(Голоса в студии.) Оксана Галькевич: Это начинается, можно сказать, бурное обсуждение нашей последней темы, друзья. Дело в том, что в понедельник во Франции начался знаменитый международный авиасалон. Он проходит традиционно в 12 км от Парижа в Ле-Бурже. Константин Чуриков: Так его неофициально и называют как раз. Оксана Галькевич: Да, салон в Ле-Бурже. Россия, конечно же, принимает участие в этом событии международного значения. В этом году государственный холдинг "Объединенная авиастроительная корпорация" показал там на этом авиасалоне макеты всей нашей гражданской линейки, но только макеты. Константин Чуриков: Интересно, почему именно макеты все-таки, а не сами самолеты хотя бы. Ведь есть же у нас. У нас есть SukhoiSuperjet 100. Оксана Галькевич: Макет, кстати, и представлен. Из всей линейки представленных самолетов действующий самолет только один – это SukhoiSuperjet 100. Константин Чуриков: Насколько я помню, SukhoiSuperjet 100 представили в чистом виде мексиканцы, они его взяли в лизинг, на своем стенде. Оксана Галькевич: В своей оболочке. Но не мы. Константин Чуриков: Что же происходит в отечественном авиапроме, почему летаем на Airbus, на Boeing, и когда все-таки взлетит отечественный самолет, сейчас будем разбираться. Оксана Галькевич: Мы не просто так спрашиваем, друзья, потому что люди мы неравнодушные, на самом деле, мы ведь все прекрасно знаем, какая у нас школа, какие достижения у нашей замечательной промышленности, какие у нас замечательные, великие инженеры, какие были прекрасные машины. Где все это? Лет 20-25 назад, может быть, 30 назад мы летали на Ту-154, перемещались из одного конца в другой, перемещались. Это то, что я помню. А ведь были и другие совершенно замечательные машины. А теперь, какой билет ни купи, а это обязательно либо Boeing, либо Airbus. Константин Чуриков: Есть, конечно, SukhoiSuperjet. Оксана Галькевич: Есть, но мало. Константин Чуриков: Посмотрим на экран, покажем вам небольшую графику. Этот самолет SukhoiSuperjet 100, распиаренный такой, есть, по факту, в парке только одной из пяти крупнейших авиакомпаний России – это "Аэрофлот", который всего-то использует 30 лайнеров SukhoiSuperjet. Такой, можно сказать, сухой остаток. А 84% парка, в частности "Аэрофлота", составляют европейские Airbus и американские Boeing. Неплохо бы напомнить, что за последние шесть лет компания "Гражданские самолеты Сухого" произвела всего-то 113 SukhoiSuperjet. Оксана Галькевич: Это всего-то ты имеешь в виду, если сравнивать с этими гигантами – Boeing, Airbus, да? Константин Чуриков: Airbus ровно столько же выпускает за два месяца. Мы специально посчитали с редакторами. И тут даже неважно, что это лайнеры разного типа. Эксперты говорят, что в мире за год продается около 100 самолетов того же класса, что и SukhoiSuperjet 100, то есть выпускать больше с точки зрения рынка не имеет смысла. При этом не будем забывать, что SukhoiSuperjet – в принципе не такой уж и российский. 2/3 его комплектующих производится заграницей. Давайте все это обсуждать, что у нас творится. Представим наших гостей. Оксана Галькевич: Те голоса, которые вы слышали, уважаемые друзья – это был Магомед Омарович Толбоев, почетный президент международного аэрокосмического салона МАКС, Герой России, летчик-испытатель". Здравствуйте. Магомед Толбоев: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Спасибо за ваш громкий голос. Константин Чуриков: Добрый вечер. Магомед Толбоев: Честь имею. Константин Чуриков: И пока еще не очень громко, но уже готов с нами разговаривать плотно по этой теме Олег Смирнов, председатель комиссии гражданской авиации общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР. Олег Михайлович, добрый вечер. Добро пожаловать. Олег Смирнов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Олег Михайлович. Магомед Омарович, а что такое вы привезли нам в студию? Тоже макет, кстати говоря. Фактически как… Магомед Толбоев: Нет. В отличие того, что Ле-Бурже, Фарнборо, Дубай, Сингапур, Чжухай (Китай) против авиасалона в городе Жуковском, у которого будет 18-го открытие, и будет президент России Путин, с 2001 года он посещает, они для нас ничего не стоят. Это мелкие вещи. Русский авиасалон – это самый настоящий, а вот это показатель вам. Ил-96, о котором мы хотим поговорить, и так далее. Наш президент, Борт № 1 летает на этом самолете. Оксана Галькевич: Так у нас и самолет один такой, я права? Магомед Толбоев: Нет, их четыре. Это спецсвязи, и так далее. Но вопрос не только в этом. Я бы не хотел переходить на личность самолетов, хотя мы их потеряли. Министерство обороны на чем будут летать? Где борт № 1? Он называется так: от министра обороны, командующий округов, командующий армией и так далее. Это в то время было Ту-154, Ту-134, Ил-62, Ан-24, Як-40, и знаменитый почтовик Ил-18, который развозил почту по всем военным округам. Оксана Галькевич: Какие ностальгические названия, прямо до дрожи. Магомед Толбоев: Вот сегодня где? Сегодня ничего нет. Ноль! И будем летать на Airbus, Douglas. И, знаете, чем кончилась история Ирана? После революции Америка запретила, и вся авиация села. Сегодня у нас Superjet, двигатели Superjet французские. Завтра Америка скажет: "Прекратить!", как два наших вертолетоносца не продали нам французы, также они прекратят, и Superjet