Константин Чуриков: Ну а начнем мы с оперативной обстановки в зоне специальной военной операции и в целом на Украине. Сегодня все утро приходят сообщения со ссылкой на украинские СМИ о массированных ударах по объектам инфраструктуры. Вот уже сообщается, РИА "Новости" сообщает, что на Украине могут ввести экстренные отключения электроэнергии. Сейчас мы поговорим, обсудим все последние новости с Виктором Литовкиным – это военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке. Виктор Николаевич, здравствуйте! Виктор Литовкин: Здравствуйте! Константин Чуриков: Я так понимаю, вот этот такой достаточно серьезный масштаб сегодняшних ударов – это, наверное, все-таки ответ на атаку в выходные на объекты Черноморского флота. Насколько сейчас вы можете прокомментировать то, что происходит? Насколько массированные эти удары? И какие возможности появляются у наших вооруженных сил? Виктор Литовкин: Безусловно, это ответ на атаку на Севастополь и на удары беспилотников по Севастополю и по Севастопольской бухте, Южной бухте. Но я бы так не сужал эти наши удары по украинской территории. Это все-таки, на мой взгляд, подготовка к решающему наступлению на близлежащие области Украины, которые граничат с российскими областями. Мы уничтожаем объекты инфраструктуры не просто так, а мы уничтожаем теплоэлектростанции, мы уничтожаем узлы связи и пункты управления, в том числе и лишая их электричества. Константин Чуриков: Там уже где-то пришлось, по-моему, на тепловозы перейти с электровозов, вот я читал. Виктор Литовкин: Да, на тепловозы. Но мы по и по железной дороги наносим удары, и тепловозы не везде пройдут теперь. Сообщения были, что в Киеве 80% города не имеют воды. И метро не работает в Киеве, метро не работает в Харькове. И теплоэлектростанции уничтожены – две в Киеве, во Львове, в Днепропетровске и даже подстанция Днепрогэса тоже пострадала. И так далее. Я думаю, что это подготовка к нашему решающему наступлению, которое произойдет после ноябрьских праздников, когда подойдут к линии фронта наши мобилизованные резервы. Когда они вольются в те подразделения, которые уже находятся на линии фронта, и когда будет слаженность с этими подразделениями и будет поставлена перед ними задача и на Харьковском направлении, и на Запорожском направлении... Константин Чуриков: Виктор Николаевич, вот наше Минобороны заявляло, что, по нашим данным, как раз-таки вот эта атака на объекты Черноморского флота курировалась британцами в Очакове. Это мы понимаем – южное направление, рядом там Одесса поблизости. Вот сейчас Россия вышла из зерновой сделки. Означает ли это, что у наших военных Одесса и ее порт снова станут определенной целью? Виктор Литовкин: Безусловно. Я думаю, что дорога к Одессе лежит через Николаев, и мы... Вообще, логика нашего движения вперед заключается в том, чтобы отодвинуть от наших границ украинские боевые части как минимум на 300 км (это расстояние, которое пролетает ракета HIMARS), чтобы перестали обстреливать наши приграничные поселки, города и так далее. А что это такое вот в Херсонской области, если на 300 км отодвинуть? Это практически вся Николаевская область. А вместе с Николаевской это еще и Одесская область. То есть если мы освободим Николаевскую и Одесскую область, то мы, естественно, ограничим работу Одесского порта и всех трех портов, которые есть в Одессе гражданские порты. И, естественно, мы приостановим вот эту сделку, несмотря на действия ООН или Турции. Я уж не говорю, что мы можем это сделать и проще, заминировав выход из акватории Одесских портов. Но я думаю, что это решение все-таки за руководством страны и руководством Генерального штаба. Но пока так. И надо понимать, что не только из Очакова по нам наносились удары. Я думаю, что это было сделано из проходящих мимо судов – гражданских судов. Почему? Потому что тот же беспилотник «Байрактар» имеет радиус действия 150 км. От Очакова до Севастополя гораздо больше, чем 150 км; там километров 300. Поэтому для того, чтобы беспилотники летели на Севастополь, надо было выйти в море на расстояние около ста километров от Севастополя и оттуда запустить эти беспилотники. Я уж не говорю о том, что вот эти вот английские подводно-надводные ударные катера, которые были безлюдные, они вообще должны управляться – телекоммуникации у них направлены на то, что они