Ольга Арсланова: Итак, сейчас к главным событиям этого дня – обо всем, что связано со спецоперацией. Знаете, такая новость из категории «не случившееся настоящее». Бывший президент США Дональд Трамп написал в социальной сети о том, что мог бы договориться об окончании российской спецоперации на территории Украины буквально за 24 часа, если бы он сам сейчас был президентом. Кстати говоря, редкий случай – с американским политиком согласились и в России. Сделал это пресс-секретарь российского президента Песков: «Действительно, президент может, если он захочет, положить конец этому конфликту, – заявил Песков, – потому что может использовать, скажем так, свою возможность фактически просто давать указания киевскому режиму». Об этом и не только поговорим прямо сейчас с нашим гостем. У нас сейчас на связи исполняющий обязанности директора Института международных отношений и управления МГИМО российского МИДа Александр Бобров. Александр Кириллович, здравствуйте. Александр Бобров: Здравствуйте, Ольга. Ольга Арсланова: Кстати, раз уж мы о МИДе заговорили, обратила внимание сегодня на заявление представителя Марии Захаровой – о том, что и Киев, и страны НАТО сделают все возможное для чуть ли не уничтожения России. Как вам такое заявление? Александр Бобров: Вы знаете, такое заявление не выбивается из общего ряда подобных заявлений, которые мы слышали на протяжении последних нескольких месяцев, и из уст не только представителей Министерства иностранных дел, которые, конечно же, говорят о ненормальности той ситуации, которая сейчас возникла в отношениях между Россией и коллективным Западом, но и из уст того же пресс-секретаря президента и других наших руководителей. В то же самое время я обратил бы внимание на ваш начальный пассаж про то, что Дональд Трамп, если был бы президентом, положил бы конец конфликту на Украине. Вы знаете, свежо предание, да верится с трудом. Поскольку, когда он был президентом Соединенных Штатов Америки, опасаясь, что его обвинят в связях с Россией, в том самом сговоре, он как раз делал очень многое для того, чтобы подорвать российско-американские отношения. Потому что именно он усилил санкционное давление на Россию, еще задолго до начала специальной военной операции. Он, как сейчас помню прекрасно, экспроприировал нашу дипломатическую собственность, восемь объектов – это касается и Сан-Франциско, и Сиэтла, и торговых представительств в Нью-Йорке и Вашингтоне. Именно тогда он продолжил эту печальную традицию высылки дипломатов из посольства нашего, из постоянного представительства. Поэтому представить себе, что, будь бы он президентом, он был бы менее радикальным в шагах – мне кажется, это преувеличение. Просто это его такая попытка покритиковать действующего президента, набрать дополнительные политические очки в свете выборов 2024 года. Ольга Арсланова: Александр Кириллович, вот то, о чем вы сейчас сказали – это удивительная иллюстрация того, как реальная политика отличается от массового ее восприятия, от восприятия в народе, от восприятия в прессе. Потому что я думаю, что для вас не секрет, что сейчас во всяких кухонных разговорах очень часто звучит эта фраза: «Не было бы всего того, если бы у власти был Дональд Трамп. То есть просто не началась бы эта спецоперация, потому что этот конфликт не назрел бы настолько». Как это интересно связано, именно такое восприятие и полное игнорирование фактов, о которых вы сейчас говорите? Александр Бобров: Я боюсь, что это связано с тем обстоятельством, что очень часто, если мы говорим об обывателях, то они судят о международных отношениях и мировой политике, исходя из каких-то порой пустых заявлений политических деятелей, особенно со стороны Запада. В то же самое время, для того чтобы понять предысторию вопроса, необходимо смотреть в лицо историческим фактам, понять причинно-следственные связи. И в этом действительно сложно разбираться, если речь идет об истории, скажем, XVIII и XIX века. Но здесь же Новейшая история, это было буквально несколько лет тому назад. И многие из наших зрителей прекрасно помнят все перечисленные мною события лета 2017-го, 2018-го, 2019-го и 2020-го годов. Поэтому здесь просто нужно помнить, что человек, который находится у власти, он наделен такими огромными обязательствами, он действует в условиях очень жестких ограничений, поэтому его риторика отличается от тех слов, которые произносятся, когда человек находится в оппозиции, без работы и может себе позволить многое. А Дональд Трамп сейчас находится именно в таком положении – он не наделен никакими обязательствами, порой даже моральными, и поэтому говорить может то, что думает. Ольга Арсланова: «А что будет, если вернуть Обаму?» – тут иронизируют уже наши зрители. Александр Бобров: Да можно вернуть хоть Рональда Рейгана. К сожалению, от этого антироссийский курс американского руководства не поменяется. