Оксана Галькевич: Сейчас, уважаемые телезрители, я предлагаю вам, знаете, такой, может быть, эксперимент поставить. Давайте посмотрим, в какую сторону могут увести очередные благие намерения. Ну знаешь же это выражение, да? «Благими намерениями иногда…» Ну, не туда, да. Константин Чуриков: Я читал иногда книги, да. Оксана Галькевич: Смотрите. Есть такое предложение «Единой России» о внесении в Кодекс об административных правонарушениях норм содержания в организме человека разных активных веществ, которые могут повлиять на концентрацию – внимание! – человека за рулем, на концентрацию водителя, например. Константин Чуриков: Депутаты говорят, что они взялись за проработку (они любят это слово) этой темы после многочисленных жалоб избирателей, которых лишали прав за вождение в пьяном виде после употребления лекарств. Вот в Думе считают, что в КоАП, в кодекс, надо обязательно добавить, прописать строго концентрацию веществ – и тогда таких случаев больше не будет. Оксана Галькевич: А у нас вот такой вопрос. А если вдруг больше просто станет других каких-то случаев? Не вот таких, а других, друзья. Константин Чуриков: Других. Оксана Галькевич: Сейчас, по крайней мере, пока вот эти концентрации в кодексе не указаны, есть шанс у людей, если их лишают прав, восстановить справедливость, добиться отмены этого решения. А если все это будет прописано, вот если вдруг, то тогда что получается? Людей смогут лишать прав в соответствии уже с документом, да? Ну вот. Пишите, звоните. Константин Чуриков: Пишите, звоните. Что вы думаете по этому поводу? А в студии у нас – Петр Шкуматов, координатор движения «Общество синих ведерок». Петр, здравствуйте. Петр Шкуматов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вопрос навскидку. Вот сейчас, пока депутаты прорабатывают этот вопрос, что с водителем, который, например, за несколько суток до этого корвалола себе накапал? Ну, волнение у человека. Петр Шкуматов: Ну все, конец ему! Наркоман. А если депутаты все-таки «пробьют» вот эту поправку, то есть определять минимальное содержание этих самых лекарственных средств и прочих наркотических средств в биологических жидкостях, то в этом случае с человеком все будет нормально. Константин Чуриков: Никакого подвоха нет? Петр Шкуматов: Нет, нет. На самом деле эта идея абсолютно здравая. Ну, подвох здесь может быть только в том, если существующие уровни… А я, кстати, хочу их озвучить. Люди, которые знакомы с химией и физикой, просто сделают вот так вот. Пять нанограмм! Оксана Галькевич: Ну давайте вот тем, кто плохо знаком с физикой и химией, тоже объясним, чтобы всем было понятно, Петр. Петр Шкуматов: Это невозможно объяснить, потому что это ничто. Оксана Галькевич: Пять нанограмм? Петр Шкуматов: То есть почти ничто. Это означает, что вы три недели назад что-то там когда-то употребили, какие-то капли накапали или таблеточку снотворного приняли… Кто «Феназепам» принимает, тот должен, в общем-то, очень… Оксана Галькевич: Сразу сам сдавать права, да? Петр Шкуматов: Проще взять молоток, гвоздь, права, водительское удостоверение – и прибить его куда-нибудь, к двери, потому что ездить за рулем, если вы пьете снотворное, ну, относительно сильнодействующее, нельзя, сейчас нельзя. Но самое неприятное в другом. Вот смотрите. И депутаты, и многие журналисты говорят о том, что прав лишают. Но ведь дело даже не в правах. Вот представьте себе: человек, который, допустим, употребляет снотворное. А у нас много таких людей в стране. У нас очень много стрессов, очень много штрафов, очень много всяких других негативных воздействий, и люди иногда теряют сон, поэтому врачи им прописывают снотворное, иногда более или менее сильное. Эти люди просыпаются с утра выспавшимися, бодрыми, но, с точки зрения закона нашего, наркоманами. Я не шучу. То