Константин Чуриков: Прямо сейчас поговорим о бракоразводных процессах и о домашнем насилии. Ну, тут вроде бы все просто: нельзя никого бить. Понятно, да. Но проблема в том, что доказать факт домашнего насилия, как правило, трудно, ну и в том, что бывает, что само это понятие инсценируется с определенными целями, например, как бывает при разводе. Как в той поговорке: «Битый небитого везет». Об этом чуть-чуть позже. Оксана Галькевич: Бить нельзя не только взрослых, но и детей. Не только детей, но и взрослых. Константин Чуриков: Никого. Оксана Галькевич: Российские сенаторы в сентябре должны вернуться к работе над законопроектом о профилактике семейного насилия. Об этом сказал глава Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас. В ноябре прошлого года Совет Федерации провел общественное обсуждение этого законопроекта – и оно, надо сказать, получилось очень бурным, комментариев к нему поступило более десятка тысяч. Константин Чуриков: Вот какие тонкие и сложные места у этого законопроекта? Сейчас спросим Елену Афанасьеву – это член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству. Елена Владимировна, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Елена Владимировна. Елена Афанасьева: Здравствуйте, добрый вечер, Константин и Оксана. Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, добрый вечер. В чем специфика этого нашумевшего даже еще не закона, а законопроекта? Почему такое бурное обсуждение и так много внимания к этому? Елена Афанасьева: Я вообще очень рада, что такое обсуждение бурное проходит этого законопроекта, потому что, понимаете, этот законопроект будет касаться абсолютно каждого гражданина Российской Федерации, который живет в семейных отношениях, который имеет мужа или жену, супругу или супругу, и детей. Но я хочу сказать, что это не такой простой законопроект, как… Ну, вы сейчас сказали: «Что здесь такого сложного – бил или не бил?» На самом деле насилие бывает не только физическое, а насилие бывает моральное, насилие бывает социальное. Например, чтобы было понятно, что такое социальное насилие. Это когда муж (или наоборот – жена, но в основном это мужчины делают), запрещает жене работать. То есть он ее ставит заведомо в положение, когда она вынуждена существовать только за счет его доходов. Она все время в подчиненном положении, все время существует за счет кого-то. Вот это, например, социально насилие. Моральное насилие – это когда, извините меня, тебя ежедневно обзывают, например, или пренебрегают тобой. Вообще, конечно, этот законопроект, вообще эта тема обсуждается уже больше пяти лет. И был не один законопроект. Вот тот законопроект, о котором мы говорим, в ноябре месяце 2019 года мы вывесили в открытый доступ на сайте Совета Федерации, для того чтобы могли уже абсолютно все присоединиться к обсуждению этого закона. И действительно, он собрал больше 10 тысяч всяких предложений. Была поставлена задача в декабре, что мы должны эти все предложения изучать на предмет того, чтобы внести в доработанную версию… ну, возможность внесения этих предложений в доработанную версию нашего законопроекта. Мы продолжаем над ним работу. Насколько мне известно, в середине августа будет совещание в Совете Федерации. Мы продолжаем работать. Отпуск – он, в общем-то, постольку-поскольку. В августе месяце будет совещание по результатам работы над этими предложениями. Конечно… Оксана Галькевич: Елена Владимировна, скажите, а это обсуждение широкое, которое было проведено, – это обсуждение в каких-то профессиональных сообществах, привлекались какие-то специалисты? Или в том числе и обыватели участвовали в обсуждении нюансов? Елена Афанасьева: До ноября месяца рабочая группа почти целый год работала над этим законопроектом. До ноября месяца, то есть весь 2019 год. В ноябре мы работали с профессиональным сообществом, с общественными организациями, с адвокатами, с журналистами, с правоохранительными органами, с уполномоченными по правам человека. Потом мы все-таки решили, так как бурное обсуждение было, и были как сторонники, так и большое количество противников… Кстати, и те, и другие написали открытые письма президенту: одни выступили за то, чтобы был принят законопроект: другие выступили за то, чтобы такой законопроект в том виде, когда мы его обсуждали, в той формулировке не принимался. Поэтому мы решили, что он должен подвергнуться всестороннему изучению всех, и вывесили его в открытое обозрение, так сказать. Пожалуйста, все, кто хотел – и профессиональные люди, и ведомства, и просто обыватели и общественные организации, которые