сядут. Оксана Галькевич: Да, у нас они все были, но КБ-то остались. Хорошо, мы не производим. У нас отвалилась только Украина, Ан? Что еще? Магомед Толбоев: Украина не оторвана, там все российское. В Украине ничего нет кроме российского. Оксана Галькевич: Российские КБ ведь остались? Магомед Толбоев: Да. Яковлев, Илюшин, и так далее. Оксана Галькевич: Что с ними происходит? Магомед Толбоев: Теперь мы пришли к тому глобальному вопросу: Указ президента № 217 от 20 февраля 2008 года, где был определен национальный центр авиастроения город Жуковский, и убили его те же, которые создали, типа Чемезова и другие. Они, которые были лоббистами этого указа, они же его сейчас убили. Прошло 10 лет. Спрашивается, если 10-летний план, две пятилетки, не выполнены, указ президента, то с кого спросить? Константин Чуриков: Олег Михайлович, вы в комиссии по гражданской авиации в Ространснадзоре. Ространснадзор, наверное, знаком не понаслышке с состоянием нашего авиапарка, он понимает, что в основном как раз на зарубежных самолетах летаем, что дорого это, накладно и так далее. Как государство сегодня в реальности планирует решать эту большую проблему? Есть понимание? Я увидел апрельскую новость – у нас очень серьезно скоратилось финансирование российского авиапрома на этот год, скорректирован был бюджет. Кроме того, недавно я летел одной европейской авиакомпанией на небольшое расстояние, и обратил внимание, что у них в авиапарке AustrianAirlines, если верить их бортовому журналу, Embraer бразильских 18 штук. Государство понимает, что проблему надо решать? Оксана Галькевич: Что нам уже Embraer на пятки наступает. Магомед Толбоев: Бразилия на пятки наступает. Олег Смирнов: Мне очень приятно быть на вашем канале, потому что он и называется "Общественное телевидение России", а вы как раз говорите чаяниями и мечтами наших российских людей, потому что мы единственная страна, которая имеет 17 млн кв. км площади. Ни одна страна мира не имеет такой площади. Ближайшие к нам Соединенные Штаты всего лишь нечастные 9 млн имеют, мы 17. И все руководители нашего государства с 1990-го года прекрасно это понимали, и до 1990-го года наша страна была великой авиационной и самолетостроительной державой. Очень приятно от молодой леди ведущей слышать, когда она вспоминает 1990-й год, когда она летала на Ту-154, Ил-96, Ил-86 и так далее, и мы были великой авиационной державой. Современная молодежь, как эта леди, не может похвастать этим, потому что в 1991 году в результате грубейшей шибки первого нашего российского правительства во главе с Гайдаром, который заявил во всеуслышание через ваших коллег по телевидению, что нам не нужно отечественное самолетостроение, потому что это дорого, накладно, много заводов надо, чтобы комплектующие делать, это интеллекта много надо и так далее. "Я договорился с Boeing, – внимание, это российский премьер говорит, – что он нас обеспечит любым количеством любых типов самолетов". И с тех пор это неудачное выражение нашего первого премьера переросло в государственную политику уничтожения гражданского самолетостроения. Константин Чуриков: Есть термин "продовольственная безопасность", а, наверное, вспомнить стоит о том, что есть и транспортная безопасность. Олег Смирнов: Совершенно верно. Константин Чуриков: Представим себе жуткое. Санкции, у нас больше нет в лизинге ни Airbus, ни… Магомед Толбоев: А как будем перемещаться? На телегах? Петр I? Олег Михайлович, я добавлю, я был тогда зампредседателя комитета Государственной Думы с 1993 по 1995 год. Олег Смирнов: Так вот виновник, оказывается. Магомед Толбоев: И когда лоббировали такие вещи, та же епархия лоббировала, святые люди, беспошлинный табак. Епархия, святые люди, Алексей II? Его посланки были у меня. И тут же были Окулов, который замминистра, предатель родины, был маршал Шапошников. Это надо уподобиться сравнить себя с нашим Жуковым, Коневым, Толбухиным и так далее. Маршал в нынешнее время. Это как так?! ОН под руководством Березовского и тоже говорили мне: "Беспошлинный ввоз". До сих пор беспошлинный ввоз самолетов сохраняется. Я им говорил: "Давайте пошлину. Берем, отдаём нашим конструкторским бюро. Давайте?". Нет, до сих пор сохраняется. Так и не отметили. Алексию Второму все отменили, а беспошлинный ввоз иностранной техники до сих пор сохраняется. Оксана Галькевич: Раз уж вы почетный президент Международного авиакосмического салона МАКС, вы буквально несколько минут назад говорили: "Как же так? Надо задать вопросы людям, принимающим решения". Мы открываем официальный сайт МАКС, который 18-23 июля состоится, наш большой международный, очень важный, самый лучший, как сказал Магомед Омарович… Магомед Толбоев: Самый мощный. Оксана Галькевич: И там написано "О салоне". "На МАКС первые лица государства доступны для делового общения. Всем, кто связан с авиационной и космической отраслями промышленности, МАКС предоставляет редкую возможность ознакомиться с мнением лиц, принимающих решения по ключевым вопросам разработки, производства и продажи авиационной техники и вооружения". И что же там происходит? У вас есть возможность этим людям задать вопрос этот самый, который вы сейчас задавали нам, телезрителям. Магомед Толбоев: Я на прошлом авиационном салоне с президентом говорил 1 на 1 прямо в чистом поле. Спасибо Владимиру