Константин Чуриков: Ну а сейчас в лучших традициях, уж не знаю, Стивена Кинга, Альфреда Хичкока или Александры Марининой (что, наверное, ближе) начнем наш вечерний детективный час об ужасах наших городов, потому что пришел рейтинг портала «Домофонд.ру», и он, в общем, довольно страшный, кроме шуток. Оксана Галькевич: Давайте посмотрим на этот рейтинг, самые опасные города России, друзья. Провели такой опрос, и выяснилось, что страшнее всего жить в нашей стране в Ростовской области в городе Шахты. Ужаснулись, наверное, да, услышали это название. Не менее страшно в Киселевске в Кемеровской области… Константин Чуриков: Это тот самый город, который, кстати, хотел переселиться в Канаду, они там просили же убежища даже этим летом, было дело. Оксана Галькевич: Вот так даже, да? Михаил Пашкин: Копейск. Константин Чуриков: Копейск есть тоже, да. Оксана Галькевич: Свободный, город такой есть в Амурской области, и Копейск, Челябинская область. Также, знаете, криминальные сводки весьма тревожные приходят из Ленинска-Кузнецкого Кемеровской области и Якутска. Это антирейтинг был, а есть еще… Константин Чуриков: Но будем справедливы. Оксана Галькевич: Конечно, будем справедливы: есть еще и города такие, где приятно находиться и нестрашно вечером выйти на улицу: Ейск, Геленджик, Грозный, Ханты-Мансийск, Ноябрьск и Новый Уренгой. Константин Чуриков: Сегодня днем коллеги просили экспертов, с которыми обсуждалась эта тема, как-то прокомментировать это исследование, вообще сформулировать, от чего зависит безопасность, с кого спрашивать, если людям в городе страшно. Вот что нам сказал Марат Аманлиев, адвокат, президент общественной организации «Коллективная защита». Марат Аманлиев: Ответственность за то, как люди себя ощущают, безопасно или нет, полностью лежит на должностных лиц, на полиции. Должностные лица региона, неважно, должны создавать такие условия в своем регионе, чтобы была как можно шире прослойка населения среднего класса. Чем больше людей с высоким уровнем достатка, которого хватает на проживание, пропитание, отдых, одежду, обучение детей, тем ниже будет уровень преступности, вот и все. А если человек чувствует себя не очень комфортно, возвращаясь ночью домой, – так это вопрос к полиции, вы работаете вообще или нет. Оксана Галькевич: Ну вот мы также связались с любопытным экспертом по Skype из Грозного, город, который, напомню, только что мы сказали вам, входит в список самых безопасных городов. Константин Чуриков: Спокойных. Оксана Галькевич: Спокойных городов в нашей стране. Магомед Ялхаро: Каждый год у нас увеличивается поток туристов в среднем до 20%, это серьезный поток. И что такое безопасность жителя региона, гостя, который сюда приехал? Во-первых, это безопасность личная, что он может пройтись, прогуляться вечером, в любое время суток приехать в город. Второе – это имущественная безопасность. Вот с имущественной безопасностью, с личной безопасностью могу вам сказать здесь 1000%. Здесь водители такси на улице оставляют в автомобилях ключи от зажигания – это реальность, которая сейчас происходит в Грозном и по республике. Есть квартиры открытые, ключи оставляют, как и в советский период, под ковриками. Это, конечно, заслуга полиции. Константин Чуриков: Ну, кстати, еще, наверное, вопрос дискуссионный, полиции ли в чистом виде или, может быть, все-таки главы республики. Вообще действительно что зависит в данном случае от главной власти в республике, в регионе, от власти в Москве федеральной, что зависит от начальников УВД, что зависит от граждан, кстати говоря, сейчас будем разбираться. И кстати, уважаемые зрители, вот сформулируйте, для вас что такое критерий безопасности? В каком случае вы себя чувствуете безопасно, как вы это измеряете? Оксана Галькевич: Давай представим наших гостей. В студии программы «Отражение» сегодня Михаил Петрович Пашкин, председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии, – Михаил Петрович, добрый вечер. Михаил Пашкин: Добрый вечер. Оксана Галькевич: И Вячеслав Леонидович Бабурин, профессор кафедры экономической исоциальной географии России Московского государственного университета, доктор географических наук, – Вячеслав Леонидович, вас тоже приветствуем. Вячеслав Бабурин: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый вечер. Уважаемые гости, во-первых, нас спрашивают и пишут, что не так много опасных городов для такой огромной страны, но мы сразу скажем, что список состоит из 200 городов, мы все, конечно, не покажем. В общем, на самом деле я бы не сказал, что прямо есть по поводу чего себя бить в грудь… Оксана Галькевич: Мы основные просто выделили. Константин Чуриков: Давайте сейчас просто попробуем обобщить, что общего, попробуем вывести с вашей помощью, у городов Шахты, Киселевск, Свободный, Копейск, Ленинск-Кузнецкий. Это какие города? Что их объединяет, как вы думаете? Вячеслав Бабурин: Ну в географии есть такое направление, географический детерминизм, которое объясняет многие социально-экономические процессы природными исходными условиями. Вот то, что вы перечислили, – это, собственно, города угольных районов, Донбасс и Кузбасс, города, где шахтная добыча, регионы, в Шахтах конкретно не добывали, естественно, уголь, где угольная промышленность испытала очень большие проблемы в 1990-е гг., в 2000-е гг., да и сегодня многие шахты испытывают эти проблемы. И поэтому безработица, поэтому абсолютно не ремонтируемый уже в течение многих десятилетий жилищный фонд, общая такая гнетущая атмосфера депрессивного района. Оксана Галькевич: То есть на первом месте все-таки экономические причины, получается? Потому что начали вы с того, что это угольные разрезы… Вячеслав Бабурин: Ну в принципе конечно, конечно, экономика всегда в значительной мере определяет наше социальное поведение, но не только. Оксана Галькевич: А Якутск каким образом так оказался, в этой компании? Вячеслав Бабурин: Ну Якутск – это довольно странно, потому что это в принципе республиканская столица. Как правило, в столицах всегда получше ситуация, там пожестче и с контролем. Я могу как гипотезу высказать, что идет интенсивный приток коренного населения сельской местности, Якутск является одним из самых быстрорастущих городов нашей страны, и известно, что процесс адаптации сельского населения к совершенно другому стилю, городскому образу жизни, конечно, создает проблемы. