Тамара Шорникова: Ну, начнем с разговора о рынке труда. Президент поставил задачу перед правительством к концу года восстановить допандемийный уровень занятости. Если сравнить, сколько стояло на бирже в декабре 2020-го и сейчас, получается, что в течение полугода нужно пристроить около 1 миллиона человек. Ну а вообще всего сейчас, по данным Росстата, без работы болтаются 4 миллиона россиян. Константин Чуриков: Да, и хотелось бы, конечно, не пристроить, а так устроить надежно, чтобы это была достойная зарплата и та работа, в общем, которая доставляла бы и радость, в том числе материальную. Сегодня о ситуации на рынке труда с министрами должен был говорить президент, но повестка поменялась, естественно, из-за трагедии в Казани, все понятно, да. Но и вопрос все-таки с рынком труда остается на повестке, правительство над этим работает, об этом накануне в Госдуме рассказывал премьер-министр Михаил Мишустин. Безработица понемногу снижается, за первые 3 месяца этого года она сократилась на 0,5%, но, насколько я понимаю, у нас все равно тем не менее до сих пор не трудоустроены около 4 миллионов человек, даже больше. Тамара Шорникова: Да. Что с этим делать? Где им искать работу? Что можно придумать? Какую зарплату действительно они будут получать? Обсудим это с экспертами, как бизнес подключать. Вы что думаете? Как у вас с работой в регионах? Рассказывайте, звоните-пишите. Представляем экспертов. Александр Сафонов, проректор Финансового университета при Правительстве России. Константин Чуриков: Александр Львович, здравствуйте. Александр Сафонов: Добрый день. Константин Чуриков: Не получится ли так, что вот в принципе, скажем так, занятость не разгонится? Какие на самом деле усилия должны быть, знаете, по факту предприняты? Одно дело какие-то кабинетные разговоры... Какова реальность сегодняшняя? Александр Сафонов: Ну, мы с вами должны исходить из тех тенденций, которые сложились до COVID на рынке труда и которые продолжают сегодня действовать, и те тенденции, которые возникли в результате локдауна, объявленного в рамках борьбы с коронавируса. Ну, долговременные тенденции нам известны, они связаны с тем, что количество рабочих мест, которые создаются в российской экономике, все меньше и меньше, а вот количество рабочих мест сокращаемых больше. И безусловно, эта ситуация была бы более острой, если бы не демографическая яма, то есть снижение количества молодых людей, выходящих на рынок труда, и вот это та единственная соломинка, которая помогала нам стабилизировать... Константин Чуриков: Извините, Александр Львович, я хочу даже вас спросить скорее не о том, какова вот эта ситуация по возрастам, какие-то вызовы времени, а в принципе. Сейчас даже, извините, молодые люди пишут, вы говорите, что их там все меньше становится молодых, все больше пожилых, но молодые пишут, что они тоже не могут себя найти на рынке труда, казалось бы. Александр Сафонов: Ну, это как раз вот та исходная ситуация, о которой я сказал, то есть экономика не продуцирует рабочие места. Для того чтобы молодежь и лица старшего поколения находили работу, нужны рабочие места. Вот это основная проблема, которая сформировалась до 2020 года, и до сих пор она, к сожалению, не разрешается. Да, есть дефициты рабочих кадров в ряде отраслей, которые возникли в результате того, что у нас меньше стало мигрантов из-за ковидных ограничений, это строительство, это сельское хозяйство. Но эти виды деятельности непрестижные для российских граждан по причине низких заработных плат либо неблагоприятных условий труда. И вот, к сожалению, так сказать, пока не поймет работодатель, что нужно работать именно над этими двумя факторами, повышение заработной платы, причем не конъюнктурно, то есть сегодня подняли, а завтра снизили, а постоянно это должно быть в повестке дня и правительства, и, собственно говоря, бизнеса, и улучшение условий труда, ничего не изменится. Потом мы забываем о следующем, что нельзя