Оксана Галькевич: Ну а теперь к серьезным темам. Старики – обуза для молодежи: вы знаете, увы, но, согласно недавним опросам социологов, так считают 25% россиян, то есть каждый 4-й в нашей стране. Честно говоря, как-то не по себе от этих данных, все-таки четверть общества – это много. Константин Чуриков: Да, это вовсе не утешительно, конечно, но тем не менее из этой четверти с тем, что старшее поколение является обузой для молодежи, полностью согласны только 8% все-таки, да... Оксана Галькевич: Ну уже как-то, да, полегче. Константин Чуриков: ...а еще 17% частично, то есть с одной стороны обуза, с другой стороны нет. Вот те, кто категорически против такого подхода, их куда больше, это 31%. Оксана Галькевич: Но вот знаешь, Костя, для меня самым неожиданным в этом опросе было другое. Я думаю, что многие из вас, уважаемые зрители, когда эту новость услышали, решили, что обузой стариков считает молодежь, – а вот и нет на самом деле. Опрос проводили среди людей самых разных возрастных категорий; вы знаете, чаще всего так отвечали весьма и весьма уже зрелые респонденты старше 55 лет. Вот как думаете, почему? Позвоните, пожалуйста, поделитесь своим мнением в нашем прямом эфире, у вас номера на экране указаны, все это бесплатно. Константин Чуриков: Ну и еще что любопытно. Вот если сравнивать результаты с данными по другим странам – это, кстати, был опрос не только в России, но вот, соответственно, и во многих других государствах, – оказалось, что наша страна близка по своему отношению к пожилым к странам Запада, причем как никогда. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: И это хорошо, да, потому что условный Восток, Юго-Восток жестко вообще настроены по отношению к пожилым. Оксана Галькевич: А как? Константин Чуриков: В Индии, например, обузой пожилых (я не люблю слово «старики») считает больше половины населения, а вот в Южной Корее почти половина. Вот с чем это связано? Тоже сейчас будем выяснять. У нас на связи Ольга Аникеева, доцент факультета социальной работы РГСУ, Российского государственного социального университета. Ольга Александровна, здравствуйте. Ольга Аникеева: Добрый день, Константин, Оксана. Спасибо. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Вот, пожалуйста, как-то развейте мое недоумение, как-то объясните, почему именно люди в возрасте от 55 чаще всего так отвечали на этот вопрос социологов, говорили, что действительно пожилые люди, люди старшего поколения являются обузой для молодежи. Как же так? Ольга Аникеева: В этом, наверное, нет ничего удивительного. Те люди, которым сейчас 55 с небольшим, – это люди, которые прожили последние 30 лет в условиях новой России, а в условиях новой России очень долго твердили, что весь советский опыт не нужен, что все это лишнее, что все это никчемно, что все люди, прожившие эту жизнь, никчемные. Естественно, сложилось такое ощущение, что все то, чем пользуется общество сегодня, как бы само по себе в природе создалось, а люди, которые прожили всю жизнь в советское время, они абсолютная обуза. Это реакция, идеологическая реакция. Оксана Галькевич: Ольга Александровна, вы знаете, я пытаюсь все-таки понять. Они чувствуют просто отношение к людям старшего возраста такое несколько снисходительное, пренебрежительное, и поэтому так ответят? Или, может быть, на их плечи легла некая нагрузка по уходу за своими пожилыми родителями? Ну 55, я так предполагаю, что 70–80-летние родители могут быть. Или они себя считают некой нагрузкой для своих детей, ведь они сами уже близки к этому возрасту пожилому? Все-таки как считаете? Ольга Аникеева: Ну, одного ответа быть не может, я думаю, что здесь комплекс, который вы перечислили, действительно актуален. Потому что люди этого возраста ухаживали за своими родителями, которые перестали работать в 1990-е гг. и остались совсем без пенсии, они вынуждены были тянуть и свою семью, и держать на руках, что называется, родителей... То есть это было очень тяжело. Общество в это время относилось к пожилым тоже