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о курсе европейском. Вот недавнишнее заявление канцлера Германии Шольца о том, что конфликт между Россией и Украиной закончится нескоро, и российская сторона не должна рассчитывать на ослабление поддержки Киева. Еще раз подтвердил канцлер, что будут помогать. Но при этом уточнил, что НАТО не собирается быть участником конфликта и ни в коем случае солдаты Германии не будут воевать с Россией, – заявил Шольц. Давайте разберемся с этим заявлением. С одной стороны, мы видим желание затянуть этот конфликт и сделать его более серьезным, поставляя все более и более серьезное вооружение. Но как тогда это не приведет к непосредственному конфликту с НАТО? То есть, мне кажется, здесь есть некое нарушение логики. То есть чем серьезнее, чем дольше, чем агрессивнее конфликт, тем больше вероятность вовлечения стран НАТО. Александр Бобров: Я с вами полностью согласен, это очень странное заявление. Более того, все российское направление внешней политики в ФРГ при канцлере Шольце другим термином, кроме как странным, назвать невозможно. К сожалению, Шольц отошел от тех канонов, которые были заложены такими по-настоящему великими канцлерами, например, как Вилли Брандт, который более умело вел на тот момент германо-советские отношения. Да даже если сравнивать с Ангелой Меркель, которая тут несколько недель тому назад призналась в том, что Минские соглашения были ширмой, но при этом оставляя ощущение того, что уж она-то самый пророссийский политик во всем германском политикуме. Поэтому в этом плане, конечно, к таким заявлениям нужно относиться скептически. Реальность такова, что, совершенно очевидно, НАТО воюет против России, используя Украину как таран. И если бы не столь глубокая вовлеченность всего Североатлантического Альянса, то, конечно, специальная военная операция не носила бы столь затяжной характер. Ольга Арсланова: Ну, вероятно, это заявление Шольца о том, что отправка солдат Альянса ни в коем случае не состоится – это заявление сделано для внутреннего рынка, то есть для самих немцев? Александр Бобров: Конечно. Потому что если говорить об их обязательствах в рамках так называемой евроатлантической солидарности, то чем больше они будут поставлять техники, вооружений, инструкторов, чем больше они будут брать на себя обязательств, тем лучше. Возвращаюсь к тому же Дональду Трампу: он в свое время пытался заставить ФРГ платить 4% от ВВП. Пришел Джо Байден и нашел более изящный способ навесить эти гири на германскую экономику – только не в абсолютных цифрах (4% от ВВП), а в виде тех конкретных действий, которые реализуются на украинском направлении. Ольга Арсланова: Возвращаюсь к мифам или не мифам, которые господствуют в массовом сознании. Вот эта идея о том, что президенту США достаточно сказать одно слово – и конфликт будет решен. Это миф или это не миф? Мы понимаем, что Украина сейчас тоже развивается по каким-то своим законам, и военное время делает Украину совсем другой страной. И не исключено, что какие-то даже пожелания со стороны Соединенных Штатов Америки могут быть проигнорированы, там может быть проявлена какая-то своя новая воля. Александр Бобров: Да, боюсь, это миф. И одного заявления американского президента не хватит – как минимум потому, что не стоит полагать, что Соединенные Штаты Америки всесильные. Они, конечно же, оказывают значительную роль на развитие мировых процессов в целом и на развитие украинского конфликта в частности, но в то же самое время мы очень часто видим ситуацию, когда непонятно: хвост виляет собакой или собака – хвостом. И это как раз история американо-украинских отношений в условиях, когда для режима Зеленского то, что сейчас происходит в зоне боевых действий – это является вопросом жизни и смерти. В то время как для американского президента и даже для правящей партии это один из пят или десяти вопросов, которые