с точки зрения рынка труда говорить вообще об общем балансе, когда речь идет о том, что вот у нас где-то много рабочих мест, где-то, так сказать, мало рабочих мест. Нужно понимать, что для каждого конкретного гражданина поиск рабочего места все равно не может осуществляться, так сказать, от Калининграда до Владивостока. Константин Чуриков: Так. Александр Сафонов: Человек привязан к рабочему месту по месту жительства в первую очередь, месту расположения его семьи, и вот пока мы не начнем комплексно планировать, как это было в Советском Союзе, размещение производительных сил по отношению к населению, к резидентному населению, то у нас ничего хорошего... Константин Чуриков: Александр Львович, это такой комплексный подход, мне кажется, вообще вот такими категориями у нас мыслят вообще, «размещение производительных сил», сколько там, не знаю, в каком-то районе Ивановской области нужно создать рабочих мест, сколько на Вологодчине, еще где-то? Александр Сафонов: Ну, вы знаете, так сказать, было несколько попыток формировать именно такой подход. К сожалению, пока из этого мало что получается. То есть первые подходы были в 1996 году, когда была первая попытка создать программу создания и сохранения рабочих мест, именно приближенную как раз к месту проживания граждан. В определенной степени были попытки сделаны в 2012–2013-х гг., когда даже закон приняли о том, что нужно разрабатывать балансы рабочих мест. Но вот пока кроме как статистического учета это вот по сути дела ни на что не влияет, то есть существуют опять же сложившиеся тенденции, которые связаны с некой конъюнктурой, а вот серьезного такого планирования по сию пору мы не видим. Тамара Шорникова: Очень много SMS у нас на портале, и звонки сейчас тоже послушаем, но сначала сообщения. Константин Чуриков: Давай. Тамара Шорникова: «Многодетная семья. Работы с достойной зарплатой нет. Хотели воспользоваться социальным контрактом, но увы, чиновникам не до нас», – это Александр через чат. Константин Чуриков: Орел: «Хоть работай, хоть сачкуй, все равно получишь...» – продолжите сами. Краснодар: «Верните пенсионный возраст, все встанет на место». Тамара Шорникова: Про сокращение безработицы, версия от телезрителя из Ленинградской области: «Интересно, как она сокращается на те самые 0,5%. Безработных тоже сокращают, 3 месяца простоишь на бирже и снимают с учета, вот и вся работа над безработицей». Слушаем теперь Александра из Оренбургской области. Константин Чуриков: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Это, я простоял год по безработице, ну и получать там-то только на обезболивающие, и ни устроиться, и никак не это, не предлагают работу. Константин Чуриков: Какую работу вы потеряли? Кем до этого работали? Сколько вам сейчас лет? Зритель: Мне сейчас 59 лет, было 58, потерял работу. Тамара Шорникова: Где трудились? Зритель: Трудоустроиться уже нет возможности. Тамара Шорникова: Александр, где, кем трудились? Зритель: Я трудился токарем, фрезеровщиком, станочник, короче. И уже станочники не нужны, вот. Тамара Шорникова: За год, что стояли на бирже, какие вам вакансии предлагали? Зритель: Мне ничего не предлагали. Скотником иди, говорят, все, больше никем, нет ничего. Константин Чуриков: Там на заднем плане звучали детские голоса – это ваши внуки, ваши дети, как? Зритель: Нет-нет, внуков нет сегодня. Константин Чуриков: Я понял. Как живете-то, Александр? Какое пособие? Расскажите просто. Зритель: Ну, у жены зарплата, на жены пенсию живу. Константин Чуриков: На какую пенсию? Зритель: А фактически заработать не могу. Тамара Шорникова: Ага. Зритель: И в медицинскую помощь обращаешься, то же самое, как на врага смотрят, это, тоже не помогают. Константин Чуриков: На какую бы работу вы пошли кроме той, которой вы занимались? Зритель: ...