«Реальные цифры»: чем занимаются дети?

Гости
Ольга Леткова
председатель Ассоциации родительских комитетов и сообществ
Екатерина Бурмистрова
мама 11-и детей, детский психолог, семейный психотерапевт

Марианна Ожерельева: На этой неделе в проекте «Реальные цифры» мы спрашивали: «Чем увлекаются ваши дети? На какие дополнительные занятия ходят? И во сколько, конечно, вам это обходится?» Вы отвечали. Пора подвести итоги. И вот что получилось.

Виталий Млечин: Почти треть зрителей написала, что дети занимаются спортом. Лидируют плавание, футбол, гандбол, волейбол и фигурное катание. Обходится это недешево.

Вот что пишет Татьяна из Мурманска: «Две дочери. Старшая (16 лет) занимается волейболом. Секция бесплатная, но часть расходов на соревнования – проживание/питание/проезд – за счет родителей, 3–5 тысяч рублей каждая поездка. Младшая (9 лет) занимается беговыми лыжами. Секция бесплатная, но обмундирование и лыжи за свой счет, а это деньги немалые деньги: комплект лыж, палки и ботинки – 35 тысяч».

Марианна Ожерельева: Очень много. И это не говоря о том, что бассейн, конный спорт, теннис – все эти занятия платные, так как требуют специальных площадок и оборудования. А фигуристы жалуются, что лед предоставляется в неудобное время. Чтобы это исправить, приходится платить.

Виталий Млечин: Дальше в нашем рейтинге увлечений – музыка, танцы, иностранные языки и рисование.

Насколько дорого обходится дополнительное образование детей? Вот вопрос. Четверть опрошенных рассказали, что занятия бесплатные. И в некоторых регионах появились сертификаты на дополнительное образование.

Марианна Ожерельева: Вот, например, пишут из Владимирской области: «Две дочки. Допобразование – вокал и рисование. Бесплатно, по сертификату».

И сообщение из Московской области: «Дочка 14 лет ходила на художественный кружок, на гитару, волейбол – и везде это было бесплатно. Просто родителям необходимо заранее поискать и заполнить заявление. А вот сын в детском саду не все дополнительные занятия ходит платно – и это 5 тысяч рублей в месяц».

Виталий Млечин: В среднем, по нашему исследованию, в месяц за кружки и секции для ребенка родители платят 7,5 тысячи рублей. При этом надо учитывать, что в среднем в семье сейчас двое детей – соответственно, расходы увеличиваются.

Марианна Ожерельева: Вот сообщение, подтверждающее это, из Московской области: «Все платное. Хореография – 2 500. ИЗО – 2 400. Бассейн – 3 000. Английский – 6 000. Умножаем на двоих детей».

Виталий Млечин: И получается 14 900 – в среднем.

Дальше. Краснодарский край: «Дочь одна воспитывает сына. Зарплата – 35 тысяч. 7 тысяч ежемесячно на допобразование, тысяча рублей на маршрутку, плюс перекус в школе и так далее. Соцзащита не помогает – прожиточного минимума хватает».

Марианна Ожерельева: В общем, сейчас будем говорить о сложностях и возможностях дополнительного образования. На связи с нашей студией эксперт, мы уже подключаемся сейчас.

Виталий Млечин: Ольга Леткова.

Марианна Ожерельева: Ольга Владимировна Леткова, председатель Ассоциации родительских комитетов и сообществ. Ольга Владимировна, здравствуйте.

Виталий Млечин: Ольга Владимировна, здравствуйте.

Ольга Леткова: Здравствуйте.

Марианна Ожерельева: Дорого все, дорого…

Виталий Млечин: Дороговато или не очень дорого? Вот тут же вопрос цены/качества сразу возникает. То есть понятно, что хорошее и качественное образование не может быть дешевым, наверное. Тем не менее, вот если мы хотим, чтобы наши дети занимались чем-то хорошим дополнительно, то в любом случае придется платить, и немало?

