Оксана Галькевич: Нашему проекту «Реальные цифры» несколько лет, и вот за несколько лет мы с вашей помощью стали такой небольшой телевизионной статистической конторой, организацией. Виталий Млечин: Ну, не такой уж и небольшой, надо сказать. Без лишней скромности. Оксана Галькевич: Да. С точки зрения статистики, статистической, такой небольшой все-таки по сравнению с Росстатом. Виталий Млечин: По сравнению с Росстатом, конечно. Оксана Галькевич: Считаем, друзья, разное: ваши траты, цены по определенным категориям, сравниваем результаты с данными, как раз вот, большого статистического ведомства, там, где очень серьезные люди работают. Для чего мы это делаем? Чтобы понять насколько велик отрыв цифр из нашей с вами жизни от тех цифр, что изучают потом в высоких кабинетах и по которым потом принимают решения. Виталий Млечин: При этом в качестве информационных поводов для наших подсчетов, мы стараемся, конечно, брать реальные жизненные ситуации или последние новости. Опрос этой недели мы провели, оттолкнувшись от поручения главы правительства Михаила Мишустина, подготовить новые меры по сдерживанию цен на продукты. Весь год мы говорим о том, как все дорожает, и в октябре решили выяснить, как вы справляетесь с этим ростом цен в рамках своего бюджета. Сколько вы тратите на еду в течение месяца – вот наш вопрос. Оксана Галькевич: Конечно, мы понимаем, что семьи все разные, у всех разные вкусовые предпочтения, привычки какие-то в питании разные и разные финансовые возможности. Тем лучше, что так много людей приняли участие в этом опросе. Больше выборка – точнее результат, как говорится. Самыми значительными расходы на еду оказались у семьи из Магадана, там два человека только: муж и жена, они тратят на двоих 60 тыс. рублей в месяц. Что-то еще, наверняка, уходит на корм для собаки, они написали, что у них пес есть, но не сообщили сколько, не указали, поэтому будем считать, что вот только на двоих. Виталий Млечин: На втором месте сахалинская семья: 22,5 тыс. на члена семьи. Можно было бы подумать, что у людей зарплаты такие большие, но дело тут, скорее всего, в ценах, которые там, мягко говоря, выше среднего. Потому что сахалинцы оказались пенсионерами. Оксана Галькевич: В списке регионов с высокими расходами также Ямало-Ненецкий автономный округ, Якутия, Свердловская область. Тут надо сказать, что из этих же самых регионов или от их соседей приходили и другие сообщения. Люди ровно оттуда же писали, например, что экономят буквально на всем или что их спасает и поддерживает огород. В итоге в месяц, например, на семью выходит 6-10 тыс. Что в пересчете на человека, мы сначала сами, честно говоря, не поверили, но просто это цифры реальные, это может составлять в пересчете на человека две или три тысячи рублей. Виталий Млечин: Вот давайте несколько сообщений от зрителей. Удмуртия: «7,5 тыс. рублей, 4 человека плюс кошка». Кировская область: «Два пенсионера, почти вся пенсия уходит на еду. На рыбу и мясо не хватает, иногда по акции покупаю, но она всегда гнилая, – пишут нам, – а зимой нам только хлеб и молоко, так как очень много платим за отопление». Оксана Галькевич: Но и вот какие итоги. Они не очень такие, знаете, веселые. Мы хотели бы видеть другие цифры и данные. Средняя сумма семей на питание по данным опроса нашего телеканала составила 20 772 рубля, меньше 21 тысячи. Средний расход на продукты на одного человека 8 925 рублей. Показательная величина доли семейного бюджета, которая уходит на еду, она оказалась равна почти 56%. Виталий Млечин: То есть практически во всех случаях больше половины дохода уходит на еду. Мы чуть-чуть не дотянули до того, чтобы попасть в категорию крайне бедных стран. По международному рейтингу такими считаются страны, где население тратит больше 60% на питание. Хоть что-то хорошее, можно уж хоть что-то поискать, какие-то положительные моменты. Мы в другой категории: бедных, но не крайне бедных. Насколько это утешение? Оксана Галькевич: В общем, тоже неприятно для такой богатой страны, как наша, на самом деле. Уважаемые зрители, ждем ваших комментариев по этой теме. Мы как всегда, я повторю, в прямом эфире, бесплатные номера для связи с нами у вас на экранах. Либо напишите нам, либо позвоните. Виталий Млечин: Да. А мы сейчас представим нашего гостя. У нас в студии Сергей Балаев, первый заместитель председателя Московского Крестьянского Союза, владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка». Сергей Валерьевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Сергей Балаев: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Сергей Валерьевич, вы знаете, так как мы не первый раз проводим подобные опросы, но вот таких показателей, как доля бюджета 56%, больше половины расходов семьи на питание, у нас впервые, на самом деле. Я, конечно, понимаю, что здесь у нас год такой был непростой, но, может быть, еще какие-то у вас есть объяснения, почему так? Сергей Балаев: Я всегда говорю о сельхозпроизводителе и в студии я прихожу говорить о сельхозпроизводителе, соответственно, если у нас сельхозотрасль будет развиваться, подниматься, то