Виталий Млечин: И, по традиции, начинаем с главных событий в России и мире. С нами на прямой связи Александр Михайлов, руководитель Бюро военно-политического анализа. Александр Евгеньевич, здравствуйте. Александр Михайлов: Добрый день, коллеги, здравствуйте. Виталий Млечин: Александр Евгеньевич, давайте начнем с заявления министра обороны. Сергей Шойгу заявил, что «замедление темпов наступления на Украине – сознательное решение, обусловленное стремлением минимизировать жертвы среди гражданских». «Спецоперация идет по плану», – подчеркивает уже не в первый раз глава Министерства обороны. Какие цели сейчас главные? Александр Михайлов: На мой взгляд, основные цели заложены еще в самых первых концепциях, с которыми глава государства обращался к россиянам и к лидерам других стран, объясняя главные цели. То есть все равно они стояли и будут стоять во главе угла. Это демилитаризация Украины, то есть лишение украинской армии военного потенциала, военно-технического потенциала прежде всего, то есть утилизация либо вывоз тяжелых вооружений, взятие под контроль складов с вооружениями и, по сути, разоружение этой силовой составляющей Украины. Это первая очень важная цель. Вторая очень важная цель – это денацификация Украины, которая, по сути, воплощена в смене политического режима, в общей смене политического режима на территории Украины и приход к власти адекватных политиков, которые не ставят во главу угла противостояние с Россией либо превращение своего государства в полигон для отработки западных боеприпасов, для отстрела. Ну, вообще вернуть суверенитет государству необходимо в том числе. Тогда существование Украины в соседстве с Россией не будет угрожать Российской Федерации и прежде всего самому украинскому народу, который сам меньше всего заинтересован в том, чтобы его страну превращали в поле боя для государств НАТО против России. Поэтому вследствие этих основных целей мы должны понимать, что нет как таковой задачи – пройтись, что называется, катками по всей территории Украины и взять приступом все неприступные города, сопротивляющиеся населенные пункты. Да нет, дело совсем в другом. Необходимо, чтобы само руководство Украины осознало бессмысленность вот этого долгого, затяжного противостояния, жертвами которого прежде всего становятся рядовые граждане Украины, которых мобилизуют, призывают, забривают в эту армию. Они проживают в этих боевых действиях неделю-две, потом попадают, по сути, во всю эту мясорубку. И потом, если они выживают в плену, они рассказывают одни и те же истории: «Нас призвали на скорую руку, не обучили, не вооружили, прислали и как пушечное мясо кинули в бой». То есть понятное дело, что в данном случае не то что затягивание протяжения операции, а наоборот – попытка, с одной стороны, сохранения жизни мирных граждан, сохранения жизни личного состава. Потому что чем медленнее и качественнее идет наступление, тем меньше бессмысленных потерь, тем меньше раненых среди личного состава, и более сохраняется военная техника, и сама управляемость контингентом гораздо более выше. Конечно же, общество всегда ждет каких-то громких побед, каких-то быстрых продвижений. Но в том-то и дело, что, в отличие от Сирии, от Афганистана, от каких-то других государств, где присутствовали военные контингенты нашей страны, Украина для нас – это не какие-то, знаете, дальние рубежи, а это, по сути, часть нашего общего советского пространства, часть общего Отечества, которое было передано нам нашими еще родителями и дедами. Поэтому превращать эту территорию в то, во что хотят превратить ее на Западе, то есть в полигон для бесконечного ведения боевых действий, – мы в этом совсем не заинтересованы. Мы заинтересованы в том, чтобы сохранить максимальное количество гражданской инфраструктуры, энергетические объекты, транспортные сети, мосты, коммуникации, чтобы это работало. Потому что освобождение неминуемо будет, и на эти территории вернутся люди, которые проживали там испокон веков, и их дети и внуки также будут жить на освобожденных территориях. Поэтому я считаю, что министр обороны очень адекватную позицию занимает. Он говорит: «Нам спешить, по большому счету, некуда». Никто не ставил никаких временных рамок по завершению спецоперации. Нам нужно достигнуть целей спецоперации, то есть: а) нам нужно заставить Украину разоружиться; и б) нам нужно сменить власть на Украине на адекватный политический режим. И эти цели выполняются. А вот какое количество времени еще придется потратить на их выполнение? Я с начала спецоперации предполагал и говорил в эфире, по-моему, как раз у вас, что