Иван Князев: Ну а сейчас вот о чем. Более 100 фактов незаконного ограничения доступа к водоемам выявили в новой Москве за последние 5 лет, об этом сообщил заммэра по вопросам экономической политики и имущественно-земельных отношений Владимир Ефимов. Это только в столице, а что в других регионах? Летом россияне потянулись на пляжи, к речкам, озерам, а зачастую бывает, что к берегу и не подступиться, не подойти, все застроено, натыкаешься на заборы якобы частной территории какой-то. Тамара Шорникова: Хотя земля вдоль береговой линии водоемов должна быть предназначена для общего пользования, это по закону, свободный доступ имеет каждый гражданин. Но вот что на самом деле. История из Вологодской области: жители деревни Нова остались без пляжа, их не пускает туда сосед, который построил дом у реки. Хотя пляж находится за границами участка, предприимчивый дачник решил, что теперь это его частная территория. Накидал камней, чтобы к реке было невозможно подъехать на машине, и вырыл канавы, чтобы к воде никто не мог подойти. Жителям деревни приходится купаться в другом месте и пробираться через кусты к реке. Франц Гурский, староста д. Нова: Ему не нравится, когда люди приезжают в летний период купаться и прочее, и наложит, чтобы сюда никто не ездил, что этого нельзя делать, это охранная зона, человек, если у него дом стоит, он там может делать что хочет. Светлана Иванова, жительница д. Нова: Говорят: «Наша собственность, все, не ходите, частная собственность, что вы сюда идете?» Только и остается у себя где-то в бассейне либо в бочке искупаться. Ну, бассейн вот для детей стоит маленький, но все равно на речке удобнее и лучше. Иван Князев: Жители деревни уже обратились в природоохранную прокуратуру, правда, ответа пока не получили. В общем, как спасаться от жары, если к воде не подойти? Куда жаловаться, если ваш любимый пляж обнесли забором? Может, стоит ужесточать наказание для таких нарушителей? Будем спрашивать у экспертов. Конечно же, ждем вашего мнения, ваших историй. Тамара Шорникова: Александр Закондырин, исполняющий обязанности председателя Общественного совета при Минприроды России, лидер общественно-экологического движения «Альянс Зеленых». Здравствуйте, Александр Евгеньевич. Иван Князев: Здравствуйте. Александр Закондырин: Добрый день. Иван Князев: Александр Евгеньевич, знаете, мне всегда было интересно, как вот это вот происходит так, что человек покупает какой-то участок, дом построил на берегу, а потом что у него в голове? Может, он просто не знает, что нельзя забор доводить до воды, или еще что-то? Как обычно вот это вот случается? Александр Закондырин: Ну, мне кажется, в каждом индивидуальном случае бывает по-разному. Все-таки, когда вы строите объект около воды, то надо задуматься о том, каким образом у вас будет организован вообще не просто доступ к воде, а еще, собственно, природоохранные все нормы с точки зрения, например, работы септиков, центральных коммуникаций, если они у вас есть, ну и так далее, как говорится. На это все получается специальным образом разрешительная документация, то есть хаотически никто самовольно ничего этого делать не может. Есть специальные зоны, водоохранные зоны, которые касаются береговой линии, собственно, и касаются прибрежной территории, которая, собственно, регулируется действующим законодательством, все достаточно, очень подробно и четко расписано в законодательстве. Есть охранные мероприятия, есть, собственно, административная ответственность за нарушение этой деятельности, поэтому сказать, что человек вдруг случайно что-то построил и не узнал об этом, все-таки так не бывает, это скорее исключение из правил. Тамара Шорникова: Ага. Александр Закондырин: Я вот сейчас нахожусь в Забайкальском крае, вот Чита, у нас уже вечер, но вот я буквально сейчас вернулся с поездки, с очередной особо охраняемой природной территории, там есть водный объект, озеро Арахлей, как говорится. Сейчас там активно идет, понятно, сезон, он очень короткий в Забайкальском крае, буквально 2 месяца, и вот там есть, собственно, водная зона, где, собственно, люди купаются. Вот тут, где я был конкретно, это одна из баз отдыха, я посмотрел внимательно, там все цивилизованно организовано, есть подъезд, организована, собственно, возможность запарковаться спокойно, спуститься к воде, как говорится, искупаться при желании, там есть даже домики какие-то – вот это позитивный пример, как говорится. Он находится прямо в особо охраняемой природной