Виталий Млечин: Мы продолжаем программу ОТРажение в прямом эфире Общественного Телевидения России. По-прежнему здесь Марианна Ожерельева, Виталий Млечин. И еще целых два часа прямого эфира у нас впереди. И весь этот час будем говорить о ценах. Потому что цены растут, сейчас это может увидеть каждый, кто ходит в магазин. Повышается стоимость продуктов, бытовой химии, лекарств, техники, автомобилей, в общем, всего. Наверное, если сейчас задать вопрос: «А есть ли такой товар, который не подорожал?», наверное… Марианна Ожерельева: Интересно, где он, да, и что это? Виталий Млечин: Наверное, не каждый его назовет. Если вообще они такие существуют. Ну вот по официальным данным инфляция превысила 12% в годовом выражении. Многим это число, 12%, кажется заниженным. Марианна Ожерельева: И мы решили спросить у вас, что подорожало сильнее всего? В рамках рубрики «Реальные цифры» будем всю неделю собирать ваши сообщения. Итак, начинаем сейчас. Номер 5445. Виталий Млечин: Как обычно. Марианна Ожерельева: Все стабильно. Указывайте, какие продукты подорожали в вашем регионе. И также сколько стоят, внимание, гречка, считаем гречку, сахар, яйца, растительное масло, молоко, картофель и мясо. Ну и до конца часа ждем ваши фотографии, в WhatsApp обязательно присылайте. Виталий Млечин: Да, кое-что новое. Марианна Ожерельева: Да, иллюстрируйте то, что вы говорите. Да, чтобы мы все видели, что это действительно так. Это важно. Виталий Млечин: Пожалуйста, наш номер WhatsApp 8-925-672-44-48. Марианна Ожерельева: 8-925-762-44-48. Виталий Млечин: А я что-то не так сказал? Марианна Ожерельева: Еще раз, третий. Была одна ошибочка, но ничего. Виталий Млечин: Подсказывают, что я ошибся. Давай третий раз закрепим, как говорила моя классная руководительница. 8-925-762-44-48. Теперь правильно сказал? Марианна Ожерельева: Теперь правильно сказал, и, более того, уже есть сообщения. И мы будем их в рамках нашего этого эфира показывать, обязательно презентовать всем вам, уважаемые телезрители. Ну, начинаем обсуждать тему? Виталий Млечин: Да, сначала посмотрим небольшой сюжет. Что с ценами сейчас, наши корреспонденты прошлись по нескольким магазинам. СЮЖЕТ Марианна Ожерельева: Ну что ж, послушали мы, увидели. Виталий Млечин: Вселяет оптимизм такой настрой вот, как эта дама, которая: «Проживем, нормально». Марианна Ожерельева: Отчасти бывает грустно, конечно, от того, что приходится терпеть и, как многие нам пишут, выживать. Спасибо вам, уважаемые телезрители, что вы откликнулись. Очень много сообщений. Виталий Млечин: Только не переставайте, пишите дальше. Марианна Ожерельева: Да, несколько фотографий сейчас покажем. Значит, вот чудесно иллюстрирующая фотография того, что такое наша реальность сегодня. Виталий Млечин: Да. Марианна Ожерельева: Итак, сахар 109 рублей. Сейчас на экране покажем эту фотографию, да. Волгоград. Еще у нас есть несколько фотографий. Значит, пока просто гречка, сахар. Вот смотрите, у кого-то продукты есть, а где-то пустые полки. Вот тоже, смотрите. Да, вот. Что-то есть, ну а где-то и пустота. И давайте гречку сейчас тоже презентуем. Потому что от региона к региону цена меняется. Если не ошибаюсь, вот так, вот показываем вам тоже. Гречка. Друзья, ну, в общем, получается, что действительно, похоже, что все, как нефть, к ста рублям приближается. Вот есть такое ощущение, что, то есть, уже меньше ста как-то сложно будет что-то найти в ближайшее время. Так ли это? Виталий Млечин: Давайте обсуждать. Много сообщений, конечно, к нам приходит на наш смс-портал, 5445. В отличие от сахара, тут стоимость не поменялась, это бесплатно по-прежнему. Поэтому пишите, пожалуйста. Вот Самарская область: «Сахар от 80 до 105 рублей за 900 граммов, не за килограмм». В Тюмени сахар 90 рублей, но его нет. Это гораздо хуже. Марианна Ожерельева: Башкирия: «Сахар, конфеты подорожали в два раза, мясо подорожало на 20%, как и мука». Обсудим с экспертом. Виталий Млечин: Да. И вот из Москвы еще последнее, тут достаточно подробно написано: «В одном из сетевых магазинов капуста 80 рублей, свекла 45, морковь 62, хлеб белый 44 рубля». Вот такие цены сейчас в одном из сетевых магазинов Москвы. Марианна Ожерельева: На связи с нами Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления российской Ассоциации экспертов рынка ритейла. Сергей Александрович, здравствуйте! Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей Александрович! Марианна Ожерельева: Вот это все, что мы видим, двузначные цифры и приближающиеся к трехзначным, это вот такая наша будущая реальность, да? То есть, это все только начало? Разгонится все, и к лету, видимо, вообще запредельные ценники? Сергей Илюха: Реально сейчас это повышение цен на ажиотаже. То есть, объективно, вот все те факторы, которые сказались, смогут сказаться и так далее, они еще себя не отыграли. И накладываются три фактора. Первый – инфляционные ожидания покупателей, у кого есть деньги. Второе – опасение, что все может исчезнуть. И третье – это неуверенность, скажем так, производителей, дистрибьюторов, наверное, в какой-то степени, что они смогут товар закупить там, где они покупали, по нормальным ценам. Поэтому вот одни готовы дорого покупать, другие хотят дорого продавать. Виталий Млечин: Но это действительно какой-то кризисный момент? То есть, это временно? Или теперь всегда так будет? Сергей Илюха: Я считаю, что это временно, потому что нет объективных причин для того, чтобы сахар, который лежал на складе и был закуплен по 30 рублей, неожиданно начал отгружаться не по 40, а по 60-70 рублей. Марианна Ожерельева: Сергей Александрович, а ведь в пандемию-то это проходили именно сахар и гречка, да, сметались. А почему сейчас так произошло? Вот тоже боязнь? Ведь это уже было, причем, недавно было. Когда говорят там про 1990-е годы, да, но это все-таки такое отдаленное прошлое. А это прямо вот-вот, год-два назад было. Почему ситуация повторяется? Вот с точки зрения там социологии потребления, как это, и чем можно объяснить, что они с этим сахаром будут делать? Сергей Илюха: Ну если социология, то давайте подумаем. Кто больше всего метет сахар, крупы и так далее? Это, ну, пожилые люди. И с точки зрения их жизненного опыта, 1983-й год, 1985-й год, 1991-й. Марианна Ожерельева: Так. Сергей Илюха: 1998-й. Они, ну, на самом деле, это уже период, когда они были зрелыми людьми, у них сформировалась модель потребления. И они понимают, что, если есть опасность, что что-то пропадет, надо купить крупу и сахар. Без остального они переживут. То есть, это для нас, для тех, кто, можно так сказать, динамично встраивается в процессы какие-то, современный опыт, почти современный и давний опыт отличаются. А так есть модель поведения. Она сработала в 1998-м году, она сработала в 2014-м, она сработала в 2021-м, она сработает и сейчас. Поэтому бабушки бегут в магазины. Марианна Ожерельева: Вот бабушки бегут в магазины. Нам пишут, что надо просто подождать. А можно сейчас, действительно, вот правильное поведение потребителя в том, чтобы ждать? Ведь страшно, боязно все-таки за то, что будет завтра. Нестабильные рынки и нестабильная ситуация вообще в мире. Сергей Илюха: Здесь модель потребления очень сильно зависит от того, сколько у человека денег. Если у человека много денег, он боится, что они обесценятся. И вот в этом случае он обращает свое внимание на бытовую технику, на автомобили. Хотя они подорожали, ну, понимаете, в абсолютном выражении значительно лучше. Если у человека есть какой-то запас, и он понимает, что ему придется все равно это покупать, он создает запас. Ну, в первую очередь, из необходимых товаров. Допустим, скоро дачный сезон, он купил кондиционер, он купил там какой-то бассейн и так далее. Если у человека мало денег, и он все-таки хочет себя обезопасить, он бежит за тем, что ему понадобится точно, и что может подорожать или исчезнуть. И вот, к сожалению, у нас не очень, не так. У нас достаточно широка, велика доля людей с доходом, ну, ниже среднего, назовем его так, которые увеличивают свою безопасность за счет того, что покупают самые необходимые продукты питания. Потому что понимают, что это может понадобиться. Что, если, все подорожает, они не будут есть сахар, кашу и сами себе печь хлеб. И поэтому они, это стратегия безопасности. Как только у них кончатся деньги, вот этот вот резерв, который они хотели истратить, волна спадет. Как только начнет спадать волна вот тех, кто себя обезопашивал с помощью, слово какое неудобное, те, кто повышал свою безопасность с помощью крупы и сахара, товар появится в магазине. И, ну я думаю, должно произойти с помощью государственных органов, снижение цены на него. Марианна Ожерельева: Вот, Сергей, с помощью госорганов снижение цены. Очень много сообщений, где ФАС, все ждут ФАС заявлений. Есть, значит, и