Оксана Галькевич: Друзья, вы это видели? Наверное, уже в курсе. А может быть, и нет. Смотрите. Впервые в истории на фьючерсном рынке Европы на открытии торгов цены на газ пробили отметку в тысячу долларов за тысячу кубометров. Это же на самом деле с ума сойти! Рост более чем в полтора раза с 1 сентября. Константин Чуриков: Ну да, тогда контракты на газ заключали по цене 614 долларов за тысячу кубов. Вот сейчас уже получается что? Получается: один доллар – один кубометр. Вот что происходит? Что так разогнало биржевые цены вверх? Что нам с этого? Кстати, интересно, а вот мы почем продаем газ? Оксана Галькевич: Что нам с этого? Холодно нам с этого или жарко? Это уже к вам, уважаемые друзья, уважаемые зрители, вопрос. Пишите, звоните. Мы работаем, как всегда, в прямом эфире. Телефоны бесплатные у вас на экранах указаны. Выходите с нами на связь. Константин Чуриков: А у нас в студии Марсель Салихов, руководитель Экономического департамента Института энергетики и финансов. Марсель Робертович, здравствуйте. Марсель Салихов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый вечер. Константин Чуриков: Давайте вот с этого и начнем: собственно нам что с того, что цены на газ так выросли? Марсель Салихов: Много чего. Вот самый такой простой вариант объяснения: когда газ экспортируется за границу, то, соответственно, взимается экспортная пошлина в размере 30% от стоимости. Соответственно, чем выше цена, тем больше будет экспортная пошлина. Экспортная пошлина попадает в федеральный бюджет и, соответственно, тратится на все текущие расходы. Оксана Галькевич: Это получается хорошо. Константин Чуриков: То есть то, что сегодня президент говорит, что не исключает дополнительные какие-то выплаты семьям, людям в трудной жизненной ситуации – это, возможно, благодаря вот этому? Марсель Салихов: В том числе, да. В этом году из-за цен на нефть, из-за цен на газ, в целом из-за хорошей ситуации на сырьевых рынках, скорее всего, федеральный бюджет будет профицитным. Соответственно, вот эти все меры, которые были объявлены по дополнительным выплатам (возможно, еще будут приняты такие решения), они как раз связаны с такой хорошей конъюнктурой. Можно потратить бюджетные деньги. Оксана Галькевич: А за счет чего такие условия на сырьевых рынках сложились? Ведь, казалось бы, пандемия, все вошли в какой-то кризис. Мы еще не слышали, чтобы рапортовали: «Из кризиса мы вышли! Все здорово, все замечательно!» На прежние объемы производства тоже не вернулись. И вдруг – раз! – такой спрос на топливо. Марсель Салихов: Это очень хороший вопрос. Я думаю, что на него пока нет хорошего ответа. Почему, собственно говоря, цены на газ выросли больше чем в 20 раз за год в Европе? Оксана Галькевич: В 20 раз?! Марсель Салихов: В 20 раз. Оксана Галькевич: За год? Марсель Салихов: Да. Оксана Галькевич: Ничего себе! Марсель Салихов: Прошлым летом, во время пандемии, цены на газ в Европе были 50–60 долларов за тысячу кубометров. Сейчас мы говорим о тысяче. Это, соответственно, в 20 раз рост цены. Константин Чуриков: Подождите, действительно, не очень логично. Потому что мы помним, что летом (мы и сами в эфире об этом рассказывали) где-то были опять локдауны в Европе. Что случилось? Оксана Галькевич: Слушайте, для них же это беда. Это так дорого! Марсель Салихов: Да, конечно же. Поэтому сейчас некоторые производства в Европе останавливаются. Ну, в первую очередь – химические производства, у которых большая часть себестоимости связана с покупкой газа. Для потребителей, конечно же, тоже цены вырастают – и на электричество, и, собственно говоря, на потребление самого газа для отопления. Константин Чуриков: А давайте подумаем, кому это выгодно (ну, кроме нас), и, в общем, поймем, почему это происходит. Может быть. Марсель Салихов: Ну, выгодно всем производителям. Норвегия очень выигрывает сейчас. Алжир. Поставщики СПГ, в том числе и Соединенные Штаты. Ну, в целом, естественно, все компании, которые поставляют газ в Европу, они выигрывают. Для потребителей при таких ценах, естественно, это потери. Константин Чуриков: Если действительно