаптируется. Ну а что касается удобрений, понимаете, в принципе баланс производства зерна, который вот на этот сезон, во всяком случае до середины этого года, он не содержит особых таких рисков. Что касается будущего сезона, да, конечно, проблемы будут, вот прежде всего с удобрениями. Но дело в том, что, видите, удобрения потребляются в основном в богатых странах, в бедных странах, собственно, на них и денег никогда не было. Марианна Ожерельева: Ага. Александр Владимирович, а как быть с историей за рубли? Вот смотрите, сейчас у этих экспортеров есть валютная выручка, а если следовать тому механизму, который, в частности, по газу, то, соответственно, через «Газпромбанк» это проводится, они платят в своих евро, это все пересчитывается в рубли. Получается, валютной выручки нет для экспортеров? Александр Данильцев: Ну смотрите, похожий немножко механизм существовал уже в 1990-е гг., когда экспортеры должны были продавать значительную часть валютной выручки. Марианна Ожерельева: Сегодня 80% на внутреннем рынке должны продавать. Александр Данильцев: Да. Но вот смотрите, этот механизм направлен на то, что он влияет не на состояние экспортера, а именно на состояние валютного рынка нашего. То есть вот эта сумма валюты, они ведь все равно поступает на российский валютный рынок, это сказывается на курсе, на доступности валюты для всех потребителей, ну возможных потребителей этой валюты, кому она потребуется. Это может быть и «Газпром» тот же, опять он откупит обратно уже через рынок, не непосредственно получит и накопит ресурсы, а купит через рынок. Точно так же и другие российские компании, которым эта валюта нужна, они смогут покупать эту валюту, уже не получать как экспортеры, а доступ будет более равномерный к валюте. Вот как мне здесь кажется. Марианна Ожерельева: По удобрениям уточнение. Все-таки, допустим, с нефтью, газом, смотрите, Штаты уже заявили, будут высвобождать миллион баррелей нефти, другие страны подключаются, какие-то свои запасы вскрывают. А вот по удобрениям как можно быстро восполнить? Например, берем Бразилию, один из конкурентов Российской Федерации. Вот можно в один час так раз! – и нате вам больше удобрений на международном рынке? Александр Данильцев: Ну, в один час ничего нельзя сделать. Но, естественно, я повторюсь, трудности какие-то будут, цены вырастут... Марианна Ожерельева: Как долго, давайте так тогда. Александр Данильцев: Ну, здесь сложно говорить. Есть, конечно, и другие экспортеры удобрений. Ну, я думаю, что где-то за год-два это все как-то адаптируется. Марианна Ожерельева: То есть излишки в удобрениях быть могут? Я вот к этому вела. Потому что... То есть как бы спрос и предложение, да? Александр Данильцев: Я вам не готов сказать, какие существуют запасы именно по удобрениям, но понятно, что производство удобрений, здесь требуются свободные мощности... Ну, какие-то альтернативы, я думаю, будут найдены, опять же не за один месяц и не за одну неделю, но я думаю, что рынок адаптируется. Ну а кроме того, я не думаю, что российские компании будут как-то очень сильно ограничивать поставки в те же страны, которые не являются враждебными, поэтому... Марианна Ожерельева: Для друзей. Александр Данильцев: Особенно со временем. Ну да, конечно. Виталий Млечин: Дадим слово нашему зрителю, Игорь из Орла дозвонилась до нас. Игорь, здравствуйте, вы в эфире. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте-здравствуйте. Я согласен абсолютно с высказыванием товарища Медведева. Нужно недружественным странам перекрыть, потому что они нам как таковую продукцию никакую не хотят поставлять, т. е. доллары нам скоро будут нужны не в таком количестве, они будут падать, а, естественно, будут стоить дешевле. И за эти, ну бюджет наш, если потом их продавать за рубли, будет просто нищать. А лучше вот это все оставлять на внутреннем рынке: у нас будет больше кормов, они будут дешевле, больше будет, дешевле мясо, меньше инфляция, так ну в трех словах, меньше индексаций пенсий, не 20%, а 5%, опять же экономия бюджета, и прекрасно заживем. Будет дешевле бензин, а в стоимости продуктов бензин немало... Надо своим рынком заниматься! Марианна Ожерельева: Игорь, а вы считаете, что сегодня внутреннее производство недостаточно в тех объемах, надо больше? То есть то, что уходило на экспорт, отдадим... ? Зритель: ...