детей сейчас не лечим, детскую больницу закрыли, так же и, а нас тем более. Константин Чуриков: Александр, на какую бы работу вы согласились пойти, кроме профильной? Зритель: Кроме станочника? Константин Чуриков: Да. Тамара Шорникова: Ага. Зритель: Не знаю. Константин Чуриков: Понятно. Спасибо, спасибо. Еще давайте звонок. Владимир, город Екатеринбург. Зритель: Алло? Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Алло? Тамара Шорникова: Да, вашу историю слушаем, Владимир. Зритель: Да, вот я хочу рассказать то, что у нас все рассчитано на прожиточный минимум, и вот отсюда все идет, от прожиточного минимума. Поэтому все ставки, все зарплаты у нас маленькие, поэтому приходится дорабатывать. Вот у нас ситуация такая, я работаю сутки, двое дома, и вот эти двое я подрабатываю в семи местах сантехником, в семи местах. Константин Чуриков: Так. Тамара Шорникова: Это подработка, а основная работа какая? Зритель: Ничего официально. А основная работа сторожем в военкомате. Тамара Шорникова: Все вместе сколько вам это дает? Зритель: Все вместе дает 30–40, когда как. Константин Чуриков: Владимир, скажите, пожалуйста, по образованию – какое вы образование получили? Хочется просто понять, в чем вообще комплексная проблема у нас в стране с рабочими местами, почему, как говорится, мы не создали 25 миллионов высококвалифицированных рабочих мест, теперь 4 не можем создать. Зритель: Преподаватель физкультуры, у меня такое образование. Константин Чуриков: Так. Тамара Шорникова: А по нему почему не удается работать? Зритель: А потом уже сантехнику, вот всю жизнь сантехник. Тамара Шорникова: Ушли почему? Не хватало зарплаты или что? Зритель: У меня последняя работа, на инвалидности был. Константин Чуриков: Понятно. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Александр Львович, вот мы слушаем зрителей, что мы понимаем? Мы понимаем, что очень все сложно. Вот это же надо как-то... Понимаете, это же надо заниматься, это надо интересоваться, чем вообще, кто на кого учился, кем работал, какую квалификацию имел, какую, может быть, приобрел, какую потерял, у кого... То есть это же целый комплекс проблем. Вот есть кому... Скажем так, кому-то из чиновников интересно в этом разбираться, или это какой-то для них такой белый шум, им это как бы не важно, они там сейчас что-то нарисуют, места придумают, на бумагах напишут? Александр Сафонов: Ну, вы знаете, к сожалению, так сказать, не зря же критикуется работа служб занятости и стоит задача переформатирования ее работы. Почему? Потому что длительный период времени она фактически была некоей выплатной кассой, то есть регистрировала безработных, занималась предоставлением либо, так сказать, имитацией предоставления рабочих мест, ну а по сути дела просто регистрировала безработных. И вот она на сегодняшний день не выполняет функции как раз менеджера по трудоустройству, когда задача состоит не в том, чтобы зарегистрировать человека и предлагать ему из такого, я бы сказал, пассивного списка некий перечень работ типа скотника (если вопрос стоит о том, что человек в городе живет, куда он там скотником поедет?), а именно понимание того, что нужно, так сказать, делать в отношении конкретного человека, то есть чему его переобучить, какие ему предоставить возможности, связанные с развитием его компетенций. Потому что, например, тот же молодой человек, который не имеет достаточной квалификации, просто работодателю очень часто не интересен, потому что тот не понимает, что он от него получит. Поэтому здесь нужна совершенно другая идеология работы службы занятости, она должна заниматься, как я уже сказал, именно трудоустройством, чтобы менеджеры, которые там работают, получали KPI, то есть ключевые показатели по количеству трудоустроенных граждан, и вся ее работа строилась именно под, что называется, заказ, а заказчик – это гражданин: он пришел, с ним поработали, выяснили, каких компетенций ему не хватает. Если, например, работодатель не готов его брать сразу же на полную занятость, осуществлять, например, субсидирование его занятости, для того чтобы работодатель с ним