Николай Миронов: Не заниматься проблемами профсоюзов - это огромная политическая ошибка
https://otr-online.ru/programmy/segodnya-v-rossii/reiting-sotsialno-ekonomicheskoi-20744.html Марина
Калинина: А в этом часе поговорим о росте социальной
напряженности в нашей стране. На днях Центр экономических и политических реформ
опубликовал рейтинг наиболее проблемных регионов. В него вошли те субъекты, где
по итогам первого квартала этого года чаще всего возникали трудовые конфликты.
Речь идет о задержке и снижении зарплат, о массовых увольнениях, сокращении
рабочего времени и о протестах, которые и возникали вследствие этого.
Мониторинг проводился на основе сообщений в средствах массовой информации.
Константин
Чуриков: Это важно. Потому что далеко не каждый трудовой
конфликт становится достоянием общественности. Вообще сотрудники, как правило,
как отстаивать свои права и до последнего стараются не выносить сорт из избы.
Итак, собственно рейтинг. В лидерах оказались регионы: Самарская область,
Свердловская область, Москва, Ивановская область и Челябинская область. Здесь
социально-экономическая область самая высокая. Напротив каждого субъекта,
обратите внимание, проставлены баллы. Исходя из чего – узнаем чуть позже. Сразу
давайте посмотрим окончание этого списка: а где в сфере трудовых отношений
проблем меньше всего? По версии авторов, это некоторые республики Северного
Кавказа, Омская область и Ставрополье. Но интересно на самом деле другое:
скольких людей затронул зарплатный кризис? На этом слайде видно, что количество
пострадавших в принципе довольно уменьшилось в период с апреля по май. В чем
тут дело? Экономика пошла вверх, или, может быть, просто прямая линия с
президентом подействовала? Она, кстати, проводилась 14 апреля, и одним из часто
задаваемых вопросов были именно задержки зарплат.
Главный вывод исследования: конфликты между
работодателями и сотрудниками все чаще выливаются в трудовые протесты. Если за
январь-февраль их было 18, то только за один март мы уже видим 26 протестов. То
есть терпения людям уже не всегда хватает.
Я приглашаю в эту студию Николая Миронова. Это
руководитель Центра экономических и политических реформ. Николай Михайлович,
проходите, пожалуйста. Здравствуйте.
Николай
Миронов: Добрый день.
Константин
Чуриков: Как быть с этими данными? Сейчас нам о них подробно
расскажете. Куда они попадут? Наверх они попадут, или будем ждать следующей
прямой линии?
Николай
Миронов: Попадают, конечно. Мы их отправляем в органы власти,
во-первых. Во-вторых, за счет таких эфиров, как наш, и за счет презентаций, за
счет публикаций об этом власть, конечно, узнает.
Константин
Чуриков: Присаживайтесь.
Николай
Миронов: Спасибо.
Константин
Чуриков: Наших зрителей тоже подключаем к разговору. Там, где вы
живете, там, где вы работаете, какие есть проблемы? Есть ли проблемы с
зарплатами, недоплатой, уменьшение зарплат – о чем вы бы хотели рассказать всей
стране?
Марина
Калинина: Или, может быть, вы участвовали в таких протестах? Как
вы решали свои проблемы, если с такими проблемами сталкивались? Самый первый
вопрос, который назревает – как вообще вот эти рейтинги составляются?
Николай
Миронов: Скажу сразу по поводу того, что вы говорили о
публикациях в СМИ. Действительно, да. Не каждый трудовой конфликт попадает в
публикацию. Кроме того, публикации еще нужно отбирать. Потому что часто это
какая-то местная история, когда…
Константин
Чуриков: Заказуха.
Николай
Миронов: Не заказуха. Но мы понимаем, что на местах не всегда
могут объективно подойти. А иногда бывают действительно какие-то интересанты.
Не хочу бросить тень ни на какие наши трудовые коллективы. Но идет иногда и
борьба вокруг каких-то конкретных предприятий. Поэтому здесь приходится
разбираться, иногда звонить туда в регион, либо сравнивать с тем, что пишут
люди, с активистами поддерживать контакт. И постепенно мы эту работу
наращиваем. То есть мы выходим уже за рамки только публикаций в СМИ, а начинаем
уже говорить о том, чтобы работать непосредственно с людьми. Эта работа будет
выстроена через профсоюзы. Мы сейчас начинаем заключать с ними соглашения.