занимаются этой тематикой, – свои предложения вносили. Например, некоторые формулировки (я обращаю ваше внимание) по тому тексту законопроекта, действительно, вызывали много споров. Например, это защитное предписание. Что такое защитное предписание? В принципе, это взятое из американского свода законов, из американского права. И была попытка принести это нам в неизменном виде в наше законодательство. Конечно, здесь выступали очень многие против этого. И здесь действительно есть над чем работать, даже используя такую возможность, как защитное предписание, перенести его на российскую действительность. Но посмотрите, как вроде бы наше внутреннее дело, обсуждение внутри нашей страны резко начинает интересовать зарубежные некоммерческие организации. Я хочу сказать, что сразу появляются общественные деятели, журналисты и адвокаты западной направленности, которые очень заинтересованы, скажем, в лоббизме регулирования наших семейных отношений. Попытки делаются очень активные. Даже скажу, что на стороне этих лоббистов… Константин Чуриков: Елена Владимировна… Елена Афанасьева: Сейчас, секундочку. Константин Чуриков: Да-да, извините. Елена Афанасьева: …есть достаточно известные фамилии, которые предлагают вообще и новые формы формирования семьи, и новые принципы сосуществования внутри традиционной семьи. И как искусно начинают нападать на традиционные отношения между мужчиной и женщиной, используя откровенную череду бесстыдных скандалов, например, вокруг звезд Голливуда или крупных бизнесменов. Константин Чуриков: Вот! Елена Афанасьева: И все скандалы смоделированы именно в тех местах, где есть деньги. Константин Чуриков: Давайте, Елена Владимировна и все зрители, сейчас перейдем к конкретным примерам. Одно из самых громких бракоразводных дел сейчас – это экс-банкир Сергей Гришин, бывший совладелец «Росевробанка», и его жена Анна Федосеева. Суть этой истории – в нашей короткой справке. Голос за кадром: «Путь от тихой свадьбы до громкого развода пара Анны Федосеевой и миллионера Сергея Гришина проделала меньше чем за год. Столько времени бывшему владельцу «Росеврогрупп» понадобилось, чтобы заподозрить супругу в алчности. Требуя свободы, Гришин потребовал вернуть и 600 тысяч долларов – столько он инвестировал в фильм, который решила снять Анна. Но картину зрители так и не увидели, она попросту не вышла. Гришин обвинил экс-возлюбленную в мошенничестве – из-за чего Федосеева на неделю отправилась в СИЗО. Бывшая жена, в свою очередь, заявила о домашнем насилии: якобы на примирительной встрече во время бракоразводного процесса Гришин ей угрожал, а потом избил. Федосеева написала заявление, однако ход делу не дали». Константин Чуриков: Скажите, пожалуйста, Елена Владимировна, эта история конкретного бракоразводного процесса – ну как сказать? – чем она нужна и важна для нового законопроекта? Елена Афанасьева: Мне кажется, она вообще важна даже не столько для нового законопроекта, а сколько для понимания того, какие отношения должны складываться между людьми, когда они решили вступить в брак. Это очень показательно для многих семей и для многих молодых женщин, которые стремятся выйти замуж, так скажем, по расчету. Вообще про эту историю меня неоднократно спрашивали, об этом скандальном разводе. Тут не все так явно с домашним насилием. Эта история гораздо глубже и не столь примитивная – бил он ее или не бил. Если вы помните, в 2018 году создается такой скандал, кстати, не без усилий самого Гришина. Конечно, послания, которое он записывал своей жене Анне и отправлял, по содержанию абсолютно беспредельные. Но кто из этого семейного скандала сделал попытку, так скажем, перевести этот скандал в некий политический оттенок и теперь продолжает это делать? Вот это вопрос. Прошло, кстати, полтора года. Бизнесмен Гришин во всеуслышание пытается рассказать о своих проблемах, рассказать о той ситуации, в которой он оказался в 2018 году. Он пытается привлечь внимание людей, в том числе извиняясь за свое поведение, объясняя свое состояние тогда. Кстати, нужно отметить, что так поступают единицы. Именно мужчины очень редко так поступают, потому что они боятся показать свою слабость. Что неверно в корне. Это влияет потом, кстати, на решение суда. И мы видим, как люди, которые используют трагедию этой семьи, Гришина и его жены Анны, конечно же, они всячески отвергают эти раскаяния и объяснения. Но у меня складывается впечатление (то, что касается именно этого случая), что, вообще-то, была некая продуманная акция по моральному уничтожению и давлению на этого человека с