Виталий Млечин: Сейчас – «Простые вопросы в сложное время». О том, что в ходе частичной мобилизации возникает много вопросов, заявил Владимир Путин. Президент сказал, что все ошибки нужно исправить, и обратился к генпрокурору с просьбой незамедлительно реагировать на все нарушения. Вот что сказал президент. Владимир Путин, президент Российской Федерации: В ходе этой мобилизации возникает много вопросов. И нужно исправить все ошибки и не допускать их впредь. По тем гражданам, кому, например, полагается отсрочка. Ну, например, имеются в виду многодетные отцы или люди, страдающие хроническими болезнями, или уже вышедшие из призывного возраста. Необходимо разбираться в каждом таком случае отдельно. А если допущена ошибка, повторю, ее нужно исправить – вернуть домой тех, кто был призван без надлежащего на то основания. Есть и случаи, когда, например, врачей, специалистов, высококлассных специалистов других профессий, причем с многолетним опытом, вместо службы там, где они действительно нужны и на что они готовы, востребованы, например в госпиталях, зачисляют мотострелками. Ну зачем? А добровольцев, которые сами без повестки пришли в военкоматы (а таких много), заворачивают обратно – они якобы не имеют нужных военно-учетных специальностей. И так далее. Находят и другие основания. Вот со всем этим без суеты, спокойно, но быстро, детально, основательно нужно разобраться. Виталий Млечин: И еще один вопрос, который приходит достаточно часто: почему в магазинах подорожала экипировка для военнослужащих? Давайте… Тамара Шорникова: А местами исчезла. Виталий Млечин: А местами просто исчезла, совершенно верно. Давайте разбираться с этим. У нас в гостях Юрий Савелов, член президиума Объединения предпринимателей «Опора России». Юрий Михайлович, здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Юрий Савелов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Юрий Михайлович, вот расскажите, пожалуйста, почему так? То есть где-то подорожало, где-то просто исчезло. Юрий Савелов: Все гораздо проще. Сейчас я попытаюсь телезрителям и вам объяснить. Виталий Млечин: Давайте. Юрий Савелов: Смотрите. Тот, кто продавал экипировку… Допустим, я знаю фирму «Сплав», еще пара фирм есть. У них есть свои магазины. Они за последние три-четыре месяца один костюм или плащ – продавали тысячу штук (к примеру говорю), за квартал или за полгода. Вот они планировали свои продажи в этих объемах, в этих количествах. Никто ничего не закупал, на складах лежит ограниченное количество. И вдруг ни с того ни с сего объявили частичную мобилизацию – и потребовалось очень много. Их действия как предпринимателя? Я, наверное, сейчас отвечу на ваш вопрос, который вы задали. Их действия как предпринимателя? Если у вас тысяча штук лежит, а вы за три дня продали пятьсот, а взять негде, то, конечно, я поднимаю цены и продаю. Виталий Млечин: Вот! Давайте разберемся, почему взять негде. Но еще один важный вопрос… Вы говорите, что ни с того ни с сего объявили. Но на самом деле спецоперация идет уже полгода. Юрий Савелов: Я понимаю. Но для магазина, для предпринимателя это никакого значения не имеет. Операция идет полгода. Смотрите очень интересный момент. Я сам удивлен. И знаете – почему? Лет восемь или шесть назад я участвовал в тендерах из Госрезерва. Вот когда там заканчивается что-то – валенки, одеяла, спальные мешки, – срок, они отлежали свои 15 лет, 20 лет могут лежать, их на тендер, на распродажу: «Пожалуйста, берите». И можно там купить вообще за копейки было. И там было такое огромное количество, прямо список! С какого-то ярославского склада, не со всего Госрезерва, а вот с этого склада идет… Сейчас закончились сроки действия этой продукции. И там было все! Вы знаете, вплоть, ну я не знаю, до женской гигиены. И в больших количествах! Мы брали шинели солдатские образца, я не помню, 54-го года или 45-го и шили из них рукавицы. Мы брали по 10 тысяч шинелей, по 20 тысяч. Возникает вопрос: что произошло с Госрезервом? Чтобы одеть 300 тысяч, ну я не знаю, мы должны иметь Госрезерв, чтобы одеть за месяц от 3 до 5 миллионов, экипировать полностью, и чтобы еще осталось. А мы не можем 300 тысяч одеть. Люди пошли в магазины. В военкоматах им дают инструкции – от носок, трусов, извиняюсь, и всего остального. «Берите с собой». Мне очень не понятна эта история. Очень не понятна! Что произошло? Почему нет в Госрезерве? Для таких случаев и существует Госрезерв. И кормить их сейчас должны из Госрезерва. Не побежать на фабрику