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Вот вопрос к вам, Михаил Петрович: скажите, есть какие-то исследования, которыми владели бы органы, о том, как влияет… Условно говоря, бытие определяет сознание, то есть есть вот эта зависимость между инфраструктурой, как устроен город, что там находится, освещены не освещены улицы, дороги есть или нет, – влияет это на преступность прямым образом? Михаил Пашкин: Естественно, это влияет. Просто я насчет таких исследований, открытых по крайней мере МВД, не знаю. Но вот если взять тот же самый Якутск, где-то полгода или год назад руководство Якутского края или как он… Константин Чуриков: Республики. Михаил Пашкин: Республики, да, приняли решение закрыть 100 магазинов, продающих водку. То есть люди северные спиваются, и на этой почве совершаются вот эти все преступления. Те же самые, если взять Шахты или же, например, Копейск: в Копейске сеть магазинов «Красное&Белое», алкомагазины… Оксана Галькевич: Ага. Михаил Пашкин: Там открылась эта сеть. Константин Чуриков: Так и здесь в Москве эта сеть есть. Михаил Пашкин: Нет, там она первая самая была. Константин Чуриков: Она там градообразующая такая, да? Михаил Пашкин: И там, где люди пьют… Это вот основные преступления совершаются на бытовой почве. А пьют они отчего? – от безысходности, оттого, что негде работать, и так далее. А вот если взять, например, Геленджик, это город курортный, там безработных практически нет, естественно, там нормальная более-менее обстановка. Взять тот же самый Грозный, там попробуй-ка выпей где, они все сюда, в Москве приезжают пить. Поэтому здесь от многих факторов зависит, в том числе от деятельности полиции. Возьмем, например, Ханты-Мансийск: там где-то год или два назад была страшная трагедия, дети погибли, автобус разбился, после этого местное полицейское начальство стало проверять практически все машины, автобусы. Короче, мигранты незаконные оттуда все исчезли, они тоже приносили большие, так сказать, неприятности. И вот в крупном городе, например, в Ханты-Мансийске и так далее, там ОМОН стоит, то есть в крупных городах подразделения ОМОНа, они все время какие-то рейды проводят, в том числе антиалкогольные, по стройкам… Оксана Галькевич: Михаил Петрович… Михаил Пашкин: Если полиция нормально работает, то в принципе преступность снижается. Оксана Галькевич: А климатические моменты могут иметь значение? Я просто подумала, что в Ханты-Мансийске и в прочих северных городах, которые вошли в список суперблагополучных, чисто статистически за год, наверное, период, когда можно бегать по улице, я не знаю, шапки срывать, сумки – холодно, понимаете, он короче гораздо, этот период. Михаил Пашкин: Дело в том, что там город нефтяников, хотя туда и приезжает очень много приезжих, но они вахтовым методом многие работают, но тем не менее вот эти моногорода, если там человека на чем-то застукают нехорошем, его увольняют, он больше работу нигде не найдет. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Оксана имела в виду, мне кажется, еще климатические особенности, что когда север, так и тянет зайти в «Красное&Белое». Михаил Пашкин: Но летом-то там не совсем север… Оксана Галькевич: Так и тянет дома посидеть, Костя. Константин Чуриков: Это правильно. Оксана Галькевич: И меньше выходить на улицу, как раз я не имела в виду то, что ты имел в виду. Константин Чуриков: Хорошо-хорошо. Нам звонят. Оксана Галькевич: Геннадий из Краснодарского края. Здравствуйте, Геннадий. Зритель: Здравствуйте-здравствуйте. Я вам звоню из Краснодарского края. Ваши эксперты в некоторых моментах неправы. В Геленджике столько безработных! Они только во время сезона работают, а дальше они что там делают? Неизвестно, чем они занимаются. А я живу в Славянске-на-Кубани, у нас тут такое творится… Я обращался в администрацию города: тут и наркомания, и алкоголики, и пьют, и курят, и дерутся, толпами собираются подростки по 40–50 человек и дерутся средь бела дня. Милицию вызываешь, а милицию не дозовешься, они говорят: «У нас работать некому». Михаил Пашкин: Ну вот… Зритель: Как это там, оптимизация, работать у них некому в милиции. Администрации города наплевать. Был тут такой в свое время один с администрации в Славянске-на-Кубани разумей, он хоть ходил, хоть это, так и полиция ходила, и наряды были, патрули. А сейчас всем наплевать – оптимизация! Константин Чуриков: Геннадий… Михаил Пашкин: По официальным данным, в Геленджике сейчас 106 безработных, вот официальные данные. Константин Чуриков: Это весьма интересно. Михаил Пашкин: На 120 тысяч. Константин Чуриков: Геннадий, а вы можете пока оставаться на связи. Вот смотрите, мы сейчас вам представим кое-какую статистику по Краснодару. Вот как раз краевой центр, что там за прошедшие полгода, по данным мэрии (а вы потом прокомментируете), на 5% якобы снизилось количество преступлений на улицах и в общественных местах, меньше стали, сообщают в полиции, орудовать домушники и угонщики машин. Но это еще не все: залог такого успеха местные власти видят в хорошей работе полиции и запуске системы видеонаблюдения «Безопасный город». Оксана Галькевич: Сейчас установили уже 840 камер, ну а в скором времени их будет еще больше, как обещают. Следят здесь и за тем, чтобы несовершеннолетние не шатались по ночным улицам, тем более одни без родителей. А еще город регулярно патрулируют народные дружины и казаки, это такая примета нашего юга. Вот что по этому поводу думают сами краснодарцы, давайте послушаем. – Всегда есть освещение, всегда есть видеонаблюдение, особенно в центре. Я вообще без проблем часов в 10 ночи могу идти по улице и ничего не бояться. То есть возвращаюсь, допустим, из тренировки, из фитнес-клуба, уже 11-й час ночи, и я иду, никто меня никогда не трогает. – Всякие мужчины, взрослые особенно, и на машинах, и пешком ходят, страшно ходить вообще. Пристают. А так в принципе безопасно. – Я чувствую, что безопасно, возможно, по той причине, что я с этим не сталкивался напрямую, лично, поэтому я считаю, что Краснодар безопасный город. Константин Чуриков: Геннадий, если вы с нами, рассудите