про эти 5% наценки, вот эти рекомендательные истории, и про то, что еще на той неделе ФАС начал проверять крупнейших производителей сахара в нашей стране. Всему голова ФАС сейчас, получается? То есть, все ждут какого-то решения от антимонопольщиков? И могут ли они как-то реально повлиять на рынок? Сергей Илюха: Кто-то должен навести порядок. Марианна Ожерельева: Кто, кто этот человек? Сергей Илюха: Получается, этот человек – ФАС. Марианна Ожерельева: ФАСу сказали: «Фас!», и ФАС пошел? Сергей Илюха: Нет, ФАС давно собирался пойти, но тут дело в том, что, ну, я сказал уже, что нет объективных причин для того, чтобы переоценивать запасы. Реально отгрузка стала просто дороже. И, я считаю, просто надо задать вопрос тем же производителям сахара: «По-че-му? Обоснуйте». Раньше эту роль выполняли торговые сети. То есть, когда нет ажиотажа, когда нет дефицита, торговая сеть достаточно жестко вела переговоры со своими поставщиками в плане повышения цены. То есть, условно, приходил поставщик того же сахара и говорил: «Я вот хочу вам продавать сахар по, не по 40 рублей, а по 50». Сначала его спрашивают, чем это обусловлено. Потом говорили: «Хорошо, подожди». Звонили тому, кто готов поставлять по 40, и брали у него. То есть, нерыночное повышение цены, когда нет дефицита, оно не понимается. Когда есть дефицит, здесь совершенно другие механизмы. И, ну я думаю, сейчас вот и сети наведут порядок. Но ФАС должно, скажем так, заняться профилактикой, чтобы в дальнейшем такого не произошло. А то сейчас у нас с маслом будут проблемы, масло будет в четыре раза, бумага, опять же. Марианна Ожерельева: Уже выросла, да. Виталий Млечин: Да, вот с бумагой действительно сложности. Вот нам пишут из Самарской области: «Бабушки бегут в магазин, чтобы обеспечить детей, внуков, которые работают. И молодежь тоже помногу берет». Марианна Ожерельева: Из Тверской области. Виталий Млечин: Из Тверской области, да. Так что, бывает всякое. Еще несколько цифр давай, да. Марианна Ожерельева: Можно из неизвестного региона пишут: «ФАС не надо. Это «совковое» мышление». Тоже другая точка зрения. И несколько цифр, значит. Что мы имеем? Виталий Млечин: Давай, ты смотри пока фотографии, вот нам. Марианна Ожерельева: Вот Вологда. Виталий Млечин: Давай покажем. Марианна Ожерельева: Вологда. Пустые полки, смотрите, коллеги. Значит, сахар 69 рублей, сахар-рафинад 27 рублей, 43 рубля «Русский сахар». Вот презентую вам вот такие картинки. Сейчас в российских регионах. Виталий Млечин: Вот из Амурской области сообщение: «Сахар 100 рублей, морковь 108, капуста 136, картофель 80, гречка 110, рис 75, бананы 230 рублей». Ничего себе! Марианна Ожерельева: Бананы ладно, их привезли. Сергей Александрович, у всех же вопрос. Ну, то, что завезли, да, вот то, что у нас не растет, ну хорошо, с этим можно согласиться, как-то это принять и перестать эти бананы есть. Но когда это свое, и то, что еще и лежало… Вот хоть вы и сказали, что растет там отгрузка, да, что-то еще там, бензин, говорят, подешевел. Ну почему так? И может ли быть, давайте в этом идеальном мире условия для всех хороши чтобы были, справедливая некая цена. Ну, хотя бы на гречку, макароны, масло. То, что мы в ежедневном режиме потребляем. Сергей Илюха: Ну, спекулянтов просто призвать к порядку, и все. Марианна Ожерельева: Так к ритейлу тоже вопросы есть. Вы про спекулянтов, а граждане про вас пишут, про ритейл, что вам привозят по 20 рублей, а вы потом наценку всю эту делаете в магазинах. Сергей Илюха: Сначала спекулянтов призвать. Вот в данном случае, я считаю, ритейл не всегда себя ведет логично. Причем, вы знаете, есть два варианта борьбы с, скажем так, излишним потреблением. Марианна Ожерельева: Так. Сергей Илюха: Ну да. То есть, первый – это административный, да? Не больше там 3-5 пачек в одни руки. В одной из сетей я видел другой способ. То есть, если берешь одну пачку сахара, он, условно, стоит 70 рублей, пять пачек сахара – 75, десять пачек – 80 рублей за килограмм. Марианна Ожерельева: На повышение, значит, наоборот, не скидку за то, что больше товара берешь. Виталий Млечин: Сергей Александрович, вот вы говорите: «Призвать ритейлеров, да, к порядку». А как, какие есть вообще законные методы вот этого призывания к порядку? Потому что, вот как мне кажется, да, вот как я это понимаю, ведь у нас же свободная рыночная экономика. То есть, если в каком-то магазине руководство