у них находятся на повестке дня. Поэтому даже если мы представим ситуацию, что Соединенные Штаты Америки вообще никак не будут реагировать на то, что происходит на Украине, к сожалению, это не приведет к урегулированию. Для этого необходимо, чтобы как минимум в самом киевском руководстве пришли к пониманию того, что это конфликт, который наносит ущерб прежде всего их национальным интересам, что всегда лучше договориться, чем продолжать воевать, что дипломатия всегда лучше, чем продолжение военных действий. Ольга Арсланова: Вопрос вам как раз как специалисту в дипломатии: а как в таких конфликтах соотносятся интересы сторон? То есть можем ли мы сказать, что у Украины и Соединенных Штатов похожие интересы в этом конфликте? Или все-таки в каких-то принципиальных моментах они или расходятся уже сейчас, или разойдутся в ближайшем времени? Александр Бобров: У них, безусловно, у каждого свои интересы. Соединенные Штаты Америки рассчитывают на то, что украинское руководство будет воевать до последнего украинского солдата, тем самым пытаясь максимально обескровить Россию и ослабить нас, поскольку совершенно очевидно, что в стратегическом плане Украина не сможет победить Россию в конфликте, это совершенно очевидно. В то же самое время, если мы исходим из той логики, что в национальных интересах Украины сохранение самой государственности, сохранение людей, простых рядовых украинцев, то, конечно, нужно садиться за стол переговоров и начинать договариваться. Но поскольку сам президент Зеленский и его руководство, помимо всего прочего, еще и зарабатывает огромные суммы денег на продолжении конфликта, то сейчас их тактический интерес заключается именно в затягивании этого конфликта. Но как только наступит стратегический перелом в военных действиях, тут же дипломаты побегут впереди паровоза для того, чтобы сесть и договориться, потому что они будут понимать, что последствия для них могут быть катастрофическими. Ольга Арсланова: Ну, собственно об этом и наши зрители пишут – миф или не миф. Это о всемогуществе Соединенных Штатов и их влиянии. «Но к столу переговоров быстрее подошли бы». Имеется в виду, что если бы Соединенные Штаты Америки к этому подтолкнули. Александр Бобров: Ну, подошли бы быстрее, если бы сами Соединенные Штаты Америки чувствовали для себя экзистенциальную угрозу, как это было во времена Карибского кризиса, когда действительно ракеты находились недалеко от штата Флорида. Тогда, да, конечно, они быстро договорились. И мы имеем не только пример советско-американской дипломатии, но и целого комплекса договоренностей, которые потом были подписаны – например, Договор о нераспространении ядерного оружия. Сейчас для них это какая-то очень периферийная история, происходящая за тысячи километров от их национальной территории, где русские воюют против русских. Для них это стратегическая победа. Об этом очень часто, например, любит вспоминать классик американской дипломатии Генри Киссинджер. Ольга Арсланова: А может ли быть (это я смею предположить), что Карибский кризис был в итоге разрешен именно потому, что люди, которые стояли тогда во главе стран, ну, в основном Соединенных Штатов Америки, еще помнили войну, настоящую войну, большую, страшную и опасную Вторую мировую, а сейчас немножечко это сгладилось, давно не было таких крупных, серьезных, угрожающих жизни конфликтов? Александр Бобров: Безусловно, они помнили войну, они помнили самые лучшие примеры советско-американской дружбы. И это касается не только времен Антигитлеровской коалиции, но даже 30-х годов, когда совместными усилиями преодолевали экономический кризис 20–30-х годов. Конечно, тогда уровень осознанности в американском руководстве был выше, выше и глубже была аналитика, которая писалась по Советскому Союзу. Сейчас, к сожалению, этого всего не хватает. В то же самое время в американском руководстве, в американских научных кругах хватает очень умных людей, которые призывают не идти по пути эскалации, но, к сожалению, их голос остается неслышен. Будем надеяться на то, что по мере ухудшения экономической ситуации, экономического кризиса осознанности будет больше. Ольга Арсланова: И еще прочитаю одно сообщение от нашего зрителя из Коми: «Западным странам пора задуматься о своем дальнейшем существовании, – это то, о чем мы говорили с вами. – Заигрались, забыли угрозу нам и им не жить». Как вам