нас, пожалуйста, потому что, видите, в рейтингах это самый безопасный город-миллионник получился в стране. Правда, что все-таки более-менее спокойно в Краснодаре? Геннадий? Видимо, уже убежал, видимо, все, отключился. Тогда давайте сейчас с корреспондентом нашим поговорим. Оксана Галькевич: Давайте с Ириной Коваленко поговорим, это наш корреспондент в городе-миллионнике. Это, кстати, самый молодой город-миллионник у нас в России. Ирина Коваленко, корреспондент Общественного телевидения, с нами на связи. Ирина, добрый вечер. Ирина Коваленко: Добрый вечер. Константин Чуриков: Ирина, скажите, пожалуйста, правда, действительно Краснодар так вот из неспокойного города превратился в спокойный? Я в вашем городе бывал где-то лет 10 назад, честно говоря, не помню, чтобы прямо так все было благополучно, как сейчас нам рассказывают. Оксана Галькевич: Расскажите нам, как похорошел Краснодар в последние годы. Ирина Коваленко: Ну Краснодар действительно похорошел. Что касается безопасности, большинство людей чувствуют себя спокойно: вечерами можно гулять, детей отпускают, поздно возвращаются и дети с тренировок, и взрослые. Достаточно спокойно. Константин Чуриков: Ирина, а за счет чего? Вот вы внутри находитесь, там живете – как вам кажется, это почему так получилось? Оксана Галькевич: Люди приличные у вас туда съехались и вы стали миллионником, или просто действительно там у вас патрули ходят на улицах, везде освещены улицы, камеры видеонаблюдения так работают? Ирина Коваленко: Мне кажется, здесь в совокупе. Во-первых, да, наверное, люди дружелюбные. Камеры видеонаблюдения на улицах действительно помогают, потому что, по-моему, на 5% снизились уличные преступления. Плюс, мне кажется, еще фактор такой, что много спортивных площадок, секций для подростков, мне кажется, это один из факторов, они по крайней мере не ходят по улицам, им есть чем… Оксана Галькевич: То есть вопрос досуг у вас решен и взрослых, и детей? Ирина Коваленко: Да, мне кажется, это тоже немаловажно. Ну и плюс народные дружины, которые патрулируют улицы… Константин Чуриков: Это прямо массово, Ирина? Обычно же это, кажется, какая-то показуха: идут 1–2 человека на весь город и все, нет? Ирина Коваленко: Регулярно у нас выходят около сотни человек в разных районах, а всего около 1,5 тысяч, если я не ошибаюсь, дружинников народных. Они регулярно, да, действительно регулярно патрулируют вместо с полицией. Константин Чуриков: Алкоголь до какого времени продают в Краснодаре? Ирина Коваленко: Как… Константин Чуриков: «Не знаю, не заходила», понятно. Ирина Коваленко: Не знаю. Константин Чуриков: Понятно, ну и хорошо, и правильно. Оксана Галькевич: А казачки́ вот так вот по-прежнему, да, ходят, тоже оказывают какую-то патрульную помощь? Давно я у вас не была, раньше, помню, наблюдались на улицах. Ирина Коваленко: Да. Константин Чуриков: Ну хорошо, Ирина, спасибо за ваши разъяснения. Ирина Коваленко, корреспондент ОТР. Оксана Галькевич: Спокойного вам вечера, Ирина. Константин Чуриков: Уважаемые гости и зрители, давайте, чтобы все-таки у нас как-то складывалась какая-то картина, потому что сейчас вот мы рассказали о том, как все безопасно, давайте посмотрим сюжет, который специально снял в городе Шахты (напомню, самом опасном, по данным портала «Домофонд.ру», городе страны) Дмитрий Андреянов. Оксана Галькевич: А кстати говоря, это тоже юг. Константин Чуриков: Тоже юг, да. Оксана Галькевич: Вот сейчас у нас был Краснодар, а это… Константин Чуриков: Только другой юг, Оксана. Михаил Пашкин: Ростовская область. Константин Чуриков: Да, Ростовская область. Оксана Галькевич: Да, Ростовская область. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Уважаемые гости, вот будет интересно у каждого из вас спросить. Вот у нас такое огромное количество полицейских в стране, кажется, какой-то рекордный в мире на тысячу душ населения, а вот есть такие криминальные города, например, где не все слава богу. А как у нас происходит это квотирование? Как вот решается, что вот здесь, например, в городе Шахты, должно быть столько-то полицейских и патрулей, а здесь столько-то? Вячеслав Леонидович, есть какое-то планирование всего этого? Вячеслав Бабурин: Я думаю, это более профессионально ответит… Константин Чуриков: Я хотел с вас начать. Хорошо. Просто Михаил Петрович лицо заинтересованное. Михаил Пашкин: Значит… Ну заинтересован я в чем? Если есть преступление соответствующее, совершается, есть статистика, и каждый год МВД, министр смотрит, что вот тут что-то увеличилось, по идее должен тогда увеличиться штат или финансирование данного региона, полиции данного региона, города и так далее. Константин Чуриков: Так. Подождите, вот это очень интересно: то есть там, где больше преступлений фиксируется, где уровень преступности выше… Михаил Пашкин: По идее, я сказал «по идее». Но эта идея, к сожалению, умирает в недрах кадрового аппарата МВД, потому что это нужно пересматривать штатное расписание, это такая работа, которую кадры делать не хотят, это просто для них смерти подобно, они другими вещами занимаются. И тогда увеличили штатную численность сотрудников, вывели их на улицы, и все нормально, дали машины, финансирование соответствующее, упал уровень преступности, значит, опять изменили и увеличили в том регионе. Вот так должно быть по идее, но, к сожалению, такого у нас в МВД я не слышал. Константин Чуриков: Я просто смотрю иногда на скучающих ваших коллег, например, в центре столицы, когда у нас, в общем, все спокойно… Михаил Пашкин: Это, скорее всего, туристическая полиция. Константин Чуриков: Которые, в общем, ходят по Покровке, Маросейке и не знают, чем заняться, а вот тут помощь нужна. Михаил Пашкин: Это туристическая полиция, они ждут иностранцев, чтобы объяснить, как в ГУМ пройти или на Красную площадь. Константин Чуриков: Вячеслав Леонидович, а вот мне интересно, хорошо, скажем так, на правительственном, на государственном уровне вот как измеряется социальная напряженность? Вот то, что мы увидели, – это действительно «не подходи – убьют», это опасно. Там не хочется жить, наверняка там продаются, как в Киселевске, с пометкой «срочно» квартиры. Вот как измеряют у нас в государстве индекс этой социальной напряженности? Вячеслав