есть если этот человек вдруг, не дай бог, попадет в ДТП, где он будет виноват, и в этом ДТП пострадают люди, то есть будет причинен вред здоровью, его обязательно отправят сдавать мочу. А в моче будет обнаружено 50 нанограммов действующего вещества – снотворного. Константин Чуриков: Один нанограмм – это одна миллиардная часть грамма. То есть это даже не капелька. Петр Шкуматов: Да это вообще невозможно… Вы знаете Роснано, Чубайс занимается нанотехнологиями. Константин Чуриков: Это первое, о чем мы подумали. Петр Шкуматов: Собственно, эти нанограммы, нанотехнологии… То есть это совсем ничтожно. Константин Чуриков: Но мы на всякий случай зрителя поясним: Чубайс тут ни при чем. Петр Шкуматов: Ни при чем вообще, конечно. Только приставка «нано». Оксана Галькевич: Петр, слушайте, вы называете концентрации, которые на самом деле не просто кажутся смешными… Три недели назад, как вы сказали, три-две недели назад. Ну, если это стало вдруг понятно на экспертизе, что такая концентрация, она ведь не имеет отношения к данной ситуации, к данной аварии, к состоянию водителя в этот момент. Петр Шкуматов: А вот теперь я вам объясню. Оксана Галькевич: К чему все это? Петр Шкуматов: Где-то десять лет назад у нас в стране началась борьба с коррупцией. И одна из таких болевых точек нашего государства была – коррупция, когда, скажем так, нечистоплотные гаишники «отмазывали» тех, кто в пьяном виде попал в ДТП. Поэтому у нас с недавних пор (точнее – давних) все клинические признаки алкогольного, наркотического или лекарственного опьянения были убраны из законов. Теперь они заменены на числовые характеристики. Допустим, помните вот эту историю с нулем промилле, когда Дмитрий Анатольевич Медведев топнул и сказал: «Будет ноль промилле». Все сказали: «Уважаемый, Дмитрий Анатольевич, а если у меня ноль целых ноль-ноль-ноль одна десятая промилле, то я тоже, получается, пьяный ублюдок, который недостоин?» Оксана Галькевич: «А я просто окрошки поел или квас попил, кефир». Да? Петр Шкуматов: Ну да. На что ответа не было. Потому что, действительно, алкогольное опьянение, точнее, клинические признаки алкогольного опьянения наступают, начиная с концентрации 0,5% промилле. Путем каких-то неимоверных усилий (и я в том числе прикладывал к этому… скажем так, какое-то воздействие оказывал на этот процесс) удалось вернуть эту погрешность – 0,34%, которая тоже не имеет отношения к алкогольному опьянению, но это хотя бы погрешность прибора отсекает. Но вот наркотические и лекарственные средства остались в том виде, в котором они были. И там тоже числовые значения, там ноль. То есть это означает, что разрешающая способность техники, которая используется для анализа мочи… Оксана Галькевич: Растет? Петр Шкуматов: Нет, она не растет. Она была очень хорошей. Она и является тем самым уровнем, выше которого нельзя. Это нанограммы. А что вообще произошло? Почему мы сейчас начали вообще разговаривать про эту проблему? А произошла у нас федеральная целевая программа по обновлению лабораторного оборудования. И Минздрав закупил двести (ну, это так навскидку), около двухсот хроматографов. Константин Чуриков: Зачем простаивать хорошей технике? Петр Шкуматов: А эта техника обладает разрешающей способностью, то есть она может находить в нашем организме вещества в количестве нанограмм. Оксана Галькевич: Слушайте, ну хорошо, это прекрасно. Петр Шкуматов: Поэтому все водители, которые сдали мочу и выпили корвалол неделю назад, снотворное выпили, может быть, две недели назад, вдруг, с точки зрения этой техники и пороговых уровней, оказались наркоманами. Константин Чуриков: Стали светиться. Оксана Галькевич: Петр, слушайте, ну есть мультик такой «Прошлогодний снег». Простите, это прошлогодний корвалол, прошлогодний валидол. Я к тому, что если в