кажется, вот эту угрозу понимают, осознают лучше все-таки политики или военные, которые лучше знают, как все устроено? Соответственно, кому, наверное, нужно отдать главную роль в дальнейших переговорах, в просчете всех рисков? Есть чувство, что военные это понимают, знают и чувствуют сегодня лучше. Александр Бобров: По-разному бывает. К сожалению, и среди военных кругов стран Запада есть условные «ястребы», которые продвигают экономические интересы американского ВПК, поэтому для них, конечно же, выгодно то, что сейчас происходит на Украине. Поэтому здесь я бы не стал упираться в какие-то профессии (знаете, дипломаты, военные, политики, еще кто-то), а в конкретные личности и в конкретные персоналии. Потому что есть совершенно четкие и конкретные люди, которые высказываются за дружбу с Россией и восстановление нормальных рабочих отношений, а есть те, кто предпринимают все усилия для того, чтобы торпедировать любой диалог с Россией, при этом делая абсолютно невозможными даже наши дипломатические отношения с этой страной. Достаточно вспомнить, в каких ужасных и тяжелых условиях приходится работать нашим дипломатам в Вашингтоне и в Нью-Йорке. Ольга Арсланова: А сейчас тяжело наверняка, да? Очень? Александр Бобров: Безусловно. Там, помимо просто такого морального и психологического давления, которое оказывается на всех сотрудников, и всевозможных нарушений Венской конвенции 1961–1963 года, еще очень важную роль играет тот факт, что любой представитель американского истеблишмента боится вообще хоть как-то ассоциироваться с Россией путем даже банальных каких-то дипломатических встреч и контактов, которые должны поддерживаться между двумя сторонами, потому что его тогда свои же собственные сограждане обвинят в сговоре с Россией. То есть это, что произошло во времена Дональда Трампа. Поэтому сейчас работа сведена к минимуму. Контакты, безусловно, поддерживаются. И самая главная функция, которую выполняет наше посольство, – это защита интересов граждан Российской Федерации и всевозможная консульская помощь. Но это бесконечно мало для таких отношений между двумя такими странами, как Соединенные Штаты и Российская Федерация. Ольга Арсланова: Еще немного обратной связи, реакция наших зрителей. «Скоро год вхождения новых регионов в состав России. Давайте вывесим их флаги на зданиях диппредставительств, устроим выставку «Мы вместе». Сегодня была новость о том, что в новых регионах меняют время на московское – такой символичный акт. И Правительство внесло в Госдуму законопроекты об особенностях пенсионного и социального обеспечения в новых регионах. То есть постепенно начинается работа по подготовке, осмыслению того, как будет обустроена жизнь в этих регионах. Как вам кажется, это должно стать сейчас главным, то есть работа с будущим, военные действия или дальнейшие какие-то, может быть, политические действия, в частности подготовка, может быть, какого-то политического движения на территории всей Украины, политического движения, может быть, в изгнании, работа с какими-то лояльными политиками или поиск таких политиков, для того чтобы в дальнейшем иметь больше влияния на другой территории? То есть что сейчас должно стать главным для нашей страны, как вам кажется, чтобы эффективно действовать? Александр Бобров: Вы знаете, это вопрос очень комплексный. Как человек, который сам был в зоне боевых действий, в частности в Луганской народной республике, я могу сказать, что людям, которые проживают на этих территориях, сейчас самое важное, чтобы они ощущали себя частью большой страны, чтобы их не воспринимали, знаете, как каких-то проблемных родственников, которые создают для огромной страны какие-то дополнительные трудности. Для них это сейчас действительно самое главное, с психологической точки зрения. Если мы берем военный аспект, то, конечно, нужно отодвинуть линию фронта, чтобы не происходили постоянные прилеты, прежде всего в жилые районы, в объекты социальной инфраструктуры. Причем это в меньшей степени касается Луганска, а в большей степени касается Донецка. Безусловно, необходимо решить вопрос, связанный с административно-территориальной границей этих регионов. То есть это очень комплексный вопрос. Я полностью поддерживаю вот те меры, которые предпринимаются, социального характера, отчасти политического характера, но сейчас действительно необходимо по-настоящему защищать