Дарья Шулик: Мы вернулись, это снова «ОТРажение». Во второй части программы еще больше тем для обсуждения и поводов высказать свое мнение. В студии все те же Константин Чуриков... Константин Чуриков: ...и Дарья Шулик. Через полчаса о мировом демографическом кризисе поговорим. Есть прогноз американских ученых, вот они считают, что до конца века численность населения планеты начнет сокращаться, чего еще не было в современной нашей планетарной истории. В некоторых странах людей станет меньше в 2–3 раза. России тоже предрекают сокращение численности. Вот чем все это чревато и что тому причины? Об этом поговорим примерно в районе 21 часа. Дарья Шулик: А сейчас узнаем, как продвигается расследование обстоятельств убийства царской семьи летом 1918 года. Следственный комитет решил установить подлинность ранее обнаруженных останков и выяснить все обстоятельства тех событий. Константин Чуриков: Сейчас мы дадим слово экспертам. Вас просим задавать вопросы, все-таки речь идет об одной из самых трагических и таинственных страниц нашей истории. Внизу экрана указаны телефоны, SMS-портал продолжает работать, собственно, и не переставал. А на связь с нами выходит директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома и Ее Императорского Высочества, Государыни и Великой Княгини Марии Владимировны Александр Закатов. Александр Николаевич, здравствуйте. Дарья Шулик: Личный секретарь Императорской Семьи, кандидат исторических наук. Константин Чуриков: Здравствуйте, Александр Николаевич. Дарья Шулик: Здравствуйте. Александр Закатов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Возобновилось расследование этого дела в 2015 году. У Следственного комитета свои вопросы. Какие вопросы у Российского Императорского Дома? Александр Закатов: У Императорского Дома позиция абсолютно идентична позиции Русской православной церкви, то есть мы ждем выводов конкретных и, конечно, слово священноначалия церкви, потому что речь идет о канонизированных святых, и точку в этом деле, безусловно, должна поставить церковь, по крайней мере для Императорского Дома это так было всегда и останется неизменным. С новыми выводами и доводами мы ознакомились, они, я могу сказать, мало что добавляют к предыдущему. Пока это все в процессе рассмотрения, некоторые вещи продолжают вызывать вопросы. Константин Чуриков: Ну например, какие? Александр Закатов: Ну, например, было сказано, что проводились следственные эксперименты. Наверное, оспаривать то, что расстрел происходил в подвале Ипатьевского дома, мало кто мог, это были экзотические версии, но хорошо, что тем не менее провели такой следственный эксперимент. А вот когда говорят, например, о том, что тела не могли быть уничтожены серной кислотой и огнем, потому что при попадании на тела серная кислота замедляет потом процесс горения, на наш взгляд, не является доказательством того, что этого не могло быть. Замедляет, да, но, во-первых, участники этого злодеяния не могли не знать об этих свойствах. Ну, дольше горели... То есть доказательством это не является. Когда речь идет о челюсти доктора Боткина, как считается, которая хранится у Русской православной церкви за границей, пришли к выводу, что это, может быть, принадлежит такому-то человеку, которого наши следственные органы считают телом доктора Боткина, но это опять же предположение. То есть мы здесь услышали опять ряд доводов интересных, важных, конечно, и я хочу подчеркнуть, что Российский Императорский Дом с уважением относится как к тем, кто является сторонниками подлинности екатеринбургских останков, так и к тем, кто сомневается. Самое главное, чтобы не было никакой злобно конфронтации, которая иногда порождается некоторыми высказываниями. Надо спокойно это обследовать, но дело должно быть доведено до конца. Раз его начали, то его нужно довести до такого конца, когда в обществе наступит согласие и все поймут, кроме, может быть, откровенных экстремистов, фанатиков, что это либо подлинные останки, и тогда для всех православных верующих это святые мощи, либо это останки каких-то других жертв террора, они все равно должны почитаться, но тогда мы будем считать, что останки царской именно семьи не обнаружены. Но слово в этом последнее скажет Русская православная церковь. Дарья Шулик: Александр Николаевич, вот смотрите, с 1993 года, насколько я