законе что-то прописывается – значит, оно должно прописываться в каких-то концентрациях, реально влияющих на ситуацию. Петр Шкуматов: Ну конечно. Завтра в партии «Единая Россия» пройдет большое заседание, куда собственно меня и позвали, где будут представители Минздрава, будут представители ГИБДД, которые будут объяснять, каким таким образом водитель Мирошниченко, например… Это просто очень громкий случай. Константин Чуриков: Из Нижнего Новгорода, кажется. Петр Шкуматов: Да. Наиболее абсурдный. Его лишили прав, сделали наркоманом юридически. Он должен будет встать на учет в наркодиспансер, скорее всего. Он получил такую плюху в репутацию свою! Ну сами понимаете, сейчас время… Оксана Галькевич: Попробуй отмойся потом, конечно. Петр Шкуматов: Время, когда все тайное становится явным. Константин Чуриков: Ну, это клеймо, конечно. Петр Шкуматов: Это клеймо. То есть любой человек, который не знает Мирошниченко лично, «пробив» его историю на одном из известных сайтов за небольшие деньги, узнает, что Мирошниченко был лишен прав за езду в состоянии наркотического опьянения. Ну кто будет вдаваться в подробности, что это было – внимание! внимание! это очень важно – 403 нанограмма фенобарбитала? 403 нанограмма. Константин Чуриков: Где тот сотрудник отдела кадров, который знает эти тонкости? Безусловно. Петр Шкуматов: Ну, это просто абсурд, это абсурд! Человеку просто на ровном месте из-за формальностей обрушили репутацию, испортили жизнь, заставили полтора года ходить пешком. Но это ему еще повезло. Он должен перекреститься и сказать: «Боже, спасибо, что ты отвел меня от более страшного». Потому что у нас же идет борьба с пьянством за рулем. И вот такие люди, которые попадают в ДТП, где кто-то погиб, они уже будут проходить по более тяжелой статье – не по обычной 264-й, а по 264-й для пьяниц. Константин Чуриков: Но и то, и другое – уголовка, Петр? Петр Шкуматов: Естественно. Но так можно пять лет отсидеть, а так тебе могут накинуть так… Константин Чуриков: А, в этом смысле? Петр Шкуматов: …что ты в этой тюрьме, в общем-то, и закончишь свой век. Константин Чуриков: Нам звонит Оксана из Санкт-Петербурга. Оксана, добрый вечер. Какие у вас соображения по обсуждаемой теме? Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я бы хотела вот что сказать. Есть лекарства, которые водитель, так как он считается водителем, он ездит… Допустим, я не могу ночью спать. Он берет лекарство. И прежде чем его принять, он должен открыть инструкцию и прочитать. Там, скорее всего, будет написано, что не рекомендуется принимать при вождении, и вот эти все ограничения. Но человек на это не обращает внимания и все время принимает эти лекарства. И если его где-то когда-то остановят, то выяснится, что он его пил. Но зачем же тогда принимать такие лекарства? То есть ты сам себя… Может быть, это лекарство на него повлияет так же, как какой-то наркотик или еще что-то. Он же не знает, какие будут последствия от приема лекарства. Может, он заснет за рулем. Константин Чуриков: Ну да. Пускай нам четко напишут, сколько дней не садиться за руль. Петр Шкуматов: У меня есть ответ на этот вопрос. Оксана Галькевич: Давайте. Петр Шкуматов: Речь не идет о том, чтобы допускать людей (собственно в инициативе депутатов это тоже четко прописано) с концентрациями лекарственных или, не дай бог, наркотических препаратов, которые влияют на сознание, на скорость реакции и на все остальное. Упаси бог! Нет конечно. Речь идет о том, что если человек когда-то, две недели назад, когда он, прочитав инструкцию внимательно, увидел там «не садиться за руль», он выпил таблетку этого противоаллергического препарата (условно говорю) или снотворное выпил и не садился за руль два дня. А потом его останавливают через две недели и говорят: «Родной, у тебя тут 28 