Тамара Шорникова: Российские пенсионеры неработающие дождались обещанную индексацию. Владимир Путин в середине января поручил повысить страховые пенсии на 8,6%, т. е. на уровень официальной инфляции, причем сделать это с начала года, задним числом. Поэтому сейчас вместе с февральской пенсией должны выдавать и доплату за январь. Константин Чуриков: Ну вот в минувший четверг стали поступать сообщения, что вот уже приходят пенсии, пересчитанные правильно, и как раз их уже получают наши пожилые люди. Официально считается – это официальная информация, прошу не кидаться утюгами в телевизор, – что средняя пенсия теперь составляет 18 984 рубля. Ну, поскольку все-таки есть официальная информация, а есть жизнь, мы решили в проекте «Реальные цифры» на этой неделе посчитать, так как на практике изменилась ваша пенсия, сколько было, сколько стало и конкретно, прямо уже не в процентах, а просто в живых рублях, сколько составила эта прибавка. Пожалуйста, напишите нам в SMS 5445, это номер для ваших сообщений, и в пятницу мы подведем итоги. Тамара Шорникова: Да. На что ее хватает, вот одна буквально SMS, прочитаю, очень наглядно просто. Ставропольский край: «Прибавки хватит на 2 килограмма мяса, прибавка 1 078 рублей». А вам на что хватит? Расскажите. Константин Чуриков: Приходят разные сообщения. Кому-то даже 2 с лишним тысячи, 2 300, по-моему, прибавили. Сейчас мы приглашаем в эфир всех вас, уважаемые зрители, как вы вообще находите нашу пенсионную систему, что с ней надо сделать, чтобы она стала наконец справедливой, понятной, что касается и, самое главное, чтобы жить можно было на эти деньги, а не унижаться. Мы сейчас приглашаем в эфир Владимира Карачаровского, это кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики. Владимир Владимирович, здравствуйте. Владимир Карачаровский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Владимир Владимирович, ну мы много и долго уже подходим к этому снаряду, особенно такие, скажем так, подходы серьезные в последние годы после пенсионной реформы. В этот раз 8,6%. Ну хорошо, переводим в рубли, понимаем, что это 1 тысяча рублей с небольшим. Решает это проблему? Не решает. Что делать? Владимир Карачаровский: Ха. Ну, это вопрос риторический. Часто говорят, что в экономике нет денег, ну то есть если структуру экономики мы рассматриваем как неизменную, то в ней действительно дополнительные деньги найти сложно. Но если мы, например, посмотрим на уровень нашего ВВП, который ненамного, но где-то на 15% все-таки выше уровня РСФСР 1990 года, то это означает, что, если мы поставим такую задачу, мы можем поднять уровень жизни пенсионеров хотя бы до того уровня, советского уровня, когда пенсии были сопоставимы с уровнем заработной платы, сейчас примерно треть от средней заработной платы составляют пенсии. Так что это вопрос, во-первых, приоритетов государственной политики и вопрос структурных изменений в экономике. Если мы не решимся на налоговые реформы, в таком случае, да, действительно, трудно найти деньги на пенсии. Но, наверное, не нужно ждать ситуации, когда люди совершенно на пенсию смогут покупать исключительно продукты первой необходимости, чтобы только выжить, наверное, дожидаться этого не нужно. Наверное, если денег не хватает, то нужно искать эти деньги средствами фискальной политики. Тамара Шорникова: А какими реформами мы можем дело поправить и действительно сделать распределение более справедливым? Сейчас многих возмущает что? С одной стороны, вроде ввели вот эти коэффициенты, чтобы как раз люди, которые проработали два дня, не получали столько же, сколько люди, которые отдали 40, 50 лет своей профессии. Но получается так, что те люди, которые отдали 40–50 лет своей профессии, получали все эти 40–50 лет, например, маленькую зарплату и их пенсия по итогу все так же не отличается от минимальной пенсии человека, который работал один-два дня. Как сделать так, чтобы все-таки твой вклад трудовой оценивался справедливо, по достоинству? Владимир Карачаровский: Смотрите, здесь есть два вопроса. Во-первых, категория справедливости очень важная, но очень тонкая. Ну вот первое, что нужно сделать, – это обеспечить... Сейчас, понимаете, вот мы говорим об этих коэффициентах, но мы умножаем их на очень низкую базу. Вот первая, главная задача – это повысить эту базу, найти средства финансовые, для того чтобы эта база соответствовала достойному уровню жизни. А уже потом можно экспериментировать с различными коэффициентами, которые отражают вклад человека. Зарплата человека не всегда, если мы, например, считаем будущие пенсии от уровня заработной платы человека… Ну давайте посмотрим сегодня на зарплаты топ-менеджеров и на зарплаты, ну не знаю, простых служащих – мы можем сказать, что их заработные платы справедливо отражают вклад этих категорий работников в экономику? Как мы можем определить, какой вклад вообще в государстве создает труд менеджера, труд рабочего или труд аналитика, инженера? Вот с этого надо начинать. Поэтому пенсия может быть огромной у человека, условно говоря, хорошей, который получал высокую зарплату, но мы тогда возвращаемся к вопросу о том, а его зарплата соответствовала его вкладу в общественное благосостояние или нет. Что, учителя работают хуже, чем топ-менеджеры? Ну давайте сравним их заработные платы. Вот это очень важный момент, справедливость отсюда нужно начинать искать. Константин Чуриков: Плясать от зарплат изначально. Да, Владимир Владимирович, но смотрите, если ближе к пенсиям, вот не кажется ли вам, что они в принципе назначаются произвольно, фактически произвольно, исходя из того, ну сколько хочет, сколько может, наверное, государство дать этим тиграм мяса, вот столько, значит... ? Поэтому, исходя из этого у нас с 1 февраля коэффициент, т. е. балл, равен 107 рублям 36 копейкам. Сидят такие, знаете, люди в очках, нам рассказывают, как это все серьезно, а на самом деле это просто столько осталось на нас. Владимир Карачаровский: Я бы так сказал. Если мы посмотрим в ретроспективе весь длинный вот этот тренд, насколько реальные пенсии росли, например, с 2000 года, то мы увидим такую ситуацию, что в начале 2000-х гг., понятно, это рост с очень низкой базы, годовые в реальном выражении пенсии на 20, на 30% росли, но это потому, что до этого было просто обнищание населения. Где-то если мы берем годы 2005–2007-е гг., 2010–2011-е гг., то рост пенсий был около 5–6%. А вот с момента, когда Россия стала испытывать давление санкций, этот реальный рост пенсий, в реальном выражении, т. е. с учетом инфляции, примерно один и тот же, он составляет доли процента, ну 100,3, 101,2, 100,8. И фактически все эти повышения укладываются в один такой тренд. Ну вот мы можем повышать примерно на долю, так сказать, в реальном выражении на долю процента, ну компенсировать инфляцию среднюю, рассчитанную по всем категориям товаров, что тоже не очень справедливо, мы уже об этом тоже говорили. Вот в среднем и получается, что мы чуть-чуть пенсии индексируем каждый год на столько, чтобы компенсировать инфляцию, иногда чуть меньше, чем средняя инфляция, иногда чуть больше. Ну вот, например, мы возьмем 2015 год, скажем, 2016 год, в 2015 году у нас на 4% пенсии упали. Потом их проиндексировали на 1%, в реальном выражении индексация получилась. Ну, в эту финансовую яму пенсионеры упали, потом из нее постепенно выбирались. То есть, понимаете, это такой вопрос действительно риторический: коэффициенты пересчитывают, прожиточный минимум пересчитывают по-разному, то была корзина, теперь от медианного дохода... То есть инструменты меняются, а в целом получается, да, сколько осталось, доли процента. Мы можем компенсировать условную среднюю инфляцию – вот это и происходит из года в год. Но, правда, надо сказать, что вот, конечно, правительство прилагает где-то с 2017 года определенные шаги, для того чтобы компенсировать т. н. единовременными выплатами вот эти вот периодически возникающие потери благосостояния. Ну вот, например, в 2015 году реальные пенсии упали, а потом опять подросли, но это же не значит, что... Год-то люди жили бедно, хуже, чем в предыдущий год, это же утраченное благосостояние, которое могло бы остаться с человеком. Вот его правительство все-таки нашло, президент и правительство, возможность компенсировать в форме единовременных выплат. Это очень здорово, но все равно это очень маленькая база и нужно, конечно, решать вопрос не с коэффициентами, а с повышением этой базы в целом. Тамара Шорникова: Давайте поговорим с телезрителями. Андрей из Воронежа сначала. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Меня зовут Андрей Викторович, я военный пенсионер из Воронежа. Я получил пенсию за январь, за февраль без индексации какой-либо. Позвонил в Пенсионный фонд, мне сказали: «У нас нет никаких приказов, распоряжений, мы ничего вам сказать по этому поводу не можем». Константин Чуриков: Андрей, а какой размер пенсии, скажите, пожалуйста. Зритель: 35 тысяч у меня. Константин Чуриков: Ага. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Константин Чуриков: Да, спасибо. Ну, у военных пенсия выше, чем у гражданских, и пока не принято решение о повышении пенсии военным? Владимир Карачаровский: Ну, обратите внимание, да. Понятно, что несправедливо, но 35 тысяч – ну это фактически невиданная пенсия в России, ну просто... То есть это... 20–25 тысяч – это очень высокая пенсия считается. Поэтому здесь явно вот зритель уважаемый, который звонил, он, конечно, в выигрышном положении по сравнению с большинством пенсионеров, да. Но то, что индексация нужна, и нужна всем, и то, что военные – это особая категория, у которых профессия связана с высоким риском жизни, здесь все, конечно, абсолютно справедливо, что пенсия высокая, да. Константин Чуриков: Еще звонок. Андрей, Республика Коми. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: Владимир, очень-очень интересный вопрос к вам. Я живу на Крайнем Севере, цены на продукты очень высокие по сравнению со средней полосой и т. д., и т. д. Как-то вот пересмотр для тех, кто проживает в районах Крайнего Севера, как-то предусмотрен или нет? Константин Чуриков: Андрей, давайте так, убейте своим примером, просто скажите, какая у вас пенсия, ну и приведите, сколько у вас стоит набор каких-то продуктов навскидку. Зритель: Ну, трудно вот так вот сказать... Константин Чуриков: Ну пенсия сколько у вас получается? Зритель: 22. Константин Чуриков: 22, так. Тамара Шорникова: Килограмм картошки, мяса сколько стоит? Зритель: Мясо?.. Где-то 25–30… Константин Чуриков: 25–30 чего? Вы в евро? Зритель: Нет, не понял, о чем вы… Константин Чуриков: Ладно, хорошо, поняли. 22 тысячи пенсия, наверняка действительно мясо стоит явно дороже, чем даже в той же Москве, понятно. Тамара Шорникова: А уж овощи как раз там стоят дороже нашего мяса в Москве, это тоже мы такие ценники видели. Владимир Карачаровский: Ну вот, к сожалению, это та же самая проблема. Ведь инфляция... Ну, об этом же тоже много говорили, инфляция – это средний показатель по разным товарным группам, а структура потребления для жителей Крайнего Севера, для жителей теплых регионов и стоимость, цена различных продуктов, и структура потребления продуктов, необходимость в витаминах определенных совершенно различна, если вы живете в условиях, где среднегодовая температура отрицательная, и если вы живете в регионе, где среднегодовая температура положительная. Это совершенно разные структуры потребления. Поэтому да, если мы всем повышаем на 8,6% пенсию, то возникает ситуация (здесь и по регионам разница, и по пенсионерам, у которых исходная база пенсии разная), когда инфляция по продуктам потребления составляет от 20 до 30%, ну вот сахарный песок, например, 30% с чем-то, по оценкам Росстата за 2021 год. И просто возникают категории пенсионеров, когда повышение на 8,6% просто приводит к тому, что если до недавнего времени они могли часть пенсии все-таки тратить хотя бы раз в 3 месяца, раз в полгода на поход в театр, то теперь они вынуждены замещать потребление этих культурных благ потреблением продуктов первой необходимости, вот это главная проблема. Ведь не рассчитаешь индивидуальную потребительскую корзину на всех, а повышение одно и то же. Но отчасти это компенсируется различными северными надбавками, льготами, пособиями, это уже другая тема. Вы знаете, я еще здесь хочу затронуть сходный вопрос. Вот смотрите, какая ситуация возникает. Ведь многие пенсионеры, ну точнее как, семьи, не только пенсионеры, имеют право на различные социальные выплаты, льготы. Например, если у вас там определенную долю среднего, среднедушевого дохода в семье занимают коммунальные услуги, ну там выше 20% с чем-то, по-моему, то тогда вы имеете право на субсидию, которая ее компенсирует. Если у вас повышается пенсия и этот порог у вас становится по уровню душевого дохода из-за повышения пенсии, у вас падает доля, которую вы тратите на коммунальные услуги, то у вас сокращается эта льгота. Таким образом, вот если рассматривать не только пенсии, но и весь комплекс социальной поддержки, которую получают от государства пенсионеры, то