Александр Денисов: Истинные масштабы катастрофы под Новороссийском оказались на поверхности, хотя их и пытались скрыть в Каспийском трубопроводном консорциуме. В субботу при закачке нефти с терминала в Новороссийске на греческий танкер Минерва Симфони произошел залповый выброс горючего. Пресс-служба компании заявляла, что площадь загрязнения составляет 200 квадратных метров, но по данным со спутника, полученного в институте космических исследований РАН, пятно в Черном море занимает 80 квадратных километров. Еще раз: в 400 тысяч раз больше. Ольга Арсланова: В общем-то, институту космических исследований сверху точно виднее. Но оператор утверждает, что разлив ликвидирован. Но экологи уверены, ликвидация разлива в Черном море может занять несколько недель. При этом загрязнение повлияет как на морских животных, так и на человека. Маслянистая пленка на поверхности воды дошла уже до Большого Утриша, об этом в соцсетях говорят сотрудники анапского дельфинария. И они, чтобы уберечь животных, растянули сорбирующий бон. Александр Денисов: И на связи с нами корреспондент ОТР в Краснодарском крае Сергей Немчинский. Узнаем все подробности. Действительно ли удалось ликвидировать последствия техногенной катастрофы, несмотря на непогоду, волны большие, говорят, на Черном море. Сергей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Сергей Немчинский: Да, здравствуйте. Александр Денисов: Поделитесь последними новостями, как идет процесс ликвидации последствий аварии. Сергей Немчинский: Последние новости, конечно, вы сами озвучили, они неутешительные, т.е. масштабы ущерба только предстоит оценить, потому что это предварительные объемы, то, что 80 квадратных километров. Кто-то пишет, что 94. За сегодня поступило сразу три сообщения от надзорных органов, что они занялись проверкой и оценкой общего ущерба. В частности, генеральная прокуратура заявила, что ведет свою проверку. Специалисты Роспотребнадзора. И следственный комитет на транспорте также заявил о том, что завел уголовное дело по части первой статьи 252 УК РФ. Ольга Арсланова: А как компания себя ведет? Ведь они после такого должны там безвылазно просто сидеть и устранять это все. Сергей Немчинский: Безусловно, мы видим, что с самого начала, а инцидент произошел седьмого августа, компания постаралась всех утешить, т.е. минимизировать масштабы выбросов и как-то замять это дело. Я так полагаю, что эта политика будет продолжаться. Только объективная оценка ущерба нам поможет понять масштабы катастрофы. Александр Денисов: Можем предположить, что пятно, конечно, растягивается, не стоит на месте, учитывая волны и прочее. Мэр Новороссийска сегодня заявил, что на пляжах никаких последствий нет, т.е. люди спокойно купаются, отдыхают. Поменялось ли что-то? Уже под Анапой в дельфинарии заметили пятна. Последние новости на эту тему есть? Сергей Немчинский: Да, мы узнаем новости из соцсетей. В частности, от мэра города Новороссийска о том, что никакой угрозы пляжам города нет. Как правило, мы бы тоже это все увидели в интернете, отдыхающие, как правило, охотно этим делятся. Ольга Арсланова: Да, не только мэр пользуется социальными сетями, делает фото. Сергей Немчинский: Да. В частности, то, что вы упомянули, анапский дельфинарий, который расположен под Анапой в районе Большого Утриша, они выложили в своем инстаграме видео и пояснение, что присутствует масляная пленка уже на поверхности, это тоже небезопасно для животных. Так мы узнаем, к сожалению, новости. Александр Денисов: Каспийская трубопроводная компания – это крупное предприятие, нефть поступает с каспийского шельфа, из Казахстана и заливается по шлангам, по таким специальным трубам в подходящие танкеры на удалении от берега. Это первая катастрофа подобного рода или нет? Сергей Немчинский: Насколько я знаю, это первая катастрофа. Александр Денисов: То есть все-таки у компании отработанная технология, им удавалось избегать таких неприятностей за свою историю? Сергей Немчинский: На моей памяти да, это первая. Но опять же, мы получаем информацию от следственного комитета, что они изъяли. Александр Денисов: Всю документацию, наверное. Сергей