Оксана Галькевич: После такой ностальгической музыки в нашем прогнозе погоды... Петр Кузнецов: А какая интрига была... Оксана Галькевич: Да... Петр Кузнецов: Появимся мы или нет. Да, мы снова с вами, это третий час «ОТРажения». Оксана Галькевич: Давайте продолжим ностальгировать, вспомним, например, кто и как пришел в профессию, Петр. Тебе было 12, 15, ты хотел бегать с микрофоном, писать репортажи, чтобы тебя показывали по телевизору? Петр Кузнецов: Совершенно верно. Оксана Галькевич: Ха-ха. Никакой интриги здесь как минимум нет. Петр Кузнецов: Не-а. Оксана Галькевич: Друзья, вы тоже, пожалуйста, присоединяйтесь к этому разговору, вспоминайте, как вы в профессии оказались. Старшее поколение, наверное, помнит такую аббревиатуру, как УПК, учебно-производственный комбинат. Кто там чем занимался? Я вот, например, еще застала эту историю на исходе уже, в типографии работала, на швейной фабрике, еще там в горзеленхозе, кажется... К нынешней профессии отношения никакого (Петр, я вижу, как ты улыбаешься). Петр Кузнецов: Я просто думаю: я тебе не мешаю? Ха-ха. Оксана Галькевич: Я просто подумала: может, я потому и стала журналистом, что посмотрела, там что-то попробовала – нет-нет, я вот чем-нибудь другим?.. Петр Кузнецов: Ну, это точно твое, да, это точно могу сказать. Оксана Галькевич: Горзеленхоз, типография? Петр Кузнецов: Все, что ни делается, в общем... Оксана Галькевич: Швейное производство? Петр Кузнецов: Нет-нет, журналистика, безусловно. Все, что ни делается, все к пользе. И вот наше Министерство просвещения запускает новый проект профессиональной ориентации школьников, уже даже придумали название, называется «Билет в будущее». Оксана Галькевич: Ага. Петр Кузнецов: На следующей неделе 5 тысяч учителей пройдут полуторамесячные курсы, чтобы потом детям помогать выбрать работу, будущую профессию. Оксана Галькевич: Ну, давайте вот о целевых показателях этой программы расскажем. Предполагается, что как минимум 150 тысяч детей смогут попробовать себя в разных профессиях, поработать на настоящем оборудовании, посмотреть на взрослых людей, которые трудятся в этой сфере. Проект рассчитан на ребят с 6-го по 11-е классы и должен заработать в этом году во всех регионах нашей большой страны. Петр Кузнецов: Во всех, то есть это не пилотный проект, обратите внимание. Оксана Галькевич: Да-да. Петр Кузнецов: О том, как сделать желаемое действительным, то есть как воплотить мечту ребенка о профессии, вот об этом предлагаем поговорить с вами, с родителями, с детьми даже, с нашими экспертами в ближайшие полчаса. К слову, о детях: мы сразу же к детям обратимся. «Кем хочешь стать, когда вырастешь?» – наши корреспонденты подходили к детям у разных школ в разных городах. Получим вот такие результаты сейчас. ОПРОС Петр Кузнецов: Футболист, модель (я выписывал), машинист поезда, врач, актриса, певица, военный... Оксана Галькевич: А у тебя что, вот прямо сразу журналистом, ведущим на телевидении? Петр Кузнецов: И ни одного космонавта. Оксана Галькевич: Вот! У тебя был этот романтический период, Петр? Петр Кузнецов: Был, конечно. Оксана Галькевич: Ну вот так вот. Петр Кузнецов: Будем выяснять, что не так, как у предыдущего поколения, у нового поколения. Светлана Симоненко нам поможет, кандидат психологических наук, разработчик профориентационной методики LifeWriter. Светлана, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Светлана Игоревна. Светлана Симоненко: Здравствуйте, Оксана, здравствуйте, Петр. Оксана Галькевич: Светлана Игоревна, вот смотрите, в этой программе государственной обозначен определенный возрастной коридор, с 6-го по 11-е классы. Это вот то самое время, да, когда нужно какой-то профориентацией заниматься? Почему не с более, так скажем, раннего возраста? Вот у нас, смотрите, детки в нашем опросе какие были замечательные и какие у них прекрасные мечты. Светлана Симоненко: Вы знаете, есть очень разные взгляды на тему того, с какого возраста нужно начинать готовиться к какой-то профессии. Есть мои коллеги-психологи, которые совершенно серьезно утверждают, что можно уже в 5 лет как бы оценить предрасположенность маленького человечка к той или иной профессии. Я, сразу скажу, не являюсь единомышленником таких людей. Более того, я, честно говоря, считаю, что и 6-й класс – это рановато, потому что в этом возрасте дети еще не до конца осознают ту сложность общества, в которую они выходят. Вот с 8-го класса это уже вполне такой реальный