Виталий Млечин: А сейчас побеседуем с Кириллом Коктышем, членом совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцентом кафедры политической теории МГИМО. Кирилл Евгеньевич, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Кирилл Коктыш: Здравствуйте, здравствуйте. Виталий Млечин: Кирилл Евгеньевич, вот из Турции пришло сообщение о том, что турецкая сторона ожидает и надеется на скорую встречу Путина с Зеленским. Как вы считаете, это турки выдают желаемое за действительное? Или реально есть такая возможность? Кирилл Коктыш: Ну, такая возможность есть при наличии документов для подписания. То есть пока на сегодня мы имеем достаточно тяжелый вариант, когда, соответственно, переговорная позиция Украины каждый раз меняется, письменных обязательств, так или иначе зафиксированных, по большому счету, нет. И переговоры, в общем-то, превращаются – ну, в лучшем случае – в способ затянуть время. То есть пока вот это все происходит, прямая встреча президентов в любом случае обречена закончиться провалом и в таком виде, конечно, смысла не имеет. Виталий Млечин: А почему тогда, как вы считаете, турецкая сторона вот так как-то настаивает на этом даже, такое ощущение? Кирилл Коктыш: Ну, турецкая сторона решает свои проблемы. Ведь Турции нужно не столько урегулировать ситуацию, ну, если брать Эрдогана и его интересы. В общем-то, вопрос того, что урегулируется – вопрос, наверное, десятый. Вопрос приоритетный – зафиксировать новый статус Турцию, ее другую весовую категорию, ее автономию в отношениях с НАТО и, собственно говоря, возможности, которые из этого вытекают. То есть в этом плане Турция гораздо более озабочена тем, чтобы зафиксировать свое политическое положение. Но в этом плане чем дольше будут продолжаться переговоры и чем чаще будут встречи, тем, в общем-то, для Эрдогана будет интереснее. Марианна Ожерельева: Кирилл Евгеньевич, тут же генсек ООН побывал в Москве. И вот что удивительно? Что в понедельник он встретился в Анкаре с президентом Турции, как раз Эрдоганом. Накануне была встреча с Путиным. И вроде бы как в четверг летит в Киев к Зеленскому. А откуда эта триада взялась? Почему именно Стамбул стал неким местом достижения какого-то прогресса в переговорах? Почему сейчас опять же «на троих», что называется, устраивает Гутерриш встречу? А при чем здесь Турция? Почему так? Кирилл Коктыш: Ну, во-первых, понятно, что содержательная часть переговоров зависит от места встречи, наверное, в последнюю очередь. А в первую очередь, конечно, зависит от того, какой баланс сил сложился и какие цели ставит перед собой, скажем, собственно говоря, договаривающиеся стороны. То есть в этом плане получается, что здесь… Ну, с одной стороны, понятно, что выстраивается комбинация, немножко отличная от Соединенных Штатов, немножко отличающаяся – в том смысле, что центр принятия решений может оказаться не в Вашингтоне. Определенную автономию демонстрирует Анкара. Определенную автономию стремится продемонстрировать Гутерриш. И в этом плане может выстроиться вот эта комбинация, в общем-то, когда Украина вдруг вспомнит про свою собственную субъектность. Марианна Ожерельева: А вот хочется продолжить тему про Организацию Объединенных Наций. Все-таки насколько здесь усилия ООН вообще могут иметь какое-то воздействие на участников возможного и будущего переговорного процесса на самом высоком уровне? Все-таки, опять же, и накануне Владимир Путин сказал, что Россия как одна из стран-основоположников ООН всегда поддерживала эту организацию и считает, что она является не просто универсальной, а уникальной в своем роде. Вот эта уникальность сегодня, в 2022 году, может помочь наладить эти процессы и действительно, как было заявлено ранее, мирными переговорами добиться прекращения огня и разрешить эту ситуацию? Кирилл Коктыш: Теоретически – может быть. А практически… То есть мы понимаем, что ООН находится немножко в другой весовой категории. Марианна Ожерельева: То есть? Кирилл Коктыш: Ну, это не та мощная организация, которая была, скажем, после Второй мировой войны в условиях биполярного мира. Сейчас это, в общем-то, организация, очень сильно покалеченная однополярным миром. Марианна Ожерельева: А это когда началось? Однополярный когда стал? Кирилл Коктыш: Ну, с 91-го года. Ведь на самом деле, если мы будем говорить, соответственно, про базовые вещи, то ООН, смысл существования ООН – это, конечно, наличие права вето, то есть у государств-основателей. То есть у четырех государств, вернее, у пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН есть право вето, есть право