Ольга Леткова: Ну, вы знаете, на самом деле многое зависит от региона. И вообще, наверное, все на самом деле в нашем мире относительное. Если это Москва, допустим, то дополнительное образование можно получить через школу, и там многое бесплатно. Но, конечно, такие специализированные секции, спортивные, как фигурное катание, хоккей, еще что-то, они идут, как правило, отдельно. Это родители уже сами выбирают для своих детей.

Ну и они, безусловно, должны в этом случае понимать, что такие занятия, как правило, требуют определенных вложений. Если даже это идет по какой-то бесплатной программе для каких-то категорий граждан, допустим, не для всех, то в любом случае обмундирование специальное, оснащение спортивное, они стоят соответствующих денег. И, конечно, этого бесплатно, скорее всего, в большинстве случаев нет. Ну и, наверное, в ближайшее время все-таки не будет.

Марианна Ожерельева: Ольга Владимировна, а вот пишут, что бесплатное – это все некачественное и неинтересное. Но ведь не так все плохо? Разве можно сопоставлять?

Ольга Леткова: Думаю, нет, конечно. Вот такое разделение, что если платно, то хорошо, а что бесплатно, то плохо, – это неправильно. Потому что сейчас, если занимаются и бесплатно, то все равно платит бюджет. Это нельзя назвать бесплатным образованием. Это все равно платное образование, просто платите не вы. А если вы платите какому-то частнику, то совсем не факт, что он соблюдает какие-то нормы или что он ведет себя корректно, что он действительно большой профессионал. Вот тут как раз больше сомнений. Поэтому тут есть над чем задуматься.

И в любом случае, если родитель выбирает для себя тот или иной способ дополнительного образования ребенка, он должен этим вопросом озадачиться, посмотреть и профессиональное образование, и вообще кому он отдает ребенка – независимо от того, какие деньги он там платит.

Марианна Ожерельева: А с точки зрения тех, кто обучают в рамках этого дополнительного образования, у нас сегодня эта дыра восполнена? Потому что все-таки там есть категории: учитель начальных классов, старших классов. Мы можем говорить о том, что это определенная плеяда людей как бы. Что сейчас с дополнительным образованием? Это какие-то молодые девушки и молодые люди, которые, скажем, энтузиасты своего дела? Или все-таки люди со стажем тоже приходят в эти сегменты, занимают их и очень хорошо дополнительно занимаются музыкальным образованием, рисованием?

Ольга Леткова: У нас дополнительное образование в принципе всегда было неплохо развито, и там работали профессионалы. Сейчас эти учреждения дополнительного образования объединились с образовательными организациями обычными – ну, попросту говоря, школы и детские сады. Поэтому на самом деле во многих случаях те люди, которые профессионально занимались дополнительным образованием, они в состоянии все это делать, они не потеряли своей квалификации в целом. Но, конечно, отрасль как таковая испытывает дефицит кадров. И если приходят свежие кадры, то там могут быть, конечно, какие-то проблемы и так далее.

И то, что это переходит на уровень школы, допустим… А школа тоже не везде, может быть, берет дополнительное образование, что-то делает своими силами. Но в целом в этой отрасли есть квалифицированные кадры, они сохранены и работают.

Виталий Млечин: Вот нам пишут из Тамбовской области: «Бесплатно по сертификату на стрельбу ходил сын. Одно ружье на всех. Бесплатный сыр только в мышеловке».

Ленинградская область: «Бесплатные кружки неинтересные, а платные недоступные».

Почему так? Все-таки государство не может обеспечить всех детей таким разнообразием вот этих самых дополнительных кружков? И должно ли оно вообще это делать? Или все-таки как-то частникам сподручнее?

Ольга Леткова: Это расходы региона. И это зависит вообще от материального состояния региона и от того, как хорошо там вообще дела обстоят в сфере образования. Это зависит от конкретных руководителей на местах. А деньги зависят, конечно, от положения дел в регионе. Если регион бедненький, то, соответственно…

Виталий Млечин: Пятница.

Марианна Ожерельева: Пятница и магнитные бури.

Виталий Млечин: Да, магнитные бури.

Марианна Ожерельева: Из Мурманской области пишут: «У нас официально все бесплатно, просто заносим деньги. Художественная гимнастика».