не будет так. Для того чтобы ей развиваться, нужно, чтобы на нее обратили внимание. Я вам просто для примера приведу: у нас какие-то болезни появились, да, ковиды и все остальное, ведь мы можем быстро построить какие-то госпитали, организовать быстро центры, и люди туда идут, ложатся или делают какие-то прививки. Мы понимаем, что в долгосрочной перспективе цены у нас растут. Для правительства стало неожиданностью, что осенью во время сбора урожая, поднимутся цены. Но, может быть, тогда в руководство нужно доносить правду? Может быть, тогда информация, которая идет туда о сборе урожая – не та, которая есть на самом деле? Оксана Галькевич: Но подождите, вот цены растут. Они ведь растут по каким причинам? Зарплаты-то у нас не растут. Вы как производитель, как кормилец, как человек, который выращивает для того чтобы нас кормить, эту продукцию. Вы ведь не можете бесконечно поднимать эти цены, ну мы не сможем это покупать просто, понимаете? Сергей Балаев: А производитель их и не поднимает. Вот почему-то все время кажется, что производитель поднял цену, и поэтому у всех стало плохо, а производителю стало так хорошо. Давайте мы поедем по области, по Московской области, по каким-то регионам и посмотрим, а много ли производителей осталось. Вот нас очень много зрителей смотрят, у них есть дети, которые пойдут в школу, пойдут куда-то учиться. Давайте мы у них сейчас спросим, сами для себя пускай ответят: а много ли людей хотят пойти из них в сельхозпроизводители? Скорее всего, там будут юристы, адвокаты, в офисах сидят, там в тетрисы играть. Вот туда захотят идти, а в сельхозпроизводство – нет. Я специально перед передачей обзвонил достаточно много крупных сельхозпредприятий, к вашему удивлению я скажу, например, мне сказали в нескольких из них, что морковка у них дешевеет. Увидит ли конечный потребитель, что у них морковка дешевеет? Конечно же, нет. А вот когда я объехал мелких, и я даже поездил по обычным торговцам, которые стоят на трассах, и поговорил, что происходит и почему у них цены растут. Вы знаете, не очень приятно было слушать, когда люди говорят: «А продукции нет». Прямо вот так и говорят, что мы говорим последние несколько лет, никто уже не хочет производить. Оксана Галькевич: Смотрите, получается так, причины следующие, просто загибаю пальчики: вас мало, производителей, да? Сергей Балаев: Мы уменьшаемся. Оксана Галькевич: Продукцию вы производите… Вас становится меньше, да, соответственно, продукции вы производите тоже меньше, да? Сергей Балаев: Конечно. Оксана Галькевич: Цена на нее в связи с этим растет. Сергей Балаев: Не растет. Не растет в связи с этим цена. Цена вот только в этом году, осенью. Оксана Галькевич: Слушайте, мы одну морковку знаете, сколько раз склоняли в этом эфире за последние месяцы? Сергей Балаев: Я в понедельник поеду морковку покупать полтонны по шесть рублей. Такую морковку… Оксана Галькевич: В прошлом году она в это время тоже шесть рублей стоила? Сергей Балаев: Пять рублей. Оксана Галькевич: Пять рублей. Растет. Сергей Балаев: Ну да, на рубль выросла. Сеть такую морковку не возьмет, потому что сеть требует картинку, ей нужна картинка. Мне все равно, картинка там или нет, мне надо животных кормить своих. Так вот. Конечно, объективно, подорожали запчасти, подорожал бензин, солярка, подорожали удобрения. Это объективно. Но в общей массе это не на многое влияет. Аппетиты сетей. Аппетиты сетей. Вот сейчас, потихонечку, я даже нашел одного производителя, которому сделали наценку сейчас 25-30%. Это не сказано. Вот это радость. Все 15 лет, он сказал, что он работает в убыток и получает дотации от государства. И поэтому он живет на плаву. Что нам нужно сделать? Я вот еще раз говорю, как где-то на Кубе с этими сигарами, нужна честная цена. И нужно понять, какой будет рынок. Вот, к примеру, я вам сейчас скажу, пойдите завтра станьте фермером, вырастите 20 тонн картофеля, и дальше вы меня спросите: «А куда вы его денете?» Вот куда вы его денете? Вот куда вы пойдете со своим картофелем? Никуда. Вас никуда не пустят. Вы не сможете его продать. И к вам приедут прямо на место перекупы за три копейки выкупят. Оксана Галькевич: А они куда потом это все продают? Сергей Балаев: А они… Оксана Галькевич: Почему перекупы могут, а вы не можете? Сергей Балаев: Потому что сельхозпроизводитель должен производить. У перекупов, может быть, у них такой менталитет, может быть, они умеют торговать, у них везде на рынках какие-то свои связи. Вы перекупам все скидываете и вы уже не хотите производить, вы не хотите работать. Советский Союз давал жилье, пионерские лагеря, курорты и он не мог найти людей в колхозы, в совхозы. Виталий Млечин: Сергей Валерьевич, я прошу прощения, я понимаю все, о чем вы говорите, да, о том, что производитель должен производить, действительно, а не торговать, это все так, несомненно, но дело в том, что с этими проблемами сталкиваются не только же в нашей стране. Есть сельхозпроизводители в разных странах, и в разных странах есть сети торговые. Но как-то же они решают эти проблемы. Они объединяются, сами производители, чтобы