Константин Чуриков: Несколько недель назад думские фракции определили приоритетные проекты для себя на эту осень и договорились, что каждая фракция выберет по четыре действительно значимых для себя законопроекта, и они в обязательном порядке будут рассмотрены. И вот что интересно? В нынешнем списке из 16 этих законодательных приоритетов как минимум три касаются введения прогрессивной шкалы подоходного налога. И мы решили, что действительно социально значимая проблема обсуждается. И хотим спросить прямо сейчас, вопрос к вам: надо ли ввести прогрессивную шкалу подходного налога? "За" и "против" присылайте, пожалуйста, на номер 3443, в начале буквы "ОТР". Мы хотим просто понять – нужна нам или не нужна, и вам в частности, прогрессивная шкала подоходного налога. И представим наших гостей. Оксана Галькевич: В студии сегодня – Никита Масленников, руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития, и Андрей Гудков, доктор экономических наук и независимый эксперт по социальной политике. Здравствуйте, Никита Иванович и Андрей Алексеевич. Константин Чуриков: Добрый вечер. Уважаемые зрители, также интересно будет узнать (уже для этого можно позвонить по телефону), какой сейчас у вас доход, какая реальная зарплата, какая зарплата до вычета налогов и собственно сколько налогов вы отдаете государству. Может быть, вы нам скажете словами, какую сумму дохода вы считали бы для себя справедливой. Уважаемые гости, можно ли надеяться на то, что законопроект пройдет? Оксана Галькевич: Один из этих трех хотя бы. Константин Чуриков: Один из этих трех как минимум. И можно ли считать эту проблему уже назревшей и действительно требующей особого внимания власти? Пожалуйста. Кстати, вы же у нас по социальной политике. Андрей Гудков: Да, я по социальной политике. Только вопрос касается финансов, поскольку это налогообложение. Вопрос перезревший. У нас в 90-е годы была прогрессивная система подоходного налогообложения, потом ее отменили. И хотя ее отменяли в 2001 году, никто никогда (и даже специально это подчеркивали) не обещал, что будет вечной эта плоская шкала. Сейчас у нас четыре года кризис, социальная сфера серьезнейшим образом недофинансируется, поэтому встает проблема – где найти дополнительные доходы? Но, разговаривая о прогрессивном налогообложении, я должен сказать, что это революция. И как любую революцию, ее надо делать мягко, еще мягче, еще нежнее и не очень сильно спешить. Константин Чуриков: И не очень сильно перед выборами. Андрей Гудков: Нет, перед выборами поспешить вообще-то надо, потому что у избирателей есть запросы. Но не надо дрова ломать, потому что вопрос очень чувствительный. И главное состоит во введении прогресса, пускай даже самого незначительного. Потом можно будет все уточнить и все поправить. А вот если сразу ввести какие-то драконовые меры, то ни бюджет не пополнится, ни избиратель не будет понимать, что творится, ну и число недовольных пополнится. Оксана Галькевич: Никита Иванович, ваше мнение. Пора? Никита Масленников: Вы знаете, если у меня есть право выбора между "да" и нет", то я вам скажу: я выбираю "но", потому что… Оксана Галькевич: Так? А как же аргументы Андрея Алексеевича? Никита Масленников: Ну, аргументы хорошие, аргументы правильные. Причем Андрей-то Алексеевич… Ну, мы можем… Андрей Гудков: И на "ты", и по именам. Константин Чуриков: Пожалуйста, как хотите. Никита Масленников: Потому что мы однажды несколько десятков лет назад закончили один и тот же экономический факультет Московского университета. И нас там учили, что противоположности в конечном счете сходятся. И я почувствовал, что мы уже начинаем сходиться, собственно не начав еще дискутировать. Почему "но"? Действительно, я согласен, вопрос эмоционально такой накаленный. Люди остро чувствуют несправедливость устройства жизни. Оксана Галькевич: Несправедливость, конечно. Никита Масленников: Кто-то получает больше, кто-то – меньше. Но есть еще вот эти олигархи, есть еще кто-то, кто-то, всякие разные разбойники, которые с косой стоят и по моему карману, пытаются последний кошелек отрезать. Ну, все это есть. Причем перед любыми выборами… Константин Чуриков: Вы знаете, иногда даже кажется… Никита Масленников: Простите. Перед любыми выборами это естественно разогревается, потому что каждый политик пытается у политика из другого лагеря немножко, так сказать, позаимствовать идеи. Оксана Галькевич: Так почему "но"? Почему "нет"? Никита Масленников: А вот дальше посмотрим последствия. Здесь мы как раз с Андреем Алексеевичем согласны. Потому что я не очень понимаю – зачем, в чем цель. Первое, что я выбрал бы между "да" и "нет"… Господа хорошие законодатели, мною уважаемые бесконечно, беспредельно уважаемые, будьте добры, поясните мне, ради чего вы пытаетесь устроить эту революцию. Оксана Галькевич: Бюджет пополнить. Не аргумент? Никита Масленников: Нет. Оксана Галькевич: Почему? Константин Чуриков: Хорошо. Создать… Оксана Галькевич: Подожди, Костя! Константин Чуриков: Секундочку! Создать иллюзию ощущения справедливости. "У соседа корова сдохла – мне легче". Никита Масленников: Вот иллюзию, друзья мои, не надо создавать, потому что это… Помните старинный анекдот, который без конца кочует из учебника истории в учебник истории уже даже, по-моему, для начальных классов? О том, что однажды одну из внучек декабристов спросили: "А вот как вы относитесь к тому, что за окном происходит?" А это где-то был семнадцатый год. Она говорит: "Да я не очень понимаю. А что они хотят?" – "Они хотят, чтобы не было богатых". Она говорит: "Странно. Вот мой дед всегда говорил, что надо бороться за то, чтобы не было бедных". Понимаете, вот бюджет… Оксана Галькевич: Скажите, почему бюджет-то не наполнят? Аргумент главный – поможет наполнить бюджет и финансировать социальную сферу. Никита Масленников: Да просто потому что! Потому что господа законодатели… Вот опять-таки я не знаю деталей, мне сложно спорить. Налоговая система всегда устроена, знаете, как многослойный такой пирог. Вы один слой вынимаете – и все дальше начинает ехать. Это примерно, чтобы всем было понятно: взяли и решили на панели автомобиля заменить магнитолу. Сказали: "Вот она пусть будет не 13%, а 15% или она будет прогрессивная. В зависимости от скорости она у меня будет увеличиваться или сокращаться". Раз! – а в панель она не влезает. И машина в итоге никуда не