территории соответствующего регионального ОПТ, и вот сказать, что кто-то чего-то не знает, – это скорее исключение из правил. Хотя у нас есть, конечно, примеры самовольной застройки территории, в том числе на Байкале, всемирного наследия, как говорится, там тоже есть объекты, где не всегда цивилизованно все это организовано. Но все это контролируется природоохранными службами, природоохранной прокуратурой, Росприроднадзором, поэтому в каждом конкретном случае можно разобраться и нужно разобраться. Тамара Шорникова: Ну, я думаю, что в любом случае, как известно, у нас незнание не освобождает от ответственности. Александр Евгеньевич, если говорить о водоохранной зоне, о прибрежной полосе, в любом случае, действительно, нужно получить большое количество разрешительной документации, для того чтобы начать строительство на той же водоохранной территории, нужно соблюсти много параметров, строительство очистных сооружений и так далее, и так далее, и так далее. Но если проплыть, не знаю, по Рыбинскому водохранилищу, по Волге, там не увидишь пустого клочка просто на прибрежной территории. Кто контролирует выдачу разрешительной документации и кто проверяет затем, выполнил ли все, что обещал, застройщик или нет? Александр Закондырин: Ну, у нас есть порядок выдачи исходной разрешительной документации для строительства, то есть разрешение на строительство. Вот для того, чтобы его получить, это готовится соответствующая документация. В ней есть, она проходит государственную экспертизу. В государственной экспертизе есть отдельный раздел, называется «Экология», это касается любого объекта. Если этот объект находится в особо охраняемой природной территории, то есть есть специфический правовой режим, то тогда надо проходить государственную экологическую экспертизу для определенного рода объектов. Но в любом случае, если мы даже говорим просто о строительстве какого-то частного коттеджа, его построить просто так, как говорится, даже если эта территория не является особо охраняемой, невозможно, нужно получить соответствующее положительное заключение государственной экспертизы и после этого на основании уже этого органа либо регионального уровня стройнадзора, либо местного самоуправления, в разных регионах это по-разному, где-то переданы полномочия, где-то нет, выдают тебе разрешение на строительство. Но этот документ конечный, до этого документа надо провести все изыскания, все проектные решения, все это показать, и эксперты конкретные по своему направлению должны расписаться, что да, это соответствует природоохранному законодательству. Если же люди построят самовольно, то это основание для того, чтобы подать на них в суд и, собственно, этот объект снести. Таких примеров было в стране много, много этих объектов, собственно, которые люди самовольно строили, особенно в конце девяностых – начале нулевых, когда у граждан появились свободные, так скажем, финансовые возможности, такая проблема была. Ну, сейчас, мне кажется, это достаточно цивилизованно. Еще раз говорю, есть какие-то конкретные примеры вопиющие, их можно решать, есть исторически сложившиеся территории, например на том же Байкале, там просто люди всегда, исторически жили, и вот мы вводим определенные ограничения. И эти ограничительные меры, учитывая, что они там сейчас находятся уже и мы их не можем просто расселить одномоментно, не можем сказать, что, ребята, здесь жить нельзя, как говорится, это исторически сложившееся поселение, но есть определенные ограничения при использовании, они касаются, в водоохранной зоне одни требования, на территории просто охранных зон другие требования, какая-то есть инфраструктура, есть дороги, понимаете, есть бытовая жизнь, мы не можем лишить людей вообще, в принципе возможности... Тамара Шорникова: Александр Евгеньевич, да, вы говорите, что цивилизованно, но вот мы просто по роду своей деятельности часто бываем в командировках, общаемся с жителями, и все больше жалоб оттого, что «раньше вот купались здесь, это был исконно наш пляж, построили коттеджи, коттеджи, коттеджи»... Иван Князев: Да их и сейчас.... Тамара Шорникова: …«помостки какие-то, заборы, частные стоянки яхт у этих коттеджей». Есть большое сомнение, что все эти коттеджи правильно построены, и, самое главное, действительно нет прохода к воде. Уже просто какими-то козьими тропами нужно пробираться, чтобы искупаться, а где-то фактически просто закрыт доступ. Этого никто не видит разве? Александр Закондырин: Нет, еще