Ольга Арсланова: Да, главные события давайте посмотрим. Сегодня Федеральная служба безопасности обнародовала новые кадры, полученные в ходе расследования дела о теракте на Крымском мосту. Покажем вам их сейчас или чуть позже. Да, вот они. Виталий Млечин: Да. Нет, это не совсем то, это не теракт на Крымском мосту, это задержание одного из террористов. Ольга Арсланова: Да, об этом тоже поговорим. Виталий Млечин: Об этом тоже попозже будем говорить. Но вот то, что касается Крымского моста, опубликованная запись с камер наблюдения, хорошо виден именно момент досмотра грузовика. И есть рентгеновский снимок содержимого машины. Также показали фотографии причастных к организации теракта. Там более десяти человек уже. Ольга Арсланова: Да, в ФСБ раскрыли, кстати, что немаловажен еще и маршрут отправки этого взрывного устройства. Как это было, давайте напомним. Его завернули в рулоны со строительной полиэтиленовой пленкой, там, по-моему, больше 20 кг этой пленки было, и отправили в начале августа из морского порта Одессы в Болгарию. Уже известно, что к переправке груза были привлечены граждане Украины, Грузии, гражданин Армении. Также задержаны 5 граждан России, 3 граждан Украины и Армении, которые участвовали в подготовке этого преступления. Ну вот смотрим, такой сложный путь, непростой маршрут был пройден. И на каждом участке, судя по последним данным ФСБ, подделывались документы на этот товар. Виталий Млечин: Да, в общем, сложный путь, но при этом не дало сбоев это все. Ну, как это стало возможным, обсудим прямо сейчас. Но кроме того, ФСБ заявило о двух предотвращенных терактах в России. Первый – в Брянске, по подозрению в подготовке преступления на одном из городских транспортно-логистических терминалов задержали гражданина Украины. А в Подмосковье задержали сотрудника службы безопасности Украины. Он готовил теракт с применением переносного зенитно-ракетного комплекса «Игла». По данным ФСБ, 50-летний гражданин Украины провез в Россию два зенитно-ракетных комплекса транзитом через Эстонию. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим сейчас повнимательнее на то, как этот комплекс «Игла» выглядит. Ну совершенно нормально, да, что мы не видим такие вещи каждый день, не всегда представляем. Виталий Млечин: Да, в принципе, не особо. Ольга Арсланова: В новостях слышим, да? А вот, посмотрите на его длину, на диаметр корпуса, на скорость полета. Весит такая вот штуковина почти 11 кг. Виталий Млечин: Да, и длинная достаточно, она ростом, длиной, скажем, со среднестатистического человека. Ольга Арсланова: Она ростом ровно с меня. Ровно с меня, 168 см. Виталий Млечин: Ну вот. Да, так что, явно такую штуку провезти через границу – тоже не самое простое дело. Как это все могло получиться? Ольга Арсланова: Давайте узнаем, собственно… Виталий Млечин: Да. Ольга Арсланова: Прямо сейчас у нашего гостя, эксперта. Это член Совета по внешней и оборонной политике Александр Михайлов. Виталий Млечин: Александр Георгиевич с нами на связи по телефону. Александр Георгиевич, слышите ли вы нас? Ольга Арсланова: Здравствуйте, здравствуйте! Александр Михайлов: Здравствуйте, здравствуйте, слышу, да. Ольга Арсланова: Да, мы вас, в отличие от нарисованной «Иглы», не видим, но слышим, и это самое важное. Виталий Млечин: Да. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, ну вот фантасмагорическая совершенно история – провезти «Иглу» из Эстонии в Россию в такой сложной ситуации. Как это возможно вообще? Александр Михайлов: Ну, во-первых, надо разбираться. Когда мне задают вопрос: «Как?», я говорю: «Вот так». Значит, у нас где-то были дыры. Значит, у нас есть какой-то «зеленый» коридор, по которому можно провезти еще черта лысого, можно сделать все, что угодно. Поэтому, конечно, сегодня я много раз говорил, уже в вашей программе говорил: надо восстанавливать контрразведывательный режим, ужесточать не только досмотры, но и вообще отношение ко многим приезжим на территории Российской Федерации. Огромное количество людей сегодня пересекло границу, многие из них явно приехали не с добрыми намерениями, да? Но, пользуясь нашим гостеприимством, начинают здесь устраивать, наводить свои порядки. И поэтому, конечно, мы к этим вещам должны относиться очень жестко. И, кстати говоря, на всех уровнях власти, не только по линии правоохранительных органов, но и на уровнях, так сказать, муниципальных, городских органов, которые принимают вот этих вот беженцев. Виталий Млечин: Александр Георгиевич, ну очевидно же, наверное, что наши спецслужбы сейчас находятся в каком-то режиме повышенной готовности, или как это правильно называется. Разве вот гражданин Украины, который на машине едет из Эстонии, не должен вызывать каких-то подозрений или более тщательной проверки? Александр Михайлов: Ну, вы знаете, я опять-таки, надо исходить из обстоятельств. Мы знаем только факт, что приехал, привез, и его там задержали. Поэтому надо ждать, когда разберутся вообще специальные службы, каким образом он это сделал, и кто виноват. Потому что многое из того, что сейчас происходит, происходит именно в силу расхлябанности, халатности, невыполнения своих прямых