Владимировичу, мы друг друга уважаем и ценим. И он знает мои мнения. Я патриот русской авиации. Я аварец, но я русский офицер. Это разница большая. Мы говорили на эту тему. Знаете, что происходит? Опять же, чиновники окружают президента, эта толпа со своими бумажками, чемоданчиками вокруг бегают, а к народу Путина не подпускают. В этом году практически договорились мы. Президент будет вести диалог как в формате народного общения его (Прямая линия), также на авиасалоне. Соберите вы генеральных директоров, генеральных директоров заводов, ведущих летчиков-испытателей, ведущих инженеров, и поговорите о ситуации, Владимир Владимирович. Не слушайте вы этих министров. Я не уважаю ни одного министра кроме Шойгу и Лаврова, потому что они – шестая колонна российской промышленности. У нас есть Министерство промышленности и торговли. Промышленности нет, а торговля есть. Как это понять? Как?! Константин Чуриков: Давайте сейчас тоже обратимся к нашим зрителям, пойдём в народ, что называется. Александр из Санкт-Петербурга у нас в эфире. Александр, добрый вечер. - Здравствуйте. У вас много раз обсуждают проблемы авиации. У меня конкретный вопрос. Допустим, Ил-96 не выпускается, но у нас есть, допустим, Казанский авиазавод, есть Таганрогский авиазавод. В Таганроге выпускается Более-200, лодка, которая тушит пожары. Почему нельзя на ее шасси сделать трубчатый корпус, и он бы заменил Як-40, например? На базе Бе-200 строить. Есть Ил-78. Почему нельзя сделать герметичный корпус, кресло, поставить туалеты? Тем более что его модернизировали. Был Ил-76 с новыми двигателями, Путину показывали. Сделать пассажирский самолет прямо на их базе Ил-78 на время, пока не будут восстановлены какие-то дополнительные заводы. Константин Чуриков: Пока не сделают МС-21, о котороиз позже расскажем. Александр, спасибо. Давайте сначала Олега Михайловича спросим. Как вам идея такая? Олег Смирнов: Продолжаю отвечать на ваш первый вопрос. Дело в том, что гражданская авиация – это очень сложный сектор экономики, и инновационный, что интересно. Там все, что содержится внутри самолетов, начиная от металлических изделий, двигателей, до электроники, все носит инновационный характер. Отвечаю на ваш вопрос: "В чем дело? Почему?". Политика была ошибочная эти 25 лет по отношению к гражданскому самолетостроению, и не проводились инновации, и мы отстали таким образом, что оказались в "Каменном веке". Нельзя в этой отрасли даже на один день отставать. Поэтому мы с вами сегодня летаем на самолетах и Boeing, и Airbus, и кормим граждан Соединенных Штатов Америки и Европы, потеряв миллионы рабочих мест у себя. Но это ведет за собой как потери экономического характера, так и потери национальной безопасности. Маленькие примеры экономического плана. Мы покупаем Boeing, Airbus за доллары, запасные части (а их тысячи) за доллары, тренажеры за доллары, готовим инженеров, пилотов, техников за доллары, а продаем билеты за рублики. Рубль рухнул, и сегодня авиакомпаниям не хватает количества рублей для конвертации в эту огромную массу в миллиарды долларов для оплаты. Константин Чуриков: Это же огромный бизнес. Им выгодно нас на эту условную самолетную иглу посадить. Олег Смирнов: Конечно. Оксана Галькевич: Программное обеспечение, покупай лицензионное. Олег Смирнов: Теперь пример по национальной безопасности. В каждом государстве была, есть и будет. Гражданская авиация является горячим резервом Вооруженных сил страны. Нам, гражданским пилотам… Вот Магомед военный человек, я гражданский. Магомед Толбоев: В случае войны это особо важно. Олег Смирнов: В случае войны нас не надо учить. Нам надо сменить погоны и поставить перед нами боевые задачи. Все. И точки определить, куда мы должны лететь. Магомед Толбоев: Да. Транспортная авиация. Олег Смирнов: Сейчас, если вдруг объявится время "Ч", этой помощи лишена наша страна. Boeingи Airbus все остановятся в любой момент. Оксана Галькевич: Это как раз та самая авиационная безопасность, о которой мы говорили. Олег Смирнов: Да. Еще по национальной безопасности. Если завтра санкционный списки будут дополнены Boeingи Airbus, мы с вами все, и Магомед в том числе, как летчик-испытатель, несмотря на это, пересядут на собачьи и оленьи упряжки, потому что из 17 млн площадей 60% не имеют населенных пунктов, ни железных, ни автомобильных дорог. Магомед Толбоев: Никакой связи. Олег Смирнов: Связь, которую обеспечивает требования Конституции о передвижении… Магомед Толбоев: 27-я статья. Олег Смирнов: …отсутствует. Это национальная безопасность. Константин Чуриков: Как же тогда, уважаемые гости, МС-21? Вот короткая справка. Буквально накануне открытия салона в Ле-Бурже совершил он свои первые испытательные полеты. По техническим характеристикам и экономичности этот самолет, как считается, превосходит конкурентов. Это я читаю пресс-релиз. А эксперты называют его прямым конкурентом Boeing 737 и AirbusA320, а пассажирам обещают наивысший уровень комфорта. Что скажете? Магомед Толбоев: Об этом я еще раньше говорил, так же, как критиковал Superjet против Ту-134, когда они убили Ту-134 (лучший самолет эпохи, который летает хоть с травы, хоть как угодно), взамен этому. В это же время я уже знал. Мы с Демченко Олегом говорили, и шла разработка Superjet. Но не только МС-21, к нему нужны двигатели. Это ПД-14. Это