тушенку выпускать… Она выпускает тысячу банок в день, а ей надо сейчас 5 тысяч выпускать. Нет, это берется из Госрезерва. И это небольшой контингент (я имею в виду – для Госрезерва), 300 тысяч, и кормятся оттуда спокойно. Все! И никто не страдает, никакие цены не повышаются. Как экономика идет, так она и идет. Тамара Шорникова: Ну, о ценах еще поговорим. Виталий Млечин: Обязательно. Тамара Шорникова: Давайте после сюжета. Для иллюстрации разговора посмотрим видеоматериал, как обстановка в магазинах спецодежды и военторгах сейчас обстоит в Ростове-на-Дону, на примере этого города посмотрим. СЮЖЕТ Виталий Млечин: Вот такая ситуация. То есть желающих много. Ну, по крайней мере, вроде бы есть. Юрий Савелов: Вы имеете в виду продукцию? Виталий Млечин: Да. Юрий Савелов: Я вам объяснил, почему цены поднимаются, да? А они поставляют откуда? Тамара Шорникова: Если честно, мне объяснили, но непонятно. Юрий Савелов: Давайте еще раз. Тамара Шорникова: Потому что, условно, мы начали разговор с чего? Вот они не продавали и десяток этой продукции, а сейчас продают тысячи. Юрий Савелов: Конечно, им взять негде ее просто. Тамара Шорникова: Ну здорово! Люди в любом случае заработают больше. Юрий Савелов: Ну и что? А взять-то больше негде. Тамара Шорникова: И здесь возникает азарт: «Значит, сейчас, в эту горячую пору, можем заработать не в пять раз больше, а в десять». Юрий Савелов: Соглашусь с вами, конечно, так и происходит. Ну, еще происходит в том случае, если у вас берут продукцию, а привезти ее неоткуда. И пошить нельзя. У нас швей нет, никто не готов к этому, чтобы пошить армейский костюм. Наверное, на него надо потратить часов двенадцать одной швее (я к примеру говорю), а может быть, и двадцать. Он там очень мудреный, очень сложный. Поэтому и объясняю, что магазины, сеть магазинов, у которых даже свои фабрики есть, они не могут снять трубку, позвонить на фабрику и сказать: «Привезите мне 10 тысяч». Нет конечно. Фабрика привезет в лучшем случае за неделю 100 комплектов. А спрос – тысяча. Ну что делать предпринимателю? Конечно, он в этой ситуации поднимает просто цену. Уже кто не может заплатить – не берут. Значит, достается тем, кто может заплатить. Вот и все. Просто простая экономика. Никто не хочет… И предпринимателя поймите. Он не может… Сейчас он отдаст все – и у него полки будут пустые просто! И что делать? Тамара Шорникова: Я не понимаю логики. Хорошо, ты продал по той цене, которая у тебя была. Закончилось? Пришел покупатель, ты сказал: «Закончилось». А не в том смысле, что… Юрий Савелов: Подождите, подождите, подождите! Тамара Шорникова: Ну, кто сможет купить за 100 тысяч – тот и купит. Юрий Савелов: Я же вам говорю, что это предприниматель. И так устроена рыночная экономика. Понимаете? И никто этого не отменял. Они закон не нарушают. Поэтому они так себя ведут. Тамара Шорникова: Юрий Михайлович, а как-то меняются принципы жизненные, скажем так, в меняющихся условиях? Понятно, что предприниматели. Мы живем в прежнем мире или в несколько ином сейчас? Юрий Савелов: В несколько ином. Я предприниматель. У нас немного камуфляжа. У нас приехали и взяли, я не знаю, все сразу, весь флис – по-моему, 6 или 8 тысяч изделий. Вот у нас были цены, мы их даже не поднимали. Все забрали. Куда они пошли? В розницу? Сразу в армию? Какие сейчас цены на них накрутят? Как люди будут себя вести? Я примерно могу сказать, могу догадаться. Наверное, поставят три цены и будут продавать. Что они должны сделать? Поставить полторы цены всего, если готовы купить за три? Наверное, нет. Почему? А куда же смотрит государство? Я с чего начал разговор? Куда смотрит Госрезерв? Куда смотрит армия? Почему люди должны идти? Ну, те, кто с опытом, понимают, что чего-то не хватает, надо докупить рюкзак, надо докупить какие-то вещи, потому что… Тамара Шорникова: Слушайте, государство должно, возможно, решать… Юрий Савелов: Обеспечивать, просто одеть человека. Тамара Шорникова: Обеспечение, компенсации возможные. Но без указки государства, условно, предприниматель не понимает, что винтить в десять раз – ну, не очень прилично? Юрий Савелов: Не понимает, потому что… Тамара Шорникова: Это рассказать кто-то должен? Юрий Савелов: Нет, никто не должен ему сказать. Ему никто не указ. Каждый предприниматель идет по-своему. Вот я сказал, что я ни на рубль не поднял. Отдал все, что у меня было. Куда дальше они пойдут – я не знаю. А у любого предпринимателя, может быть, сейчас шанс. У него есть один магазин, он торгует