познакомился, убедился, что этот человек будет выполнять работу так, как ему это надо, ну и дальше обеспечивать его трудоустройство уже на полный трудовой договор. Вот, к сожалению, такого функционала сейчас нет, это в большей степени, еще раз подчеркну, имитация этой деятельности. Ну и самое главное, еще раз подчеркну, что, если мы не будем заниматься, а это уже не функция службы занятости, это функция Минэкономразвития, пониманием того, где нужно создавать точки роста, не только в крупных городах и крупных агломерациях, о чем постоянно сейчас говорят, а именно в первую очередь видеть в объективе внимания малые и средние города, именно туда направлять основные усилия. При этом надо понимать, что малый бизнес, о котором так говорят, о котором как бы пекутся, он может развиваться только в одном случае, если будет потребительский спрос. Нет потребительского спроса – он развиваться не будет. Почему? Потому что в основном малый бизнес сосредоточен вокруг услуг, а услуги должны заказываться со стороны граждан. Тамара Шорникова: Если никто не ходит в кафе, как расширяться тому же предприятию общепита. Александр Сафонов: Конечно-конечно, да. Поэтому в принципе должна быть идеология совершенно другая, то есть выстраивать вокруг крупных государственных корпораций, я бы так сказал, сети малых и средних предприятий, которые бы занимались производством комплектующих. Константин Чуриков: Александр Львович, смотрите, вот тут уже все ближе наши власти подбираются к этому порталу trudvsem.ru, «Работа в России», говорят, что его сейчас подключат к каким-то таким вот этим самым информационным ресурсам, что просто вообще сразу найдешь работу. Вы знаете, я сейчас просто зашел, ну давайте поиграем в работу мечты, я не знаю, правда, был когда-то главным редактором, давно, в прошлой жизни, я вбил самый простой город, называется Москва, смотрите, внимание на экран: главный редактор – всего одна вакансия, от 35 до 45 тысяч рублей, понимаете. Тамара Шорникова: В Москве, да? Константин Чуриков: Автономная некоммерческая организация «Издательство «Герои Отечества», все. Это Москва. Александр Сафонов: Ну, вы знаете, надо понимать следующее, что на самом деле агрегация данных о вакансиях, о которых сейчас говорится, например будут собирать на портале «Работа.ру» те вакансии, которые, например, существуют в частных службах занятости, еще надо, так сказать, добиться того, чтобы они это... Тамара Шорникова: ...поделились информацией. Александр Сафонов: Да, давали. Но предположим, так сказать, что это случится. Но от этого количество рабочих мест не увеличится, не увеличится желание брать тех работников, которые не могут найти себе рабочие места, потому что и сейчас службе занятости никто не мешает в данном случае ходить по работодателям и предлагать таких работников с комплексом сопровождающих, так сказать, услуг, связанных с переобучением, связанных с контролем, дисциплиной и так далее, и тому подобным. Вот этого, к сожалению, не делается. Поэтому если рассматривать модернизацию служб занятости только через опять же призму того, что возьмут и агрегируют все данные, это кардинальным образом ситуацию на рынке труда не изменит. Да, чуть-чуть получше станет с точки зрения информированности об имеющейся вакансии, но еще раз подчеркну, количество рабочих мест увеличено не будет. Константин Чуриков: Спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо. Александр Сафонов, проректор Финансового университета при Правительстве. Вот еще несколько SMS. «Госкорпорации и госучреждения с платными услугами сожрали малый бизнес, монополизировались и задушили экономику», – пишет нам телезритель. «В чем проблема? Нужно строить заводы, соответственно, тогда только появятся рабочие места. Искусственно их не придумаешь». Константин Чуриков: Санкт-Петербург: «Где заводы? Где фабрики? Только самокаты!» – имеется в виду вот эта служба доставки. Да, правда. Тамара Шорникова: В Карелии давай