управляются операторами. А операторы тоже должны были быть на кораблях или хотя бы... Константин Чуриков: Очень интересно. То есть, получается это без какого-то управления человеческого, да? Движутся сами какие-то объекты по воде, да? Виктор Литовкин: Нет. Так не бывает. Обязательно операторы управляют этими и беспилотниками и... Константин Чуриков: Ага, понятно. Но физически там никого нет, да? Виктор Литовкин: Да. В беспилотниках никого нет. И в надводно-подводных этих ударных системах тоже никого нет. Но они управляемы операторами откуда-то. Константин Чуриков: Нет, ну это понятно. Да, да. Просто про беспилотные летательные аппараты мы знаем, а про то, что они могут еще плавать – это вот для меня лично... Виктор Литовкин: Нет, это другие. Это не те, не «Байрактары». Безусловно, это другие – это английские специальные беспилотные плавучие аппараты, которые могут и над водой плыть, и под водой плыть. Константин Чуриков: Виктор Николаевич, а вот англичане (британцы) это все курируют, направляют, а это им не страшно? Они же должны понимать, что это Севастополь – это очень важный для нас, стратегически важный город, это Черноморский флот. За это может прилететь серьезно. Виктор Литовкин: Ну вот, давайте дождемся, когда прилетит серьезно. Потому что угрожать – это одно дело, а реально действовать – это другое дело. Мы, конечно, уничтожили все эти аппараты. И мы обнаружили, что это английские аппараты с канадскими комплектующими. Но, тем не менее, англичане должны на своей шкуре почувствовать, что такое участвовать в боевых действиях против России. Но пока вот они этого не почувствовали. Хотя англичане очень уязвимы – их остров связан кабелями с материком, и эти кабели могут быть повреждены очень легко – так же, как они, те же англичане, повредили (как теперь все больше и больше выясняется) трубы «Северного потока-2». Константин Чуриков: Да. Это вот мой отдельный вопрос. Вот смотрите, уничтожается объект инфраструктуры, да. В принципе, не замечать этого нельзя. Естественно, надо отвечать. Вот как отвечать на это? Виктор Литовкин: Ну, отвечать можно по-разному. Надо нарушить, по крайней мере, связь между материком и Великобританией. У нас есть такие же подводные аппараты, как и у Великобритании. Почему кабели эти до сих пор не повреждены, я не знаю. После удара по нашим трубопроводам газовым, ну элементарно это сделать, несмотря на то, что англичане сейчас тщательно охраняют свои кабели. Но у них кабели, они же не только через пролив между Великобританией и материком есть, они и в других местах есть. Я думаю, что англичане должны почувствовать, что такое воевать против России сегодня. Константин Чуриков: А если рассматривать сценарий нашего продвижения в сторону Одессы и туда уже мы выходим к румынской границе, но по ту сторону границы находятся вот эти «Кричащие орлы». Давайте про американцев поговорим: что сейчас Америка затевает? Там, я слышал, какой-то тоже стратегический самолет, по-моему, направляется в Европу. Вернее, авианосная группа ВМС США, вот так будет правильнее сказать. Что затевают американцы? Виктор Литовкин: Она может зайти в Средиземное море, это немножко другое место. В Черное море она не зайдет, авианосная группировка эта. Потому что авианосцы не проходят через Босфор, Дарданеллы, через Мраморное море. Турция их может не пропустить. И потом, это для них слишком узкие... Константин Чуриков: Но оттуда самолеты могут взлетать и выполнять какую-то задачу? Виктор Литовкин: Ну, они могут взлетать, безусловно. Но они не могут нарушить наше воздушное пространство, потому что мы их будем сбивать, несмотря на то, что они изучали... Вот недавно американский беспилотник Global летал над Черным морем, правда, в нейтральном воздушном пространстве. Он изучал – вот когда мы сбивали беспилотники, те, которые нападали на Черноморский флот, – он изучал как раз расположение наших систем противовоздушной обороны. Они, безусловно, будут... И изучал частоты, записывал, на которых работает наше ПВО, и направление работы наших ПВО. Но, я думаю, мы это учли, и мы поменяем и частоты, и расположение наших систем противовоздушной обороны. Но если они посмеют нарушить наше воздушное пространство, мы знаем, что делать с ними. Константин Чуриков: Ну, я думаю, что да, все в курсе. Все, кому надо у нас знают движение этих, скажем