рыболовными и немножко военными вещами какими-то. Конечно, он поднимет цену и заработает то, что он не смог заработать за последние два года. Если будет закон (а такие вопросы тоже задают), что он не сможет наценить больше 25%, то вот здесь другое, здесь прокуратура и органы могут зайти и сказать ему: «Так, 25%, а ты поставил 50%. Извини, брат». Вот тогда к нему будут применены все… А вы на патриотизм бьете, да? Извините, это предприниматель. А когда он попадает в какие-то условия, когда у него убытки, когда вещи, которые не покупают, ему приходится уценять и так далее и тому подобное? Ситуация немножко другая. Ему же никто не говорит: «Ой, извини, у тебя убытки? Давай тебе государство даст денег». Нет, он предприниматель. Поэтому сейчас ситуация такая, что он действительно зарабатывает. А когда пандемия была? Кто-то зарабатывал на масках, кто-то зарабатывал на лекарствах. Огромные, колоссальнейшие… Мы и в этой студии с вами говорили. Да, кто-то зарабатывал на этих всевозможных… Пузырек в 100 миллиграмм стоил 1 000 рублей, были моменты. Вот эта группа предпринимателей зарабатывала. Потом сказали, да, уже потом дошло, и правительство сказал: «Дороже вот этого нельзя продавать». Там сумма была. Все то же самое повторяется, виток. Так же сейчас и с формой. Если завтра им скажут… Но сказать просто нельзя. Если будет закон, по которому они будут нести ответственность, то ситуация у нас сразу пойдет вниз. Виталий Млечин: Валерий Алексеев с нами на прямой связи, руководитель Бюро расследований Народного фронта. Валерий, здравствуйте. Валерий Алексеев: Здравствуйте. Виталий Млечин: Расскажите, пожалуйста, как сейчас обстоят дела, по вашим данным. Насколько сильно поднимают цены в магазинах экипировки? Тамара Шорникова: И на что, и на какие товары в первую очередь? Валерий Алексеев: Ну, поднимают цены на самые востребованные товары. Вот только что были в магазине, где подняли цену (там прямо видно) несколько дней назад, в два раза умножили цену на зимние берцы. Это, конечно, на наш взгляд, просто преступление со стороны предпринимателей. Учитывая, что количество товара сейчас ограничено, то здесь возникает вопрос: не занимают ли отдельные сети либо поставщики монопольное положение на рынке? Соответственно, там есть определенный набор юридический способов (вот то, о чем сейчас говорилось), чтобы в том числе воздействовать на таких предпринимателей. Юрий Савелов: Пусть скажет. Я вот не знаю таких способов. Виталий Млечин: Да-да, расскажите подробнее, что за способы. Юрий Савелов: Что за способы? Я не знаю таких способов, которые сейчас могут юридически, законно воздействовать на предпринимателя. Валерий Алексеев: При монопольном положении на рынке. Ну смотрите, банально. Мы смотрели, например, одни из самых популярных берцев. И чудесным образом они во всех магазинах, которые мы посмотрели, стоили одну и ту же сумму – 31 400 рублей. Возникает вопрос: каким образом предприниматели, разные юридические лица устанавливают единую цену, которая в три раза выше, чем цена на эту же обувь в декабре? Это делается… Юрий Савелов: Вы хотите сказать, что это сговор? Вы хотите сказать, что сговор, да? Валерий Алексеев: Вполне возможно. Я не могу обвинять сейчас огульно. Юрий Савелов: Ну, я не думаю, я не думаю. Валерий Алексеев: Стоп! Вы можете думать, не думать… Юрий Савелов: Ну, я знаю. Я предприниматель. Я просто знаю, что говорю. Чтобы был сговор, надо обзвонить всех, договориться. Сейчас ни времени нет, ничего. «Давайте на эти ботинки поставим такую цену». Ну не бывает этого! Валерий Алексеев: Вы знаете, ничего договариваться не надо. Здесь вполне возможно, что это роль дистрибьютора. Многие дистрибьюторы, то есть те, кто поставляют… Юрий Савелов: Это – да. Валерий Алексеев: Они высылают прайсы и говорят: «Вам рекомендованная цена – вот такая. И никакая другая». Юрий Савелов: Это может быть. Валерий Алексеев: «Будете продавать по другой, то мы вам…» Соответственно, это преступление, которое уголовно наказуемое, между прочим. Юрий Савелов: Почему? Валерий Алексеев: Это картельное деяние, уголовно наказуемое. Вы почитайте судебную практику. Виталий Млечин: Так а кто должен быть наказан? Магазины, которые выставляют одну цену? Или тот самый дистрибьютор? Валерий Алексеев: Нет, тот, кто организует вот такие сговоры, тот, кто монопольным положением пользуется на рынке и выставляет вот такие завышенные цены. Мало того, что это сейчас не то что аморально, а это просто за гранью добра и