Последнее соглашение – это у нас профсоюз докеров, который находится в
Петербурге и объединяет крупные порты. Они там ведут борьбу не на жизнь, а насмерть.
И действительно очень много проблем. Хотя зарплаты и не задерживают, но там
есть другая история.
Дело в том, что у перевозчиков, у портов доходы выросли,
зарплату не индексируют работникам. Очень часто их правильно не оформляют,
нарушают права другим образом. И, кроме того, пытаются снять разные доплаты
льгот, сверхурочные. То есть в этом направлении идет работа. Это тоже нельзя не
учитывать, потому что это тоже следствие кризиса, только немножко другое: не
прямо не заплатили, но у человека 10 лет одна и та же зарплата, ему надо семью
кормить.
Через другие профсоюзы так же. И это будет работа в
социальных сетях, это будет работа всеми доступными возможными способами с
пострадавшими, с, опять же, уже местными профсоюзами. Кстати, они тоже выходят
на связь. Профсоюзы отдельных предприятий. Дело в том, что у нас официальная
сеть профсоюзов, которая существует, входит в федерацию, как-то старается не
очень активно реагировать. У них, видимо, есть какая-то общая политическая цель
– не сильно раскачивать лодку, как называется. Это вредит, конечно, процессу.
Поэтому на предприятиях стихийно начинают возникать профсоюзы. Они тоже к нам
обращаются, пишут…
Константин
Чуриков: Бывает, что одни профсоюзы не признают другие
профсоюзы.
Николай
Миронов: А там уже другая стилистика общения совершенно. То есть
если здесь такие официальные письма, есть явная подкованность юридическая, то
там люди действительно в таком хаотическом состоянии, не всегда понимают, как
защитить свои права. Поэтому здесь тоже приходится уже вступать в это. То есть
через соцсети, через любые каналы, через звонки и письма, которые будут вам
приходить, мы будем эту информацию дальше пополнять, развивать и уже делать ее
более…
Марина
Калинина: Костя в своей презентации назвал лидеров социальной напряженности.
Это в том числе Самарская область, Москва, Свердловская область, Челябинская и
так далее. А на последних местах Дагестан, Кабардино-Балкария, Чеченская
республика и Калмыкия. Не связана ли такая расстановка сил с тем, что просто в
тех регионах, где социально-экономическая напряженность, там просто безработица
выше? Просто не с кем спорить…
Николай
Миронов: Немножко не в этом дело. Хотя и с этим тоже, наверное,
оно связано. Официальная безработица примерно везде одинаковая. То есть там
цифры не выше. А в среднем по стране порядка 6%. Я не знаю. Есть какая-то,
наверное, политическая установка сверху: она не должна быть выше. Это какое-то
следствие нашей антипатии к 1990-м.
Марина
Калинина: Наверное, все-таки в Калмыкии меньше предприятий.
Николай
Миронов: В Калмыкии вообще другая структура экономики. По тому,
как рейтинг формировался, я на вопрос не ответил, сейчас очень коротко скажу, наша
методика собственная, мы учитывали количественный фактор, то есть сколько
событий. Дальше их внутреннюю количественную составляющую, сколько человек,
какие суммы, как долго длится, насколько там долго не решается. И за счет этого
у нас Самара и вылезла, потому что там есть очень долгие конфликты, их ряд,
связанные не только с "Автовазом", но и с другими предприятиями. И
сейчас, когда я смотрел актуальные сводки к передаче, опять у нас Самарская
область, там опять идут предприятия, опять все то же самое продолжается:
возбуждаются уголовные дела…
Марина
Калинина: Такой долгоиграющий процесс.
Николай
Миронов: Да. Длительность конфликтов. Естественно, их остроту,
их переход в острую фазу, непереход в острую. Здесь мы присваивали баллы. И вот
у нас получились… Мы старались максимально объективно. У нас не было,
естественно, никаких интересов. Вот у нас получилась такая расстановка баллов.
Что касается республик, которые оказались в конце – у
них другая структура экономики. В той же Калмыкии основная работа – это малое
фермерское хозяйство, причем, очень бедное, как правило. Там люди очень плохо
живут.
Константин
Чуриков: Там, извините, и земли кот наплакал.