Виталий Млечин: Да, это бывает. А вот еще: «Художественная школа – 3,5 тысячи. Бассейн – 5 тысяч. Итого – 8 тысяч в месяц на одного ребенка».

И Москва: «Внучка хорошо рисует, но у родителей нет средств на оплату кружка. Все равно собирается поступать на модельера».

Марианна Ожерельева: Ольга Владимировна, а знаете, что еще пишут? Помимо того, что дорого и не всегда это бесплатно, очень много сравнений с тем, каким было качественным образование дополнительное и основное в Советском Союзе все-таки: «Все было бесплатное и качественное. Это была фишка развития государства. А сейчас все это в рамках и в руках бизнеса».

Вы согласны с такой позицией, что тогда было все хорошо и, главное, это было качественно, и всех научили, и мы сегодня видим какие-то результаты? Даже, например, в том же спорте, возвращаясь к Олимпийским играм. Как бы это все было. А вот сейчас, например, может, оно хуже, потому что опять же очень много стало частного сегмента. С другой стороны, появилось больше возможностей, куда своих детей отвести.

Ольга Леткова: Я согласна с тем, что, действительно, раньше было бесплатно, можно было заниматься спортом…

Марианна Ожерельева: А на всех хватало раньше?

Ольга Леткова: И за это денег не нужно было платить таких, конечно, как сейчас, безусловно. То, что возможностей сейчас больше – может быть, да. Но раньше были дворцы пионеров. Везде, в каждом регионе, извините, в каждой «дыре» был свой сегмент дополнительного образования. На самом деле оно было достаточно доступным и достаточно бесплатным.

К сожалению, мы не можем вернуться в прошлое, но, на мой взгляд, мы должны все-таки что-то оттуда взять, какие-то почерпнуть уроки. И мы регулярно реформируем систему образования. Я думаю, что в дальнейшем нужно будет все-таки продумать еще и какие-то механизмы, может быть, позаимствовать из нашей системы образования, которая была традиционной в нашей стране, и она была одной из лучших в мире на самом деле.

Марианна Ожерельева: Спасибо.

Виталий Млечин: Спасибо.

Марианна Ожерельева: Ольга Леткова, председатель Ассоциации родительских комитетов и сообществ, была с нами на связи.

Сейчас звоночек примем?

Виталий Млечин: Да, наш зритель из Ивановской области. Илья, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Марианна Ожерельева: Здравствуйте.

Зритель: Простите, голос не совсем парадный, я слегка заболел.

Виталий Млечин: Вы берегите себя, пожалуйста.

Зритель: Я 52 года работал в музыкальной школе.

Виталий Млечин: Так?

Зритель: И сейчас по факту наше заведение находится в стадии медленного, но верного умирания. По сути, мы уже превратились в кружок художественной самодеятельности.

Виталий Млечин: Почему?

Зритель: Во-первых, этому способствовали два направления – все идет и снаружи, и изнутри. Изнутри – это те безмозглые учебные планы, которые нам поставляет наше Министерство культуры. А снаружи – это деятельность еще одного заведения. Это общеобразовательная школа. Оптимальное количество уроков у ребенка среднего и старшего звена сейчас – где-то восьми-девяти уроков в день. Это уже просто преступно, сами понимаете. И после этих восьми уроков ребенок идет к четырем репетиторам, потому что ему надо учиться дальше. Ну и возникает естественный риторический вопрос: а до музыкальной школы после этого всего перечисленного ребенок-то дойдет ли?

Виталий Млечин: А в вашей музыкальной школе сколько стоит обучение для ребенка?

Зритель: Оно бесплатное. Бог с вами!

Виталий Млечин: Ага, бесплатное. И все равно, в общем, все меньше и меньше желающих, правильно?

Зритель: Я вам скажу, сколько лет я выпускал детей… В последние годы я принимал где-то 28–30 человек, а выпускалось трое-четверо.

Марианна Ожерельева: Как снизился поток, да.