общий ее рост может быть меньше, чем на 8,6%, потому что пенсии индексируются, а какие-то льготы уменьшаются. Это тоже есть такой эффект. Константин Чуриков: Если бы деньги, которые зарабатывают наши крупные представители бизнеса, часто бизнеса, совместного с государствам или при участии государства, если бы они оставались в стране, нам бы это оказало существенную поддержку какую-то для формирования того же Пенсионного фонда? Владимир Карачаровский: Да ну естественно. Ну смотрите, это очевидно. Ну сколько у нас на пенсии расходуется, какая доля ВВП? Ну, где-то порядка 7,5%. Были годы, 2010–2014-е гг., когда эта доля была выше, она там... Ну, 9%, по-моему, никогда не достигала, но была 8,7% и т. д., а пенсионеров было меньше. То есть в эти годы, очевидно, пенсионеры жили лучше и мы не боялись бо́льшую долю ВВП тратить на пенсии и хорошо жили. То есть да, действительно, даже если мы немного увеличим, сделаем дополнительную ступеньку прогрессивной шкалы налогообложения и налога на прибыль, на сверхприбыль, на незаслуженное обогащение, связанное с инфляционным ростом... Ну, возьмите, например, рост цен на лекарства – там что, себестоимость выросла? Это рост импорта, понимаете, это же происходит в данном случае сейчас сверхобогащение отрасли фармацевтической, не производителей я имею в виду, а дистрибьюторов. Вот если мы увеличим налог, вернее введем налог на сверхприбыль, увеличим его, если введем дополнительную ступеньку прогрессивной шкалы, то, естественно, уж на несколько процентных пунктов повысить долю расходов ВВП на пенсионеров, конечно, мы можем, конечно можем, это нужно делать. Но просто для этого нужно за это всерьез взяться, не ждать каких-то социальных серьезных откликов. Понятно, что пенсионер может, тем более что это люди советской закалки, они могут, они патриоты все практически, они могут достаточно долго замещать потребление разных благ, которые, естественно, для современного человека, культурных, социальных благ, могут замещать до какого-то момента, ну до предела практически потреблением продуктов первой необходимости, если инфляция на эти продукты опережающими темпами растет. Но это имеет все какой-то предел. Поэтому мне кажется, когда мы говорим, что опасно повышать налоги, потому что мы нарушим равновесие в экономике, – это вопрос целевой функции, который задается государству. А когда масса людей у нас получает, ниже прожиточного минимума имеет доходы, или пенсионеры, которые фактически построили ту страну, которой мы пользуемся... У нас ведь до сих пор идет... Константин Чуриков: «Которой мы пользуемся», вот вы очень хорошо сказали. Ну не мы пользуемся, другие люди пользуются. Владимир Владимирович, вот я хотел спросить как раз, почему у нас вот работающие бедные, неработающие тоже бедные. Я, конечно, не говорю, что все, безусловно, но это весьма все-таки такая заметная доля. Что не так? По поводу налогов, вы говорите, нужно тут пересмотреть, но вам на это скажут, что наши бизнесмены тоже патриоты и они неглупые люди, они найдут, где спрятать. Так как нам, скажем так, спокойно, цивилизованно все-таки подойти к решению пенсионного вопроса? Владимир Карачаровский: Ну, цивилизованно подойти к решению пенсионного вопроса можно только с двух сторон – чтобы те, кого вы обозначили как предприниматели, умные, справедливые люди, не прятали доходы, а делились ими. Ну почему... У нас, в общем-то, небогатая страна, вы понимаете, а в списке Forbes почему-то сплошь наши имена – как такое возможно? И потом, я подчеркиваю, вот я всегда говорил об этом: у нас ВВП чуть больше, чем советский, а откуда-то появилась куча миллиардеров. Где благосостояние, которое они создали и с которого получили свои личные благосостояния? Откуда они возьмутся? То есть это результат простого перераспределения доходов. А почему оно возникло? Ну вот, понимаете, если написать такой учебник истории, вот не зная историю России, и дать прочитать человеку, не знающему историю России, две страницы, на одной странице написано, страна первая в мире сделала сверхзвуковой самолет, первая в мире полетела в космос, первой освоила Луну, аппарат запустила, и другая страница, где, значит, написано, у нас, да, есть самолеты, но они из импортных комплектующих на 50%, на Луну мы пока еще... Константин Чуриков: Мы сначала полетели в космос, а потом изобрели туалетную