есть смысл… Ну я почему спрашиваю? Потому что «Газпром» продает не по биржевым ценам свой газ, там все сложнее. Правильно? Там не тысяча долларов за кубометр. Марсель Салихов: Да, конечно же, сложнее. Хотя получается такая палка о двух концах. В рамках прошлой системы, которая действовала 10–15 лет назад, когда была формульная привязка в поставках «Газпрома», тогда фактически цены поставок по формуле привязывались к ценам на нефтепродукты. Сейчас под давлением Европейской комиссии «Газпром» отошел от этой системы в пользу так называемого ценообразования на хабах. То есть цены, по которым поставляем «Газпром», они больше чем на 80% привязаны к тем ценам, которые формируются на хабах. Это необязательно спотовые цены. То есть то, что мы сейчас обсуждали – тысяча долларов за тысячу кубометров – это ближайший фьючерс. Это, можно сказать, спотовая цена. Фьючерсы торгуются на три месяца, на шесть, на двенадцать и так далее. Соответственно, его контракты привязаны частично на спот, а частично на следующие фьючерсы. Соответственно, там есть привязка, но она не пропорциональная. Константин Чуриков: Вы чуть проще можете объяснить? Оксана Галькевич: Какое-то динамическое ценообразование. Константин Чуриков: Да, вот интересно. Например, в ту же Европу, в Германию «Газпром» сейчас газ гонит по какой цене? Марсель Салихов: Сейчас мы не знаем, вот именно в сентябре, по какой цене. Ну, по данным Федеральной таможенной службы мы знаем цены за летние месяцы. Константин Чуриков: Так? Марсель Салихов: Ну, там она была в пределах 250–300 долларов. Сейчас выросли цены. Оксана Галькевич: Вы сказали, что в выигрыше также производители СПГ, сжиженного природного газа. Но мы ведь тоже производим сжиженный природный газ. Или еще нет? Вот на Ямале строятся заводы. Какова доля? Марсель Салихов: На Ямале строятся заводы. Есть «Ямал СПГ», проект «Новатэка». Оксана Галькевич: Да, «Новатэка». Марсель Салихов: Собственно говоря, он работает. Он может поставлять и на азиатский рынок, и на европейский. Но преимущественно газ сжиженный с Ямала поставляется в Европу. Соответственно, тоже, естественно, «Новатэк» выигрывает от текущей ситуации. Оксана Галькевич: Но доля невелика (я имею в виду – доля СПГ) в наших газовых продажах? Марсель Салихов: Ну да, конечно. Мы экспортируем ежегодно примерно 200 миллиардов кубометров газа по трубе. Соответственно, сейчас поставляем 17 миллионов тонн с Ямала и 10–11 миллионов тонн с Сахалина. Сахалин – это на азиатский рынок. Оксана Галькевич: Вы знаете, когда растут цены, например, на пшеницу, мы знаем как потребители, не как производители пшеницы, а как потребители, что вырастет цены на хлеб. Когда растут цены на гречку на мировых рынках – то же самое, нас ждет подорожание в наших магазинах. Вот если говорить о ценах на газ, то что здесь нам на внутреннем рынке ждать, на своем? Константин Чуриков: Они у нас привязаны? Марсель Салихов: Ждать повышения не надо, потому что цены для населения регулируются. Соответственно, установлена цена в каждом регионе, по которой «Газпром» или независимые производители газа поставляют газ населению. Соответственно, она индексируется ежегодно, но не больше, чем на уровень инфляции. Оксана Галькевич: А она в разных регионах разная, прошу прощения? Марсель Салихов: Да, конечно же. Общий принцип ценообразования заключается в том, что чем ближе к регионам газодобыча, тем цена ниже. Соответственно, чем дальше от региона газодобыча, тем цена выше. Ну, это просто связано с расходами на транспортировку. Константин Чуриков: Так, звонок Натальи из Московской области. Наталья, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы узнать, в связи с чем связано. Я заправляла газовый баллон буквально две недели назад, было 1 200, а за две недели он подорожал на 300 рублей, и уже газовые баллоны заправляют у нас под Москвой за полторы тысячи. Константин Чуриков: У вас тоже рекорд по газу в Подмосковье, да? Зритель: Да. Понимаете, 300 рублей сразу – это слишком. Особенно для нас, для пенсионеров, это очень накладно! Константин Чуриков: Да, спасибо. Марсель