так, вражеских самолетов-разведчиков и прочего. Даже иногда открываешь Flightradar и просто видишь, как они там наматывают круги вдоль нашей границы. И понятно, что работа там активно ведется. А что делает Америка в Румынии? Какая цель у этих «Кричащих орлов»? Они что-то серьезное могут сделать? Виктор Литовкин: Ну, они, конечно... В Румынии они проводят учения. Но если они перейдут на территорию Украины, они будут законными целями для нашей артиллерии, для нашей авиации. И из «Кричащих орлов» они будут... в «пищащие орлы» превратятся или в «орлы поджимающие хвосты». Поэтому они это прекрасно понимают. И я думаю, что они не рискнуть перейти границу и как-то нарушить наши рубежи. Поэтому да, они пришли туда для того, чтобы показать Европейскому союзу то, что они готовые его защищать, что они члены НАТО. И они поддерживают НАТО, но не дальше границы. Константин Чуриков: Виктор Николаевич, я тут посмотрел в выходные разные западные телеканалы, в том числе один, который у нас раньше транслировался, что хочу сказать, что вот мое личное, такое субъективное журналистское мнение: информационную войну выигрываем мы сейчас, в данный момент. Потому что, по сути, им просто, знаете, им не о чем рассказывать. Я смотрю сюжеты про Украину: они стали короче. Если раньше они впаривали Бучу условную и так далее, то теперь им даже показывать нечего. Как нам дальше себя вести в плане отражения информационных атак? Потому что мы понимаем, что, наверное, для большинства людей основное то, что сейчас происходит – это происходит в головах. Виктор Литовкин: Это, безусловно, так. По поводу того, что им нечего показывать. Я вот тут недавно в арабской телекомпании имел, как бы сказать, честь, ну, в общем, была ситуация, когда мы дискутировали с украинским военным – замминистра обороны там был, и он рассказывал арабам – это не прямая дискуссия была, а так, заочная: сначала он говорил, потом я говорил. И он рассказывал, как тяжело в Киеве сейчас живется: без электричества, без воды, холодно. А я потом сказал: «Ну да, но тем не менее у них есть крыша над головой, есть стены. А Донбасс, который они обстреливали в течение восьми лет, – ни крыши над головой, ни стен, ни даже жизни у людей нет. Потому что убивали, уничтожали больницы, институты, техникумы, детские сады. Мы по этим объектам удары не наносим, только по электрическим. Пусть поймут немножко, что такое жить без электричества, жить без воды». Это без злорадства было сказано, но все-таки сравнение было не в пользу Украины. Потому что жаловаться на то, что им воды не хватает или темно в домах, потому что электричества нет, после того, как они превратили Донбасс в разрушенную страну, как-то странно «крокодиловые слезы» лить. Константин Чуриков: Да, вы знаете, еще я обратил внимание, что в эти выходные польские издания начали писать о том, что Польша может войти на территорию Украины. Ну, вернее, как: с призывом неким выходят – Польше вмешаться в ситуацию и, в общем, каким-то образом прибрать к рукам, если так по-русски сказать, западные области Украины, которые они считают исторически своими. То, о чем, собственно, предупреждала служба внешней разведки, то, о чем мы говорили еще давно, еще весной, – вот это вот сейчас уже в полькой прессе. Насколько этот сценарий вероятен? И выгодно ли нам, извините, если они войдут на территорию Западной Украины? Что вообще в этом случае будет? Виктор Литовкин: Я думаю, это может быть. Именно поэтому у нас создана в Белоруссии российско-белорусская группировка, которая, на мой взгляд, это мое личное мнение, ничем не подтвержденное, которая может перерезать полякам движение на Западную Украину вдоль польской границы на Украине. Потому что поляки, конечно, могут разевать рот на Украину, но это кусок, который они не проглотят. Они подавятся этим. Потому что вся территория Украины – это территория России. И Львовская область – это территория России, империалистической России и российским князем Даниилом Галицким основана там. Константин Чуриков: Ну понятно, да. Виктор Литовкин: Поэтому поляки пусть не торопятся. Потому что для них это будет так же, как в 1612 году – очень печальное событие в их истории, очередное. Константин Чуриков: Хорошо. Вот по поводу «грязной бомбы» мой самый последний вопрос будет к вам. То, что мы стали об этом много