те же удобрения. Вот гоним мы зерно высокого качества, а сами кушаем фураж, нам вот этот, как его, социальный хлеб, его есть невозможно, а люди... Ну на 12 тысяч больше полстраны живет, они не могут хороший хлебушек купить. Бензин 50–60 рублей в стране, которая добывает бензин... Марианна Ожерельева: То есть оставляем себе. Спасибо большое вам. Виталий Млечин: Понятно, спасибо, Игорь. Марианна Ожерельева: Александр, а вот такая корреляция будет? Вдруг дешевле все станет? Александр Данильцев: Ну, если исходить из такой абстрактной экономической теории, то да, если мы вывозим меньше продукции из страны, она теоретически должна дешеветь внутри. В какой-то мере, может быть, это и будет. Другое дело, что, понимаете, чтобы те же фермеры производили в достаточных объемах зерно, им нужны средства, у них должна быть заинтересованность в производстве. Поэтому ну как бы больше производить по низким ценам фермеры вряд ли будут счастливы, поэтому здесь важно соблюсти какой-то баланс. Поэтому, конечно, в какой-то мере это скажется на внутреннем рынке... Ну, кстати говоря, такие ограничения, вот вроде как мы сейчас вот там ввели, это не совсем так, потому что ограничения по экспорту зерна, они вот именно в этот период сезона, т. е. где-то с февраля по середину лета, до сбора нового урожая, они вводились уже на протяжении нескольких лет. Опять-таки, вот это был спорный вопрос среди специалистов, хорошо это или плохо, ну вот это было связано с пандемией в том числе. Поэтому такой опыт есть, и в какой-то мере работает вот этот механизм, но здесь важно, что называется, как говорится, не выплеснуть ребенка вместе с водой, потому что понятно, что для фермеров нужно обеспечить необходимую прибыль и сбыт продукции по выгодным ценам, иначе ну просто они перестанут ее производить. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо. Александр Данильцев, директор Института торговой политики Высшей школы экономики. Ну и еще один аспект – логистика. Сейчас поговорим с Георгием Властопуло, генеральным директором компании «Оптимальная логистика». Георгий Константинович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Георгий Властопуло: Здравствуйте, здравствуйте. Виталий Млечин: Георгий Константинович, расскажите, пожалуйста, вначале, как сейчас выстраиваются взаимоотношения с западными партнерами, с восточными, есть ли какое-то движение вперед именно в плане товарообмена. Георгий Властопуло: Продвижение вперед я бы пока не говорил, слишком рано об этом говорить, будем такими осторожными оптимистами. Давайте так. Европейское направление, конечно, мы видим значительное снижение товарооборота, т. е. по своим перевозкам, ну теми перевозками, которые мы управляем, мы видим порядка 40% уже снижение. Значительная часть импортеров переключается на поиск поставщиков товаров, естественно, это Китай. И на китайском направлении снижение тоже есть, и вызвано оно прежде всего достаточно нестабильными курсами доллара, юаня, т. е. вот эта, скажем так, сильная волатильность, которая была последние несколько недель на российском валютном рынке, она привела к тому, что импортеры просто не знают как бы будущую себестоимость товара. Что касается логистики, ну европейская логистика, там есть сложности на пограничных переходах. Ну, мы видим некоторое замедление оформления автотранспортных средств со стороны польских властей, литовских, латвийских властей. Но в общем и целом вот эти пиковые какие-то кризисы, когда там выстраивались активисты, не пропускали фуры, вот это немножко сошло на нет, пока, скажем так, транспортные коридоры работают, даже мы зафиксировали снижение стоимости перевозки на фоне того, что просто грузов на Россию стало гораздо меньше, т. е. это направление значительно просело. Марианна Ожерельева: Перевозки какой? Георгий Властопуло: Автотранспортной перевозки. Марианна Ожерельева: А, вот. Георгий Властопуло: Автотранспортная перевозка. Вся Европа преимущественно ездит на автофурах, на автодорожном транспорте. На китайском направлении мы тоже видим некоторую стабилизацию стоимости контейнерных перевозок. Мы предполагаем, что это опять-таки связано со снижением спроса со стороны импортеров в России. Вообще, по данным, у нас есть данные, что импорт просел за март на 62%, это колоссальное на самом деле проседание, такого, наверное, не было никогда у нас за всю историю. Мы ждем в начале апреля, в первой декаде, что у нас, какой отчет нам предоставит Федеральная таможенная служба, будет понятно, насколько просел импорт и с точки зрения количества ввезенного товара, и с точки зрения отчисления импортных платежей. Поэтому пока все перестраиваемся на Восток, пока ищем партнеров в Китае, наши клиенты ищут партнеров в Китае. Будем за этой ситуацией наблюдать с осторожным оптимизмом, как я еще раз скажу. Виталий Млечин: Георгий Константинович, скажите, пожалуйста, вот есть же всем известный очень большой сайт для покупок в Китае. И вот на этом сайте проблем с логистикой вот явно не наблюдается, потому что можно заказать что-то и тут же тебе это придет, в те же сроки, что и раньше. Вот скажите, пожалуйста, как умудряется вот этот вот по крайней мере один крупный сайт выстраивать свою логистику