Кирилл Разлогов и Виктор Матизен - о новой схеме регулирования кинопроката

Гости
Кирилл Разлогов
президент Гильдии киноведов и кинокритиков России
Виктор Матизен
член правления Гильдии киноведов и кинокритиков России

Виталий Млечин: А мы сразу, сходу начинаем обсуждать следующую тему, как мы и обещали.

Министерство культуры собирается "зачистить" российский прокат от "низкобюджетного иностранного кино". Это сейчас была цитата. Ведомство предлагает новую схему регулирования в этой сфере: каждый иностранный фильм, который выходит в российских кинотеатрах, должен платить, по мнению Министерства культуры, не менее 5 миллионов рублей в обмен на прокатное удостоверение. Кроме того, если сбор фильма превысит 200–300 миллионов рублей, то цена будет уже выше – будет определяться как от 3 до 5% от этой уже суммы. Платить прокатчики будут в Фонд кино, который потом выдаст эти деньги на производство российских картин. Большинство фильмов в российском кинопрокате – иностранного производства. Их доля достигает 70%. А кассовые сборы от их проката превышают аж 80%.

Ну что же, нужна ли эта инициатива? Давайте сначала зададим вопрос нашим зрителям. Какое кино вы предпочитаете – российское или иностранное? Напишите нам SMS на короткий номер 3443, в начале поставьте буквы "ОТР". Ну и, собственно, выскажите свое мнение. Еще раз зададим вопрос, он довольно простой: какое кино вы предпочитаете, производства чьего – российского или иностранного?

И обсудим все-таки эту инициативу. У нас сейчас на прямой связи по Skype президент Гильдии киноведов и кинокритиков России Кирилл Разлогов. Кирилл Эмильевич, здравствуйте. Вы нас слышите?

Марина Калинина: Здравствуйте.

Кирилл Разлогов: Да, я вас слышу.

Виталий Млечин: Прекрасно! Как по-вашему, вот сейчас, если примут эту инициативу Министерства культуры, сразу все станет хорошо в нашем кинематографе и начнем снимать шедевры?

Кирилл Разлогов: Нет, качество фильмов от этого ни в какой степени не зависит. Может быть, количество. Считается, что если дается много денег на фильм, то качество лучше. Техническое качество – наверное. Художественное качество совсем от этого не зависит. Кроме того, большинство художественно-достойных произведений, как правило, низкобюджетные. Поэтому если нужно освободить наш прокат от высокохудожественного кино, то этот шаг вполне обоснован.

Виталий Млечин: То есть вы считаете, что это…

Кирилл Разлогов: В том числе отечественного.

Виталий Млечин: То есть вы считаете, что это приведет лишь к тому, что мы сможем меньше фильмов посмотреть в кинотеатрах?

Кирилл Разлогов: Безусловно. На порядок меньше, я думаю.

Виталий Млечин: А зачем тогда это делается? Эта инициатива – лобби Фонда кино, который хочет получать деньги?

Кирилл Разлогов: Я думаю, что это инициатива по перераспределению денег со стороны тех людей, которые эти деньги распределяют. Им для распределения будет больше денег. Эффект практически от этого… Ну, те продюсеры, которые входят в группу мэйджоров, крупных продюсеров, наверное, надеются на то, что значительная часть этих денег перепадет им.

Но это такой довольно узкий взгляд на вещи, потому что главное – это разнообразие репертуара, который предлагается зрителям. Чтобы не вымывались картины высокого художественного качества. Чтобы они каким-то образом поддерживались – как отечественные, так и зарубежные. Чтобы было разнообразие репертуара. Чтобы широко были представлены культуры разных стран. Это довольно сложная задача вот такого государственного регулирования кинорынка, поскольку рынок во многом регулирует сам себя.

И я думаю, что результат этого будет в какой-то степени подобен результату знаменитой модели отечественного кино, которая с успехом отечественное кино и прокат чуть не ликвидировала. Спас его в свое время фильм "Титаник" – голливудская картина, которой привлекли много зрителей в кинотеатры. Ну, сейчас, видимо, стало обидно и решили все-таки его уничтожить.