возраст, то есть где-то с 14 лет. Мы, например, начинаем консультировать, мы говорим сразу родителям... То есть мы можем посмотреть на ребенка лет в 12, но хорошо бы 14–15 лет, это вот тот возраст, когда можно разговаривать как-то более-менее серьезно. Оксана Галькевич: Вот «более-менее серьезно»... Ну а к 11 классу, там уже, собственно, даже формировать уже нечего, там уже нужно вести ребенка... Я к тому, что стратегии работы с детьми разных классов, разных возрастов все-таки должны отличаться: 6-й класс – это один подход, 10–11-е – это уже другой. Светлана Симоненко: Абсолютно верно. Вот вы вспоминали советскую систему УПК, я тоже ее застала как раз на излете и хочу сказать. Ведь там история была какая? Ребята выходили после 8-го класса (а я еще чуть-чуть застала десятилетку), они после 8-го класса шли либо в училища, либо в техникумы, как сейчас говорят, колледжи, и получали какую-то профессию. А в это время те ребята, которые шли в 10–11-е классы, они там получали профессию, то есть так, чтобы, выходя из школы, у тебя было в руках какое-то дело. И выдавали удостоверение. То есть у меня, например, есть удостоверение по профессии, которую я получила, как раз выпускаясь из 11-го уже класса. Оксана Галькевич: Да? Слушайте, у вас серьезный был учебно-производственный комбинат. Я наволочки на швейной фабрике выворачивала, ха-ха, в типографии что-то под пресс, какие-то книжки, ставила. Тяжелый, между прочим, физический труд, ха-ха, детский. Светлана Симоненко: Да-да-да. А самой популярной была такая профессия, если помните, куда девочки просто все записывались, я туда, к сожалению, не попала, как-то это прощелкала, ха-ха, когда записывались в очередь, – это секретарь-машинистка. Оксана Галькевич: Ага. Светлана Симоненко: У мальчиков водитель, потому что это было очень престижно для мальчишек, потому что ты выходишь и получаешь права, то есть ты сразу можешь идти, в общем-то, куда-то работать. То есть та система, которая была, советская, если мы ее вспомним, она была направлена на то, чтобы дать в руки детям дело. То есть какие бы обстоятельства дальше в жизни ни сложились, чтобы они имели возможность быть полезными обществу и заработать... Петр Кузнецов: Вот, Светлана, была какая-то некая, что ли, информационная среда, которая вот эти запросы формировала. Когда-то космонавт, когда-то, вот совсем недавно, мне кажется, это уже ушло, юрист, теперь айтишник. Оксана Галькевич: Нет, теперь блогер... Петр Кузнецов: Как это формируется? Оксана Галькевич: Да какой... Петр Кузнецов: Все, уже айтишник в прошлых годах, да-да-да. Оксана Галькевич: Блогер, это вот все там... Ничего не делать... Петр Кузнецов: Как это формируется, Светлана? И вряд ли этот запрос формирует государство. Я к тому, что оно знает, кто и в каком количестве ему нужны? Какие специалисты? Или это не от государства? Светлана Симоненко: Ох, какие болезненные вопросы вы, Петр, ставите, но на самом деле они очень важные, потому что здесь есть две темы. Первая тема – профориентация как таковая, когда дети должны выбрать какую-то профессию, которая им потом не просто будет приносить деньги, но которая их не угробит, их здоровье. Когда человеку нравится работа, когда он как бы для этого предрасположен, он получает от нее удовольствие, это позволяет ему долго оставаться в хорошем физическом состоянии также, это немаловажно. И если мы посмотрим на это через призму пенсионной реформы, когда у нас трудоспособный возраст увеличился, это очень-очень важно, чтобы люди после 60 лет оставались действительно способными к труду. Если же мы посмотрим на это с другой стороны, как бы путь в профессию как путь социализации, то здесь, конечно, не столько важно выбрать ту профессию, которая ребенку нравится, но скорее приучить его к труду и показать ему, какие профессии на сегодня востребованы, как бы направить его. Петр Кузнецов: Ага. Светлана Симоненко: И вот здесь как раз встает вопрос, о котором вы говорите, космонавт, юрист или блогер. А вот это диктует исключительно среда информационная, и раньше действительно она формировалась совершенно целенаправленно. Если мы посмотрим, как была выстроена школьная программа, то физика, математика, это были действительно поощряемые предметы, это была мода на научные специальности, на технические специальности, и через это формировалась определенная гордость... «Патриотизм» немодное слово, но сейчас оно постепенно к нам возвращается, его как бы совсем