едет. Вот поэтому с бюджетными сборами надо… Если просто на профессиональном языке, то очень коротко: плоская шкала налога подоходного и прогрессивная шкала социальных страховых взносов. Вот так вот сегодня. Если вы хотите сделать прогрессию здесь, то сделайте там плоскую шкалу. Объясните мне, каким образом будут социальные взносы все выстроены и как вы собираетесь без реформы пенсионной системы закрывать дефицит Пенсионного фонда России? Это первый вопрос. Дальше мы продолжим… Оксана Галькевич: Не с той стороны начали? Не с той стороны подошли, значит, не с того начали? Никита Масленников: Не то чтобы не с той стороны подошли. Понимаете, любая налоговая инновация требует прохождения по всему российскому алфавиту. Сказали первое "А"… Андрей Гудков: Поэтому я и сказал – революция. Никита Масленников: Революция, да. А где "Б"? Где страховые взносы? Константин Чуриков: Если заговорили о революции… Ситуация, когда главы нефтяных компаний платят такой же подоходный налог, что и учительница, извините, и уборщица (может быть, в той же нефтяной компании) – вот здесь опасность социального взрыва есть? Оксана Галькевич: Вот эти данные, которые разошлись по Интернету… Андрей Гудков: Вы неправы. Главы нефтяных компаний платят гораздо меньше, чем учительница или уборщица. Потому что все, кто получает зарплату по найму, труд по найму, платят 40% (это НДФЛ и страховые взносы). А те, кто являются главами нефтяных компаний, получают доходы от участия капитала (а это по совокупности вместе с налогом на прибыль, который весьма спорно считать в том числе), они платят 30%. Поэтому есть большая разница. Они находятся в более привилегированном положении. Из всех животных, которые созданы равными, они более равные. Оксана Галькевич: Вот та информация, которая взбудоражила народное воображение (не знаю, насколько она соответствует действительности), о том, что 1% россиян получают 20% национального дохода в нашей стране. Не знаю, насколько это соответствует действительности. Андрей Гудков: На самом деле больше. Соответствует. Оксана Галькевич: Около 50 российских миллиардеров из списка Forbesобладают богатством в размере свыше четверти национального дохода. Там есть совершенно катастрофические данные дальше о том, что примерно 75% ВВП у нас хранится за границей, в том числе в офшорах. Вот это совсем печально. Но сейчас я предлагаю вам, уважаемые гости, посмотреть на графику, которую мы подготовили к эфиру, о налогах россиян, о том, как… Потому что у нас очень часто люди думают, что все ограничивается только 13%. Далеко нет. Вот смотрите. Напрямую мы с вами платим НДФЛ – 13%. Действительно плоская шкала. Константин Чуриков: Это те, кто не в тени, те, кто честно оформлен. Оксана Галькевич: Да. Но работодатель платит также за нас с вами еще и страховые взносы. Вот смотрите. В Пенсионный фонд Российской Федерации – 22% от зарплаты. В Федеральный фонд обязательного медицинского страхования – 5% с лишним. В Фонд социального страхования – почти 3%, 2,9%. Там еще есть такие нюансы, что если работник зарабатывает больше 876… простите, 87 тысяч рублей в год, то страховые взносы в Пенсионный фонд снижаются до 10%, а ФСС вообще обнуляется. Константин Чуриков: И еще есть интересная информация… Оксана Галькевич: Есть косвенные налоги. Прости, Костя. Константин Чуриков: Если уже говорить о косвенных налогах, то в 2016 году PricewaterhouseCoopers вычислила, что среднестатистический россиянин отдает государству примерно 47% заработанного. Это, кстати, близко к оценке декана экономфака МГУ Александра Александровича Аузана, который говорит о 48%. Но, возможно, тут еще надо уточнить эти цифры, посчитать, потому что у нас же "Платон" появился, много еще там появилось. Оксана Галькевич: Но на самом деле еще интересный момент, что цифры, которые приводит Аузан и считает их правильными – 48% – это в любом случае выше среднего показателя, опять же по оценкам PricewaterhouseCoopers, того, что составляет в мире. В Центральной и Восточной Европе это составляет 34,2%. Константин Чуриков: Ну, это так, что называется, наверное, для общего развития. Андрей Гудков: И те, и другие цифры неточные. Оксана Галькевич: Лукавые? Андрей Гудков: Потому что в том списке, где вы дали, вы забыли про страховые взносы на страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, которые составляют 0,5%. Если вы добавите эти деньги, то у вас ставка взносов появится. Более того, говоря о косвенных налогах, должен сказать, что в последние несколько лет все меньше применяется льготная ставка налогообложения в 10% на продовольственные товары и все чаще применяется общая ставка 18%, поэтому налоговое бремя постоянно растет. Константин Чуриков: Чтобы нам все-таки не отдаляться от темы, давайте сфокусируемся именно на подоходном прямом налоге. У нас есть звонок, Неля из Иркутска хочет нам о чем-то заявить. Неля, здравствуйте… Не дождалась, видимо. Оксана Галькевич: Сорвался звонок. Неля, попробуйте набрать нас еще раз. Уважаемые друзья, и вы тоже звоните, пишите. Все это совершенно бесплатно. Константин Чуриков: Вот Неля появилась. Секундочку! Неля, пожалуйста, выходите в эфир, не бойтесь нас. Опять сорвался! Никита Масленников: Так вот, это было первое мое возражение, что не вполне продумано. Вот это первое "но". Давайте тогда посмотрим, что со страховыми взносами и как это все будет выровнено, как это будет все корреспондировать. Второй вопрос. Совершенно понятно, что если у вас возникает прогрессивная шкала, то это рост расходов… рост издержек на труд, с точки зрения предпринимателя. Платить должны больше, все прочее. Значит, что начинается? Начинается, в общем-то, в принципе, скрытый стимул для того, чтобы я платил в конверте либо еще как-то. Потому что сейчас повышение МРОТ уже дало этот эффект – начинает расти доля теневой занятости. За год она… Ну, я не знаю, надо проверить. Константин Чуриков: МРОТ тогда повышать не надо? И надо с этих 7800 еще брать 13%? Никита Масленников: МРОТ надо повышать, все это надо делать. Только одновременно нужно мотивировать и бизнес, давать ему определенную надежду, что он дальше получит. Какая будет пенсионная система? Никто не знает. Какие будут страховые взносы? Никто не знает. Ну, реакция будет естественная: "А, еще и прогрессивная шкала? Давайте-ка я буду им…" А это что значит? Если у нас на сегодняшний