магазина решило продавать сахар не по 100 рублей, а по 500 рублей, кто им может это запретить сделать? Смысл же рыночной экономики в том, что там, где дороже, туда люди просто покупать не пойдут. И купят в соседнем магазине, где дешевле. Марианна Ожерельева: А такое есть, конечно, да. Сергей Илюха: Законных на сегодня инструментов нет. То есть, у ФАС есть какие инструменты? Есть понятие «картельного сговора», когда все собрались, договорились, подняли цены одновременно. Есть понятие «использование доминирующего положения». Когда какой-то игрок диктует свои правила на рынке и так далее. Ну, то есть, обе эти ситуации напрямую на сегодня не использованы. Одно время у нас было регулирование наценки на социально-значимые товары. На уровне подзаконных актов, скажем так. Сейчас этого у нас пока тоже нет. То есть, пока все идет на уровне: «Ребята, давайте, в общем-то, вы самостоятельно ограничьте наценки». И, в принципе, ну, учитывая ситуацию, большинство сетей на это идут. Я думаю, на это пойдут и производители. Если ситуация не решится на уровне саморегуляции, саморегулированного ритейла, то, скорее всего, найдутся административные решения, которые, под которые или подведут законную базу, в связи со сложившейся ситуацией, скажем так, в стране. Или же просто появится сначала прецедент какой-то, что за превышение цен, допустим, призвали к ответственности. А потом этот прецедент начнет тиражироваться. То есть, на сегодня пока все идет на добровольных началах. Вы знаете, крупнейшие рыночные сети самостоятельно ввели сначала на продуктовом рынке ограничения на наценки на ряд социально-значимых товаров. Сейчас поддержал это «Эльдорадо» и «М-Видео». То есть, пока это не принудительно, а добровольно. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое! Виталий Млечин: Спасибо! Марианна Ожерельева: Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления РАЭРР, был с нами на связи. Мы продолжаем тему эту обсуждать. Продолжаем показывать фотографии, вскоре покажем. Виталий Млечин: Покажем? Марианна Ожерельева: Давай сначала эксперта представим. Виталий Млечин: Да, договорились. Марианна Ожерельева: А я пока подготовлюсь. Виталий Млечин: Правильно. Сергей Балаев с нами на прямой связи, первый заместитель председателя Московского Крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «Эко-деревушка». Сергей Валерьевич, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Здравствуйте! Вот как раз к вопросу о фермерском хозяйстве, да? Давайте молоко покажем, сколько стоит. Виталий Млечин: Да. Марианна Ожерельева: И того. Почти 60 рублей. Вот так, 59,99. Виталий Млечин: Вот так вот. Сергей Валерьевич, расскажите, пожалуйста, про ценообразование. Вам пришлось поднять цены на свою продукцию там в последние пару недель? Сергей Балаев: Ну, смотрите. Я сейчас внимательно слушал представителя сетей, который говорил, что они там самоорганизуются. А мы с вами когда-нибудь видели, чтобы там 20 лис, которые собираются идти в курятник, самоорганизовались? Ну, вы себе такое мало можете представить. Вот что такое самоорганизация ритейла. Значит, я уже эти многие годы говорю, говорил и буду говорить: пока государство не начнет заниматься ценообразованием, никакого свободного рынка в нашем понимании не существует… Виталий Млечин: А что значит, государство должно заниматься? Марианна Ожерельева: Да. И свободный рынок – это как так? Сергей Балаев: Вот я вам докладываю, что в нашей стране сахара очень много. Его такое количество, что, сколько бы сейчас наши бабушки ни хватали с тележек сахар, он не закончится до следующего урожая. И его в таком количестве, что люди, производящие сахар, конечно, радуются, что он продается. И сейчас он пропадает в магазинах только из-за логистики. Ну просто, не предусмотрено такое количество перевозки товара, как началось во время ажиотажа. Я бы разделил это на несколько, все-таки, частей. Одно дело – ажиотаж, когда народ просто хватает то, что ему не нужно, и тогда не справляется логистика. А другое дело – когда какой-то продукт действительно дорожает по такой-то или такой-то причине. Ну вот, вы у меня спросили: изменилась ли какая-то цена? На наши все услуги, все, что мы оказывали, ничего не изменилось. Но, например, на косметическую продукцию, которую я продаю, у меня изменилась цена. Почему? Ну, например, у меня самый дорогой флакон из Китая. Ну, я не использую