раз, доступ к воде никто перекрывать не имеет права. Собственно, даже если вы построили где-то на берегу, в 200 метрах от водного объекта вы построили дом, вы получили даже на это разрешение, это не значит, что вы можете перегородить забором проход к воде. Эти заборы, собственно, достаточно просто демонтируются, для этого надо написать соответствующий запрос в прокуратуру, прокуратура проведет проверку, даст представление, как говорится, и дальше, если добровольно это не исполнят, будет решение суда, это сделают принудительно приставы. Иван Князев: Ну, давайте... Александр Закондырин: И таких примеров огромное количество людей, которые не поняли, что так делать нельзя, люди обеспеченные, так скажем, которые решили, что они здесь имеют больше прав, чем просто обычные граждане. Иван Князев: Да, так же как и обратных примеров: «Вот в Карелии речка за забором, администрация, прокуратура, никто ничего сделать не может». Из Нижегородской области: «Тоже появился какой-то новый хозяин реки, который занялся разведением там рыбы, и теперь тоже не подобраться к реке». Из Ленинградской области: «В разливе много лет подходы к воде были закрыты». Ну а сейчас Любовь на связи из Хабаровска. Здравствуйте, Любовь. Какая там история? Зритель: Здравствуйте. У нас был такой случай. У нас небольшое озеро, где-то около полутора гектаров, и был небольшой полуостров. И вдруг этот полуостров оказался в частной собственности. Мы посмотрели по законодательству, какая должна быть охранная зона, не меньше 20 метров, и получается, что участок там остался очень маленький. Я подала в суд, и, значит, после второго заседания суда признали незаконным, участок все, аннулировали. Я просто хочу сказать, что дело в том, что многие просто соседи задавали вопрос: «А что, ей больше всех надо?» Вы понимаете, чаще всего получается все так, что мы говорим, а делать начинают очень малое количество людей. Мы надеемся, что кто-то где-то когда-то что-то сделает за нас, это во-первых. Тамара Шорникова: Ага. Иван Князев: Ага. Зритель: И еще одна проблема, тут, может быть, она не очень этого касается, но, знаете, меня удивляет. У нас очень много низких мест в Хабаровске, вы, наверное, в курсе, и у нас почему-то на карте не показаны гидромелиоративные вот эти каналы, все, что было построено. И поэтому сейчас, в настоящее время просто-напросто это распродается, и люди окажутся в воде многие из-за того, что вот эти гидромелиоративные работы на ноль практически спущены. Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо вам за ваш звонок и за ваш опыт действенный. Иван Князев: Да, спасибо вам. Александр Евгеньевич, а вот смотрите, вот эта история, например, если даже вот какие-то подмосковные территории посмотреть, те же водохранилища, реки и так далее, когда появляется вроде бы даже какое-то частное владение в достаточном удалении от воды, но тем не менее появляется какой-то пирс, там паркуются, ошвартовываются яхты, какие-то любители, я не знаю, яхтсменов там собирается клуб, еще кого-то непонятно. Они обносят это дело забором, вроде как там их территория, вывешивают таблички, что на пирс заходить нельзя, около воды находиться нельзя, «здесь наш клуб» и так далее, и тому подобное, вот сплошь и рядом такое, хотя вроде бы на берегу ничего не построено и так далее. Вот это что вообще? Они имеют на это право, не имеют? Александр Закондырин: Ну, это нарушение действующего законодательства, никто им не давал права, собственно, еще раз, перегораживать подход к воде, раз. Если они имеют пирс, они должны получить лицензию на водопользование, есть процедура, собственно, мы не запрещаем людям заниматься яхтингом, ради бога, они имеют на это законное право, как говорится, но вот все эти заборы и все так называемые таблички, что кому-то что-то нельзя здесь делать, – это незаконно, это просто можно демонтировать... Иван Князев: Ну они просто, знаете, пишут: «Территория яхтенного клуба», – и туда вход либо платный, потому что они там за пляжем вроде как следят, газончики стригут и так далее, и тому подобное. И вот непонятно, что здесь делать, частная это их территория, не частная. Александр Закондырин: Ну, проверяется это просто, это можно просто написать в соответствующее либо правительство региона, либо в муниципалитет, где это... Иван Князев: Да мне-то, когда я на пляж прихожу, мне, честно говоря, не до этого, мне просто важно понять, они могут вот сделать, взять кусок берега и устроить там какой-то свой яхтенный