день… Хорошо, мы боремся, да? Боремся с бедностью. Официально порядка 21 с лишним миллиона тех, кто живут с доходами ниже прожиточного минимума. Согласен. Это позорный результат для страны. Но одновременно у нас порядка 20 миллионов человек в теневой занятости. Вот пересекаются плоскости, понимаете? А мы хотим… Константин Чуриков: А вот эти люди в теневой занятости – они сказочно богатые? Вот как вы думаете? Никита Масленников: Да нет, они не сказочно богатые. Но, по крайней мере, знаете, они не так бедны, как показывает статистика. Андрей Гудков: Как хотелось бы Минфину. Никита Масленников: Далеко не все, далеко не все. Там есть действительно люди, которым просто надо помогать. Но для этого есть социальная адресная помощь, которая тоже где-то как-то в стороне от всех этих налоговых революций. Андрей Гудков: Потому что ее перекинули на регионы, а регионы сидят с тощим бюджетом. Никита Масленников: Естественно! Андрей, я еще к этому подойду, это будет еще одно мое "но". Понимаете, не простимулируем ли мы увеличение теневой занятости и на самом деле потом еще худшие риски, которые принимают на себя человек? Если в теневой, неформальной занятости – значит, у меня уже хуже пенсионное обеспечение априори. Еще одно "но", теперь уже региональное. Вот Андрей здесь подсказку совершенно правильную перекинул, мячик на мою половину поля. Сегодня в консолидированном бюджете доля НДФЛ – ну, порядка одной трети. Причем по регионам распределение достаточно широкое. Скажем, возьмем Новгородскую область – 15% с небольшим. А вот Приморский край – уже 47%. И поэтому эффект, каким образом на бюджете регионов скажется эта налоговая революция, я боюсь, что он не просчитан, просто-напросто не просчитан. Потому что предприниматель будет давать деньги в конвертах, работник будет с большим удовольствием их принимать – бюджет регионов начнет… у него начнется выпадение еще большего количества доходов. А там огромные полномочия. И ты прав, огромные полномочия спущены указами 2012 года. Оксана Галькевич: Нагрузка, да. Майские указы, да-да-да. Андрей Гудков: В данном случае имеются в виду обязательства. Никита Масленников: Обязательства. Обязательства социальные. Андрей Гудков: А вот полномочия их обеспечить деньгами, к сожалению, не спущены, Никита. И это значимая проблема. Никита Масленников: Обязательства, да. Но полномочия не обеспечены источниками. В данном случае, вводя прогрессивную шкалу вот так с бухты-барахты, в одну ночь ко всеобщему счастью, якобы с понедельника на вторник, то тогда мы получаем… Константин Чуриков: Ну подождите! Почему с бухты-барахты? Никита Масленников: …получаем эффект снижения. Константин Чуриков: У нас в студии руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития и доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике. Разве мы сейчас что-нибудь… Андрей Гудков: А какое он имеет отношение к Минфину, к Правительству? Константин Чуриков: Вы имеете отношение к этому. Андрей Гудков: Нет, я не имею отношения! Я независимый эксперт, а это значит, что от меня нигде ничего не зависит. Точно так же и Никита – он может так же, как и я, выступать, рекомендовать. Никита Масленников: Если Минфин нас спрашивает, мы отвечаем. Он примерно в таком же режиме, как и вы с нами сегодня, ведет беседу. Оксана Галькевич: Вы знаете, дело в том, что, Никита Иванович и Андрей Алексеевич, Минфин не разговаривает не только с вами, но он и с нами не разговаривает, с нашими телезрителями не разговаривает. Константин Чуриков: И людей не слышит. Оксана Галькевич: И не слышит нас. Вот поэтому мы здесь с вами сегодня и собрались. Никита Масленников: По крайней мере, три "но" я уже высказал. Есть еще одно, допустим, очень существенное. Ну хорошо, если вы собираетесь повышать налоги, то давайте подумаем, а что у нас с расходами происходит. Я только сошлюсь на вчерашнее выступление в Совете Федерации госпожи Голиковой Татьяны, главы Счетной палаты. Она сопоставила, что происходило в 2016 году. По данным ее аудиторов, доля бюджетных средств, которые не дали очевидного социально-экономического эффекта, за год выросла в 12,5 раз. Из 443 строительных инфраструктурных объектов, которые должны были быть введены в строй согласно федеральной адресной инвестиционной программе, введено 244 – ровно половина. Оксана Галькевич: Да, я видела эту информацию. Никита Масленников: Объем незавершенного строительства за государственные деньги, за наши налоги… Оксана Галькевич: То есть крайне низкая эффективность. Никита Масленников: …2,2 триллиона рублей. Это касается 12 тысяч строек. Может быть, научимся здесь? Константин Чуриков: Давайте не прятаться за словами "крайне низкая эффективность". Это они крайне плохо все продумали или крайне хорошо воровали те, кто это реализовывал? Никита Масленников: Вы знаете, тут серединка на половинку. Есть и эффект, конечно, воровства… Андрей Гудков: Пускай прокуроры разбираются, это не наше дело. Никита Масленников: Да. Эффект воровства и эффект, конечно, совершенно неправильно, некорректно, неквалифицированно составленных смет. Скажем, по этому году уже очевидно, что… Пока семь месяцев прошло, отчетный период. Переплатили по стройкам, которым должны были выдать эти финансовые средства, переплатили уже 300 миллиардов рублей. Понимаете? Опять данные Счетной палаты. Может быть, мы здесь начнем наводить порядок, а потом уже посмотрим? Андрей Гудков: Или поступим, как Рузвельт, который избрался и, никого не слушая, ввел прогрессивное налогообложение. Он не слушал бизнес, но он слушал ученых. Оксана Галькевич: Вы знаете, по части второй – по "никого не слушая" – это у нас умеют здорово. Андрей Гудков: А у нас ученых очень не любят слушать. У нас теперь ведомства обросли своими собственными карманными институтами. Чем они занимаются, как они занимаются, зачем они занимаются – мало кто знает. И после этого появляются какие-то законопроекты, какие-то другие нормативные акты, под которыми не видно ни теории, ни профессионализма, ни компетентности, ни знаний. Остается разводить руками и высказывать свое недовольство в эфире, например, вашего телеканала, где еще можно это сказать. Никита Масленников: Андрей, ну, отчасти ты, наверное, прав. Но все-таки я о другом – вот дискуссии как-то пока не получается вокруг этой темы. Например, когда я был приглашен на этот эфир, для меня тоже было неожиданно: а