Зритель: И родители, которые мне благодарны были, они говорят: «Мы с удовольствием ходим к вам на уроки, но вы поймите нас, нам жалко здоровья нашего ребенка». У них сейчас и гастрит, и внутричерепное давление, и бог его знает чего только нет у этих детей! Господи, когда я рос, мы не знали об этом ничего.

Марианна Ожерельева: Вот нам, кстати, тоже пишут: «Надо не об образовании думать, а о здоровье». Очень много таких сообщений.

Виталий Млечин: Спасибо, спасибо большое, что позвонили и рассказали.

Вот, пожалуйста, бесплатно можно, но сил не остается. Это тоже проблема.

Давайте поговорим с многодетной мамой, детским психологом, семейным психотерапевтом Екатериной Бурмистровой. Екатерина Алексеевна, здравствуйте.

Марианна Ожерельева: Здравствуйте.

Екатерина Бурмистрова: Здравствуйте.

Виталий Млечин: Екатерина Алексеевна, как мама сначала скажите, насколько загружены ваши дети, насколько они устают в школе и сколько у них еще после школы всяких активностей.

Екатерина Бурмистрова: Вы знаете, у нас не показательный вариант, потому что моей старшей дочери 27 лет, за ней дочь – 24 года, а потом – 22 года. Это старшие. Они были очень загружены! У них были спецшколы, репетиторы – все, как говорил предыдущий звонивший педагог.

Мы потом посмотрели на вариант этого интенсифицированного образования и со следующими детьми стратегию изменили. Нет, у них все хорошо, у них хорошие специальности, они здоровые, но мы поменяли приоритеты. Поэтому средним и младшим детям мы выстраиваем загрузку по-другому, учитывая скорее выносливость и наличие свободного времени на чтение, чем перегрузка занятиями. Так что было очень по-разному, но все равно…

Виталий Млечин: А как это сделать, чтобы соблюсти, чтобы, с одной стороны, все-таки время оставалось на чтение и на отдых, самое главное, но, с другой стороны, чтобы знания все получить, еще и интересы какие-то свои тоже удовлетворить?

Екатерина Бурмистрова: Ну, у меня 12 книг опубликовано и большая онлайн-школа. Я везде говорю, что расписание школьника составлять не по тому принципу, что оно резиновое, в него нужно побольше впихнуть, а вы сначала в это недельное расписание прямо на уровне планирования вписываете свободное время, прогулку, время на чтение, ну хотя полчаса на общение человеческое, семейное, вечером, и только потом в оставшееся время вы грузите дополнительные занятия. Не наоборот, когда по остаточному принципу – здоровье, движение, чтение и общение.

Марианна Ожерельева: А вот как здесь быть, приоритеты расставить? Смотрите, с работы приходит человек поздно, мама привела ребенка из сада в 20 часов вечера, а ей очень хочется позаниматься. Все психологи говорят: «Лучше это делать утром, потому что ребенок это лучше и проще воспринимает». Но в 7 утра она его будит, они бегут в этот сад зимой по неочищенным дорожкам, например. И что? И получается здесь – и не погуляли, и образования никакого нет, ни дополнительного, ни основного. Успели бы помыться, лечь спать – и то уже хорошо.

Когда все это делать? Когда вот эту идеальную картину мира реализовывать? В выходные?

Екатерина Бурмистрова: Вы знаете, нужно фильтровать рекомендации бездетных специалистов. Потому что вот эта рекомендация – заниматься утром – при полной рабочей неделе она нереальная, она только загоняет женщину в комплекс неполноценности, в ощущение несостоятельности. Если такая у вас история, 5/2, то все занятия утренние – только в выходные.

И меняйте эту рамку, потому что нет шаблонов, которые подходят всем. Исходите из того, какие возможности есть конкретно у вас. Есть у вас 15 минут вечером? О’кей. Но надо ли грузить в этот момент ребенка интеллектуальными занятиями? Или лучше заняться общением, которое развивает эмоциональный интеллект? Это большой вопрос.

Марианна Ожерельева: А как это понять – что лучше?