целью последующего завладения его имуществом и его деньгами. Почему у меня такое впечатление сложилось? Настолько быстро и фигурно развивался этот роман, который перерос в семейные отношения, и настолько быстро эти семейные отношения распались, с озвучиванием огромных сумм. Ну, честно сказать, здесь есть над чем подумать. И я думаю, что даже те попытки, которые, может быть, некоторые адвокаты предпринимают, чтобы давить на этого человека и получать от него какое-то моральное… извините, материальное удовлетворение своих личных интересов, они могут плохо закончиться. Было очень много примеров, когда суд разбирался досконально в отношениях семейных и понимал, что та сторона, которая выставляла себя жертвой, она жертвой совсем не являлась. Она даже, например, могла подговорить свидетелей – например, детей подговорить, для того, чтобы дать какие-то плохие показания в отношении своего отца. Такие случаи были, и эти случаи мы знаем. Они касались в том числе наших российских бизнесменов, которые опять же оказались в Америке, были осуждены по американским законам. А российское законодательство выяснило совсем другие факты. Оксана Галькевич: Елена Владимировна, я хочу спросить: вот этот закон, от которого мы оттолкнулись в самом начале, о профилактике семейного насилия, как он поможет эту ситуацию урегулировать, уладить? Ну, конкретно эту ситуацию, похожие ситуации. Елена Афанасьева: Во-первых, на мой взгляд, этот закон не про этих людей, не только про этих людей. Этот закон больше про людей других, у которых меньше денежных вопросов, а больше как раз именно человеческих этих взаимоотношений, обид, оскорблений и человеческих унижений. Вот эта ситуация – это, на мой взгляд, совсем не про этот закон. Еще раз говорю: здесь больше история конфликта вокруг серьезных и крупных имущественных претензий. Константин Чуриков: Елена Владимировна, есть еще один срез истории. Я просто хочу, чтобы мы сейчас все тоже посмотрели глубже, потому что дело ведет адвокат Екатерина Духина – активный сторонник одной из редакций законопроекта о домашнем насилии. Тоже короткая справка. Голос за кадром: «Екатерина Духина называет себя одним из ведущих в России адвокатов, к тому же «с богатым внутренним миром». Именно так значится на ее странице в соцсети, на которую подписано почти 130 тысяч человек. Она активно раздает интервью, пишет колонки для деловых журналов, выступает с лекциями и с удовольствием втягивается в громкие и, кстати, весьма разнообразные процессы. Среди ее клиентов были мебельный гигант IKEA (тут был земельный вопрос), топ-менеджер Deutsche Bank (здесь речь шла о выводе финансов). Также Духина представляла интересы россиянки Марии Лазаревой, которую в Кувейте обвинили в растрате госсредств и приговорили к 15 годам заключения. Остальных клиентов также отстоять не удалось. Сейчас Духина активно комментирует вопросы семейной жизни и расторжения брака, а заодно продвигает тему семейного насилия. Когда страна обсуждала поправки в Конституцию, Екатерина активно выступала против них. Не чужда она и теме прав ЛГБТ-сообщества, выступала за разрешение однополым парам усыновлять детей. Когда же сенаторы внесли в Госдуму поправки в Семейный кодекс, которые запрещают эту процедуру, а также устанавливают запрет на однополые браки, в том числе и людям, сменившим пол, Духина резко раскритиковала инициативу». Екатерина Духина, адвокат: «Это просто ущемление в правах людей, которые прошли тяжелую операцию и наконец-то обрели свое психологическое счастье для соответствия тем документам, которые хранятся в органах гражданского состояния, тому паспорту, который они носят с собой в кармане. Поэтому здесь не столько про детей эта поправка, больше то, что в РФ, видимо, пол менять нельзя». Константин Чуриков: Ну что скажете, Елена Владимировна? Елена Афанасьева: Понимаете, мне очень грустно слышать это. Я объясню – почему. Потому что вообще люди думают, что в лице адвоката они должны получить защиту. И когда человек просто извращает… Вот даже последние ее высказывания, которые вы привели сейчас в пример, они совершенно не соответствуют тому, что написано в тех изменениях и в поправках в Семейный кодекс, которые она комментировала. Человек извращает в свою пользу, для того, чтобы на этом попытаться хайпануть, как говорят сейчас, сделать пиар себе. Вообще мне очень обидно, что некоторые люди, которые действительно должны защищать интересы своих клиентов, они используют этих людей и эти ситуации для того, чтобы не просто зарабатывать на них, причем зарабатывать постоянно, а они еще