Николай
Миронов: А там же скотоводство. Там не в земле дело. Но масса
проблем есть с тем, чтобы отвозить готовую продукцию. Топливо дорого. У них не
получается. Нет никакого опыта нормального. Та сельхозка, которая там
выращивается, например, лук, есть еще другие… Тоже нет баз для хранения. То
есть там социальные проблемы, может быть, и острее, чем в богатой Самарской
области. Но еще есть другая составляющая – это культура протестов. На Кавказе
не принято протестовать против своей власти. Власть есть власть. То же самое в
принципе в Калмыкии. Они будут решать внутри себя, внутри кланов эти проблемы.
Может быть, старейшины будут как-то…
Марина
Калинина: Но у вас Омская область входит в этот…
Николай
Миронов: Там спокойнее. Не отмечены проблемы. Понятно, она не
относится к этой категории. Ее как раз можно считать минимально конфликтной в
этом смысле. Потому что здесь конфликты другого рода. Их трудно выявить.
Константин
Чуриков: Николай Михайлович, сейчас принято сравнивать нынешний
кризис с предыдущими кризисами. Мы помним кризис, который возник у нас в 2000-х
в моногородах. Можно ли нынешний ваш рейтинг назвать в чистом виде кризисом
моногородов? Или здесь все более объемно?
Николай
Миронов: Более объемно. Гораздо больше затронуто отраслей, видов
предприятий. Моногорода – это такая проблема. Она последствия того, что
советская экономика не была реформирована. И эта проблема еще будет
сохраняться, и она сейчас остается. Но так как она была на виду, то все-таки ее
удалось немного сгладить. Это не значит, что люди там стали прямо массово лучше
жить, но, тем не менее, что-то там изменилось. Сейчас прибавилось очень много
конфликтов на частных предприятиях, которые не связаны с моногородами. Это
понятно. Потому что кризис лишил их рынков сбыта либо еще чего-то.
Дальше бюджетная сфера очень сильно затронута. Причем,
она затронута не только в каких-то моногородах или в специфических территориях.
Она практически везде так или иначе затронута. И есть регионы, где этого
больше. Не знаю, то же Забайкалье называли до отставки губернатора. Что
касается прямой линии, то, конечно, очень жаль, что у нас на прямой линии
приходится решать эти вопросы.
Константин
Чуриков: В прямом смысле – люди живут от звонка до звонка.
Николай
Миронов: Но президент же не может заняться всеми предприятиями.
Кстати, сейчас вызывает небольшое недовольство, говорят: вот, он Сахалином
занимался, а мы тоже сидим, а почему мы должны страдать? Президент не может ко
всем приехать, всем позвонить, разобраться во всех ситуациях. Это должно быть,
конечно, системно.
Марина
Калинина: К нам дозвонился Сергей из Ивановской области. Сергей,
здравствуйте. Вы в эфире.
ЗРИТЕЛЬ:
Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, когда я смогу это постановление по
возбуждении исполнительного производства у меня есть на руках – 81 443,7.
Марина
Калинина: Это вы сейчас о чем говорили?
Константин
Чуриков: У вас что за иск?
ЗРИТЕЛЬ: У
меня иск…
Марина
Калинина: По поводу невыплаты зарплаты?
ЗРИТЕЛЬ: СУ-155.
Николай
Миронов: Это известное предприятие.
Константин
Чуриков: Вот ищу в списке Ивановскую область. Собственно,
четвертый пункт как раз.
Николай
Миронов: СУ-155 – давнишняя история. Но в чем проблема? Надо же
конкретно понять. У него есть исполнительное производство.
Марина
Калинина: Сергей, рассказывайте.
Николай
Миронов: У вас предприятие – банкрот, или что?
ЗРИТЕЛЬ:
Банкрот, не исполняется постановление. 81 000… Я сижу дома. И у меня с
2015 года не платят зарплаты.
Константин
Чуриков: С 2015 года. То есть с прошлого года. Спасибо, Сергей.
Николай
Миронов: Есть пени, там есть штрафы. Нужно делать заявление в
прокуратуру в любом случае об ответственности.
Марина
Калинина: Спасибо за ваш звонок, Сергей.
Николай
Миронов: Говорю, что, во-первых, нужно сделать заявление в
прокуратуру о привлечении к ответственности руководителей, потому что, помимо
гражданской, есть еще административная и уголовная. Она в этом случае уже
наступает, потому что больше 3 месяцев ему не платят зарплаты, если верить, что
с 2015 года. Либо она не в полном объеме платится. Это тоже учитывается.