понимаю, было ну такое количество криминалистических исследований, причем в совершенно различных странах и институтах, тут и Англия, и Россия, и США, то есть какое-то огромное количество исследований произведено. Неужели за все это время, с 1993 года до сих пор нельзя было настолько убедиться в том, что все-таки это то, что надо? Очень много исследований, согласитесь, прошло. Александр Закатов: Я согласен и еще раз повторяю, Императорский Дом благодарен всем, кто в этом принимает участие, кто там много потрудился. Но были допущены некоторые ошибки, которые, собственно говоря, государство и признало, процессуальные ошибки, была некоторая закрытость этой темы. Это породило целый ряд сомнений. Существовали и существуют альтернативные версии, причем это не только какая-то конспирология, а мнения достаточно серьезных исследователей, ученых. Я сам не генетик, я могу рассматривать этот вопрос только с исторической точки зрения, и вот в области исторической тоже был целый ряд разночтений, разные варианты записки Юровского, различные описания показаний, те же самые материалы следствия Соколова, которые говорили о том, что останки уничтожены на Ганиной яме. Сейчас ведется, продолжает вестись эта работа, но даже сам факт, что дело несколько раз закрывалось и опять открывалось... Если бы все сомнения были беспочвенны, тогда это, скорее всего, было невозможно. В 2015 году опять начато по просьбе опять же церкви, и мы очень с большим уважением отнеслись к тому, что государство пошло навстречу в данном случае верующим, и вот проводятся эти исследования. В 2017 году был большой круглый стол под председательством патриарха Кирилла, и никто не говорит из нормальных, здравомыслящих людей, что это лжеостанки, что это фальшивые мощи, что это какой-то подлог, это, конечно, крайние точки зрения. Но еще раз повторю, ведь в православной церкви, в которой святые, царственные страстотерпцы являются канонизированными, почитаемыми людьми, есть традиция почитания святых мощей. Когда-то церковь упрекали в том, что она фальсифицирует мощи, что она создает без достаточной проверки новые объекты для поклонения. И сейчас, когда церковь настаивает на том, чтобы до конца все довели, опять ее обвиняют в том, что она излишне дотошна. Никакой спешки в этом нет, нам никто не мешает почитать святую царскую семью и обращаться к ней с молитвами. В 2008 году состоялась реабилитация, то есть признание членов императорской семьи жертвами политических репрессий. Это было сделано на высочайшем уровне, высшая судебная инстанция Российской Федерации, президиум Верховного суда по заявлению Великой Княгини Марии Владимировны признал членов царской семьи, а потом и других расстрелянных и казненных другими способами членов Императорского Дома, их верных служителей жертвами политических репрессий и реабилитировал их. Это был важный шаг государственной власти, то есть были сняты обвинения. Кстати, между прочим, нам непонятна позиция Следственного комитета, которая озвучена по крайней мере в интервью, там до сих пор обсуждают, как квалифицировать, как уголовное преступление, как убийство. Верховный суд уже поставил точку в этом вопросе, это была политическая репрессия, здесь никакие дискуссии неуместны, если вообще уважать суд. Но вот что касается этого самого вопроса, я бы еще хотел напомнить, что в свое время великий князь Владимир Кириллович, который скончался еще в 1992 году, предыдущий глава Дома Романовых, предлагал поместить останки в какую-то часовню или храм, чтобы те, кто верят в подлинность их, могли там поклониться им, молиться как именно царственным страстотерпцам, а те, кто не верят, просто бы относились к этому как некой символической могиле, а исследования продолжать и добиться результата. Но по этому пути, к сожалению, не пошли, и возникло много очень ненужной дискуссии. Вот самое главное, чтобы этот вопрос не вызывал конфронтации в нашем обществе, об этом Великая Княгиня очень просит обе стороны, чтобы они не выводили это на уровень какой-то склоки и взаимных обвинений. Дарья Шулик: Ага. Константин Чуриков: Да. Александр Николаевич, ну это наша общая история, поэтому все равно вопросы были, есть и будут. Например, вот хорошо, я с ребенком приезжаю в Санкт-Петербург, мы идем в Петропавловскую крепость, и там, в общем, указано, что здесь покоятся, там