зла… Виталий Млечин: Юрий Михайлович, а вот скажите, пожалуйста, если, действительно, есть три магазина, условно говоря, в городе, и везде стоят берцы одинаково, то я как предприниматель поставлю их на тысячу рублей дешевле – ко мне же все побегут покупать. Почему это не работает? Юрий Савелов: А у вас ограниченное количество. Виталий Млечин: Ну какая разница – ограниченное или нет? Вот я все продам раньше всех и… Юрий Савелов: А зачем? И что вы будете делать с рублями, скажите мне? Виталий Млечин: Ну, куплю что-нибудь другое. Юрий Савелов: А что именно другое? Негде ничего купить. Куда вы их потратите? Валерий Алексеев: Слушайте, вкладывать в производство. Виталий Млечин: Нет, куда деньги деть все-таки… Юрий Савелов: Ну как? Куда? У вас магазин, вы должны закупить. Валерий Алексеев: В текущей ситуации такие завышения цены недопустимы абсолютно. Юрий Савелов: Ну, закон никто не нарушает. Понимаете? Закон не нарушают. Тамара Шорникова: Ну, это проверит сейчас Федеральная антимонопольная служба. Валерий Алексеев: Да, этим ФАС и прокуратура занимаются. Юрий Савелов: Да, пусть занимаются. Но мне хочется понять, с какой стороны они зайдут. Тамара Шорникова: Давайте послушаем наших телезрителей вместе. Давайте послушаем телефонный звонок. Виталий Млечин: Константин из Бурятии. Здравствуйте, Константин. Зритель: Здравствуйте, доброго вечера, доброго дня у нас. Вот вы всерьез обсуждаете рост цен на экипировку, какие там возможны юридические и неюридические последствия. То есть это означает, что мы признаем, что солдат должен идти в армию за свой счет? Почему солдаты не обеспечены ничем? То есть можно, конечно, обсуждать рост цен, но почему мы не обсуждаем, что ребят, которых берут, их не обеспечивают? И они должны, как три мушкетера, если помните, искать себе экипировку. Это что же такое-то получается? Юрий Савелов: Вы не слышали, наверное. Я начал говорить… Виталий Млечин: Спасибо большое. На самом деле, действительно, мы уже об этом говорили. Юрий Савелов: Говорили, да. Вы просто, наверное, не слышали. Я же сказал, что должны одеть с ног до головы. И кто сейчас ходит в эти магазины, то у них это дополнительно, наверное. Ну, кто с опытом. Дополнительно экипироваться. Может быть, чего-то не хватает. Вот и все. А предприниматели… Поймите, это предприниматели. Это фискальные органы, контрольные органы говорят… Какое слово вы сказали? Что нельзя поднимать, да? Непатриотично? Ну, ребята, извините, я вам привел пример. Сегодня они не имеют права поднимать, а завтра у них убытки начнутся. Как вы говорите, будут только деньги на руках, а купить будет нечего. И покупать придется этим магазинам в четыре раза дороже. Вот я вам отвечаю. Да, может быть, потому что когда не хватает товара… Законов спроса и предложения никто не отменял. Вот и все. Вы все продали, сидите, у вас такая кубышка денег. И что дальше делать? А у вас магазин целенаправленный, у вас очередь стоит. Они хотят что-то купить. Виталий Млечин: Почивать на лаврах. Юрий Савелов: С деньгами? Виталий Млечин: Конечно. Юрий Савелов: Но вы же предприниматель, понимаете, а у вас пустые полки. Вы дали людям премию, и все. Куда вы пойдете? Что вы будете делать? Вы месяц будете стоять? В этом и заключается бизнес. И нельзя просто так огульно осуждать: «Цены подняли!» Да, подняли. Примите закон, быстро примите, что розница не может продавать с наценкой больше 30%. Я к примеру говорю. Был уже этот опыт. И должны были это предвидеть. И тогда все встанет на свои места. Валерий Алексеев: Можно я добавлю? Виталий Млечин: Конечно, конечно. Слушаем вас. Валерий Алексеев: Здесь есть следующий момент. Мы общались и с представителями магазинов. Как правило, те магазины, которые открыты самими военными, ни на рубль не повысили цены. Мало того, они рассказывают о том, сколько они передают добровольно и сколько они передавали в рамках начала спецоперации в различные добробаты Донецка и Луганска. Они действуют не как… И сейчас эта предпринимательская капиталистическая логика, на мой взгляд, абсолютно неприемлема. Юрий Савелов: Вы не правы. Вы погубите сейчас предпринимателей. Будьте внимательны с ними. Валерий Алексеев: Мы внимательны с предпринимателями. Мы много делаем для того, чтобы отстаивать их права, в том числе защищать их в госзакупках, много в чем. Вопрос в том, что сейчас должно прийти другое понимание. Оно у многих есть, у многих поставщиков и одежды, и обуви. И во многих магазинах это есть. Мы приходили туда. Особенно в тех