нанограммов осталось этого «Феназепама», поэтому ты урод, наркоман. И мы тебя сейчас сотрем в порошок». То есть в инструкции… Кстати, к инструкциям к препаратам отдельно… Даже ваша уважаемая телезрительница сказала, что там написано «не рекомендуется». Ну, не рекомендуется. То есть, по сути, выбор остается за человеком. Оксана Галькевич: То есть не написано «нельзя», а написано «не рекомендуется». Петр Шкуматов: Не написано «нельзя, «запрещено», да. Поэтому, конечно, в таких аннотациях нужно писать: «Запрещено в течение 24 часов после последнего приема управлять автомобилем». Никаких проблем. Я выпил таблетку, 24 часа выдержал, как там написано. И все. И я потом сел за руль. Константин Чуриков: То есть это нужно не только в Государственной Думе какие-то законы принимать, но и, соответственно, в инструкции по применению лекарства прописывать? Петр Шкуматов: А это Министерство здравоохранения. И завтра их представители будут на этой большой встрече. Я очень надеюсь услышать от них ответ. Константин Чуриков: Еще один звонок, Константин из Бурятии звонит. Здравствуйте, Константин. Зритель: Добрый вечер. Постоянно смотрю вашу программу, очень нравится. Здравствуйте, Костя. Здравствуйте, Оксана. Здравствуйте, Петр. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: К лекарствам еще хоть как-то можно докопаться. Я недавно менял права, ну, по возрасту. Просто раз в десять лет они меняются. Прошел медкомиссию. Я говорю: «А где тут диспансер ближайший, чтобы справочку получить?» Мне говорят: «Адрес такой-то. Только скажите, а вы мак не ели совершенно случайно?» Дело было в понедельник. Я в воскресенье был на даче у мамы, мама испекла маковые рулетики. Я так похихикал, говорю: «Ну, ел. И что?» Говорят: «Недельки две вы туда не ходите, а то будете признаны опиевым наркоманом со всеми вытекающими». Вот с этим что-то собираются делать или нет? Константин Чуриков: Ничего себе! Петр Шкуматов: Слушайте, у меня есть ответ и на этот вопрос. Константин Чуриков: Это нам нужно рацион пересмотреть. Петр Шкуматов: Нет, у меня есть ответ на этот вопрос тоже. Ребята, проблема не в маке. Проблема в том, что в нашей стране не стояло этой проблемы (извините за тавтологию) из-за устаревшей техники, которая использовалась для анализов. Она была тупо устаревшая и могла определять очень большие концентрации вот этих самых запрещенных веществ, которые изложены в постановлении Правительства. Сейчас у нас на службу поставлена суперточная современнейшая техника, хроматографы лучших производителей мира… Константин Чуриков: Секунду, Петр. Измерять можно все что угодно и как угодно, с точностью до нанограмма и так далее. Оксана Галькевич: Вопрос: как трактовать? Константин Чуриков: Вопрос. Наша задача – как технику обкатать или людям сделать лучше? Петр Шкуматов: Вот! Я поэтому и говорю. То есть раньше этой проблемы не стояло. И мы не думали о том, сколько нанограмм влияют на сознание человека. А сейчас этот вопрос встал – именно из-за обновления парка техники. Понимаете? То есть сейчас этот вопрос мы обсуждаем только из-за того, что сработала федеральная целевая программа по закупке этой современной техники. Все! Константин Чуриков: Подождите. На совещание с экспертами – где оно будет? – в Думе, в общем-то, надо взять, я считаю, и корвалол, и баночку, по которой все проверяют, наверное, булочку с маком. Петр Шкуматов: Ну, они туда хроматограф, понятно, не притащат. Ну и писать где там? Прямо на заседании? Константин Чуриков: Ну, там есть где. Оксана Галькевич: Слушайте, давайте… Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем… Оксана Галькевич: Нет, не звонок, а по Skype эксперта подключим к нашей беседе. Алексей Казанцев, психиатр-нарколог, у нас на связи. Алексей Владимирович? Константин Чуриков: Здравствуйте. Алексей