останки. Соответственно, мы как к этому должны относиться после вновь открытых каких-то обстоятельств? Давайте сейчас послушаем наших зрителей, их много. Первым будет Светлана из Кемерова. Светлана, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, у меня вот такой вопрос. Александр Закатов: Здравствуйте. Зритель: Почему церковь, Императорский Дом не вспоминают никогда о Кровавом воскресенье, о Ленском расстреле? Почему по этому поводу нет крестных ходов? Вот вы знаете, сейчас... А вспомним еще крепостное право, почему бы не поставить, например, памятник этим людям, которых угнетали, убивали, детей которых могли продать отдельно от родителей? Вот я сейчас вспоминаю историю своего деда, который начиная с «благодатного» (я имею в виду в кавычках) 1913 года ходил и просился в церковно-приходскую школу. Он ходил и в 1913-м, и в 1914-м, и в 1915-м, и священник настойчиво его не брал. Ну неужели было сложно поставить где-то даже какую-то табуретку у окна, и пусть бы ребенок учился. Он приходил и плакал. Вот это та слеза ребенка, о которой говорил Достоевский. Я вот могу рассказать, как шло столыпинское переселение в Сибирь, это же был какой-то ужас... Константин Чуриков: Светлана, ваш вопрос абсолютно понятен. Давайте мы сейчас Александру Николаевичу его переадресуем. Александр Закатов: Здесь целый ряд исторических вопросов, наверное, о каждом можно говорить достаточно долго. Я постараюсь ответить кратко. Безусловно, и Кровавое воскресенье, и Ленский расстрел – это трагедии, и Императорский Дом отнюдь их не игнорирует, если вы зайдете на сайт Императорского Дома, то там эти даты указаны как дни скорби. Хотя не все так было в эти дни, как описывают в учебниках особенно коммунистических времен, потому что во время Кровавого воскресенья, конечно, имела место грандиозная провокация сродни тем, которые сейчас происходят во время разных оранжевых революций. Ленский расстрел был, безусловно, злоупотреблением местных властей, за это многие понесли наказание, может быть, недостаточно суровое, но мы понимаем, что и сейчас далеко не все, к сожалению, получают по заслугам, если совершают какие-то неблаговидные действия. Однако была следственная комиссия, туда отправился сенатор, он пришел к выводу, что действия полиции абсолютно неправомерны, это все было еще при Николае II, а не после революции. Ну а что касается крепостного права, то оно отменено в 1861 году было, это тоже сложный процесс. В свое время ни одна практически цивилизованная страна не избежала в той или иной форме этого, и это не всегда было так плохо, как тоже представляется. Мы смотрим на те или иные события иногда только через черное стеклышко, но для развития страны, для восстановления страны в XVII веке после Смутного времени без крепостного права было так же сложно обойтись, как, например, без тех мер, на которые часто ссылаются левые, причем они проводились в XX веке гораздо более жестокими способами, индустриализация, коллективизация. Так что меряться тут трупами и насилиями вряд ли стоит. Конечно, как сказал один исследователь достаточно остроумно, судить о России XVIII–XIX вв. по Салтычихе – это все равно что судить об английской аристократии по Джеку Потрошителю. Садисты были всегда, они есть и сейчас, злодеи, маньяки, так что примитивное отношение к истории вряд ли уместно. Хотя еще раз подчеркиваю, Императорский Дом, и особенно сейчас, пройдя такой большой путь, конечно же, не отрицает того, что до революции имела место и социальная несправедливость, и злоупотребление власти, она не была ни в коем случае земным раем. Надо просто разбираться во всех периодах, сравнивать и сопоставлять. Но что касается судьбы дедушки, вообще церковно-приходские школы создавали достаточно такую прочную систему базового начального образования, борьбы с неграмотностью. Что случилось и почему так себя повел священник, если это было действительно так, опять же все-таки злоупотребление явное, потому что, в общем, все дети самых простых семей имели право на обучение, они для того и создавались, чтобы дать образование юному поколению. Дарья Шулик: Александр Николаевич, у нас есть еще один звонок, давайте его послушаем. К нам дозвонился Владимир из Липецка. Владимир, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Мир вам. Ведь небо не спрашивает, сколько крови