Поэтому здесь вот этим путем нужно идти. Но если предприятие – банкрот, то наше
законодательство устанавливает очередность платежей. При этом налоги идут,
потом выплаты гражданам. И, как я понимаю, у них просто деньги ушли. Их нету
сейчас на самом предприятии. То есть человек получить деньги фактически сейчас
не может по нашему законодательству.
Марина
Калинина: А имущество предприятия же можно продавать? Это
занимает какое-то время…
Николай
Миронов: Конечно. Конкурсная масса. То есть это сейчас пойдет на
продажу. И там одна из первых очередей – это погашение задолженностей по
зарплате. Если хватит, то получит. Там как? На предприятии, может, имущество не
числится. Оно, может быть, где-то в другом месте. Такое тоже бывает. Это
конкретная ситуация, ее нужно конкретно разбирать. Но путь только такой. И
обязательно в прокуратуру надо написать.
Марина
Калинина: Вот так по-честному – про эти деньги можно забыть?
Если…
Николай
Миронов: Не знаю. Это зависит от того, есть ли у предприятия
что-то, что можно продавать. Это бывает иногда долго. Но здесь человек ждет.
Нужно обязательно в иске указать пени, которые должны быть доначислены к этой
заработной плате. Они там не очень большие, но они есть. И на самом деле
существенную сумму в итоге образуют за все время, что не было выплачена
заработная плата. 236 статья трудового кодекса.
Константин
Чуриков: Я читаю как раз пресс-релиз вашего Центра экономических
и политических реформ. Вот такой есть интересное наблюдение: "Примерно 40%
коммерческих предприятий, работающих в России, признаны убыточными". У
меня вопрос. Слушайте, 40%. Почти половина. Как вообще живет страна? Развеете
или подтвердите сомнения нашего зрителя. Он пишет: "Сегодня выгоднее быть
бюджетником. Зарплаты маленькие, но задержек нет".
Николай
Миронов: Есть задержки. Просто где-то в регионах они есть,
где-то нет. Зависит от бюджетной политики региона. С кризисом многие
губернаторы не справились. Были в Калининградской области проблемы, были в
Забайкальском крае проблемы. Это такие самые острые. Кроме того, в бюджетной
сфере началось такое ползучее сокращение зарплат, отмена надбавок. Всяческими в
рамках нормального закона руководители предприятий пытаются сокращать.
Марина
Калинина: Это и сокращение рабочей недели, наверное?
Николай
Миронов: Сокращение рабочей недели, административные отпуска.
Невыгодно сейчас быть именно в бюджетной сфере. Вообще сейчас сложно понять,
где выгодно быть. Определенные виды бизнеса живут. Помимо нефтянки и наших
известных вещей, есть еще отрасли, в которых жизнь есть. Есть которые довольно
сильно просели. Поэтому сейчас не угадаешь. Времена капиталистические.
Константин
Чуриков: Нефтянка живет. На обрабатывающие производства как раз,
насколько я понимаю, приходятся самые большие долги по зарплате. В общем, с
одной стороны, странно, добываем много. А добавочную стоимость…
Николай
Миронов: Где нефть и газ – там же не так все-таки много
работников. У нас же не полстраны там работает. Если бы у нас пропорционально
доходу этих отраслей и люди бы работали на этих предприятиях, то тогда бы все
жили очень богато и хорошо. Но основное количество населения занято в бюджетной
сфере и на частных предприятиях, обрабатывающих, торговых и прочих. И они все
от кризиса очень сильно пострадали. Потому что бюджетная сфера, государственный
заказ сократился, экспорт – санкции, но он и был не особо сильный. Основная
ориентация наших обрабатывающих производств была на внутренний рынок. А он
из-за падения потребительского спроса тоже рухнул. Поэтому эти проблемы будут
еще только продолжаться.
Марина
Калинина: Вот такой вопрос. "Когда же будет принят закон о
личной ответственности учредителей ООО, например, частных компаний, за
невыплату зарплат? Суд выигран, но деньги со счета были выведены до суда".
Таких ситуаций очень много. Что-то в этом направлении как-то делается или нет?
Николай
Миронов: Эти законопроекты внесены. Они есть в Государственной
Думе. Но, насколько я понимаю, они блокируются. То есть есть слишком много
интересантов. Конечно, мелкие компании не могут пролоббировать какие-то
задержки законодательного процесса. Но крупные компании, которых это тоже,
безусловно, коснется, они заинтересованы. Безусловно, это, конечно, необходимо.