Немчинский: Всю документацию для развития уголовного дела. Я думаю, что в ближайшее время мы узнаем объективные масштабы катастрофы как раз-таки от надзорных органов. Ольга Арсланова: Масштабы и причины. Что это? Случайность или какая-то безответственность, неисправность оборудования. Пока, я так понимаю, никакой точной информации об этом нет. Сергей Немчинский: Да, эти новости сегодня, буквально, всплыли все. И о том, что заведено уголовное дело, и о реальных масштабах катастрофы. Думаю, в ближайшее время мы как раз-таки будем следить за событиями и узнаем подробности. Александр Денисов: Сергей, и еще последний вопрос и отпустим вас. Если сравнивать эту техногенную катастрофу со случившимся в Норильске, там, конечно, масштабы несопоставимы, там 20 тысяч тонн нефтепродуктов вылилось, то поначалу пытались как-то замять. И сама компания, и регион. И если бы не шумиха, которая началась в региональной прессе, в социальных сетях, то дело бы так быстро, может быть, и не раскрутилось, хотя как это скроешь, учитывая спутники. У вас в соцсетях тоже забили тревогу до крупных федеральных средств массовой информации. Как развивалась ситуация? Сергей Немчинский: Учитывая, что сам инцидент произошел еще седьмого августа, было такое ощущение, что все как бы успокоится и незначительные масштабы выброса. Но соцсети нам показали и рассказали о том, что все не так просто. И опять же, все увидели это ужасное пятно, которое предоставил институт космических исследований РАН. Там, по-моему, наглядно все видно, что масштабы далеки от минимального ущерба, о котором заявляла КТК. Александр Денисов: Сергей, спасибо. Следите за ситуацией, выходите на связь, рассказывайте нам. Ольга Арсланова: Да, Сергей Немчинский был у нас в эфире, корреспондент ОТР из Краснодарского края. Сейчас продолжаем беседу с руководителем программы всемирного фонда дикой природы России по экологической ответственности бизнеса Алексеем Книжниковым. Алексей Юрьевич, здравствуйте. Алексей Книжников: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Сейчас негодование, разумеется, у многих вызывает реакция компании, виновника, попытка скрыть объемы. А является ли это действительно злонамеренной попыткой скрыть или пятно изначально было таким, как они говорили, как обычно себя такие разливы ведут, а дальше, естественно, нефть распространяется, и мы видим реальные последствия? Алексей Книжников: Знаете, наша практика практически любой аварии с нефтеразливом показывает, что с одной стороны и компания старается скрыть истинные объемы, а с другой стороны часто компания не может адекватно их оценить. И не исключено, что в этот раз сработали оба этих фактора. Компания, во-первых, реально могла недооценить масштаб разлива. И по одной из версий вот почему. Потому что не исключено, что разлив произошел на подводной части этого выносного причального устройства. Александр Денисов: Алексей Юрьевич, мы уже посмотрели, сравнили это с произошедшим в Норильске. И определенные параллели наверняка будут с этой историей, похожие моменты. И уже тогда обратили внимание многие эксперты, что в такого рода бизнесе приоритет отдается отделу продаж, я так выражаюсь в общем, нежели отделу технического обеспечения. Сокращают в первую очередь и оптимизируют инженеров. Да, там есть главный инженер по безопасности, но все остальные, которые ходят ногами по земле, и там по воде плавают и следят за всеми своими трубами и прочим, их, как правило, сокращают, потому что в продажах они не участвуют и прибыль не приносят. Наверняка здесь тоже такое да вскроется. Почему так бизнес продолжает выстраивать свою политику, несмотря на участившиеся техногенные катастрофы. Все изнашивается ведь наследие Советского Союза. Алексей Книжников: Да, конечно. Тут абсолютно, я думаю, в этом и есть причина, что ради экономики пытаются выжать все из инфраструктуры. Конечно, это не советского периода трубопровод, но на самом деле эта система довольно в возрасте. Первый танкер был, как раз, отгружен 20 лет, в 2001 году. И собственно те 20 лет, о которых мы экологи говорим, что 20-25 лет это тот срок для нефтепроводов, когда нужно говорить