пролилось..., оно спрашивает, чья кровь пролилась, в данном случае кровь помазанника божьего. И наше поколение, и предыдущие, мы просто уже вынуждены глодать горький хлеб рабства, заклятого преступления народа русского 612 года на верность богоизбранному царскому роду. По поводу 9 января: мы не все знаем, что Гапона вел Рутенберг на преступление, на провокацию, именно Рутенберг, ради чего, сейчас все мы это понимаем. Это не выдумки, вы можете сейчас об этом сказать или опровергнуть. «Да, хитрой завистью ехидна Их пожирает, им обидно...» Константин Чуриков: Ой, Владимир, давайте без стихов... Дарья Шулик: Мы уходим, это было немножко... Константин Чуриков: Давайте в прозе, и желательно в понятной прозе. Дарья Шулик: Поконкретнее, да. Константин Чуриков: Давайте такой вот вопрос самый простой, но часто встречающийся, который нам сейчас задает наш зритель (или зрительница) из Самарской области: «Николай II получил прозвище «кровавый» за Ходынку во время его коронации. Непонятно, за что его канонизировали». Это то, что просто спрашивают люди, еще раз чтобы вы ответили. Александр Закатов: Ну, конечно, в событиях на Ходынском поле государь совершенно не виноват, он несет ответственность как глава государства, как монарх за все, что происходит в стране, но конкретно вот за ошибки в организации, безусловно, получить прозвище «кровавый», мягко говоря, несправедливо. А канонизировали его не за те или иные ошибки его царствования, которые, безусловно, тоже имели место, а за его любовь к Богу, к своему народу, к Родине и за то, как он принял свою смерть, как он постарался в критических условиях не бороться за власть, не держаться за нее, не пытаться кровавыми методами именно сохранить в своих руках бразды правления, а предпочел подписать отречение. В общем, понимая, что, скорее всего, и он, и его семья будут обречены, как некогда Борис и Глеб, первые канонизированные святые Русской православной церкви, он отдал себя в жертву, принес себя в жертву, чтобы попытаться хотя бы предотвратить дальнейшую эскалацию братоубийства и гражданской войны. Ему не удалось это сделать, но то, как он вел себя в заключении, как он по-христиански принял смерть, конечно, создало безусловные основания, для того чтобы его канонизировать, как канонизированы Борис и Глеб, как канонизирован Андрей Боголюбский, Александр Невский, Дмитрий Донской. Поверьте, они тоже были государи, правители, они иногда проливали кровь, они иногда проявляли какую-то со стороны по крайней мере видимую жестокость. Иногда что-то можно критиковать и нужно критиковать, мы вправе говорить и о святых, и о монархах, рассуждать о том, что ими было сделано правильно и что неправильно. Но есть, в конце концов, высший суд, и если вы сейчас зайдете в любой храм, то вы увидите, в православных церквях везде икона царственным страстотерпцам, перед ними горят десятки и сотни свечей. Это не сверху, не какая-то власть, не даже иерархи церкви кого-то заставляют, это именно идут самые простые люди, которые поняли, что государь любил Россию, что он был истинный служитель божий, помазанник божий, что он был хранителем очень важных для России ценностей и он является заступником русской земли. Хотя, еще раз повторяю, Императорский Дом отнюдь не идеализирует то, что было до революции, если вы ознакомитесь с обращениями, с интервью Великой Княгини Марии Владимировны, ее сына, великого князя Георгия Михайловича, они об этом говорят, они много об этом рассуждали, и когда отмечалось 400-летие Дома Романовых и столетие революции, столетие цареубийства, целые серии таких выступлений были. Ознакомьтесь с ними, и тогда вы поймете, может быть, найдете какой-то баланс, не идеализируя, но и не очерняя. Константин Чуриков: Спасибо. Дарья Шулик: Спасибо. Это был Александр Николаевич Закатов, личный секретарь Императорской Семьи. Константин Чуриков: А зрители продолжают звонить. Михаил из Подмосковья рвется в эфир. Михаил, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы меня слышите? Дарья Шулик: Да-да. Константин Чуриков: Слышим, Михаил. Ваше мнение? Видите, так вот позиции неоднородные... Дарья Шулик: Диаметрально противоположные порой. Константин Чуриков: У вас какая позиция? Зритель: Вот у меня позиция такая, что расстрел царской семьи был абсолютно верным, потому что царь – это символ, а символ надо было большевикам уничтожить, чтобы выбить как бы символ и для белой армии, для интервентов, которые как-то на него надеялись. А без символа воевать очень сложно. Константин Чуриков: А деток его не жалко, Михаил? Зритель: Лес рубят – щепки летят. Константин Чуриков: Вот так. Ваше мнение – дело ваше. Дарья Шулик: Ваше мнение, да... Константин Чуриков: Подключаем к разговору Леонида Болотина, историк у нас на связи. Леонид Евгеньевич, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте, Леонид Евгеньевич. Леонид Болотин: Здравствуйте. Константин Чуриков: Я бы хотел сейчас, чтобы как-то, может быть, сделать такую передышку небольшую, потому что очень такие полярные точки зрения. Давайте обратимся к самому расследованию, которое сейчас проводит Следственный комитет, вот старший следователь по особо важным делам при председателе Следственного комитета Марина Молодцова рассказала, как современные технологии помогут установить, скажем так, останки Николая II и вообще членов царской семьи. Предполагается это сделать с помощью 3D-модели шляпы, которая была на будущем тогда императоре Николае II во время покушения на него в Японии... Дарья Шулик: В Японии в городе Оцу. Константин Чуриков: Вы можете рассказать подробнее вот об этом моменте, потому что все-таки интересно, каким образом Следственный комитет будет это устанавливать и что было тогда именно в Японии во время покушения? Леонид Болотин: Ну, дело в том, что следы на черепе №4, которые следствие и предыдущее Владимир Николаевич Соловьева, и нынешнее приписывает как принадлежащее императору, вот эти вот следы, занимался поиском эксперт Никитин, антрополог, потом этим занимался Попов, и, в общем-то, результаты их исследований были различные. Но честно говоря, это очень слабый аргумент, с моей точки зрения, восстановления личности, кому же этот череп принадлежал. Я бы, вот если обращаться к интервью Марины Викторовны Молодцовой, все-таки вернулся к теме уничтожения останков, версии следователя Соколова. По его версии, которая основана на целой совокупности вещественных доказательств, как добытых до него, так и добытых уже лично им непосредственно на Ганиной яме, была такая картина. Тела убитых сначала разрубались, потом они сжигались на кострах либо на березовых дровах, возможно, с применением древесного березового угля, потому что это была местность, в которой работали углежоги, недаром деревня называется Коптяки, где эти углежоги проживали. Сжигались они с помощью привезенного горючего, и только после вот эти вот остатки несгоревшие уничтожались отнюдь не концентрированной серной кислотой. Войков, который заказывал кислоту в аптеке, учился химии и в Петроградском горном университете, и в Парижском университете, и в Женеве, и он прекрасно знал свойства кислоты, недаром же именно он заказывал этот вот химический реактив. Поэтому... Да и более активно серная кислота растворяет органику в 60%-м растворе серной кислоты. Вот посчитайте, 176 килограммов кислоты, ее надо было разбавить еще примерно 110–120 литрами воды. Воды в Ганиной яме было предостаточно. Были и емкости для растворения, это опустошенные бочки из-под горючего. Именно в них, скорее всего, вот эти несгоревшие остатки и растворялись кислотой. К сожалению, следователь Молодцова прекрасно знает о том, что вот эти вот эксперименты следственные профессора Попова по воздействию концентрированной серной кислоты на органику, они подверглись критике как в 2017 году на конференции в Сретенском монастыре, так и в последующих публикациях. Однако она в интервью опять пишет: «Следственный эксперимент опроверг версию о том, что тела убитых уничтожили с использованием серной кислоты и огня. Было установлено, что нанесение на поверхность биологических тканей концентрированной серной кислоты замедляет процесс их последующего сожжения». Сожжение было до, так сказать, воздействия кислоты. Вот этот вот момент, то, что следствие его совершенно игнорирует, но на что совершенно ясно указывается в материалах следствия Николая Алексеевича Соколова, а момент ключевой, на него, к сожалению, мало обращается внимания официальным следствием. Таким образом, в нынешнем интервью Марина Викторовна просто занимается пропагандой, я как по первой специальности журналист могу сказать совершенно определенно, превозносятся действия