Донбасс и всех жителей нашей новой страны, чтобы они интегрировались и чувствовали себя полноценными гражданами. Это очень важно! Чтобы они не воспринимали себя как люди второго сорта на нашей Родине. Это очень важно! Ольга Арсланова: Я так понимаю, что нужно это делать одновременно с боевыми действиями, не откладывать это на потом, когда окончательно отодвинем, победим и так далее? Александр Бобров: Ни в коем случае. Это надо делать здесь и сейчас. Ольга Арсланова: Еще очень важную тему хотелось бы с вами поднять. Неоднократно мы об этом говорили в этой студии с разными экспертами. Что такое сегодня образ победы конкретно в этом конфликте? Существует ли он? И каким он должен быть? И важно ли его сейчас сформировать? То есть мы понимаем, каким был образ победы во время Великой Отечественной – это флаг над Рейхстагом, это освобожденная страна, поверженный противник. Сейчас сложно, да? Мы каждый раз спрашиваем: а победить сейчас – это что? Что это значит, в первую очередь для России? Александр Бобров: Вы знаете, мне сложно об этом говорить, потому что я не специалист по военным действиям. Я могу только сказать, что было бы победой дипломатии. Ольга Арсланова: Да, совершенно верно. Александр Бобров: Тот факт, что с российской и украинской стороны наконец-то мы сумеем сесть и договориться, и договориться о таких положениях мира, которые будут носить долгосрочный характер, то есть не подписывать какой-то документ, который на следующий день будет просто недействительным, а чтобы был установлен прочный мир. Это предполагает совершенно колоссальные усилия не только со стороны Российской Федерации и российского руководства, которое и так все делает для этого, но прежде всего с точки зрения тех глубинных изменений, которые должны произойти в украинском обществе, чтобы они поняли тупиковость той модели развития, которая была им взята как минимум за последние восемь лет, а как максимум в принципе еще с самого начала всего незалежного пути. Потому что невозможно строить страну по принципу «Украина – не Россия». Вы помните эту известную книгу президента Кучмы. Они должны были строить свою страну по принципу «Украина – это Украина», при этом национальным интересом которой является, конечно же, добрососедство и с Россией, и с Белоруссией, и с Польшей, и с другими странами в целом. И это отменило бы огромное количество тех неверных действий, которые были предприняты во внутренней политике целым рядом президентом: это и Ющенко, и тот же Янукович, и, конечно же, Порошенко и Зеленский. Поэтому я полагаю, что когда эти изменения произойдут… А они неизбежно произойдут, просто рано или поздно. И будет все зависеть от того, сколько еще погибнет людей в результате этого конфликта. Но в моем понимании именно это будет образом общей нашей победы, потому что хотим мы того или нет, но мы часть одного великого целого, которые в силу разных исторических и геополитических причин оказались по разные стороны вот этих разделительных линий, которые неожиданно появились. Ольга Арсланова: Спасибо за этот разговор. Александр Бобров, исполняющий обязанности директора Института международных отношений и управления МГИМО, был с нами на связи. О делах военных поподробнее поговорим сейчас. С нами на связи главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества» Дмитрий Дрозденко. Дмитрий Дрозденко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Дмитрий Витальевич, хотела бы вам этот же вопрос адресовать, вопрос об образе победы, но уже с военной точки зрения. То есть Александр Кириллович сказал, что нужно сесть за стол переговоров – и это будет победа, поиск неких устраивающих Россию договоренностей. А с точки зрения военной, победа в этом конфликте как должна выглядеть со стороны России? Дмитрий Дрозденко: Вы знаете, я бы поспорил с Александром Кирилловичем. Я немножко послушал. Дело все в том, что, если так философски посмотреть, самое страшное оружие на планете – не атомное, а самое страшное оружие – это психологическое. Вы посмотрите, как быстро (ну, в историческом плане) те же англосаксы изменили целое государство. И Ющенко, и все остальные – они не ошибки допускали, а они действовали сознательно в рамках западной парадигмы. И мы получили то, что имеем, потому что не умеем работать с этим оружием, не умеем работать с пропагандой. Говорят, что в Советском Союзе была пропаганда. Господи, да