дешевые флаконы. У меня есть ингредиенты натуральные, которые едут из Германии. И, конечно, они, соответственно, не просто логистика ухудшилась, а этого просто сейчас на складе нет. И вот только иностранные какие-то там логистические или ингредиенты, влияют на стоимость продукции. Сахар производится у нас. Что касается морковки. Ну, мы с вами и в том году говорили, что весной морковка, все овощи, любой овощной набор вырастет в цене. Ну почему? Да потому, что как хранилищ не было, так и нет. Потому что у наших сельхозпроизводителей к весне заканчивается продукция. Вот из-за этого у нас и такие цены. А дальше ритейлер, кстати, очень ленивый ритейлер, они сейчас не спешат, они не бегают, не ищут новых там поставщиков. Они думают, что все само как-то у них сейчас там решится. И он начинает уже закупать продукцию импортную, а она у нас подвязана под евро и под доллар. Тут все очень просто. Марианна Ожерельева: Давайте картинку покажем, раз мы говорим про плодовоовощную продукцию. Итого, магазин «Пятерочка», капуста белокочанная 67 рублей практически. Вот это справедливая цена? 67 рублей, капуста, своя. Вот смотрите, вот. Сергей Балаев: Вот да, если вы у меня сейчас спрашиваете, ведь в этой цене, в этой цене заложено и ритейлер, и посредник, и еще кто-то. Но как производитель получал свои копейки, так и получает свои копейки. Ничего не изменилось. Я еще раз. Вот сейчас есть такая ситуация, пока это не война, спецоперация, да, ну давайте изменим ситуацию, ну давайте будем об этом говорить. Ну не может быть продовольственная безопасность отдана в руки каких-то коммерсантов, которые в нашей стране решают, какую делать наценку. Ну не может быть такого. Ну никому из вас с нами этот рынок дикий не нужен. Я не хочу жить вот в таком рынке. Я хочу, чтоб сельхозпроизводитель, который выращивает эти огурцы, помидоры, чтобы он смог вырастить, чтобы он смог сохранить, чтобы мог довезти. И чтобы это был не мартышкин труд, и чтобы не с утра до вечера там в навозе сидеть, чтобы сельхозпроизводитель где-то мог и отдохнуть, и что-то себе позволить купить. Ну не должны эти, они уже все заработали, все, что они могли, ну хватит уже, ну пора уже… Марианна Ожерельева: Сергей, а давайте про сельхозпроизводителя. Что надо сделать? Вот инвестиции вам нужны, государственные какие-то субсидии? Что еще? Вот прямо поэтапную программу. Сергей Балаев: Смотрите, вот когда мы говорим про субсидии, люди неправильно понимают. Субсидия субсидии рознь. Когда мама на ребенка получает субсидию, и все понимают, что сельхозпроизводитель получает так же субсидии. Каждая мама получит субсидию на ребенка, но совсем не значит, что сельхозпроизводитель получит выданные субсидии. Эти все субсидии распределяются по агрохолдингам. Не доходит до 80% это, до фермера. Ну должно быть так: если у человека корова, то Минсельхоз местный должен ему компенсировать, если у него есть компенсация на корову. Если у него есть коза, пусть получит компенсацию. Или не надо давать никаких субсидий. И тогда не говорите, что они есть. Нам нужно срочно сельхозпроизводителям строить хранилища. В срочном порядке. Мы не можем ничего сохранить, но где деньги взять? Банки не дают ни льготных кредитов, никаких. Это миф, что сельхозпроизводителям дают деньги. Не дают банки никакие. И не будут давать, и не собираются давать. Пока не будет срочно каких-то решений. Марианна Ожерельева: Сергей, можно по субсидиям все-таки подробней? Смотрите, мы говорили про хлеб и производителей хлеба. Они сейчас получают субсидию. В обмен на это им запрещено повышать цены. И они обратились к Правительству с тем, чтобы уже и не надо, может быть, субсидию, но мы должны, вот мы чувствуем, что нам пора поднимать цены, потому что у нас вот это, вот это дорожает. И мы сейчас очень много говорим, и на той неделе, да, по молоку было тоже. Вот что входит в стоимость молока? Начинается все с корма. Отечественный он или зарубежный. Сейчас он подорожал. Вот как вы видите этот механизм? То есть, понятно, что производителей много, например, у каждого свои потребности. С чего надо начинать? Про хранилища здесь понятно. А дальше как? Вот вы говорите: субсидия субсидии рознь. Ну вот нет этих денег. Как их получить? Сколько это должно быть в банке? Ну, ставка 20%, ну какой кредит? Понятно, что это для малого и среднего бизнеса сегодня неподъемная история. Что в этих условиях