Екатерина Бурмистрова: Понять, на что ребенок больше откликается, что ему интереснее, от чего горят глаза у ребенка, с одной стороны, что он делает с большей охотой. А с другой стороны, это очень важно, потому что мы воспитываем собой, своей личностью. Нужно понять, что родитель – это главный инструмент воспитания. Если вам скучно, если вам точно, если вы срываетесь, изучая что-то интеллектуальное, то ребенок это запомнит как что-то негативное, как то, что сердило маму. Поэтому берите то, что откликается вам, что интересно вам. И как бы в целом вот это недовольство во время занятий, родительское, оно запоминается сильнее, чем сам результат занятий. Вспомните сами музыку – вот то, что сейчас у нас на подложке сейчас…

Марианна Ожерельева: Было.

Екатерина Бурмистрова: …во время которой сердилась мама. Конструирование, которое раздражало папу, потому что вы не сразу делали. Вот это остается в долгосрочной памяти.

Виталий Млечин: Пишут нам из Кировской области: «Одна внучка серьезно занимается лыжами, другая – танцами. Внук – футболом и IT-технологиями. Все бесплатно и недалеко от дома». Вот, пожалуйста.

Санкт-Петербург: «Старшая дочь ходит в дом детского творчества уже семь лет. Занятия бесплатные, разные, можно найти на любой вкус. Главное, чтобы дети хотели ходить на занятия, а не сидеть в Интернете».

Но при этом, пожалуйста, Тульская область: «У нас раньше были комнаты школьника, дети ходили играть в теннис, маленькие учились вязать, чаепития в праздники. Все было бесплатно. А сейчас все ликвидировали».

То есть и в том, и в другом направлении движение есть.

Марианна Ожерельева: Звоночек?

Виталий Млечин: Да. Ленинградская область. Мария, здравствуйте.

Марианна Ожерельева: Мария, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я бы хотела внести немного корректировку в понятие дополнительного образования.

Виталий Млечин: Давайте.

Зритель: Дело в том, что сейчас все говорят: дополнительное образование, дополнительное образование. А ведь это разные вещи. Дело в том, что дополнительное образование – это то, что относится к Министерству образования. Это бывшие ДЮЦ, это кружки при школе и так далее.

А есть культурно-досуговые учреждения – это дома культуры, сейчас они все переименованы в какие-то сложные названия. Но это не допобразование, это кружки, это самодеятельные коллективы, некоторые вырастают в профессиональные коллективы и так далее. И требования, соответственно, разные и по ставкам, да вообще по всему требования разные.

Мне кажется, даже чиновники не понимают, в чем разница между культурно-досуговой деятельностью и допобразованием. К допобразованию мы традиционно относим музыкальные школы, а это всегда платно. Это художественные школы. Не кружки. Это разные вещи!

Ну а что касается платности – ну, ребята, нет ни одного бесплатного конкурса сейчас, ни единого. То есть что касается моей деятельности, хореографии, то участвуете в конкурсе – ну, тысяча за каждого ребенка.

Виталий Млечин: Понятно, понятно. Спасибо большое.

Марианна Ожерельева: И это только за участие. А еще костюмы для художественной гимнастики.

Виталий Млечин: А еще надо заплатить, чтобы выиграть.

Марианна Ожерельева: Такое тоже бывает, к сожалению. Практика показывает, такое есть.

Виталий Млечин: Да.

Марианна Ожерельева: Очень много сообщений по поводу того, что дети устают. Это же как раз к вопросу о том, как мы с ними взаимодействуем и что мы можем им дать. Все-таки получается, что если его совсем не трогать, если совсем ничем с ним не заниматься, так он и читать к первому классу не будет. А ведь сегодня это очень важный показатель. Как соска, чтобы в два года ее уже не было в России. В два года – это уже очень поздно. В пять лет – все гении! – должны читать и чуть ли не интегралы вычислять совершенно точно.

Как этим мамам, которые... Сегодня Интернет, YouTube, ты все это смотришь, видишь Моцартов практически везде и повсюду, а твой еще в этой каше ковыряется и еле-еле ложку держит в два года. Опять мы приходим к вопросу «Кто виноват?». То есть все-таки это некая такая информационная пропаганда, что как хорошо и какие детки у нас стали умные в нынешнем поколении, и самобичеванием мама занимается? Или где-то золотую середину можно найти? Что почитать такого, что нас успокоит?