Марина Калинина: Смотрите, мы все время плачем, что доля российского кино в нашем прокате очень мала. Но ведь это, наверное, и история других европейских стран? Потому что я не думаю, что в той же Германии или во Франции доля их фильмов равна доли американских фильмов или как-то даже превышает.

Кирилл Разлогов: Да нет. Сегодня уже нет как бы таких однонациональных фильмов, почти все фильмы делаются в режиме совместного производства. Голливуд – это, конечно, не американское кино. Голливуд – это транснациональное кино.

Марина Калинина: Ну, Голливуд – да, естественно.

Кирилл Разлогов: И по капиталу, который туда вкладывается. И по тому, что фильмы эти распространяются по всему миру, а не внутри одной страны. Поэтому это такая большая империя, где время от времени работают и отечественные режиссеры – скажем, Тимур Бекмамбетов или Адрон Кончаловский. Те, кто умеют работать на весь мир, очень часто работают и делают фильмы, связанные с Голливудом.

Что же касается других стран – да, есть отдельные страны, где доля отечественного кино выше. Это Китай, где очень жесткая протекционная политика по отношению к кинематографу, где на рынок трудно пробиться. Это Индия, где очень сильна популярность своего национального кино. Это Корея, где около 40%. Но это, как правило, страны Юго-Восточной Азии, где цены на билеты относительно ниже и где кино остается широко-массовым зрелищем, каким оно было в советское время.

Что касается европейских стран и большинства стран мира, то, как правило… Ну, у нас довольно высокие показатели – у нас 20% по репертуару, даже 30% отечественных фильмов показывается. Если считать деньги, как сейчас считают все, то это порядка 15, 18, 20%. Это достаточно высокие показатель – значительно выше, чем в Германии; чуть пониже, чем во Франции, где очень сложная гибкая система протекционных мер и где главный источник доходов для кинопроизводства – телевидение. Телевидение обязано отчислять определенную долю своих доходов на производство кинофильмов, исходя из того, что кинофильмы составляют значительную часть репертуара телевидения.

Мы, вместо того чтобы как бы таким образом работать с собственным телевидением (конечно, у вас это будет непопулярно), решили наложить такой – даже непонятно что – на зарубежных прокатчиков, вытеснить из проката высококачественные низкобюджетные фильмы, а оставить только блокбастеры, которые все равно будут забирать зрителя у отечественных фильмов, потому что по блокбастерам с Голливудом довольно трудно нам равняться. У нас другая культура, у нас другая литература, у нас другие традиции. Кроме того, у нас, конечно, другие деньги. Все деньги, которые государство дает на кино, – это бюджет одного голливудского фильма, причем с не очень крупным бюджетом.

Марина Калинина: Смотрите, а вообще как принимается решение, на что Фонд кино дает деньги, а на что не дает, на какое кино дает, а на какое – нет?

Кирилл Разлогов: Это комиссии работают. Я когда-то был в одной такой комиссии, которая по сценариям как раз разбиралась, но это когда Фонд кино давал деньги не только мэйджорам, но и на социально значимые проекты. Сейчас поисковые картины-дебюты отданы Министерству, а Фонд кино финансирует как бы большие проекты, которые потенциально коммерческие. Хотя, с моей точки зрения, если потенциально коммерческий проект, то ты должен деньги возвращать так или иначе. Ну, сейчас начинают постепенно с некоторых проектов деньги получать обратно.

Но еще раз повторю: это очень тонкий механизм, отрабатываемый десятилетиями. И решать эти проблемы молотком – предлагаемой мерой – по меньшей мере недальновидно. Но это очень быстро выяснится. Если вдруг безумие распространится и эта система будет принята, в течение года-другого результаты будут достаточно очевидными.

Марина Калинина: Но мы лишимся за этот год-другой хороших авторских фильмов, скорее всего.

Кирилл Разлогов: Мы лишимся зрителей, которые не будут ходить в кинотеатры, а начнут искать в Интернете

Марина Калинина: И зрителей.

Виталий Млечин: А если все-таки эту инициативу примут, каким фильмам будет отдаваться предпочтение при финансировании? Фонд кино по каким критериям вообще будет отбирать? Может быть, с идеологической точки зрения правильное или что-то в этом роде?