Бабурин: Ну существует довольно большое количество методик, которые связаны с разными сторонами оценки человека, так сказать, местных сообществ. Строго говоря, социальная напряженность отнюдь не сводится только к преступности, преступность есть лишь один из элементов… Константин Чуриков: Вот. Вячеслав Бабурин: …причем в значительной мере следствие социальной напряженности, чем ее причина. Здесь, как правило, есть международные меры, как, скажем, индекс развития человеческого потенциала, которые отражают такие вещи, в общем, нам достаточно очевидные, как уровень дохода, как уровень образования и как, соответственно, состояние здоровья. Вот эти 3 минимальные величины в принципе позволяют посмотреть основные территориальные различия соответственно в состоянии вот этих вот общностей территориальных и соответственно померить, то есть мы можем их конкретно померить и выстроить некие ранжированные ряды. Хотя цифры – это всегда только цифры. Константин Чуриков: Я хочу пояснить нашим зрителям, что вот тот опрос, на который мы ссылаемся и, собственно, из-за которого мы затеяли эту беседу, – это исследование в 200 городах, 90 тысяч человек опросили. Значит, каждый из опрошенных должен был оценить следующие утверждения: «Я живу в безопасном районе и не боюсь идти домой в темное время суток», – и они оценивали по шкале от 1 до 10. Вот давайте сейчас каждый из вас посмотрит в окно, что там из окна видно, и напишет нам, ответит на вопрос: у вас на улице страшно? Пожалуйста, отвечайте «да» или «нет» на номер 5445, через полчаса подведем итоги. Оксана Галькевич: Ну а первой об этом мы спросим нашу зрительницу из Воркуты, Татьяна до нас дозвонилась. Татьяна, здравствуйте. Константин Чуриков: Кстати, тоже шахтерский регион. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Татьяна, у вас на улице страшно, скажите? Будьте первой принявшей участие. Зритель: Нет, не страшно. Я больше 50 лет в Воркуте живу, и при процветании Воркуты, и застой, сейчас у нас много шахт уже позакрывалось. Но это не говорит о том, что безработный пойдет грабить, за булку хлеба никто не грабит, грабят за наркотики, чтобы наркотиков купить, алкоголь купить. Так что тут социальное положение, мне кажется, не влияет. Константин Чуриков: Татьяна, подождите, но чтобы наркотиков купить, в общем, эта публика-то готова любого, мне кажется, ограбить, тем более если это наркозависимые, это же довольно серьезно, нет? Зритель: А я к тому и говорю, что безработица и социальное положение тут ни при чем, наркоманы грабили и когда работа была, и все было. Тут все зависит от воспитания человека, от его генетических там всех этих проблем. Константин Чуриков: Татьяна, скажите, а вы часто на улице видите воспитанных людей? Зритель: Ну… Меньше, чем хотелось бы, конечно. Константин Чуриков: Вот в том-то и дело. Зритель: Особенно молодежь. Константин Чуриков: Ну хорошо, что у вас… Михаил Пашкин: А на какими деньги безработный будет жить, скажите, пожалуйста? Зритель: Я тоже была безработная. Михаил Пашкин: На что вы жили? Зритель: На пособие жила. Потом я быстренько пошла на работу. Работу всегда при желании можно найти любую. Михаил Пашкин: Ну, значит… Зритель: Не гнушаться никакой работы. Михаил Пашкин: А если долго человек безработный, на что он живет? Зритель: За булку хлеба никто не пойдет, за булку хлеба грабить никто не пойдет. Константин Чуриков: Ну дай бог. Просто вот Михаил Петрович засомневался, потому что, видимо, встречали и такие случаи, да? Михаил Пашкин: Так вот, видите, украли в Москве машину Porsche у кого? – у 19-летней безработной гражданки. Оксана Галькевич: Слушайте, мне кажется, это не те безработные… Эти-то точно за булку не пойдут… Михаил Пашкин: Ну тем не менее. Константин Чуриков: Друзья Захарченко. Смотрите, мы еще… Оксана Галькевич: Вы знаете, я хотела спросить (Костя, прости), задать такой вопрос нашим гостям. Мы все перечисляем разные города, в принципе это разные географические так или иначе точки на карте нашей страны. А вот в рамках одного города? Вот, допустим, Краснодар, мы сказали, город прекрасный, благополучный, там нестрашно выйти на улицу. А в рамках Краснодара есть какие-то районы, где это может быть небезопасным? Знаете, вот как нам показывают западные фильмы, там какие-нибудь Гарлем или еще какие-то злачные места, вроде как и столица, вроде как… Константин Чуриков: Фавела в Рио-де-Жанейро, Сидаде-де-Деуш, «город бога», страшное место, ой. Оксана Галькевич: Вот это Сидаде, да. Вот у нас это тоже присутствует, или все-таки если Москва, то все окей, Краснодар – все прекрасно? Вячеслав Бабурин: Ну были специальные исследования, в принципе проводились специальные исследования, в том числе по Москве, по выделению так называемых криминогенных зон, и многие из них определяются в том числе и спецификой территориальной организацией городского пространства. Оксана Галькевич: Ага. Михаил Пашкин: В частности, понятно, что это промышленные зоны, особенно те, которые находятся в состоянии заброшенности, где корпуса остались, но нет реального производства. Это зоны, прилегающие к железнодорожным путям; это особенно контактные зоны между заборами всевозможных организаций и, скажем, лесными парками, массивами. Оксана Галькевич: Ага. Вячеслав Бабурин: Ну и это, конечно, характер застройки тоже на это влияет, потому что есть регионы, части города, где застройка исторически сложившаяся, и где население достаточно устоявшееся, и есть некая сложившаяся система отношений. А есть вот районы новостроек, где все совершенно по-другому, где люди друг друга не знают, соответственно складывается совершенно другая система отношений. Оксана Галькевич: И не очень хотят знать, да? Константин Чуриков: Где человек себя, может быть, еще не чувствует, совокупность людей хозяевами этого района, да? Друг друга первый раз видят, кто-то там продал квартиру, другой приехал, то есть нет вот этой общности. Вячеслав Бабурин: Это я называю отсутствием солидаристской этики, то есть люди не солидарны в своем противостоянии… Оксана Галькевич: О, как интересно, солидаристская этика. Вам есть что сказать? В разных городах, собственно говоря, есть такие, даже в благополучных районах, где не все замечательно выглядит. Михаил