избежать. Условно говоря, если есть десять человек, то девять из них производят, а один – торгует, например. Почему у нас не получается? Вот в Европе это есть, а у нас совершенно этого нет. Сергей Балаев: Да. Наш человек, фермер, в сельхозкооперативы не идет. Он кулак и собственник, и не могут договориться друг с другом. Если я вам скажу на примере Польши, они тоже не хотели объединяться. Там таких им коврижек надавали, таких условий хороших с кредитами и со всем остальным, они их объединили. Ну, пожалуйста, вот у нас идут постоянно новости, как в Англии стало плохо. И сельхозпроизводители сказали: «Нашу индейку у нас перестали забирать прямо с фермы, что нам делать?» Вот так они отвечают. Если бы у наших была такая проблема. Проблема одна – невозможно ничего продать. Мы не можем развиваться. Сети диктуют правила. Вот сейчас наконец-таки, может быть, через какие-то общественные организации, может быть, через телевидение дошло до правительства. Не те отчеты, которые им шли и говорили, как все будет сейчас хорошо, сейчас осенью у нас все упадет в цене. Сейчас до них дошло. И вот резко начали вводить какие-то мероприятия. И действительно некоторые сети отразились, отреагировали и начали делать наценку 25-30%. Но это временные меры. Нам нужно постоянство. Оксана Галькевич: Давайте мы сейчас поговорим с представителями рынка ретейла, собственно, почему этого постоянства в работе с вами нет. Но сначала давайте Алексея с Камчатки выслушаем. Здравствуйте, Алексей. Там уже, по-моему, вообще ночь глубокая, утро близится. Виталий Млечин: Да, здравствуйте, Алексей. Который час у вас сейчас? Зритель: Здравствуйте, ведущие. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Спасибо, что вы ответили. Оксана и Виталий, да? Оксана Галькевич: Да, здравствуйте. Зритель: Очень приятно слушать ваши передачи. И проблема сейчас какая? В маленьких поселках люди выживают за счет своего хозяйства, потому что зарплаты нету никакой, работы нету никакой. Люди выживают либо за счет своего огорода, либо за счет пенсионеров, потому что пенсионеры еще как-то держатся, а кто не работает – очень сложно выживать. Я, например, своим детям и внукам должен помогать своей пенсией. Там я давал сведения, какая пенсия. А за счет того, что картошка, морковка, какие-то огородные все эти продукты – все свое. А цены-то растут невероятно. Оксана Галькевич: Алексей, скажите, вот вы сказали, что на Камчатке живете за счет своего хозяйства, но мне так представляется, я, конечно, к сожалению, никогда не была в вашем прекрасном крае, но, тем не менее, мне представляется, что у вас там сложно что-то выращивать, и климат такой, в общем, непростой, и, может быть, земля не всегда как-то так пригодна для… Что выращиваете? Зритель: Картошка, морковка, свекла растут прекрасно. Оксана Галькевич: А, растут, да. Зритель: У меня очень хороший урожай. Приезжайте. По телефону созвонимся, у вас же телефон высветился мой? Оксана Галькевич: Ну, у нас не высветился. Зритель: Приезжайте в гости, я вас картошкой накормлю досыта. Оксана Галькевич: А, ну да, хорошо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Понятно. А что-то еще, может быть. Ну, ладно, хорошо, спасибо большое. А давайте теперь подключим Андрея Карпова к нашей беседе, председателя правления Ассоциации экспертов рынка ретейла. И у вас будет возможность, кстати, какие-то вопросы Андрею Николаевичу напрямую задать. А у Андрея Николаевича, здравствуйте, Андрей Николаевич. Андрей Карпов: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Напрямую пообщаться с Сергеем Валерьевичем Балаевым. Андрей Николаевич, вы слышали какие, я даже не знаю, можно сказать, вопросы, можно сказать, претензии со стороны производителей к супермаркетам, к маркетам, к ретейлу? Вы согласны? Андрей Карпов: Претензии слышал, они постоянные, и, в какой-то мере, их в последнее время становится меньше, это, наверное, в силу того, что коллега сказал, что становится меньше производителей. Виталий, опять же, поднял достаточно правильную тему, тему некоей кооперации производителей, потому что, действительно, производитель не должен заниматься вопросом продажи, маркетинга и тому подобным. Этим должен заниматься некий кооператив, который должен объединять фермеров-производителей. И только при формировании какого-то объема продукции, которая удовлетворит, этот объем продукции удовлетворит торговую сеть, потому что самая большая проблема – это в том, что рядовой фермер не может дать надлежащий объем товара. Мало того, что я сам неоднократно на совещаниях слышал, когда фермер говорил, что у меня есть 20-30 тонн картошки, приезжайте в поле, забирайте и везите в магазин. Магазин не занимается вот этими вопросами. Магазину нужно привезти готовый товар, который готов уже к продаже, поэтому появляются вот эти вот самые перекупы. Но перекупы – это не те люди, которые все-таки просто бегут куда-то договариваться. Перекупы фактически как раз и осуществляют вот эти функции этого самого кооператива. Они занимаются сбором этого урожая. Они занимаются аккумулированием его, приведением в