говорить, то, что мы предупреждали Запад о том, что это готовится, как это повлияло? И вообще, как добиться того, чтобы в принципе технически не было возможно применение хоть какой-то «грязной бомбы» киевским режимом? Виктор Литовкин: Технически это можно сделать, только нанеся удары по Научно-исследовательским институтам, которые могут создавать эту «грязную бомбу». Но я думаю, что после того, как мы всему миру рассказали, что готовит Украина, я думаю, что «грязной бомбы» больше не будет. Она уйдет из информационного пространства, потому что очередная украинская провокация под руководством Соединенных Штатов и Великобритании провалилась. Так что «грязная бомба», ну она вообще, как бомба, она только информационная. Так, радиационную пыль, конечно может разнести... Константин Чуриков: Информационная «грязная бомба» – хорошо сказали. Спасибо большое! Виктор Литовкин был у нас на связи, военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке. Сейчас мы приглашаем к нашей беседе Алексея Фененко, доцента кафедры международной безопасности факультета мировой политики МГУ имени Ломоносова, доктора политических наук. Алексей Валериевич, здравствуйте! Алексей Фененко: Здравствуйте! Константин Чуриков: Я начну все-таки с того же вопроса, который задавал Константину Сергеевичу: многополярный мир – может ли он быть, скажем так, может ли он означать порядок? Все-таки когда страны находятся в условиях конкуренции, наверное, это все-таки непорядок, нет? Алексей Фененко: Запросто, запросто. Вспомните «Венский мир» XIX века. Вот вам классический порядок: 100 лет от конца Наполеоновских войн, от Венского конгресса (1815) до начала Первой мировой, до 1914 года. 100 лет первые 40 с лишним лет до Крымской войны вообще не было войн между великими державами. А я напомню, что это тот же период, что и «холодная война», по времени если взять. Далее, почти полвека, от франко-прусской – до Первой мировой, в Европе не было войн. Европа не знала, что такое война. Между ними были войны ограничены в течении вот этих 30 лет, от Крымской до франко-прусской. Но это были войны, которые касались очень небольшой части населения. К ним относились, ко всяким австро-прусским и франко-австрийским, наверное, как мы относились в своей время к кампаниям на территории Чеченской Республики. Константин Чуриков: Но ведь эти войны, о которых вы говорите, они не приводили к появлению нового мирового порядка. А мы же сейчас, как говорится, строим мир заново. Вот скажите, пожалуйста, выйти на новый миропорядок без глобальной мировой войны возможно сегодня? Алексей Фененко: Нет. А я и не думаю, что мы сейчас строим новый какой-то мир заново. Пока еще мы живем в «Ялтинском мире», пока еще мы живем по тем правилам, какие были установлены в 1945-м году. Верховная роль ООН остается формально, никуда она не делась. Совет Безопасности ООН – это постоянные члены, пять держав-победительниц. Мы по-прежнему правим миром впятером от имени итогов Второй мировой войны. Не какой-нибудь другой войны – не Наполеоновских войн, не Первой мировой, не Вьетнамской, да, а от имени этой войны. Далее идем. Следующее: сохраняются ограничения суверенитета Германии и Японии. Это тоже остаток, в общем-то Второй мировой войны. Вся международная экономическая система – это модифицированная Бреттон-Вудская система. Когда были созданы все эти МВФ, Всемирные банки – это 1944-й год. То есть мы продолжаем жить по правилам, установленными в 1943-1944 годах державами-победительницами. Слом мирового порядка – это когда мы откажемся полностью от этих правил и скажем, что отныне мы будем жить по другим правилам. Константин Чуриков: Так, подождите. Вот мир станет многополярным в каком случае? То есть вот как мы поймем: он стал многополярным? Алексей Фененко: Во-первых, он и задумывался как многополярный. Давайте вспомним: мы ведь создавали наш мировой порядок не вдвоем с Соединенными Штатами, мы создавали его впятером – Советский Союз, Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и Китай. Мы его на пятерых, а не на двоих создавали. То есть изначально он и был запланирован как многополярный мир. Если вы возьмете книги, например, сталинских времен (именно сталинских, послевоенных), то вы с интересом увидите, что у нас не две, а три сверхдержавы – писали еще Британская Империя. Еще Британская