что это мы вдруг? Тема как-то ушла с повестки дня финансовых ведомств, потому что никакого повышения… изменения НДФЛ на следующий год точно не предполагается. Андрей Гудков: И страховых взносов тоже. Никита Масленников: Вся бюджетная трехлетка к 2020 году тоже сверстана без этого. Что и зачем? Константин Чуриков: Уважаемые гости, давайте сейчас просто послушаем Валерия из Волгограда и других наших зрителей и поймем – тема ушла или не ушла. Валерий, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Хочется напомнить басню: "Как, друзья, вы не садитесь, вы в музыканты не годитесь". Андрей Гудков: Так мы и не претендуем. Зритель: Понимаете, дело не в том, какая будет шкала – прогрессивная либо плоская. Дело в том, что население хочет ли платить налоги либо не хочет платить налоги. А население должно платить налоги по одной причине – потому что налоги нужны. И надо их платить. Но тотальное воровство на уровне губернаторов и прочих администраций, неэффективное расходование бюджетных средств приводит к тому, что наши власти не имеют такой привычки отчитываться за налоговые деньги, куда налоговые деньги тратятся. Константин Чуриков: Валерий, ну скажите, вы или ваши родственники, вот вы бы хотели, чтобы вы или они платили меньший налог, предположим, если сумма дохода не так велика, а тот, кто побогаче, платил бы больше? Зритель: Я не против платить налоги, соответственно, допустим, со своей заработной платы, но если бы я знал, куда конкретно и на что идут налоги, и наши власти отчитывались бы: "Валерий, мы ваши налоги потратили на то-то, на то-то, на то-то". Константин Чуриков: А вот это прекрасный вопрос нашим гостям. Спасибо. Оксана Галькевич: Кстати, знаете, в Европе часто такие стоят информационные щиты "Строится дорога", и там пишут: "Простите, пожалуйста, за неудобства. Здесь мы тратим ваши налоги. На строительство этой дороги будут потрачены такие-то и такие-то средства". Никита Масленников: Особенно на муниципальном уровне, да. Оксана Галькевич: У нас действительно где я могу узнать, каким образом мои налоги потрачены? Может быть, даже пропорционально… Андрей Гудков: Не можете вы этого узнать. Оксана Галькевич: Вообще никак? А почему? Никита Масленников: Вы знаете, можно использовать Прямую линию. Андрей Гудков: Нет, спросить можно, а ответа получить нельзя. Оксана Галькевич: Нет, Прямая линия – это очень сложно. А попроще нет механизма? Андрей Гудков: Дело в том, что у нас очень своеобразная налоговая система и система социального страхования. В развитых странах мира, на которые мы так все время смотрим, бо́льшая часть налогов собирается и расходуется на уровне муниципалитетов. Потом на среднем уровне – провинции. И только лишь меньшая часть – на уровне общенациональном, федеративном, как угодно назовите. У нас все наоборот. У нас 60% – это федеральные расходы, где-то 30% – это региональные расходы, и порядка 10–15% – это муниципальные расходы. Например, в Москве муниципалитеты имеют бюджеты равные сумме заработной платы и канцелярских расходов, а все действительные бюджеты в префектурах, которые никто не избирает, они назначаются. Поэтому главная демократия – как правильно сказал наш абонент из Волгограда, это демократия в действии, контроль расхода финансовых средств. У нас, к сожалению, с этим плохо. И когда Никита Иванович на этот вопрос указывает пальцем, он попадает сторонникам прогрессивного налогообложения прямо по очень болезненному месту. Ну просто по очень! Оксана Галькевич: Никита Иванович, я просто хочу сказать, что… Никита Масленников: Я все-таки продолжил бы. Может быть, буду попадать или не попадать. Оксана Галькевич: Я просто хотела сказать, что не соглашусь я с вами, что это совсем исчезло из повестки. Может быть, сейчас мы не слышим о том, что финансовые ведомства занимаются проработкой этого вопроса, но тем не менее мы видим, что это отражено в законопроектах. Вы знаете, мы своим каким-то пятым-шестым чувством тоже уже жизнью-то научены. Если у нас Государственная Дума, вот этот "принтер бешеный", проявляет активность – значит, мы в каком-то виде все это получим. Год у нас какой? Предвыборный! Андрей Гудков: Значит, возбудитель проник в кровь. Оксана Галькевич: Уж извините меня, из повестки для наших телезрителей это не исчезает никогда. Даже с вами социальные темы обсуждаем, и первая мера – повысить всем, ввести этот прогрессивный налог. Поэтому я с вами не соглашусь. Андрей Гудков: Нет, первая мера – это чтобы те, кто получают доход от участия в капитале, и те, кто получают доход от труда, платили в равной мере. Вот это первая мера. Давайте сначала введем равенство, а потом будем думать о прогрессе. Никита Масленников: Андрей, я продолжу, может быть, тебя. Допустим, очень хорошо, очень хорошая была мера предложена для пополнения доходов бюджета в этом году (она будет действовать и в следующем) – 50% дивидендов от госкомпаний. Но чем закончилось? Естественно, у нас есть "ровнее других", и поэтому две компании как бы… Андрей Гудков: И "Роснефть" предпочла "слить" Улюкаева под суд, чем заплатить нормальные дивиденды. А это не 2 миллиона, это гораздо бо́льшие деньги. Никита Масленников: Если позволите, я продолжу этот сюжет, который нам телезритель подсказал. Мое как раз четвертое "но", которое я хотел сказать, высказать. Да, пожалуйста. В принципе, налоги – это экономическая суть государства. Как сформулировали в XIX веке, так это никуда не ушло. Поэтому государство вольно, естественно, определять свою налоговую систему. Но поскольку все-таки у нас век XXI уже, то, вообще-то, оно вольно-то, конечно, вольно, но, в принципе, посоветовавшись с гражданами, потому что любая демократия, любое социальное государство – это все-таки в основе своей налогоплательщик. Поэтому, естественно, я не против того, что эта тема возвращается в повестку дня, но она, на мой взгляд, вернуться должна вместе под ручку со спутником или спутницей. Каким образом рядовой гражданин может добиться от государства ясности, прозрачности, четкости в изложении ответа на вопрос: "А куда пошли мои деньги?" Константин Чуриков: Подождите. По выпускам новостей мы можем догадываться – они пошли на количество стадионов и число городов, которые примут Чемпионат мира. Андрей Гудков: Нет. Основная статья расходов бюджета… Константин Чуриков: Я говорю "в том числе". Никита Масленников: Все равно не