это были цветочки! Ольга Арсланова: А почему мы не умеем, как вы считаете? Дмитрий Дрозденко: Потому что мы проиграли в этой войне. Мы проиграли, потому что началась горячая фаза войны. Если бы мы могли манипулировать именно психологическим сознанием масс, как это делает Запад, то мы могли хотя бы создать какие-то контрдействия и не допустить горячей фазы. Нас вытолкнули в горячую фазу. А теперь мы стоим перед очень интересным выбором: нас не устраивает ничто, кроме победы. Если мы сядем сейчас за стол переговоров… Давайте просто исторически посмотрим как логичные и разумные люди. Мы сядем за стол переговоров, мы договоримся до чего-то. Как Запад, который переформатировал целую страну, к этому отнесется? Да очень просто! Через пять, максимум десять лет мы получим еще одну вооруженную, агрессивную, сумасшедшую Украину. Мы получим своих братьев-славян, которые ненавидят своих братьев-славян. А знаете, почему ненавидят? Потому что им так сказали. Это очень сложный такой психологический момент. Поэтому… Ольга Арсланова: Дмитрий Витальевич, а почему? Я прошу прощения, я вас перебью, интересно просто. Почему вы думаете, что будете так, если договоренности будут достигнуты и они всех в итоге устроят? Ну а даже если не очень устроят, то под давлением внешним Украина будет вынуждена это принять. Все, вопросов нет. Дмитрий Дрозденко: Очень просто. Были договоренности, и договоренности постоянно нарушались Западом. Хорошо. Потом были договоренности – так называемый Нормандский формат. Мы уже услышали про Нормандский формат от первых лиц: от Ангелы Меркель, от Франсуа Олланда… Ольга Арсланова: Это правда. Дмитрий Дрозденко: И вчера выслушали от Бориса Джонсона. И что сказали эти люди? Они сказали: да не было никаких договоренностей, мы вас кинуть хотели, мы специально вооружали Украину, чтобы она воевала с вами. Они ведь так сказали? Одна – по-немецки, другой – по-французски, третий – по-английски, но очень четко. Ольга Арсланова: Сказали. Дмитрий Дрозденко: Так ведь было? Все это все слышали. Ольга Арсланова: Было, да. Дмитрий Дрозденко: Это раз. Второе. О чем мы можем говорить, допустим, в ситуации договоренностей с Украиной? С момента начала специальной операции сколько уже переговоров было? И каждые переговоры украинская администрация… Вот это горе народа Украины, что у них у власти эти люди. Но в этом виноват сам народ, вы их сами избрали, вы сами избрали таких людей. И вот эти люди гордо говорят: «А мы кинули русских. Мы им обещали одно – что мы сейчас договоримся, в Турции договоримся. А мы их обманули. Мы молодцы. У нас за спиной Запад стоит, который это все дело продвигает». Так что договоренности не пройдут. Если вас обманули раз, два, три, ну, на четвертый раз, наверное, стоит задуматься. Правильно? Ольга Арсланова: Дмитрий Витальевич, очевидно, сейчас Украина будет наступать, то есть идет подготовка к наступательной тактике: усиленная мобилизация, поставки западной техники. Вопрос с тяжелым вооружением тоже был продавлен и уже, в общем-то, можно сказать, решен. О чем это говорит? Какие планы у украинских военных на остаток зимы и на весну? Я вот вспомнила, помните, главнокомандующий Залужный в сентябре прошлого года написал большую статью и сказал: «Будут контрудары. По крайней мере, нужно к этому готовиться. А атака на центр тяжести российских операций – это Крым». То есть Крым – главная цель всех операций ВСУ в 2023 году. Можно ли верить этим словам? И готовятся ли к этому наши военные, именно к такому плану, к такому развитию событий? Дмитрий Дрозденко: Давайте так говорить: не Украина воюет, а Украина выполняет в общей сложности… конечно, она решает какие-то вопросы, но в общей сложности основное решение приходится как раз на стратегический план. Приехал глава ЦРУ на Украину – понеслись отставки. Позвонил еще кто-то – понеслись какие-то действия. Что готовит Запад? Да, готовится мощное наступление, контрнаступление и тому подобное. То есть поставки танков и другой бронетехники иностранного производства говорят о том, что они не будут какие-то роты или соединения дополнять западной техникой. Это технически очень сложно и невозможно. Формируются реально новые бригады. Ну, мои предположения и моих коллег (но, опять же, это предположения, отнюдь не догма, чтобы все понимали просто), это ориентировочно минимум две механизированных и одна бронетанковая. Цель