пытаются вот такими высказываниями оказывать давление на законодателя с целью изменения нашего российского законодательства и для продвижения другого, более удобного им, американского стиля работы. Вообще, знаете, цель адвоката – все время быть нужным и, соответственно, все время получать некий заработок от своего клиента. И те адвокаты, которые… Ну, в том числе вы сейчас привели пример. Я иногда, действительно, и читаю, особенно комментарии к тем законопроектам, к которым я имею прямое отношение. А к законопроекту по Семейному кодексу я имею прямое отношение. Я, конечно, читаю их комментарии. И хочу сказать, что оказать на нас давление как на законодателя, лоббируя американскую систему наказаний в семейных взаимоотношениях, мне кажется, не получится. Что бы ни пытались сделать, я думаю, что законодатель в Российской Федерации – это не тот законодатель, который работает в других странах. У нас реально грамотные депутаты и сенаторы. И многие из них прошли такие ситуации! Ведь, например, многие сенаторы – они не просто законодатели, а они до этого работали в исполнительных органах власти, в том числе в статусе губернатора. Если вы знаете, губернатор принимает решения, в том числе и по решениям суда, и по тому, какую социальную помощь оказать многодетным, матери-одиночке, людям, которые попали в трудные жизненные ситуации, детям, которые оказались в детских домах. То есть у них действительно есть опыт работы на земле. И они понимают, в чем разница нашего социального государства, где должны быть защищены люди, и того, где есть иная стезя, где кто-то хочет заработать. Еще раз говорю, что, к сожалению, такие комментарии вводят в заблуждение людей. И многие из них могут просто оказаться в ситуации, когда адвокат будет меньше помогать, но больше пиарить себя и зарабатывать на них. У меня, кроме досады, ничего это не вызывает. Константин Чуриков: Спасибо, Елена Владимировна. Елена Афанасьева, член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству. Сейчас еще все-таки выслушаем точку зрения адвоката. Это еще и член Совета по правам человека при президенте – Шота Горгадзе. Шота Олегович, здравствуйте, если вы нас слышите. Шота Горгадзе: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Шота Олегович, ваш взгляд вообще на то дело, о котором мы сегодня в том числе говорим. Вот как так получилось, что обвинение в мошенничестве этой супруги экс-банкира развалилось буквально в миг, по-моему, за неделю, и сразу приобрело какой-то другой оттенок? Вот почему история заглохла? Это что? Правоохранительные органы как-то не так это расследовали? В чем тут дело? Шота Горгадзе: Я хочу отметить, что на самом деле потерпевшая сторона должна думать только о том, как написать правильно заявление о возбуждении уголовного дела, а дальше контролировать ход следствия потерпевший сам, конечно же, не должен. И винить потерпевшего в том, что уголовное дело пошло не по тому направлению, что там были какие-то нарушения либо их не было – это, конечно, неправильно. Это когда пытаются в целях определенного информационного пиара перевернуть с ног на голову. Мы знаем с вами, как таким способом делают и фейк-новости, и как на белое говорится черное. Есть определенные технологии. И многие мои коллеги очень хорошо изучили эти технологии и имеют ими пользоваться. В этой конкретной ситуации мне трудно комментировать, почему именно в таком ключе развивалось уголовное дело. Однако то, что потерпевший Сергей сделал все по закону, хотя имел возможности, но не имел морального права поступить иначе, – я могу сказать, что дай бог, чтобы все поступали, как законопослушные граждане. Потому что мы с вами прекрасно понимаем, что несмотря на то, что мы живем в XXI веке, есть еще категория людей, которая осталась в 90-х. Вот когда люди пытаются решать свои проблемы не цивилизованным способом, вот тогда, кстати, к ним вопросов практически не возникает. А если человек обратился в правоохранительные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела, а в последующем это уголовное дело по какой-то причине развалилось, пошло не в ту степь, то начинают косо поглядывать на которого, кто обратился с заявлением. Не на него надо поглядывать, а на тех людей в погонах, которые это дело расследовали. Вся фактура была. Почему так пошло? Ну, вы знаете, у нас бывают и не такие фокусы, и не такие сюрпризы. Живем, к сожалению, в такой обстановке. Константин Чуриков: Смотрите, еще в продолжение этой же темы (потом выйдем, может быть, на что-то еще). В своих соцсетях адвокат, вот эта Екатерина Духина, говорит, что