Иван Князев: Ну а прямо сейчас, как и анонсировали раньше, мы запускаем проект «Реальные цифры». На этой неделе хотим посчитать, сколько мы тратим на лекарства и в целом на медицину. А посчитать действительно есть что. Есть точные данные: за полгода в среднем затраты на покупку препаратов и походы к врачам составили 13 тысяч рублей. Правда, тут есть очень интересный момент, Марина: люди в возрасте от 55 до 65 лет потратили на это 22 тысяч. Получается, что больше. Марина Калинина: Ну да. А у половины расходы составили менее 5 тысяч. В общем, в среднем, как Ваня уже сказал, 13 тысяч рублей получается. Ну, растет стоимость лекарств, различных препаратов. Есть данные холдинга «Ромир», который говорит, что цены на лекарства в России выросли за последний год больше чем на 11%. Сколько вы в этом году потратили на лекарства, на лечение, на обследование – в общем, в целом нам на медицину, скажем, в месяц? 5445 – номер для ваших SMS. Укажите город и сумму. И можете еще указать процент от вашего дохода, который вы тратите на эти нужды. Иван Князев: Ну а мы прямо сейчас попытаемся понять, какие лекарства самые дорогие у нас, какие препараты подорожали больше всего и почему. Вы также нам звоните в прямой эфир и рассказывайте. Ждем ваших звонков, ждем ваших SMS. Ну и поприветствуем, конечно же, нашего эксперта. У нас сегодня в гостях Сергей Еськин, директор по развитию фармацевтической компании «Пульс», директор маркетингового союза «Созвездие». Здравствуйте, Сергей Михайлович. Сергей Еськин: Добрый день. Марина Калинина: Здравствуйте. Сергей Еськин: Добрый день. Иван Князев: 11% за последний год – актуальная цифра роста стоимости лекарства? Сергей Еськин: Ну, наверное. Если взять в целом, то, наверное, да. Но при всем при этом мы понимаем прекрасно, что есть корректировка ряда препаратов как вверх, которые не относятся к списку жизненно важных, а также есть корректировка препаратов вниз, которые относятся к списку жизненно важных. И там существенное удешевление – до 6–8% по отношению к предыдущему периоду. Иван Князев: Не считал жизненно важные, но не так давно прошелся по аптекам и посмотрел, сколько стоят противовирусные препараты. Это что-то запредельное! Самый дешевый – по-моему, то ли «Анаферон», то ли еще что-то я покупал – больше 300 рублей. А дальше – прямо по нарастающей, к 1 000 рублей подбираются цены, «Арбидол» и так далее и тому подобное. Там какой-то резкий скачок. Сергей Еськин: Вы знаете, наверное, оценивать нужно препараты, не глядя только на аптечные витрины, но и в том числе глядя в разрезе отдельно взятого препарата. И там может меняться стоимость. Почему? Если вы раньше, допустим, покупали тот или иной противовирусный препарат, и там было 10, 15, 20 таблеток, то сегодня достаточно большая часть производителей идет к тому, чтобы увеличивать величину упаковки – соответственно, там может быть и 30, и большее количество таблеток. Естественно, в данном случае стоимость упаковки будет расти. То есть это не все-таки рост стоимости одной взятой таблетки. Иван Князев: Ну неужели и производители, и аптечные сети не воспользовались этой ситуацией, когда нам действительно нужны противовирусные препараты? Сергей Еськин: Вы знаете, если говорить… Иван Князев: Или их притормаживают? Сергей Еськин: Ну, во-первых, как мы знаем, есть инициативные группы, которые ходят по аптекам и, соответственно, смотрят на то, как растет и стоимость, есть или нет тех или иных препаратов. И многие препараты сейчас, в отличие от прошлого года, перестали быть в дефиците. То есть в прошлом году возникшая проблема, связанная и с развитием коронавирусной инфекции, и какие-то проблемы с маркировкой тогда, когда препараты были, но они, к сожалению, не могли пройти