не менее полутора лет уйдет на достижение целей. Возможно, наше оборонное ведомство сможет быстрее, чем я предполагаю, завершить эти цели. А может быть, и немного дольше. Но то, что эта кампания не будет трех-четырехдневной… Я не знаю вообще, кто изначально думал об этом так. Я считаю, что кампания идет поступательно. Возможно, опять же соглашусь, не хватает информированности населения, потому что мы получаем сухие, в принципе, цифры и данные от генерала Конашенкова, а вот что за ними скрывается, какие события происходят на фронте – мы получаем эту информацию только от военкоров, и то весьма локального характера. Поэтому я думаю, что при большем расширении информированности населения и объяснении целей и задач операции, как это будет происходить этапно, будет больше понимания и логики в действиях Министерства обороны. Виталий Млечин: Также Сергей Шойгу заявил, что западные поставки вооружений тоже вносят свой вклад в то, что сроки затягиваются. А можно ли сейчас оценить, насколько весомый вклад эти вооружения вносят? Александр Михайлов: Ну, прежде всего мы должны понимать, что дальнобойные тяжелые вооружения, которые получает Украина от Запада, они прежде всего наносят серьезный урон мирным жителям, которые проживают на освобождаемых территориях. То есть украинская армия отступает, освобождая населенный пункт за населенным пунктом, а потом эти же пункты населенные обстреливает дальнобойными вооружениями, объясняя свою логику тем, что, мол, на эти территории зашли Вооруженные силы России и ее союзников. «Вот мы ведем огонь по этим военным подразделениям». На самом деле, как мы знаем уже из многочисленных фактов и свидетельств, которые нам предлагает и Министерство обороны, и органы правопорядка ЛНР и ДНР, и общественные организации, которые работают на этих территориях освобожденных, именно прицельно наносятся удары по концентрированному проживанию мирных граждан: спальные районы Донецка, частный сектор, где шла застройка, ну, граждане строят себе коттеджи какие-то, дома, дачи. И, опять же понимая, где конкретно сейчас находятся мирные граждане, где не уехали, не покинули свои места нажитые мирные жители Донбасса, именно туда летят и снаряды от HIMARS, и высокоточные артиллерийские снаряды от систем CAESAR, от гаубиц PzH 2000, от американских пушек 777, от британских гаубиц и от другого вооружения, которое присутствует на территории Украины. Что касается военного урона, то, конечно, он тоже есть. Но наши военнослужащие, во-первых, умело вычисляют пусковые установки и сами гаубицы, регулярно уничтожая их физически. Плюс наносятся удары по складам вооружений, по складам снарядов для систем залпового огня и складам, где концентрируются артиллерийские боеприпасы. То есть они тоже методично уничтожаются. И, кстати, вот сейчас мы ежедневно слышим отчеты наших систем противовоздушной обороны. Наши доблестные зенитно-ракетные комплексы «Тор-М2», «Бук-М2», «Бук-М3», они очень хорошо справляются с хвалеными HIMARS, по 10–15, а то и 20 снарядов в сутки уничтожаются в воздухе. Плюс, как я говорил, наши артиллеристы и наши ракетчики высокоточно бьют, если, конечно, успевают засечь замаскированные позиции, замаскированные огневые точки, и поражают пусковые установки и высокоточные артиллерийские системы. Поэтому это скорее приводит… вот эти дополнительные поставки скорее приводят к дальнейшему затягиванию военного конфликта, потому что украинская сторона получает моральную поддержку. Им кажется, что Запад очередным траншем на 500 миллионов долларов произведет какой-то резкий сдвиг на фронтах. Опять же, работает очень уверенно украинская военная пропаганда, которая очень четко промывает мозги как населению, так и военнослужащим о том, что вот завтра-послезавтра дадут хваленый ленд-лиз, поплывут сухогрузы, а там сотни гаубиц и артиллерийских систем. На самом деле вряд ли это в той же степени изменит ситуацию. Да нет. Наверное, просто на несколько недель еще более затянется процесс по уничтожению этих систем. Хотя каждое государство, которое поставило свои вооружения, свои пусковые установки, свои боеприпасы на территорию Украины, должно понимать, что Россия сегодня фиксирует. И каждый этот снаряд, каждый патрон мы потом припомним каждому государству, все эти поставки, конечно же, в других плоскостях – в политическом диалоге, в каких-то торговых взаимоотношениях, в санкционной борьбе. Но каждое государство должно понимать: оно вооружает воюющую сторону, эти снаряды и пули летят в сторону российских военнослужащих, иногда даже достигают, к сожалению, целей. Поэтому за все это придется им