магазинах, которые… Виталий Млечин: Валерий, Валерий, вопросы эти – этические и моральные – они, несомненно, очень важны. Но кому-то может прийти это понимание, а кому-то может не прийти. Юрий Савелов: Конечно. Виталий Млечин: И вот об этом идет речь. Есть же законодательство. Может быть, действительно на законодательном уровне ограничить? Валерий Алексеев: Есть прокуратура и Федеральная антимонопольная служба. Юрий Савелов: Да нет там для антимонопольной службы и прокуратуры, нет там никаких противозаконных действий! Я вам как предприниматель говорю. Они ничего не дают. Один депутат сделал запрос, я вам отвечаю. Что они будут искать? Вот вы сказали пример, что кто-то… Они могут. Я продаю оптом, и я могу сказать: «Рекомендованная цена продажи в магазинах – тысяча рублей. Или я вам не продам». Виталий Млечин: Это именно рекомендуемая цена? Юрий Савелов: Да. Что это? Валерий Алексеев: Вы диктуете цены своим заказчикам? Юрий Савелов: Конечно, диктую. И что? Я нарушаю закон? Валерий Алексеев: Да. Юрий Савелов: А если у меня еще десять конкурентов, выпускающих такую же продукцию? Валерий Алексеев: Стоп, секундочку! Юрий Савелов: Если я один… Вы не путайте! Если я один, то, конечно, антимонопольная служба. Во многих странах в тюрьму сажают на долгий срок. Это я понимаю. Но если эти ботинки выпускают еще пятнадцать компаний, таких же? Валерий Алексеев: Если эти же ботинки выпускают еще пятнадцать компаний, то вы находитесь на конкурентном рынке. Юрий Савелов: Конечно. Валерий Алексеев: Второе. Если вы контролируете своих, соответственно, продавцов, то есть «конечников», если вы им спускаете цены, вы координируете их деятельность, вы управляете их деятельностью по всей стране… А такие прецеденты есть. Юрий Савелов: Вот здесь как раз… Валерий Алексеев: Это совсем другое. Юрий Савелов: Это совсем другое, конечно. Я понимаю, что есть такая продукция… Валерий Алексеев: Соответственно, юридические механизмы для этого есть. Юрий Савелов: Да, конечно. Вот есть такая продукция, действительно, которую выпускает одно предприятие. Я за вас просто продолжу. Одно предприятие в единственном лице. И таких у нас много предприятий, особенно связанных с военпромом. И они могут поставить любую цену. И никакой конкуренции нет. Ну, к таким уже надо приходить. Понимаете? К таким уже должны прийти, к этим предприятиям. Это называется антимонопольным… Ну, он один на рынке и продает в магазинах, ставит любую цену. Вот будущее у них такое. Виталий Млечин: Так тогда вообще не будет ничего, если одно это предприятие ликвидировать. Юрий Савелов: Нет, ликвидировать никто не будет это предприятие. Понимаете, его накажут, и сначала административно. Я имею в виду – штрафами большими. Виталий Млечин: Правильно. Так эти штрафы… Юрий Савелов: Испугаются, быстро штраф будет – и сразу предприятие вернется к нормальным ценам. За этим должны следить. Валерий Алексеев: Если будет доказано, что он лично отдавал распоряжение о том, чтобы вот так взвинтить цены, то этот человек уедет по уголовной статье. Юрий Савелов: Конечно. Я об этом и говорю. Валерий Алексеев: Есть уголовная статья на это. Так что в этом плане инструменты у государства есть. Возможны ограничения. Просто с ограничением цены на правительственном уровне достаточно сложно, потому что тогда нужно вытащить всю номенклатуру. Это достаточно непростой процесс. Да, одно дело, когда у тебя есть маски медицинские марлевые, которые все одинаковые. А другое дело, когда у тебя 10 тысяч видов обуви, каждая с уникальными характеристиками. И как ты установишь единую цену? Можно ограничение торговой наценки установить. Ну, это достаточно серьезные механизмы. Я думаю, что они тоже могут быть запущены. Но я думаю, что не принципиально сейчас. В первую очередь сейчас нужно пройтись по тем, кто имеет эксклюзивную продукцию, завышает на нее цены. Юрий Савелов: Конечно, конечно. Валерий Алексеев: И кто диктует рынку цены. Юрий Савелов: Уже давно это нужно было сделать сейчас, как говорится, к концу недели. А на следующей неделе цены уже должны быть понижены. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Виталий Млечин: Это о пользе диалога. Начали с того, что разные позиции, а сошлись на одном. Это очень здорово. Юрий Савелов: Ну, сошлись, конечно. Антимонопольная служба нигде не приветствует, ни в какой стране. Вы понимаете, вы выпускаете продукцию и можете любую цену поставить. Главное, чтобы у людей такие деньги были. Виталий Млечин: Мы поблагодарим Валерия Алексеева, руководителя Бюро расследований Народного фронта. Спасибо большое, что рассказали. И держите нас, пожалуйста, в курсе. Еще к вам будем обращаться, с вашего позволения, потому что это очень важно. Тамара Шорникова: Да, много вопросов, в том числе и от телезрителей. Будем отвечать на сложные вопросы. Сейчас у нас есть звонок. Подскажите, откуда, из какого региона. Виталий Млечин: Так, кто нам звонит? Непонятно. Ладно, ничего страшного, сейчас разберемся со звонком. А, Елизавета, Забайкальский край. Елизавета, здравствуйте. Зритель: Да-да-да. Виталий Млечин: Вы в эфире. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Я солидарна с жителем из Бурятии, который говорил о том, почему солдат должен экипироваться в магазине. Я считаю, что если солдат мобилизованный идет воевать за государство, то он должен одеваться полностью из Госрезерва. При чем здесь предприниматель? И никакой дополнительной экипировки. Зимние берцы показали. Зимние берцы тоже должны из Госрезерва дать. Юрий Савелов: Конечно, конечно. Зритель: Должно государство, но не предприниматель одевает. Если человек хочет дополнительно что-то купить, то пойдет он и купит в магазине. Но не с головы до ног он идет одеваться в магазин. Виталий Млечин: Понятно. Спасибо большое. Мы, вообще-то, на самом деле тоже солидарны с нашими зрителями. Но вот тут какой вопрос. Государство где это должно взять? Ведь у нас же рыночная экономика. Юрий Савелов: Госрезерв. Виталий Млечин: Нет, оно в Госрезерв должно же как-то попасть. То есть это кто-то же должен все-таки произвести. Юрий Савелов: Тендер. Нет, конечно. Виталий Млечин: То есть это все равно частный предприниматель должен сделать? Юрий Савелов: Конечно. Виталий Млечин: Вот! А как эту работу наладить, чтобы было достаточно мощностей для того, чтобы обеспечить все? Юрий Савелов: Вы поймите, Госрезерв на десять лет примерно знает, что нужно сменить в своем резерве, какую продукцию надо сменить. Понимаете, на десять лет. И он, допустим, сапоги… Или что сейчас? Берцы носят? Ему нужно заменить их – ну, цифра условная, 100 тысяч. Это не так много. Это одно предприятие. Ну, два предприятия. Допустим, мое предприятие выпускает обувь – 25 тысяч в месяц. Ну, четыре предприятия. Не так много, чтобы Госрезерв пополнить. Я цифру назвал – 100 тысяч. А может, и 50 тысяч надо всего заменить. Не надо ничего увеличивать. Последние пять лет все отлажено. Виталий Млечин: Так получается… Юрий Савелов: Мне не понятно, куда делись ботинки из Госрезерва. Тамара Шорникова: Вот если предположить, по-прежнему же выдаются те самые списки, что нужно докупить, выдаются в военкоматах. Юрий Савелов: Конечно. Разыгрываются тендеры на все. А как же? Тамара Шорникова: Если вы говорите о том, что на самом деле с мощностями все в порядке, предприятия производят, то в чем проблема? В качестве продукции? Юрий Савелов: Нет, на складах, я так понимаю, на складах Госрезерва… Хотя я не прав. Наверное, есть. И вот этот ажиотаж мне не понятен. Я сам не видел, чтобы мне не ввести телезрителей в заблуждение, что на повестке написано, что с собой взять.Но соседка говорит, с ее слов, что термобелье такое-то – две штуки, носки… Все это написано прямо на повестке. Если это так, то это ЧП. Куда это все делось? Куда это все делось? Мы не можем экипировать 300 тысяч мобилизованных? Ну, ребята, это ЧП. Это большое ЧП. Поэтому я еще раз повторюсь: 3–5 миллионов мы должны за месяц одеть и обуть в хорошую современную экипировку со всеми вытекающими последствиями, с касками, с бронежилетами, кому это необходимо, кому это нужно. Не знаю, куда это все далось. Поэтому и возникает вопрос. Я немножко хочу отвлечься и сказать, что сейчас предпринимателей еще и в армию призывают. Понимаете? Вот еще в чем проблема у малого и среднего бизнеса. Вы думаете, военные сапоги, берцы, кто их шьет – это огромные предприятия, огромные бизнесы? Нет, это малый и средний бизнес, который обшивает армию, который делает обувь для армии. Это не крупные бизнесы. Но их сейчас начали призывать. Вы знаете, очень много людей, которых я лично знаю, у которых небольшие компании, где работают – у кого 30, у кого 50, у кого 100 человек. Вот он там один в роли учредителя и в роли директора генерального. Если его убрать, то все встанет. У нас, к сожалению… ну, может быть, не к сожалению, а так устроен наш бизнес малый и средний. Вот если его убрать, то все встанет. Любого у него можно убрать, и он как-то еще справится. Но если убрать главного, то