таким образом, что вот у него проблем никаких нет с доставкой? Георгий Властопуло: Нельзя путать логистику e-commerce, где в основном присутствуют физические лица, и логистику и товарооборот, который обслуживается юридическими лицами, хозяйственными субъектами. Виталий Млечин: Так. Георгий Властопуло: Это большая разница. То есть вот то, что физические лица заказывают привезти чехол для смартфона либо светильник условно, эта логистика идет несколько по-другому. Значительная часть, кстати, той логистики до сих пор перемещается по не совсем легальным транспортным коридорам, это действительно так, т. е. часть этих товаров приходит на небезызвестные места даже у нас в Москве, поступает на всякие там рынки. Эту логистику мы не берем в расчет, она не оказывает такого действия именно на товаропотоки. Виталий Млечин: Так объясните, пожалуйста, в чем разница и почему у кого-то работает, а у кого-то вот сложности, вот что... Не раскрывая каких-то бизнес-секретов, но чтобы понятно было, почему у кого-то получается, а у кого-то нет. Георгий Властопуло: На самом деле лукавством было бы говорить, что там работает все без проблем, там тоже есть сложности и по срокам доставки. Дело в том, что бо́льшая часть воздушных, ну экспресс-перевозчиков, которые выполняли рейсы, DHL, FedEx и т. д., они ушли с рынка, они не выполняют перевозки на Россию. Часть этого товара идет по автодорожным маршрутам через Забайкальск, там тоже есть сложности. Нет, это не так, что там все работает нормально и как было, там тоже есть сложности. Но мы говорим в первую очередь о юридических компаниях, которые поставляют товары, которые насыщают полки магазинов, которые обеспечивают присутствие на российском рынке производственных товаров, промышленных товаров, машин, оборудования. Это явно не делается на том сайте, о котором вы говорите, т. е. это контрактные обязательства, это достаточно серьезная и сложная схема поставки товара. И понятное дело, что на фоне европейских санкций сейчас поставщиков этих товаров нужно очень быстро и очень, скажем так, и с точки зрения качества, и с точки зрения срока доставки замещать контрагентами из Индии, контрагентами из Китая, вот это будет самый такой сложный период, я думаю, в ближайшие 3–6 месяцев. Марианна Ожерельева: Георгий, вы сказали, что смотрите сейчас активно на Восток, – а не пугает, что там очередная вспышка коронавируса, вот Шанхай закрылся, и уже это тоже негативно влияет на логистические цепочки, вот морские операторы жалуются? Георгий Властопуло: Я вам скажу такое собственное мнение в отношении властей Китая, как они действуют, какие их действия по купированию распространения коронавирусной инфекции. Честно сказать, логики там особой я не вижу, ну вот я говорю свое личное мнение. Да, Шанхай закрыли, закрыли восточную часть, западная часть закрывается с 1-го по 5-е апреля для массового тестирования, до этого был закрыт крупнейший порт Шэньчжэнь. Ну вот он закрылся буквально на неделю и потом открылся. Я не понимаю, что за неделю можно было какие-то предпринять особые действия, чтобы инфекция не распространилась. Я не думаю, что это достаточный срок для какого-то локдауна, который может сбить распространение заболеваемости или еще что-то. Поэтому я думаю, что это имеет отчасти ну такой вот эмоциональный и даже, может быть, где-то искусственный характер. Да, действительно, если закрываются крупные порты, крупные промышленные города, это все влияет на логистику, безусловно. Ритмичность поставок сбивается, и мы начинаем видеть там либо заторы в каких-то там, в том же Владивостоке либо Забайкальске. Да, это оказывает негативное влияние. Ну а что делать, а что делать? У нас не остается других вариантов, понимаете, да? Марианна Ожерельева: Вот давайте про другие варианты. Параллельный импорт – это возможность как раз-таки вот этого другого варианта так или иначе этой продукции попасть на российский рынок? Или выехать. Георгий Властопуло: Параллельный импорт нельзя, скажем так... Это несколько другая тема, она не касается географического присутствия потенциальных поставщиков товаров. Параллельный импорт разрешает ввозить товары, которые маркированы торговой маркой, без разрешения правообладателя, вот это очень важно понимать. То есть если потенциально какой-то партнер в Европе, даже в Европе, готов продать продукцию, например, там какую-нибудь яблочную продукцию, то потенциально импортер может купить у этого европейского партнера, завезти и растаможить, заявить при декларировании эту торговую марку, не получив предварительного разрешения у правообладателя. Параллельный импорт поможет в краткосрочной и среднесрочной перспективе не дать проявиться дефициту этих товаров. Но параллельный импорт как долгосрочную историю, конечно