служебных обязанностей. Я не хочу огульно говорить и обвинять кого-то: таможенников, пограничников, но факт остается фактом. Мы находимся по-прежнему в состоянии патриархальной расслабухи. А мы уже живем в совершенно другом мире. Сейчас употребляют слово, что, так сказать, назад пути не будет, мы как-то еще не привыкли к тому, что действительно пути не будет. А, следовательно, надо приспосабливаться к новым обстоятельствам, в том числе, в сфере обеспечения порядка и безопасности людей. Ольга Арсланова: Ну да, причем о таких возможных терактах, мне кажется, только ленивый не предупреждал все эти месяцы, о том, что такое возможно, собственно. Давайте посмотрим еще раз на путь взрывчатки в грузовике при теракте на Крымском мосту. Документ, как мы уже сказали, несколько раз меняли. Отправили из Одессы в Болгарию, дальше Армения, Грузия и Россия, причем, по сообщению ФСБ, для совершения теракта в России украинские террористы использовали зерновую сделку, вот по последним данным, да? Вот если посмотреть на таможенные документы, я так понимаю, что ФСБ их подтвердили, это было так? Александр Михайлов: Ну, я полагаю, так. Но надо сказать, что схема эта давно отработана. Это схема еще 1990-х годов, когда из Советского Союза вывозили различного рода фондовые материалы и оборудование. При этом, значит, очень часто гоняли грузовики и эшелоны из одного города в другой, и на каждом этапе меняли номенклатуру товара, который находится там. Поэтому эта схема абсолютно уже давно отработанная, может быть, немножко подзабытая, но факт остается фактом. Я вот, когда услышал об этом, я понял, что все это было. Все это было и уже давно использовалось нашими контрабандистами. И теперь, я думаю, используется вот украинскими террористами, которые осуществляют подрыв самых разных гражданских объектов. Виталий Млечин: Александр Георгиевич, вот только что мы показывали видео досмотра этой самой машины, которое опубликовало ФСБ. И там, в общем, отчетливо видно, что был сделан рентген, который ничего подозрительного не выявил. Также сотрудник полиции посмотрел внутрь, и тоже у него подозрений никаких не возникло. И вот тут возникает вопрос: в принципе, такие вот грузы опасные, опаснее некуда уже, их техника и человек, в принципе, может обнаружить? Александр Михайлов: Ну, вы знаете, в известной степени может, но опять-таки вот только в известной степени. Если там находится однородная масса, которая ничем не привлекает внимания, то, естественно, этот груз пропускается. Но я бы хотел еще сказать. Дело в том, что успех любой операции по предотвращению террористических актов может зависеть исключительно от упреждающей оперативной информации. Даже если была информация о том, что готовится взрыв, условно говоря, там, Крымского или какого-то иного моста, то мы должны четко знать, по какому маршруту пойдет вот эта группа, этот товар, который, по большому счету, так сказать, может привести к тяжким последствиям. Без упреждающей оперативной информации все угрозы мы рассмотреть качественно не можем. Вы сами понимаете, какое количество фур стоит на границе. Поэтому, конечно, надо четко для себя понимать, что, если есть оперативная информация, следовательно, грузовик могут разобрать до болтика. А если такой информации нет, то к любому грузовику, который пересекает границу, приблизительно одинаковое отношение, тем более, что, если там нет никаких идентифицирующих признаков. Ольга Арсланова: А вот скажите, такая длинная цепочка, о которой мы сегодня уже несколько раз говорили, ее, в общем-то, можно на любом этапе прервать, сорвать операцию. Так ли это? Или наоборот, вот эта длинная цепочка как раз позволяет замылить внимание и провезти все, что угодно вообще на территорию нашей страны? Александр Михайлов: Вы понимаете, конечно, когда есть какая-то угроза, есть какие-то намерения врага осуществить диверсию, мы, конечно, смотрим тот маршрут, который наиболее короток для совершения этого преступления. Конечно, наверняка, может быть, даже информация была. Хотя, честно признаюсь, вообще никто никогда никакой такой информации не скрывал. И украинское руководство всегда говорило: «Мы его взорвем». Вот. Но информация только тогда ценна, когда есть кто, где, когда, каким способом. Когда такой информации нет, мы сами понимаем, что искать черного кота в черной комнате бывает очень сложно. Плюс ко всему, конечно, когда вы говорите, на любом этапе эту цепочку можно было прервать. А кому прерывать? Украине? Болгарии? Грузии? Армении? Кто должен был прервать? Понимаете, ведь у нас же нет единого контрразведывательного, разведывательного пространства. Мы уже давно живем в изолированном мире. И для нас многие вот эти вот названные мною страны, они уже давно не являются субъектами наших совместных контрразведывательных действий. Ольга Арсланова: А это, кстати, очень важный момент, о котором вы сказали: нам никто в этом не помог, да? И не помог бы. Можем ли мы в таких условиях, как вы сказали, в такой изоляции, идеологической в том числе, что-то противопоставить? Александр Михайлов: Противопоставить надо собственную бдительность и собственную смекалку. Вот это вот