клуб, еще клуб каких-то серфингистов, кого угодно? Александр Закондырин: Они могут арендовать земельный участок, это очевидно совершенно, и на этом земельном участке осуществлять какую-то экономическую деятельность. Иван Князев: И огородить его забором? Александр Закондырин: Построили бассейн, поставили шезлонги, то есть они сделали там кафе, ну и за пользование, собственно, их инфраструктурой они могут взимать финансовые средства. Иван Князев: И огородить его забором могут, да? Александр Закондырин: Ну, проход должен быть обеспечен. Еще раз, забор – это же не панацея от всех бед, есть вход, как говорится. Если вот прямо вход платный и зайти туда нельзя, это вызывает вопросы, а если нет, но территорию просто благоустроили, создали какую-то инфраструктуру и предлагают ее в аренду каким-то гражданам, не знаю, домики, шезлонги, как говорится, кафе... Иван Князев: Не шезлонги, нет, просто за вход, потому что они там что-то взяли в аренду и территорию благоустраивают, а я хочу попасть просто на этот берег. Александр Закондырин: Еще раз говорю: если проход к берегу самому, к воде закрыт, это нарушение. Иван Князев: За деньги, есть, но за деньги. Александр Закондырин: Ну, это вызывает определенные вопросы, так скажем. Сам проход к воде не должен быть закрыт, то есть должен быть доступ к воде, к воде должен быть доступ. Иван Князев: За деньги есть. Александр Закондырин: Со стороны берега может быть. Вот по берегу прошлись, можете зайти на эту территорию. Иван Князев: Понятно. Александр Закондырин: Понимаете, мерило-то... Я не знаю конкретно этой ситуации. Если вы не хотите пользоваться их инфраструктурой, это ваше право, вы можете пройти просто к берегу, по воде, собственно, через берег. Он может быть разный, ландшафт может быть разный, вот. Но если люди что-то организовали и сделали какую-то туристическую инфраструктуру, они занимаются предпринимательской деятельностью, вы с ними заключили договор, сделку в соответствии с гражданским законодательством, хотите – заключайте, хотите – не заключайте, но доступ к воде должен быть обеспечен. Иван Князев: Ну просто вот таких вот историй как раз-таки большинство, когда стоит охрана и говорит: «Нет, здесь клуб, никакого доступа, здесь у нас газончики и так далее, пройти уже нельзя, бесплатно нельзя». Тамара Шорникова: Александр Закондырин, исполняющий обязанности председателя Общественного совета при Минприроды России, лидер общественно-экологического движения «Альянс Зеленых». Я думаю, здесь ответ от эксперта получили, будем ждать от еще одного, но чуть позже. Иван Князев: Да. Коль мы заговорили про Подмосковье, давайте уже действительно посмотрим, как обстоят дела в Москве и в Московской области. Татьяна Григорьянц узнала, можно ли, например, купить участок с личным пляжем. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Приглашаем к разговору еще одного эксперта – Максим Плетнев, партнер юридической фирмы «СМБ Консалт». Здравствуйте. Максим Плетнев: Тамара, Иван, добрый день. Иван Князев: Здравствуйте, Максим Владимирович. Тамара Шорникова: Да. Хочется понять, пытались разобраться в метрах, что называется, где там можно двигать, где можно строить и так далее. Можем кратко сказать? Я знаю, что там зависит от объема водоема, от ширины и так далее, зоны прибрежной полосы, водоохранной. Но вот грубо, утрированно, условно 40 метров – нельзя строить вообще ничего, дальше возможно, но с такими-то ограничениями. Вот короткий список? Максим Плетнев: Смотрите, самое распространенное – это 20 метров береговой полосы, в пределах которой нельзя строить вообще ничего, причем нельзя даже заборы возводить. Вот в сюжете мы слышали историю о том, что люди подводят заборы непосредственно к самому водоему, – вот это, конечно, грубое нарушение, никакого забора там быть не должно. Есть заключения по метражу для небольших ручьев, которые протяженностью меньше 10 километров, там 5-метровая зона предусмотрена. Тамара Шорникова: Ага. Максим Плетнев: Но тем не менее, значит, строить в такой зоне вообще ничего нельзя, даже возводить заборов, и ограничивать каким-либо образом доступ граждан к этой зоне тоже нельзя. Вот после 20 метров ограничить доступ граждан к такой зоне можно, там дальше начинаются ограничения на строительство, 200-метровая зона есть, в которой нельзя также строить дома. Но это не касается тех домов той застройки, которая уже исторически сложилась. Во многих городах есть сложившаяся историческая застройка, не знаю, Плес, например, можно взять или любой другой город... Тамара Шорникова: Да. Максим Плетнев: ...