же, рассматривать, на мой взгляд, достаточно опасно, потому что там есть соответствующие риски. Это постгарантийное обслуживание этих товаров, ведь они завозятся уже, скажем так, импортерами, не имеющими отношения к дилерским сетям, к дистрибьютерским сетям, т. е., соответственно, обслуживание таких товаров может быть затруднительно, постгарантийное обслуживание, постпродажное обслуживание. Поэтому параллельный импорт, я думаю, что это краткосрочная и среднесрочная мера, но никоим образом не долгосрочная. Потому что, когда производитель отвечает за свое качество, когда он является правообладателем, он за это качество товара отвечает и стремится к повышению качества и конкуренции этого товара. Если представить, что эти товары начнут поступать без соответствующего, скажем так, контроля, то мы можем столкнуться и, возможно, с контрафактными товарами, в отношении которых правительство дало прямо конкретные разъяснения, что параллельный импорт не равняется контрафактной продукции. То есть параллельный импорт поможет в т. ч. промышленным каким-то товарам, которые не могут обойтись без гарантийного обслуживания, не могут обойтись без ввоза запчастей, которые сейчас затруднены прямыми поставками, вот поддержит в какой-то, еще раз подчеркну, краткосрочной и среднесрочной перспективе. Виталий Млечин: По поводу поиска новых партнеров логистических в Китае, в Индии. Насколько это длительный процесс? Насколько охотно наши вот индийские, китайские, какие-то другие партнеры идут на выстраивание этих новых связей? И в какой валюте с ними взаимодействовать (теперь тоже актуальный вопрос)? Георгий Властопуло: В первую очередь, мы говорим не о логистических партнерах, а о партнерах, которые производят продукцию, товары и продукцию, вот это очень важно разделить: поставщики товара и поставщики логистических услуг. С поставщиками логистических услуг, там никаких проблем нет, Китай достаточно, скажем так, лояльно к нам относится, работает, и в принципе никаких сложностей мы здесь не испытываем. А вот поставщиков, производителей продукции тут, конечно, найти гораздо сложнее, потому что, во-первых, мы привыкли к качеству европейских товаров, это действительно так, они достаточно серьезно конкурируют с китайскими товарами, несмотря на то что Китай за последнее десятилетие подтянул качество. Не все производители европейских товаров имеют аналоги на китайском рынке, если это высокотехнологичное оборудование, если это сложное технически оборудование, то тут нужно условно заняться серьезным поиском таких потенциальных поставщиков. В Китае их, конечно, больше, чем в Индии, потому что Индия пока такой развивающийся рынок, направление. Скорее всего, какая-то часть товаров вообще исчезнет с рынка, потому что просто не будет аналогов, скажем так, на юго-восточном направлении, на направлении Юго-Восточной Азии. Поэтому вполне возможно, что от каких-то товаров придется вообще отказаться, а какие-то товары будут возмещены, скажем так. Ну, я думаю, что на это потребуется не менее 3–6 месяцев, потому что это выстраивание логистических схем новых. Теперь по поводу валюты. Ну, сейчас мы активно переходим на расчеты с китайскими партнерами в юанях, в этом сложностей. Курс юаня, мы видели, очень сильно скакнул в разные недели, когда был запрет на проведение операций с иностранными валютами, все побежали в защитные валюты, это в т. ч. и юань. Но сейчас курс юаня достаточно стабилен в принципе... Да, он вырос, безусловно, но он в принципе стабилен, можно расплачиваться в юанях, никаких сложностей нет. Ну, с Индией, наверное, в индийских рупиях будем рассчитываться, да, скорее всего так. Пересмотр будет... Марианна Ожерельева: Георгий, коротко можно про Индию? Американцы обеспокоены вот этим финансовым сближением Москвы и Дели. А вы видите, что здесь политика может возыметь силу и скажут «нет, нельзя»? Коротко, 30 секунд. Георгий Властопуло: Слушайте, вы знаете... Коротко вот так: опасения на этот счет есть серьезные. Китай и Индия торгуют с Америкой крупно, гораздо бо́льшими объемами, чем с нами, поэтому тут нужно внимательнее, как бы руку держать на пульсе. Марианна Ожерельева: Как всегда, впрочем, да? Виталий Млечин: Естественно, конечно. Расслабляться точно не нужно. Марианна Ожерельева: Спасибо вам! Георгий Властопуло: Вам спасибо большое, спасибо. Виталий Млечин: Спасибо огромное! Георгий Властопуло, генеральный директор компании «Оптимальная логистика». Марианна Ожерельева: Пишут из Хакасии: «Америка санкции сняла с удобрений, а удобрения продавать ей не надо. То, что им выгодно, они, видите ли, не запрещают, а то, что не выгодно, запрещают», – вот как, глас народа. Виталий Млечин: Избирательные такие. Сейчас прервемся буквально на пару минут и вернемся. Оставайтесь с нами.