весьма отрицательно, да и пожилые, в общем-то, не остались в долгу, потому что агрессия разрасталась очень серьезная. Но достаточно много было людей интеллигентных, разумных, они понимали, что ситуация сложилась так исторически, не сами мы ее придумали, так иногда объективно складывалось. Но очень часто пожилые люди, особенно загнанные в тупик, вели себя очень агрессивно в транспорте, в жизни: они ругались, они сквернословили, они, значит, пытались каким-то образом нахрапом даже в транспорте отстоять свое право на существование. То есть все поколения были поставлены в ситуацию борьбы, когда каждое поколение вынуждено было выживать по-своему. Ничего хорошего из этого не получилось. Константин Чуриков: Ольга Александровна, а вы знаете, наши зрители в другую сторону повернули, что это молодежь обуза для стариков. Нам часто звонят и говорят, что вот пожилые родители вынуждены своим детям помогать, потому что у тех проблемы с работой либо с низкими заработками. Вот тоже такой сюжет ведь существует. Оксана Галькевич: Вынуждены они, или они все-таки сами как бы вот на эту идут, Костя? Константин Чуриков: Или сами, да. Ольга Аникеева: Ну как вынуждены... Вы понимаете, если внуки растут и недоедают, если дети бьются изо всех сил и не могут справиться со своей семьей, конечно, пожилые люди помогают. Хотя раз на раз не приходится, все люди разные, кто-то принял на себя такое европейское правило, что дети выросли, пусть теперь живут самостоятельно. Таких немного, но они тоже есть. Оксана Галькевич: Нет, ну европейское правило... Здесь даже, знаете, вспоминается просто звонок, буквально накануне у нас был, когда нам позвонила женщина-пенсионерка, муж у нее тоже пенсионер, и они не могут оставить работу. Они говорят: «Мы бы давно оставили, если бы вот были спокойны за детей, а им вот надо то-се, ипотеку платить, детей поднимать и так далее». Поэтому они и пенсию получают, и работают, и уже устали от этого, но не оставляют. Константин Чуриков: А нам звонит Александр из Тамбова. Александр, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Ну что, молодым у нас везде дорога, старикам у нас что, везде почет? Зритель: Везде почет и уважение. Константин Чуриков: Так. Зритель: За то, что они нас всех воспитали, родили. И кто говорит, что старики какая-то обуза, я категорически с этим не согласен. Это несправедливо по отношению к ним. Они нам дали все, они нам дали жизнь, и мы теперь, что это обуза... Да, есть старики, они заботятся сами о своих детях, это их вина и их боль, что они их такими воспитали, таких молодых людей, если они не в силах сами себя и родителей своих прокормить и, как говорится, содержать, это их боль, этих стариков. А вообще они должны отдыхать, отдыхать, а молодежь только работать должна. Константин Чуриков: Да, Александр, но должны-то должны, но, видите, у нас изменения в пенсионной системе, как это, в пенсионном законодательстве, как это нас учили 2 года назад власти говорить, чтобы мы это не дай бог не назвали повышением пенсионного возраста. Спасибо за ваш звонок. Ольга Александровна, вот по поводу как раз изменений в пенсионном законодательстве. А вот это все-таки столкновение разных мнений, в том числе я вот посчитал, что все-таки многие считают их обузой, полностью согласны 8%, частично согласны 17%, нейтральны 20%, то есть им все равно как бы, получается большая доля. Может быть, это из-за того, что действительно повысили пенсионный возраст? И сейчас фактически что получается, на рынке труда молодежь конкурирует как раз-таки с работающими пенсионерами за рабочие места. Ольга Аникеева: Да, совершенно верно, потому что обе группы оказались на периферии занятости: молодежь, потому что у них нет производственного опыта, пожилые люди, потому что они имеют очень большой опыт и иногда даже претендуют на более высокую оплату, имеют свою собственную позицию производственную, что работодателю далеко не всегда нужно. Поэтому у нас востребована такая золотая серединка, но это меньшая часть