официальных экспертов, и при этом принижается значение их оппонентов, причем, так сказать, это происходит систематически. Что касается церкви, то я хочу сказать, конечно же, священноначалием было воспринято новое расследование с энтузиазмом в 2015 году. Но вот есть такой методологически порочный принцип: как следствие 1993-го и 1998-х гг. Генеральной прокуратуры, так и следствие нынешнее ставят во главу угла не расследование убийства царской семьи, что для нас важно, а вопрос принадлежности или не принадлежности обнаруженных в 1991 году останков. Это в процессуальном отношении подход неверный, потому что приоритет отдается одной версии, и другие, или хотя бы вторая версия Соколова, она рассматривается на периферии, причем именно с таким предвзято критическим подходом: значит, он что-то недосмотрел, Соколов, что-то он не увидел. Те, кто знакомился, а это есть возможность такая, с подлинными материалами вот этого следственного дела, хотя они сейчас не представляют общего свода, и достоинство современного следствия состоит в том, что, как Марина Викторовна говорит, создание общего реестра документов о цареубийстве, это чрезвычайно важная работа, как и другие следственные действия. Константин Чуриков: Вот. Леонид Евгеньевич, по поводу документов вас хотел спросить. Поскольку много спекуляций, много, ну скажем так, разной информации, которой непросвещенному человеку, скажем так, не историку сложно верить. Как вы относитесь, например, вот известно, что у Николая II был дневник, он вел дневник. Вопрос первый: почему он уцелел, если он действительно был? Вопрос второй: вот эти письма некоего анонима, офицера русской армии, который ему писал за несколько дней до тех трагических событий, установлено ли, кто мог быть этим человеком вообще? Вот какие здесь ваши версии и суждения? Леонид Болотин: Ну, насчет дневника – я считаю его подлинным. Я знаю, что Петр Валентинович Мультатули, замечательный историк, бывший следователь сам, подверг сомнению подлинность дневников 1917–1918-х гг. государя. Я этой позиции не разделяю, я знаю, что проводились почерковедческие экспертизы, они заказывались Василием Вадимовичем Бойко-Великим дважды и подтвердили аутентичность почерка как в дневниках предыдущих лет, они все сохранились, эти дневники, действительно. Вообще комплекс таких фальсификаций, который предположил Петр Валентинович, чрезвычайно трудоемок, и непонятна цель вот этой вот трудоемкой работы, скажем, в 1917–1919-х гг., когда такие фальсификации могли производиться. В царских фондах существуют фальсификаты, например, дневники Григория Распутина и другие. Сделаны они крайне грубо, сделаны в расчете на перефотографирование и публикацию в такой массовой прессе. Копирование, так сказать, почерка на протяжении сотен страниц – это работа уже высоких профессионалов, и она обязательно бы обнаружила вот на этом протяжении документального материала какие-то нестыковки в предыдущими дневниками. Дневники сохранились, сохранилось множество документов. Дело в том, что большевики все-таки утверждали власть и для них был важен элемент преемственности, пускай и через отрицание. Они не были в революции нигилистами, как, допустим, культурная революция в Китае, когда масса документов уничтожалась, этого не происходило, тем более касательно документов верховной власти. Что касается письма, вот я не знаю, о каком письме вы говорили, было письмо-провокация, которое писал... Константин Чуриков: Вот я, видимо, о нем и говорил, то, что вот монахини принесли. Леонид Болотин: Это, так сказать, исследовалось, написано это было Ильей Радзинским, сам Илья Радзинский признавался в интервью о том, что он писал это письмо якобы от офицера, что готовится побег... Константин Чуриков: На французском языке писал. Леонид Болотин: Да, на французском языке, ну а почему бы и нет? Люди были образованы, Войков в трех университетах учился, в том числе в европейских. Я не хочу в этом смысле принижать достоинство цареубийц как людей; они, конечно, в человеческом отношении, в нравственном, духовном отношении изуверы, самые настоящие изуверы и злодеи, но они оставались людьми, ничто человеческое им, так сказать, было не чуждо, в том числе и какие-то культурные вещи. Например, Войкову очень понравился перстень императрицы, он вот взял, отрубил палец и носил как память о