основное, то, что мы можем сегодня предоставить. То есть повышенная готовность, высокая бдительность на всех этапах, не только пограничники и не только таможенники, но и рядовые граждане, которые в свое время могут заметить что-то такое подозрительное и вовремя сообщить правоохранительным органам. Ведь понимаете, правоохранительные органы всегда работают, и спецслужбы, они работают от противника или работают от информации. Есть информация – они по ней начинают работать. Если информации нет, то, соответственно, значит, мы находимся в таком информационном вакууме. Виталий Млечин: Александр Георгиевич, последний вопрос: как вы считаете, произойдет ли какое-то сейчас видимое для нас, не специалистов, ужесточение каких-то мер противотеррористических? Или спецслужбы и так все делают достаточно хорошо, мы ничего не заметим? Александр Михайлов: Вы знаете, я, конечно, не могу кому-то чего-то навязывать свое мнение, но я бы сказал: нам сегодня нужно восстанавливать степень участия граждан Российской Федерации в обеспечении безопасности и правопорядка. У нас в Советском Союзе существовали народные дружины, комсомольские оперативные отряды. То есть у нас было большое количество людей, которые систематически получали инструктажи, которых ориентировали на выявление тех или иных преступлений, возможных преступлений. Сегодня у нас разрушена связь между обществом и правоохранительной системой. То есть получается так: мы сами с усами, нам никто не нужен. А это ведь основа, основа безопасности для любого государства, насколько граждане принимают участие в решении этих вопросов. Виталий Млечин: Спасибо большое! Спасибо за ваш комментарий, за ваше мнение. Александр Михайлов, член Совета по внешней и оборонной политике, был с нами на прямой связи. А теперь поговорим о делах военных. С нами на прямой связи военный эксперт, директор музея войск ПВО Юрий Кнутов. Юрий Альбертович, здравствуйте! Ольга Арсланова: Здравствуйте! Юрий Кнутов: Здравствуйте! Виталий Млечин: Юрий Альбертович, скажите, пожалуйста, мы внимательно следим за ударами, которые российские войска наносят по территории Украины. По поводу сегодняшнего дня пока информации официальной от Минобороны России нет. Но на Украине, вот украинские СМИ пишут, что вновь объявлена воздушная тревога. Как вы считаете, вот эти удары как изменят ход специальной военной операции? Юрий Кнутов: На данном этапе говорить о каких-то серьезных переменах на линии фронта я бы не стал. Это связано с тем, что, как мы уже как-то здесь обсуждали, в студии, что Украина собрала достаточно серьезную группировку по численности, в первую очередь, личный состав. Кадровые военные – это где-то 215 тысяч человек, и около 800 тысяч – это отряды теробороны. То есть в общей сложности миллион. Они все сейчас задействованы на востоке Украины. Боевые действия ведут от Харьковской области до Херсонской области. И причем, инициатива все-таки по-прежнему принадлежит украинской армии, за исключением одного донецкого направления, это, вот мы уже говорили, Бахмут – Соледар, где действуют ЧВК Вагнера, где действуют чеченские отряды Росгвардии. И, соответственно, поддерживают их донецкие отряды народной милиции, сейчас это все Российская армия. А вот там идет продвижение достаточно устойчивое и в районе Соледара, и в районе Артемовска. И уже выходы там идут на окружение Артемовска. Это не будет достаточно быстро, но это стабильно, это устойчиво. И угроза все-таки взятия Артемовска нашими силами, она существует, достаточно такой большой процент. Ольга Арсланова: Юрий Альбертович, а насколько важно, ну вот, с военной точки зрения, стратегической точки зрения совмещать вот эти вот обстрелы, мишенью которых является инфраструктура украинская, объекты важные? Вот уже известно, что в результате обстрелов повреждена почти треть объектов энергетики, с продвижением на фронте? Я к тому, что одно без другого, наверное, как обыватель себе понимает, существовать не может. То есть просто разрушение инфраструктуры ничего не дает. То есть это некий ход в одном поле, а военные успехи – это ход в другом поле, правильно я понимаю? Юрий Кнутов: Да, вы правильно говорите. Но здесь есть определенный плюс все-таки в том, что 30% фактически энергомощностей Украины были выведены из строя, ну, в общем, практически за один-два дня. Это достаточно серьезный ущерб, ну, представьте себе: страна за один день фактически оказалась в положении начала XX-го века. Ольга Арсланова: Ну а это что в военных успехах дает? Юрий Кнутов: Значит, с точки зрения военной это психологический надлом армии Украины. Военных Украины. Ведь они же отмечали победу. Посмотрите, Харьковская область, операция успешная, Лиман, соответственно, Изюм. Херсонская операция, идет продвижение, пусть медленное, но оно тоже устойчивое продвижение вперед. Соответственно, готовятся контрнаступления в районе Запорожской атомной электростанции. То есть достаточно такие серьезные действия со стороны Украины, они, в общем-то, отмечали, как и население, так и военные, победу. И издевательски просто реагировали на все то, что мы говорили. В прямом смысле слова издевательски. И вдруг такой