в котором дома жилые стоят рядом с рекой непосредственно, там и 200 метров нет, там, может быть, метров 30–40 есть, не больше, где-то, может быть, те же 20. Но вот та 20-метровая зона, про которую мы говорим, то есть самое главное – это обеспечение доступа граждан к общедоступной береговой полосе, вот эта береговая полоса как раз 20 метров составляет, вот. И конечно, есть административная ответственность. Вот в сюжете говорилось о ее незначительном размере для частных лиц, от 3 до 5 тысяч рублей, но для индивидуальных предпринимателей и юридических лиц этот штраф гораздо выше, для организаций такой штраф от 200 тысяч рублей составляет, то есть это достаточно значительная тоже может быть в конечном счете сумма. Ну и плюс, конечно, нужно устранить нарушение. Этим занимается и природоохранная прокуратура, и Росприроднадзор этим занимается. Природоохранная прокуратура может сама выступить с заявлением в суд. Например, если этот участок был на кадастровый учет поставлен и кем-то в собственность приобретен когда-то давно, то природоохранная прокуратура может потребовать в судебном порядке снятие с кадастрового учета части такого земельного участка. Но единственное, есть проблема во всем этом – это как определить, как проходит урез воды, то есть где фактически начинается сама вода. Потому что в разный период времени водоем может быть половоднее, наоборот, суше... Иван Князев: Ну понятно, уровень воды подымается. А это главная разве причина во всем? Максим Плетнев: Это главная сложность просто, которой пользуются многие, в том числе недобросовестные граждане, говоря о том, что урез воды начинается гораздо дальше от их непосредственно участка, хотя он фактически проходит близко. Иван Князев: Понятно с этим. Максим, скажите, вот в вашей практике, я не знаю, не в практике, такие случаи, когда вот обычные люди натыкаются на забор, когда не могут к воде подойти, один сегодня нам рассказала телезрительница, что они сами, люди написали в суд и так далее, в прокуратуру, удалось там чего-то добиться, – а вообще насколько часто случается такое, что люди добиваются восстановления своих прав, доступа к воде? Максим Плетнев: Достаточно часто, честно говоря, они добиваются. Иван Князев: Все-таки это работает или нет? Максим Плетнев: Ну, часто люди добиваются те, которые это делают. Как правило, люди видят нарушение, но ничего с этим не делают или просто пишут абстрактную жалобу куда-то, что вот есть какое-то нарушение, но без конкретики, и, соответственно, ведомство профильное не может полноценно такую жалобу рассмотреть. А если жалоба подкреплена фотоматериалами, координатами конкретными, где именно это нарушение происходит, то, конечно, это практически всегда... Иван Князев: Быстро реагируют? Максим Плетнев: Нет, не очень быстро, но реагируют. Иван Князев: Все-таки такое происходит. Максим Плетнев: Потому что, понимаете как, быстро не всегда получается отреагировать: есть нормативные сроки рассмотрения обращений, нужно перепроверить ведомствам те данные, которые предоставляют им граждане в своем обращении. Это занимает какое-то время, это может и несколько месяцев занять, а если это необходимо применять судебный порядок, то и до года может растянуться. Иван Князев: Ну понятно. Тамара Шорникова: Максим Владимирович... Максим Плетнев: Но здесь... Да? Тамара Шорникова: Да, а вот все-таки ответ на Ванин вопрос, может ли стать вход к территории воды платным, если, например, там ведут коммерческую деятельность, взяли в аренду участок, облагородили, что называется, но теперь за деньги вход? Может такое быть? Максим Плетнев: Вход за деньги... Ну смотрите как, есть такое понятие, как договор водопользования, можно заключить договор водопользования, например, яхт-клубы заключают договоры водопользования, ограничивают доступ посторонних лиц к этой территории, но они не взимают плату за просто проход на территорию. В яхт-клубах, например, может быть членство, еще какая-то другая система взимания платы, но это не плата за проход к воде, деньги могут взиматься за что угодно. Ну вот если это какая-то пляжная зона для отдыха, это могут быть деньги за аренду лежаков или еще чего-то, но ни в коем случае не за проход к территории воды. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Максим Плетнев, да. Иван Князев: Максим Плетнев, партнер юридической фирмы «СМБ Консалт», был с нами на связи.