бумагу, да. Владимир Карачаровский: Да. Получается, что сегодня китайцы делают то, что мы могли делать в 60-е гг. прошлого века, а сегодня этого делать пока не можем, вот какая странность получается. Получается, мы страна, которая отстает от страны, которая осталась далеко в прошлом веке, вот в чем проблема. Но это риторические вопросы... Константин Чуриков: Подождите, Владимир Владимирович, но если у нас бедная страна, как вы говорите, я так даже вздрогнул как-то, мы не привыкли говорить, что мы бедная страна, но хорошо, страна с бедными людьми, скажем так. Но если мы бедная страна, то почему вот эти люди, вот этот вот Forbes, они так вот здорово прибавляют свое состояние? Владимир Карачаровский: Ну потому что им позволяется это делать. Я понимаю... Ну как, мы очень богатая страна... Константин Чуриков: О, отлегло. Владимир Карачаровский: ...мы страна, которая может сделать все что угодно, все что угодно, мы фантастические проекты можем запускать абсолютно любые. Но для этого нужно, чтобы у нас люди, которые владеют активами, этими активами распоряжались несколько иначе. И не должно быть людей, которые эти активы получили в дар. Если актив получен в дар просто, то человек вряд ли может его употребить на благо страны. Это старый разговор, к сожалению, пока мы с места не сдвигаемся в этом отношении, хотя должен сказать, что правительство действительно принимает меры, для того чтобы с бедностью все-таки справиться. Вот я подчеркиваю, что вот эти компенсационные выплаты, я думаю, они продолжатся, хоть они и единовременные, хоть они и разовые, они все-таки дают о себе знать. Хотя говорить о том, что это является мерой, которая переломит ситуацию, нельзя. Для этого нужно вернуться к справедливому, я бы даже сказал, слово «справедливое» не использовал – к распределению доходов, которое позволило бы эффективно использовать талант и мотивацию людей. Но если тебе повышают пенсию, если ты работающий пенсионер, ты уже построил в этой стране все, чем мы сегодня пользуемся, а еще сейчас работаешь дополнительно на себя и на эту страну, то почему ты не имеешь права, понимаете, на индексацию? Я вот как бы не совсем понимаю. Ну это много таких вопросов, которые можно бесконечно, бесконечно задавать, но... Нужно перейти к эффективному распределению прав собственности и к эффективному распределению вознаграждений, чтобы люди, которые болеют за дело, которые что-то знают в высокотехнологичных отраслях экономики, готовы жертвовать своим временем и силами, получили наконец... Понимаете, получили достойную оплату труда. Более того, ведь, понимаете, у нас за последние, вернее как, с 1990-х гг. накопился огромный долг общества, граждан из-за того, что мы фактически, ну не мы, а та власть, которая в 1990-е гг. этим занималась, изъяла фактически благосостояние и перераспределила его в пользу других людей, не учитывая то, что это благосостояние создали совершенно другие люди... Тамара Шорникова: Владимир Владимирович, эта мысль понятна, да, есть куда разворачиваться в плане налоговых маневров. Но у меня вот какой вопрос интересует. Сейчас у нас сколько там один коэффициент, 100 с чем-то рублей? Константин Чуриков: 107 рублей 36 копеек. Тамара Шорникова: 107 рублей, при том что мы сейчас только что определились, мы все-таки богатая страна, у нас профицитный бюджет и т. д. Население не молодеет. Вот в дальнейшей перспективе, через 10–20 лет, когда пенсионеров будет больше и обязательства, соответственно, будут серьезнее у государства, у нас этот коэффициент будет 50 рублям равен, 20 рублям или что? Мне кажется, что даже списка Forbes не хватит, чтобы оплатить вот все это. Константин Чуриков: А слово «балл» вы знаете, как рифмуют в стране, да. Тамара Шорникова: Ха-ха. Что делать-то? Владимир Карачаровский: Ха. Ну смотрите, это очень серьезный на самом деле комплекс вопросов, так вот за три минуты его не решишь. Ну, например, если мы хотим, чтобы у нас население перестало стареть, то... Вот смотрите, я очень хорошо отношусь к политике материнского капитала, очень хорошо. Но, понимаете, ребенок рождается на всю жизнь и нужно 18 лет, чтобы его поднять на ноги, и поэтому одно вливание в размере материнского капитала, или даже два вливания за второго ребенка не создают в семье условий, для того чтобы она почувствовала, что впереди стабильное будущее и этого ребенка эта