удар, который отбросил страну, как я уже сказал, в начало XX-го века, а могли мы ее отбросить вообще в XIX-й век, когда все население сидело бы с лучиной, со свечами и достаточно долго. Пока они восстанавливают электромощности, электрические мощности, второй удар. И они снова в таком же положении. И в принципе, у нас такие, мы к этому готовы, у нас есть потенциал для того, чтобы это все реализовать. И отсюда настроение украинских военных резко изменилось, и оно упало, ну, это надо признать. И поэтому истерика такая Зеленского с просьбой собрать «J7», поставить оружие, системы противовоздушной обороны для того, чтобы бороться с теми крылатыми ракетами, которые наносят высокоточные удары по территории Украины. Поэтому на сегодняшний день я считаю так, что вот эти вот удары, они даже не столько с военной точки зрения, то моральной точки зрения, они оказали важнейшее значение. Это один момент. Второй момент. Оборонительное, вот предприятия военные, которые выпускают военную продукцию, они продолжают же действовать на территории Украины, ремонтируют какую-то технику боевую, еще что-то. Они все встали, они не работают, нет электричества. То есть это достаточно серьезно. Плюс часть, для железных дорог там еще до сих пор используются электровозы. В основном они перешли на тепловозы. Тяговые подстанции тоже не работают, значит нельзя перевозить технику. Поэтому я считаю, что второй этап, который тесно связан с боевыми действиями на Востоке, это удар по Западной Украине, по границе между Украиной и Польшей, это сами железнодорожные станции, это туннели, это различные переходы. Теперь те же самые трансформаторные подстанции, которые обеспечивают работу как предприятий железной дороги, так и оборонных предприятий. Тем самым мы фактически лишим возможности подвозить оружие НАТО на восток. Боеприпасы, ГСМ. То есть вот такая форма специфическая, она значительно облегчит положение нашей группировки на востоке сейчас. А в перспективе у нас появляется потенциал для перехода в контрнаступление. Ольга Арсланова: А вот какой вопрос, Юрий Альбертович. Вот мы сейчас говорили о теракте на Крымском мосту и о том, что на протяжении всех этих месяцев о такой возможности предупреждали и военные эксперты, и журналисты, просто блогеры, да все говорили, что такое может случиться. Не дай бог, не дай бог. А о том, что нужно бить по инфраструктуре, по железным дорогам, по центрам принятия решений, об этом тоже говорили давно. Вопрос: неужели украинцы не были к этому готовы? Неужели они не могли перегруппировать какие-то свои военные ресурсы, подготовить резервы для энергетической системы? Ну потому, что это было очевидно, что таким может быть ответ. Это вот те самые ходы, Е2 – Е4, которые совершенно очевидно могут последовать. То есть формально это нужно сделать, и противник это делает. А, собственно, к этому готовы, разве не так? Юрий Кнутов: Давайте мы вспомним с вами сводки нашего Министерства обороны, которые еще были месяца четыре назад. Уже тогда в них говорилось о том, что 80% противовоздушной обороны Украины уничтожено. Единственное, они, правда, сделали определенные выводы. Они получили комплексы, закупили в Словакии «С-300», есть информация, даже на Кипре им удалось «трехсотый» комплекс приобрести. Я думаю, что финны им «Бук-1» продали, у финнов были такие комплексы. То есть они по сусекам собрали достаточное количество систем, которые немножко усилили ПВО. Но так как идет наступательная операция, мощнейшая наступательная операция, значительная часть ПВО находится на востоке Украины и прикрывает украинские войска от действия наших воздушно-космических сил. Поэтому центр Украины и запад Украины практически не защищен на сегодняшний день, чем мы, собственно говоря, успешно и воспользовались. И правильно сделали. И, на мой взгляд, вообще-то удар даже можно было и с перспективой нанести, в общем-то, и помощнее. Вывести не 30%, а 50% всей вот этой вот энергоструктуры. Это, в общем-то, гораздо ощутимее бы сказалось на экономике Украины. Но это вот такое вот предупреждение и приглашение все-таки за стол переговоров. Поэтому то, что касается противовоздушной обороны, более того, вы знаете, Украина, она не имеет возможности иметь сейчас так называемую объектовую ПВО. То есть закрыть там города какие-то, крупные предприятия по одной простой причине: не хватает, во-первых, систем, и во-вторых, эти системы, мы знаем, где находятся, мы фиксируем их местоположение, и уничтожаем с помощью ракет высокоточных либо противорадиолокационные ракеты, которые наводятся с помощью станции наведения этих ракет. Поэтому Украина использует тактику засад. А тактика засад, она не позволяет прикрывать сами объекты, она предназначена для борьбы с нашей авиацией. Возвращается наш самолет, отбомбился, ну, ему, соответственно, вдогон пустили ракету, сбили. Вот ее основное предназначение, а не защита объектов. Поэтому на сегодняшний день с точки зрения ПВО Украина очень уязвима. Именно поэтому они и добиваются поставок комплексов «IRIS» … Ну хотя, конечно, «NASAMS» здесь, тем более, на мой взгляд, для них лучше подходят, потому что там возможности по отражению