Пять лет продовольственного эмбарго. Как запрет на ввоз продуктов из некоторых зарубежных стран изменил российский рынок продовольственных товаров за эти пять лет? Отменят ли эмбарго в обозримом будущем и нужно ли его отменять? Иван Князев: Ну а мы начинаем «Отражение». Расскажем, наверное, как можно до нас дозвониться? Тамара Шорникова: Да. Вариантов много, действительно. Вы можете нам позвонить по телефону, можете написать SMS. Обязательно заходите в соцсети. В популярных соцсетях есть наши странички – там можно комментировать, общаться друг с другом, задавать вопросы. То же самое можно делать и на нашем сайте – там, где окошко прямого эфира, есть чат, можете общаться другом с другом и задавать вопросы нашим экспертам. Иван Князев: Ну а сейчас – главная тема нашего сегодняшнего эфира. Этим летом исполняется пять лет продовольственному эмбарго на иностранные товары, попросту – импортозамещению. По-разному привыкал наш народ к отсутствию зарубежных товаров на прилавках. Отечественные производители были довольны – у них пропали конкуренты. Простые граждане смотрели, как растут цены и уничтожают санкционку. Тамара Шорникова: Кстати, о ней – о той самой запретной санкционке. Вице-премьер России Алексей Гордеев предложил отказаться от уничтожения пригодных в пищу зарубежных продуктов. По его мнению, их можно использовать после лабораторной проверки качества. Звучат разные варианты, какое применение можно найти таким продуктам. Например, отправлять на благотворительные цели. Есть еще вариант – использовать в качестве источников биоэнергетики. Иван Князев: Ну а мы напомним, как вообще вводилось эмбарго и что попало под санкции. Они вводились в три этапа: с 2014 года – в отношении стран ЕС, США, Австралии, Канады, Норвегии; с 2015 года – в отношении Исландии, Лихтенштейна, Албании, Черногории; с 2016 года – в отношении Украины. Нельзя ввозить говядину, свинину, мясо птицы, рыбу, морепродукты, сыры, молоко, фрукты, овощи. В итоге – в июне этого года президент Владимир Путин продлил эмбарго до октября 2020 года. Тамара Шорникова: До декабря. Иван Князев: До декабря, да. Тамара Шорникова: А сейчас давайте посмотрим, что все-таки изменилось в нашей жизни (это, конечно, нам гораздо важнее) с момента старта импортозамещения. Ну, сначала о том, что в кошельках – это всех волнует. По данным некоторых аналитиков, больше всего за пять лет в рознице подорожало сливочное масло – почти на 80%, мороженая рыба – на 68%. Цены выросли – что удивительно – и на продукты, которые и до 2014 года мы производили в достатке, казалось бы; пшеничная мука подлетела на 25%, макароны взлетели на 34%, подсолнечное масло подорожало на 35%. А вот картофель, говорят эксперты, стоит почти столько, сколько и пять лет назад. Правда, есть сомнения. Иван Князев: Ну, правда, есть и положительные стороны, и их тоже много. После введения эмбарго воспрянул отечественный производитель. Сейчас Россия почти на 100% сама себя обеспечивает зерном, мясом и сахаром. На ваших экранах прямо сейчас цифры. По молоку, соли, овощам и фруктам показатели пока не очень, но они растут. А вот с картофелем действительно все наоборот – выращивать мы его стали меньше. В 2013 году Россия была обеспечена своей картошкой на 97%, а в прошлом – только на 94%. Тамара Шорникова: В общем, будем сейчас стараться все подсчитать, разобраться. Расскажите нам, нехватку чего вы почувствовали в это время острее всего? Какие отечественные продукты появились на прилавках взамен импортных, а вас радует и качество, и цена? Рассказывайте, звоните, пишите в прямой эфир. А мы представим нашего гостя. Иван Князев: Роман Николаевич Блинов, руководитель Аналитического департамента Международного финансового центра. Здравствуйте, Роман Николаевич. Роман Блинов: Добрый день всем. Тамара Шорникова: Перед тем как начать наш разговор, запустим наш SMS-опрос. Хотим спросить у телезрителей. Здесь уже коротко – «да» или «нет». Отменить запрет на импорт продуктов? Как вы считаете – да или нет? Что нужно делать нашей стране? Давайте с вами подумаем, кому это может быть выгодно, а кому – нет. Иван Князев: Роман Николаевич, смотрите. Ну понятно, что теперь от Волги до Енисея не найдешь авокадо, уже давно, уже пять лет этого нет. Но все-таки мы сейчас озвучили какие-то цены на продукты, где выросли и на сколько. Почему все-таки на те продукты, которые мы сами производим, цены на них выросли, и достаточно существенно? Роман Блинов: К сожалению, наверное, нужно констатировать, что тот ответ несколько несимметричный, в данном случае по продовольственному эмбарго (либо как называют – импортозамещение), не в полной мере отражает ситуацию, на мой взгляд. Во-первых, мы должны понимать, что тот рост цен, который мы видим, он сопряжен с некоторой достаточно существенной девальвацией российской национальной валюты, с подорожанием топлива, ГСМ внутри страны, поскольку так или иначе те розничные сети, которые мы привыкли видеть в нашем обиходе, в нашей жизни, они несут большие издержки в связи с тем, что транспортировать продукты в любом случае необходимо от места их производства к конечному потребителю. А рост бензина за последние года два года, да и вообще в принципе за последние десять лет, достаточно существенно ударил по бюджету транспортных компаний и розничных сетей, но, естественно, и по конечному потребителю. И мы в данном случае неоднократно за последние полтора года непосредственно в нашем Аналитическом департаменте отвечаем на ряд вопросов от российских СМИ, в чем проблема. Ну, здесь необходимо понимать, что если мы посмотрим на стоимость нефти… На момент 2016 года она была на уровне пикового значения – 37 долларов. А последние данные по прошлому году – это все-таки уровень 