двигатели, которые были созданы в 1968 году, только новые технологии позволили увеличить тягу. Что такое тяга? Это увеличение температуры до 1400 градусов на турбине, а увеличить его невозможно, потому что металл плавится при 1100 градусов, а это новейшие технологии, продумка каждой лопасти, маленькой, большой и так далее, цепочка. Это электронное управление топливной подачей и тому подобное. Оксана Галькевич: Новые материалы. Магомед Толбоев: В свое время, когда мы делали "Буран", во время создания "Бурана" за 10 лет были отработаны в России новейшие 860 новых технологий. Даже плитка бурановская 10 на 10 см весом 10 граммов, в доменной печи ее заменял кирпич 2,5 кг. Представляете? Вот что такое новые технологии. Поэтому авиация – это локомотив всей технологии России. И космоса в том числе. Авиация является началом всего: электроники, матобеспечения, программирования. Константин Чуриков: Известно. Первые в небе, первые на земле. Магомед Толбоев: Да. Поэтому русская авиация, вот Ил-96 перед вами, он ничем не хуже. Эти крылья продуманы, эти законцовки продуманы в России, потому что, когда обтекается воздух, отсюда перетекает воздух сюда, и сопротивление растет. Эти штучки позволили на 13% уменьшить расход топлива. Это вещь. И теперь этим пользуются все. Константин Чуриков: Секундочку, а в каком году это появилось? Магомед Толбоев: 1986 год. Константин Чуриков: Я тут считаю, что только сейчас Airbus как раз таки выпустил самолёт… Магомед Толбоев: Да. И Embraer тоже. Они все перешли после этого. Я летал на самолете Л-39, когда впервые испытывали эти законцовки. Угол 3 градусов, 5 градусов, больше, меньше, и так далее. Это называется "индуктивное сопротивление". Русскую авиационную мысль просто пытаются убить. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, мы с вами не спорить. Если подумать, машины нам не очень удается, а самолетов красивых у нас, на самом деле, много, великих машин. Константин Чуриков: Самолеты вообще красивые. Оксана Галькевич: У нас два звонка, и почему-то, как говорил один знаменитый конструктор: "Некрасивый самолет не полетит". Магомед Толбоев: Туполев говорил, да. Оксана Галькевич: Звонок из Воронежа. Юрий, здравствуйте. - Здравствуйте. Я поступил в техническое училище от авиационного завода Новикова в 1961 году, а в 1962 году окончил. Я делал мелочевки, ребра жесткости для крыла, фюзеляжа, у нас были заготовительные цеха. Хочу сказать, что с 1957 года по 1960 год за четыре года было выпущено 108 самолетов Ан-10, это пассажирские четырехмоторные самолеты, а с 1961 по 1965 уже было выпущено Ан-12, тоже четырехмоторных, только транспортных, 258 самолетов. И показывали сейчас летчика, Ил-96. Их заложено 49 штук, должно быть, а их только четыре сделали. Почему не дают делать эти наши самолеты? Хотят с китайцами делать, с индусами. Почему не в Воронеже? Ведь на Воронежском заводе было 40 тыс. рабочих, в три смены завод работал, когда я работал в 1962-1963 году, меня в армию забрали в 1963 в ноябре, и я служил в воздушно-десантных войсках в городе Каунасе в отдельном гвардейском 743-м батальоне связи. И мы прыгали с этих Ан-12 самолетов, а не стояли там в Кедайняе, Паневежис, в Тарту в Эстонии стояли наши самолеты. А теперь-то наши… Там четыре или шесть тысяч рабочих, работают в одну смену. Константин Чуриков: Мы говорим про МС-21, называем его нашим самолетом. Магомед Толбоев: Да, 100%. Константин Чуриков: Он наш целиком, да? Магомед Толбоев: С 2019 года, двигатели очень нужны сейчас, но после того, как ПД-14 подойдут… Это серии. Есть 9 тонн, 12 тонн, 18-тонные двигатели. Они вот-вот подойдут, и будет это 100% наш самолет. Константин Чуриков: Почему я сейчас читаю "Ведомости", и здесь такая цитата: "Среднемагистральный МС-21 – российско-китайский дальнемагистральный самолет". Магомед Толбоев: Это другой уже, это следующий этап. Хочу ответить человеку, который искренне сказал. Я их называю "старая гвардия", "Умру за Советский Союз". Знаете, почему все это происходит? Потому что продажные министры, просто продажные. Я их называю "шестая колонная". Я разговаривал с представителем европейского агентства здесь по продаже самолетов. Он говорит: "Ты знаешь, я должен 10% откатов дать каждому. Это миллионы долларов". Константин Чуриков: В Европе? Магомед Толбоев: Я говорю: "Как ты даешь?" – "Очень просто. Конверт – туда. Конверт-и туда. Все". Пока русские министры не перестанут воровать, только тогда наступит порядок. Я хочу спросить. Владимир Владимирович Путин, хочу сказать по-человечески, мы два полковника, мы два патриота России, он на высшей должности, я на такой же, только пониже. Но, Владимир Владимирович, надо шубу поменять к весне, она молью покрылась, это коряжине. К марту надо поменять шубу! Оксана Галькевич: Магомед Омарович, вы говорите, что вы патриот. Мы тоже все здесь патриоты. Вот вы заслуженный человек, нам многие об этом пишут, рады очень видеть наших гостей в студии. Но есть еще один патриот, тоже заслуженный человек, ну, сливки, Артур Николаевич Чилингаров. Магомед Толбоев: Есть, это мой учитель. Оксана Галькевич: И он, например, считает, что ближнемагистральные перевозки по нашей стране, прекрасно с этим справится иностранная компания. В Чехии собираются самолеты. Почему не у нас? Один заслуженный человек говорит одно, второй