социальная. Андрей Гудков: …на 2016 год по крайней мере, – это силовые структуры. Никита Масленников: Ну, не только, не только. Андрей Гудков: Это военные расходы и расходы на органы безопасности – туда уходит 35% всех поступлений. Оксана Галькевич: Уважаемые гости… Никита Масленников: Ну, столько же и на социалку. Оксана Галькевич: Никита Иванович, вы больший оптимист, чем я. Вы знаете, у нас же принято не советоваться, у нас принято принуждать к счастью. Понимаете? Никита Масленников: Я с вами согласен. Оксана Галькевич: Поэтому они примут и принудят нас к любви, к счастью, к налогам! Никита Масленников: Я с вами согласен, я не спорю. Вы меня спросили – почему "но"? Я вам отвечаю – "но". Потому что со мной не советуются. Андрей Гудков: Принуждение к любви – это "изнасилование" называется. Никита Масленников: Потому что я не знаю, куда мои идут деньги. Потому что, в конце концов, вот эта налоговая дискуссия… Я согласен, что есть смысл вернуть в повестку, потому что, по крайней мере, есть очень серьезный смысл. Здесь, Андрей, не будешь мне возражать. Распределение подоходного налога, который поступает в бюджет субъекта, между региональным уровнем и муниципальным сегодня – 85/15. 15% – муниципалам. Андрей Гудков: И на федеральный, и на региональный, и на муниципальный. Никита Масленников: Давайте обсуждать, а сколько же нужно, чтобы… Константин Чуриков: Уважаемые гости, мне кажется, мы все равно отдалились сейчас от человека по ту сторону экрана, от зрителя. Оксана Галькевич: Из Иванова, например, есть человек у нас. Константин Чуриков: Мы начинаем мыслить государственнически – что там государству перепадет, извините, обломится и так далее. Давайте послушаем Виталия из Иванова. Кстати, уважаемые зрители, у нас пока умер на время SMS-портал. Ну, как назло! Как только интересная тема, так какие-то с ним проблемы. Так что звоните активнее. Андрей Гудков: Это враги. Это происки. Оксана Галькевич: Чат! Друзья, открывайте чат на нашем otr-online.ru и пишите там, в чате, общайтесь с нами. И в социальных сетях, "ВКонтакте". Константин Чуриков: Виталий, добрый вечер. Зритель: Добрый день. Добрый день! Оксана Галькевич: Да, добрый! Слушаем вас. Зритель: Вопрос, конечно, он не то что назрел, а он перезрел, правильно сказал слева сидящий по экрану товарищ. Я что хочу сказать? Вот эта прогрессивная шкала налогообложения… Постоянно мы говорим, что у нас государство социальной направленности, а прогрессивного налога до сих пор нет. И получается противоречие какое-то. Где же социальная направленность, если бедный, который 7 тысяч получает, минималку, платит 13%, и тот, который получает… я уж не знаю, даже мне трудно сказать, какие деньги – и то же самое? Это просто… Константин Чуриков: Виталий, скажите, пожалуйста, а где, по-вашему, проходит эта черта между богатством и бедностью? Начиная с какой суммы люди в нашей стране, как вам кажется, должны все-таки платить какой-то больший налог подоходный? Зритель: Мне кажется, прогрессивную шкалу налогообложения можно сделать в зависимости от каждого рубля, по экспоненте. Математики предложат. И будет все справедливо. Там уже не надо делить на 50 тысяч, 100 тысяч, 200 тысяч, а по экспоненте будет. Это математики предложат, это очень просто делается. Оксана Галькевич: Видимо, непросто. Константин Чуриков: Так, сейчас мы узнаем, просто ли это. А так, вот на словах просто скажите, если без экспоненты. Зритель: На словах? У кого зарплата до 80 тысяч – платил бы 25%. Ой, я имею в виду – от 30 тысяч. А до 30 тысяч – 13%. А у кого минималка – у того не надо брать. Константин Чуриков: То есть вы так прямо близко провели эту черту. Оксана Галькевич: Жестко, да. Зритель: А почему жестко? Это очень справедливо. Оксана Галькевич: Виталий, а скажите, откуда у вас уверенность, что повышенные налоги, прогрессивная школа, все это собранное будет использоваться на благо народа, пойдет на социальные расходы, как вы сказали? Ну, откуда у вас уверенность такая, а? Вы уверены, что 13% правильно на социальную сферу тратятся? Зритель: Я поддерживаю президента Путина, что он занимается обороноспособностью страны. Это я прямо поддерживаю. А то, что детям очень мало уделяют внимания, поэтому они и рожают одного-двух. Как и пенсионерам. И деньги, которые бы пошли с прогрессивной шкалы налогообложения, можно было бы поделить на эти три категории – оборона, дети и пенсионеры. Разве это не справедливо? Сам вопрос напрашивается. Константин Чуриков: Извините, а растущему организму в стране как быть? Потому что все-таки молодежь должна развиваться тоже, как говорится, не в стрелялки играть, понимаете, не в Интернете сидеть, а учиться. Андрей Гудков: Придут в армию, получат автомат, паек, форму – и будут расти. Константин Чуриков: Да, там всему научат. Спасибо, Виталий, за ваш звонок. Вы знаете, как интересно! А у нас вообще в стране какие-то исследования проводятся, как люди воспринимают, где проходит эта граница между богатством и бедностью? Никита Масленников: Исследований много, а результаты… Андрей Гудков: Очень и очень скорбно. Мой однофамилец Лев Гудков в свое время, лет десять тому назад, какие-то исследования проводил, но их надо обновить. И тут, понимаете, есть большая аберрация, когда рассуждаете на эту тему. Вообще, на самом деле система прогрессивного налогообложения устроена очень просто. До какой-то суммы (ну, на Западе несколько десятков тысяч евро) берется подоходный налог и социальные страховые взносы. Потом социальные страховые взносы больше не берутся, и начинается прогресс подоходного налога – и заканчивается он под 50%. Оксана Галькевич: То есть предполагается… Андрей Гудков: Были времена, например, в 60-е годы в Америке, когда с миллиона долларов дохода брали 95%, но это давно кончилось. Оксана Галькевич: Я правильно понимаю, что это предполагает, что социальную заботу о себе человек с таким доходом берет на себя, да? Андрей Гудков: Социальная ответственность зажиточного слоя… Оксана Галькевич: Он не обращается. У него есть медстраховка. Он сам думает о том, как он себе пенсию обеспечит. Вот все эти вопросы он берет на себя, снимая с государства. Правильно я понимаю? Андрей Гудков: Он получает все социальные гарантии по той сумме, которую он платил до предела – скажем, 25 тысяч евро. Оксана Галькевич: Ну, минимум там какой-то. Андрей Гудков: Не минимум, а максимум. Оксана