массированного налета и возможности по отражению удара роя дронов, а мы уже рой применяли, кстати, в отношении ряда объектов, и возле Киева, в том числе, один из объектов военных был атакован роем дронов наших. Вот «NASAMS», он в этом отношении более перспективен. Но я считаю, что ни один, ни второй комплексы не воевали, поэтому мы еще посмотрим, что они на самом деле, как себя покажут. Виталий Млечин: Да, вот это очень важный вопрос. Судя по всему, поставят их, потому что вот и Джон Кирби сказал, что вот эти самые «NASAMS» будут поставлены в ближайшем будущем. Первую из четырех обещанных систем, вот этот «IRIS» уже Украина получила, судя по тому, что пишут немецкие СМИ. Вот насколько это сможет внести свой вклад? Потому что, судя по характеристикам вот этих «IRIS», они достаточно неплохие, они достаточно современные. Юрий Кнутов: Ну, комплекс «IRIS», я бы его сравнил где-то в чем-то с нашим ракетным комплексом «Панцирь». Вот они где-то сопоставимы. И там 20 км дальность, ну и чуть больше 20 у «IRIS-T». И высота до 20 км. И примерно у «Панциря» где-то такие же. Вот, кстати, «Тор-М», тоже где-то 15 км, 12 км максимальная дальность поражения. Системы сами по себе сопоставимы, хотя там несколько машин, у нас это все базируется, как правило, на одной машине, у немцев на трех машинах. Что и как будет себя комплекс вести, я не готов сказать. Он, во-первых, он не вписывается в архитектуру украинской ПВО. То есть ПВО украинская построена на советских системах. И есть такое понятие «сопряжение», когда радиолокационная станция, зенитно-ракетный комплекс смогут взаимодействовать. И через автоматизированную систему управления работают, как единое целое. Вот натовские системы, естественно, сопрягаться не будут, это 100%. Значит, им даже информация радиолокационная передаваться не будет от украинских РВС, это надо будет делать специальную аппаратуру сопряжения. Но американцы, я думаю, займутся этим. Но уйдет не менее полугода, я в этом не сомневаюсь, а может быть, даже и больше. Поэтому что один комплекс «IRIS-T», что «NASAMS», это, в общем-то, они будут работать автономно, что снижает их боевой потенциал в разы. «NASAMS» в этом отношении может одновременно обстрелять, представьте себе, до 50 целей. Вот тот состав, который направляется на Украину, головки используются самонаведения. У немцев там попроще, чисто тепловая головка самонаведения, это значит, вот, тепловые ловушки и другие средства защиты от ракет с инфракрасным наведением. Ну, у нас на «Витебске», например, стоит лазерный комплекс, который создает искусственный образ цели, куда уходит ракета с тепловой головкой самонаведения. На «NASAMS», там есть и активная головка самонаведения, то есть с ним сложнее, и бороться с ним сложнее, я имею в виду, с самими ракетами. Но есть у нас, как я уже говорил, противорадиолокационные средства, ракеты есть, которые по лучу наводятся непосредственно на станцию наведения ракеты и выводят ее из строя. Будем использовать их, потому что уже были удачные эксперименты в этом отношении, правда, по другим системам, но показали себя неплохо эти наши ракеты. И самое главное, вот эти вот наши беспилотники «Герань-2», о которых мы сейчас очень много пишем, читаем, говорим. У них там есть тоже пассивная головка самонаведения. Он в состоянии также по лучу сам навестись на станцию наведения ракеты, вывести ее из строя. Поэтому будем надеяться, что комплексы эти также будут нейтрализованы в ближайшее время, что позволит нам, нашим крылатым ракетам, в первую очередь, также оставаться эффективными, как и сейчас. Ведь в первую очередь эти комплексы закупаются для того, чтобы бороться с ракетами «Калибр», «Оникс», ракеты «Х-101» мы применяли наши стратегические, дальней авиации, и ракеты, соответственно «Х-555». Вот для того, чтобы крылатые ракеты поражать, вот как раз эти системы и приобретает, соответственно, Украина. Но я еще раз хочу сказать: ни одна, ни вторая система не воевали реально, в боевых действиях не применялись, поэтому то, что пишут, это может быть на бумаге, а в реальности это может оказаться в 10 раз хуже. Ольга Арсланова: В реальности да, посмотрим. Тут вот из новостей глава эстонского МИДа призвал не бояться, что поставками оружия Украине они могут перейти «красную линию» России. По мнению вот этого самого министра, политика умиротворения ни к чему не привела. А я напомню, что российский МИД как раз говорил, что для нашей страны «красной линией» станут поставки Украине дальнобойных или более мощных средств поражения. Это вот очередная веха подстрекательства, снова мы это видим. Юрий Кнутов: Вы знаете, здесь опасность другая. Вот буквально дня два-три назад представитель Пентагона заявил о том, что, возможно, уже поставлены ракеты «ATACMS» для «HIMARS», то есть дальность уже не 80, а 165 км. Ольга Арсланова: А это что значит? Юрий Кнутов: А это значит, что дальность стрельбы в два раза больше, уже могут обстреливать и территорию Крыма, и, соответственно, нашу Белгородскую, Курскую область уже, не приграничные районы, а в глубине. Ольга Арсланова: То есть из той же точки лететь будет в два раза дальше? Юрий Кнутов: В два раза дальше, да. Есть такая, прошла такая информация, она не подтверждена никем, но вот случайно это слово, как говорится, на пресс-конференции информация вылетела. И, в общем, есть такие опасения. Если ракеты будут «ATACMS» с дальностью 300 км, конечно, это вообще в корне меняет ситуацию. Это и Крым, и Севастополь, и многие другие города оказываются под угрозой их удара. Поэтому здесь опять роль нашей противовоздушной обороны резко возрастет, которая должна перехватывать подобного рода средства нападения. Кроме того, мы, конечно, должны понимать, что, если все-таки такие средства поставят, удары в западные границы, границы с Польшей, она должна быть превращена в руины. Там не должно остаться ни дорог, там не должно остаться ни железнодорожных станций, ни каких-то туннелей, через которые перевозятся грузы. Все должно быть выведено из строя. И в таком состоянии оставаться до тех пор, пока Запад не осознает, что на нас надо давить не с помощью военной силы, а надо садиться за стол переговоров. И заставить киевский режим сделать то же самое. Ольга Арсланова: Тут зрители наши иронизируют: «Болтайте меньше. Даете все характеристики нашего вооружения, это находка для шпионов». Кстати говоря, Юрий Альбертович, давно хотела у вас спросить: а действительно, насколько открытыми тут можно и нужно быть, в таких вопросах? Юрий Кнутов: Ну вы знаете, те данные, которые мы даем, они находятся в открытом доступе. Во всяком случае, я пользуюсь только данными, находящимися в открытом доступе. То есть, если кого-то это что-то заинтересует, то это легко найти все, соответственно, опубликовано, напечатано. И давайте откровенно говорить, мы в свое время форумы армии проводили, там это все было представлено, иностранцы там находились, фотографировали всю эту технику, фотографировали технические характеристики, экспортные, не те, которые у нас в стране, соответственно, для наших Вооруженных сил применяется. Но это все, к сожалению, ушло туда, на Запад, и сегодня вот мы пожинаем плоды того, что есть, скажем, данные, есть техника, которая, собственно говоря, могла бы, как сов. секретная, сейчас причинить врагу достаточно серьезный ущерб. А противник уже знает слабые и сильные стороны этой техники и пользуется ими. Это с одной стороны. А с другой стороны, поставки за рубеж, это же тоже, если идти в историю, маленький экскурс, мы в свое время продали в Индонезию, это был конец 1950-х годов, при Хрущеве, Хрущев продал комплекс «СА-75 Двина». А потом в Индонезии американцы организовали переворот государственный, взяли этот комплекс, изучили, и во Вьетнаме полностью поменялся характер боевых действий. Вначале у нас полторы ракеты уходило на самолет американский вместо трех по нормативу, а потом стало уходить 5-7 ракет. А потом египтяне бросили такой же комплекс на Синайском полуострове, американцы изучили ракеты, и у нас стало уходить 15 ракет. И нам там много чего пришлось сделать для того, чтобы перестроить частоты и так далее. Ну, я не буду подробно здесь. Поэтому экспорт оружия, с одной стороны, вещь позитивная, потому что он дает деньги, ну, и, как бы, авторитет и влияние политическое. А с другой стороны, когда это оружие попадает к противнику, мы сталкиваемся вот с такими проблемами. Ольга Арсланова: Ну и все-таки да, не хотелось бы, чтоб так долго, как война во Вьетнаме. Юрий Кнутов: Нет, не хотелось бы. Хотелось бы, чтоб это все закончилось гораздо быстрее. Ольга Арсланова: Двадцать лет все-таки. Спасибо вам огромное. Виталий Млечин: Спасибо большое! Ольга Арсланова: За разъяснения, было очень интересно. Юрий Кнутов, военный эксперт, директор музея войск ПВО, был в нашем эфире. Виталий Млечин: Да. Ну и сейчас с нами на прямой связи руководитель Бюро военно-политического анализа Александр Михайлов. Александр Евгеньевич, здравствуйте! Александр Михайлов: Добрый день, здравствуйте! Ольга Арсланова: Добрый день! Виталий Млечин: Александр Евгеньевич, сейчас говорили о делах военных, давайте все-таки немножко о дипломатии поговорим, насколько она возможна сейчас. «Соединенные Штаты не стремятся к прямому конфликту с Россией, не хотят, чтобы конфликт на Украине превратился в ядерный, что стало бы катастрофой для всех», – заявили в Белом доме, это цитата Джона Кирби. Вот скажите, пожалуйста, как эти слова соотносятся с действиями? Александр Михайлов: Никак не соотносятся. Вообще риторика Соединенных Штатов никак не соотносится с внешней политикой, потому что они постоянно лгут, перевирают факты и пользуются двойными, тройными стандартами в своих внешнеполитических заявлениях. Но нам нужно здесь вычленять другое, на мой взгляд, то, что они не дают больших надежд украинской стороне. То есть вот мы восьмой месяц объясняем украинцам, что «поматросили – и бросили», что их используют, что их используют, как пушечное мясо, что их страну используют, как полигон для ослабления России, для ведения разного рода гибридных действий, в том числе военного характера против России. Но они не слышат, им налили в уши вот этой западной сладкой пропаганды, что их все любят, их все подняли, так сказать, на руках все носят, что весь мир влюблен в