делать? Ну, то есть, вам дадут некий амбар, допустим, да, и там, условно, некие льготные каникулы, будем, да вот? Скажем, полгода вы не платите за него. Вот это могло бы быть механизмом? Чтоб конкретные предложения звучали. Сергей Балаев: Смотрите, слава богу, с зерновыми в нашей стране все хорошо. Мы обеспечены зерном, и здесь вообще вопросов нет. Иностранцы давали нам этим заниматься. Почему? Потому что они не хотели выращивать сами зерно и тратить такие тысячи гектаров на посевы. Что касается овощных наборов. Вы понимаете, что, для того, чтобы заложить, нужно построить хранилище. Так вот нам, чтобы Минсельхоз назвал, какое количество хранилищ нужно нашей стране. И чтобы завтра их начали строить. Какие механизмы они будут придумывать, что они будут придумывать, пускай нам докладывают. Но эти хранилища должны быть построены в этом году. Вот и все. Пускай это будет, как на войне. Пускай это будет срочно. Вот у вас сейчас идет видео. Это ангар, который закрыт пеной, и здесь идет сортировка картошки. Вот такие ангары нам нужны. Марианна Ожерельева: Спасибо. Сергей Балаев: Вот картошка там заложенная. А у нас не хватает. Марианна Ожерельева: Это понятно. Спасибо, Сергей! Виталий Млечин: Спасибо! Сергей Балаев. Марианна Ожерельева: Сергей Балаев, первый заместитель Московского Крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «Эко-деревушка». Виталий Млечин: Давай несколько сообщений. Марианна Ожерельева: Очень важно. Давай. Виталий Млечин: «У нас в Ростове, – пишут нам, – капуста стоит 73 рубля, морковь 46, свекла 51, лук был 20, стал 25 рублей». Это на четверть подорожало. Марианна Ожерельева: А вот в Омской области капуста 115 рублей. Виталий Млечин: В Мурманской области картошка за 43 рубля плохая, белорусская хорошая, 3 килограмма 300 рублей. То есть, сто рублей за килограмм. Марианна Ожерельева: «Ажиотаж – это результат недоверия», – пишут нам из Пензы и просят еще, много сообщений, что все-таки не надо регулировать. Боятся дефицита на полках, который уже в некоторых регионах есть по тому же сахару. Видимо, это такая примета времени сейчас. Виталий Млечин: Ну и гречка в Тюмени 140 рублей за килограмм. Марианна Ожерельева: Продолжаем. Виталий Млечин: С нами на прямой связи кандидат экономических наук Михаил Беляев. Михаил Кимович, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Здравствуйте! Виталий Млечин: Михаил Кимович, мы вас видим, но не слышим. Михаил Беляев: Да, неужели? Виталий Млечин: Все, замечательно. Марианна Ожерельева: Хорошо. Виталий Млечин: Михаил Кимович, с сахаром вроде разобрались. Сахар уже достаточно давно обсуждаем, все говорят в один голос, что сахар есть, просто его весь скупили. А с бумагой что произошло, расскажите, пожалуйста. С офисной, которая для принтеров. Михаил Беляев: Ну, с офисной бумагой произошло то, что она практически у нас все-таки импортной поставки, значительное число этой бумаги. Ну, а понятно, как у нас с импортом дело обстоит, он поставлен на паузу. Я надеюсь, на паузу поставлен. И через некоторое время все-таки вопрос этот будет решен, с собственной бумагой. Так что, тут это пример такой, строго индивидуальный. Марианна Ожерельева: Михаил Кимович, а почему она западная-то? Вы объясните просто это. Как так случилось, что у нас столько леса, и, как оказалось вдруг внезапно, мы столько нового узнаем каждый день, что у нас было и чего нет. Удивительно просто. То есть, нет своей, отечественной бумаги. Это как такое может быть? То есть, весь лес в Китай отправили и все? Михаил Беляев: Так вот устроено, что развивается в ту сторону, где, особенно внешняя торговля, где наименьшие издержки, где наиболее выгодно, допустим, купить и произвести. Вот у нас был определенный период, особенно с 1990-х годов, сложилось так, что выгоднее было эту бумагу покупать за рубежом, ввозить к нам, а не производить у нас внутри страны. Хотя, я вам хочу сказать, так немножко охладить пыл насчет этого самого леса, вообще производство бумаги – это крайне вредное производство. Это дело не в том, что лес уничтожается, а еще там это химически очень вредное производство, которое оказывает негативное влияние на всю окружающую среду. Но это, так сказать, в стороне можно оставить. А в принципе, так вот сформировалось, вследствие сравнительных издержек производства то, что у нас значительная часть офисной бумаги, хорошей такой, добротной, она поставляется