Галькевич: Базовый набор. Андрей Гудков: Скажем, 25 тысяч евро – это было в начале 2000-х годов. Он платит до этой суммы все социальные страховые взносы и стабилизированную плоскую ставку подоходного налога. Когда он получает денег более 25 тысяч евро, он может их тратить на накопительное страхование, на коммерческие виды страхования, но подоходный он платит уже по повышенной ставке. И эта ставка может сильно повышаться, в разных странах до разного. У нас, например, было до 35%, а в других странах было до 50%. Ну, 49% обычно ставили. Это много. Я против таких высоких ставок. Но то, что при получении повышенных доходов должна где-то быть величина порядка 40% совокупно со всей суммы – я за это. Оксана Галькевич: А кто сказал, что пойдут… Никита Масленников: Я просто добавлю. Сейчас в Конгрессе (не нашем, а в Конгрессе американском) начинается это обсуждение налоговых реформ Трампа. И там один из пунктов – это снижение верхней планки подоходного налога. Сейчас это порядка 39,6%. Андрей Гудков: Он же республиканец. То же самое делал и… Никита Масленников: "Вот до 36% спустим". Но при этом что очень интересно? Вся эта реформа, если получится, она все-таки ориентирована в том числе, может быть, даже и прежде всего (тут надо посмотреть, как рассчитывается, как все вкладывается) на укрепление благосостояния среднего класса. Почему? Да потому, что налоговые вычеты по подоходному налогу увеличиваются вдвое. Понимаете? Оксана Галькевич: Никита Иванович, вы знаете… Никита Масленников: Для одного индивидуального… допустим, для холостого мужчины уже не 6 тысяч, а 12 тысяч долларов в год, а для семейной пары – 24. Понимаете? Андрей Гудков: Вычеты будут гораздо больше. Константин Чуриков: А у нас это будет работать? Никита Масленников: Нет, у нас есть вычет, но там 3 тысячи рублей. Константин Чуриков: Они есть, но за этим надо еще очень много побегать. Оксана Галькевич: Ну, там слезы, слушайте, а не вычет. Никита Масленников: И еще налоговая декларация. Если это нестандартный вычет, вы еще должны заполнить налоговую декларацию и потом получить… Оксана Галькевич: Попробовать ее заполнить самостоятельно, если у вас нет высшего математического образования, да? Никита Иванович, вы сказали про средний класс. Это важно, потому что… Никита Масленников: Ну, все-таки она относительно простая. Андрей Гудков: Ну, 200 страниц. Ну, что там? Просто средний объем налоговой декларации в США стандартный – 200 страниц. Оксана Галькевич: Никита Иванович, вы сказали про средний класс. Это важно, потому что есть опасения, что по среднему классу это может и ударить, прогрессивная шкала. Никита Масленников: То-то и оно. Оксана Галькевич: И этот несчастный мистер Тыква, понимаете, свой домик никогда не достроит. Старается-старается по кирпичику… Андрей Гудков: Поэтому я и говорю: мягче, мягче! Никита Масленников: Спокойнее, да. Андрей Гудков: Постепенно и секторно. Никита Масленников: Я бы сначала предложил господам законодателям внимательно изучить последствия этих шагов. Я уже сказал четыре "но", а вот это последнее касается среднего класса. Почему я должен платить, а потом еще бежать в тень, чтобы сохранить свой доход, если я не знаю, на что это тратится? Оксана Галькевич: Ломать дороги на непостроенных дорогах, правильно? Лечиться в частных клиниках, потому что бесплатная медицина не работает. Никита Масленников: Почему? Вот объясните мне. Та же самая Москва – ну, зачем эти бесконечные переделки тротуаров, которые сейчас две недели рассыхаются и выпадают? Оксана Галькевич: Да, да, да! Константин Чуриков: Это одна сторона медали. Но есть люди, которые по-прежнему… Никита Масленников: Это стимулирование обувной отечественной промышленности, видимо, да? Каблуки все время ломаются. Константин Чуриков: Секундочку! Секундочку, Никита Иванович. Это один вопрос, и резонный. Но опять-таки в стране очень много людей, нам кажется, судя по сообщениям и по откликам, все больше и больше, которые задаются вопросом: "А доколе? А почему я с 7800 плачу 13%?" Нам говорили сколько сегодня? Примерно тысяча, да? Вот просто тысячу отдаешь. А там еще у тебя коммуналка, у тебя еще продукты, тебе еще кого-то надо кормить в семье. Андрей Гудков: Эти 7800 – это даже меньше, чем прожиточный минимум. То есть физическое выживание требует 10 тысяч рублей в год… в месяц на человека, а минимальный МРОТ – 7800. Никита Масленников: Хорошо, я с этим согласен, повышать МРОТ надо. И слава богу, что мы наконец-то через 16 лет начнем выполнять статью 1-ю нашего Трудового кодекса. Слава богу, доработались! Показатель социального и экономического прогресса. Доколе? Ведь вопрос можно переформулировать и так: а доколе тот же самый средний класс будет не задавать вопросы своим политическим представителям? Или доколе он не самоорганизуется? Потому что все это происходит отчего? На общем фоне. Доля государства в экономике – 70%. А госкомпании – уклонисты. "Не будем мы платить 50%". Андрей Гудков: Да. Оксана Галькевич: Они высоко, они плохо слышат там, понимаете, в башнях из слоновой кости. Никита Масленников: Они плохо слышат. Бюджет Российской Федерации формируется… Если 70% экономики – это государственный сектор, то сколько там источников? Ну, наверное, чуть-чуть побольше, чем половина – эти все госкомпании и прочее. Андрей Гудков: При коммунистах таких плохо слышащих госслужащих расстреливали. Оксана Галькевич: Ой-ой-ой! Константин Чуриков: Это имитация глухоты. Оксана Галькевич: При коммунистах мы вообще не знали, что там и куда тратится, сколько чего собирается и где эту информацию брать. Никита Масленников: Ну, это точно. Поэтому здесь вопрос. Оксана Галькевич: Разве нет, Андрей Алексеевич? Андрей Гудков: По крайней мере, на уровне нижнем, районном, кое-что знали. Надо было просто ходить на партсобрания и входить в бюро райкома. Оксана Галькевич: Ну, это опять выбирая из каких-то зол, понимаете. Никита Масленников: Алексеевич, не идеализируй, не идеализируй. Андрей Гудков: В бюро райкома тебе бы сказали. Константин Чуриков: Громковато стало у нас в студии. Уважаемые студии, громковато стало в студии. Давайте дадим зрителям возможность высказаться. Дмитрий из Воронежской области уже минут 15 томится на линии. Дмитрий, здравствуйте. Оксана Галькевич: Дмитрий сейчас как включит! Зритель: Вечер добрый. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Идея, конечно, неплохая, но в нашей стране она невыполнима. Почему? Богатый класс найдет возможности уйти от налогов, а все это ляжет на плечи малообеспеченных слоев населения. Во-первых, это даст возможность сразу всем продавцам поднять цены на рынке. Почему необоснованно растут цены на тот же металл, на стройматериалы, на все? Что стало причиной подъема цен? Рост доллара? Доллар прыгает – и опускается, и поднимается. А цены только растут. И куда ни посмотри – везде подъем, подъем и подъем. А население стало беднее. Почему? Потому что люди как получали (допустим, в нашем регионе) свои 15 тысяч… И это уже довольно-таки приличная зарплата. И как на них прожить? Коммуналка подорожала, в магазине все подорожало. Люди заходят и уже берут в ограниченном количестве питание детское. А деткам надо покупать. Одежду уже не за что купить. А если дополнительный еще налог введем… Может, проще нам урезать, как бы сказать, аппетиты чиновников? У нас некоторые чиновники в день получают 2,5 миллиона рублей. Это немыслимые деньги. Что, у нас господин Миллер в газовых баллонах газ через границу носит? Может, подумать и чуть-чуть тормознуть их, а населению дать немножко хоть кислородом дыхнуть? Андрей Гудков: Ну, именно это и предлагается. Константин Чуриков: Так какой-то кислород, извините? Давайте разберемся. Какой кислород? Вот эти налоговые какие-то послабления для тех, кто получает меньше? И еще нужно понять, насколько меньше и где эта граница проходит. Или, я не знаю, повышать зарплату? О чем, кстати, госпожа Голодец у нас чуть ли не каждый день говорит. Никита Масленников: Ну, повышать зарплату – кто спорит с этим? Но зарплату надо как минимум заработать, как минимум заработать надо ее. Понимаете? У нас, к сожалению, с этим получается не очень хорошо. Константин Чуриков: Вы о производительности труда или о том, что у нас плохо работают? Никита Масленников: И от производительности труда, и от слабой организации, и от неконкурентоспособности производства и так далее. Вот с этим надо разбираться – тогда и будет зарплаты. Андрей Гудков: Потому что инвестиций нет и новой техники нет. И никто в науку ничего не вкладывает. Откуда тогда возьмется производительность? Константин Чуриков: Секундочку! Это вы не нам эти вопросы задавайте. Это вопросы государству, правильно? В науку кто у нас будет вкладываться? Андрей Гудков: Вообще-то, вопросы Дмитрию Анатольевичу Медведеву, который отвечает за политику исполнительной власти. Это вопросы его заместителям, вице-премьерам, которые хорошо занимаются космодромом "Восточный" и так далее и тому подобное. А сам Дмитрий Анатольевич констатирует в журнале "Вопросы экономики" о том, что нет инвестиций и вряд ли откуда-то будут. А вы сообщаете то, что сообщали западные СМИ о том, что за рубежом на счетах находится… Оксана Галькевич: А что мы сообщали? 75% ВВП? Андрей Гудков: Не 75%. Оксана Галькевич: А сколько? Больше? Андрей Гудков: Там находится 1 триллион 800 миллиардов. А 1 триллион 800 миллиардов долларов – это больше, чем наш ВВП. Оксана Галькевич: Ну, видите? Значит, все-таки работают на повышение благосостояния, просто не всех слоев населения. Понимаете? Андрей Гудков: Ну, они личный коммунизм построили, но хотелось бы хотя бы немножко общественного капитализма. Никита Масленников: По заработной плате я просто скажу. Здесь тоже надо быть очень осторожным, потому что если эмоции убрать… Последние 10 лет темпы? Производительность труда растет в два раза ниже, чем заработной платы, понимаете? Хотя мы все недовольны, хотя мы все говорим, что нам не хватает, что только, по сути дела, в этом году началось более или менее понятное восстановление динамики реальных заработных плат вверх, но она еще на 2013 год (на докризисный уровень) вышла, она только… Андрей Гудков: Да, она ниже, и серьезно ниже. Никита Масленников: Она ниже. А по реальным доходам у нас еще провал, который надо компенсировать в ближайшие года два, видимо. Поэтому здесь возникает вопрос: а с того ли конца мы подошли? Может быть, лучше бы в повестку дня нашей Государственной Думы включить целый комплекс законов о том, каким образом ускорить рост производительности труда? Вот что здесь сделать нужно? Андрей Гудков: Никита Иванович, а может, сначала Государственной Думе надо бы специалистов послушать – и не так келейно, а достаточно публично? Потому что отбираются какие-то никому не известные люди, говорят какие-то совершенно непонятные вещи – и потом выдается все это за истину в последней инстанции. Константин Чуриков: Давайте сейчас обратимся к небольшому опросу, который устроили наши корреспонденты в нескольких городах. Вопрос был простой: "Какой подоходный налог вы считаете для себя справедливым?" ОПРОС Константин Чуриков: "А все остальные живут ниже плинтуса". Оксана Галькевич: Вот видите – в том или ином виде эта информация про 1% богатых людей, которые владеют значительной частью национального благосостояния, она бродит по интернетам. Константин Чуриков: Люди в курсе, и не только из западных СМИ. Оксана Галькевич: Да. Может быть, не все цифры так правильно называются, но тем не менее. Видите, где-то что-то слышали. Звоночек у нас есть, давайте сразу примем. Константин Чуриков: Звонок, Валентин из Майкопа выходит в эфир. Валентин, добрый вечер. У вас какие соображения по поводу прогрессивной шкалы налога? Зритель: Я против прогрессивной шкалы. Оксана Галькевич: Так, а почему? Константин Чуриков: Почему? Зритель: Потому что прогрессивная шкала… Поймите, если у нас минимальная зарплата… ну, средняя зарплата в республике 15 тысяч, то это у вас от 15 тысяч отнимают 3 тысячи. За 12 тысяч вы сможете прокормить семью, ребенка и жену? Константин Чуриков: Подождите! Так мы, собственно, и задаемся вопросом: может быть, надо с 15 тысяч отнимать не 3 тысячи, а может быть, 1 тысячу? А может быть, вообще ничего не надо отнимать? А у кого-то, у кого существенно больше… Андрей Гудков: А у кого 150 тысяч – тот может и поделиться не 3 тысячами, а побольше. Константин Чуриков: Да. Мы же говорим о прогрессе как в ту, так и в другую сторону. Андрей Гудков: Они не понимают, что такое прогресс. Зритель: Поймите, дело в том, что у нас есть такие некоторые предприятия, которые выплачивают, официальную делают зарплату, допустим, 7 тысяч, а неофициально – 15–20 тысяч. Константин Чуриков: Есть такие предприятия. Я