все этапы маркировки и тормозились на разных этапах, – соответственно, возникал дефицит. В этом году этой проблемы нет. Скорее всего… Ну, я видел статистику, которая была отмечена в прессе: рост на 12–15% объема потребления. При всем при этом отечественные производители показали рост в производстве от 30% и более. Марина Калинина: Ну давайте поговорим про производство лекарств. Насколько сейчас… У нас же постоянно уменьшаются закупки зарубежных препаратов, уменьшаются вот эти квоты на закупку – вроде как для того, чтобы развивать отечественную фармацевтику. Сергей Еськин: Да, абсолютно верно. Марина Калинина: Насколько наши отечественные производства справляются с этой задачей? Сергей Еськин: Ну, вы знаете, я на самом деле… Марина Калинина: И могут ли они справиться? Сергей Еськин: Я не вижу особых проблем сегодня по отношению к удовлетворению потребностей. Скажем так, сейчас нет смысла бежать в аптеку и делать какие-то сверхзапасы, для того чтобы себя обеспечить на случай, если заболеешь. Это точно. Другой вопрос: насколько производство наше справляется с обеспечением потребностей, исходя из того, чтобы на месте, на территории Российской Федерации не только производить лекарственный препарат, но и производить субстанции? Марина Калинина: С субстанциями вообще проблема. Сергей Еськин: Да. Марина Калинина: Мы на 90% (по крайней мере, эти цифры были несколько лет назад) зависим – от Индии в основном. Сергей Еськин: Китай, Китай в основном. Марина Калинина: И Китай, да. Сергей Еськин: Да, абсолютно верно. Ну, вы понимаете прекрасно, что решить этот вопрос в одночасье невозможно. Почему? Потому что это очень дорогой процесс. Зачастую производимая субстанция, для того чтобы она была рентабельная для государства, которое его производит, необходимо, чтобы потребление этой субстанции было как минимум в нескольких государствах, а может быть, даже в десятках. В этом случае этот процесс хоть как-то будет окупаемым. Марина Калинина: У нас достаточно большая страна, у нас огромное количество населения. Сергей Еськин: Ну, если сравнить с Китаем и Индией, с полутора миллиардами, то, наверное… Наша страна, конечно, большая, но не настолько. Марина Калинина: Ну, может быть, не в таких объемах, но хоть как-то перенести в нашу страну. Или это невыгодно совсем? Сергей Еськин: Однозначно так. Собственно говоря, все к этому идет. Появляются у нас производители, которые производят уже на территории Российской Федерации это все. Ну, весь вопрос в том, что это нельзя сделать одномоментно и сразу. Задача такая стоит. И я думаю, что ее будут успешно решать. Иван Князев: Давайте послушаем наших телезрителей. Валентина из Мурманска дозвонилась. Узнаем, сколько она тратила на лечение и сколько стоят лекарства в Мурманске. Валентина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, меня эти программы, скажем, народные, очень сильно беспокоят, так как я сама из этого народа, из этих пенсионеров. Вот сейчас на экране вывели: 13 тысяч за шесть месяцев. Это очень большая неправда! Иван Князев: Это среднее. В среднем 13 тысяч. Мы даже сказали, что пожилые люди 22 тысячи тратят. И опять же это в среднем. Зритель: Это за шесть месяцев вы посчитали. Скажите, пожалуйста, посчитайте на бумажке, сколько я трачу. У меня выходит минимум 4 тысячи ежемесячно, ежемесячно. У меня лекарства очень дорогие. Когда приходишь брать, допустим… Вот «Престанс» я беру от давления. В том месяце взяла – 682 рубля. В следующем месяце прихожу – уже 712 рублей. В следующем месяце приходишь – уже 800 рублей. И так повышается со скоростью звука на 100–150 рублей. Конечно, задаешь вопрос в аптеке: «А почему?» – «Ну, производители так повышают». Ну сколько можно же просто говорить, а не какие-то