80. И 60 – на текущий момент. И здесь объективно нужно понимать, что сырье не падает, а бензин и ГСМ – это, в общем-то, продукты перегонки сырья, нефти. Нефть подорожала – и это отчасти можно списать на затраты НПЗ. Иван Князев: Но это только, наверное, отчасти? Роман Блинов: Ну, это отчасти, именно отчасти, потому что в целом мы должны констатировать, что, к несчастью, сельское хозяйство в любой стране является дотируемой отраслью любого, как говорится, составляющего сегмента экономики любой страны. И мы, признать надо, к несчастью, до того как произошел как бы апрельский Крым – до 2014-го, 2015-го и 2016-го годов, – мы, к сожалению, смотрели сквозь пальцы, наверное, на собственное сельское хозяйство. Чего, собственно, делать не нужно, абсолютно нельзя. Всякая страна, будь то Бельгия, Германия, Франция, те же самые Соединенные Штаты – они дотируют сельхозпроизводителей, потому что работать на земле (у любого сельскохозяйственника спросите – у господина Грудинина или у кого-нибудь еще) как бы крайне трудно. Или спросите, допустим, у малых фермерских хозяйств, которые пытаются, скажем так, поставить на ноги в нашей стране достаточно давно, но это не всегда получается. Огромное количество разных факторов влияет на итоговые цены. Здесь и дополнительная, скажем так, жажда наживы со стороны и поставщиков, и конечных розничных сетей – и об этом неоднократно говорили. Ну и то, что мы отчасти не все и не в должном объеме на данный момент, к сожалению, в стране производим. Увы, это так. Лично меня как рядового гражданина и конечного потребителя той же нашей российской экономики, естественно, это не радует. Тем более нужно понимать, что если в 2014–2015 году курс рубля был на уровне 45, плюс-минус… Я беру две условные единицы – доллар и евро – и вывожу некую медиану. Это было 45. Потом было 80. Сегодня мы имеем 60, ну, 63. Априори это удар по карману, по доходам населения, по их сбережениям. Более того, почему бы не списать и на это? Потому что те же самые наши сельскохозяйственные предприятия, да и все иные – они хоть и работают на территории Российской Федерации, но в ряде случаев при закупке тех же продуктов западных, которых у нас в ассортименте достаточно много (мы же не отказались от всех продуктов западных, потому что некоторые просто не производим), то здесь уже нужно понимать, что те или иные издержки зашиты в остальные розничные цены. И они худо-бедно, но, к сожалению, пока не падают. Увы, это так. Тамара Шорникова: Вот по продуктам, по качеству, по ценам, по довольству или недовольству покупателей – вы уже сказали о своем отношении. Нам тоже уже пишут эсэмэски. Знаете, многие такого характера: «В отсутствие конкуренции не только цены выросли, но и качество ухудшилось. Просто расслабились производители», – прямо пишут открыто. Иван Князев: Причем сильно ухудшилось, говорят. Роман Блинов: Да. Ну, такое тоже констатируется. Самое смешное: ряд моих знакомых больше всего обиделись на то, когда они купили пакет молока, и написано на обложке «литр», а посмотрели – 950 грамм. Банку пива 0,5 взял человек, а написано – 0,45 внизу. Оказывается, еще и меньше стало уже упавшего качества. Иван Князев: Еще и обкрадывают нас. Роман Блинов: Но цены при этом выросли. И что тогда, как говорится, русскому населению по этому поводу думать? Ну, я думаю, что большинство населения не в восторге. С учетом общего вектора за последнее время, который не укрепляет потребительскую уверенность в нашей стране (о чем свидетельствуют и данные Росстата, о чем свидетельствуют, в общем, и «Ромир», и ВЦИОМ), ситуация, скажем так, далека от идеальной. И это в лучшем случае, если говорить корректно. Иван Князев: Я думаю, тема эта сейчас уже взбудоражила наших телезрителей. Роман Блинов: Давно. Иван Князев: У нас уже сотни звонков, сотни сообщений поступают. Сейчас к нам дозвонился Станислав из Санкт-Петербурга. Станислав, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: Можно говорить, да? Иван Князев: Да-да-да. Зритель: Я пенсионер. Вот я иду в магазин, а там помидоров полно, и все стоимостью свыше 100 рублей. А известно, что пенсионер не может покупать продукты стоимостью свыше 100 рублей за килограмм. При этом еще политика бежит впереди экономики. Зачем-то импортные продукты, но не санкционные, давят бульдозером. Зачем?! Наоборот, государство должно делать все, чтобы несмотря на санкции, к нам шли продукты. Конечно, большое их количество удешевит стоимость, и будет значительно лучше. Ну, пенсионеры не могут… Вот сейчас я иду в магазин и не могу купить ни овощи, ни фрукты. Овощи даже я не могу купить, потому что зашкаливают! Картошка по 50 – это же невозможная цена для картошки. Красная цена ей – 10 рублей. Ну, допустим, как решить вопрос? Допустим, конкретно по Москве. В Подмосковье куча, тысячи садоводств и огородничеств. Почему бы каждому садоводству не дать по маленькому магазинчику в Москве? Но при одном условии: чтобы торговали только они, сами садоводы, без всяких посредников. Наверняка садоводы завалят Москву овощами и фруктами, будут круглый год торговать, и цены будут значительно ниже, чем на рынках. А если дать посредникам – сейчас же лица кавказской национальности увеличат цены в 5–10 раз, и помидоры будут стоить не 50 рублей (цена, по которой я, пенсионер, мог бы купить), а будут стоить 250 рублей. Иван Князев: Спасибо, спасибо, Станислав. Тамара Шорникова: Да, Станислав, спасибо. Действительно, томаты, огурцы – то, что, казалось бы, в России. Почему это действительно стоит таких бешеных денег? Конечно, где-то в Ростове, на рыночке под Волгоградом это стоит дешевле, но все равно… Роман Блинов: Раз в пять. Тамара Шорникова: Все равно 100 рублей для томатов в нашей стране – мне кажется, это