Екатерина Бурмистрова: Вы знаете, сейчас есть очень разная литература и тенденции. Вот эта тенденция интенсифицированного образования, спровоцированного образования, когда после трех уже поздно, «плавать раньше, чем ходить», скорее и скорее, больше и больше…

Марианна Ожерельева: Да.

Екатерина Бурмистрова: Это то, что к нам пришло попозже. В тех странах, где началась эта тенденция раньше, они увидели, сколько срывов и сколько отложенных стратегических последствий негативных. Потому что у каждого нашего педагогического действия есть тактические последствия – прямо сейчас ребенок выиграл в конкурсе; и есть стратегические последствие – в 16 лет он нервный, у него тики, у него астенизация, он не может готовиться к экзамену.

Я не говорю, что всегда так плохо. Нужно смотреть на каждого ребенка отдельно. Но смотрите, пожалуйста, не только на тактические последствия (в три он уже читает, вы показываете всем подружкам – круто!), а как это будет потом. И вот здесь нужно собирать опыт, смотреть. Эти данные уже есть. Сейчас набирает моду концепция «ленивой мамы». То есть не интенсифицировать развитие, а подстраиваться под ребенка. Чувствовать, что вот этому ребенку, старшему, ему нужно много и быстро, а вот этому нужно помедленнее, у него другой темп развития.

И индивидуальный подход – вообще ключ ко всему. Если вы нагружаете ребенка, исходя из своей тревоги, из своих страхов, из своих амбиций, из того, что вы не могли себе позволить в детстве, а теперь вы ребенка грузите, он у вас на четыре дополнительных занятия ходит, то вы хотя бы себе признайтесь: вы это делаете для себя, а не для него. И скажет ли он вам «спасибо» – это вопрос.

Избежать нужно… Последнее сейчас, закругляюсь. Нам нужно, чтобы он к десятому-одиннадцатому классу не выгорел, а хотел учиться, заниматься и продолжать свое образование. Ранние перегрузки ведут к тому, что у них на уровне десятого-одиннадцатого класса страшный откат.

Виталий Млечин: Екатерина Алексеевна, но родители же сейчас смотрят на мир, который все быстрее и быстрее. И работу найти все сложнее, и конкуренция все выше. И надо все больше и больше знать и уметь, чтобы вообще устроиться каким-то образом. И получается, что, действительно, надо с самого юного возраста ребенка как-то готовить к тому, с чем ему придется столкнуться.

Получаются как бы две крайности. С одной стороны, многие пытаются максимально впихнуть в ребенка, чтобы как бы повысить его конкурентоспособность, – и выгорает ребенок, и не получается. Но, с другой стороны, если идти слишком медленно, то тогда получается, что его сверстники, то есть конкуренты, его обскачут – и он все равно не устроится.

Вот как найти компромисс между этими двумя чашами весов?

Екатерина Бурмистрова: Я отвечу очень коротко, у нас короткий формат. Смотрите. Ребенку предстоит жить в очень изменчивом мире, где каждые пять лет будут появляться новые профессии, новые возможности. И сейчас и футурологи, и методисты образования понимают, что главный навык успешного взрослого – это учиться. С высокой вероятностью им нужно будет каждые пять лет апгрейдить свою профессию. И поэтому базовый набор навыков мы ему, конечно, дать можем. Поэтому настолько в моде английский. И в музыкалки мало ходят, потому что все занимаются английским.

Но нам нужно с вами развить их soft skills, эмоциональный интеллект, адаптивность, способность учиться, гибко работать с информацией и работать в команде. Вот это те навыки, которые действительно пригодятся в будущем, а не конкретные знания. И главное, что все это может делать человек, у которого здоровы фундамент личности, который доверяет родителям, который знает, что это безопасное место, верит в свои силы, что он может учиться, а не чувствовать себя бесконечно переполняемым мешком, в который вбивают информацию.