семья поднимет. Нужна стабильность впереди, гарантии. Вот мы записали в Конституции, что должна быть индексация пенсии, надо индексировать ее на уровень той инфляции, тех продуктов, которые составляют основную часть потребительской корзины пенсионеров, если мы о пенсиях говорим, т. е. на 20–30%. Да, мы говорим, что там есть транспорт и т. д., но это вопрос социальных приоритетов. И вот когда семья молодая почувствует, что бабушка с дедушкой не только себя могут прокормить, а еще и им помочь, они почувствуют, что впереди есть какая-то стабильность, что им не только сейчас дадут материнский капитал, но им и гарантируют, что у них будет устойчивый заработок, устойчивая работа, а они всегда требуются... Мы сейчас говорим постоянно о дефиците кадров, и говорим о том, что у нас есть безработица, и говорим о том, что у нас низкие зарплаты, – это ведь абсурд. Константин Чуриков: Ну да. Владимир Карачаровский: Мы должны … поднимать, поднимать отрасли, в которых будут требоваться специалисты... Константин Чуриков: Конечно-конечно, Владимир Владимирович, никто не спорит. Спасибо большое. Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики из Вышки. Но вот беда в том, что бабушки и дедушки и сейчас своим детям помогают, но только помогают вот из этих крохотных пенсий, о которых вы нам пишете, которые вот хоть и прибавляются, но, видно, не очень бодро. Москва (здесь, кстати, еще более-менее): «Была 28 873, стала 31 356». Тамара Шорникова: Курганская область: «Какой поход в театр? Нам не до театров, когда пенсия 11 тысяч, а машина дров 12 500, а надо на зиму три таких машины». Константин Чуриков: Астрахань: «Пенсия повысилась на 972 рубля». Краснодарский край: «Пенсия +8,6%, капремонт добавили 30%», – наверное, это какие-то ощущения, я надеюсь, что не на 30% он все-таки вырос. Тамара Шорникова: И кстати, вот видела SMS из Ростовской области, там тоже уточнение важное: «Не у всех военных пенсии по 30 тысяч. У меня 12 500, рядовой состав», – написал телезритель. Константин Чуриков: Мы сейчас приглашаем в эфир Сергея Звенигородского, независимого пенсионного консультанта. Сергей Юрьевич, здравствуйте. Сергей Звенигородский: Добрый вечер. Константин Чуриков: Ну, наверное, действительно сейчас-то уже ничего сделать, наверное, нельзя... Или можно? Сергей Звенигородский: Можно. Константин Чуриков: Вот тем, у кого совсем крохотная пенсия, что можно сделать, что вам не кажется цинизмом и фантастикой? Сергей Звенигородский: К сожалению, больших, конечно же, каких-то доплат не будет, но кое-что сделать можно. У нас все-таки есть местная власть, у нас почему-то все время пеняют на федеральный бюджет, на федеральную власть, на верхи и т. д., но забывают обращаться к тем, кто находится рядом. У нас есть местная власть, у нас есть распределение местных бюджетов, у нас есть местные точечные льготы, местные доплаты, вот взять северные, допустим, льготы. То есть, к сожалению, люди мало обращаются к тем, кто на местах должен решать некоторые вопросы. Константин Чуриков: Ну а вы конкретно скажите, к кому нужно обращаться в регионе и как. Сергей Звенигородский: У нас есть муниципальные депутаты, у нас есть администрации, у них есть определенное время обращения. У нас есть Госуслуги, онлайн там можно написать в любое министерство свой вопрос. И не скажу, что с первого раза, но пробить ответ, не отписку, там можно, т. е. написать несколько раз, чуть-чуть меняя формулировки, и вы получите ответ на свой вопрос, который будет иметь содержательную часть, т. е. это будет реальное решение конкретной проблемы. Кроме этого, есть общественные организации типа ОНФ... Константин Чуриков: Нет, подождите, Сергей Юрьевич, вы сейчас наверняка имеете в виду ситуацию, когда пенсия не дотягивает до прожиточного минимума и путем обращения, не знаю, к губернатору, еще куда-то, к министру или к президенту все-таки тебе эту пенсию до прожиточного минимума, который у нас там сколько сейчас, 12–13 тысяч, все. Но это предел, да? То есть мы не говорим о ситуации, когда, например, гражданин, понимая, что он, не знаю, отпахал, извините, на заводе 40 лет, условно говоря, а ему приходят 11–12 тысяч. Он же никак не исправит эту ситуацию, куда бы он ни стучался, правильно? Сергей Звенигородский: Для тех вот как раз, кто отработал 40 лет, при этом не имеет подушки безопасности, ничего не делал