из-за рубежа. Ну и тут вот дефицит этот самый сработал. Тут в чистом виде вот такой вид. Хотя у нас и своей бумаги достаточно. Вот офисной бумаги, мы ее производим не достаточно, а значительное количество. Одно время вообще было плохо, теперь как-то лучше. Но все равно, если есть где-то какой-то дефицит и какой-то перекос на таком вот ажиотажном спросе, опять уже, извините, упомяну вот эту вот неуверенность в том, что в скором времени ситуация может быстро исправиться, ну, закупается впрок, так же, как и со всем остальным. Виталий Млечин: Вот только что пришло сообщение из Рязанской области: «Весь сахар у бабушек на балконах, у меня в том числе. На троих детей хватит на два года». Ничего себе, вы запас сделали – на два года на троих детей. Невероятно. Михаил Кимович, скажите, пожалуйста, все-таки, казалось бы, ведь продавцы зарабатывают не только на цене, но и на количестве. То есть, чем больше покупают, тем выгоднее продавцу. А почему же тогда торговые сети вот уже, получается, за несколько недель не смогли наладить более масштабные поставки сахара на полки, если он есть? Михаил Беляев: Ну, вот мы опять возвращаемся, тут вот совершенно правильно предыдущий эксперт говорил о производстве и о трудностях производства, но я бы подошел к цене и с другой стороны. То есть, цепочка, она имеет начало и имеет конец. Вот начало мы рассмотрели, и там были поставлены правильные вопросы, на мой взгляд. Они должны быть решены. Но конечная цена, все-таки, понимаете, появляется все-таки на полке магазина. И надо, на мой взгляд, смотреть с конца к началу, раскручивать всю эту историю ценообразования. И понимание того, что у нас все-таки рынки устроены по принципу монопольного доминирования определенных конечных продавцов. Не производителей, а именно конечных продавцов. А монополист, он устроен таким образом, что, когда… Это закон рынка монополистического. Как только у него появляется возможность повысить цену, он тут же это делает. Причем возможность и ссылка может быть абсолютно любая. Вот чуть изменилась ситуация в негативную сторону, чуть качнулась в сторону неуверенность, чуть качнулось в сторону ажиотажного спроса, и это монополистом моментально используется. А это, в свое время, дает дополнительную раскрутку. Видят, ага, там еще, может быть, и вбросы там определенные информационные, полезные для монополии, что вот, смотрите, скоро будет дефицит, скоро будет, этот самый, рост цен. И все, естественно, реагируют на это. Лето грядет, тяпки наточены, значит, урожай смородины ожидается неплохой, значит надо тут быстренько покупать сахар, пока он окончательно не подорожал и окончательно не исчез. И начинается вот эта вот самораскрутка. Теперь ответ на ваш вопрос. Это политэкономический. Что выгодней? Вот был такой, знаете, экономист, подзабытый ныне, значит, борода окладистая. Назывался он Карл Маркс. Вот этот Карл Маркс, когда вскрывал основные пружины работы капиталистического механизма, он говорил, что движет не столько, так сказать, норма прибыли, сколько масса, масса прибыли. И вот подумайте сами, что вам выгоднее продать – 50 единиц по 100 рублей или 100 единиц по 50 рублей? На мой взгляд, 50 единиц по 100 рублей продавать менее хлопотно, хотя выручка и та, и та получается. Виталий Млечин: Михаил Кимович, так можно же, весь плюс ситуации для продавцов в том, что можно продать 100 упаковок за 100 рублей. Марианна Ожерельева: Лишь бы привезли эти 100 упаковок вовремя. Виталий Млечин: Конечно. Михаил Беляев: Вот когда их 100 привезут, вот если бы их привезли, вот он их по 100 и будет продавать, а вовсе не 50, как вам кажется. Марианна Ожерельева: Можно еще? У нас есть положительные новости. Например, написали нам из Ленинградской области: «Никакого дефицита с продуктами и очередей в Санкт-Петербурге нет. Вчера спокойно купила сахар в «Пятерочке» по 60 рублей». Пока, по-моему, это самые мизерные цены, которые мы видим из всего того, что нам присылают. И еще, Михаил Кимович, предложение: «Магазины должны быть государственными. И тогда цены не будут расти». Вот как вы считаете, сейчас время перемен? Вернемся в прошлое или нет? Михаил Беляев: Да нет, в сторону, конечно, я не противник того, чтобы было государство. Государство, оно должно участвовать в определенных отраслях. И, прежде всего, это инфраструктурные отрасли. И я за то, чтобы именно Федеральная антимонопольная служба