заслуженный человек говорит другое. У нас что, своих средне- и ближнемагистральных возможностей нет? Магомед Толбоев: Завтра Артур может сказать по-другому: "Меня не так интерпретировали". Я не верю этому. Артур, извините, во-первых, герой Советского Союза, герой России, и очень уважаемый человек. Оксана Галькевич: Позиции просто разные, а человек уважаемый. Магомед Толбоев: А как интерпретировали его, я не знаю. Но я знаю одно: любой российский человек должен болеть за свою родину. Константин Чуриков: Меня терзают смутные подозрения. Вы меня извините, но после того, как мы обнаружили в SukhoiSuperjetиностранную начинку, то, обжегшись на молоке, уже на воду дуешь. МС-21, что это за самолет, будет ли он российским, и почему все-таки нам пишут о том, что там и китайцы каким-то образом в этом проекте участвуют? Олег Смирнов: Прежде чем перейти к МС-21, я бы хотел продолжить логически полет от вашего первого вопроса. Когда первый человек, который понял из высоких – конечно, мы 25 лет об этом настоятельно толкуем, что это ошибка, такая ориентировка на западную технику, которая отрицательно влияет и на экономику, и на безопасность полетов, – первым это понял наш президент. И он дал, опуская детали, задание Правительству – импортозамещение. И после его команды не по инициативе Правительства, замечаю, или министров, а по его команде началось шевеление это по импортозамещению нашего парка. Это Superjet 100, это МС-21, это Ил-114, это российско-китайский самолет тяжеловес, что называется. И Superjet 100 – уже понятно, он свой критический период проходит. А рождение ребенка – это всегда проблема, и самолета – тоже проблема. "Детские болезни" есть соответствующие. Я надеюсь, что он уже начинает переболевать этими болезнями. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что за это безвременье мы несколько потеряли форму, поэтому те ошибки, которые есть… Мы понимаем, что SukhoiSuperjet должен быть востребован, он в реальности… Магомед Толбоев: Он пережил четыре года. То, что должно было быть четыре года, вложенные государственные деньги, они пропали. Олег Смирнов: Что интересно, четыре бюджета вложено в этот самолет. Но нам с вами, нашему обществу, телезрителям так и не сказано, куда эти деньги делись, почему четыре бюджета. "Где деньги?" – как говорил президент. Нам бы хотелось услышать. У нас есть и Счетная палата, и всякие другие палаты, которые обязаны этим заниматься. Чтобы нам доложили, куда делись четыре бюджета на SukhoiSuperjet 100. Если они пошли на доработку – вопросов, но если они пошли куда-то… Константин Чуриков: Слушайте, у нас ши стадионы строят в некоторых городах. Где уважаемые гости, у нас патриоты рвутся в эфир, думаю, люди неравнодушные. Воронеж. Сергей, здравствуйте. - Добрый вечер. Очень приятно видеть таких заслуженных людей. О себе немножко. Всю жизнь я прослужил в авиации в инженерно-техническом составе, прошел от техника до замкомандира. По своему роду деятельности приходилось мне общаться с ремонтными предприятиями, отсюда и вопрос у меня как раз по поводу Воронежского авиастроительного объединения, Воронежского завода. Понятно, что на должность генерального управляющего директора здесь поставили человека, который никогда к авиации никакого отношения не имел. Но люди, которые сидят возле вас, они знают, что есть на каждом авиаремонтном заводе есть станция наземных и летных испытаний. В связи с тем, что завод на полную мощность сейчас не загружен, генеральный директор хочет уволить часть персонала станции наземных и летных испытаний. А когда дело дойдет до выпуска самолетов, квалифицированных инженеров, которые могли бы полноценно осмотреть, подготовить самолет и выпустить в первый испытательный полет, их потом уже не найти. А можно просто будет с улицы взять человека, чтобы подпись свою поставил в формуляре. Как вы к этому относитесь? Константин Чуриков: Спасибо, что позвонили. Потому что когда мы говорим о новых самолётах, то просто думаем о железе, о некоей технической начинке. Есть люди, которые должны это испытывать, специалисты. Магомед Толбоев: Конечно. Начиная от профтехучилищ свободная система была отлажена. И сегодня по указу президента здесь в городе Жуковском должна была быть создана система обучения от технического училища, которое есть в Жуковском, факультеты в МАИ, МФТИ, Бауманке и так далее. И далее идет система. Вместо того, чтобы сделать за 10 лет, ее разрушили. Центр строительства, авиации, где летно-исследовательский институт, где находится Илюшин, Яковлев, Туполев, Микоян, Сухой, Мясищев, если его задавили, то о чем говорить? Что такое Воронеж? Для продадут его как Саратовский завод, просто растащат плиты их аэродрома и цеха на пиво, копчение колбасы, а плиты унесут на дачи. Такая даже участь ожидает русскую авиацию. Пока мы не будем сражаться, говорить каждый на своем месте… Мы должны встать за это, мы должны победить этих продажных людей. Вот и так. Больше у нас нечего делать. Не надо с умным видом умные лекции читать, не нужны круглые столы в Государственной Думе, в Совете Федерации. Они ничего не решают. У нас решает один человек. Путин сказал: "Где Ил-114?". Поручил Рогозину. "Почему денег выделенных нет? Где? Ну, давай, надо". Сделали. "Почему этого нет? Давай". Так нельзя делать. Вот создано "ОАК", это корпорация. Я