узнаем, есть ли заводы, пароходы. Александр оттуда дозвонился. Константин Чуриков: Или самокаты, велосипеды. Здравствуйте, Александр. Александр? Тамара Шорникова: Слушаем вас. Константин Чуриков: Видимо, не услышим, слетел Александр. Ирина у нас есть, Нижегородская область. Здравствуйте, Ирина. Зритель: Да, добрый день. Нижегородская область, я предпенсионер. Год стояла на бирже, мне как предлагали работу по специальности, но потом COVID, значит, не было никаких предложений. Сейчас у меня закончился срок, год я стояла, получала МРОТ, потому что предыдущая у меня хорошая была заработная плата. Сейчас в Нижегородской области пилотный проект, и получилось так, что, значит, если меня сейчас через 3 месяца поставят на биржу, я буду получать только 1,5 тысячи и только 3 месяца, а потом все. Мне 57-й год. Мало того, что у меня, в общем-то, ни пенсии нет, меня никуда не берут, переучивать... Вы знаете, у меня столько курсов, у меня два высших образования, мне кажется, на меня уже тратить ничего не нужно. Я просто хочу сказать, что это за пилотный... И конечно, сейчас область в выигрышном варианте, получилось так, что все, конечно, за 1,5 тысячи, никто не встает, и получилось так, что очень хорошая картина по Нижегородской области. Константин Чуриков: Ну да, потому что все просто ушли с биржи, зачем, что там стоять. Тамара Шорникова: Практически нет безработных. Константин Чуриков: Ирина, какие... Зритель: Конечно, все сидят дома. Константин Чуриков: Да. Какие у вас два высших образования? В чем вы специалист, расскажите. Зритель: Я закончила университет, я историк по образованию, вот. Но вакансии преподавателя у нас все уже заняты, как бы закрыты, вот, не требуются... Константин Чуриков: Странно. Зритель: Требуются иностранный язык, физики и так далее. Константин Чуриков: Так, ага. Нижний Новгород, да? Зритель: Нижний Новгород. Константин Чуриков: Сейчас я... Зритель: Но вы понимаете, как получается? Я как бы как налогоплательщик работала, у меня стаж 35 лет, я МРОТ получала по последнему, а вот этот пилотный проект, он меня выбросил отовсюду и все. Пенсионеров... Константин Чуриков: Так, второе образование у вас какое? Зритель: Второе образование у меня тоже педагогическое. Константин Чуриков: Смотрите, Ирина, сейчас вот нахожусь на этом прекраснейшем сайте, вот Нижегородская область, учитель. Давайте посмотрим, сколько предлагают учителям, значит, «Работа в России» – от 18 до 20 тысяч рублей, от 18 до 20, 15, но это сельский учитель, 12, смотрите, есть, Сосновское, средняя школа №1. Я просто не понимаю вообще, это что, это вот столько... Это что у нас, как бы средняя зарплата по региону? Почему такие цифры указаны? Тамара Шорникова: У вас какие? Сколько получают? Зритель: А вот посмотрите, вот написано, 20 тысяч, это минус подоходный. Посмотрите, какие цены. Константин Чуриков: Кошмар. Зритель: Извините, уж я так хочу сказать, потому что вот глядите, какие заработные платы. Тамара Шорникова: Ирина, хорошо... Зритель: Это реальные. Тамара Шорникова: Вот сейчас такая у вас ситуация с биржей труда. Что планируете делать? Как выкручиваться? Зритель: Ну, что планирую делать? Искать, конечно, работу. Вы знаете, кто в школе работал, он и полы мыть пойдет, и красить, и все. Я просто хочу сказать об этих проектах, которые только для службы занятости, чтобы снизить... Людей нет, и как бы хорошо сработали, все работают. Константин Чуриков: Подождите, Ирина, какие полы? Кто в школе работал, тот вообще, я не знаю, уже где угодно и выживет, и других научит, понимаете, и... Зритель: Конечно. Константин Чуриков: Ума палаты, как говорится. Зритель: Так я не про это хочу сказать. Я хочу сказать, что пилотный проект просто людей с биржи убрал, потому что никто не будет на 3 месяца по 1,5 тысячи получать, те, кто получали, например... И так далее, и тому подобное. Константин Чуриков: Ну да, понятно, к «пилотам» есть вопросы. Спасибо, Ирина. Алексей Петропольский