Петрович, вы как? Константин Чуриков: Ну кстати да, в том же Грозном, я думаю, что там еще и потому, что люди знают, кто откуда. Оксана Галькевич: Кстати, да. Михаил Пашкин: Ну люди… Я еще раз говорю: там, где компактное проживание, где люди друг друга знают, там меньше, естественно, преступность, там могут люди выйти сразу на помощь и оказать кому-то поддержку. А там, где люди разобщены, там, естественно, могут и те же самые наркоманы, те же самые безработные, которые стали наркоманами, орудовать. И основная причина все-таки, я считаю, в экономике: там, где плохая экономика, там появляются безработные, там начинаются преступления. Константин Чуриков: Смотрите, родился интересный вопрос. Мы обычно когда говорим о нашей жизни, так или иначе всплывает тема мигрантов: вот, значит, конкуренция за рабочие места, то-се, пятое-десятое, сразу люди звонят, что да, мигранты – это все, отсюда и устроиться невозможно, и преступность. Вот сейчас мы уже говорим полчаса о криминогенной ситуации, никто нам не сказал о мигрантах. Это вот… Ну кроме вас про Ханты-Мансийск. Вообще проблема мигрантов и проблема преступности – это равные вещи? Оксана Галькевич: Настолько ли тесно связано, да. Вячеслав Бабурин: Ну вещи взаимосвязанные, но просто почему не говорим? Потому что тема мигрантов довольно такая деликатная, тут важно не попасть под какой-нибудь из законов нашего российского законодательства. Константин Чуриков: Ага. Вячеслав Бабурин: Но в принципе понятно, что у мигрантов есть несколько свойств, которые, конечно, создают иные модели поведения, соответственно в том числе и модели, так сказать, поведения, связанного с преступностью. Прежде всего они люди временные, они здесь не укорененные, поэтому вот такое выражение раньше было «психология временщика». Поэтому их особо не интересует, как устроено пространство городское, как они встраиваются или не встраиваются в те традиции, условия, которые сложились на данной территории. Строго говоря, так сказать, и в российской истории чужаков на самом деле в любой деревне не очень-то любили; уже то, что он чужой, создает некий потенциальный конфликт, некое напряжение. Второе: конечно, большинство мигрантов – это представители другой культуры в значительной мере, с другими традициями, и это тоже вызывает, естественно, вернее создает некие предпосылки опять же если не для конфликтных ситуаций прямых, то для общего настроения. А общее настроение – это очень важно, потому что если оно создается, то рано или поздно из него что-нибудь вылупляется. Оксана Галькевич: Геннадий из Краснодара, давайте его выслушаем. Константин Чуриков: Он к нам вернулся. Оксана Галькевич: Да, вернулся Геннадий. Здравствуйте. Зритель: Да-да. Я хотел сказать насчет миграции. Оксана Галькевич: Давайте. Зритель: Очень много мигрантов у нас, но уже с Украины, естественно. Константин Чуриков: Так. Зритель: Украинские товарищи, как говорится, нам подфартили очень хорошо в Краснодарском крае. Я не знаю, сколько их тут легально или нелегально живет, я знаю, из Средней Азии тут их вовсе очень мало, они уехали из Москвы, перекочевали сюда к нам. А то, что мигранты с Украины, – так это не дай бог из Крыма. О-о-о, это такие «деловые люди»… Константин Чуриков: Ну подождите, крымчане-то свои ребята, давайте уж как-то мигрантов… Имеются в виду «внешние» мигранты. Зритель: Да какие они свои ребята? Они тут такое творят! Константин Чуриков: Так. Зритель: Да я с одним столкнулся в магазине, он мне сказал: «Ты че бычишься на меня?» Оксана Галькевич: Вот так вот. Константин Чуриков: Слушайте, ну это южный темперамент, Геннадий, вы тут не путайте, это сейчас мы тут тоже можем… Люди южные сидят, да. Зритель: Я ему говорю: «А что ты это, блин, хочешь меня ударить?» Оксана Галькевич: Так, Геннадий… Зритель: «Ну ударь, в суд пойдешь, да и все». Ну и он отстал, естественно. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, Геннадий. У нас иногда возникают вопросы у некоторых телезрителей, правда ли мы в прямом эфире, а вот эти люди, которые нам звонят, они что, прямо не придуманные… Константин Чуриков: Вот, не придуманные, блины печем… Вячеслав Бабурин: Я обязательно подтвержу. Оксана Галькевич: Я себя почувствовала прямо где-то в Краснодаре, понимаете, на юге, речь вот эта вот южная. Константин Чуриков: Еще один фактор, который, мне кажется, мы пока пропустили, – фактор колоний как влияет на жизнь города? Кажется, в этом списке, давайте сейчас к нему… Оксана Галькевич: Наличие колоний? Константин Чуриков: Да-да, наличие колоний. Давайте сейчас к этому списку вернемся и еще раз почитаем, тут, по-моему, есть у нас просто крупный город… Шахты, Киселевск, Свободный, Копейск, Ленинск-Кузнецкий, Якутск, еще там был, по-моему, Первоуральск, что ли… Кстати говоря, Копейск, мне это слово больше знакомо по «Копейская колония номер такая-то»… Оксана Галькевич: Копейская правда, Костя. Константин Чуриков: Это влияет, Михаил Петрович? Михаил Пашкин: Дело в том, что те, кто в колониях… Если поселение, это может влиять, а если колония, которая, так сказать, строгий режим, он там отсидел и уехал обратно туда, откуда он поступил в эту колонию. Константин Чуриков: То есть рядом с дельфином жить нестрашно? Михаил Пашкин: То есть в этом плане да. Но то, что общая криминализация населения у нас очень высокая, это тоже сказывается. Вот и школьники собирают деньги на Дальнем Востоке, вы в курсе, наверное, собирали, сейчас не знаю как, в общак… Константин Чуриков: А, вот эта как раз уркаганская история, уркаганское единство? Оксана Галькевич: Это не на Дальнем Востоке, это Забайкальский край, по-моему. Михаил Пашкин: Да. То есть вот эти все моменты… То есть это опять же вина властей, что они упустили молодежь. Если в Краснодаре ребята занимаются спортом и так далее, там им заниматься нечем, с ними военно-спортивных игр не ведут. Раньше же и зарница была, и пионерские дружины, и так далее, оперативный отряд комсомольский для студентов. Сейчас практически с ребятами никто не занимается, а если занимаются, то за деньги. Оксана Галькевич: Ну там… Михаил Пашкин: А если у родителей нет денег, вот они и… Оксана Галькевич: Вы знаете, насколько я помню ужас той истории, если я о той же истории вспоминаю, что и вы говорите, там проблема в том, что это были дети из детских домов, у них нет родителей, у них есть воспитатели. Вот и воспитатели их и упустили. Михаил Пашкин: Ну… А почему они стали? Оксана Галькевич: Ну это уже другой вопрос. Просто это вот, знаете, это трагичная такая история. Константин Чуриков: Нам звонит Георгий из Подмосковья. Георгий, здравствуйте. Сразу скажите, из какого подмосковного города вы, потому что не все подмосковные города одинаковы. Зритель: А это Сергиев Посад. Константин Чуриков: Знаем такой город. Оксана Галькевич: Так. Зритель: Ага. Оксана Галькевич: Да, Сергиев Посад, слушаем вас. Зритель: Вот. Мы милицию вызывали полчетвертого ночи. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Залезли к нам в огород в окно. Константин Чуриков: Так. В огород или в окно? Оксана Галькевич: Сначала в огород, потом в окно. Зритель: Милиция приехала… В окно, второй этаж, частный сектор. Константин Чуриков: Да. Зритель: Вот. Константин Чуриков: Динамичнее, Георгий. Что хотели взять, что украли у вас? Как все было? Зритель: Ничего не украли, спросил: «Ты, ну…» Константин Чуриков: А-а-а, помощь зала, помощь друга, понятно. В общем, Георгий, поняли… Оксана Галькевич: Семья, семья смотрит телевизор. Константин Чуриков: В общем, залезли в окно, ничего, видимо, серьезного нет, о чем-то он вас спросил… Михаил Пашкин: …а полиция не приехала, так? Константин Чуриков: А полиция не приехала? Зритель: Через час приехала полиция. Оксана Галькевич: Как вы этот час, собственно говоря, с преступниками-то взаимодействовали? Забаррикадировались в вашем доме или что там? Зритель: Они убежали. Оксана Галькевич: А, они сбежали. Константин Чуриков: Подождите, полиция или преступники? Ладно, хорошо. Оксана Галькевич: Преступники сбежали до приезда полиции. Спасибо. Михаил Пашкин: А я могу? Константин Чуриков: Да-да, пожалуйста. Михаил Пашкин: Вот, например, Орехово-Зуевский район: должно быть 25 дознавателей, а их знаете сколько? – 7. Вот и пожалуйста. Оксана Галькевич: Подождите, должно быть – это значит, есть нормативы какие-то, да? Михаил Пашкин: Ну да, по штату должно быть 25, а их 7. Участковых… Константин Чуриков: А через сколько полиция должна приезжать? Михаил Пашкин: В Москве где-то, если вневедомственная охрана, Росгвардия теперь по охране зданий и так далее, 3–5 минут максимум. Константин Чуриков: Ну Сергиев Посад тоже город. Михаил Пашкин: Так вот это вопрос опять-таки к МВД, то есть почему там, где происходит… Дело в том, что он сказал, что это частный сектор, скорее всего, садовые участки, дачи, туда где-то минут 20 должны добираться, по крайней мере не час. Но бывает так, что в Москве на целый район, где 200–300 тысяч живет, одна машина патрульная ночью ездит. Если будет у вас… Бывает так, что 5 вызовов «02», 2 машины, и куда направлять, неизвестно. То есть это все говорит опять о том, что планирование и учет вот этой специфики в МВД не ведется практически, а если и ведется, то никаких мер не предпринимают, вот и все. Оксана Галькевич: Ну а, может быть, это просто, знаете, наша такая всеобщая проблема, 25 тысяч медиков не хватает в медицине, не хватает полицейских? Михаил Пашкин: У нас полиции в 3 раза больше на душу населения, чем в Америке, ну о чем речь-то? Оксана Галькевич: А-а-а, вот, кстати, да. Михаил Пашкин: Но там почему-то такого нет. Оксана Галькевич: А где она вся концентрируется? Видимо, в больших городах. Вы знаете, у нас тут, пока мы с вами обсуждаем, на SMS-портале прибывает список городов благополучных и неблагополучных, давайте коротко зачитаю. Вот Уфа, например, можно ходить спокойно, пишут нам зрители. Ржев очень страшный город. Ленинградская область немножко не о том пишет: «Иногда у нас страшно из-за Росгвардии выйти на улицу». Московская область пишет: «Волоколамск – страшный город». Тольятти нестрашный город, Воронеж страшный город. «Лангепас – самый безопасный город», – пишет нам ХМАО. Константин Чуриков: Вячеслав Леонидович, скажите, пожалуйста, а вот у нас полиция, опять вот с вас начну, насколько она хорошо профинансирована? Вячеслав Бабурин: Константин, ну это общая проблема состояния нашего государства, когда практически последние 10 лет экономика почти не развивается, одним из самых низких темпов в мире после кризиса 2008-2009-х гг., то понятно, что и ресурсы на любые сегменты экономики, будь то здравоохранение, образование, то же самое касается и силовых ведомств, понятно, что они ограничены. Кроме того, в России крайне велико территориальное неравенство и соответственно территориальная несправедливость. Основная часть ресурсов концентрируется либо в региональных центрах и столицах республик, либо в регионах, где работают крупные корпорации. Классический пример – ХМАО, ЯНАО, Ненецкий автономный округ… Константин Чуриков: Слушайте, ну разве не везде в мире так? Ну действительно, есть столицы, крупные города, конечно, там и все, так и «скорой» больше, и полицейских больше. А там, куда ты приедешь, в маленький городочек… Вячеслав Бабурин: Таких пространств нигде нет, поэтому у нас очень сильные территориальные различия. Оксана Галькевич: Подождите… Вячеслав Бабурин: Грубо говоря, просто ведь объехать большое пространство нужно и время, и горючее, и много чего. Михаил Пашкин: Здесь еще очень интересный момент, я небольшую тайну открою: а ведь руководству подразделений, региональных в том числе, очень выгоден некомплект знаете почему? Оксана Галькевич: Почему? Михаил Пашкин: Потому что к концу года… Деньги-то выделяются, и вот на эту штатную численность, которой не хватает, деньги-то вот они, лежат, и их в виде премий распределяют себе, любимым, начальники. Оксана Галькевич: Да ладно! Михаил Пашкин: Да они по миллионам получают. Оксана Галькевич: Да ладно, не может быть, слушайте! Константин Чуриков: Прямо никому не отчитываясь? Михаил Пашкин: В том-то и дело, что никому не отчитываясь. Оксана Галькевич: А почему выделяется на вот этот необходимый комплект, а не на людей? Михаил Пашкин: Вот люди, участковые по 2–3 участка обслуживают, им приказы не издают, чтобы оплата была, хотя по приказу министра это должно быть. То есть вот те же самые 25, вместо 25 сейчас 7 дознавателей работают, они по субботам работают, по