все эти 100 человек останутся просто без работы. Виталий Млечин: А Вооруженные силы – соответственно, без их продукции? Юрий Савелов: Ну нет, я не говорю сейчас, что именно обязательно выпускать продукцию для Вооруженных сил. Это любая продукция. Просто люди останутся без работы. Человек пойдет воевать. Возникает вопрос: а где он пользы принесет больше? Виталий Млечин: А возникает еще один вопрос: а передать некому? Юрий Савелов: Нет конечно. Об этом и вся ситуация. Это нельзя… Понимаете, извините за выражение, это не пачку сигарет передать. Это целый бизнес! Есть бизнесы небольшие, где технолога тяжело убрать. Понимаете? Главного бухгалтера можно заменить (к примеру говорю), финансиста. А технолога, инженера какого-то – вот их тяжело заменить тут же быстро. Генерального директора. Виталий Млечин: Хорошо. Но инициатива уже поступила о том, чтобы предоставить отсрочку для ключевых сотрудников малого и среднего бизнеса. Тамара Шорникова: А как их определять? Виталий Млечин: Вот! А кто эти ключевые сотрудники? Юрий Савелов: Я сейчас вам определю. Все предприниматели, которые нас смотрят… Значит, так. Берете за последние полгода данные. Во-первых, первое… Это мои слова, но я думаю, как можно защищаться. Первое – баланс. Оборот вашей компании, допустим, составил за полгода 25 миллионов или 35. А это большие деньги. Списочный состав, что у вас работают 80 человек. И документ учредительный, что вы генеральный директор и учредитель. Это должно быть первым сигналом для военкоматов, что вам надо давать отсрочку. Понимаете, да? Это первый сигнал. Вы единственный учредитель и единственный генеральный директор. Тамара Шорникова: Юрий Михайлович, у нас сейчас, по разъяснениям Минобороны, даже не все предприятия получают возможность оформить бронь на своих сотрудников. Есть определенные сферы, которые признаны системообразующими. Есть определенные предприятия, которые относятся к системообразующим. Юрий Савелов: Будут возвращать. Должны, обязаны. Тамара Шорникова: И там вот такие списки появляются. Вы предлагаете всем предприятиям, если они как-то зарабатывают достойно… Юрий Савелов: Нет, я сейчас про малый и средний бизнес говорю, конечно. Ну почему? Человек создавал бизнес. Он уйдет на полгода… Тамара Шорникова: Может, все-таки это будут опять-таки какие-то сегменты производства, например? Юрий Савелов: Что вы имеете в виду? Вот у меня человек знакомый… Тамара Шорникова: Ну, условно, предприниматель может заработав, даже перепродав какие-то вещи. Большая ли польза? Юрий Савелов: Минуту, минуту, минуту! Мы как-то немножко о разных вещах говорим. Может, вы меня и вы не понимаете, и телезрители. Вот у меня человек, у него 25 машин, он один там отвечает. У него есть замдиректора, два их. У них 35 водителей. И он один этот бизнес держит. Он работает часами как предприниматель! У него ни выходных, ни проходных. Люди работают, сдают вышки в аренду. Вот он крутится. Убери его – все, весь бизнес встал, просто встал. Ни для какой военной промышленности, ни для чего он не делает. И таких очень много. Мебель выпускают – вы думаете, что это крупный бизнес? Уберите технолога с мебели и генерального директора, владельца. Если вы уберете двоих – технолога и директора – все, предприятие можно закрывать завтра! Виталий Млечин: А если его продать? Юрий Савелов: Кому продать? Виталий Млечин: Ну, такому же предпринимателю. Юрий Савелов: И что с этими деньгами делать? Или как? За полцены? За треть цены? За четверть цены, может, и купят. Ну, сейчас не та ситуация, когда у нас частичная мобилизация. Сейчас как раз и возникает вопрос. Не надо призывать всех подряд, понимаете, под одну гребенку. Ну давайте быстро… Не успевает правительство? Давайте мы им поможем. Кого не надо брать? Они создали комиссии при военкоматах, да? И вот эти комиссии (нас же сейчас смотрят) пусть рассматривают. «Я пришел, я предприниматель, у меня 30 человек работают, я делаю такой-то бизнес, я один. Дайте мне отсрочку на месяц, на два». Виталий Млечин: Когда мы это с вами обсуждаем, мы на человеческом уровне понимаем. Юрий Савелов: Конечно. Виталий Млечин: Но юридические документы требуют четких критериев. Вот какие могли бы быть эти четкие критерии для того, чтобы их зафиксировать в юридическом документе? Юрий Савелов: Я вам сказал: оборот компании, списочный состав… Виталий Млечин: То есть, условно говоря, если у меня оборот 30 миллионов, то не надо меня брать, а если 29,900, то как бы уже можно? Юрий Савелов: Не