к нам присоединяется, предприниматель, эксперт в сфере защиты интересов бизнеса. Алексей Игоревич, здравствуйте. Алексей Петропольский: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый день. Вот мы как бы под впечатлением, конечно, вчерашнего выступления премьера в Думе, действительно там есть определенные достижения. Слушайте, но то, что мы сейчас видим на портале, то, что нам зрители рассказывают, ну как-то вот, знаете, совсем не пахнет выходом, как сейчас говорят, из локдауна, понимаете. Алексей Петропольский: Ну, вы понимаете, что реальные зарплаты, которые люди получают на руки от того же государства или от бизнеса, и те, которые пишут в среднем, как говорится, «по больнице», они различаются в разы. Действительно, чтобы получать деньги на руки в среднем по больнице, нужно быть где-то посередине между долларовым миллионером и, что называется, уборщиком в каком-нибудь, не знаю, ЖЭКе. И вот в этом-то и самая основная проблема, что реальные зарплаты между самыми высокими и самыми низкими разнятся в сотни раз, а в среднем по больнице у нас получается, да, действительно, хорошая зарплата. И поверьте, вот я с точки зрения представителя бизнеса могу вам сказать, что бизнес тоже смотрит в первую очередь на государство. И когда государство платит маленькие зарплаты, бизнес дает на 30%, в лучшем случае на 50% больше и, собственно, нанимает лучшие кадры из своей отрасли. Поэтому для того, чтобы росли зарплаты и, что называется, все больше и больше появлялось вакансий, именно государство должно в первую очередь давать больше окладную часть и, собственно, вакансии на более высокую зарплату. Тамара Шорникова: Алексей Игоревич, а вот получается из вашей фразы, вот смотрим на государство, даем немного больше, – а почему? Потому что зачем давать еще больше, если и так придут, у нас все равно выгоднее работать, чем на государство? Потенциал-то есть для роста зарплат? Вы почему их не повышаете? Алексей Петропольский: Конечно, потенциал есть. Но вы должны понять, что самый основной работодатель – это именно государство. Больше половины работоспособного населения... Тамара Шорникова: Нет, давайте сейчас про бизнесменов конкретно поговорим, про вас, про ваших коллег. Вы можете дать еще большую зарплату? Не хотите, хотите больше прибыли, или почему? Алексей Петропольский: Мы хотим дать больше зарплату, и мы ее индексируем, в 2021 году мы обязаны будем минимум на 10% проиндексировать зарплату просто потому, что те люди, кто у нас работают уже давно, они понимают, что все вокруг подорожало минимум на 10%. Собственно, им просто денег остается меньше на жизнь, и мы вынуждены индексировать зарплату. Но, конечно, когда мы набираем новые кадры, которые у нас еще не работали, мы смотрим на среднерыночное предложение по зарплате, а оно формируется в первую очередь от основного работника, от государства. Грубо говоря, если юриста какое-нибудь, допустим, министерство берет на 70 тысяч рублей, то коммерческая компания ему предложит, скорее всего, 90 тысяч рублей. Как только это министерство повысит окладную часть, так сразу и коммерческие компании тоже будут повышать. Тамара Шорникова: Алексей Игоревич, а можно пофантазировать, что это и в обратную сторону работает? Условно, были бы прямо хорошие зарплаты в бизнесе, все бы стремились в бизнес с государственных постов, и государство бы задумалось: «Так сейчас все кадры растеряем, нужно тоже поднимать зарплату»? Может быть, вы сначала подзадорите государство? Алексей Петропольский: Да нет, все-таки работает в обратную сторону именно потому, что бизнес, во-первых, всегда предложит больше, конечно, и спросит больше, и, наверное, во-вторых, посмотрит всегда на то, что предложит государство, потому что все-таки люди стараются выбирать в первую очередь стабильность, а на государстве реже увольняют и меньше спрашивают. Тамара Шорникова: Понятно. Алексей Игоревич, давайте еще конкретно тоже о вас и о ваших