меры предпринимать? Ну правда, уже просто жить невозможно! Уже какой-то психоз у людей по поводу этих цен в магазинах на продукты. Ну жить же невозможно! И все говорят… Марина Калинина: Жить надо. Зритель: А как жить-то? А как? Вот сейчас ваш уважаемый гость говорит, что будем ждать… Ну сколько ждать? Мы-то не дождемся. Марина Калинина: Не надо так пессимистично. Вот как вообще объяснить такой галопирующий, можно сказать, рост цен на эти лекарства? Насколько он действительно оправдан? У нас масса сообщений. Из Пермского края, например: «Цена на препарат от остеопороза, – не знаю, как правильно ударение, – «Бонви́ва»… Сергей Еськин: «Бонви́ва», правильно. Марина Калинина: «1 900 рублей за 1 таблетку». Насколько оправдан такой рост цен? Каждый месяц, как наша телезрительница сейчас сказала, на 100, на 150 рублей повышается цена. От кого это зависит? Кто здесь жадный? Или это действительно оправдано? Сергей Еськин: Вы знаете, давайте мы будем смотреть реальности в глаза. Марина Калинина: Давайте. Сергей Еськин: Вот мы немножко затронули вопрос о субстанциях, о Китае, об Индии. Ну, к примеру сказать, эти страны озадачились вопросом своей экологии и, соответственно, стали сокращать объемы производимой продукции. Как следствие, если меньше заводов производят это все, естественно, это дорожает. То есть на примере минувшего года и уже текущего года: субстанции, которые поставляются в том числе и в Россию, в том числе и в Соединенные Штаты, подорожали очень существенно. И то, с чем мы сталкиваемся… Я понимаю, что это не является оправданием, не решением той боли, о которой сейчас говорят наши зрители, но при всем при этом мы должны понимать, что это касается не только России. В тех же самых Соединенных Штатах задумались сейчас о лекарственной безопасности и задумались о том, чтобы начинать производить субстанции у себя. Но, кроме всего прочего, как бы мы о чем-то ни слышали относительно наших взаимоотношений, насколько мне известно, идут переговоры с Россией о том, чтобы совместно решать эту проблему. Относительно подорожания. Вы знаете, если говорить о препаратах, которые входят в перечень жизненно важных, то однозначно в любой аптеке вам предоставят информацию о том, входит ли этот препарат или нет. И на него есть фиксированные цены. Фиксированные цены на каждом этапе – от производителя, до дистрибьютора и аптеки. И выше этой цены вам не имеет право никто продать. Иногда бывает такая история, что сверхстоки, ограниченные сроки годности и так далее приводят к тому, и аптеки, и дистрибьюторы, и производители пытаются избавиться от этого препарата, от этих препаратов и, соответственно, продают дешевле. А потом в итоге при нормальных сроках годности возвращаются к нормальному ценообразованию. И вот здесь может быть заметен скачок цен. Марина Калинина: А если звено «дистрибьютор» убрать, то как-то это может повлиять на ситуацию? Сергей Еськин: Ну, можно убрать дистрибьюторов. Вопрос: кто сегодня и сейчас доставит необходимый объем препаратов? Аптеки не располагают своими собственными средствами. Иван Князев: Это же логистика. Сергей Еськин: Да. При всем при этом… Ну, если мы говорим о том, чтобы убрать из цепочки дистрибьюторское звено, которое обслуживает порядка 55 тысяч аптечных предприятий в месяц, каждый из них, а совокупно 68, давайте мы представим, что эта нагрузка ляжет на каждого производителя. Марина Калинина: Ну хорошо, а сколько они, так скажем, получают за свои посреднические услуги? Сколько они накручивают? Иван Князев: В цене их доля какая? Сергей Еськин: Смотрите. Ну, в цене – в зависимости от препарата. Мы понимаем, что и объемно-весовые характеристики влияют на логистику. В среднем рентабельность дистрибьютора не превышает 