так. Это несколько показателей. Оборот – 30 миллионов. Списочный состав – больше 30 человек, до 100. Виталий Млечин: А если 29, то не надо уже, нормально? Юрий Савелов: Ну, может быть, исключения делать. Я понимаю, что вы хотите, чтобы до каждой запятой. Сидит военком: «Оп! 30. А тут – 29». Виталий Млечин: Ну, так же и будет. Ведь это же так и происходит. Есть закон. Юрий Савелов: Но пострадает же меньше людей. Виталий Млечин: Если человек… Юрий Савелов: Меньше людей пострадает. Видите? Значит, мы уже спасли часть предпринимателей, которые действительно нужны здесь. Если надо будет потом им указать, чтобы оставили 29, плюс-минус, то оставят 29. Делать что-то нужно. Понимаете, люди боятся. Вот убежали в Грузию, да? Думаете, кто убежал? Это убежали предприниматели, часть предпринимателей, которые боятся потерять свой бизнес. Они хотят отсидеться, и не только от войны. Потому что если их призовут, то они прекрасно понимают, что, вернувшись оттуда через полгода, они ничего не смогут создать. Виталий Млечин: Так а сейчас они что могут создать, если они просто уехали из страны? Юрий Савелов: Они работают удаленно, руководят. А что тут такого – бизнесом руководить? Но, опять же, нельзя им руководить очень долго. Два-три месяца может он там, где-то захромает, где-то присядет. Ну, они поруководят и вернутся. Но они боятся как раз, что когда их призовут… Они, может быть, не боятся пойти туда, а они боятся, что от их бизнеса, который они создавали последние десять лет, а может быть, и больше… Столько вложено! Понимаете? Столько ночей! В чем себе было отказано! И так далее. И вдруг на ровном месте все это рухнет, и он останется у разбитого корыта. Вот о чем идет разговор. Поэтому, еще раз говорю, предприниматели: получили повестку – готовьте, пишите в военкомы. Сейчас идет об этом разговор. Есть горячая линия. Объясняйте! Понимаете, вы не можете, вот лично вы не можете пойти? Доказывайте! Я надеюсь, что это поможет, просто надеюсь. Тамара Шорникова: Юрий Михайлович, я думаю, что огромное количество семей, особенно женская половина, абсолютно уверены, что именно этот человек не может сейчас пойти, потому что… Ну, это такое личное переживание. Юрий Савелов: Да я согласен. Тамара Шорникова: Потому что он, соответственно, кормилец семьи и так далее. Если мы говорим о большой армии предпринимателей… Я все-таки мысль договорю. Юрий Савелов: Ну, все-таки она не очень большая. Тамара Шорникова: Мы должны говорить обо всех? Юрий Савелов: Нет конечно. Тамара Шорникова: Или все-таки смотреть, что это, допустим, какое-то действительно важное производство, которое не может быть остановлено? Бизнес – он ведь тоже разный бывает. Юрий Савелов: Смотрите, отвечаю… Тамара Шорникова: Кто-то перепродает кофты из Турции. И это тоже бизнес. Юрий Савелов: Я понял, отвечаю. Вот самозанятые – бизнесмены? Ну конечно, они попадают сюда. Понимаете? Вот у вас магазинчик, два человека работают. Ну конечно, вы его закрыли на замок и ушли. Я же вам сказал критерии: от 30 человек или от 50, когда бизнес действительно рухнет. А вот мелкие… Ну, что же, кто-то должен Родину защищать. А куда нам деваться? Не я же пойду в 58 лет? Виталий Млечин: Знаете, из Самарской области только что пришло сообщение: «У нас начальника забрали. Работаем. У меня муж ходил на сборы, и ничего, зам его работал. Люди обязаны идти». Юрий Савелов: Я и говорю, что люди обязаны идти. Но бизнес работать не будет. Почему мы обратились к этому? Кто в этом понимает и разбираться? Бизнес работать не будет. У нас очень много бизнесов действительно держатся на одном, максимум на двух людях. И приличные бизнесы с оборотом в миллиард, в полтора миллиарда, с 100–150 человек сотрудников. Но если выбить эти звенья, то он будет шататься месяц, два, три… Понимаете, да? А на восьмой месяц он просто развалится весь. Вот и все. Вы говорите: «А можно передать? А можно продать?» Нельзя, к сожалению. Я вам как предприниматель с 25-летним стажем говорю: так не бывает. Есть бизнесы, где вынул звено, и оно держится. Оно может просесть сильно, но будет работать. Но, как правило, его потом конкуренты сжирают, и ничего не получается. Поэтому мы как предприниматели об этом и говорим: оставьте тех людей на сегодняшний день, которые пользы больше принесут здесь, в стране, чем там. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо вам большое. Юрий Савелов, член президиума Объединения предпринимателей «Опора России», был у нас в гостях. Сейчас прервемся на минутку.