Робертович, видите, уже во всех баллонах страны. Марсель Салихов: Ну, с баллонами немножко другая ситуация. Они могут поставляться и по регулируемым ценам, и, соответственно, есть свободные поставки, поэтому цена может меняться. Мы говорим о сетевом газе, который поставляется из трубы. Соответственно, там цена не меняется никаким образом. Константин Чуриков: Хорошо. Если действительно поверить, что у нас в стране цены зафиксированы, никакого скачка не будет, а зарабатывать мы можем (и это правда) на внешних рынках, то как нам пойти дальше, как нам еще увеличить цену газа? Марсель Салихов: Мне кажется, что этого делать не стоит. Потому что даже сейчас те цены, которые есть в Европе, они слишком высокие. То есть они на самом деле могут дестимулировать использование газа в Европе. И это не выгодно ни России, ни… Константин Чуриков: Можно потерять рынок, вы хотите сказать? Марсель Салихов: Ну, сейчас в Европе, допустим, раздаются такие предложения, что нужно, наоборот, декарбонизироваться, то есть еще ускорить декарбонизацию, уходить в сторону ВИЭ и так далее, потому что: «Газ слишком дорогой, поэтому давайте мы еще больше будем строить ветряков, солнечных станций и так далее и совсем уходить от газа». Естественно, это нереалистично, но тем не менее такие предложения, если они будут приняты, то все равно в какой-то степени подрывают спрос на газ. Константин Чуриков: А вам не кажется, что это странное предложение? Просто так можно допредлагаться, замерзнуть, и все. Марсель Салихов: Ну конечно же, это не очень хороший вариант. Европа принимает определенный выбор как общество: «О’кей, мы готовы платить больше за энергию, но зато это «зеленая» энергия, мы снижаем выбросы парниковых газов и так далее». Константин Чуриков: Им так кажется, во всяком случае. Марсель Салихов: Да. То есть сейчас реально цены на энергию в Европе во много раз выше, чем в России, в том числе и из-за того выбора, который сделало общество там и политики. Оксана Галькевич: Ну, у них все-таки «зеленая» энергетика на самом деле развивается ведь, и достаточно активно, и программы действуют в Европейском союзе. Ну почему вам кажется, что это утопические какие-то истории? Этому вопросу сейчас очень много внимания… Особенно Константин. Я даже не знаю больше, кому этот вопрос. Может быть, Константину? Константин Чуриков: А ты знаешь, Оксана, сколько эти лопасти (или как это называется) ветряков этих убивают летучих мышей в год, птиц? Вот пожалуйста, зеленая энергия. Марсель Салихов: Надо понимать, что в Европе сейчас уже практически 40% электроэнергии вырабатывается за счет возобновляемых источников. Оксана Галькевич: Вот так вот. Это, кстати, много. Марсель Салихов: Да. В России даже 1% нет. Поэтому сейчас наши энергосистемы очень отличаются. У них уже 40% ВИЭ, и они планируют ее увеличивать. Константин Чуриков: Как это называется? Еще раз. Марсель Салихов: ВИЭ – возобновляемы источники энергии. Константин Чуриков: Все понятно. Марсель Салихов: Они планируют еще больше увеличивать, поэтому, естественно… Да, это все трудно балансировать. Ветер есть, ветра нет, пасмурные дни и так далее. Нужно строить дополнительные сети. Нужно резервирование мощностей. То есть там множество вопросов возникает! Ну, могут они приводит и к таким последствиям, как сейчас происходит, что не хватает возобновляемых источников, цены на электроэнергию высокие, цены на газ высокие и так далее. Оксана Галькевич: И все-таки, Марсель Робертович, я хотела бы вернуться снова к этому вопросу. За счет чего такой рост гигантский – в 20 раз за год, как вы сказали, и в полтора раза только за последний месяц – цен на газ? Что случилось-то? Марсель Салихов: Нет какой-то одной причины, есть целая совокупность факторов. Частично это то, что мы обсуждали: сейчас был слабый ветер на севере Европы – соответственно, резко упала выработка на ветряных станциях. С другой стороны, пандемия, удаленка привела к тому, что спрос вырос на газ, потому что люди стали проводить больше времени в том числе и дома, работая дома. Соответственно, происходят такие структурные сдвиги, с