дополнительно, т. е. и с семьей какие-то вопросы, и с детьми тоже не все гладко, т. е. вот именно им, конечно же, нужна дополнительная помощь. И здесь государство что-то пытается делать, различные целевые программы. Но это же не просто выдать деньги конкретному лицу, государство должно прописать какие-то четкие правила, поскольку, к сожалению, у нас кроме обычных добропорядочных граждан есть еще и граждане не совсем добропорядочные. А как показывает практика, под предлогом «а давайте вот выделим на такие-то действия какую-то сумму средств» часть этих средств неожиданно расходуется, скажем так мягко, в неизвестном направлении. Поэтому приходится прописывать муторные вот эти все положения, вот эти все прописывать данные, вот эти коэффициенты и т. д. То есть, к сожалению, мы живем все-таки не в идеальной стране, но тем не менее все, что выдается, должно пройти полный контроль. Полный контроль чтобы пройти, учитывая, что сейчас есть Госуслуги, электронное правительство, становится все легче, но тем не менее, скажем так опять же мягко, определенные вопросы есть. Коррупция никуда не исчезла; да, она сейчас относительно небольшая в процентном объеме, но она все-таки присутствует. И у правительства как раз одна задача – это выдать средства населению, чтобы оно их получило в полном объеме, а вторая задача – разобраться, чтобы все потоки, что идут, а они идут действительно большими, т. е. на соцнужды у нас в этом году выделено около 13 триллионов рублей, это чтобы вы понимали. У нас весь бюджет 23–24 триллиона. Константин Чуриков: Сергей Юрьевич, давайте сейчас, пока есть время, послушаем звонки. Я просто не думаю, что вот люди сейчас, те, которые считают каждую копейку, выдохнули оттого, что у нас с коррупцией борются и в этом году она стала меньше. Я думаю, что они хотят это как-то своей пенсией большей, и существенно большей, измерять. У нас на связи сейчас Вера из Курской области. Здравствуйте, Вера. Зритель: Алло? Константин Чуриков: Здравствуйте, добрый вечер. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Да, здравствуйте. Это Тульская область. Константин Чуриков: Тульская, прошу прощения. Зритель: Да... Я наконец до вас дозвонилась. У меня вот такой вопрос. Почему, вот у кого социальная пенсия, но стаж большой, за 30 лет, 35, вот у знакомой моей, нас сравнивали с этими с бездельниками? Говорят, вот у кого маленький стаж, пенсии у нас одинаковые. Разве это не обидно? У меня вот одноклассник, вообще лет пять у него стажа, он получает такую же пенсию. Константин Чуриков: Ну, может, они не бездельники, Вера, может быть, извините, мама многодетная, рожала много детей... Зритель: Ну я знаю. Да ладно, какие много детей, извините, он грибы собирал, ягодки собирал, на рыбалку ходил, нигде, как говорится, не работал, жил в свое удовольствие. Константин Чуриков: Так, вот еще одна точка конфликта. Спасибо, Вера, за ваш вопрос. Сергей Звенигородский: Давайте я на этот вопрос отвечу, потом перейдем к следующему. Константин Чуриков: Да, давайте, отвечайте. Сергей Звенигородский: Смотрите, у нас недавно было изменение в законодательстве, как раз когда пенсии, грубо говоря, граждан несильно работающих, во всяком случае официально, и тех, кто работал, но имел низкую зарплату, т. е. при этом стаж мог быть и 30 лет, и 40 лет, они были фактически уравнены, т. е. такая уравниловка по выплатам. Это произошло как раз в рамках вытягивания общей низкой базы пенсий. И к сожалению, на сегодня все продолжается, и социальная пенсия в будущем, к сожалению, сейчас это будущее немножко более туманно, т. е. обещали в течение нескольких лет... Так вот социальная пенсия будет базовая часть трудовой пенсии по старости. То есть то, что сейчас люди, у которых большой стаж, но низкая была зарплата, имеют в качестве полной пенсии, грубо говоря, те же 12 тысяч, в будущем должны получать эти 12 тысяч как базис. То есть тунеядцы, лоботрясы и так далее... Константин Чуриков: Ну да. Но, Сергей Юрьевич, мы же с вами не можем предугадать, какими будут цены в этом будущем, но мы можем предположить, что на те же 12 тысяч, которые теперь будут базовые, гарантированные, замечательные, все равно купишь уже, понимаете, меньше яблок, и картошки, и бананов, прости господи (это тоже товар народного потребления). Сергей Звенигородский: Здесь же вопрос не только в деньгах, а действительно в