какие-то сумасшедшие деньги. Иван Князев: Это ненормально, наверное. Роман Блинов: Ну, я совершенно не буду утверждать, что это нормально. Да, мы имеем то, что мы имеем. И отчасти наш телезритель прав: есть определенные цепочки. И обсуждая вопрос доступности фермерских хозяйств к так называемым розничным сетям, к которым мы привыкли… Уже неоднократно вопрос обсуждался с розничными сетями. И все достаточно трудно – с той точки зрения, что мелкие фермерские хозяйства не в состоянии соответствовать стандартам поставок розничных сетей. И вот эта так называемая хаотичная частная торговля, которая воспевается нашим телезрителям, «вот дайте возможность людям торговать», – она в большинстве случаев в ряде наших институтов государственных воспринимается как вот тот закон господина Ельцина, который разрешил торговать россиянам везде и всюду, где ни попадя. А с этим потом боролся Сергей Михайлович… Сергей Семенович Собянин, прошу прощения, в Москве, вспоминая Юрия Михайловича Лужкова. Ну, отчасти это была экстренная мера. Насколько такая экстренная мера в нынешних условиях нам нужна? Вопрос крайне дискуссионный. Что сделать, чтобы помидоры стоили 10 рублей?.. Тамара Шорникова: Ну, не десять. Мы все-таки хотим тоже и отечественного производителя поддержать. Но – не сто. Роман Блинов: Вы знаете, я с радостью буду поддерживать отечественного производителя везде, во всем и всюду. В общем-то, стараюсь по мере возможностей это делать. Но, увы, к сожалению, наша экономика не может на данный момент производить то, что, в принципе, необходимо стране кругом, везде и всюду. И в данном случае нам приходится пользоваться импортом. Увы, это так. Даже несмотря на все импортозамещение, я прихожу в «Перекресток», беру редиску, а на ней написано: «Сделано в Израиле». Ну помилуйте, у нас редиска не родится на земле русской? Удивительно, но факт! Иван Князев: Ну да, действительно удивительно. Роман Блинов: Здесь возникает вопрос. Вот прозвучал в студии вопрос о качестве и о стандартах качества, которые предъявляют те же самые розничные сети. Давайте возьмем «Перекресток», «Магнит», «Верный», «Пятерочка» – они имеют определенные стандарты по поставке, по ассортименту, по внешнему и внутреннему содержанию того товара, который они готовы реализовывать нам, россиянам. Иван Князев: Иначе брать не будут. Роман Блинов: Ну, не только. Они же ведь не могут ждать… Допустим, вы им сегодня привезли машину картошки, а потом привезли через неделю. Люди-то приходят каждый день. Они же должны чем-то наполнять прилавки. В данном случае это их требование. И не все фермерские хозяйства в состоянии это себе позволить – ну, в силу того, что так действительно есть. Увы, это так. Но опять-таки, возвращаясь к этой теме, о которую за пять лет уже, как говорится, не одно копье сломали. Наверное, по всей видимости, нашей власти нужно было с того момента, как они пришли к власти в 2000–2001 годах, заниматься сельским хозяйством, помимо всего прочего, а не только всем остальным. Иван Князев: Роман, а вам не кажется, что в отсутствие конкуренции все-таки наша ментальность сработала? Мы не хотим снижать цены, мы не хотим делать все лучше, быстрее и дешевле. «Отсутствие конкурентов у отечественного производителя? Ну и прекрасно! Будем повышать цены». Роман Блинов: Тоже фактор, ну, совершенно спокойно. Вот у нас есть израильская клубника, а вот у нас есть российская клубника. Нет израильской клубники или тех же польских яблок, или польской клубники – прекрасно. Ценники были – вот они остались. Это рыночная экономика. Мы живем в эпоху – чего? – государственного империализма, с которым мы боролись с Карлом Марксом, в общем-то, до определенного времени. Сейчас у нас рыночная экономика. Поскольку у нас социальный уклад – это рыночный капитализм (ну, можно обсуждать его формы), то мы имеем то, что мы имеем. Рынок есть рынок: он диктует те цены, которые выгодны поставщику. Иван Князев: Кстати, как рынок диктует цены?.. Тамара Шорникова: Подожди секунду, пока далеко не убежали. Просто как раз здесь вопрос про деньги, вот хочу спросить про деньги. Процитирую здесь гаранта Конституции: «Чтобы ослабить давление на рынок и наладить импортозамещение, только в 2018 году государство потратило 600 миллиардов рублей, из них 125–128 миллиардов рублей из бюджета». Это рассказывал Владимир Путин. Роман Блинов: Ну прекрасно! Тамара Шорникова: «За пять лет в условиях санкций сельское хозяйство сделало невероятный рывок», – говорил он. И так далее. Роман Блинов: Особенно видно это по картошке. Иван Князев: Триллионы ушли за пять лет уже на восстановление. Тамара Шорникова: Да. А куда тогда ушли эти деньги, если у нас все время не появляется больше предприятий, которые в достаточном объеме могут те же томаты (опять возвращаюсь к ним) вырастить? Куда идут деньги? Роман Блинов: Вы знаете, этот вопрос, по всей видимости, необходимо адресовать госпоже Голиковой и господину Кудрину, поскольку они возглавляли Счетную палату – одна до этого, а один в нынешний момент. В землю русскую, судя по всему. Лишь только по одной причине: да, деньги освоены, они ушли… Тамара Шорникова: То есть – прямо буквально закапывают? Иван Князев: В прямом смысле закопали. Роман Блинов: Ну, для того чтобы вырастить картошку, которой в итоге стало мало, нужно землю обрабатывать. В данном случае мы можем говорить лишь только о развитии, наверное, ну не знаю, сельскохозяйственных промышленных комплексов. Вот у нас «Мираторг» рекламируют очень хорошо. Правда, не каждый россиянин может это купить. Но у них тем не менее реклама есть. А вот с картошкой плохо. Вы знаете, инвестиции нужны не только за какой-то короткий промежуток времени. А что такое пять лет для сельского хозяйства на