точки зрения потребления. С точки зрения предложения – тоже есть изменения. Если мы посмотрим на Азию… мы обсуждаем Европу, но в Азии тоже рекордно высокие цены на газ. В Китае (и вы, наверное, тоже об этом рассказывали) блэкауты, не хватает электроэнергии. Константин Чуриков: Ой, да, сейчас как раз сообщают многие СМИ, что, действительно, страна столкнулась с серьезным кризисом тоже. Оксана Галькевич: Они пытаются запас какой-то сделать. Марсель Салихов: То есть энергетический кризис сейчас в Китае, поэтому Китай скупает в том числе и газ с премией. Ну, была новость, что Sinopec покупал сейчас свободные танкеры СПГ с премией к цене европейской. Константин Чуриков: Подождите, Марсель Робертович, я все равно не понял, почему это получилось. Объяснение «пандемия» не устраивает, потому что пандемия с нами теперь навсегда. В общем, мы уже живем в этой пандемии, и ничего, и как-то существуем. Марсель Салихов: Как раз нет какого-то одного простого объяснения. Это такая совокупность факторов – как со стороны спроса, так и… Спрос увеличился. Хотя пандемия и все такое, но тем не менее спрос находится выше, допустим, по сравнению с 2019 годом, до пандемии. С другой стороны, есть проблемы со стороны предложения. Да, отчасти, возможно, это было связано с тем, что в прошлом году, когда была пандемия, никто не думал, что может произойти такое резкое изменение ситуации. Соответственно, предложение не было готово. То есть люди в прошлом году не вкладывали в расширение производств. Ну, у России есть свободные мощности, но в других странах нет. Есть различные технические проблемы с СПГ, в том числе американским. Из-за ураганов в Мексиканском заливе тоже была приостановлена отгрузка танкеров из Мексиканского залива. То есть в целом… Константин Чуриков: Идеальный шторм случился? Марсель Салихов: Да-да-да, идеальный шторм, когда много факторов действуют в одну сторону и приводят к таким катастрофическим последствиям. Оксана Галькевич: Вы сказали, что в том числе спрос со стороны физических лиц. А физические лица, получается, они основной вклад в этот рост спроса делают, да? Почему-то кажется, что со стороны промышленности в первую очередь – это ведь энергоемкие объекты. Марсель Салихов: В Европе не так много уже энергоемкой промышленности, потому что она в значительной степени уже была перенесена в другие страны. Ну, если мы говорим, соответственно, о населении, то оно может потреблять как электричество, которое вырабатывается в том числе за счет газа, так и, собственно говоря, газ для нужд отопления. Соответственно, в Европе на население приходится, наверное, не знаю, порядка трети от общего потребления газа. Константин Чуриков: Мы тут задавали вопрос: что нам с этого повышения цен на газ? Иваново пишет: «Каждому человеку – по 10 тысяч ежемесячно! Хватит… – тут дальше неприличное слово, – красть наши миллиарды». Ульяновская область: «Вы по скидке заправляетесь или как? В Ульяновске газ на заправках сколько стоит? – я, кстати, газом не заправляюсь. – Или вы живете за границей?» Правда, а что сейчас с газом в рознице? Оксана Галькевич: Смотрите, Воронежская область пишет нам про газ в розницу: «У меня автомобиль на газе. Был газ на автозаправке 25 рублей, стал 33,50. Будет так дальше – сниму газовое оборудование с автомобиля. Или дайте мне пенсию, как в Европе», – пишет наш зритель, Воронежская область. То есть там тоже цены поднимаются. Марсель Салихов: Да. Но это, по сути, другой сегмент рынка. Есть сегмент – баллоны, которые поставляются населению. Есть сегмент – для автомобилей. Соответственно, компримированный природный газ, который на заправках, люди его используют для того, чтобы заправлять свои автомобили. Есть, соответственно, те заправки, которые принадлежат «Газпрому» – «Газпром газомоторное топливо». Есть независимые производители, которые, по сути, покупают газ у «Газпрома» и могут продавать по той цене, по которой они считают нужным. Соответственно, у нас нет регулирования цен на КПГ. Сетевой газ – это когда, условно говоря, свой частный дом, и вы покупаете газ для отопления своего