некоторой обиде, потому что по факту граждане, которые сидели в местах не столь отдаленных, и граждане, которые всю жизнь честно трудились на благо общества, получают одинаковые пенсии. То есть здесь вопрос еще на самом деле и в этом. Поэтому, конечно, денег не хватает, и их не будет хватать, ну и, скажем так мягко, на самом деле по самым оптимистичным планам только после 2040 года у нас с вами будут более-менее справедливые пенсии. Константин Чуриков: У-у-у, это еще дожить надо... Ленинградская область: «Хватит друг друга осуждать и считать чужие деньги». Еще звонок у нас, да? Тамара Шорникова: Да, а потом меня заинтересовало, как, за счет чего мы хорошо заживем после 2040-го. Константин Чуриков: А, кстати, да, кстати, если можно. Тамара Шорникова: Подожди, давай все-таки пока... Сергей Звенигородский: Это действо называется естественной убылью населения. Константин Чуриков: А-а-а... Тамара Шорникова: Нас просто меньше станет, поэтому распределится... Сергей Звенигородский: Объяснять, я думаю, не стоит. Константин Чуриков: Коронавирус в помощь, понятно. Давайте еще звонок послушаем. Тамара Шорникова: Любовь из Ярославля, да. Любовь, алло? Зритель: Да, здравствуйте, я вас слушаю. Тамара Шорникова: Мы вас внимательно слушаем. Зритель: Ярославль. Я вышла на пенсию как на социальную пенсию, у меня пятеро детей, в 50 лет я вышла. Моя пенсия до прибавки составляла 10 770, после прибавки она составляет 11 334, т. е. на 600 рублей прибавили. И вот я не понимаю, я смотрю, средняя по России у многодетных до прибавки была, везде писали в интернете, везде, что 14 тысяч. Я обращалась в Ярославле в Пенсионный фонд, писала в Москву Путину, мне сказали, что мое письмо из Ярославля не вышло и вернулось обратно. Мне прочитали лекцию на эту тему, что не надо никуда писать... Константин Чуриков: О, как на местах-то у вас работают, сразу посмотрели: так, нет, письмо остается в области. Зритель: ...обращались, все проверили, все у вас правильно. Константин Чуриков: Интересный вопрос. Любовь, оставьте, пожалуйста, свои координаты, интересно эту ситуацию докрутить. Зритель: У меня такой вопрос. Все-таки точно так же разница, что многодетная мать получает вот эти 11 300... ? Константин Чуриков: Любовь, поняли вас, спасибо. Сергей Юрьевич, у нас буквально чуть-чуть времени ответить. Сергей Звенигородский: Да-да, я в двух словах. Любовь, нужно еще раз написать онлайн на сайте gosuslugi.ru. Пишете на Министерство труда либо в тот же Пенсионный фонд России онлайн, дублируете, т. е. можете сделать копию, т. е. письмом с уведомлением, т. е. это платное письмо, оно недорого, оно идет с обязательным квиточком, что ваше письмо отправлено и доставлено до адресата. Дальше, конечно же, уже вы повлиять не сможете на то, что... Константин Чуриков: Ну, дальше самое интересное как раз и самое важное. Тамара Шорникова: Сергей Юрьевич, а на что это повлияет? Условно, а такое может быть, что где-то на местах зажали деньги для нашей телезрительницы, недоплачивают? То есть вот она написала... Константин Чуриков: Нет, их в любом случае зажали, да, просто официально зажали. Тамара Шорникова: Ну, я имею в виду зажали неправомерно. Сергей Звенигородский: Скорее всего, здесь не зажали, здесь просто либо человеческий фактор, либо фактор программного сбоя, т. е. это нужно смотреть по конкретному пенсионному делу. Но это на самом деле вопрос несложный и решается, если уж так говорить, часа за два. Константин Чуриков: Ну, Сергей Юрьевич, тогда давайте как-то попробуем мы помочь нашей зрительнице. Зрительница зайдет на сайт Госуслуг и, может быть... Мы в эту пятницу будем подводить итоги, мы все встретимся, созвонимся и как-то провентилируем, что дальше. Спасибо большое. Много к вам вопросов, но, к сожалению, уже не успеваем. Сергей Звенигородский, независимый пенсионный консультант, был у нас в эфире. SMS буквально каждую секунду обновляются, будем все изучать. Попробуем в этот раз еще что-то сделать, если что-то еще можно сделать, хотя надо еще посмотреть, я думаю, к пятнице и, может быть, завтра тоже посмотреть, как цены меняются. Тамара Шорникова: Как минимум эти цифры соберем, чаще просто будем произносить их в эфире, чтобы кто-то, может быть, услышал. Константин Чуриков: Ну да, а слово – оно все-таки материально. Продолжим через две минуты, будем говорить об опасных метавселенных.