думаю, что налоговой, Роструду и всем заинтересованным ведомствам, прокуратуре было бы интересно с ними познакомиться. Зритель: Им не надо знать эти предприятия. Как было бы классно, поймите, если бы… Я бы смог выплачивать в полной мере коммуналку, смог бы содержать себя, смог бы содержать жену и смог бы содержать ребенка нашего будущего. Константин Чуриков: И самое печальное, что вы как раз об этом говорите в сослагательном наклонении – "если бы". Спасибо за ваш звонок. Вот несколько SMS, которые успели "упасть" буквально в начале часа, до крушения нашего SMS-портала. "В данное время мы все платим от 40 до 70%, – ну, зритель имеет в виду, видимо, косвенные и прямые. – Зачем изобретать велосипед? Надо взять опыт развитых стран". Кстати, тут у меня списочек стран (может быть, нам его покажут), где плоская, а где прогрессивная шкала. Страны с пропорциональной налоговой системой (может быть, мы сейчас это увидим на экране): Маврикий, Россия… Ну, почему-то Маврикий здесь первый. Никита Масленников: Конечно. Константин Чуриков: Македония, Латвия, Болгария, Эстония, Свазиленд, кстати. Вот мы в такой компании оказались. Оксана Галькевич: Ну, большинство-то все-таки… Константин Чуриков: Страны с прогрессивной налоговой системой. Давайте по алфавиту. Армения… Оксана Галькевич: Австралия, Австрия. Ты на "Б" давай. Константин Чуриков: Белоруссия, Бельгия, Бразилия, конечно. Оксана Галькевич: Канада, Китай, Коста-Рика, Куба. Константин Чуриков: Дания (тут как-то алфавит уже не соблюдается), Египет, Финляндия, Германия, Грузия, Ирландия, Италия, Нидерланды. Оксана Галькевич: Новая Зеландия, Норвегия, Турция, США, естественно, Словения, Япония и многие-многие другие. Андрей Гудков: Таким образом, надо просто присоединяться к большинству. Но здесь очень важный момент надо подчеркнуть, он чуть-чуть обозначился. Вы знаете, были программы технической помощи TACIS Российской Федерации – и они потерпели крушение, они были неэффективные, потому что нам передавали самый такой актуальный опыт, как работают системы Евросоюза. Извините, нам сейчас надо не сверхзвуковой самолет осваивать, а на У-2 научиться летать. Поэтому для нас наиболее актуальный опыт 30–40-х и 50-х годов, когда прогрессивное налогообложение вводилось в тех странах, которые вы перечислили. Я говорю: мягче, осторожнее, по этапам, по секторам! Оксана Галькевич: Ну подождите… Андрей Гудков: Все можно будет потом поправить. Сейчас главное – о чем и предупреждает Никита Иванович – не напугать, не навредить, не разломать, не сделать так, что из слоеного пирога налогообложения системного один слой выдернуть, а все остальные обрушить. Константин Чуриков: Но как сделать так, чтобы люди… Оксана Галькевич: А какое ощущение вообще… Константин Чуриков: Извини, Оксана. Если вы говорите "постепенно, осторожно", я понимаю ваши доводы и вашу логику. Но как быть людям, у которых, извините, в холодильнике уже давно пустовато, а детей маленьких прибавилось? Вот им еще сколько ждать всего этого счастья? Андрей Гудков: А они пускай эти вопросы задают не мне и не Никите Ивановичу, а пусть отправят своему депутату. Никита Масленников: Вы считаете, что прогрессивная шкала в одночасье все это исправит для них? Я далеко не уверен. Наоборот – усугубит. Константин Чуриков: Я думаю, что в семье, где считают каждую копейку и как раз таки понимают, что с 10 тысяч условные 2 тысячи платятся в виде налогов, а их как раз не хватает, например, на коммуналку или на питание и так далее… Никита Масленников: Вы знаете, здесь ведь есть еще оборотная сторона. Я согласен с Андреем в том, что здесь есть над чем поразмышлять. Но даже у плоской шкалы есть налоговые вычеты. Если мы переходим к прогрессивной шкале, то что у нас с этими самыми вычетами происходит? У нас эта практика действительно может быть формой такой адресной социальной помощи. Оксана Галькевич: Поддержки. Никита Масленников: Поддержки. Но у нас, к сожалению, очень много бюрократизма здесь. Потому что есть стандартные выплаты, они касаются чернобыльцев, Героев Советского Союза, вычеты, и первый ребенок, второй и так далее и тому подобное – стандартно по закону. Но образование, здравоохранение, строительство, приобретение жилья – вот здесь, если вы хотите получить вычет, вы сначала должны написать, подать налоговую декларацию и ждать решения налогового органа, разрешит он этот вычет или не разрешит. Андрей Гудков: И будете ждать около года. Никита Масленников: Понимаете, здесь с этим… Оксана Галькевич: Ну, там не полгода, а там три месяца идет рассмотрение, а потом месяц на исполнение, если затянулось. Никита Масленников: Да. Вот хотя бы с этим на первых порах до конца года следующего (не этого даже, а следующего) решить вопрос – и это уже помощь практическая тем, кто сегодня озабочен этим вопросом. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, очень мало времени. Время пролетело совершенно незаметно. Хотела еще у вас узнать, как вы считаете, есть ли ощущение… Как это надо сделать – сделать быстро вот эти законодательные инициативы или все-таки с чувством, с толком, с расстановкой? Константин Чуриков: А времени уже нет. Оксана Галькевич: Это, видимо, уже в другой раз Андрей Гудков: Две вещи… Оксана Галькевич: Десять секунд! Андрей Гудков: Начать воплощать идею, а потом довести ее до какого-то развитого вида. Константин Чуриков: И теперь все-таки слово нашим зрителям… Андрей Гудков: Воплощать начать сейчас, а доводить до развитого вида – с дискуссиями, с обсуждениями – поэтапно. Никита Масленников: Ну, дискуссия собственно началась сегодня. Будем продолжать. Константин Чуриков: Андрей Алексеевич, Никита Иванович, слово нашим зрителям, тем счастливцам, которые успели отправить первые свои эсэмэски, когда мы только спросили: нужна ли прогрессивная шкала подоходного налога? Вот за эти несчастные 10–15 минут: "да" – ответили 89% тех, кто проголосовал; "нет" – ответили 11%. Но, возможно, они просто не дослушали вас. Может быть, вы бы их разубедили. Спасибо большое вам. У нас в студии были – Никита Масленников, руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития… Оксана Галькевич: …и Андрей Гудков, доктор экономических наук и независимый эксперт по социальной политике. Спасибо, уважаемые гости и телезрители! Программа "ОТРажение" вернется к вам через 40 минут. Ну а впереди – большой выпуск новостей.