Кроме того, у нас многие организации созданы в форме
некоммерческих организаций, государственных корпораций, и бюджетные учреждения
тоже. И здесь вообще не проработаны вопросы ответственности. Например, если руководитель
организации формально подпадает под административный кодекс, под трудовой, под
уголовный, когда не платят заработную плату. А если вышестоящая организация не
перечислила ему вовремя деньги, что он может сделать тогда? Нужна
ответственность вышестоящей организации. Между прочим, эту позицию поддерживает
в принципе Верховный суд. Но законопроект, опять же, завис в Думе, он был
внесен коммунистами. Он подвис, потому что вперед него прошел правительственный
законопроект о просто усилении ответственности за невыплату заработной платы. А
на самом деле здесь нужно было более тонко разбираться. Может быть, эта власть
бы и себе забрала. Неважно, чья идея. Главное, чтобы она была реализована.
Должна быть ответственность учредителей. Это так и есть.
И должна быть ответственность вышестоящих организаций из-за недофинансирования.
Это, кстати, касается и коммерческой сферы, где есть филиалы,
представительства, этой организации подчиненные.
Марина
Калинина: Вот хороший вопрос. "Официально прибыль нашего
предприятия выросла в 2015 году в 3 раза по сравнению с 2014 и составила 19
млрд рублей. 8 млрд из них пустили на дивиденды по акциям, а зарплату не
индексируют три года. Говорят, правительство запретило, чтобы не было
инфляции", - вопрос из Казани.
Николай
Миронов: Это государственное предприятие? Оно с госучастием?
Константин
Чуриков: Судя по прибыли, можно предположить, что с госучастием.
Николай
Миронов: Скорее всего, с госучастием. Кстати, интересно. Здесь
явная недоработка исполнительной власти. Если есть госучастие, то нужно влиять
на работу предприятия. А у нас даже тут интересная была ситуация, когда
Медведев просил дивиденды увеличить крупные корпорации, они все начали уходить
в тень, то есть говорить: вы знаете, у нас нет столько доходов, прибыли начали перезаписывать
так, что она у них там не зафиксировалась.
Если это предприятие коммерческое, то в моральном плане,
конечно, руководство организации не право. Но если говорить юридически, то
никаких обязательных требований для них нет. Это, кстати, тоже вопросы
законодательной работы, вопросы индексации зарплат. Конечно, это откровенная
байка по поводу инфляции. Потому что увеличение зарплаты на отдельном
предприятии никак инфляцию не разгоняет. Кроме того, еще вопрос, разгонит ли
инфляцию рост заработных плат, потому что это как раз увеличивает
потребительский спрос и позволяет начать работать предприятиям. Соответственно,
увеличивается количество продукции – никакой инфляции не происходит.
Если же предприятие с госучастием, то это вопрос к
участнику, который имеет право… У него есть представитель в совете директоров.
Он там что делает, этот представитель? В данном случае это вопросы к нему.
Константин
Чуриков: Николай Михайлович, вы мониторите эту ситуацию
социальной напряженности, связанную со сферой трудовых отношений. Мне
интересно, в тех случаях, когда это приводило к каким-то протестам,
забастовкам, что объединяет эти случаи? В каких случаях люди решаются на
протест и что руководит теми, кто не протестует? Может быть, наличие и
отсутствие профсоюза.
Николай
Миронов: Наличие и отсутствие профсоюза, наличие и отсутствие
лидера. Это общая тема. Мы уже о ней говорили. Без вожаков, конечно, ничего не
получается. Профсоюзы у нас действительно довольно сильно парализованы еще с
советского времени.
Марина
Калинина: А есть вожаки-то вообще?
Николай
Миронов: Есть вожаки, которые решаются, которые объединяют
людей. В Тобольске тут недавно была история. Там в СМИ хорошо вышли местные
активисты предприятия. Один из них, для того чтобы привлечь внимание
журналистов, зашивал себе рот. Это была целая история. Что, мол, не дают
говорить. И дальше всплыло очень много. Это Сибуровское, кстати, предприятие,
довольно крупный холдинг. Выяснилось, что работники были оформлены на какую-то
двадцатую организацию, переучрежденную кем-то там. Поэтому те конечные великие
люди здесь никак не попадают. Там сидит какой-то парень, трясется от страха.