территории России? Седьмая часть суши, мировая седьмая часть суши – помилуйте, огромное пространство! У нас 140 миллионов населения, из них трудоспособного – 60 или 70 миллионов. Ну нельзя так говорить! Да, у нас есть эффект. Эффект низкой базы работает, да, в ряде случаев. Иван Князев: Ну, здесь и 20 лет будет мало. Роман Блинов: Если ничего не делать, то откуда мы возьмем-то? Тамара Шорникова: Мне коротко для уточнения просто хочется понять. Для обывателя эти деньги просто космические! Нужно еще больше в нашей большой стране? Или мы эти деньги неэффективно используем? Роман Блинов: Я бы сказал: и то, и другое. Более того, вы знаете, мы… Даже не знаю, как правильно ответить на этот вопрос, чтобы не слишком сильно кого-то обидеть, потому что существует статья за оскорбление государственной власти. По одной простой причине: все-таки нужно вести систематическую и целенаправленную работу для формирования в Российской Федерации института частной собственности, в данном случае в сельском хозяйстве. Развитие тех же самых фермерских хозяйств. Есть же примеры, которые удачные. Они совершенно спокойно существуют не только на территориях Московской и Ленинградской губерний, но и далее по России: Оренбургская область, Екатеринбург, тот же Ростов-на-Дону. Земли русской навалом! Дайте людям частную собственность на землю – то, что не решили в 1918 году – может быть, у вас и продукты появятся тогда. Да и цены будут дешевле. Кстати, и самозанятых будет меньше намного. Иван Князев: Знаете, что мне хотелось бы уточнить? Вот эти триллионы за пять лет – они все-таки вернутся? Ну, как вы сказали, пять лет – да, это действительно мало, чтобы оценить какие-то успехи в сельском хозяйстве и в развитии. Тут и 20 лет, наверное, мало будет… Роман Блинов: Ну, возможно. Иван Князев: Но все-таки когда-то они оправдают? Роман Блинов: Мы с вами не поймем этого. Иван Князев: Не узнаем? Роман Блинов: На мой взгляд – нет, и по одной простой причине. Вот я работаю в инвестиционно-банковской среде с 1994 года. На протяжении последних 20 лет я систематически вижу и слышу, как российский малый бизнес и средний класс с колен поднимают, вытаскивают из ямы, ставят их на ноги, окультуривают, и каждый год мы их ищем, находим и как-то пытаемся окультурить. Но его, по сути дела, нет. Дело в том, что мы в нашей стране с тем укладом, с которым мы живем, с так называемой рыночной капиталистической экономикой (а это именно так и называется), прожили только 25 лет. А во Франции – 400. И в этом, наверное, вся большая и основная проблема: мы малый исторический промежуток прожили в том экономическом укладе, который культивируем на данный момент, и крайне мало инвестировали в собственную землю за последний промежуток времени. Лишь только недавно, лет пять назад, до нас дошло, что у нас необходимо отстаивать… Ну, честно говоря, дошло раньше, в 2007 году, но, по всей видимости, это не слишком сильно культивировалось. Нужно заниматься землей русской. Еще Александр III говорил, что у земли русской есть только несколько помощников, включая армию, флот и население, собственно крестьянство и свободных людей, которые мастеровитый люд, как называл их еще Петр I. Ну дайте людям возможность работать – и они сами себе заработают. Действительно, правильно говорят, что, возможно, нужно давать преференции тем или иным СНТ. Ну, на уровне СНТ, конечно, это не решается. Есть фермерские хозяйства. Дайте людям инициативу, дайте людям длинные деньги, дешевые кредиты. Дайте людям собственность, землю – и они на ней посадят вам все что угодно. Тамара Шорникова: Сейчас про зарубежные продукты поговорим, которых якобы нет на территории Российской Федерации, но где-то все-таки есть. Роман Блинов: Я даже знаю, в чьих лесах они водятся. Тамара Шорникова: Да. Например… Иван Князев: В Калининграде санкционные продукты продаются повсюду, их везут из Польши. А многие калининградцы и сами едут туда закупаться. Везут из Польши все фактически, все что можно: подгузники, моющие средства, кондитерские изделия, молочные продукты, сыры, колбасы… Тамара Шорникова: Машины, с которых идет незаконная торговля, стоят в основном в спальных районах. Хранится продукция без холодильников. Правда, в жаркую погоду торговцы все-таки стараются сохранить свежесть и обкладывают ее льдом. Калининградцев незаконность такой торговли не смущает, но многие по-прежнему отдают предпочтение российскому производителю. СЮЖЕТ Иван Князев: При виде камеры продавцы прячут свой товар или вообще закрываются – но, правда, ненадолго. За незаконную деятельность их штрафуют на 3–5 тысяч рублей. Но, заплатив штраф, они продолжают свою работу благополучно и ждут, когда снова придет наряд полиции, чтобы снова от него спрятаться. Вот видите, как люди все-таки не ждут, когда родит земля русская, точнее, что фермеры нам привезут, а ищут обходные пути. И такая же история не только в Калининграде. Такая же история на Дальнем Востоке, такая же история в Санкт-Петербурге – благополучно люди едут либо через границу намеренно, чтобы потом продавать, либо сами закупаются на выходных. Тамара Шорникова: А эти знаменитые белорусские креветки мы все помним. Иван Князев: Да-да-да. Роман Блинов: Именно про них я и хотел сказать. В белорусских лесах водятся не только, как говорится, болота и партизаны, но и креветки, лосось и все остальное. Да и вообще на самом деле Александр Григорьевич этим даже гордится. Вы знаете, здесь проблема заключается в том, что даже вне зависимости от того, было бы импортозамещение либо не было бы импортозамещения… Вот мой однокашник по Высшему военно-командному училищу МВД СССР, живущий в городе Выборге, он и до импортозамещения ездил в Финляндию (благо, в общем-то, до границы недалеко), и