своем участии в цареубийстве... Дарья Шулик: О господи... Константин Чуриков: Да... Дарья Шулик: Леонид Евгеньевич, давайте послушаем, у нас вот есть звонок, к нам дозвонился Владимир из Московской области. Владимир, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Да, здравствуйте. Леонид Болотин: Здравствуйте. Зритель: Я очень рад, что я дозвонился. Смотрите, первое, что я хотел бы сказать: вот я смотрю вашу передачу, и мне кажется, что очень однобоко представляется вся та ситуация с расстрелом царской семьи. Во-первых, что самое важное? Когда мы рассматриваем те или иные события, самое важное рассматривать по принципу историзма, это главный принцип истории, то есть мы рассматриваем не с сегодняшнего мирного времени, а мы должны заглянуть в то тяжелое, реально тяжелое время, фактически шла гражданская война, колоссальное сопротивление между белыми и красными, и вот уже расценивать такие события, в том числе как расстрел царской семьи. Константин Чуриков: Понимать тот исторический контекст, вы хотите сказать, да. Зритель: Да, конечно, потому что мы так можем любое событие, хоть захват варварами Рима рассматривать и так далее. Смотрите, теперь вернемся к самому расстрелу царской семьи. На Урале в этот момент была очень тяжелая обстановка, было усиление белых, был практически риск того, что сейчас освободят царскую семью. Конечно, царская семья была невыгодна по факту ни белым, ни красным, потому что Колчак, который был фактически императором провозглашен будущим практически… Она не была выгодна ни белым, ни красным, но решение было принято достаточно спешно в связи с этими события, принято было не в центре, как любят, чтобы опять же омрачить Ленина или большевиков, любят очень оценочными суждениями кидаться. Хотя те историки, которые не заинтересованы в фальсификатах, которые предоставляют документы, по которым можно цепочку проследовать, проверить документы, можно понять, что решение было принято как раз непосредственно комитетом уральским о быстром расстреле и только через несколько дней эти вести дошли в Москву. Константин Чуриков: Владимир, спасибо. Я вас прерву, потому что все-таки времени у нас мало. Леонид Евгеньевич, для начала: вот этот тезис, что надо рассматривать все с точки зрения контекста событий, который был в то время, и только так судить? Леонид Болотин: Безусловно, сам принцип, сам подход к историческим реконструкциям, историческим описаниям должен обязательно учитывать контекст. Как раз вот со стороны церковных историков, православных историков предлагалось рассматривать цареубийство в очень широком контексте, в том числе и в контексте тех событий, которые происходили в Москве, происходили в Санкт-Петербурге: обмен телеграммами нам известен был, были задолженности в ЦИК, связанные как раз с темой цареубийства. И как раз вот эти данные, внимательно не расследованные, кстати, современным следствием, контекст, не расследованный современным, они позволяют судить, что все-таки решения, основные решения принимались именно в центре, а не в Екатеринбурге. И вот эти вот представители екатеринбургского совета, представители ЧК екатеринбургского, безусловно, были агентами Москвы, если так выражаясь, вот в этой экстремальной ситуации. Да, они, возможно, торопили центр с принятием решений, но без санкций, конечно же, уничтожение всей царской семьи, слуг они бы не стали проводить. Но дело еще в том, что вот эти вот события связаны не только до цареубийства, но и после, они детально следствием не рассматриваются. Известно, что Белобородов уехал со своеобразным отчетом в Москву, был он и в Петрограде, так сказать, один из участников цареубийства. Вот я считаю, что историческая экспертиза, может быть, я не знаю, держатся какие-то материалы расследования в секрете, хотя еще в июне 2017 года было обещано, что все материалы экспертиз будут опубликованы... Константин Чуриков: В июне 2017 года. Леонид Болотин: 2017-го, да, безусловно. Константин Чуриков: Да-да-да, спасибо, спасибо большое. Дарья Шулик: Спасибо, Леонид Евгеньевич. Леонид Болотин: Пожалуйста. Константин Чуриков: Леонид Евгеньевич Болотин, историк, со своей трактовкой событий и своими ссылками на документы. Мы вернемся к вам через две минуты, будем говорить о том, какие демографические перемены ждут нашу планету, ну и нашу страну в частности.