контролировала и ограничивала. Но, повторю, не цены, а она должна контролировать аппетиты монополий и их аппетит к повышенной прибыли. Дело в том, что отражается-то это на цене вроде бы одинаково, цена тормозится. Но включаются разные экономические механизмы. Одно дело, когда вы ограничиваете цену, но монополия продолжает получать свою монопольную прибыль. Тогда это ведет к дефициту, как, действительно, говорят наши оппоненты. А когда вы ограничиваете монопольную прибыль, позволяя им получать среднюю отраслевую, это тоже сдерживает цены, но включает совершенно иные экономические механизмы. Ну, тут за пять минут все механизмы не расскажешь, но поверьте мне. Вот отдельные примеры я не очень люблю, что кто-то пришел, ему повезло купить за 60 рублей кило сахара, но мы же обсуждаем общую ситуацию, да? И на единичном примере тиражировать ее на всю вообще экономику России, по всем регионам, совершенно неправомерно. Но и возврат к государству, тогда надо возвращаться, чтобы все было государственное, все было плановое, чтобы не было частного предпринимательства, чтобы все было государственное. Мы это разок уже тоже проходили. И, кстати, проходили вот в 1980-е годы по линии подавленной инфляции так называемой. То есть, это иллюзия, что все было там стабильно, и прочее. Понимаете, было бы стабильно, не было бы у нас перестройки. Марианна Ожерельева: Михаил Кимович, раз мы заговорили про регионы, не могу не вспомнить, в одном из последних интервью Наталья Зубаревич, как раз специалист по регионам, она говорила, что вот в свете того, что сейчас происходит, к лету мы уже все почувствуем. То есть, пока рано говорить, да, это сейчас точно неизвестно никому. И вот как раз регионы, там, где что-то возделывают люди, да, деревни, села и так далее, там будет попроще. А вот как раз-таки в центральной части, условно, крупные города, где в магазинах пока еще есть зарубежное, оно просто физически присутствует, пока еще ценник не так скакнул. Вот как раз-таки центральная часть может на себе дефицит тех или иных товаров ощутить в большей степени. Вы с этим мнением согласны? Что там, где возделывают картошку, там будет попроще? Михаил Беляев: Ну, не то, что ее возделывают. А ее возделывают на частных вот этих, индивидуальных участках. И действительно у нас, вы понимаете, даже вот при советской власти, которую сейчас вспоминали, у нас в картофельном рационе снабжение до 40% было. Вот такой самодеятельно выращенной вот этой картошки, что, на мой взгляд, в общем, это не очень хорошо для общества, которое считало себя развитым в экономическом отношении и социальным. Что у нас значительная часть вот этой культуры, то есть огородной, она удовлетворялась за счет садово-приусадебных вот этих хозяйств. Ну, конечно, Зубаревич права, что там, где эта картошка выращивается и которая складывается, складируется в подвалы, я думаю, сейчас она будет выращиваться с удвоенной энергией теми, кто может ее выращивать. Естественно, будет снята дополнительная нагрузка, спросовая, с торговых сетей. А там, где она не выращивается, или там, где люди уже отвыкли, например, эту картошку выращивать, ну, вот в крупных городах, я по Подмосковью смотрю, молодежь уже не очень заставишь эту картошку выращивать. И я, хоть и не молодежь, а меня тоже этот картофель, копать огород, вряд ли приспособишь. Это надо, не знаю, что бы случилось. Естественно, тут будет спрос выше, и спрос на торговые сети… Марианна Ожерельева: Спасибо, спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Марианна Ожерельева: Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Очень интересный у нас получился сейчас час. Много сообщений. Виталий Млечин: Да. Давай, мы еще успеем, парочку успеем прочитать. Из Ростовской области: «Я не понимаю, почему люди скупают столько сахара, цена была 45 рублей, сейчас 60. Машины заводят, тотчас разбирают. И с лекарствами тоже сложности». Марианна Ожерельева: Из Самары пишут: «Ну ладно сахар, а куда соль-то пропала? Вот куда она делась?». Тоже возникает вопрос. Виталий Млечин: Москва: «Сахар – это не еда. Можно обойтись. А вот гречка за 200 рублей не радует. Очень подорожали овощи. Капуста 100, помидоры 250». Ну и так далее. Пора нам прерваться ненадолго. Буквально через три минуты продолжим программу ОТРажение. Оставайтесь с нами. Марианна Ожерельева: Оставайтесь с нами. Виталий Млечин: Никуда не уходите, пожалуйста.