1%, чтобы было понятно. Если мы это выключаем, то что мы получим в итоге? Иван Князев: Сергей Михайлович, знаете, интересный момент. Когда разговаривал с производителями лекарств, они говорят: «Ну, необязательно прямо в таком ключе понимать вопросы медицинской безопасности у нас в стране. Необязательно все субстанции производить в нашей стране, потому что если мы построим такие производства, то они, наоборот, еще дороже окажутся. Иногда выгоднее купить за границей», – и так далее и тому подобное. И вот здесь постоянно какое-то метание. Одни говорят: «Нет, у нас должна быть своя безопасность в этом процессе». Другие говорят: «Нет, оставьте все на свободный рынок». Сергей Еськин: Ну, мы понимаем, что свободный рынок не всегда может все хорошо отрегулировать, а особенно в эпоху дефицита и каких-то эпидемий и так далее. Здесь, если говорить о производстве на территории России, то мы всегда, особенно в последнее время, упираемся во что? В то, чтобы любое производство обеспечить рабочей силой. И мы должны понимать, в каком регионе, создавая то или иное производство, мы сможем на это производство найти людей. То есть у нас, с одной стороны, есть много безработных, но если мы посмотрим на вакансии, которых полно, то мы увидим, что этих вакансий гораздо больше, чем безработных. И относительно препаратов. Вы знаете, все-таки хотелось бы сказать следующее. Иногда нам выписывают или мы сами себе назначаем (что неправильно) те или иные препараты, но в разрезе международного непатентованного наименования всегда есть необходимые и достаточные замены, которые позволят тебе иногда на 30%;, а иногда даже на 50% купить препараты дешевле, при том же качестве. Марина Калинина: Понимаете, дело все в том, что менталитет человека говорит: «Если такой препарат стоит, допустим, 3 тысячи рублей, а мне предлагают какой-то аналог за 300, то, наверное, он не будет действовать». И вообще… Иван Князев: Ой, мне кажется, Марина, этот менталитет уже канул в прошлое, потому что сейчас народ как раз – чем дешевле, и бог бы с ним! Марина Калинина: Нет, нет, нет, Ваня. Дешевле? Понимаешь, 300 рублей для человека – это тоже деньги. Сергей Еськин: Вы знаете, есть такая логика, есть такая логика, к сожалению, да. И есть производители, на территории России производящие препараты, которые отмечают достаточно низким уровнем цен. И мы буквально на прошлой неделе обсуждали с ними, что есть проблема репутация «дешево» не означает «хорошо». В голове у части нашего населения такое есть. Марина Калинина: И вообще как-то… Иван Князев: Значит, они бы столько не вкладывали в рекламу. Марина Калинина: Не верят нашей продукции все-таки. Вот наши прививки, допустим, от того же гриппа, как раньше говорили, наши вакцины хуже, чем импортные. «Вот нам в клинике предлагают нашу вакцину, а мы хотим импортную». Сергей Еськин: Ну, мне не хотелось бы рекламировать, наверное, но отечественная фармацевтическая отрасль в ряде случаев занимает более высокое положение, нежели западная. И если говорить про вакцины… Марина Калинина: Но вот люди никак не переделаются. Сергей Еськин: Вы знаете, мы прожили достаточно длительный период в 90-е годы, когда у нас возникло и было модным отрицание всего нашего. Мы кивали головой на Запад и так далее. Мне кажется, как сравнение, давайте мы посмотрим на наши силовые структуры. Как в начале 2000-х относились к милиции и как сегодня относятся к полиции? Ну согласитесь, скачок просто невероятный. Вот здесь та же самая история. Марина Калинина: Давайте послушаем… Иван Князев: Не хотелось бы углубляться в эту тему. У нас просто очередь уже из звонков, давайте дадим слово людям. Марина Калинина: Да. Иван, тезка твой, из Москвы звонит нам в прямой