спрашиваю: "Где эта корпорация? Где этот генеральный, который никогда в жизни болт никуда не крутил, ничего не знал? И руководит". Константин Чуриков: У нас очень часто так бывает в стране. Магомед Толбоев: Потому что руководят не авиацией, а финансами. Деньги туда, деньги сюда. Мне сюда, мне туда. У меня дача на Греции, у тебя дача в Италии. Они живут этим. Не русским духом, не нашей болью в душе, а они живут личным обогащением. Пока эти люди не уйдут, не будет у нас ничего. Константин Чуриков: И все-таки, интересовались наши корреспонденты, а России есть чем гордиться авиастроении? Они спрашивали об этом людей в разных городах страны. Давайте послушаем, какие были ответы. (СЮЖЕТ.) Константин Чуриков: Заметьте, что касается именно гражданских самолетов современных, даже с трудом названия вспоминают, что показатель. Оксана Галькевич: Валентин из Москвы на связи. Здравствуйте. - Здравствуйте. Я офицер запаса, в свое время служил в космической сфере деятельности, в сфере авиационной промышленности, работал и на обеспечение предприятий турбохолодильниками, работал в Туполева, входил в состав комиссии авторского надзора. Примерно в 2005 году у нас в Туполева был готов самолет Ту-334, готов был к эксплуатации, к выпуску, но почему-то зарубили его, причем зарубили наши же конкуренты, будем считать, с соседнего КБ. Константин Чуриков: То есть такая внутренняя междоусобица, которая мешает делать общее дело? Вы это хотите сказать? - Да-да. Потому что потом появился МС-21 и дальше, дальше и дальше, о котором вы сейчас разговариваете. По поводу ремонта авиации. У нас у заводов, которые занимаются ремонтом, нет комплектующих. Это Ил-76 и далее. В "ОАК" люди назначаются на Яковлев, Туполев и другие организации некомпетентные, директора и выше. Было правильно сказано, что люди, которые никакого понятия не имеют, как и с какой стороны подойти к самолету. А компетентным людям не дают развиться. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок, Валентин. Кто этих людей некомпетентных, руководителей назначает? Константин Чуриков:, откуда приходят эти кадровые креатуры? Олег Смирнов: Магомед подметил деталь, которая характерна для всех наших промышленных направлений последние 25 лет – ставить некомпетентного абсолютно человека… Магомед Толбоев: Успешного менеджера. Олег Смирнов: …во главе авиакомпании или авиационного завода, который нос от хвоста самолета отличить не может. И этот эффективный менеджер начинает править. И мало того, что если этот эффективный менеджер проворовывается, как министр обороны, то его председатель Правительства говорит, что "Да, он украл миллиарды вместе со своей мадам, это нехорошо, но он был эффективным менеджером". То есть для того, чтобы у нас в современной стране получить звание эффективного менеджера, надо на миллиард стырить сначала у бюджета, и тогда мы с вами будем эффективными менеджерами. И этот непрофессионализм губит гражданскую авиацию. Он губит на корню все те ростки, которые возникают. Мало того, министры у нас имеют, как правило, образование, например, министр промышленности… Что такое министр промышленности? Он должен выпускать паровозы, пароходы, воздушные суда, утюги. Оксана Галькевич: Инженер, технарь, что-то такое, да? Олег Смирнов: Он должен быть инженером махровым. А у нас министр промышленности социолог по образованию. Социолог никогда не изучает физики, механики, высшей математики, социолога учат только подыгрывать вышестоящим. Вот это образование социолога. Поэтому у нас все министры чем занимаются? Делят финансовые потоки. Финансовыми потоками может управлять бухгалтерша со средним образованием. Не нужно быть министром с заработной платой 0,5 млн руб. в месяц. Бухгалтера достаточно за 10 тыс. руб., и она прекрасно эти потоки… Что их делить? Какой там ум нужен? Если тебе бюджет дает деньги, и министр потом с трибуны говорит: "Я дал столько-то миллиардов тому, столько-то тому". Не эта информация нам нужна от министров, а нужна информация, как развивается отрасль. Вот что мы все ждем, профессионалы, от выступления министра. Дальше. Все министры бьют себя кулаком в грудь и говорят: "Я выпустил стратегию развития". Константин Чуриков: Даже не о тактике говорит, а именно о стратегии глобальной. Олег Смирнов: Именно о стратегии. Магомед Толбоев: До 2025 года, когда его не будет. Он стратегию сделал, а его уже не будет. Оксана Галькевич: Это называется "перспективное планирование". Олег Смирнов: Смотрите, какой анекдот происходит с этими министрами. Стратегия самолетостроения была до 2015 года, но она не выполнена. Магомед Толбоев: Абсолютно. Олег Смирнов: Это пустой документ. Стратегию приняли, министр постучал себя по груди, и бросили ее под нижнюю полку. Оксана Галькевич: Написали следующую до 2025 года. Магомед Толбоев: Христенко бросил и ушел. Олег Смирнов: Дальше этот анекдот продолжается, и почему-то не принимаются меры самого высшего уровня. 