коллегах. Сейчас государство, очевидно, возлагает на бизнес большие надежды: трудоустраивать людей надо, столько предприятий государственных нет, соответственно, есть расчет, что бизнес будет расти, расширяться, нанимать новых людей, возможно, с помощью каких-то там государственных коврижек, льготных кредитов и субсидий и так далее. А у вас есть такие возможности? Расскажите, сколько у вас сейчас людей в коллективе, планируете ли вы добирать кого-то? Константин Чуриков: Вот вы сколько сейчас можете рабочих мест создать? Алексей Петропольский: Смотрите, у меня сейчас в коллективе более 100 человек, это юристы старшие, начальники отделов, младший персонал плюс карьеры. Фактически новых рабочих мест у нас порядка 5–7 открыто всегда. Но это не то что мы ищем людей, мы стараемся найти самых лучших, то есть мы готовы открыть любую хорошую вакансию, если приходит достойный соискатель, то есть всегда ищем людей, которые выше профессионального уровня либо являются узкими специалистами в своей сфере. Мы их с удовольствием возьмем, причем на высокий оклад плюс проценты... Константин Чуриков: На какой высокий оклад? Алексей Петропольский: Ну, от 100 тысяч рублей в месяц плюс процент от наработки, этот процент исчисляется до 30% от вопросов, которыми занимается юрист. Константин Чуриков: Ага, юристы от 100 тысяч, если что, если квалифицированные, лучше, чем на рынке, вот к Алексею Игоревичу. Давайте еще звонки послушаем. Галина, Петербург. Здравствуйте, Галина. Зритель: Здравствуйте. Я бабушка двух внуков, мне 83 года, я блокадница. У меня такая проблема. Я их кормлю уже 2 года. Они имеют высшее образование, один из них, например, эколог. Защитил, значит, звание имеет магистра, диплом на «отлично» защитил, а работы не может найти уже 2 года 4 месяца. Почему? Потому что нужен опыт работы, а они очники, откуда у них опыт работы? Константин Чуриков: Галина, простите, пожалуйста... Тамара Шорникова: Так, это один, а второй? Зритель: Сейчас, одну секунду, одну секунду. Стоит он тоже в отделе, как это называется, где, получает 1,5 тысячи в месяц... Тамара Шорникова: Биржа труда. Зритель: Через 3 месяца... Вот у меня проблема, что нет опыта работы, поэтому не может найти работу ни тот ни другой. Константин Чуриков: Не знаем вашего отчества, даже неудобно. Как вас зовут, как ваше отчество? Зритель: Галина Александровна. Константин Чуриков: Галина Александровна, а почему вы занимаетесь внуками? А родители? Зритель: А родители занимаются своими семейными делами, они оба у меня из неполных семей. Константин Чуриков: Понятно. Галина Александровна, подождите, на какие деньги вот вы, получается, себя содержите и еще двух внуков с высшими образованиями? На какие деньги вы живете все втроем? Зритель: Я, например, получаю пенсию блокадника еще и инвалида II группы, у меня пенсия где-то примерно 40 тысяч, и у меня ничего не остается, потому что я вынуждена их поддерживать, кормить. Константин Чуриков: Сколько они уже ищут по времени работу в Санкт-Петербурге, да, я правильно понимаю? Зритель: Да. Они ищут работу 2,5 года. Значит, закончили в январе 2019-го, не смогли... Я сама искала по интернету им работу, действительно... Константин Чуриков: Эколог. Зритель: ...везде нужен опыт работы. Тамара Шорникова: Эколог, а второй? Константин Чуриков: Эколог и кто? Зритель: Потом пандемия, они нигде не могли устроиться, и сейчас продолжают искать работу. Константин Чуриков: Галина, эколог и еще вторая специальность у второго внука? Зритель: А второй музеевед, он окончил университет культуры. Тамара Шорникова: В Петербурге. Константин Чуриков: Слушайте, Эрмитаж, Русский музей, да там вообще, мне кажется, просто... Зритель: Туда не пробиться. Я даже ходила к депутату Никешину, мне сказали, что нужно устраиваться по связям. А где у меня связи, если я уже не работаю? Я инженер по специальности, нет у меня... Константин Чуриков: Галина, давайте мы «Общественным телевидением России» как-то