эфир. Иван, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Я хотел бы сказать про такой препарат, необходимый диабетикам всегда и везде, называется «Солкосерил». В конце того года он стоил 400 рублей, в начале этого года он стоил от 500 до 600 рублей. Сейчас он стоит 2 300 минимум. Аналоги у него есть, такие как «Метилурацил», но он совершенно бездейственный, он вообще ничего не делает. Это ближайший аналог. Я пенсионер по инвалидности из-за диабета, очень много осложнений, и я не могу себе позволить… Марина Калинина: Ну понятно. Связь прервалась, но вопрос понятен. Иван Князев: Да, колоссальный рост. Марина Калинина: Ваш комментарий. Сергей Еськин: Слушайте, наверное… Марина Калинина: Очень большой рост! Сергей Еськин: Во-первых, нужно посмотреть на то, с чем столкнулся наш зритель, реально оценить, откуда такой источник информации для него. И сравнением с «Метилурацилом», наверное, не совсем корректное – с точки зрения того, что это аналог. При всем при этом у каждого продукта есть, условно говоря, «родитель», который его производит. И на сайте любого производителя можно обратиться и задать вопрос: «А что же происходит с ценообразованием?» Марина Калинина: И он ответит? Сергей Еськин: Вы знаете, нормальный и уважающий себя производитель сегодня задумался о том, каким образом сформировать и удержать потребителей вокруг себя. Почему? Потому что один и тот же продукт, представленный разными торговыми наименованиями, сегодня есть в десятках (и более) отечественных заводов, которые его производят. И уже сегодня наступает момент: как биться за этого покупателя, а не за то, как игнорировать его запросы? Причем они вполне оправданы. Мы понимаем прекрасно, что население наше, к сожалению, не богатеет. Иван Князев: Зинаида, Нижний Новгород на связи. Марина Калинина: Зинаида, здравствуйте. Зритель: Алло. Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: У нас в Нижнем Новгороде в аптеках вообще невыносимо покупать лекарства. Мне 70 лет, у меня была операция, на позвоночнике грыжа. Я покупаю очень много лекарства. У меня и много сердечных, покупают от головных болей, от всего. Вот заболела, пошла в аптеку, и там простудные, от инфекции дыхательных путей, «Бронхо-мунал», я думала, он стоит рублей ну двести, а он стоит 560 рублей, 10 таблеток! Ну куда это дело годится? А 30 таблеток – 1 600. Я вообще была в шоке! Пошла сразу в другую аптеку, чтобы узнать. Ну, взяла, правда, я эти 10 таблеток. Думаю: пойду, зайду в другую аптеку, поеду домой, заеду в аптеку, спрошу, сколько там. И там такая же цена, и там такая же цена. Господи, неужели 100 таблеток стоят 600 рублей? Это же вообще невыносимо! Иван Князев: Зинаида, расскажите, если в целом за месяц посчитать, сколько вы потратили на лекарства, либо даже больше, за полгода, то сколько получится? Зритель: У меня уходит тысяч пять. Иван Князев: В месяц? Зритель: Да. Я беру обезволивающие, беру сердечные, у меня гипертония: «Тромбо АСС», «Коронал»… У меня целый холодильник! Кончается – покупаю. Кончается – покупаю. Как веер. И у меня уходит тысяч пять в месяц. Иван Князев: И каждый месяц их нужно покупать, покупать и покупать? Зритель: Да, да. Иван Князев: Понятно. Зритель: А у меня пенсия – 17 500. Вот считайте. 