о замене, если мы хотим обеспечить безопасность. Второй фактор тоже абсолютно связан с инженерными и экономическими аспектами. Мы знаем, что добыча нефти в Казахстане растет очень сильно, разные месторождения дают все больше нефти на экспорт. Она прокачивается в основном через КТК. При этом само сечение этих трубопроводов остается тем же. Выход какой. Чтобы увеличить объем прокачки нефти, увеличивается давление по всей системе. И мы с вами понимаем, что увеличение давление – это дополнительная, собственно, зона риска, это дополнительная нагрузка на инфраструктуру. Желание по этой же трубе отправить на экспорт больше нефти могло привести к таким печальным последствиям. Александр Денисов: Там же в комментариях уже проскочило у Каспийского трубопроводного консорциума, как вы сказали КТК, что был залповый выброс нефти, т.е. разовая и большая, не то, что там просачивалось, а разом выплеснулось. Видимо давление было велико. Алексей Книжников: Да, конечно, однозначно. Александр Денисов: Что касается политики государства в отношении таких компаний с высоким риском для природы, Владимир Путин в послании Федеральному Собранию целый абзац уделил в своем тексте этому и четко обозначил позицию: заработал – прибери за собой. Насколько жестко будет поступать в данном случае прокуратура, увидим ли мы столь высокий иск? Столь же высокий штраф, как в случае с Норникелем? 146 миллиардов заплатили. Здесь тоже стоит также жестко себя повести, чтобы другие компании понимали, сокращать инженеров нельзя? Алексей Книжников: Мы надеемся, что однозначно уже единожды представив такой колоссальный штраф за разлив на Таймыре, Росприроднадзор теперь просто вынужден, опираясь на эти подходы, на эти коэффициенты все другие разливы оценивать также серьезно. Если проводить какие-то параллели, то по нашим оценкам как минимум 100 или 200 тонн объем утечки на КТК, а может быть и больше. Если это переводить в соответствующие деньги, которые Росприроднадзор будет взыскивать за ущерб водным объектам, то это будут миллиарды рублей. Это, конечно, не 146 миллиардов, но все равно существенная сумма. Я думаю, теперь уже, поскольку все наше общество знает цену вопроса, теперь никто не допустит никаких поблажек для такого рода нарушений. Но, понимаете, штрафы за разлив это уже как бы наказание, когда бедствие произошло. Очень много надо делать у нас в системе предотвращения. Я уже говорил о том, что действительно старение нефтепроводов это один из главных факторов утечек. Второе – это готовность к авариям. Очень часто мы скрупулезно анализируем по линии общественного контроля, как компании реагируют на разливы нефти. И в этот раз, и в другие разы мы видим, что мы далеки от совершенства. Никакой локализации разлива не было, раз было допущено загрязнение акватории в эти колоссальные, это наши оценки, 94 квадратных километра с помощью космических снимков. Точно площадь колоссальная. Локализация, что должна происходить, это значит держать нефть возле источника разлива. Ольга Арсланова: Алексей Юрьевич, все-таки о позиции государства хотелось бы поговорить. Не так давно глава Росприроднадзора Светлана Родионова дала интервью, в котором заявила, что по ее словам идеальная сумма штрафа – это ноль. И ее ведомство не предъявляло ни одного иска за ущерб окружающей среде более, чем на 200 миллионов рублей. Есть ощущение, что все-таки есть желание с компаниями не ссориться. Или же у нас происходит какой-то разворот в сторону экологии? К чему государство лояльнее? К экологии или к компаниям все-таки? Алексей Книжников: Наверное, можно по-разному интерпретировать эту фразу Светланы Геннадьевны. Я надеюсь, что она ее сказала не для того, чтобы занижать истинные объемы наказания, а просто, чтобы не было таких существенных аварий, чтобы Росприроднадзору нужно было применять штрафные санкции больше двухсот миллионов рублей. Но, к сожалению, пока жизнь показывает, что эти суммы очень часто превышают, и не только при нефтеразливах. Мы очень много, например, сейчас следим за ситуацией с добычей рассыпного золота. И там те же органы Росприроднадзора объявляет штрафы за загрязнение рек в сотни