вычеркнули в какой-то момент, но сейчас я слышу, что уже не так боятся его произносить, это очень важно, любовь к своей стране и гордость за те достижения, которые произвели люди, граждане этой страны. И конечно, всем хотелось приобщиться к этой профессии... Оксана Галькевич: Какая-то сопричастность, да? Стать космонавтом, чтобы быть причастным к этим достижениям, вы об этом? Светлана Симоненко: Конечно, конечно. То, что произошло в 1990-е гг., мы видим смену ценностной парадигмы общества, то есть от профессий, которые позволяют тебе стать великим и сделать великой свою страну, да, как космонавт... Никто же не спрашивал, сколько зарабатывают космонавты, такого вопроса не было. Помните замечательный фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!», когда Мягков сидит, вот они разговаривают, говорит: «Вы кто?» – «Я врач. А вы кто?» – «А я учительница». Оксана Галькевич: Да-да-да. Светлана Симоненко: «У нас самые важные профессии», – говорят они. И действительно, вот если тогда девочек спросить... Петр Кузнецов: «Судя по зарплатам, не скажешь». Оксана Галькевич: Да, там продолжение было: «Судя по зарплатам, не скажешь», – последовало от этих героев в фильме. Светлана Симоненко: Да-да-да, ха-ха, абсолютно точно. То есть это же действие отражение того, как люди думали и как они принимали решения. Если вы послушаете, что сейчас говорят дети, ну как бы давайте проанализируем, что сейчас сказали ваши маленькие респонденты. Почему они выбирают профессию? Почему он хочет стать полицейским, маленький мальчик? Потому что там работа легче. Он не говорит, что он хочет помогать людям, что он хочет защищать их, как говорили мальчишки времен Советского Союза, он говорит совершенно о другом. И мало в этих ответах было действительно осознанности, что работа интересная или что эта работа может принести пользу, потому что польза обществу не ставится сейчас в средствах массовой информации как важная составляющая выбора профессии. Выбор профессии какой, что должно лежать в основе? – ты должен себя обеспечить, иди туда, где ты можешь больше заработать. Что с тобой будет потом... Оксана Галькевич: Подождите, а реализация? Ведь какое-то удовлетворение от того, что ты делаешь, ну действительно же важно, как вы сами сказали, долгие годы себя сохранять. Вы знаете, если подумать, сколько лет в профессии нам придется провести, прежде чем мы выйдем на пенсию, если ты занимаешься каким-то отвратительным, нелюбимым делом, ну я не знаю... Я бы долго не протянула, Петр. Светлана Симоненко: Нет, на общечеловеческом уровне я с вами как психолог, как специалист 100%-но согласна, то есть, действительно, это самый важный аспект. Потому что конъюнктура рынка меняется, то, что модно сейчас, уходит из моды потом. Вот тот разбег, который взяли профессии юристов и экономистов, раньше это было действительно престижно, был на это спрос, потому что развивалась экономика, нужны были новые профессии, то сейчас их продолжают штамповать, этих юристов-экономистов, а работают люди где? – консультантами в магазине. Петр Кузнецов: Да-да-да. Нам пишут: ««Хочу стать блогером», а все равно курьером окажется». Оксана Галькевич: Кем хотел стать Виктор из Саратовской области и стал в итоге? Петр Кузнецов: Да, давайте, телезрители ждут, Светлана, не отключайтесь. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Виктор, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Алло? Оксана Галькевич: Алло, говорите, пожалуйста. Зритель: Я хочу сказать о таком важном аспекте, как родовой наследуемый профессионализм. Почему-то совершенно все вычеркнуто, на эту тему нигде массово не пропагандируется, а это важнейшая вещь, 76% передается от родителей через гены. Петр Кузнецов: Ага. Оксана Галькевич: Ага. Спасибо. Петр Кузнецов: О среде, которую вот как раз диктует семья. Оксана Галькевич: Спасибо, Виктор. Петр Кузнецов: Ирина, Курск. Оксана Галькевич: Давайте сразу, да. Петр Кузнецов: Забыли об этом, правда, да, этого все меньше и меньше. Курск, здравствуйте, Ирина. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, в советское время что было хорошее, надо было бы оставить и в наше время, хорошие начинания и хорошие почины, которые были. УПК, в которые я тоже ходила училась, я была на УПК воспитателем детского сада и пионервожатой. Это мне позволило ездить в 9–10-х классах пионервожатой в пионерский лагерь, я имела возможность зарабатывать денежки определенные, работая пионервожатой в 9–10-х классах. Далее я пошла учиться также на воспитателя детского сада. Это очень хорошо, когда были профессии, которые дети могли получить. Все, кто со мной учились, учились на фотографа, они работали фотографом, водители получили права – это было здорово. Я считаю, что это было здорово. Оксана Галькевич: Ага. Петр Кузнецов: Спасибо, спасибо большое. Светлана? Возвращаемся к нашему эксперту. Вот скажите, вот этот цикл обновления профессий, сейчас можно сказать, что он как-то меняется и ускоряется? То есть если раньше мы выбирали профессию и это было навсегда, на века, то сейчас цикл обновления, если о новом поколении мы говорим? Светлана Симоненко: Вы знаете, он очень быстрый. Ну, об этом уже только ленивый не сказал, что новое поколение должно быть готово к тому, что им придется переучиваться, то есть полностью сменять профессию, примерно раз в 5 лет. А на самом деле, если мы посмотрим по тому, как развиваются технологии, это может быть и чаще. И это касается не только нового поколения, это касается и нас с вами, потому что столько, сколько мы будем жить, мы будем жить в этом ускоряющемся темпе сменяющихся технологий, и нам тоже нужно будет к этому адаптироваться. Это касается абсолютно всех и всех возрастов. Другое дело, когда мы начинаем рассуждать о том, а какие профессии появятся, а какие профессии отомрут, тоже такая любимая тема поговорить на публику. На самом деле рассуждать об этом достаточно сложно, потому что наши предположения, даже какие-то очень смелые предположения, могут не оправдаться, а могут, наоборот, выстрелить, и причем очень быстро. И система образования не успевает к этому перенастраиваться. Например, аналитик данных, который вот сейчас, например, очень востребован, если мы посмотрим, как эта профессия развивалась еще 5 лет назад, было модно обучать поиску, анализу данных, сейчас это делают алгоритмы. То есть профессия только возникла, она уже через 3 года умерла. Поэтому сейчас двигаться куда-то за модой и пытаться предсказать, как это будет развиваться, – ну, это, конечно, наверное, можно, но если смотреть на это глазами простого обывателя, человека, который не принадлежит, скажем так, к плеяде футурологов, академиков... Оксана Галькевич: Да. Светлана Симоненко: ...это достаточно пустая трата времени. Оксана Галькевич: Да, и надо это понять еще вовремя, что это трата времени. Спасибо. Петр Кузнецов: Давайте не будем тратить. Спасибо. Светлана Симоненко, кандидат психологических наук, разработчик профориентационной методики LifeWriter. Оксана Галькевич: В начальной школе я хотела стать художником-мультипликатором, стала журналистом, Петр стал тем, кем он всегда хотел с рождения... Петр Кузнецов: ...то есть никем. Оксана Галькевич: А стали ли взрослые... Петр Кузнецов: «Вы стали тем, кем мечтали в детстве?» Оксана Галькевич: Спросили мы наших зрителей. Петр Кузнецов: Взрослых. Оксана Галькевич: Давайте послушаем и вернемся сюда к обсуждению темы. ОПРОС Оксана Галькевич: Вот про нашу с тобой профессию пишут: «Болтать не вспотеешь», – ха-ха. Петр Кузнецов: Да. Ну садитесь, попробуйте. Александр Милкус, обозреватель Издательского дома «Комсомольская правда», завлабораторией Высшей школы экономики. Александр Борисович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр Борисович. Александр Милкус: Здравствуйте. Петр Кузнецов: По поводу той SMS, никак не могу ее найти, что мечтают стать блогерами, в итоге курьерами пойдут. Вот насколько у нас «хотеть» и «мочь» пересекаются? То есть насколько у нас образование и рынок труда друг друга видят? Александр Милкус: Слушайте, можно я чуть-чуть отступлю, потому что я слушал предыдущего эксперта? Давайте первое... Петр Кузнецов: Но вернемся, ладно, Александр, к этому вопросу? Александр Милкус: Программа, с которой вы начали, она называется «Билет в будущее», а не «Билет в прошлое». У нас все время, мы как-то вот обращаемся к прошлому, к советскому и обсуждаем это. Давайте говорить о том, что происходит сегодня и что будет происходить завтра. Если мы говорим про программу «Билет в будущее», на мой взгляд, что важно? Важно, чтобы ребята почувствовали и поняли (или родители их поняли), куда ребят тянет, что им интересно. Вот то, что на сайте «Билет в будущее», и вообще в этой программе, очень много профориентационных тестов... Между прочим, еще совсем недавно, по крайней мере в Москве, за то, чтобы вот этот тест пройти, нужно было платить очень немаленькие