12 тысяч остается. И чего тут? За квартиру заплатишь – и остаешься с пустым кошельком, как говорится. Иван Князев: Да, питаешься только лекарствами. Спасибо, спасибо вам большое, Зинаида. Сергей Михайлович, смотрите, еще момент. Дело необязательно в лекарствах. Люди же еще тратят деньги на походы, на сдачу анализов и тому подобное. Марина Калинина: Ну, на медицину платную. Иван Князев: На медицину в целом, да. И тоже какой-то дикий рост у нас здесь происходит. Сергей Еськин: Если позволите, я прокомментирую вопрос нашего зрителя, ее обращение. Марина Калинина: Да, конечно. Сергей Еськин: Очень кратко. Ну, прежде всего совет, рекомендация: не надо ходить по множеству аптек. То есть для себя нужно выбрать там, где тебя будут любить, ценить и уважать. Марина Калинина: Ой, смотрите! Я сразу… Сергей Еськин: Прийти и сказать: «Знаете, у меня есть потребность. Я в месяц покупаю вот столько-то. Вам нужен постоянный покупатель?» Я вас уверяю, очень много людей, которые отзовутся и создадут вполне нормальные… Марина Калинина: Может быть, и скидку, кстати, дадут. Сергей Еськин: Абсолютно верно. Ну не надо воспринимать аптекарей как торгашей, они вполне вменяемые люди и всегда пойдут навстречу. Это сто процентов! Я не хочу просто рассказывать недавний случай с моими знакомыми. Вот именно та самая история, когда инвалид, дети приходили туда, и сама заведующая спросила: «Ну что же вы каждый месяц покупаете на такую сумму? У вас что-то тяжело?» – «Да, папа инвалид». – «Пожалуйста. Я вам сейчас сделаю минимальную наценку, просто на транспортные услуги. Все». И они уже более года пользуются вот такой скидкой. Марина Калинина: Сергей Михайлович, по поводу цен и аптек. Если человек ходит в разные аптеки… На одной и той же улице стоят три аптеки, и цены на один и тот же препарат разнятся ну очень сильно! Вот почему так происходит? Это можно как-то контролировать? Не 100, не 200 рублей, а может и до 300 доходить. Сергей Еськин: Вы знаете, вопрос я бы, наверное, поставил не по поводу контроля, а почему так прежде всего происходит? Марина Калинина: Ну вот, это первый вопрос. Сергей Еськин: В разные аптеки ходит разный поток покупателей. Мы с вами можем купить препарат в одно и то же время в одной и той же компании, а можем в разных компаниях – и уже у нас с вами две разные входные цены получаются. Второй момент. К вам приходит, допустим, 100 человек в день, а ко мне приходят 10 человек. И один и тот же препарат у меня может продаться, допустим, через полгода, полгода он лежит, а вы уже 25 раз закупили новую партию. И у вас цена может быть существенно выше. Понимаете? То есть здесь очень много факторов. Поэтому, если мы хотим разобраться, почему так происходит, нам это важно, мы хотим что-то получить, то лучше всего разговаривать с теми людьми, которые ведут этот бизнес. Я уверен на 100%, найдутся те люди, которые помогут. Марина Калинина: «Сколько тратите на лечение?» – спрашивали наши корреспонденты у жителей разных городов. Давайте посмотрим этот сюжет и послушаем, что люди отвечали. ОПРОС Иван Князев: Вот не поймешь – хорошо это или плохо. С одной стороны, не тратят на лекарства, во всяком случае. Ну а если серьезно… Марина Калинина: Ну, мы с тобой не медики, поэтому… Иван Князев: Да. А у нас еще один эксперт на связи – Алексей Старченко, член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре, доктор медицинских наук. Алексей Анатольевич, здравствуйте. Алексей Старченко: Добрый день. Иван Князев: Алексей Анатольевич, немного статистики, смотрите. В 62% случаев чаще всего россияне… не чаще всего, а россияне платно сдают анализы. Каждое третье посещение платной клиники было связано с визитом к терапевту или гинекологу. Туда же еще попадает и стоматолог. Марина Калинина: Стоматолог – в первую очередь. Иван Князев: Да, в первую очередь, конечно же, пойдешь к платному. Так у нас вообще медицина бесплатная или платная, доступная или недоступная, как считаете? Алексей Старченко: По Конституции Российской Федерации, у нас должна быть бесплатная медицина. Иван Князев: Нет, по факту, по факту. Алексей Старченко: Ну, если говорить по факту, то, конечно, здоровье – это та самая тонкая грань, где человек хочет получить максимум. Естественно, на этом спекулируют