ее подзащитная стала жертвой домашнего насилия. Это как-то может повлиять на суд? Смотрите – вот такой поворот. Шота Горгадзе: Очень модная тема. Я хочу сказать, что у меня был один банальный бракоразводный процесс. Маленькое лирическое отступление сделаю. Адвокат моего процессуального оппонента… Я представлял интересы отца ребенка, который хотел взять опеку над ребенком, потому что мать страдала и алкоголизмом, и еще страдала наркозависимостью. Мне позвонила женщина, адвокат матери, которая сказала: «У меня есть связи в Европарламенте. Я напишу, что ты выступаешь против женщины – и тебе закроют въезд в Европу». Вот до такого абсурда даже доходит. Уважаемые господа, все-таки давайте мухи отдельно, а котлеты отдельно. Не нужно под каждую историю подтягивать семейное насилие. Да, бывают разные ситуации. Но какое отношение имеет заявление о преступлении, какое отношение имеет раздел имущества к вопросам семейного насилия? Если кто-то ударил женщину, неважно… Кстати, женщины тогда иногда бьют мужчин, и такое бывает. И мы видели с вами последний раз, кстати, как феминистически настроенные многие женщины говорили: «Вот посмотрите, какой ужасный этот историк Соколов, расчленил свою возлюбленную». А совсем недавно мы видели ситуацию, когда женщина на глазах у своего двухлетнего ребенка расчленила труп одного рэп-исполнителя. Константин Чуриков: Ужас! Шота Горгадзе: Неважно – женщина или мужчина. Важно другое – законопослушный человек или нет. И под каждую историю подтягивать харрасмент, семейное насилие, «женщина – жертва» – это неправильный подход, это попытка уйти от сути проблемы. Когда больше говорить нечего, начните говорить о семейном насилии. Это такая тема горячая, которая всегда уведет внимание зрителей от сути проблемы. Но наши зрители, наше общество достаточно грамотное, оно умеет отделять зерна от плевел. Поэтому здесь не нужно думать, что общество достаточно глупое и одними такими призывами, такими клише можно оправдать все что угодно. Оксана Галькевич: Шота Олегович, просто чтобы не было какой-то двусмысленности. Мне кажется, заподозрить разные группы общества в симпатиях к человеку, который расчленил свою девушку, наверное, невозможно. Сложно найти таких людей, я думаю. Шота Горгадзе: Вы судите по себе, понимаете, потому что вы здраво смотрите на вещи. Но я знаю лично депутата Государственной Думы, женщину, которая сказала в адрес этой женщины: «Довел мужчина». Понимаете? Сколько раз мы видели то расчлененки, то убийства – и «мужчина довел», «мужчина виноват». Не надо так. Мы не враги – мужчины и женщины. Совсем не враги. Мы все люди, поэтому давайте смотреть, кто законопослушный, а кто закон нарушает. Если все-таки моя коллега считает, что есть некие процессуальные нарушения, то не надо все сводить к семейному насилию. Побеждайте честно и открыто в суде, без пиара, без самолюбования, без хвастовства. Суд расставит точки над «i». Оксана Галькевич: Шота Олегович, а почему в вопросах семейного насилия, в этих делах бывает так сложно зафиксировать иногда сам факт? Константин Чуриков: Буквально 40 секунд. Шота Горгадзе: Бывают ситуации, когда стороны мирятся, потому что все-таки, как ни крути, это муж и жена. Жена забирает заявление, меняет свои показания. Поэтому не все дела по семейному насилию доходят до обвинительного договора. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, спасибо. У нас на связи был адвокат, член Совета по правам человека при президенте Российской Федерации Шота Горгадзе. Константин Чуриков: Зрители нам пишут. Москва: «Нужно ввести понятие «принудительный развод». Не умеют жить в мире? Развести!» Дагестан: «Каждый должен знать свое место и не требовать слишком много». Я тоже согласен. Оксана Галькевич: Жить надо в мире, Костя, а замуж выходить и жениться по любви. Константин Чуриков: По любви исключительно. Оксана Галькевич: Вот что я бы сказала. Константин Чуриков: И лучше с первого взгляда, да? Оксана Галькевич: Хотя, конечно, я не эксперт в этих вопросах. Константин Чуриков: Ну слушай, мы все немножко эксперты в этих вопросах. Оксана Галькевич: Друзья, мы прерываемся на большой выпуск новостей, который проведет Ксения Сокурова. После этого вернемся и поговорим о том, изжил или нет себя капитализм, во-первых. Есть такие мнения, что пандемия наносит последний удар по этому экономическому устройству. И поговорим о падении доходов у наших предпринимателей. Это может, кстати, больно ударить по нашему бюджету. Константин Чуриков: В общем, всю остальную дорогу будем говорить о деньгах. Оставайтесь с нами.