ответить – не сегодня, так завтра. Виталий Млечин: Что касается ситуации на Запорожской атомной станции. Василий Небензя заявил, что там ситуация с безопасностью за последние две недели ухудшилась из-за обстрелов. Вчера обсуждали в ООН сложившееся положение вещей. Как вы считаете, это имело какой-то практический смысл? Или просто высказались две стороны, но не услышали друг друга? Александр Михайлов: Ну, у нас, к сожалению, вокруг этой атомной станции слишком много заинтересованных сторон. То есть для Запада, вернее, для Вашингтона, который курирует Европу, для них, конечно, идеальным сценарием был бы сейчас реальный военный удар по станции, разброс радиоактивных материалов, по сути, заражение территории Восточной Украины, попадание радиоактивных материалов на территорию Восточной Европы и в акваторию Черного моря. То есть – создание глобального информационного фона против России и прекращение продвижения боевых действий. То есть, по их мнение, Россия после такого инцидента может заморозить военную кампанию и приступить к какому-то «Минску-4», «Минску-5», к новому формату соглашений, к заморозке конфликта. Но нужно понимать, что есть еще европейские страны, которые при всей подчиненности Вашингтону сейчас пытаются отстоять свое право на выживание, то есть они всячески давят сейчас на киевский режим. Почему и обстрелы стали реже – потому что понимают прекрасно, что после такой провокации Россия, может, еще и не остановит свое продвижение. А вот то, что роза ветров направлена как раз в сторону северо-западных границ Украины, то есть в сторону как раз Восточной Европы, и то, что последствия, которые могут быть потом, они перекроют любые политические дивиденды, когда десятилетиями потом службы безопасности, местные системы спасения, радиобиологической борьбы, местные МЧС будут десятилетиями эту территорию очищать от последствий радиоактивного заражения и охранять эту зону, по аналогии с Чернобыльской зоной. Поэтому пример Чернобыльской зоны у них на виду, у европейцев. Я напомню, что около 20 стран Европы в итоге получили элементы заражения после 86-го года. То есть там, я думаю, хоть какие-то трезвые политики, несмотря на риторику русофобскую, еще остались. А во-вторых, не стоит забывать, что на Украине четыре действующих атомные станции, и каждая из них по мере продвижения российской армии будет становиться объектом такого международного шантажа. Я думаю, в Европе это понимают, поэтому они будут блокировать по возможности все возможные военные решения со стороны Украины в сторону этой станции. Ну, опять же повторюсь, ни англичане, ни тем более американцы не боятся подрыва станции, подрыва хранилища ядерных отходов, потому что до них не достанет. А то, что Европа получит ну просто очень серьезный и практически неликвидируемый ущерб на своей территории – для западной стороны это только на руку, они и так всеми силами стагнируют европейскую экономику и еще более ее обрушат благодаря вот этим действиям. А свалят, естественно, все на Россию. Даже если каждый европейский лидер по отдельности будет понимать, что за ударами по станции стоит Украина, никто даже не посмеет открыть свой рот и что-то вякнуть против мнения Вашингтона. Поэтому, к сожалению для Европы, она заплатит за свой позор, заплатит и войной, и стагнацией экономики, и жизнью собственных граждан, к сожалению для них. Виталий Млечин: Владимир Зеленский заявил во время онлайн-саммита «Крымская платформа», что Украина вернет Крым любыми средствами, которые сочтет правильными, не консультируясь с другими странами. Скажите, пожалуйста, это просто громкое заявление? Или действительно стоило бы к нему прислушаться и какие-то, может быть, даже меры принять? Александр Михайлов: Да нет, это просто очередное громкое заявление товарища Зеленского, который в начале спецоперации очень резко подрастил свой рейтинг – он у него с 20% взлетел до 60–70%. А сейчас он постепенно начинает падать, потому что бесконечное вранье, которое льется с его канала, ежедневные обещания вернуть то Херсон, то утерянные территории юго-востока Украины, то вот эти вечные байки про Крым. Я напомню, что Крым уже девятый год находится юридически в составе Российской Федерации. И мы каждый год слышим от предыдущих украинских лидеров, да и от нынешних, каждый год обещания «перемоги»: «Мы захватим Крым! Мы отвоюем Крым! Либо мы заставим русских уйти из Крыма». Вот были последние заявления: «Мы заставим Россию сделать гуманитарный шаг, типа жест доброй воли – они уйдут из Крыма». Я напомню опять же, что Крым перешел под юрисдикцию России бескровно, без