у этих вещей одна – атака. Возможно, атака по южному направлению с целью рассечь нашу группировку и вынудить ее отступить к Крыму. То есть это возможный вариант. Это, кстати, озвучивалось и Ллойдом Остином, намеки какие-то определенные. Ну, я надеюсь… точнее, я не надеюсь, а я в этом уверен, что наше командование к этому готовится, и эти зарубежные засранцы получат соответствующий ответ. Ольга Арсланова: Ну, это вообще хотя бы немного реалистично выглядит, вот такие планы? Это вообще возможно с учетом того вооружения, которое уже обещано? Дмитрий Дрозденко: Ну, давайте снова плясать от печки. То вооружение, которое дается Украине, оно недостаточное для того, чтобы получить глобальную победу, но этого вооружения достаточно, чтобы продолжить этот конфликт. Интересант, выгодоприобретатель в этом конфликте один – это Соединенные Штаты. Ну, возможно, плюс в какой-то мере Лондон. А проигравшие стороны – Россия и Евросоюз. Как уже сказал Владимир Владимирович (и давно это стоило сказать, годы назад), та же Западная Германия – юридически и фактически оккупированная страна. Так же, кстати, как и Япония. Когда у вас, простите, на территории находятся войска зарубежного государства, и их больше, чем ваших войск, то вы сколько угодно можете говорить о мире, но по факту, простите, вы оккупированная страна, которая… Ну что вы можете решить? Да ничего. Поэтому конфликт будет продолжаться до тех пор… Ну, как американцы хотят – до максимального истощения России, до максимального истощения Евросоюза. А самое важное – это его флагман, Германия, и, возможно, Франция. Англию трогать не будет. Она вышла из Евросоюза и является косвенным союзником, хотя одновременно и конкурентом в дележе этих властно-экономических нюансов, которые будут возникать на постевропейском пространстве. Ольга Арсланова: А не растут ли в таком случае риски и для самих Соединенных Штатов, если мы принимаем вашу концепцию? Вдруг даже доходит до непосредственного участия натовских солдат – естественно, европейских, кто поближе – в этом конфликте. Значит, риски растут, ну давайте честно скажем, для всей планеты. Дмитрий Дрозденко: Американцы считают, что риски для них не растут, потому что во всех концепциях войны и военных действий, которые они рассматривают, действия происходят на территории Европы. Даже в случае… Помните эту историю, которая широко масштабировалась, о применении тактического ядерного оружия, которую подхватило у нас экспертное сообщество? Я считаю абсолютно неправильной эту мысль. Ну, я просто коротко поясню насчет тактического ядерного оружия. Оно применяется по крупным соединениям противника. Это в логике небольших таких ядерных взрывов. Но дело все в том, что сейчас война такая, что войска рассредоточены, применять некуда. Но сам факт применения ядерного оружия – это то табу, которое нарушается на весь мир. Поэтому вообще это рассматривать нельзя, это рассматривать глупо. Про это и говорило наше руководство – что это не рассматривается. Но для Соединенных Штатов выгодно, чтобы воевали европейцы. Вот смотрите. Танки Leopard Шольц выделил? Выделил. Что сказала Виктория Нуланд? «Ну, мы тоже выделим, но потом». Ну, смешно, да? То есть получается, что Шольц все-таки «немец, перец, колбаса», как про это говорил Мельник когда-то, украинский посол? То есть ничего не изменилось? То есть оккупированная страна? Ну что тут сказать? Ольга Арсланова: Вопрос с самолетами, необходимыми для атаки, будет решен? Дмитрий Дрозденко: Я думаю, будет. Пентагон выделил на обучение украинских летчиков средства. А американцы – это люди, которые хорошо следуют бухгалтерии и бюджету, у них это в первую очередь стоит. Я так думаю, что (но, опять же, это мое частное мнение, не более) эти летчики уже проходят некие варианты обучения, точнее, грубо говоря, учатся примерно где-то с ноября, это максимум. Другой вопрос в том, что, я думаю, в этой ситуации F-16 проиграют это боестолкновение. Ольга Арсланова: То есть самолеты – да, но страшно ли нам – нет. Спасибо. Дмитрий Дрозденко с нами был на связи, главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества». К сожалению, закончилось у нас время. Будем рады вам в эфире в другой день. Говорили о новостях спецоперации. А совсем скоро в этой студии появится обозреватель Общественного телевидения России Сергей Лесков, и мы вместе подведем итоги уходящей недели.