воскресеньям, работают до 22 часов – думаете, им кто-нибудь чего-нибудь платит? Я не хочу показывать… Константин Чуриков: А, я понял. Михаил Пашкин: Вот о чем речь. Оксана Галькевич: Слушайте, это на самом деле тогда какая-то пагубная практика… Константин Чуриков: Ну например, какая зарплата у дознавателя? Михаил Пашкин: Ну где-то 45 тысяч рублей. Оксана Галькевич: Вы знаете, я просто… Простите, пожалуйста, конечно… Константин Чуриков: В Москве, да? Михаил Пашкин: В области. Оксана Галькевич: Хотела сказать, что, наверное, да, ресурс полиции ограничен, но все-таки есть определенные, как сказать, соцпакеты и какая-то защита у полицейских. Михаил Пашкин: Никакой соцзащиты нет. Были. Оксана Галькевич: Подождите, это если сравнивать с теми же медиками и педагогами, вот просто честно и справедливо. Михаил Пашкин: Вот смотрите, у сотрудников… Оксана Галькевич: У тех зарплата куда меньше и в 40 лет с небольшим они не выходят на пенсию. Константин Чуриков: Да, пожалуйста. Михаил Пашкин: У сотрудников полиции было много, они бесплатно могли ездить на транспорте. Все это отобрали, оставили, что если 10 лет отработал, можешь встать не на очередь на жилье, а получить выплату социальную, то есть стоимость жилья, которое тебе положено. Оксана Галькевич: Ага. Михаил Пашкин: Так вот сейчас в Москве, например, выдают тем, кто встал на учет в 2012 году, 7 лет, а уже у человека через 7 лет изменилась обстановка, он, может, ипотеку взял – все, он вылетает из этой очереди. Оксана Галькевич: Михаил Петрович, но все-таки выдают тем, кто в 2012-м встал, да? Михаил Пашкин: Ну в 2012 году… Оксана Галькевич: Я не знаю просто ни одного учителя и врача, которому бы что-то выдавали, вот правда. Михаил Пашкин: Ну согласен. Оксана Галькевич: Я уж там про всех остальных вообще молчу. Поэтому, знаете, соцпакетик какой-никакой, может быть, легонький, облегченный, но есть, и зарплата в 45 тоже… Михаил Пашкин: Но только врачи не погибают по 100–200 человек в год. Оксана Галькевич: Конечно, сложности определенные в этой работе есть, что уж тут говорить… Константин Чуриков: Такая обидная «сложность», Оксана. Оксана Галькевич: Лариса из Ленинградской области у нас на связи. Лариса, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Константин Чуриков: Лариса, рассказывайте, как в Ленинградской области живется. Зритель: В Ленинградской области живется неплохо за исключением того, что у нас просто очень много мигрантов… Константин Чуриков: Откуда, Лариса? Зритель: Из Таджикистана… Константин Чуриков: Я подозреваю, что не из Финляндии. Зритель: Нет, не из Финляндии. Ленинградская область, Кировский район, город Отрадное. Константин Чуриков: Так. Откуда мигранты-то у вас? Зритель: У нас с Украины. Вот у нас соседи живут на площадке, меняются очень часто, люди агрессивные, люди несговорчивые, с ними разговаривать невозможно, на контакт они не идут. Тяжело с ними жить на самом деле. Оксана Галькевич: А другие какие-нибудь украинские мигранты в вашем городе, может быть, есть и хорошие люди? Зритель: У нас очень много. Нет, вы знаете, нет. Оксана Галькевич: И они все сплошь несговорчивые, нехорошие люди? Зритель: Нет-нет. Я живу здесь, хожу в магазины, они так же и там хамят, и грубят. Тяжело жить, конечно, люди… Если приезжают работать, пусть работают, никто не спорит, но не надо так себя вести с жителями. Константин Чуриков: Лариса, ну подождите, ну это… Я вас понимаю отлично, но это все-таки такие некие как бы эмоции: кто-то нам нравится, кто-то нам не нравится. А вот конкретно в плане криминогенной ситуации что? Как появление этих людей, которые приехали из разных республик СНГ, сказалось на криминогенной ситуации, с вашей точки зрения? Зритель: Ну были у нас ситуации, конечно, в Отрадном, когда и криминогенные были обстоятельства, и девочек побили, все было. Я не буду говорить, я не полиция. Константин Чуриков: Понятно. Зритель: Были, да. Неприятно, конечно, жить. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Вы знаете, я вот сейчас начинаю думать, уже время подходит к тому, чтобы как-то обобщать все это дело. Вот смотрите, вот мы выделили, условно говоря, 10 самых страшных городов, 10 самых прекрасных-распрекрасных. Как сделать так, чтобы вот эти 10 страшных городов как-то подтянуть туда, в позитивную зону? Что нужно сделать, может быть, с точки зрения ресурсов… Оксана Галькевич: И кому это нужно сделать. Константин Чуриков: Да, с точки зрения социально-экономической ситуации. Ведь это как раз проблема моногородов, о которой все там наперебой кричат из разных кабинетов уже сколько лет. Что делать надо? Вячеслав Бабурин: Ну я, наверное, буду пессимистом, потому что мне кажется, при тех конкретных общественно-экономических отношениях, которые существуют сегодня в нашей стране, ничего принципиального сделать нельзя, потому что, собственно говоря, бизнес крайне слабо контролируется государством… Эту сторону преступности вообще сегодня не обсуждали, а на самом деле там совершаются огромные сделки на огромные деньги, которые изымаются, грубо говоря, из общественного этого пирога общего. Соответственно, если где-то прибыло, то где-то убыло, соответственно все, что уходит, особенно в условиях сращивания бизнеса с бюрократией, и на прямые взятки, и на опосредованные проплаты, – это все, значит, не идет в социальную сферу. Соответственно, раз этого нет, неблагополучная обстановка в семьях, и дальше по цепочке. И в итоге мы получаем вот этот конечный результат на выходе, в основе которого по-прежнему все равно социально-экономическая ситуация. Оксана Галькевич: А что делать? Мы просто поставили вопрос не только, собственно говоря, проблему обозначить, но и что сделать с этим можно. Вячеслав Бабурин: Оксана, я как раз ответил, что, с моей точки зрения… Оксана Галькевич: …сделать практически ничего невозможно. Вячеслав Бабурин: …сделать при этой конкретной ситуации, которая в нашей стране, ничего нельзя. Константин Чуриков: Михаил Петрович… Оксана Галькевич: Такая цепь, которую прямо не разорвать? Михаил Пашкин: Приходить на выборы и правильно голосовать – единственное, что остается. Константин Чуриков: О. Оксана Галькевич: Так, хорошо. Константин Чуриков: Михаил Петрович, а вот давайте представим