сдерживать друг друга и есть право контролировать друг друга. И у всех пяти есть свои собственные ядерные чемоданы. Собственно говоря, этот принцип, наверное, и был положен в самую изначальную ООН, в силу чего она и оказалась достаточно эффективной организацией сдерживания. А в условиях однополярности она оказалась достаточно слабо к ней приспособленной. Другой вопрос, что когда наступает многополярность, то ООН, возможно, снова будет востребована и снова может нарастить свою весовую категорию. Ну, опять же это вопрос рукотворный. Виталий Млечин: Еще хочется понять, что обсуждал все-таки Гутерриш в Москве, потому что официальные сообщения относительно гуманитарных коридоров исключительно. ООН только этот аспект волнует? Кирилл Коктыш: Ну, я думаю, что это волнует больше всего западных коллег. То есть вопрос, кто там, собственно говоря, находится в катакомбах, кто прячется и кто настолько Западу дорог, что для этого применяются любые усилия, все что угодно готовы положить на стол. Ну, вот это, наверное, главная интрига. Понятно, что узнаем мы о ней или нет – вопрос открытый. В любом случае понятно, что там какой-то очень важный козырь, которым российская сторона де-факто обладает, но пока не получила, он там находится. Марианна Ожерельева: При этом в Москве прозвучало заявление от Путина, что, согласно Уставу ООН, все участники сообщества международного равны. Кирилл Евгеньевич, все равны или кто-то ровнее? Кирилл Коктыш: Понимаете, никогда не было формальной разницы и никогда не было разницы реальной. Это всегда немножко разные вещи. Поэтому в рамках однополярного мира центром являются Соединенные Штаты, об этом нужно помнить. То есть в американской версии все время объясняют, что есть international law, то есть международное право, но есть еще global law – глобальное право. Так вот, в рамках глобального права, в случае если интересы США не могут быть решены на уровне международного права, то должно быть глобальное право, в рамках которого Соединенные Штаты правы всегда. То есть в этом плане, в общем-то, все заготовки, в том числе юридические, для этого достаточно давно сделаны. Марианна Ожерельева: А где было то или иное право, когда была ситуация в Ливии с Каддафи, когда случился Ирак, когда была Сирия? Кирилл Коктыш: Тогда действовало глобальное право, конечно. Ну, это же очень удобно: вы можете выбирать тот свод правил, который для вас более комфортен, и, собственно говоря, манипулировать. Тем более, учитывая, что глобальное право писалось от американоцентричной реальности. То есть понятно, что ситуация, когда Соединенные Штаты были бы неправы, она исключена априорно, то есть она в принципе не может существовать. Марианна Ожерельева: Очень много сообщений по поводу того, что население Земли нищает, пишут нам на SMS-портал. Кирилл Евгеньевич, в ООН уже выразили опасения о том, что действительно на фоне того, что и Украина, и Россия очень много поставляли сельхозпродукции, может сейчас случиться некий дефицит. Вы с этими прогнозами ООН согласны? Действительно, некая фаза может начаться, не самая приятная, и не только для населения африканского континента? Кирилл Коктыш: Ну конечно да. Мы же видим, что происходит в Европе, то есть инфляция имеет двузначное выражение. Это все крайне серьезно. Поэтому я думаю, что глобальное обнищание, в том числе продовольственный кризис – это вполне серьезные прогнозы, к которым нужно отнестись со всей серьезностью. Другой вопрос, что если брать цикл американского капитализма, то там всегда есть… У любого капитализма на всех циклах (генуэзском, британском, голландском) всегда была восходящая фаза и нисходящая фаза. Так вот, на восходящей фазе создавалась новая стоимость, и на этом делалась прибыль, а нисходящей стоимость уничтожалась, и на этом делалась прибыль. Так вот, сейчас идет нисходящая фаза, где заработок идет на уничтожение стоимости. То есть в этом плане понятно, что возникает диспропорция, возникает дефицит, возникает голод. Но самое главное, что кто-то на этом будет зарабатывать и кто-то эти расчеты положит в основу прибавления и наращивания своей финансовой и, соответственно, политической мощи. Марианна Ожерельева: Это уж точно, видимо, так и будет, да. Виталий Млечин: Кто-то всегда будет зарабатывать на чем-то. Спасибо большое. Кирилл Коктыш, член совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО, был с нами на прямой связи. Говорили о спецоперации на Украине, о том, что происходит в российских регионах, которые находятся близко к Украине, ну и о том, как это все сказывается на мире в целом.