Кирилл Разлогов: Это вопрос не ко мне. На самом деле принцип отбора какой? Был такой метод: "Давайте дадим возможность всем понемногу работать и смотреть, что будет у них получаться". Есть другой метод: "Давайте сосредоточим наши усилия на проектах, которые политически важные для нас, отдадим им все деньги – пусть они выигрывают". И у того, и у другого метода есть свои плюсы и свои минусы.

Единственное, что без разнообразия, без поиска, без спорных фильмов, которые не сразу находят своего зрителя, без доверия к художнику здесь мало что можно сделать. Даже в советское время, которое известно как время идеологического давления, Андрею Тарковскому дали дважды переснять фильм "Сталкер", что ни в одной капиталистической системе немыслимо. И мы до сих пор гордимся и Сергеем Эйзенштейном, и Андреем Тарковским, и Александром Сокуровым. И значительно сложнее нам гордиться теми фильмами, которые пользовались успехом большим. Хотя у нас есть гениальные художники, гениальные комедиографы Леонид Иович Гайдай и Эльдар Александрович Рязанов, но, к сожалению, эти фильмы очень плохо путешествуют, потому что комедия вообще не экспортируется. Сделать комедию, которая была бы популярна во многих странах мира, очень сложно.

Марина Калинина: Ну, у нас юмор, наверное, такой своеобразный все-таки, у русских, что не все его понимают.

Кирилл Разлогов: Вот! У каждой страны свой своеобразный юмор. Немецкие картины комические плохо идут во Франции. Китайские комедии вообще непонятные. Индийские комедии понятны в Юго-Восточной Азии. Это все дело… опять скажу – не сложное, а тонкое. Когда ты разбираешься в чем-то, ты разбираешься в деталях. Но это нужно не нахрапом решать с очень приблизительным представлением о том, что такое кино, а стремиться каким-то образом разобраться в ситуации.

Марина Калинина: Скажите, а по вашему мнению, какого кино российского нам сейчас не хватает? И почему так непопулярны все-таки современные российские фильмы?

Кирилл Разлогов: Почему непопулярны? Российские фильмы очень популярны. Только они популярны, скажем, на телевидении. Вот поток сериалов отечественных, который сейчас идет, он очень популярен, он почти вытеснил зарубежные.

Марина Калинина: Ну а качество его каково?

Кирилл Разлогов: Вот! Ну, качество его оставляет желать… Но тем не менее вот та задача, которая ставится перед кинопрокатом необоснованно, на мой взгляд, она уже решена на телевидении. Поток средней продукции отечественной на отечественные темы уже вытеснил даже франшизы, которые раньше покупались за рубежом. Это не значит, что искусство стало лучше. Это значит, что начали понимать вкусы домохозяек и как бы тех людей, которые включают телевизор в течение всего дня. И очень хорошо, что стали понимать.

Другое дело, что при этом отказались от каких бы то ни было художественных амбиций и художественных поисков. Но это задача других людей, которые показывают свои фильмы в других местах (кажем, на фестивалях) и которые тоже должны существовать. Так вот, эта предлагаемая мера предлагает все это ликвидировать как класс, потому что это, в общем-то, не приносит дохода, не приносит славы, не приносит идеологических дивидендов.

Виталий Млечин: То есть вот такое авторское элитарное кино просто исчезнет?

Кирилл Разлогов: Нет, почему? Оно, я думаю, будет делаться за рубежом на зарубежные деньги. Как и сейчас те картины, которые пользуются… Вот сейчас картина наша, которая пользовалась успехом на Каннском фестивале, – это картина совместного производства, где очень значительная часть бюджета не российская. И здесь ничего такого особенного. Это касается всего такого поискового кинематографа, который существует за счет сложения усилий нескольких стран и людей, которые понимают, что искусству нужен плацдарм для поиска.

Виталий Млечин: Ну а если речь идет даже о каком-то сверхбюджетном голливудском блокбастере, вот захотят все-таки его создатели платить эти деньги – 5 миллионов рублей, а то и больше? Хотя они могут даже и не окупиться. Может так быть, что…

Кирилл Разлогов: Если не окупится, они платить не будут, они уйдут с рынка. Останутся только те, кто окупаются многократно. Это очень небольшое количество фильмов. И это фильмы, принадлежащие к определенным популярным жанрам. И здесь они будут платить. Потому что если они заплатят 5 миллионов, а получат 500 миллионов, то это вполне нормально.