Казанцев: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, скажите, пожалуйста, как вам кажется, вот эта депутатская инициатива на самом деле реализуема? Вот это все можно так четко прописать, с точностью до нанограммов все обозначить? Алексей Казанцев: Конечно, все четко можно прописать. Я согласен с Михаилом по поводу концентрации. Константин Чуриков: С Петром. Алексей Казанцев: Но я абсолютно не согласен по поводу корвалола, фенобарбитала и антигистаминных препаратов. Видите, у меня улыбка на лице. Потому что антигистаминные препараты – это уже прошлый век, они содержали димедрол и другие седативные вещества. Сейчас абсолютно этого нет. Можно управлять транспортным средством, не засыпать за рулем. И не будет снижаться концентрация внимания, вполне активная работа. Дальше. Корвалол не является лекарственным средством, это успокоительный препарат. Он может применяться на похоронах, при каких-то выраженных, знаете, сильно травмирующих ситуациях, но никак не перед управлением транспортным средством. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, вы первый говорите, что корвалол – это только на похоронах. Алексей Казанцев: Товарищи кардиологи уже давно сказали о том, что для сердца никоим образом он не действует. Фенобарбитал, да, выходит очень медленно, из мочи он выходит от 2 до 45 суток. Здесь я Михаила полностью поддерживаю. Оксана Галькевич: Петра. Константин Чуриков: Петра. Ну ладно. Алексей Казанцев: Содержится в среднем 5–8 суток. То есть основное, о чем мы говорим? Это хорошие хроматографы с определенной, четко прописанной установкой, какая должна быть концентрация. Но ни в коем случае не призываю самостоятельно лечиться. Первое, что все должны выяснить, и основное – то, что необходимо обращаться к врачу. Врач должен прописать те же препараты для улучшения сна. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, вы можете… Алексей Казанцев: Дефицит мелатонина, понимаете… Константин Чуриков: Алексей Владимирович, если вы меня слышите. Вы можете четко вашему пациенту, который пришел и сказал: «Доктор, у меня плохо, у меня стрессы, жена плохая, работа плохая», – вы ему прописываете какие-то успокаивающие, не знаю, седативные какие-то средства. Вы ему четко можете… Алексей Казанцев: Нет, нет. Константин Чуриков: Секунду, секунду! Вы ему можете сказать: «Дорогой, вот тебе за руль после этого садиться дней двадцать нельзя»? Алексей Казанцев: Не могу, а говорю. Это первое. Тем более когда стрессовые ситуации, есть масса препаратов, которые без транквилизирующего эффекта, поверьте мне. Константин Чуриков: То есть можно и за руль, и в космос, куда угодно? Алексей Казанцев: Да. Есть препараты. Мелатонин, естественный гормон сна, не вызывает засыпания. То есть определенный подбор доз. В крайнем случае у него есть рецепт от меня, есть заключение врача. То есть он может это предъявить на данном этапе тем же сотрудникам ГИБДД. А применять противосудорожные препараты и управлять транспортным средством категорически нельзя! Понимаете, нельзя. Нет концентрации внимания. От этого аварии на дорогах. Он засыпает и так далее. Константин Чуриков: Все понятно. Алексей Казанцев: И тем, кто управляют транспортным средством, я бы все-таки категорически противопоказал. Помните, были случаи, когда судороги возникли при управлении автобусом у одного из водителей. Он не получал терапию. К сожалению, был судорожный припадок, и люди чуть не погибли. Константин Чуриков: Да, спасибо, Алексей Владимирович, за ваш комментарий. Алексей Казанцев, психиатр-нарколог. Оксана Галькевич: Петр, ну смотрите… Петр Шкуматов: Михаил. Оксана Галькевич: Нет, подождите. Вы меня не путайте, пожалуйста! Константин Чуриков: Можем мы будем называть Петром? Петр Шкуматов: А можно и Михаилом. Оксана Галькевич: Петр Шкуматов у нас в студии, друзья, координатор движения «Общество синих ведерок». Чтобы не впадать из одной крайности в другую. Вот что вы завтра будете предлагать? Как это должно выглядеть уже в документе? Что там должно быть написано? Ну, чтобы люди могли и технику нормально использовать, понимаете, и чтобы люди не страдали, которые за рулем. Петр Шкуматов: Вот смотрите. Проблема не в том, что уважаемый эксперт сказал, что, допустим, корвалол нельзя употреблять при управлении транспортными средствами. Тут у нас другой вопрос: когда можно? Вот я 30 капель корвалола накапал, выпил. Мне когда за руль-то можно садиться? 45 дней ждать? Ну, действительно, у некоторых таких пациентов особых больше месяца выводится этот фенобарбитал. А так вообще обычный человек должен, чтобы не попасть под хроматограф, на две недели отказаться от руля. Но вопрос: когда? Почему я считаюсь пьяным, если я неделю назад выпил корвалол? Поэтому… Оксана Галькевич: Петр, это мы уже проговорили много раз. Вот что должно быть в документе? Петр Шкуматов: Нет, на самом деле, мне кажется, никто не понял. Мы проговорили, но никто не понял. То есть проблема не в том, что нельзя. О’кей, нельзя. Но когда можно? Оксана Галькевич: При каких концентрациях можно? И когда это можно? Петр Шкуматов: И когда можно? Соответственно, мы завтра будем… А я там буду не один. Нас там вообще идет такая большая толпа защитников автомобилистов. Ну, все-таки пригласили, будет очень большое представительное мероприятие. Мы будем говорить о том, что необходимо экспериментальным научным методом определить концентрации по каждому из вот таких препаратов, которые находятся в списке, в постановлении Правительства, концентрации, за которыми начинается влияние на скорость реакции и на сознание человека. Константин Чуриков: Это касается, кстати, никотина? Петр Шкуматов: Ну, никотин, слава богу, туда не входит. Константин Чуриков: Вот пишут. Петр Шкуматов: Он, слава богу, не входит в это постановление Правительства. Константин Чуриков: Да? Оксана Галькевич: Даже кефира это касается. Петр Шкуматов: То есть у нас есть просто постановление Правительства, где все эти препараты, точнее, химические вещества прописаны черным по белому. Их там сотни! И по каждому из этих препаратов нужно определить вот эти пороговые уровни. Оксана Галькевич: Петр, слушайте, вот сказал наш собеседник предыдущий: «В крайнем случае у человека будет от меня рецепт». Рецепт вообще спасает в этой крайней ситуации? Петр Шкуматов: Нет. Смотрите… Оксана Галькевич: «Товарищ гаишник, у меня есть рецепт». Петр Шкуматов: Я прямо вижу, как хохочет в голос… Оксана Галькевич: Нет, он слезу утирает. Что вы? Петр Шкуматов: Да, он слезу вытирает от смеха, то есть ему просто очень смешно. Ну конечно, рецепт никаким образом… Константин Чуриков: Несколько сообщений. Первое: «Больной? Сиди дома!» – Липецк пишет. Петр Шкуматов: Я могу прокомментировать. Константин Чуриков: Москва спрашивает: «После Амстердама через сколько дней можно за руль?» Петр Шкуматов: «Больной? Сиди дома!» – это равносильно «Больной? Умри!». То есть это такой социал-дарвинист писал. Вы записали его номер, я надеюсь? Константин Чуриков: Да-да, записано. А после Амстердама через сколько дней? Петр Шкуматов: После Амстердама? Если речь идет о разрешенных… Константин Чуриков: О разрешенном Амстердаме. Петр Шкуматов: …да, о том, что разрешено в Амстердаме, то три недели. Константин Чуриков: «А чай-то пить можно? Или тоже арестуют?» Петр Шкуматов: Смотря какой чай. Если в Амстердаме, то там есть разные чаи. Константин Чуриков: Крепкие. Оксана Галькевич: Я, кстати, подумала: в Амстердаме же Улица красных фонарей. Там же не только люди курят и что-то едят. Константин Чуриков: Ты хочешь сказать, что можно тихо и мирно, да? Оксана Галькевич: Да. Некоторые, кстати, употребляют… Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем… Оксана Галькевич: Я подумала: после этого, наверное, тоже нельзя, Константин. Потом. Константин Чуриков: Людмила из Алтайского края. Потом, Оксана, потом! Оксана Галькевич: Да. Людмила, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, Людмила. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что если эти нанограммы, какие-то наркотические лекарства, спиртосодержащие обнаружены… Вы меня слышите? Константин Чуриков: Да-да. Причем внимательно слушаем. Зритель: …у водителя, то закон все-таки не может применяться только к водителям. А как же люди, которые работают у нас на оборонных предприятиях? Они тоже принимают лекарства. Получается, что этих граждан тоже нельзя будет на эти предприятия допускать. Петр Шкуматов: Браво! Константин Чуриков: Делает человек какой-нибудь танк или самолет, да? Петр Шкуматов: Браво! Какая умная женщина в Алтайском крае, в Барнауле! Я прямо могу поаплодировать. Но, знаете, я могу довести до абсурда. Вот абсурд полнейший. Вы знаете, что судьям запрещено принимать решения в состоянии алкогольного, наркотического и лекарственного опьянения. Ну, то же самое, что и для водителей. Как вы думаете, сколько федеральных судей у нас употребляют валокордин или корвалол? Оксана Галькевич: Нисколько! Петр Шкуматов: Ноль? Думаете, никто? И противоаллергические, и снотворные? Вообще? То есть это все здоровые абсолютно люди, да? Но если довести до абсурда, то, скажем так, у нас примерно треть людей в возрасте, в котором находятся у нас федеральные судьи, страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями и принимают вот эти самые корвалолы, валокордины и прочее. Константин Чуриков: Кстати, судьи оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельства дела в их совокупности. Оксана Галькевич: Просто мы никогда не слышали, чтобы, знаете, судьи сдавали анализы и проходили экспертизу на предмет того, в каком они состоянии что-то выносили. А вот водители – постоянно. Петр Шкуматов: То есть нет человека, который возьмет и попросит судью пописать в баночку? Оксана Галькевич: Заметьте, это не мы с Константином, а это Петр Шкуматов. Константин Чуриков: Ну, депутаты – тоже неравнодушные люди и тоже наверняка, в общем-то, иногда успокаивающие и снотворные принимают. Петр Шкуматов: Я пытаюсь донести вот такую мысль, что это все абсурдно, к сожалению. Мы смеемся над этим, но прямо, что называется, во время этой программы происходит трагедия для огромного числа людей в нашей стране. И все вот эти нанограммы и эти циферки – это реальные человеческие судьбы, которые сломаны, порушена репутация. Люди сели на много-много лет в тюрьму, хотя они не являлись пьяными. У нас, естественно, статистика вся искажена. То есть кто у нас совершает ДТП, допустим, в пьяном состоянии? Корвалольщики? А сколько их там? ГИБДД этого не раскрывает. Константин Чуриков: Петр, мы вас надеемся. Петр Шкуматов: Я постараюсь. Не подведу. Оксана Галькевич: Петр, на самом деле мы вам желаем завтра удачи на этом совещании. Пусть ситуация не выглядит такой безвыходной, как нам в какие-то моменты нашего обсуждения, может быть, казалось. Давайте! Все-таки что-то получится завтра, и в пользу автолюбителей это будет. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Петр Шкуматов, координатор движения «Общество синих ведерок», у нас был в гостях. Константин Чуриков: А мы продолжим буквально через несколько минут. Говорить будем о зарплатах, о соцпакете. Где-то есть и такое. Вот где это есть? Узнаем. Оксана Галькевич: Я, кстати, знаю. Константин Чуриков: Знаешь? Оксана Галькевич: Да. У разных высоких и больших начальников соцпакет и зарплата. Константин Чуриков: Адресок подскажешь? Оксана Галькевич: Хорошо.