миллионов рублей тоже. Нефтеразливы тоже, как минимум, сотни миллионов. Я думаю, от этого нефтеразлива надо ожидать миллиардные иски со стороны Росприроднадзора и других контрольных органов. Поэтому пока это желание иметь маленькие штрафы за счет маленьких аварий, пока, к сожалению, жизнь нам показывает иное. Ольга Арсланова: Возможно ли ликвидировать полностью такой разлив и соответственно минимизировать ущерб для окружающей среды и для людей? Алексей Книжников: Нет, уже ясно, что силами и средствами, которые располагает компания, надо сказать, что она по непонятным нам причинам не привлекла наиболее профессиональную нашу морспасслужбу, которая, кстати, себя хорошо проявила при ликвидации аварии на Таймыре. Почему компания КТК не привлекла этих самых высококлассных наших спасателей на Черном море, нам до сих пор непонятно. И ясно, что опять же если такая площадь поверхностного загрязнения и то, что сейчас обсуждалось в рамках вашей передачи и говорилось о волнении на море. С одной стороны, волнение помогает нам разбить эту пленку на поверхности, она очень тонкая, там микроны, и действительно волнение приводит к перемешиванию. Но часть нефти испарится, а часть нефти уйдет в толщу воды. Более тяжелые фракции уже находятся в толще воды. И не исключено, что по прошествии нескольких дней, когда мы не увидим уже такого большого площадного загрязнения тонкой пленкой, море нам начнет выносить более тяжелые фракции в виде сгустков. И мы это наблюдаем, к сожалению, при очень многих морских авариях с нефтью, даже на большем удалении от берега. Здесь авария произошла примерно в пяти километрах от берега. Давайте вспомним аварию танкера Престиж у берегов Испании, Франции. 70 километров от берега, однако через две недели мы получили загрязнение пляжей Атлантического океана. Давайте вспомним несколько месяцев аварию в Средиземном море у берегов Израиля. Тоже в несколько десятков километров затонуло судно, и через несколько недель мы увидели загрязнение пляжей Израиля. Поэтому расслабляться нельзя, надо проводить комплексный мониторинг, смотреть за течениями, смотреть, где, в каких участках побережья мы увидим загрязнение, и быть готовым его оперативно собирать. Александр Денисов: Насчет позиции государства. Все-таки еще раз напомню фразу Владимира Путина в послании президента для бизнеса для крупного: заработал – прибери за собой. Эту фразу записали себе, не знаю, на лбу или на руке в Ростехнадзоре. Потому что в случае с Норильском там тоже началось какое-то веселье. То их куда-то не пустили, то они приехали, им трещина показалась маленькая. Здесь где был Ростехнадзор? Наверняка к нему вопросов не меньше, чем к собственникам компании и к инженерам, главному инженеру. Алексей Книжников: Я думаю, вопросы будут ко всем контролирующим органам, в том числе, например, тем органам, которые обязаны согласовывать планы ликвидации разлива нефти. По нашим сведениям этот план у компании КТК не был утвержден. Это значит, что ни один государственный орган не взял на себя смелость его утвердить, но при этом разрешил эксплуатацию опасного объекта. Так что вопросы, я думаю, у прокуратуры должны быть не только к КТК, но и к нашим надзорным органам. Александр Денисов: Не могу вас не спросить, вы где находитесь? Там юрта какая-то у вас, по-моему. Алексей Книжников: Нет, меня этот разлив, как часто это бывает, застиг вообще в отпуске. Юрта это просто случайно, так сказать, получилось. Но на самом деле применительно к КТК, может быть, юрта и правильно, потому что мы знаем, что этот трубопровод проходит через разные субъекты, в том числе через Калмыкию, где у нас живут буддисты. Так что, может быть, это нам всем сигнал, что, наверное, КТК становится объектом повышенной опасности, в том числе и в силу его уже приличного возраста. Ольга Арсланова: И здесь буддийское спокойствие точно не уместно, нужно тревожиться. Абсолютно точно. Алексей Книжников: Да. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое за комментарии. Алексей Книжников, руководитель программы фонда дикой природы России по экологической ответственности бизнеса был у нас в эфире. Мы продолжим.