Выявилось огромное количество трудовых прав сразу же. То есть к работникам
относились, как к рабам, заставляли ходить сверхурочно, ничего не платили,
какие-то надбавки перечислялись сверху – им не давали деньги, деньги себе
присваивали, были какие-то подложные банковские гарантии. Здесь дело дошло до
прокуратуры, слава богу. Но пришлось попротестовать.
Константин
Чуриков: Так это же можно, извините, это дело самостоятельно
довести до прокуратуры.
Николай
Миронов: Прокуратура должна, конечно, реагировать.
Константин
Чуриков: Как говорил президент, наш главный правозащитник
прокуратуры.
Николай
Миронов: Чем больше резонанс, тем больше гарантия того, что те
или иные чиновники, трудовые, прокурорские, другие за дело действительно
серьезно возьмутся. Это зависит просто от совести прокурора. На том же самом
Сахалине был же выговор сделан на прямой линии. Прокурор не реагировал, вроде
как ему что-то писали. Но в других регионах это есть. В Тобольске
отреагировали. И там, может быть, и не обязательно что-то. Где люди не
протестуют? Юридические неграмотные, неорганизованность, страх. Тоже зависит от
региона. Если есть какая-то другая работа, люди могут. Если никакой другой
работы нет…
Константин
Чуриков: Моногород.
Николай
Миронов: И никуда больше не пойдешь… Либо просто экономика
такая, что бюджетная сфера – там несколько предприятий. Дальше никуда не
пойдешь, семью кормить надо, люди начинают бояться. И уже в таких случаях
протест возникает только когда уже совсем… Уже люди понимают, что им терять
нечего, и тогда они выступают.
Марина
Калинина: А вот, кстати, Марат уточнил, что организация
называется "Казаньоргсинтез".
Николай
Миронов: Надо смотреть, кто учредитель. Это можно пробить.
Оставьте координаты. Можем узнать, написать, сделать депутатский запрос,
договориться с кем-то из депутатов.
Марина
Калинина: Юрий к нам дозвонился из Орла. Давайте его послушаем, что
у него за история. Юрий, здравствуйте, вы в эфире.
ЗРИТЕЛЬ:
Здравствуйте. В общем, нам год уже с 2015 года с 1 июня не платят зарплату на
заводе "Дормаш" (город Орел). В общем, где-то в октябре месяце я
звонил в Общественную палату. В Общественной палате отреагировали. Перевели это
дело на генеральную прокуратуру. Генеральная прокуратура переслала сюда, в
областную прокуратуру города Орла, этот мой звонок. Областная прокуратура
перевела на районную прокуратуру. Это Заводской район. Заводской район передал дело
мировому судье. Вышло постановление мирового судьи: выплатить заработную плату
в размере (там у меня по ноябрь месяц было где-то 63 или 68 тысяч, я сейчас не
хочу бумаги эти поднимать). И с тех пор мне выплатили всего 50 или 80 рублей. Я
хожу каждый день…
Марина
Калинина: 50 рублей?
Константин
Чуриков: Издевка какая-то просто. Такая активная бумажная
деятельность, и выхлоп нулевой.
ЗРИТЕЛЬ:
Да, 50 рублей. Знаете, после Нового года здесь в Орле и администрация, и по
телевидению, и по радио объявили, что завод расплатился с задолженностью по
зарплате. Выплатили 75 млн рублей. Но этого ничего не было. Я являюсь мастером
гальвано-керамического участка. У меня 5 человек вообще ничего не получили.
Кузнец – человек 70 с лишним лет работает кузнецом, он вообще ни копейки не
получил. Термист ТВЧ – тоже, как и я, где-то рублей 100 или 150.
Константин
Чуриков: Юрий, я думаю, что мы дополним как раз рейтинг
исследования Николая Миронова.
Николай
Миронов: Да, пусть он оставит координаты. Мы сделаем…
Константин
Чуриков: Оставьте ваши координаты, пожалуйста, нашим
телефонистам.
Николай
Миронов: Запросы из Москвы хорошо работают. Депутатский сделаем.
Константин
Чуриков: Слушайте, но мы же не можем все равно всех работников принудить
к тому, чтобы они судились с работодателем. И так все перессоримся, все
потеряем работу. Вот нам, кстати, зритель…
Николай
Миронов: Что значит перессоримся? Платить надо зарплату.