частного дома. И эта цена не меняется. Константин Чуриков: Так, еще эсэмэски. Новосибирская область: «Алло, гараж! На 400 рэ баллон скаканул. Мы же не в Европе». Москва: «Нам-то какая разница? Мы будем ждать роста цен на ЖКХ». Давайте еще раз по поводу… Я не знаю, на какую-нибудь камеру, на третью. Вот люди вам верят, я думаю. Скажите, что газ не подорожает. Или газ подорожает? Оксана Галькевич: Слушай, ну ты… Константин Чуриков: Ну как? Марсель Салихов: В этом году газ уже не подорожает, потому что повышение тарифов произошло уже. Можно ожидать, что в следующем году произойдет очередное повышение цен на газ, но в пределах уровня инфляции – соответственно, в пределах 5%. Оксана Галькевич: Скажите, пожалуйста… Вот мы говорим о том, что газ бьет рекорды, такие прямо цены, вау-вау-вау! Но это ведь, что называется, ситуация в моменте. Да, вот этот год – он такой, он бьет рекорды. Прежде в какие-то периоды тоже были побиты какие-то рекорды. Вот эта история с ростом цен насколько может быть продолжительной? Как долго могут держаться такие цены, которые гораздо выше того, что было достаточно долгий период в среднем прежде? Я к тому, что… Как долго нам такая лафа? Марсель Салихов: Да, я хочу обратить ваше внимание, что в прошлом году, прошлым летом цены на газ в Европе были ниже, чем в России. Соответственно, наши цены не меняются. Но когда цены на газ в Европе были ниже, они у нас оставались. Сейчас цены в Европе выросли в 20 раз, а они у нас… Оксана Галькевич: …держатся по-прежнему. Константин Чуриков: Подождите, а как они были ниже, чем в России? Марсель Салихов: Вот так вот. Потому что сейчас средняя оптовая цена на газ в России составляет, если по текущему курсу, около 60 долларов за тысячу кубометров. Это оптовая цена, не розничная. На опте в прошлом году в Европе цена была 50 долларов. Константин Чуриков: А в рознице? Успокойте просто, а то сейчас волнуются. Марсель Салихов: В рознице? Там нужно добавлять тарифы на транспортировку, на газораспределение. Соответственно, естественно, цена в рознице выше. Но таким основным ориентиром… Потому что вот эта надбавка для розницы, по сути, фиксированная. А то, что определяет итоговую цену – это все равно связано с оптовым рынком. Возвращаюсь к вашему вопросу о тому, как долго продлится такая лафа. Я думаю, что на самом деле не так долго, как, возможно, нам хотелось бы. Я помню, еще в 2008 году Алексей Миллер прогнозировал цену – как раз тысяча долларов за тысячу кубометров. Это было в 2008 году. Все мы помним, что произошло в 2008 году. Оксана Галькевич: Кризис был очередной. Марсель Салихов: Да. Поэтому рассчитывать на то, что вот сейчас эти цены будут расти в бесконечность и можно наслаждаться этим «ценовым дождем», который сейчас падает, в том числе на «Газпром», отчасти на российский бюджет, – ну, довольно опрометчиво, потому что в любом случае ситуация стабилизируется. Те факторы, которые действуют сейчас, они как-то исчерпают себя. И мы будем ожидать, что в следующем году цены на газ снизятся, возможно, до 400, до 350 долларов за тысячу кубометров. Это нормально. Это те цены, которые, в принципе, устраивают и «Газпром», и российский бюджет. Константин Чуриков: А не получится, что всплеск, роста цен на нефть и на газ в первую очередь, не приведет ли он, действительно, к кризису какому-то глобальному, извините, финансовому, экономическому? Может быть что-то такое? Марсель Салихов: Конечно же, такое вполне может быть. Это, наверное, не самый вероятный сценарий. Но к чему приводят высокие цены на сырье? Они приводят к инфляции. Растет инфляция. Центральные банки вынуждены тоже что-то делать. Центральные банки ужесточают денежно-кредитную политику и повышают процентные ставки. Соответственно, это создает эффект на финансовые рынки и может привести к спаду на финансовых рынках. Такой сценарий в принципе возможен. Константин Чуриков: Так, и последнее… Оксана Галькевич: К нам постоянно присоединяются новые зрители. Вот Калмыкия нам прямо пишет… Я прошу прощения, вам сейчас придется кое-что повторить. Константин Чуриков: Подожди, Оксана. Оксана Галькевич: «Почему цена газа для населения выше, чем продают за границу?» Марсель Салихов: Нет, она ниже, она существенно ниже. Еще раз повторяю, что средняя цена в России оптовая – 60 долларов за тысячу кубометров. Сегодня цена на газ в Европе была 1 000 долларов. Соответственно, 60 и 1 000 – вот разница в ценах. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: И последнее, по поводу… Оксана Галькевич: Я не могу отпустить человека в беспокойном состоянии от телевизора. Понимаешь? Пусть успокоится человек. Константин Чуриков: А я не могу отпустить Марселя Салихова, пока еще венгерский сценарий мы не рассмотрим. Вот эта сделка с Венгрией, на 15 лет контракт – это прямо что-то очень большое, существенное? Там сейчас Венгрия с Украиной перессорится. Марсель Салихов: Действительно, очень много обсуждений сейчас по этому поводу, но надо понимать, что раньше те контракты, которые действовали до этого, они были больше по объемам. То есть, насколько я помню, был долгосрочный контракт на восемь миллиардов кубометров. Обсуждалось шесть. Фактически заключили на четыре с половиной. Поэтому не сказать, что это какой-то новый прорыв. Это скорее нормальные отношения. Соответственно, это все ожидалось, потому что «Турецкий поток» действует с начала 2020 года, с 1 октября будет запущен интерконнектор между Сербией и Венгрией. Соответственно, да, в принципе, все по плану, как и планировалось. Будет поставляться российский газ по «Турецкому потоку» через «Балканский поток» в Венгрию. Константин Чуриков: Я просто к тому, что МИД Венгрии уже вызвал посла Украины. Там выразили какое-то свое «фи» по поводу их поведения. И вообще даже венгры говорят, что поведение, реакция Украины равноценна нарушению суверенитета Венгрии. Нам звонят, Оксана. То есть это еще не последнее. Оксана Галькевич: Нам Елена звонит, Константин, из Московской области. Здравствуйте, Елена. Зритель: Здравствуйте. Я звоню из Московской области, Солнечногорский район. Буквально сегодня была у своего поставщика – Мособлгаз Солнечногорского района. Вот вы, Марсель, – здравствуйте! – утверждаете, что газ в этом году не будет дорожать. У нас на сегодняшний день (сентябрь месяц) газ еще стоит 67,60, но сегодня я узнала на будущее, мне сказали, что с 1 октября этого года газ подорожает до 70 с копейками. Ну, какие копейки – я не напомню. А у меня квартира в подмосковном поселке. Константин Чуриков: Может быть, межрегионгаз подумал в Солнечногорске: «А чем это мы хуже, чем хаб TTF в Нидерландах или Лондонская биржа? Чем мы хуже? Марсель Салихов: Нужно проверить. Сам Мособлгаз не устанавливает цены. Он подает заявку – цена регулируется. Соответственно, есть региональная комиссия по тарифам, которая утверждает те цены, по которым Мособлгаз продает газ населению. Соответственно, нужно посмотреть, какие решения были приняты и почему они были приняты таким образом. Оксана Галькевич: Вот смотрите. Ту премию, которую сейчас в силу этих обстоятельств получает наша госкорпорация, можно ли предполагать, что, например, «Газпром» докинет средств в свои инвестиционные статьи, я не знаю, и будет форсировать газификацию внутреннего рынка, например, и закончит свою программу не в тридцатом году, а в двадцать девятом с половиной? Константин Чуриков: Перевыполнит план! Можно вообще в следующем. Марсель Салихов: Да, этого можно ожидать. «Газпром», в принципе, планирует повышать свою инвестиционную программу, увеличивать ее. Ну, видимо, таким первоочередным приоритетом будет газификация. Константин Чуриков: Оксана уже большая девочка, но так любит сказки, да? Помечтала? Оксана Галькевич: Я бы сейчас сказала вообще… Ну ладно. Я тебе потом за кадром скажу. Константин Чуриков: Не надо, да. Спасибо большое, Марсель Робертович. Марсель Салихов, руководитель Экономического департамента Института энергетики и финансов. Сейчас мне Оксана что-нибудь скажет. А через несколько минут – о том, что ковид разбушевался. Оксана Галькевич: Верить надо в людей, Константин, и в наши госкорпорации, кстати. Спасибо большое. А мы идем, друзья, дальше. Оставайтесь с нами.