Марина Калинина: Ну что же, спасибо большое. У нас на связи был Кирилл Разлогов, президент Гильдии киноведов и кинокритиков России. Спасибо вам большое.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое за ваше мнение.

Кирилл Разлогов: Спасибо.

Виталий Млечин: Тут нам пишут: "Российские сериалы очень похожи по сценарию и надоедают. Советские фильмы лучше по смыслу и содержанию". Действительно, много таких эсэмэсок, что советское кино лучше.

Марина Калинина: Но давайте еще поговорим с Виктором Матизеном, который тоже у нас на связи по телефону, я так понимаю, кинокритик. Здравствуйте, Виктор.

Виталий Млечин: Здравствуйте.

Виктор Матизен: Добрый вечер.

Марина Калинина: Мы вас ждали-ждали, а вы до нас так и не доехали. Но хоть по телефону с вами пообщаемся. Как вам эта инициатива Министерства культуры про 5 миллионов рублей?

Виктор Матизен: Ну, как всегда, крайне глупо. У меня такое впечатление, что министр культуры решил полностью искоренить авторское кино, вернее – прокат авторского кино в России. И он идет к этому твердо семимильными шагами. Все-таки повышение цен на прокатное удостоверение в 1,5 тысячи раз – это вообще что-то, по-моему, совершенно невиданное. В мировой истории, по-моему, не было такого дикого совершенно и ничем не обоснованного скачка цен.

Если вы хотите собрать какие-то деньги с прокатных удостоверений, то было бы разумно назначить некий процент со сборов. Если картина собрала, допустим, не знаю, 20 миллионов долларов, то заплатить, допустим, 1% ей ничего не стоит. То же самое касается и авторского кино. Собрала картина, допустим, 100 тысяч долларов, заплатила она 1 тысячу за прокатное удостоверение – ну и все хорошо. Нет, им надо сразу хапнуть побольше!

Виталий Млечин: Как вы считаете, к чему это приведет? Авторское, вот это элитарное кино просто перестанет попадать к нам в страну? Или все уйдет в Интернет?

Виктор Матизен: Его станет гораздо меньше. То есть это мера, направленная на убийство проката авторского кино в России. И я подозреваю, что за этим стоят какие-то вполне определенные политические цели: нечего русскому народу смотреть… российскому народу смотреть разнообразие авторского кино, а надо все это сузить, максимально сузить.

Марина Калинина: Причем зарубежного авторского кино.

Виктор Матизен: А?

Марина Калинина: Зарубежного авторского кино.

Виктор Матизен: Зарубежное. То же самое касается и российского. Ведь они же говорят, что они будут собирать те же 5 миллионов и с российских авторских фильмов. То есть они одной рукой будут давать на него деньги, а другой рукой они будут…

Марина Калинина: И с российских тоже? А мы как-то поняли, что только с зарубежных, а с российских – вроде как нет.

Виктор Матизен: Я не знаю. Я прочел черным по белому, что они будут собирать и с российского кино.

Марина Калинина: А, да?

Виктор Матизен: Но потом будут возвращать. Ну, они, видимо, еще будут решать, кому стоит возвращать, а кому возвращать не стоит деньги. Это тоже такая мера удушения авторского кино и мера удушения свободы творчества. Собственно говоря, цена за прокатное удостоверение – я считаю, что это элемент цензуры, запрещенной Конституцией.

Виталий Млечин: Спасибо, Виктор. К сожалению, время наше заканчивается.

Марина Калинина: Спасибо вам большое. В общем, суть понятна. Спасибо. Это был Виктор Матизен, кинокритик.

Виталий Млечин: Виктор Матизен, кинокритик. Давайте подведем итоги, времени совсем нет. Мы спрашивали у вас: какое кино предпочитаете? Российское – 69%; иностранное – 31%.

Марина Калинина: Но тут надо заметить, что не "российское" люди писали, а "советское".

Виталий Млечин: Да, в основном советское, действительно. Буквально через три минуты – Большие новости на Общественном телевидении России. А сразу после мы вернемся. Оставайтесь с нами.