некий порядок и реализацией его дальше. Поэтому очень странно, конечно, что фермеры никак не могут договориться о некоем объединении, хотя бы даже просто в какие-то группы, потому что Европа же тоже развивалась именно по этому же принципу. И многие кооперативы поставляли продукцию, в том числе и в Россию свою, пока не закрыли, пока не попало под какие-то запреты на поставку. И решение этого, в общем-то, есть во всем мире. И в Америке, и в Европе. В Америке точно такая же ситуация, там тоже есть разные сложности в работе с торговыми сетями. Просто надо понимать, что таких проблем нет, во-первых, у кого – у крупных агропромышленных хозяйств, которые не сначала идут выращивать картошку, а потом думают, куда они ее будут девать, а они уже в принципе заранее в своем плане понимают, куда они эту продукцию будут реализовывать. У них уже заранее предусмотрено. Оксана Галькевич: Андрей Николаевич, вот вы как-то так, знаете, сказали: «Проблем становится меньше, потому что производителей становится меньше». Как сказал Сергей Валерьевич, знаете, как это: нет человека – нет проблем. Грустная, на самом деле, такая эта такая история. Андрей Карпов: К сожалению, это правда, да. Оксана Галькевич: Хорошо. Это правда. Андрей Карпов: Не будем говорим про небольших производителей, потому что у нас появляются большие агрохолдинги, которые сразу закрывают большие объемы, большие потребности торговли. Оксана Галькевич: Да. Но смотрите, но а сетям, тем же вот магазинам, супермаркетам, а им не проще работать, например, с какими-то напрямую организациями фермерскими, чем брать у посредников, у перекупов, которые уже накручивают цену. А вы, соответственно, тоже какую-то прибавку делаете, я имею в виду, магазины. Андрей Карпов: Смотрите, я здесь немножко уже расшифровал: нельзя просто перекупом называть человека, который купил дешево – продал дорого и вот на это и живет, а вот я обосновал… Оксана Галькевич: А как его, спекулянтом? Как его можно назвать? Андрей Карпов: Это не перекупщик, это человек, который вкладывает добавочную стоимость, и он, по сути, создает новый продукт, он берет грязную картошку, он ее, условно говоря, моет, калибрует, упаковывает и уже доставляет дальше в сети. Поэтому как его назвать? Это не спекулянт, это не перекупщик, это некое следующее звено – переработчик. Его, на самом деле, можно тоже назвать переработчиком. То же самое, что есть заводы, которые перерабатывают гречку. Мы же не ту гречку с вами кушаем, которая на поле собирается, зеленая. Вот в том виде, в котором она производится, мы бы ее никогда даже в рот не стали брать. Мы с вами берем ее уже в магазине красиво упакованную и прочее. Как можно назвать этого человека? Тоже формально это перекупщик, это… Но он на самом деле переработчик, он вкладывает добавочную стоимость, появляется новый продукт, уже упакованный. Ровно то же самое и с картошкой и с другими товарами, с теми же самыми огурцами. Просто сети в какой-то момент приучили потребителя к некоей этой калиброванной картошке, калиброванному огурцу, калиброванным томатам, и, соответственно, потребитель именно их выбирает. Он не особо прямо привыкший, скажем так, выбирать картошку, брать ее в земле. Оксана Галькевич: Слушайте, да, я может, просто не по тем магазинам хожу, потому что там все: и помидоры, и огурцы, и картошка – все разного калибра, простите. Сергей Балаев: Могу я ответить? Оксана Галькевич: Конечно-конечно, да, Сергей Валерьевич. Сергей Балаев: В общем-то, мы сейчас услышали старую песню о главном. Десять лет назад мы прекрасно все понимали, что, действительно, фермеры не справлялись с тем объемом требуемой продукции в сетях. Сейчас совсем уже другая ситуация. Конечно, остались те фермеры, которые говорят: «Приезжайте к нам на поле и забирайте сами». Они есть и они будут всегда. Сейчас ситуация другая. Сельхозпроизводители готовы поставлять, особенно Краснодарский, Южный регион. Они фурами готовы в минуту возить – в сеть попасть невозможно. Действительно, работы с большими сельхозпроизводителями, и сейчас нам предлагают: «Ребята, а вы возьмите, вот так сейчас объединитесь и все нам сделайте». Вы посмотрите, сколько у них денег, они там свой магазин за месяц открывают полностью уже с заездом продукции, и что происходит у фермеров, и на каких тракторах мы ездим, и что мы делам. Вот сейчас на этой неделе идет забастовка John Deere, там работники не хотят на 7% себе зарплату повышать – им мало. И профсоюзы говорят: «А вот давайте по-другому сделаем – больше». А нам что предлагают? Банки нам деньги не дают. Вот я ответственно заявляю: фермерам банки деньги не дают. Тому одному проценту или полпроцента, кто получит – ну, может быть, какая-то радость. Конечно, что это есть в статистике. Теперь что касается сетей. Слушайте, ну туда невозможно зайти. Минсельхоз уже начинает напрягать наши сети, вызывает нас как представителей, чтобы мы приехали к ним. Они, знаете, какую уловку придумали? Да не вопрос, конечно, фермеры, заходите к нам, только в каждый магазин возите сами. Не на логистический центр, а вот именно нам в каждый магазин. И