2015 год наступил, стратегия кончилась до 2015. Сегодня 2017 – стратегии еще нет, работа идет назад следующей стратегией. Деньги большие тратят, чтобы написать стратегию, эти пустые слова. А чем должна быть стратегия, чего нет в современных стратегиях? Ответственных. "Иванов ответственный за этот пункт, министр". Дальше – какая судьба ждет, если эта стратегия не будет выполнена. Долой с порта этот министр, который эту стратегию… Этого нет. То есть какой-то план реализации этой стратегии. Тогда и нечего стучать кулаком по груди министру, что "Я написал стратегию". Это пустой, просто рабочий документ. Оксана Галькевич: Вы сказали, что губят гражданский авиапром, те ростки разумного, которые там появляются. А вот давайте по росткам. Давайте просто по пальцам, загибая. Мы все про SukhoiSuperjet. Кто еще? Туполев, Яковлев. Магомед Толбоев: Нет. Давайте начнем с местных воздушных линий. Я очень люблю малую авиацию, испытываю их сотни. Оксана Галькевич: Они что-то делают? Что, у нас свет клином сошелся на SukhoiSuperjet и МС-21? Магомед Толбоев: За год я испытываю 20-50 разных самолета, от Казани, Владивостока, до Мурманска, Архангельска и так далее. Где вообще такие озера-озера, селения-селения, и никуда нет никакого доступа. Они все просят, говорят: "Губернатор дайте самолёт". Теперь я говорю: "Ан-2 что заменит?". Мы делаем в Новосибирске Ан-2 благодаря Анатолию Васильевичу Квашнину, бывшему начальнику генерального штаба Сибинститута, это делают. Так тяжело идет эта моторизация! Представляешь, 1600 самолетов Ан-2 стоят у нас. Вместо того, чтобы их отдать сказать: "Сделайте, чтобы так было" – "Нет, это нельзя, это нельзя, это нельзя". Знаете, кто это делает? Есть такой товарищ Нерадько. Это гвоздь в сердце русской авиации. Оксана Галькевич: Хорошо, что вы нашли этот оборот вместо этого слова. Магомед Толбоев: Да. Мы говорим: "Кто заменит Як-40, Ан-24 и так далее?". Вместо того, чтобы из Махачкалы лететь в Ростов с посадкой в Кавминводах, люди отдыхают, туда-обратно, теперь летят: "Махачкала — Москва, Москва – Ростов, Ростов — Кавминводы". Как это?! Но люди же не получают такие деньги, это простые люди, больные люди, лечиться едут. Где же вы, где? Оксана Галькевич: Смотрите, у нас был проект Ту-244, сверхзвуковой, дальнемагистральный. Что с ним произошло? Он отменен. По каким причинам? Сколько они там сделали? Один хотя бы? Ту-204, среднемагистральный, 1996 года. Су-80 три штуки сделали как раз для местных региональных авиалиний. Где он? Магомед Толбоев: 10 лет на Ту-334 я летал в Иран, на остров Киш на их выставку на продажу. Американцы запретили. А вместо того, чтобы своим делать, его убили в угоду Superjet. Оксана Галькевич: Работа над проектом Ту-334 продолжается? Магомед Толбоев: Продолжается. Русские люди никогда не сдаются. Как Т-34 во время войны делали в тайную, также мы делаем. Мы работаем. Оксана Галькевич: Мы воевали сами с собой. Константин Чуриков: Я специально открыл СМС-ки. Из Воронежской области шутят: "Нужно срочно переходить на дирижабли". Самара пишет: "Авиастроение в России погубил тот, кто разрешил покупать бэушные самолеты за бугром". Немного о заводе Тушинский машиностроительный завод город Москва, который производил "Буран", сейчас он находится в стадии банкротства. "О чем говорить, если даже такие заводы умирают?". Давайте примем звонок, у нас на связи Виктор из Самары. Оксана Галькевич: Виктор, здравствуйте. - Здравствуйте. Меня зовут Виктор Михайлович, я 40 лет отработал моторостроителем, последние 15 лет делал картера для Ту-95. Сейчас на авиационном заводе стоит на ремонте первый Ту-95, и еще за ним. Ни одного нового двигателя не делают, на Ту-160 тоже не делают, завод разваливается. Эти картера я делал последние на Ту-95 восемь лет назад. Ту территорию, на которой катали бочки – вы, наверное, знаете, это будущие картера, – развалили, отдали другому цену под станки. Возглавляют кто? Экономист, пожарники, бывшие, кто охранял зэков, у которых родители, знакомые, родственники являются там замдиректора. Есть у нас и министр промышленности, но он только деньги получает, и губернатор, которому дозвониться бесполезно, потому что ему сейчас стадионы, дороги, инфраструктура и прочее. Будьте добры, доведите до ушей президента. Это же наша гордость – - Ту-95. Константин Чуриков: Сейчас только что самостоятельно лично довели до ушей президента, как вы сказали. Оксана Галькевич: Магомед Омарович еще передаст на встрече. Правда? С 18 июля. Магомед Толбоев: Обязательно. Оксана Галькевич: Подойдите, прорвитесь через чемоданчики. Магомед Толбоев: За мной не постоят. Оксана Галькевич: Нам тут пишет телезритель из Воронежской области: "Боитесь показать мое сообщение? О чем с вами говорить?". Друзья мои, мы сейчас уже столько всего наговорили в этой студии, что нестрашно никакое сообщение показать. Юрий, город Самара. Мы действительно работаем без цензуры, все по-настоящему. Юрий, здравствуйте. - Здравствуйте. Директором этого завода был человек, который всю жизнь работал в лесном производстве. Ему сказали о проблемах. Он сказал: "А что же тут страшного? Тут страшного ничего нет. Выпустить самолет – это ничуть не труднее, чем выпустить колбасную линию". Сначала свиноферма, а потом завод и колбаса. Магомед Толбоев: Саратовский завод – такая же ситуация, сейчас колбасу и хлеб пекут на авиационном заводе. Оксана Галькевич: Наша промышленность в советское время, так или иначе, была выстроена в единый комплекс. Взаимосвязь институтов, училищ, производственных объединений, заводов. Может быть, мы до сих пор не можем оправиться, что эти связи были разорваны в какой-то момент? Как вы считаете, Олег Михайлович? Олег Смирнов: Конечно. В