там покупал определенного рода товары, которые ему больше нравились, нежели чем на территории Российской Федерации. Благо, там в избытке все есть, и они совершенно нормальные. Но при том, что сопоставимое качество у большинства российских товаров совершенно не хуже, и это надо совершенно спокойно признать… Ну, давайте просто-напросто примем как факт, что есть конкуренция, это здоровая конкуренция. Вот есть российское хорошего качества, а есть сопоставимое импортное, но оно, по всей видимости, будет дороже за счет таможенных платежей. Что люди будут покупать? При сопоставимом качестве, естественно, наше российское. При отсутствии конкуренции мы видим что? Мы видим то, что у нас ползут ценники. Ну, за что мы боремся? – тогда возникает вопрос. За потребителя конечного, который будет доволен и будет себя чувствовать комфортно? Либо за какую-то корпоративную прибыль в том или ином виде? Можно сколь угодно долго обсуждать наличие такого рода спонтанных рынков где угодно. И совершенно понятно, что приграничные зоны, от этого никто никуда не денется; это было, есть и будет. Но вопрос в несколько другом контексте, наверное, звучит. Мы озвучивали в начале программы, какие мы имеем итоги. Вы знаете, идя на эфир, я думал, что мне полезного сказать, чтобы это было адекватно и понятно всем. Итоги достаточно простые: до кого-то дошло, что нужно заниматься российским производителем. Это уже хорошо. Но при всем при этом мы имеем существенные издержки, которые имеют достаточно размытый инвестиционный горизонт. Иван Князев: Давайте телезрителей послушаем. Людмила из Ростовской области нам звонит. Людмила, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Иван Князев: Людмила, вы скучаете по санкционным продуктам? Зритель: Ой, родненькие, я скучаю за обыкновенными помидорами, огурцами, картошкой. Тамара сейчас сказала в эфире о том, что в Ростовской области овощи дешевле. Какие они, к черту, дешевле?! Тамара Шорникова: Нет? Зритель: Я сегодня в шесть часов утра пришла на рынок. Пришла бабушка из сельской местности со своими помидорами и огурцами. Налетели на нее азербайджанцы, все это скопом у нее схватили. Почем у нее взяли – я не знаю. Но когда я подошла – ни рубля не скинет! 85 рублей – помидоры. А он, я не знаю, чуть-чуть больше грецкого ореха. Это мыслимо? 50 рублей – килограмм огурцов. Это мы на Юге живем. Я не знаю, у меня сил не хватает! У меня пенсия – 7 800. Я называю ее «стипендией». 3 700 я должна заплатить коммуналки, бог знает сколько отвалить на медикаменты. А за что покупать продукты – не понимаю. На кой черт нам нужен этот импорт? Своих продуктов дофига, а мы ими пользоваться не можем. Наехали азербайджанцы и весь рынок под себя подмяли… Тамара Шорникова: Да, грустно слышать, Людмила. Иван Князев: Спасибо, Людмила. Тамара Шорникова: Единственное, что могу сказать: будет оказия, приезжайте в Волгоград. Вот по ценам там точно могу ответственно заявить: килограмм алычи – 40 рублей. Иван Князев: Подожди! Сейчас из Волгограда еще позвонят. Тамара Шорникова: А томаты еще дешевле. Приезжайте. И конечно же, SMS многие пишут. Ну, надо честно сказать, что очень многие люди… Первое, что действительно их волнует – это не авокадо. Уж прости, Ваня. Иван Князев: Да я его сам ни разу не пробовал. Роман Блинов: И не пармезан. Тамара Шорникова: И не пармезан, да. Конечно же, пишут про нашу картошку, наши огурцы. Иван Князев: Сыр, в частности. «Польские и литовские сыры стоили 300 рублей, а отечественные – 180. Сейчас наши – 400 и выше. При этом еще и качество никакое». Роман Блинов: Да. А приличный сыр стоит около тысячи. Тамара Шорникова: Ну, может быть, все-таки не будем за все сыры говорить? У нас есть видеоматериал, давайте посмотрим на конкретном примере, разберемся. Материал об импортозамещении в Алтайском крае и Екатеринбурге. Посмотрим и потом уже будем обсуждать, хорошие сыры или нет. Иван Князев: Хорошо. Тамара Шорникова: Хотя попробовать надо, конечно. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Вот видите? Оказывается, вот куда надо за томатами-то ехать. Мы-то думали – Ростов, Волгоград. Екатеринбург! Роман Блинов: Ну, тоже, да. Тамара Шорникова: Пишут нам в SMS Амурская область, Ханты-Мансийск, Чувашия – все об одном: «Фермеры готовы, фермеры хотят». Прямо жестко: «Перекупщиков – на кол! Десять лет без права переписки!» – и так далее, и так далее. Чувашия: «Фермеры не могут одновременно и производить, и хранить, и доставлять, и продавать в большом объеме. Надо помочь, но не методом многократной перекупки и накрутки от 200% и выше». И так далее, и так далее… Роман Блинов: Да, это действительно так. Иван Князев: Очень многие говорят, что много посредников в этой цепочке от производителя до потребителя. Роман Блинов: Ну, логистические – они как есть, так и есть. К сожалению, здесь нужна, наверное, по всей видимости, государственная поддержка и какая-то целевая, направленная, четко обозначенная дорожная карта для всех участников данного бизнес-процесса, потому что действительно нельзя отладить и логистику, и производство, и транспортировку, и взаимодействие с теми же сетями. Опять-таки это тот момент, о котором мы с вами говорили: это все-таки длинные деньги, длинные кредиты, это какие-то льготные условия на какие-то определенные промежутки времени для становления и развития бизнеса, чтобы они пока очухались хотя бы как-то. И это все вопросы в ведении государства, Государственной Думы и Совета Федерации. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок – Владимир, Красноярский край. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Владимир. Зритель: Добрый день, уважаемые ведущие и гость. Я, как говорится, из советских времен, я родом из Советского Союза. Живу в этом регионе, в Красноярском крае, всю свою жизнь сознательную. У меня родители… А я деревенский сам по себе, родился в деревне. Родители всю жизнь работали: отец – механизатором-трактористом до самой смерти, мать дояркой-телятницей отработала. Было свое собственное хозяйство. Денег особо не видели, но жили, как говорится, кушали натуральное. А сейчас нас буквально… Ну, не нас. Нас уже не переделаешь, мы все помним и бережем свое здоровье. В какой-то мере мы молодежи даже подсказываем, чтобы они меньше брали в этих магазинах, которые заполонили именно наш городок небольшой (50 тысяч населения). Крупные супермаркеты закрылись, потому что цены неимоверно высокие были, а город нищий, производства никакого нет абсолютно. И не собирается его повышать товарищ Усс, губернатор Красноярского края… Иван Князев: А вы сами-то где продукты покупаете? Все-таки у частных? Зритель: Понимаете, как я покупаю? Я покупаю то, что самое необходимое. Депутат Исаев… Молоко, которое более или менее чем-то походит на молоко. Хотя срок хранения хорошего молока – ну, дня три. А написано на упаковке – неделя. Стоит две недели! Иван Князев: А почем продают? Почем продают за литр? Зритель: 41 рубль, я беру в магазине уже. То есть его магазин, вроде его совхоза. Понимаете? А если в таких магазинах частных брать, то там 46–47 где-то. Ну, литровые они идут. Но факт не в этом. Ничего нет натурального абсолютно! Вот меня это поражает. Эфир хороший и канал этот, вроде бы все говорят правильно, и все это надо делать. Но что ни ткни – везде обман фиктивный, подделки. Про сыр алтайский сейчас говорили, что хорошие сыры. Здесь алтайский берем – маргарином отдает. У меня жена работала на молочно-консервном заводе, который москвичи, как говорится, оккупировали. Его закрыли, и нет продукции теперь Назаровского молочно-консервного комбината, который выпускал качественную продукцию. Жена у меня всю жизнь там отработала и знает качественную продукцию. Ничего нет качественного! Тамара Шорникова: Да, поняли вас, Владимир. Спасибо большое. Иван Князев: Спасибо, Владимир. Тамара Шорникова: Очень много претензий к качеству у очень многих покупателей. Иван Князев: Кстати, по поводу качества я хотел немножко сказать. Да, мы действительно научились делать качественный сыр. Но, смотрите, вот Пензенская область нам пишет: «Дорогой сыр – по 800 рублей и выше». А я, честно говоря, видел на прилавках подмосковный сыр – да, там прекрасные и отличные сорта – по две, по три, по пять тысяч за килограмм! Роман Блинов: Да, есть такие. Иван Князев: И наш человек уже зачастую просто начинает не обращать внимания на качество. Почему едут в соседние страны за санкционкой? Потому что вроде там… Пускай, бог с ним, с плохим качеством, но еще намного дешевле. Так почему мы не можем делать пускай недорогие, пускай не пармезан (я не особо разбираюсь в этих сортах), но вот тот сегмент, недорогой продукт? Пускай даже не совсем великого качества, но пусть он будет недорогим. Роман Блинов: Вы понимаете, я в ряде случаев могу экономически объяснить ту или иную стоимость конечную, исходя из себестоимости продукта. Грубо говоря, у меня друзья и знакомые выращивают на даче кур, и эти яйца стоят золотых денег, то есть они явно не 100 рублей за десяток. Иван Князев: Зачем нам такой бизнес? Роман Блинов: Возникает вопрос. Да, они там экологические, но это не массовое потребление, это розница. Иван Князев: Конечно. Роман Блинов: Это для себя домашнее хозяйство. Как мужчина рассказывал, что он у себя выращивает что-то. А если мы хотим резко… даже не резко, не знаю, а эволюционно снизить розничные цены и поддержать производство наше российское, чтобы они выживали в условиях рыночной конкуренции, то, естественно, должны быть и те так называемые санкционные товары, которых мы якобы теперь уже и не потребляем. Ну, якобы не потребляем, потому что так или иначе это попадает на наши прилавки в любом случае. Что-то мы научились делать самостоятельно – пускай, может быть, с меньшим качеством. Да, оно, может быть, не аутентично, оно не из Италии. Да и бог бы с ним! Я не думаю, что наши пенсионеры в очередь выстраиваются за хамоном из Барселоны, привезенном откуда-то с севера Мадрида или еще откуда-нибудь из Испании или Италии. Им это не нужно. Для них в фокусе другие вещи – основная потребительская корзина, которая для них ежедневно нужна. И на примере молока мы это видим. Ну, что для этого нужно сделать? Опять-таки можно упрекать кого угодно, но нужно заниматься собственным сельским хозяйством. Иван Князев: А может, и не давить санкционку. Роман Блинов: И это тоже, в принципе. Ну, логики в этом немного. Как минимум логики в этом немного точно. Тамара Шорникова: Сейчас успеем это обсудить сразу после видеоматериала. Мы спросили у телезрителей: «Каких импортных продуктов вам не хватает?» Все-таки мы так настойчиво говорим, что легко отказались от того, от третьего. Давайте выясним, а действительно ли это так. Смотрим. ОПРОС Тамара Шорникова: Прозвучало в видеоматериале: «Жалко, что давят». Действительно, я помню, когда первые такие видеоматериалы пошли по телевидению, где тонны этой продукции просто под колесами бульдозера исчезают, ну слезы наворачивались у многих, я думаю, потому что это как-то очень странно и жестко выглядело. Роман Блинов: Мне тоже было совершенно не понятно. Тамара Шорникова: Тем не менее мы это делали не один год. И вот сейчас Правительство говорит: «Нет, подождите, это неправильно». Роман Блинов: Потрясающе! Тамара Шорникова: Во-первых, почему сейчас об этом зашла речь? И что все-таки, как вы думаете, будет с этой санкционной продукцией теперь? Роман Блинов: Ну, совершенно непонятно, честно говоря, что будет дальше. И еще больше непонятно, почему