себе. Вот у нас, кстати, может быть, кого-то там и вызовут в Москве, похвалят: «Молодец, твой город, начальник УВД, Ейск, самый спокойный город». А если мы, например, сделаем такой change, поменяем? – вот, например, начальника УВД Ейска отправим в город Шахты вместе с ребятами, чтобы они там наводили порядок, то есть поделимся ресурсами. Скажите, пожалуйста, от этого в городе Шахты что-то изменится? В Киселевске, в Свободном? Михаил Пашкин: Понимаете, я немножко с нашим гостем вторым не согласен в каком плане? Он сказал, что бизнес государством не контролируется. Весь бизнес контролируется государственными структурами: ФСБ, МВД, Следственный комитет, прокуратура, суды. Только они контролируют это в свой карман, вот что страшное самое. И если ты будешь независимый бизнесмен, тебя либо посадят, либо отберут твой бизнес – это тоже, к сожалению, сейчас именно так. И вот именно поэтому… Вот в дальнейшем я уже согласен с доктором наук, что из-за этого деньги уходят не в те карманы, не государству, а уходят бандитам и жуликам, только в погонах, к сожалению, вот о чем речь идет. Естественно, при таких условиях, пока не наведем порядок мы в судебной системе, в правоохранительной системе, ничего мы сделать не сможем. Оксана Галькевич: Вы знаете, картина-то у нас на самом деле печальная. Может быть, уже подведем итоги нашего голосования и как-то их прокомментируем? Константин Чуриков: Ну так, на всякий случай. А пока послушаем сейчас Ирину из Московской области, пока подводятся итоги, еще последние секунды. Ирина, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Ирина. Зритель: Здравствуйте. Мячина Ирина Владимировна, Москва, Теплый стан. У меня есть ответ от начальника ГУ МВД России, у которой я была на личном приеме, что возбуждено уголовное дело по статье 163.3Б УК РФ против меня в 2013 году, членов моей семьи, а также многих других людей, преступная банда в составе Касенцева Аркадия Геннадьевича, рецидивиста, и его подельников (межэтническая группировка) совершен был ряд тяжелых преступлений. Все спускают в УВД Теплый стан, там все это закрывают, уничтожили материалы моего уголовного дела. Константин Чуриков: 163-я статья – это «Вымогательство», правильно? Зритель: Да-да, вымогательство под угрозой жизни и здоровья в особо крупном размере. Так вот я хочу сказать, что продолжают прикрывать все это и продолжают. Это говорит о коррумпированности системы МВД, значит, кому-то это выгодно, понимаете? То есть группировка находится на свободе, буквально в конце прошлого года мне звонила жена Ромы-чечена, одного из членов группировки, требовала со мной встречи, они ходят на свободе, они издеваются. Я живу, у меня топор при входе в квартиру, топор при входе на дачу, на кухне топор на даче; если кто-то войдет, я буду защищать свою семью. У меня уже написано везде, где только можно: и в Следственный комитет, и в МВД… Константин Чуриков: Ирина, а в двух словах – как эти люди на вас вышли? Чем вы такая необычная? Зритель: Это был мой сосед, живший рядом, и у нас были гаражи вместе, он ремонтировал машины, у меня был старый «Жигуль», он его ремонтировал, понимаете? Константин Чуриков: Да. Зритель: И вот они у меня угрожали жизни и здоровью моей дочери, обещали похитить ее, она была несовершеннолетней, ей было 17 лет, и вывезти ее в бордель в Турцию. И под этой угрозой, все это делалось моментально, буквально за несколько дней, страшно, поставили мне чеченца в машине у входа в подъезд прямо: выходишь, они ручкой машут, и стерегли, понимаете? У нас не было другого выхода, чтобы спасти своего ребенка. Жить страшно в этом государстве, никто не реагирует. Руководитель ГУ МВД России отвечает, что возбуждено уголовное дело, у меня официальный ответ, прокуратура Москвы требует от МВД, чтобы они опросили того-то, сделали такие-то, – не сделано ничего! И мне отвечает УВД Теплый стан, что мне отказано в возбуждении уголовного дела. Каким образом, если ГУР МВД России отвечает, что оно возбуждено? Константин Чуриков: Ирина, еще наводящий вопрос, может быть, у Михаила Петровича тоже будут: извините, а вы в прокуратуру пробовали обращаться? Зритель: Я вам объясняю, прокуратура Москвы дает распоряжение… Константин Чуриков: Прокуратура. Зритель: …чтобы они занялись этим делом, а они просто плюют на это. Константин Чуриков: Все понятно. Зритель: Они все равно все спустят к нам… Оксана Галькевич: Михаил Петрович? Константин Чуриков: Да, Ирина, спасибо. Михаил Пашкин: Вот знаете, я вот таких историй могу сотню рассказать. Я просто… У вас времени не хватит, чтобы вот аналогичные вещи… Послушайте, когда опера́ берут людей, бандитов, за похищение человека, отправляют в Следственный комитет материал, а он оттуда через год возвращается как «хулиганка» обычная, и все материалы о том, что было похищение, исчезли. Значит, где взяли деньги? Ну вот есть у нас, забейте в Яндексе «записки о́пера» и слово «профсоюз» и вот почитайте, что реальный опер написал, что творится в МВД, сейчас творится, а не вчера, и вы поймете, насколько коррумпирована эта система, в том числе и Следственный комитет. Константин Чуриков: Давайте так… Оксана Галькевич: Михаил Петрович, но есть, наверное, ведь записки Следственного комитета, записки прокурора, вот так вот если подумать… Константин Чуриков: И «Записки врача», Оксана. Михаил Пашкин: Вы знаете, в 2015 году начальник главка Москвы Якунин проводил опрос, дают ли сотрудники полиции взятки в прокуратуру, – 15% в одном из районов написали, что дают за то, чтобы возбудили или дали согласие на возбуждение. Константин Чуриков: Мы почитаем «записки о́пера», мы еще вернемся к этой теме, потому что вот, смотрите, по итогам опроса, на улице страшно в 65% случаев, 65% респондентов... Оксана Галькевич: Шестьдесят шесть даже уже. Константин Чуриков: …сказали, что да, страшно. Спасибо вам за беседу. Будем надеяться, что как-то спокойнее станет в стране. У нас в студии были Михаил Пашкин, председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии, и Вячеслав Бабурин, заведующий кафедрой экономической и социальной географии России МГУ, доктор географических наук. Спасибо. Оксана Галькевич: Но это еще не все, друзья, оставайтесь с нами, впереди у нас новости и инфопогода.