что тогда фермер будет делать? Он на пять магазинов потратит весь день, московских. Я говорю сейчас про Москву и Московскую область. Нас на распределительный центр не пустят, нас пустят только туда, где мы сами откажем. И нам скажут: «Смотрите, они отказали». Вот, когда мне сейчас сказали, что мы так приучили людей продукцию в упаковке брать. Да вы посмотрите, люди по пояс в этой картошке в сетях выкапывают все из корзин и ищут, лишь бы продукция была дешевле. Оксана Галькевич: Картофель немытый дешевле. Сергей Балаев: Конечно, когда у нас половинки рубленые с землей у вас в сетях будут висеть, то конечно, туда никто не полезет, и то выгребут. То, что предлагают, то и делают. У нас 100 гр., 50 гр. – это уже нормальная упаковка. Мы домой приносим сплошную упаковку. Почему? А чтобы цена не кусалась. Вы никогда не пересчитываете конфетку на килограмм. Нас так уже приучили, что мы берем за штуку, и там маленькая цена выходит. Вот, если мы сейчас будем говорить о том, что нашему народу, нашей стране нужны адекватные цены, что нашему народу нужно сделать так, чтобы они всю зарплату не тратили на продукты питания, тогда нужно не только мнения сетей выслушивать, а собирать производителей и говорить, что для этого сделать. И не только сети должны продавать. Андрей Карпов: Вы только что. Оксана Галькевич: Мы, собственно говоря, вы у нас от производителей, а Андрей Николаевич у нас, как раз вот, от ретейла. Андрей Николаевич, мне кажется, надо дать возможность парировать. Виталий Млечин: Совершенно верно. Просто пришло сообщение из Ленинградской области: «Откройте магазины, где можно купить картошку немытую и гречку, где можно купить на развес, мне упаковка не нужна». Андрей Николаевич, вот очень часть можно услышать обвинение именно в сторону сетей, в сторону ретейлеров, что не попасть, что цены завышают. Вот как вы это прокомментируете? Андрей Карпов: Я прокомментирую, что это какие-то эмоционально частные просто истории, потому что сразу у нас, наверное, в голове рисуются какие-то лидеры рынка, которые открывают магазины каждые, я не знаю, пять минут и так далее. Ретейл абсолютно разный, магазины абсолютно разные. Есть малые торговые сети, есть просто торговые организации, есть большие форматы, и, соответственно, у каждого свои условия работы. То есть с каждым можно сотрудничать, и сотрудничают, у нас периодически компании рассказывают о том, как у них отлажена работа, в том числе с фермерами, с прямыми поставками в магазины тех, кто может это делать, непосредственно в магазины. Поэтому условия работы со всеми различные. Опять же, мы же с вами приходим в магазин, мы же видим эту продукцию – продукция лежит. Соответственно, говоря о том, что кому-то отказывают, значит, отказ происходит именно по той причине, что поставщик уже продукции в этот магазин есть, соответственно, если заводить другого, значит, нужно старого поставщика убирать из этого магазина. В принципе, мы опять же не видим, чтобы продукция как-то пропадала, которая производится внутри страны. Вся продукция, которая производится, она вся попадает в реализацию, неважно куда: в торговые сети, какие-то там, не знают, иные торговые точки, рынки и тому подобное. Поэтому вот эти все надуманные проблемы про сложность попасть в сети и тому подобное, это все мы слышали уже неоднократно и в последнее время, в общем-то, мне кажется, даже зачастую эти вопросы уже давным-давно нивелированы. И если есть какие-то отдельные единичные случаи, которые нужно просто конкретно рассматривать. Не просто вот слышать про то, что торговля плохая, туда попасть невозможно и тому подобное, а рассматривать конкретно случай: где, что, куда пробовали попасть, какие были проблемы, почему и так далее. Потому что, мы тоже это слышали неоднократно на разного рода совещаниях, когда люди говорят, сложно попасть, не можем попасть, называют конкретную сеть. И тут же оказывается, на совещании сидит человек из этой сети и говорит: «Иван Иванович, ты же мне до сих пор документы не предоставил». А Иван Иванович говорит: «Ну, извините, да, я сейчас их доделаю». И вот если бы не было представителя сети, остается такое отрицательное мнение, что, вроде, кто-то ходит, куда-то носит какие-то документы, а потом выясняется, что в принципе, ждут от поставщика необходимые документы. Поэтому надо рассматривать конкретный случай, конкретную ситуацию в каждом вот, непосредственно вот проблему. Оксана Галькевич: Понятно, Андрей Николаевич. Тут Сергей Валерьевич уже кипит, закипает, хочет ответить вам тоже. Сергей Балаев: Знаете, вот десять лет назад у нас были другие чиновники, не такие, как сейчас. Я вам просто говорю, вы приходите к чиновнику десять лет назад, он вас встречает так, как будто он всю жизнь мечтал, что вы к нему придете, что он обязательно вам поможет, и ходить вы будете несколько лет, пока он не скажет: «Ну, вы что, до сих пор выдержали?» Сейчас все чиновники другие, чем выше уровень, тем быстрее решается проблема. Это мы видим, например, на примере Московской области туризма, да. Так что в сетях происходит? Они так красиво всегда