Украину, что вот им все будут помогать. И понимание того, что вас пользуют, пользуют, пользуют, ни к чему не привели вашу страну, кроме разрухи, полностью краха экономики, обрушения национальной валюты, выхода инвесторов с территории Украины. Вообще по сути обнулили государство вместе с этим Президентом, недопрезидентом, которого через телешоу, по сути, выбрали для украинцев, которые сами по себе, не знаю, каждые пять лет им обнуляют политическую систему, придумывают новый спектакль, они все дружно в него верят, бегут голосовать. То есть я не знаю, такое впечатление, что правда, вот у 40-миллионного постсоветского народа, понимаете, просто подменили мозги. Ольга Арсланова: Александр Евгеньевич, ну если вы говорите о том, что не субъектен ни президент, ни вообще руководство страны, ни страна в целом, так, собственно, о чем тогда речь? То есть нам тогда, судя из того, что вы говорите, нужно вести переговоры не с украинскими властями, верно? Ну то есть они ничего не решают, все, оставляем их за скобками? Александр Михайлов: А кто ведет переговоры с украинскими властями? Ну есть площадка для диалога, ее сформировала Российская Федерация на случай, если там у них проснется суверенитет. Но это, вы же знаете, это так, на случай, потому что суверенитет проснется только в том случае, если там произойдет дворцовый переворот, и придет к руководству страной какое-то национально-освободительное движение или какой-то народный лидер, который сразу же обозначит отказ от прозападного курса, потому что этот прозападный курс – это дорога к расчленению Украины, лишению ее не только федерализации, а расчленения Украины на несколько независимых государств, каждое из которых путем очень сложных, противоречивых геополитических тенденций присоединится к какому-то из крупных политических союзов. То есть, либо к России, союзному государству, либо к Евросоюзу. Либо останется вот такой буферной зоной, как сейчас, допустим, Молдавия, которую, знаете, как ту девушку из анекдота, которую пробуют, хвалят, а замуж не берут. То же самое. И никому они не нужны ни в Европе, ни в НАТО, потому что этим двум образованиям нужна буферная зона между Евросоюзом – НАТО и Россией, которая испокон веков была, есть и будет оставаться антиевропой, как ни назови, антизападом, то есть противостоящим им идеологически государством. Поэтому заявления о… американские заявления, что называется, об отказе от какого-то ядерного вмешательства, отказе от прямой военной поддержки, они об этом не раз говорят, что мы не участник конфликта. Но вот сегодня наши внешнеполитические ведомства уже заявили о том, что США является участником конфликта, потому что ее военно-политическое руководство ежедневно говорит о поставках вооружений, о расширении пакетов поставок вооружений. И, собственно, постоянно призывает весь мир к победе над Россией. Ну тогда кто вы, если вы призываете к победе над Россией, вооружаете нашего, так сказать, соперника, и плюс к тому, посылаете туда бесконечное количество боеприпасов, и плюс еще инструкторов с наемниками, которым вы сами еще и платите? То есть, ну, тут, понимаете, можно сколько угодно наклеивать разные ярлыки, но США продолжает лгать, продолжает подменять понятия. Но, знаете, Россия уже своими действиями показала, что плевать она хотела на заявления США, вот именно вот эти заявления, которые работают исключительно на промывку мозгов западного истеблишмента. Мы будем действовать асимметрично, действовать так, как, во-первых, предлагает с одной стороны оборонное ведомство, с точки зрения военных средств, с другой стороны, продолжает оставлять площадку для диалога, как вы говорите, если вдруг украинская сторона неожиданно обретет субъектность в своих решениях. Она может позвонить в колокол, туда приедут Мединский, Слуцкий, с ними поговорят, глядишь, о чем-то договорятся. Ольга Арсланова: А как вам кажется, какие-то невидимые нам, мало что мы можем об этом знать, но тем не менее, разговоры и возможные каналы между Западом и Россией сейчас проложены? Идут какие-то там, не знаю, какой-то торг, может быть, какие-то попытки установить контакт? Александр Михайлов: Нет, ну конечно, во-первых, всегда остается стратегический канал связи между Минобороной и Пентагоном США, понимаете, две термоядерных ракетных державы не могут полностью оторваться друг от друга. То есть, естественно, сохраняется канал дипломатической связи между МИДОм и Госдепом, как бы там они ни ругались, но каналы связи есть. Опять же, у нас есть, знаете, целая разветвленная система внешнеполитической агентуры на уровне лидеров в поле небольших государств, с которыми регулярно общается либо Владимир Путин, либо Джо Байден. И они являются, как бы, передатчиками, в некотором роде, наших месседжей друг другу. Ну и в-четвертых, мы не прекращаем диалог на уровне средств массовой информации, экспертного сообщества, каких-то лидеров общественного мнения, которые в том числе на площадках сетевых. Вот мы регулярно общаемся с западными коллегами, спорим даже там, ругаемся в чем-то, на сетевых каких-то ресурсах. И я думаю, что конкретно наши государства, как бы их отношения ни заходили