деньги. Это серьезные тесты, мы с детьми проходили их в МГУ, а сейчас их можно пройти на сайте и получить примерное направление, куда потом развиваться, это первое. Второе, вот вернусь к рынку и ко всему остальному… Петр Кузнецов: Ага, спасибо. Александр Милкус: Значит, смотрите, в последние годы около 50%, а на Дальнем Востоке, я сейчас был на Восточном экономическом форуме, министр общего и профессионального образования и занятости меня поправил, 60% ребят после 9-го класса идут в колледжи, 60%. То есть они уже примерно представляют свою профессию, они хотят зарабатывать деньги, они хотят зарабатывать деньги своим трудом. То есть в принципе, в принципе более-менее в этом смысле у нас ситуация налаживается. Мало того, если мы говорим про рабочие профессии, а рабочие профессии – это необязательно взял лопату и пошел копать, это и работа со станками с ЧПУ и т. д., вот этих профессий, вакансий все больше и больше и ребята об этом знают и понимают. На том же Дальнем Востоке почти 2 тысячи вакансий есть в горнодобывающей компании, я разговаривал с их генеральным директором. Парень, молодой парень, генеральный директор IT-компании крупной в Хабаровске, сказал мне, что сейчас он мог бы трудоустроить тысячу – тысячу! – ребят-программистов, которые умеют кодить. Причем сейчас профессия «программист» – это уже профессия не высшего образования, это ребят могут готовить и готовят в колледжах. Вот история практически, мне кажется, если мы говорим про среднее профессиональное образование, то рынок труда и то предложение, которое дают те же колледжи, более-менее начали совпадать. Мало того, работодатели сейчас попросили быстрее готовить ребят, и ребята к этому готовы. Со следующего года у нас вводится профессионалитет, где по некоторым специальностям, по-моему, если я не ошибаюсь, по 12 отраслям ребят готовить в колледжах будут быстрее, за 2 года они будут получать профессию не в ущерб общему образованию... Петр Кузнецов: Качеству, да-да-да. Оксана Галькевич: Александр Борисович, а вот смотрите, наши зрители, например, пишут, Москва и Московская область, между прочим, центр страны: «У детей должно быть детство, нечего забивать им голову чепухой. Придет время, выберут себе профессию». Зачем вот прямо так, знаете, форсировать события? Ну действительно, в 6-м, в 11-м определится. Александр Милкус: В 9-м классе почему надо форсировать события? Ребята в 9-м классе определяются. Это не значит, и вы говорили об этом, вот Петр буквально перед тем, как включили меня в эфир, он говорил о том, что это не значит, что ребята, закончив тот же колледж или закончив высшее учебное заведение, будут работать всю жизнь по этой же специальности. Совершенно большие есть возможности для того, чтобы потом себя скорректировать или заняться какой-то другой профессией. Но сейчас вопрос в том, что ребята, заканчивающие колледжи, в большинстве своем идут работать по специальности и зарабатывать деньги. Тут есть несколько причин. Одна причина, и об этом говорилось недавно в исследовании Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС, связана с тем, что семьи не могут содержать детей еще 6 лет, имеется в виду 10–11-е классы и потом 4 года бакалавриата, это с одной стороны. С другой стороны, у нас очень здорово развивается действительно среднее профессиональное образование. У нас 1 200 колледжей, из них около 400 сегодня уже очень круто, на очень крутом современном уровне. Я вот не так давно ездил в Великобританию, до COVID, меня водили гордо в один из колледжей в английской провинции. Я походил-походил и подумал, что ничего нового я там не увидел, потому что такие же индукционные печи для подготовки поваров стоят у нас в колледжах, такие же классы, а может быть, и покруче, и компьютеры покруче, и робототехника есть, и т. д. То есть у нас в этом направлении идет явно заметное развитие. Оксана Галькевич: Ну и замечательно, здорово! Пусть это развитие усиливается и идет дальше. Спасибо! Петр Кузнецов: Идет в будущее, самое главное, как Александр сказал, а не в прошлое, это самое главное. Будущее есть. Оксана Галькевич: Александр Милкус. Петр Кузнецов: Спасибо. Александр Милкус, обозреватель Издательского дома «Комсомольская правда», завлабораторией Высшей школы экономики. Не уходите никуда, у нас... Оксана Галькевич: А дальше опять разговор о деньгах. Петр Кузнецов: Борщевой набор. Оксана Галькевич: Да, и о еде. Это все связано, да. Петр Кузнецов: И новости еще будут.