медицинские работники и медицинские организации, пытаясь перевести бесплатные услуги в платные, потому что востребованность этих услуг достаточно высока, особенно в эпидемический период. И спекуляции эти, естественно, приобретают массовый характер. Иван Князев: А с этими спекуляциями бороться как-то можно? Алексей Старченко: Ну конечно, можно. У нас правительство пытается бороться. Но самое главное, что граждане должны сами противостоять этому, а не плыть наплаву, что им предлагается. То есть ему предлагается платная услуга, платные лекарства, хотя он имеет право на бесплатные. И он подразумевает, что он за деньги покупает некое эксклюзивное отношение к себе врача. Вот это самое глубокое заблуждение, это иллюзия. Иван Князев: Ну, тут же, понимаете, Алексей Анатольевич, не от хорошей же жизни и не за красивым кабинетом люди туда идут. Не от хорошей жизни и не за красивым кабинетом люди туда идут или потому, что там еще что-то другое. Просто ну не могут получить эти услуги в государственных поликлиниках, в государственных больницах. Алексей Старченко: Значит, нужно шире внедрять систему обязательного медицинского страхования в частные структуры. Они хотят туда войти, но их не особо там ждут, не особо их пускают туда. Потому что у нас не принята до сих пор парадигма, что лучшая медицинская организация, которая оказывает более качественную услугу и более доступную, может быть при этом в системе ОМС. Пока мы еще не созрели до этой идеи. Поэтому, конечно, требуются государственные решения на эту тему. Марина Калинина: Спасибо за ваш комментарий. Алексей Старченко, член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре, доктор медицинских наук. Нам пора подводить итог нашей беседы по этой теме. Что скажете вообще? Ну понятно, что ситуация ну не очень хорошая, положа руку на сердце. Иван Князев: К концу года мы что получим? Марина Калинина: И платные услуги, и подорожание лекарств. И люди вынуждены платить деньги, потому что… ну, они вынуждены, потому что они без этих лекарств, без этих услуг жить не могут. Вот чего ждать дальше-то? Сергей Еськин: Ну, первое… Марина Калинина: Или, как мы услышали, надо, чтобы государство опять вмешалось, в очередной раз? Сергей Еськин: Вы знаете, относительно медицинских услуг. На самом деле в каждом территориальном ФОМС есть перечень услуг, которые должны предоставляться бесплатно. И если есть какие-то сомнения тогда, когда человеку рекомендуют пойти на платную услугу, необходимо обратиться туда. В принципе, ФОМС и Росздравнадзор достаточно оперативно реагируют на это, потому что на острие иглы. И можно будет узнать, входит ли эта услуга в перечень бесплатных, можно ли ее получить. Относительно того, почему зачастую мы, приходя в поликлинику, не можем получить ту или иную услугу в короткие сроки. Мы понимаем прекрасно, что сейчас с учетом эпидемии ковида, достаточно большое количество докторов перешло именно в эту сферу, на обслуживание. И те люди, которые там остались, они в первую очередь смотрят на остроту случая, с которым приходит тот или иной пациент. Иван Князев: Понятно. Марина Калинина: Спасибо. Иван Князев: Лекарства продолжат дорожать – да или нет? Прямо совсем коротко. У нас пять секунд. Сергей Еськин: Ежемесячная… вернее, ежегодная инфляция – 6–8%. Марина Калинина: Понятно. Иван Князев: Понятно. Спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Сергей Еськин, директор по развитию фармацевтической компании «Пульс», директор маркетингового союза «Созвездие», был у нас в студии. Иван Князев: Благодарим вас, уважаемые телезрители, что все это время были вместе с нами. Марина Калинина для вас работала… Марина Калинина: …и Иван Князев. Всего вам доброго! До завтра. Иван Князев: Завтра увидимся.