именно сейчас, если честно, для меня как для рядового потребителя. По мне, я не знаю, машину яблок из Польши отвезите в детский дом. У нас санэпидемстанции, что ли, нет? Куча народу, проверьте. Это не так долго происходит, в конце концов. Есть таможенные документы, по всей видимости. Они же не просто так ехали через таможню. У груза обычно бывает сопроводительный документ, там много чего написано. В общем-то, проблема выеденного яйца не стоила. Вот решили давить – ну, давим. Логики в этом немного, если честно, для меня как для рядового россиянина. Решили отказаться? Ну, слава богу. Вопрос другого характера: куда это будет деваться и каким образом это будет распределяться? Потому что, по всей видимости, на мой взгляд, я бы лично отказался от этих контрсанкций по одной простой причине – они себя изжили и морально, и экономически. Экономически мы должны понимать, что… Тамара Шорникова: А политически? Роман Блинов: Это отдельная тема. Тамара Шорникова: Ведь во многом это же действительно симметричный ответ, политика государства, отстаивание собственных интересов! Роман Блинов: Вы знаете, я скажу крамолу, но в моем понимании за последние пять лет… В общем и целом могу сказать одну простую вещь: санкции – крайне удобная вещь в Брюсселе, в Вашингтоне и в Москве. В Брюсселе они подпрыгивают под Вашингтон, а в Вашингтоне подпрыгивают сами по себе. Потому что, в принципе, Владимир Владимирович правильно сказал: «Введите их все, чтобы мы спокойно успокоились и знали, какой ответ». В принципе, санкции удобны для нас для всех, причем для всех троих. В Москве – я не знаю, что бы они рассказывали, если не было бы санкций и все было бы хорошо, но было бы то, что мы имеем, с точки зрения экономики, включая курс рубля. Тамара Шорникова: И с точки зрения цен в магазинах. Роман Блинов: И цены в магазине, да. Или на Украине не было бы ни Майдана, ничего, а было бы в России то же самое, что мы имеем сейчас. Вот что бы рассказывали по Первому каналу – я не очень сильно понимаю. Мне понятно, зачем в Вашингтоне нужны санкции. Потому что Пентагон работает, корпорации работают, вышибают бюджет. Для них политически важно нас в общем и целом видеть в качестве колонии. Это политика. Ну, политика наша заключается в том, что мы должны отстаивать собственные национальные интересы. Отстаивайте их на земле русской, поднимите ее до уровня ВВП Германии. Дайте россиянам заработные платы, пенсии, доходы, расходы, потребительскую уверенность, ВВП на уровне Китая, который там «всего лишь» 6,6%, а это много якобы, – тогда и обсуждать будет нечего. Иван Князев: Ну а если все-таки вернуться назад от политики к санкционным продуктам, которые предлагают уже не давить, то технически как это можно сделать? И действительно – куда их направлять? Вот есть некоторая идея: проводить кое-какой определенный анализ, санитарные службы поработают. Если вроде бы как можно еще с ними что-то делать, то – на прилавки. Либо, если уже нельзя их продавать, то биоэнергетики что-то делают с ними. Роман Блинов: Если они негодные, то, да, понятное дело, их нужно уничтожить, чтобы в общем и целом никто не заболел сальмонеллезом или еще чем-то, не было отравлений. Но если это совершенно нормальные продукты, то мне вообще, в принципе, как потребителю не слишком понятно, почему я должен отказываться от чего бы то ни было, даже несмотря на то, что я их вообще не потребляю. Иван Князев: Нет, в магазины их нельзя поставить будет, наверное. Роман Блинов: Вы знаете, бог с ним, давайте… Иван Князев: Тогда какие уже санкции? Роман Блинов: Да, тогда какие санкции? Иван Князев: Тогда никаких санкций у нас не останется. Роман Блинов: Мы либо давим тогда, либо мы их не давим. Если мы их не давим, то давайте, в конце концов, их разрешим. Мне хочется понять конечную логику этого процесса, потому что в большинстве своем некоторая часть логики потеряна за последние семь лет – и это, к сожалению, пугает. Что с этим делать? Вопрос трудный. Иван Князев: А давайте их обратно продавать. Роман Блинов: Вот! Тоже мысль, кстати. Иван Князев: Это будет очень хорошо. Они нам бесплатно, а мы им обратно, но уже за деньги. Роман Блинов: Бизнес. Почему бы и нет? Тамара Шорникова: Как вариант, да. Давайте узнаем, какие варианты есть у Сергея из Краснодара, узнаем его мнение. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Сергей. Зритель: Алло. Здравствуйте, студия. Тамара Шорникова: Слушаем Роман Блинов: Добрый день. Зритель: Тема, конечно, очень… Вы слышите? Тамара Шорникова: Да, отлично слышим, говорите. Зритель: Тема хорошая. Но я считаю так: стыдно нам, России, имеющей одну седьмую часть суши нашей планеты и почти 50%, по разным источникам, чернозема от мировых запасов, сегодня обсуждать тему – нужен нам импорт или не нужен нам импорт? Конечно, нужен импорт тех продуктов, которые не растут у нас в России. Роман Блинов: Абсолютно. Зритель: А вообще в целом мы должны весь мир кормить или половину мира кормить своими продуктами, которые способны мы вырастить нашими людьми. Я проработал 54 года в сельском хозяйстве, я сейчас пенсионер. Я работал в сельском хозяйстве, я и его прекрасно знаю. И я помню, какие меры принимались в 90-х годах для того, чтобы угробить наше сельское хозяйство. Первый наш президент запрещал финансировать колхозы, совхозы, пока они не сменят форму собственности – либо раздробятся, либо как-то назовутся по-другому. Вот до чего мы дошли? Теперь нам понятно. Фермер накормит? Не накормит наш фермер при том отношении, которое к нему сейчас имеется. Да, есть потуги какие-то, делаются, но в то же время разве нельзя… Вот мы сегодня обсуждаем эту тему – что завозить. У нас недавно… Вы знаете, злободневная сейчас тема идет по совхозу имени Ленина