Ну и очень важно здоровое тело, потому что сейчас растят головастиков, перегружая интеллектуальными нагрузками, ослабляют мозг и недогружают тело. Фактически человек не может потом нести эту нагрузку. Так что нужно смотреть на образование шире, в частности и на дополнительное образование.

Марианна Ожерельева: Про здоровье очень много пишут. Действительно, кружков масса, а получается, что ребенок устает.

И про родителей из Тульской области сообщение: «Надо ребенка своего любить, а не хвастаться перед знакомыми». Правильный такой тезис? Так и надо?

Екатерина Бурмистрова: Согласна.

Виталий Млечин: Мамочки некоторые перегибают палку с этим, да, это правда, это можно заметить.

Екатерина Бурмистрова: Очень сильно. Но у родителей это не специально, это же тревога. И она отчасти спровоцирована и психологами определенного направления, и педагогами, чтобы быстрее, быстрее, быстрее…

Марианна Ожерельева: А тревога за кого? За себя? Что как маму ее в этом сообществе умных матерей не поймут, не примут? Или правда тревога за будущее своего ребенка? О ком она тревожится?

Екатерина Бурмистрова: Тревога не обеспечить лучшее будущее ребенку, как бы подвести его. Это все в кавычках. Тревога быть плохой матерью, не дать достаточно возможностей. И тревога такая социальная: «У Машки пять кружков, а у меня один». Тревога сравнения себя не в свою пользу. И вот это…

Если кто-то слышит нас из тех, кому это актуально: пожалуйста, не сравнивайте себя с соседями, а своего ребенка – с детьми соседей. Включайте свою интуицию по поводу вот этого ребенка. Ну вот чувствуете вы, что вот этому сыночку нужно побольше дать, вот он берет, он хочет и он может. А вот здесь вы чувствуете: «Да, у Машки ходит, но мой такое не потянет, я буду только ругаться».

И мне кажется, что очень важно учить ребенка принимать те обстоятельства, которые есть.

Виталий Млечин: То есть получается, Екатерина Алексеевна, что это вообще больше родителям надо приспосабливаться к этому миру, вообще самообразовываться и понимать, что нужно детям?

Екатерина Бурмистрова: Да. Потому что решаем за детей мы, и решаем долго. И если мы в неврозе, куда еще ребенка запихнуть, и не выбираем осознанно, то, конечно, мы запускаем не те реакции. Так что всем удачи и спокойствия!

Марианна Ожерельева: У нас очень осознанные телезрители, из Нижегородской области пишут: «Необходимо учить правилам безопасной жизни, поведению в семье и в обществе». А то очень много появилось личностей, нарушения их границ, и это как-то противоречит всему и вся.

Екатерина Бурмистрова: Да, я совершенно согласна, это база. Конечно, если были бы занятия, повышающие психологическую грамотность, и в школах, и в садах, и для детей, и для родителей, на уровне федеральном, то это было бы прекрасно. Так же прекрасно было бы наличие сертификата на допобразование для незащищенных слоев населения. У меня вот такая мысль – green card, «зеленая карточка» на какую-то суммы, и ты можешь это потратить только на дополнительные занятия, если нет бесплатных.

Марианна Ожерельева: Это очень разумно.

Екатерина Бурмистрова: Хотя бесплатного много.

Виталий Млечин: Спасибо, спасибо.

Марианна Ожерельева: Спасибо. Екатерина Бурмистрова, многодетная мама, детский психолог, семейный психотерапевт, была с нами на связи.

Виталий Млечин: Давайте почитаем эсэмэски.

Вот Пермский край: «Сын занимался бесплатно в советское время парашютным спортом. Сейчас дороговато».

Тамбовская область: «По причине перегрузок у детей появляется отвращение к школе». Это то, о чем мы сейчас говорили.

Из Ростовской области предлагают учить ребенка читать, когда он еще в утробе находится. Может быть, тоже эффективно.

Марианна Ожерельева: Из Челябинской области пишут: «Дочка ходит и в художку, и на плавание, и на английский. Психологи говорят, что ребенок устает». Видимо, и сам ребенок тоже это все подтверждает.

Виталий Млечин: Явно, что ко всему надо подходить разумно и не перегибать палку.

Спасибо.