Империя считалась сверхдержавой до середины 1950-х равной нам и США. А иногда и четыре. Еще писали Французская Империя, а не Франция. То есть на самом деле у нас есть опыт многополярности, как он был в самом начале существования нашего мирового порядка. Биполярность пришла гораздо позднее, только со второй половины 1950-х годов. До этого, напомню, Британия и Франция еще были очень серьезными единицами. А на самом деле, я бы сказал так, более интересный момент: наш мир еще никогда не был однополярным. Вот сами американцы прекрасно это понимают, что наш мир еще не был однополярным. Это пока только их мечта – сделать однополярный мир. Чтобы мир был однополярным, американцам надо распустить ООН, Совбез ООН в его нынешнем качестве, чтоб никто не мог накладывать вето на их действия. Второй момент – нужно ликвидировать российский военный потенциал и китайский по образцу Германии и Японии после Второй мировой войны, два. И нужно третье – узаконить свое право вмешиваться во внутригосударственные конфликты. Они заявили о... Константин Чуриков: С последним уже все в порядке. Они в принципе фактически уже как бы считают, что они обладают таким правом. Алексей Фененко: Да пока еще нет. Считать вы можете сколько угодно. Пока это не кодифицировано и это не признано всеми, это все-таки... Константин Чуриков: Алексей Валериевич, но может статься, что они как раз вот к этому и пытаются прийти. Это, собственно, их мечта, они будут над этим работать. Алексей Фененко: Именно. Именно с 1990-го года они и пытаются построить такой мир, что является главным нервом конфликтов в современном мире. Константин Чуриков: Еще не могу не спросить по поводу Польши и тех статей, которые уже выходят в их СМИ, о том, что Польше надо активнее действовать на Украине, нужно войти на территорию западных областей и каким-то образом их объявить своими и так далее. Что, дескать, России эти западные области как бы не нужны, с ними больше мороки и, так сказать, и нас не поддерживают. Ну и так далее. Вот то, что уже пророчила Служба внешней разведки, то, о чем она рассказывала весной, наша Служба внешней разведки, – как вы думаете, насколько такой сценарий возможен? И действительно, как быть с этими западными областями? Потому что проблема-то есть. Алексей Фененко: А нам-то чем плохо? Я вот никак не могу понять, почему нам плохо, что поляки присоединят к себе Волынь и Львов? А может быть, и Тернополь? Почему мы должны от этого страдать сильно? Во-первых, тогда к нам будут сняты автоматически претензии по нашим референдумам. Это делают все! Да? Это общепринятая тогда, получается, в отношении Украины политика. Если еще Венгрия или, например, Румыния присоединятся, в чем тогда упрекнуть нас? Не в чем. Дальше, второй момент: а что нам делать с населением этих областей, которые нам чужды, которые нас, прямо скажем, не то что не любили – ненавидели исторически с Западной Украины. Куда мы их денем-то если они не уйдут к Польше? Создадут свое какое-то государство, враждебное нам, где будет укрытие всех их бандеровцев. А так это станет проблемой Польши. Ну и, наконец, третий момент: если Польша это сделает, это откроет ящик Пандоры в отношениях между странами Восточной Европы. Пусть выдвигают друг другу претензии Польша, Литва, Чехия, Словакия, Германия. Это пошатнет единство НАТО и Евросоюза. Чем нам это плохо, мне, например, понять очень трудно. Константин Чуриков: Алексей Валериевич, еще такой вопрос. Вот у нас президент выступил на прошлой неделе с еще одной своей – у него в последнее время прямо одна речь мощнее другой, – с валдайской уже речью, где фактически уже просто в открытую сформулировал нашу идею, идею, которую мы предлагаем миру. Как вы думаете, мир, я имею в виду не вот этот вот западный, а обычный мир, нормальный, он услышит это? И пойдет ли сейчас мир за нами? Алексей Фененко: Для того, чтобы мир услышал и для того, чтобы он за нами пошел, нам нужная победа. До тех пор, пока у нас нет победы крупной, мир за нами, естественно, не пойдет. Нужно победить. Нужно доказать, что мы сильнее. Когда за нами пошел весь Третий мир? Когда пошел антиколониализм? После нашей победы в Великой Отечественной войне, когда весь мир увидел, что такое Советский Союз. Когда пошатнулась либеральная идея в Венском порядке и Pax Britannica? После франко-прусской войны, когда