навалимся на эту проблему. Оставляйте, пожалуйста, свои координаты нашим редакторам, станьте, пожалуйста, героями нашего сюжета. Тамара Шорникова: У меня все-таки еще один вопрос к Галине Александровне, если еще на связи с нами. Галина Александровна, а вот пока все-таки, я так понимаю, молодые мужчины, да, не получается по профессии найти работу, а не по профессии, просто чтобы деньги были? Зритель: Например, в туристической фирме, в турфирме один из них работал временно, замещал кого-то, а потом вышел человек на работу и его уволили, а в книжке трудовой опыта работы не поставили, нет у него трудовой книжки. Тамара Шорникова: Понятно. В общем, пробуют все равно. Константин Чуриков: Галина Александровна, спасибо, что позвонили. Вот правда, я считаю, что в Петербурге музеи, Эрмитаж, остальные – это просто градообразующие предприятия, ну правда. Нет, я понимаю, что сейчас туристов мало, но как бы внутренние туристы есть. Алексей Игоревич, ну вот вы прокомментируйте. Мне кажется, вопиющий какой-то случай. Алексей Петропольский: Ну, честно вам скажу, что довольно сложные специальности в сегодняшней именно рыночной конъюнктуре того же бизнеса. Ну поймите, бизнес, допустим, никогда не возьмет никого, кто имеет культурологическое или музейное образование, ну потому что сгенерировать деньги с таким образованием практически невозможно. Тамара Шорникова: Честные слишком, интеллигентные? Алексей Петропольский: Ну, тут очень тяжело что-то продать кому-либо, разве что продавать антиквариат, но это довольно узкоспециализированная сфера. И фактически человеку остается найти работу только на государство. Ну представьте, в год выпускается по всей стране, наверное, минимум, наверное, полтысячи подобных специалистов, а музеев у нас на всю Россию, наверное, столько не наберется. Поэтому вопрос как бы трудоустройства по узкой специализации, тем более с государственным направлением, оно очень тяжелое. Константин Чуриков: Но это тогда более широкий вопрос, государство как-то должно, скажем так, планировать, сколько нам нужно, я не знаю, музейных работников, сколько нам нужно трактористов? Ну в принципе, у кого-то же должен быть, как говорится, царь в голове, кто-то должен это понимать. Напоследок, смотрите, мне тут такое провокационное сообщение прислали: «Посмотрите вакансии Перелюб (населенный пункт), Саратовская область». Я вот открыл, смотрю Перелюб. Ну вот объясните мне, пожалуйста, что же такое происходит? (Сейчас мне нужен мой компьютер.) Почтальон – 12 792, начальник отделения – 12 792, почтальон третий – все 12 792, ну там редкое исключение бухгалтер, какая-то структура, 18 тысяч, но все абсолютно 12, 13... Ну что это такое? Ну как это? Как мы вообще Россию-то поднимем? Мы что, все в Москве должны просто жить? Что нам делать-то всем? Алексей Петропольский: Ну, дело в том, что 12 792 – это как раз тот самый минимальный оклад труда по России, по регионам может разниться в связи с коэффициентами конкретными, но в целом вот это тот самый минимум, который можно платить, и его платят. Фактически люди туда не устраиваются. Те, кто стоят на бирже труда, просто получают пособие..., тоже ищут работу на стороне через... коммерческие сервисы. И у нас получается... Константин Чуриков: Так. Алексей Игоревич, у нас все, у нас связь просто сказала «до свидания». Спасибо большое вам, спасибо за ваше участие в нашей программе. Алексей Петропольский, предприниматель, эксперт в сфере защиты интересов бизнеса. Тамара Шорникова: Да. Нам присылают по-прежнему сообщения, кто куда не может устроиться. Надеемся, что какие-то сообщения, возможно, увидели потенциальные работодатели в нашей SMS-ленте, может быть, так найдете работу. Константин Чуриков: У нас, кстати, во всяком случае мужчин отправили к потенциальному работодателю, Ленинградская область пишет: «Если что, идите в армию», – ну да, спасибо. Через несколько минут продолжим, «Личное мнение» Александра Бузгалина.