в тупик, но на уровне стратегической безопасности и на уровне вопросов ядерного сдерживания, потому что вот буквально вчера американцы снова заговорили об «СНВ-4» уже, о новом договоре, то есть мы никуда не денемся от того, что у нас самые большие в мире ядерные арсеналы. Поэтому с этим надо жить и с этим нужно как-то договариваться. Потому что полностью политику игнора ни одна, ни другая сторона не сможет, это просто свидетельствует о том, что мир подойдет к ситуации еще хуже, чем в Карибском кризисе. Пока мы все-таки, на мой взгляд, к этой черте не подошли. Виталий Млечин: Это очень обнадеживает, вот эта ваша последняя фраза. Ну вот скажите, пожалуйста, Джо Байдена спросили, видит ли он смысл во встрече с Владимиром Путиным, он сказал, что нет. Но если Владимир Путин сам к нему подойдет на саммите Большой Двадцатки, то он побеседует. Ну, в зависимости тоже от темы. Вот, скажем, если это будет речь идти о территориях Украины, то нет, а если, скажем, о том, чтобы отпустить гражданку США, то да. Вот как это можно трактовать? То есть с одной стороны не видит смысла, а с другой стороны поговорил бы? Ольга Арсланова: Как он, кстати, поймет? Каким будет вопрос? Александр Михайлов: Опять же говорю, постоянно имеем, я не знаю, почему у наших граждан порой складывается впечатление, что наши отношения как-то деформируются. У нас они, по-моему, на одном и том же уровне находятся с 2014-го года. То есть мы регулярно доводим их до конфронтации, потом откатываем назад, так сказать, наши заявления. Периодически наши лидеры встречаются. Напомню, что Владимир Путин встречался и с Бараком Обамой, и с Дональдом Трампом, и уже встречался с Джо Байденом, уже в статусе его Президента США. То есть мы абсолютно не уходим в какую-то изоляцию. Да и Америка, не сказать, что уходит в изоляцию. Просто, во-первых, и у Владимира Путина есть Сергей Лавров, у господина Байдена есть товарищ Блинкен. Есть свои внешнеполитические представители, которые могут между собой переговорить сначала, прежде чем, там, Путин будет зачем-то бегать за Байденом по малазийским этим залам, да? Ольга Арсланова: То есть возможно, такого прямого разговора между двумя лидерами и не будет вообще? То есть проблема решится однажды, как любая другая? Александр Михайлов: Я не считаю вообще, я не уверен, что наш Президент там появится воочию, не считаю правильным вообще туда лететь, это мое личное мнение. Ольга Арсланова: Почему? Александр Михайлов: Потому что фактор провокации. Запад настолько циничное и, честно говоря, подлое образование лидеров государств, которые уже абсолютно потеряли какой-то стыд и совесть во внешней политике. Поэтому, понимаете, они могут не то, что, даже там, что называется, в сетях, там ударить по самолету, создать какой-то такой прецедент. Они могут, что называется, просто сорвать встречи, сорвать пресс-конференции, устроить какие-то провокации там на месте, на форуме. То есть меня даже вот эта сторона больше беспокоит, потому что нашему лидеру могут там не дать изложить в нужном порядке нашу информацию, которую мы хотим донести до лидеров Двадцатки. С другой стороны, опять же, не нам это решать, для этого есть аппарат Президента, есть МИД, есть органы ФСО, которые занимаются обеспечением как протокола, так и безопасности первого лица. Ну и, если будет принято решение лететь туда, то, конечно, Президент полетит. Но только мы должны сразу понимать, что президенты просто так там по залам не бегают. Их, так сказать, приводят в определенное место, проходят протокольные встречи, потом их разводят в разные участки вот этой площадки, где происходит саммит. Поэтому никаких, знаете, нежданчиков тут ждать не надо, потому что все будет запротоколировано в любом случае. Это было, помните, когда за Трампом, там, бегала Юлия Тимошенко, подкарауливала у туалета, на прошлых саммитах такое, конечно, бывало. Но с Владимиром Путиным такое… Ольга Арсланова: Да, Владимира Путина в этой роли представить, да, сложно сейчас. Да, это так. И все-таки хочется вернуться к тому, что происходит сейчас на Украине. Как вам кажется, вот теракт на Крымском мосту, дальше удары по инфраструктуре. Что может быть следующим ходом двух сторон? Александр Михайлов: Ну мы же обозначили в собственных своих заявлениях то, что мы не перешли пока еще следующую ступеньку, не поднялись на следующую ступеньку применения наступательных вооружений. И речь не только о целях для наших ракет, потому что пока ключевые энергетические комплексы и станции не выведены из строя. То есть здесь Россия в большей степени демонстрировала готовность отключения Украины полностью от энергетики, от коммуникаций, вообще готовность отправить ее, что называется, в XVIII-XIX-й век. Но России меньше всего хочется это делать, на мой взгляд, потому что нам на этой территории работать и жить, и двигаться дальше в цивилизационном плане. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо! Ольга Арсланова: Да. Виталий Млечин: Спасибо вам огромное! Александр Михайлов, руководитель Бюро военно-политического анализа, был с нами на прямой связи. Обсуждали все самые главные новости в России и за ее пределами.