в Московской области, непосредственно ваши земляки. И что же мы делаем? Он производит 20% земляники, которая производится в целом по стране, если верить тем источникам, которые в средствах массовой информации. И что мы сегодня имеем? Его гнобят так же, как в свое время гнобили совхозы и колхозы. Это должно быть светочем, это должно быть примером того, как в стране можно развить свою продукцию сельскохозяйственную, чтобы снабжать мир и нас. При этом цены были бы не такие, какие сейчас мы имеем. Вы сами понимаете, что импорт, что наша продукция – она одинаковая. Как товарищ Блинов говорит, есть рыночная экономика. Это не рыночная экономика, а это, знаете, звериная какая-то экономика. Роман Блинов: Ну, какая есть. Зритель: Если бы такая экономика была, как в Европе, мы бы сегодня несколько по-иному жили. А то у нас сейчас не поймешь. Это не капитализм, а это уродливое явление в нашем обществе, к сожалению. Иван Князев: Понятно, спасибо. Зритель: Поэтому я считаю, что пока не изменится отношение к сельскому хозяйству в целом в нашей стране, да не только к сельскому хозяйству, а к предпринимательству в целом… Иван Князев: Спасибо, спасибо, спасибо большое. Тамара Шорникова: Да, спасибо большое. Иван Князев: Я бы единственное что хотел отметить? Наш телезритель очень интересный момент затронул. Правильно он сказал, что мы фактически сами должны весь мир кормить. И вот что у нас получилось по итогам пятилетки этого продовольственного эмбарго. У нас экспорт какой был, такой и остался. Мы ничего нового в экспорт не привнесли. Мы как экспортировали зерно и масленичные культуры, так и экспортируем. Что было пять лет назад, то и сейчас. Казалось бы, должны наши производители повысить вот эту экспортную долю. Роман Блинов: Увы, вы знаете, при анализе наших статей экспорта мы пока не слишком сильно видим движение именно по сельскому хозяйству. Мы можем констатировать, что в той или иной мере варьируется что-то отличное от нефтегазового сектора, и то это не так слишком выражено, но в целом это не меняет общей картины, базовых составляющих наполнения бюджета. А по сельскому хозяйству… Да, мы были впереди планеты всей по пшенице и в 1913 году, и в текущих условиях. Да, конечно, это здорово. Но нельзя же всю жизнь сравнивать с 1913 годом, что у нас было в стране. Мир меняется. Человек правильно сказал, что есть какие-то вещи, которые мы физически не можем в силу климатических условий вырастить в должном количестве на собственной территории, ананасы у нас растут плохо. А с остальным, наверное, мы как-то можем справляться сами. Но для этого должны быть условия. На примере совхоза имени Ленина и господина Грудинина, насколько я понимаю… Мы с вами совершенно прекрасно должны понимать, что один человек в поле не воин. Нужно создавать то, что было всегда. Но ныне на этих местах, когда при Советском Союзе там были колхозы и совхозы, теперь там дачные поселки, и, как правило, бизнес-класса. И что мы хотим? Иван Князев: Давайте подведем итоги опроса. Да, Тамара? Тамара Шорникова: Да. Мы спросили: «Отменить ли в нашей стране санкции в отношении зарубежных продуктов или нет?» «Да, отменить» – 70%; «нет» – 30%. Большинство все-таки… Роман Блинов: За санкционку? Тамара Шорникова: …да, либо чувствует усталость от наших продуктов, либо от санкционных мер, либо от цен в магазинах устали просто и думают, что конкуренция их изменит. Если говорить об этих данных, то есть ли перспектива в ближайшем времени, что санкции отменят в наш черед, и, соответственно, мы отменим в свою очередь санкции против зарубежных продуктов? Роман Блинов: Ну, вопрос крайне дискуссионный. С одной точки зрения, санкции не есть метод здравого поведения в рыночной экономике и вообще в мировой экономике, геополитике и политике, но тем не менее они имеют место быть. А в текущих условиях – я не думаю, что этот вопрос крайне быстро будет решен в силу того, что… Наверное, в идеале они себя изжили и за пять лет они не слишком сильно работают. Потому что санкции санкциями, но тем не менее, когда американцам нужно поставить СПГ в Польшу, они покупают СПГ у «Новатэка», несмотря на все санкции, и тем не менее ставят в Польше. Поэтому зачем лицемерить? Давайте будем дружить семьями и вместе на этом зарабатывать. Это, в принципе, выгодно всем. А Дональд Трамп – крайне прагматичный и реально смотрящий на жизнь человек, и именно поэтому сейчас идет санкционная борьба с Китаем. Но это связано с совершенно другой темой, а не с продуктами, которые поставляются в Россию. Я считаю, что санкции в принципе со стороны России и в отношении стран Европы не нужны. В Европе тоже прекрасно понимают всю несостоятельность этой геополитической позиции Брюсселя. По всей видимости, с новым Европарламентом, который переизбран, уже в текущем году увидим какие-то результаты, но они будут после ноября месяца, скорее всего. Ну, возможно, их отменят. Я отменил бы. Иван Князев: Я напоследок процитирую нашего президента как раз по этой теме – когда у нас отменят санкции. Вот что он сказал: «Если свои ограничения в отношении российских сельхозпроизводителей отменит Евросоюз, и Россия, и Франция, к примеру, смогут преодолеть разногласия в отношениях, тогда и зайдет речь об отмене». Тамара Шорникова: В общем, это надолго, ребята, давайте готовиться. Иван Князев: Да. Спасибо. Тамара Шорникова: Обсуждали пять лет импортозамещения вместе с Романом Блиновым, руководителем Аналитического департамента Международного финансового центра. Спасибо вам. Роман Блинов: И вам спасибо, что пригласили. Иван Князев: Спасибо, Роман Николаевич. Тамара Шорникова: Наши коллеги продолжат обсуждать эту тему вечером. Это наша тема дня, и наши коллеги к ней вернутся. Смотрите программу «Отражение».