рассказывают. Ну, вы хотели пример, давайте я вам расскажу. Я не буду называть сейчас ту сеть, про которую я буду рассказывать, потому что я когда-нибудь, может быть, своей продукцией войду. У меня было 250 коз когда-то. Это было еще до эмбарго. Я зашел с творогом с козьим. Я прошел всех категорийных менеджеров, это примерно семь месяцев. Я… все решили: цена, качество, все походит. На конечном этапе мне сказали, вот я дословно вам говорю, руководство сказало, что мы лучше будем козий творог из Франции возить на самолетах, чем развивать ваше фермерское движение. Это было до эмбарго, тогда они могли себе позволить. Когда нам сейчас говорят: «У нас же на полках лежит». Да, конечно, лежит, естественно, лежит. Один разорился – возил, потом следующий разорился – возил. И так и будет дальше идти. Вы посмотрите, в конечном продукте, что происходит. Те торговцы, которые стоят на трассах, вот я к нему подошел, к одному, ко второму, к третьему. Я говорю: «Почему у вас растет цена?». Он говорит: «Мне стыдно за страну» - «Почему?» - «Потому что я картошку сейчас получаю из Беларуси». Картошку из Беларуси. А я говорю: «Ну как так? Где твои поставщики все?» Один закрылся, второй закрылся. Ну, не рентабельно работать, ну, нет смысла, потому что вся рентабельность остается вот у этих товарищей, которые очень себя плохо… живут. И посмотрите, название все разные, правильно. Есть «Пятерочка», там, «Семерочка», все что угодно. Собственник-то один. Здесь подешевле, здесь подороже. Один и тот же продукт у вас в разных ценовых категориях будет лежать. Все равно собственник один. И он, к сожалению, не наш. И ничего, конечно, представитель сетей нового сейчас не сказал. Будет всегда так, но мы должны увидеть, что происходит в конечном этапе. Почему такая цена на картошку, на морковку. Да никто не хочет производить. Оксана Галькевич: Андрей Николаевич. Андрей Карпов: Кто собственник торговой сети. Вот просто мне интересно, эти байки постоянно, честно говоря, какой-то прямо, что-то постоянно выдумываем про каких-то иностранных собственников и прочее. Речь-то в принципе о чем? Оксана Галькевич: Сергей Валерьевич. Сергей Балаев: Вы у меня сейчас спрашиваете, что это байки? Оксана Галькевич: Да-да-да. Сергей Балаев: Ну, всем известно, владельцы всех сетей, кто и где они находятся. Виталий Млечин: Но это все-таки владельцы? Сергей Балаев: Ну, владельцы, но они же решают, как быть. Конечно, есть… Андрей Карпов: И где они находятся? Это старый диалог у нас, все время пытаемся рассказывать, что иностранные владельцы. Сергей Балаев: Да, конечно, владельцы находятся в Московской области, в Ивантеевке на даче сидят. И, в общем-то, руководят X5 Retail. Конечно, они все в Московской области. Иногда они заезжают в Тульскую область. Так, конечно, да. Виталий Млечин: Давайте послушаем Нину из Саратова, она давно уже ждет. Нина, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Нина. Зритель: Здравствуйте, мои дорогие, мои любимые ведущие. Я несколько месяцев не могла до вас дозвониться. Я пенсионерка, 67 лет, бывшая воспитанница детского дома, на старости лет пришлось взять ипотеку. Оксана Галькевич: Ой, господи. Зритель: Зарплаты не хватает, я работаю уборщицей. Я, вы знаете, так волнуюсь, не могу даже разговаривать, мне так обидно, мне очень обидно. Виталий Млечин: Да, Нина, спасибо, спасибо вам большое, что вы позвонили. Оксана Галькевич: Андрей Николаевич, вот смотрите, вы говорите о том, что наши фермеры, вот я сейчас уже к нашему. Спасибо, Нина. Андрей Николаевич, вы сказали, что фермеры не могут никак объединиться, чтобы отстаивать, собственно, свой интерес. Ну, хорошо, допустим, есть проблемы с самоорганизацией какой-то, да. Вот этого звена производственного, но, тем не менее, так скажем, как бы, знаете, может быть, это несколько пафосно звучит, но, тем не менее, как бы вы же тоже должны быть, как люди, работающие в своей стране, заинтересованными быть в том, чтобы поддерживать своих производителей как-то. Может быть, подводить их тоже к этой, я не знаю, какие-то схемы придумывать работы с ними, развития, да. Андрей Карпов: Оксана, может быть, я неправильно выразился. Это не значит, что торговля не работает с российскими фермерами. Конечно же, торговля работает. Я просто, наверное, ответил на тот тезис, что, я в начале как раз и слышал, что где-то маленький объем производства и прочее. И, соответственно, как раз я говорю о том, что кооператив должен заниматься, опять же, на тот же самый тезис коллеги, что производитель должен производить. Согласен абсолютно, действительно, производитель должен производить и не задумываться о том, кто эту продукцию должен дальше продавать. Для этого должно быть как раз и создано некое это звено, которое будет заниматься реализацией продукции в те же самые торговые сети, не в торговые сети, куда-то дальше. И это уже не должно заботить как раз фермера, потому что за него эти вопросы должны решать, а ему должны только формулировать вот тот объем, который… или спрашивать, какой объем он может производить с тем, чтобы, соответственно, брать дальше и эти