мир увидел, насколько сильна Германия. Вот пока мы не одержали крупной победы, конечно, за нами не так пойдут. Одержим крупную победу – пойдут. Константин Чуриков: Нет, ну все равно, понимаете... Это понятно. И тут с вами спорить бессмысленно, это так и есть. Понимаете, мир долгое время шел по накатанной. То есть никто не задумывался, что там, что доллары, это просто фактически, если по-русски сказать, это просто кусок бумажки, да. Никто не задумывался о... Алексей Фененко: Ну, это... Еще в 1980-е годы японцы об этом очень сильно задумывались. Потом в 2000-е годы – китайцы. Поэтому говорить о том, что прям никто и никогда об этом не задумывался – это тоже, в общем... Константин Чуриков: Ну да, да, да! Ну, тем не менее. То есть приняли как данность. Ну, хорошо. Там одни богатеют, другие их должны как бы обслуживать, ресурсы давать и так далее. Соответственно, там права меньшинств. Ну, как бы ладно, хорошо, так сказать, пускай. И так далее. Вы понимаете... Алексей Фененко: Правильно. Потому что это последствия распада Советского Союза. Запад тогда осмыслил это так, что это его великая победа. Он правил от имени распада Советского Союза. Значит, чтобы нам изменить, нам нужно теперь одержать равновеликую победу. Только и всего. Константин Чуриков: Эта равновеликая победа может быть... Скажем так: победы на Украине будет достаточно? Для этого не потребуется какое-то более что-то глобальное в разных частях света? Алексей Фененко: Конечно, потребуется. Ну конечно, потребуется со временем. Обязательно потребуется. Константин Чуриков: Так. И с каким временем, расскажите? Вот в сценариях, кстати говоря, сейчас все по-разному говорят. И ситуация очень непредсказуемая. Сам президент сказал, что мы вступаем в самое непредсказуемое десятилетие после Второй Мировой. Вот с вашей точки зрения, какие сейчас сценарии дальнейшего развития? Алексей Фененко: Ну, если говорить напрямую, то таким вариантом будет поражение Соединённых Штатов в региональной войне. Вот это будет действительно окончанием их гегемонии. Константин Чуриков: Так. В региональной войне, вы имеете в виду между нами и киевским режимом? Алексей Фененко: Может быть, между нами. Может быть, с Китаем. Может быть, с Ираном. Кстати, тоже вариант. А почему бы и нет? Поэтому говорить, когда мир увидит тонущие американские корабли и бессильно мечущегося президента США, и что оружие другой страны сильнее американского – вот это будет конец их гегемонии. Константин Чуриков: Америка к этому готова вообще, в принципе? Алексей Фененко: А кто когда был готов к своему поражению? В том то и дело, что к поражению никто не готов. Помните, да, опять-таки возвращаясь к многополярному миру, был такой французский император Наполеон. Правда, не первый, а третий. Ну и потом, вся Франция знала, смеялась, и вся Европа зубоскалила над шуткой: «Оставляя Седан, Наполеон забыл там свои зубы». Вот да! То же самое если их ожидает, тогда действительно это будет крах однополярности. Константин Чуриков: Алексей Валериевич, а наш восточный партнер и друг – Китай? Кстати говоря, который Соединенные Штаты считают своей главной угрозой, как он относится к идее многополярного мира? Алексей Фененко: Китай? Константин Чуриков: Да. И на самом деле, не думает ли Китай доминировать? Алексей Фененко: ... Это же идея-то китайская. Она была предложена Мао Цзэдуном в 1958-м году, что есть две сверхдержавы, а есть третий полюс – развивающиеся страны Третьего мира. Это, как говорится, их идея. Они авторы концепции многополярного мира, мира баланса сил. Поэтому китайцы как раз на нее всегда смотрели и смотрят исключительно... Константин Чуриков: Нет, ну, простите, когда есть сверхдержавы, мир можно назвать многополярным? Если есть сверхдержавы и какие-то еще развивающиеся? Алексей Фененко: А сколько? Зависит от того, сколько этих... А вот в этом и была идея Мао Цзэдуна: есть две сверхдержавы. Развивающиеся страны по отдельности не могут с ними конкурировать, а вот если они в кучу собьются, то тогда может быть, что-то и получится. Откуда и родилось Движение неприсоединения, кстати, в свое время. Константин Чуриков: Да, спасибо большое, Алексей Валериевич! Алексей Фененко, доцент кафедры международной безопасности факультета мировой политики МГУ имени Ломоносова, доктор политических наук, был в нашем эфире.