чем мудрость Китая, который стал за 25 лет второй экономикой мира? Мы бы были второй экономикой мира, если бы в свое время нам попался при этой смене руководителя нашей ни Горбачев, тракторист, а попался бы наш российский Дэн Сяопин. В чем сила Дэна Сяопина? Он сказал ничего не разрушать, что сделано во время социализма в Китае, но следующие шаги делать рыночные. Вот он секрет. Они стали второй экономикой. Если бы у нас вместо Горбачева попался наш Дэн Сяопин, то мы бы были второй экономикой мира. Оксана Галькевич: Он не попался нам, так сложилось. Константин Чуриков: Нам почему-то все время не везет. Магомед Толбоев: Это уже прошло, надо делать. Лучше говорить о будущем. Оксана Галькевич: Опять оглядываться куда-то назад. В той ситуации, в которой мы сейчас находимся, способны изыскать какие-то внутренние ресурсы? Олег Смирнов: Мало того, не только способны. Россия обречена быть великой самолетостроительной державой, потому что самая большая по площадям страна, лететь из Калининграда на Камчатку или Курилы, нет такого вида транспорта, чтобы добраться. Или пешком, или на лошадях, или на самолете. И мы обречены быть, потому что без авиацией Россия не будет Россией. И это обязательно случится, потому что в последние годы идёт усиленное желание, наблюдается со стороны Правительства помочь восстановлению нашего отечественного гражданского авиастроения. Константин Чуриков: Всего несколько сообщений можно процитировать. Татарстан: "Разваливают Казанский вертолётный завод. Помогите!". Кемеровская область: "О чем тут говорить? Черчения в школах нет. Стыд и срам". И пишут: "Пока на ключевых постах кореша и родственники, ничего хорошего не будет". Давайте послушаем, что говорит Александр из Санкт-Петербурга. - Здравствуйте. Я бы хотел обратиться больше к Магомеду Толбоеву. Я бывший пилот гражданской… ну, бывших не бывает. Я пилот гражданской авиации. Магомед Толбоев: Правильно. - Вы говорите много, что коррупционеры, взятки, разбазаривание. А у нас в "Аэрофлоте" было же как? 5 руб. – не деньги. Давайте сбросимся: тысяча, пять, десять. Пенсионеры, действующие пилоты возглавьте. Или Александр – пожалуйста, тоже. Возглавьте. Деньги переведем. Давайте. Это же дело. Константин Чуриков: Вы имеете в виду то, что сейчас называется модным словом краудфандинг? - Ан-20, Ан-40 Ан-24. А сейчас нет. Вы посмотрите. Раньше летчик был, на него приятно посмотреть. Может, вы знаете такого, в Средней Азии летал, земля ему пухом, Юрий Иванович Тимофеев, это был мой первый командир. Константин Чуриков: То есть вы хотите, другими словами, сказать, что почему все время ждем помощи от государства? Пора все это брать в частные, народные руки? Оксана Галькевич: Народный самолет, друзья, да. - Я говорю, тысяча, две, три. Господи, да бывшим и действующим летчикам, простите, от ж от пенсии отстегивать каждый месяц я систему эту сумму. Оксана Галькевич: Я думаю, что на такое дело… А вы, на самом деле, Магомед Омарович, напрасно улыбаетесь. Сейчас краудфандинг – это наше все. Магомед Толбоев: А что это такое? Я не знаю. Константин Чуриков: Это коллективный сбор средств, когда люди скидываются, собирают. Оксана Галькевич: Люди собирают деньги. Вот есть какая-то идея. Магомед Толбоев: Для чего? Константин Чуриков: Чтобы реализовать какой-то проект, который этим людям кажется важным. Александр, спасибо за ваше предложение. Оксана Галькевич: Спасибо, Александр. В интернете такие истории. Людей спасают, строят, поднимают. Правда. Это очень интересно. Константин Чуриков: На самом деле да. Кто-то же должен взять на себя ответственность. Знаете, у нас бывает так, что людям просто… Оксана Галькевич: Пока авиакосмическая корпорация, авиастроительная гоняет деньги… Магомед Толбоев: Я за это время построил Воскресенский аэродром, первоклассный аэродром на месте бывшего сельхозаэродрома СССР. Школу для воскресенских детей, учатся с 9 по 11. Я в Татарстане с Миннихановым разговаривал, и это единственная республика, которая сохранила малую авиацию, досаафовские аэродромы полностью. Например, моя родина Дагестан все уничтожила на корню, где воспитывают чемпионов мира и Европы, и так далее. Его нет в Дагестане. Не надо им. Пусть баранов пасту. А Татарстан сохранил. Знаете, кто как относится. Я поддерживаю везде и всюду. Я летаю со всеми, я учу многих людей, десятки, сотни в год учу. Олег Смирнов: Я еще раз подтверждаю, что Россия выйдет из этой ямы, в которую она за последние 25 лет попала в области гражданского самолетостроения. И очень надеюсь, что понесут наказание те государственные чиновники, которые допустили такое предательское событие, когда мы перешли а полностью на западную авиационную технику. Константин Чуриков: Я не буду цитировать. Вас благодарят буквально все наши зрители, которые прислали СМС-ки. Оксана Галькевич: Да мы и сами с Константином не заметили, как пролетел этот час. Спасибо, уважаемые гости. У нас сегодня в студии был Олег Смирнов, председатель комиссии гражданской авиации общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР. Константин Чуриков: И Магомед Толбоев, почетный президент международного аэрокосмического салона МАКС, Герой России, летчик-испытатель". Большое спасибо. Магомед Толбоев: Приглашаю всех на авиасалон. Константин Чуриков: С удовольствием зрителей также приглашаем.