обязательства передавать уже в торговлю. Здесь же вот в этом как раз самая большая проблема, потому что были уже многократно вот такого рода истории, когда фермер не нес, фактически не отвечал за взятые обязательства. Когда, вот это очень сильно прослеживалось, например, в том же самом 2014 году, когда рубль падал в 2,5 раза, и цены как раз у фермеров, где были менее жесткие договоры, менялись буквально на глазах. То есть с момента выезда до момента доставки на распределительный центр, цены у фермера могли меняться заметно. Тогда был, действительно, какой-то определенный дефицит продукции, выпадала продукция, потому что тогда принято было решение практически одномоментно закрыть поставки импортной продукции из-за границы. Практически у всех были договора, машины ехали в страну, и вот, когда, условно говоря, в среду сказали, что все закрывают, в субботу все закрыли, и, соответственно, конечно, это была достаточно проблема большая. И некоторые торговые сети, можно сказать, до сих пор не выбрались из этой ситуации, и объем продукции импортной в поставках у них очень сильно уменьшился. Поэтому в целом, все в торговле, все ретейлеры работают с фермерами, с российскими производителями. Продукция российских производителей у всех присутствует на прилавках. Другая проблема, что в зимний период времени, конечно, больше продукции импортной находится, ну, здесь, наверное. Виталий Млечин: Да-да, это понятно, Андрей Николаевич, давайте сейчас послушаем Юрия из Волгограда. Юрий, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Виталий Млечин: Добрый вечер. Зритель: Я хотел бы вот что сказать. То, что говорят ваши уважаемые эксперты – это давным-давно всем известно, то есть они констатируют уже имеющийся факт, но не говорят о том, что же надо сделать, чтобы ситуацию поправить. Вот. Я хотел бы два аспекта в этом выделить. Один общий аспект, все, что надо поправить уже давным-давно, 3-5 лет, сказал Павел Николаевич Грудинин, надо только послушать и сделать. Вот. Второе, я как частное лицо, выйдя на пенсию, занялся своим подсобным хозяйством и стал разводить овощи разные, фрукты, курочек и так далее. Сейчас выходят законы, которые запрещают это в том или ином плане делать. Хотя таких людей, как я, их не просто тысячи, их сотни тысяч, они способны, не продавая ничего, сами себя обеспечить. Я ничего не продаю, я обеспечиваю полностью свою семью яйцами, мясом, в течение этих двух-трех лет и помогаю своим родным и близким. То есть это надо развивать. Когда у нас выходят на рынки наши волгоградские дачники, цена падает чуть ли не в два раза. Это сразу везде все заметно. О том, о чем я говорю, это надо все принимать, все эти законы, не прессовать людей, что вот так мол и так, мы с вас десять налогов сдерем. Виталий Млечин: Понятно. Ваша мысль понятна, спасибо большое. Сергей Балаев: Я готов ответить. Виталий Млечин: Сейчас давайте послушаем еще Евгения из Пермского края. И сразу всем ответим. Евгений, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Виталий Млечин: Говорите, пожалуйста. Зритель: Вот проблему сейчас волгоградец очень хорошую озвучил: налогам всякими душить собираются. Я просто хотел сказать, что частное хозяйство – это не фермеры, а просто вот пенсионеры, которые производят у себя на огороде сельхозпродукцию и излишки они не могут реализовать. Они могли бы очень хорошую продукцию предложить школам, детским садам, домам престарелых все такое. Но у них не возьмут продукцию очень хорошую, а то, что туда привозят и берут, просто диву даешься. Виталий Млечин: Понятно, ваша мысль ясна. Оксана Галькевич: Понятно, да Виталий Млечин: Спасибо, что позвонили. Оксана Галькевич: Давайте Сергей Валерьевич, ответьте Андрею Николаевичу и на вопросы. Сергей Балаев: Ну, в общем-то, правильно все. Была поставлена задача сейчас действительно. Личные подсобные хозяйства вне закона, и человек, выращивая курицу или что-то на своем огороде, в общем-то, не имеет права это делать. Он может это делать ровно до такой до поры, пока соседи на него не напишут жалобу. Оксана Галькевич: Да, есть такой закон. Сергей Балаев: Да, действительно, это большой был поток продукции. Теперь что касается, что делать. Вот я все свое время, которое у нас есть, могу сейчас выделить теме, что делать. Виталий Млечин: Да, давайте. Сергей Балаев: И единственный момент, с чем я согласен с сетью, с представителем сети. Оксана Галькевич: Андреем Николаевичем. Сергей Балаев: Да, Андреем Николаевичем, что нужно нам обязательно, чтобы фермер производил, и чтобы была структура, которая будет закупать. Вот в последний раз, о чем мы говорили с тем же Павлом Николаевичем Грудининым, у нас нам совпадает мысль. Я сказал, что государство должно закупать и организовывать это все, но Павел Николаевич меня поправил и сказал, что в наше время советское это были сельхозкооперативы. Я опять отвечу, сейчас у нас дикий рынок. Никто не думает ни о какой социальной ответственности. Вот, кстати, чиновники начинают думать о социальной ответственности, и нас начинают приучать. А что такое сделать такой же кооператив, как раньше