Марина
Калинина: Люди работают. А как жить вообще?
Николай
Миронов: Жить они на что будут? Там 70 млн куда ушли?
Марина
Калинина: Александр из Архангельской области пишет: "Народ
сокращают, зарплату задерживают. Отсюда, соответственно, у многих появляются
долги по кредитам и по счетам на оплату. Эти суммы растут. И получается снежный
ком". То есть вообще еще и банки банкротят.
Николай
Миронов: Конечно, естественно. Есть такой тоже законопроект в
Думе – увеличение этой пени, которая платится за невыплату заработных плат так,
чтобы она перекрывала ставку потребительского кредита. Человек взял. На случай
перекредитовки там чуть-чуть больше. И потом, соответственно, мог отдать все
это.
Марина
Калинина: Это же не может длиться вечно, правильно?
Николай
Миронов: Я понимаю, конечно, естественно. Поэтому нужно в каждом
случае очень активно выступать, и протестовать надо, естественно, в рамках
закона, и применять нужно все механизмы. Что значит мы перессоримся?
Константин
Чуриков: Нет, я имею в виду другое. Понимаете, если человеку
больше некуда пойти, он понимает, что сейчас он напишет в генпрокуратуру на
этого руководителя…
Николай
Миронов: Придет ему же для ответа, или участковый к нему
подойдет.
Константин
Чуриков: И все. Он остался без работы на улице. Если еще
какое-то предприятие схожего профиля есть, он шепнет: "Вы вот этого
Иванова не берите. Вы знаете, он вам столько проблем создаст".
Марина
Калинина: Если он придет один, то возможно. А если это все-таки
будет организованный профсоюз, то чего…
Николай
Миронов: Нужно организовываться и нам нужно брать координаты вот
этих людей.
Константин
Чуриков: Кстати, Марат из Казани – вот его телефон.
Николай
Миронов: Да, Марат из Казани – я понял. И тот человек, который
сейчас был из Орловской области, я думаю, что мы ему сможем помочь. По крайней
мере, будем стараться.
Константин
Чуриков: Обращений очень много.
Николай
Миронов: Он оставил?
Константин
Чуриков: Оставил. У телефониста есть. Вот нам пишет зритель: "Работаю
на вахте. Зарплату задерживают постоянно на 6 месяцев. Если уволишься – то
вообще ничего не получишь. Работаю в Промтрансе, контора находится в Москве на
Воробьевых горах".
Николай
Миронов: Да, в Москве. Поэтому у нас она оказалась в рейтинге на
3 месте.
Константин
Чуриков: Но Москва, наверное, исходя из общего…
Николай
Миронов: Просто тут больше предприятий. Конечно, естественно. Не
потому что она качественно хуже, чем другие. Наоборот, лучше.
Марина
Калинина: Ваше предположение: вообще, как-то этот вопрос сможет
быть решен?
Николай
Миронов: У нас очень забюрократизированное государство. При этом
бюрократия у нас не способна. То есть она теряет рычаги управления. Ее слишком
много, и она никому не подчиняется и не перед кем не отвечает. Это вопросы
системы. То есть здесь мы должны ставить вопросы об этом.
Но есть каждая конкретная история. Нужно их развивать.
Профсоюзы начинают возникать, независимые профсоюзы. Теперь в стране через
некоторое время вопросы их объединения. И здесь, конечно, будет политическая
составляющая. Не знаю, как власть к ней отнесется. Потому что пока ей, по-моему,
комфортно работать с теми профсоюзами, которые есть. Это на самом деле огромная
политическая ошибка: не надо пытаться из общего страха раскачки лодки это дело
куда-то загонять. Это не белоленточный протест. Это нормальная социальная
составляющая. Ею нужно заниматься. Поэтому наоборот нужно эти истории
вытаскивать, наказывать людей, которые к этому приводят, создают эти проблемы.
И в целом создавать механизм решения этих проблем. Потому что иначе оно потом
сдетонирует.
Константин
Чуриков: Да. И отчитаться о выплатах и реальной выплате…
Николай
Миронов: Да. И спрашивать с чиновников за то, что они врут, как
было сказано.
Марина Калинина: Спасибо вам большое. Я
думаю, что не раз мы будем к этой теме будем обращаться. Так что приходите к
нам еще. У нас в гостях был Николай Михайлович Миронов, руководитель центра
экономических и политических реформ.