каких-то военных боестолкновений. Украинская армия сдала свой полуостров без единого выстрела и, по сути, сама расписалась в том, что никто защищать его не собирался, да и не хотел. И киевскому режиму тогда, когда он сносил режим Януковича, когда он радостно вместе с западными кураторами потирал руки, что они захватили Украину, по сути, ну, тогда Крымом никто не интересовался. А сейчас Крым – это очередная информационная такая морковка, которую подвешивают перед носом коллективной Украины. И вот украинцам рассказывают: «Ладно, бог с ним, с Херсоном, это уже неактуально. Давайте лучше сразу думать про Крым». Но я просто напомню, что без взятия Херсона никакого взятия Крыма не будет и быть не может. Поэтому даже то, что они уже две недели перестали накачивать собственное коллективное сознание обещалками про то, что они не сегодня-завтра заберут Херсонскую область обратно, ничего этого, как мы видим, не происходит. Максимум, на что их хватает – на террористические акты. Они пытаются подрывать жизнь мирных граждан, пытаются атаковать членов военно-гражданских администраций. Вот недавно убийство Дарьи Платоновой тоже во многом показало степень их цинизма, с одной стороны, а с другой стороны – военную трусость. Потому что на поле боя они показать результаты не могут, а вот подорвать чью-то машину, подослать диверсанта, кого-то ударить ножом в спину или подорвать в лифте – вот на это они способны. Виталий Млечин: По поводу Крыма еще одна новость: «Анкара считает полуостров частью Украины. Позиция Турции по этому вопросу не изменилась с 2014 года». Об этом сообщил официальный представитель президента Турции Эрдогана. Скажите, пожалуйста, вот Эрдоган, Турция как-то себя позиционирует таким ключевым переговорщиком по всему, что касается Украины, но при этом вот такую позицию занимает. Тем не менее, все-таки отношения с Турцией как у нас сейчас развиваются? Александр Михайлов: Ну, нормально развиваются. Слушайте, Турция – это самый независимый игрок в Альянсе. Он настолько независимый, что он всегда может развернуться и выйти из НАТО. И потеряет от этого выхода только НАТО, Турция не потеряет практически ничего, потому что Турция со своими возможностями, со своими проливами, со своим контролем одновременно Черноморской и Средиземноморской акваторий, плюс самой сильной, по сути, армией в Европе сейчас расположенной, если не считать украинскую, которая буквально до начала спецоперации тоже была весьма боеспособной. Сейчас, конечно, ее боеспособность сильно утрачена. Ну и не считая, конечно же, российской армии, которая традиционно к европейским армиям не относится. Поэтому Турция – очень сильный игрок. Она на всем делает себе прибыль. Они заняли очень правильную, на мой взгляд, позицию. То есть, с одной стороны, естественно, турки не могут никак расписаться в том, что Крым российский, потому что они члены Альянса, они по сути наш геополитический соперник. С другой стороны, турки всегда считали Крым своим. И вся эта казуистика, по сути, выражающаяся в риторике внешнеполитических органов Турции, она скрывает главное желание Турции, историческое желание, конечно же, забрать полуостров себе, потому что до Суворовских кампаний, до спецоперации, которая была проведена при Екатерине II, полуостров был под контролем Османской империи. Полуостров продолжает быть в прицеле внимания турецкой пропаганды. Если вы бываете в Крыму и поднимаетесь чуть выше в горы, то там тоже включаются турецкие радиостанции, которые очень активно работают на территории Крыма. Турки тратят до миллиарда долларов в год на «мягкую силу» на территории Крыма, на поддержку крымско-татарского народа, на продвижение своей турецкой пропаганды. То есть для них вот эта игра с передачей Украине Крыма имеет только одну цель: если вдруг по какой-то причине Россия вернет Украине Крым, то турки очень быстро переобуются и проведут спецоперацию по захвату Крыма у Украины, потому что у украинцев забрать Крым во второй раз туркам гораздо проще, чем попытаться отвоевать его у России. Поэтому весь секрет довольно простой, он скрывается в этой формуле: они пытаются вернуть Украине Крым, чтобы потом через лоббизм крымско-татарского коренного народа и через многочисленных подкупленных деятелей, которые на территории Украины сейчас отрабатывают протурецкие интересы, вернуть Крым себе, под свою юрисдикцию. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо вам большое. Александр Михайлов, руководитель Бюро военно-политического анализа, был с нами на прямой связи. Говорили о самых актуальных новостях, о том, что происходит в стране и мире.