был – это будет опять чистая нажива. Почему я говорю, что государство должно вмешаться, потому что только государство должно подумать о ветеранах, о пенсионерах и выстроить всю эту систему. Вот государство должно сказать: «Завтра, не завтра, в течение года нам нужно сколько-то миллионов тонн капусты, столько-то морковки». Сделайте заказ, потом определите, кто этот заказ выполнит, что они заработают и как они будут дальше жить, а потом где это будет продано. Оксана Галькевич: Сергей Валерьевич, вы меня простите, пожалуйста. Виталий Млечин: 75 лет Советского Союза так было. Оксана Галькевич: Почему вы пытаетесь все время на кого-то переложить эту ответственность? Эту работу, а, стало быть, и эту ответственность. Сергей Балаев: Государство. Оксана Галькевич: Я понимаю, что это очень сложно, но вот, Андрей Николаевич, вы тоже подключайтесь, мы вас прекрасно слышим. Сергей Балаев: Государство создано для того, чтобы защищать человека от человека. Мы с вами в университете все учились, да. Значит, когда какой-то человек хочет получить все, то государство должно сделать распределение. Как сети развивались? У них очень много денег. Оксана Галькевич: Подождите, кооператив – это организация разных людей, вот вы думаете о том, что, я не знаю, прилично и неприлично, что нужно думать о пенсионерах или у вас действительно в голове чистая нажива, как у вас как у производителя. Мы о чем говорим-то? Сергей Балаев: Вот сейчас Московский Крестьянский Союз говорит, чтобы люди пошли в кооперативы, уберите субсидиарную ответственность. А знаете что это такое? Вот собираются десять человек, а мы же такие кулаки все, что-то вот все свое, я сам, я сам, и говорим: «Сейчас мы получим там какие-то гранты от государства. Кого изберем директором? Вот вас». А вы говорите: «Почему это я? Меня посадят». Вот все так отвечают. «Хорошо, давайте вас». А вот тот, кто сказал, что его посадят, скажет: «А он завтра с деньгами убежит заграницу, а мы все буем субсидиарную ответственность». И вот таких пунктов очень много. Виталий Млечин: Понятно. Андрей Карпов: К сожалению, в этом и есть большая проблема, что никто не хочет нести ответственность ни за кого. И вот именно тема повестки неких кооперативов, она стоит очень много лет уже обсуждается. И основная проблема именно в том, что нету, скажем так, людей, которые готовы объединиться, которые готовы повлечь за собой. И именно нести вот эту ответственность перед, в том числе и теми же самыми сетями. Потому что заключить договор о поставке в сеть – это только малая часть, это как раз не такая большая проблема. А дальше большая проблема – это соблюдать уже этот договор, поставлять товары по тем ценам, о которых договорились, а самое главное – заставить фермера соблюдать те условия, которые он взял, например, при вхождении в данный кооператив. И в Европе именно жесткие требования существуют вплоть до того, что сам кооператив изымает орудия производства, изымает землю у такого фермера, который не соблюдает те требования, под которые он присоединялся в этот кооператив. Потому что нести ответственность – очень, это самая важная часть. Потому что кооператив транслирует вот эти договоренности с сетями, а у сети действительно жесткие договора, и это крайне правильно, потому что мы как потребители, приходя в магазин, хотим видеть полки с товаром. Если мы приходим, и товара на полках нет, раз нет, второй раз нет, мы будем ходить в другую сеть. Поэтому возникают какие-то штрафные санкции и так далее. Поэтому, конечно же, не нужно перекладывать с больной головы на здоровую, пытаться мыслить какими-то советскими стандартами, когда государство должно подумать о нас о всех, когда оно должно о нас о всех позаботиться. Прежде всего, конечно, мы должны заботиться о себе сами. Виталий Млечин: Да, понятно. Сергей Балаев: Можно я отвечу, что такое соблюдать договора? Виталий Млечин: У нас осталось ровно тридцать секунд, пожалуйста. Сергей Балаев: Тридцать секунд. Подписывайте с ними договора, когда вы будете в минусе, они все равно будут у вас требовать, чтобы вы возили им эту продукцию, но они сделают свою наценку 150%. А вы будете работать в минусе. Вот это – что такое работать с сетями. Я уже работал, я сыр поставлял. Когда мне сказали сделать акцию на месяц, акция у меня была на год, и я работал в легком минусе. Оксана Галькевич: Андрей Николаевич, спасибо вам. Очень не хватало вас в студии. Я надеюсь, что в следующий раз, когда мы эту тему будем поднимать, вы найдете возможность приехать к нам. Виталий Млечин: Да, это было бы здорово. Оксана Галькевич: Спасибо вам большое. И вам, Сергей Валерьевич, большое спасибо. Острый получился разговор, но как наболело-то, а. Посмотрите, какую тему мы отыскали. Спасибо. Сергей Балаев, первый зампредседателя Московского Крестьянского Союза, владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка» был у нас в студии. И на связи Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ретейла, спасибо вам, уважаемые гости. Виталий Млечин: Через пару минут о переписи населения будем говорить, никуда не уходите, пожалуйста.