работающих. В итоге получается, что 2/3 находятся как бы в таком проблемном поле. Да, пожилые конкурируют с молодыми, и, кстати говоря, молодые часто проигрывают, безусловно, рождается определенная агрессия. Оксана Галькевич: Ольга Александровна, вот вы доцент факультета социальной работы, так факультет ваш называется. Ольга Аникеева: Да. Оксана Галькевич: Я вот хотела вас спросить: в какой части именно по социальной работе у нас, простите за вот эту тавтологию, недоработки в нашей стране? Что бы нам надо где подкрутить, подтянуть в работе с пожилыми, людьми старшего возраста, чтобы они вот не чувствовали себя такими брошенными, одинокими, ненужными? Чтобы в конце вот этой трудовой жизни, семейной жизни у людей не появлялся вот этот вот комплекс неполноценности, я даже не знаю, как его определить, вот этой ущербности какой-то. Ольга Аникеева: Ну, давайте начнем, наверное, все-таки с экономики, она все-таки всему голова – это очень низкая пенсия. Низкая пенсия – это не просто прожиточный минимум или нечто ниже прожиточного минимума, это то, что определяет социальный статус человека: «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?» Если общество считает, что пожилые люди выполнили свою роль в жизни, не знаю, кем бы они ни были, великими конструкторами или маленькими уборщицами на заводе, это неважно... Если они выполнили свою функцию, пусть они получат свою долю, так сказать, благ жизненных. И когда... Константин Чуриков: Да-да. А, у нас связь... Ольга Аникеева: И когда им выделяются, ну просто копейки считать, чтобы уложиться в эти 300–400 рублей в сутки, это, конечно, унизительно, безусловно, это ничего хорошего не будет. А вторая сторона, второй полюс – это, безусловно, культура. Когда у нас формируется вот такой образ, когда пожилой человек – это такой жалкий, нищий, убогий, который вот так вот, трясясь на углу над каждой копеечкой, пытается выживать, это тоже ничего хорошего. У нас очень много достойных, интересных пожилых людей, о которых можно было бы фильмы снимать и рассказы писать, показывать об этих людях очень интересное документальное кино. Сейчас появляются такие образы, но вот этой теме надо уделить очень много внимания, вернуть уважение к человеку. Константин Чуриков: Ольга Александровна... Оксана Галькевич: Я бы даже сказала (прости, Костя), что таких людей, о которых можно фильмы снимать, пожилых людей, их гораздо больше, чем молодых, слушайте. В конце концов, мы этот груз лет, опыта жизненного для того и собираем, для того и несем куда-то вперед, чтобы было чем поделиться в какой-то свой период жизненный. Константин Чуриков: Ольга Александровна, вот то, что мы сегодня обсуждаем, по сути, наверное, все равно часть и вечной темы в том числе, конфликт отцов и детей, конфликт поколений. Понятно, что вот сейчас, знаете, ну как сказать, звереют все немножко, каждый по-своему, в зависимости от, среда всех заела. Как вот вы считаете, то есть какие шаги на уровне, не знаю, социальной политики, государства должны быть сделаны, чтобы молодые зауважали старых, старые молодых? Оксана Галькевич: Чтобы вот это «раскультуривание» в обратную сторону развернулось? Константин Чуриков: Да, да, фарш назад провернуть. Ольга Аникеева: Да. На самом деле, знаете, не будем трогать уже экономические вопросы, которые во главе всего, безусловно. Все-таки надо немножко повернуть общество в другую сторону. Вот это вот стремление быть всегда молодым, всегда здоровым, причем неважно, ты действительно здоров или только смотришься здоровым, ты всегда молод или только видишься окружающим молодым, вот это вот как бы такая, знаете, пустышка на самом деле. Когда человек наполнен содержанием, он интересен своей профессией, интересен своим жизненным опытом, интересен окружающим людям, это образ человека, который живет полной жизнью, а не просто там изображает из себя нечто такое гламурно-лощеное. Вот об этом надо, наверное, подумать очень многим, об этом мы говорим со студентами, мы говорим об этом с нашими коллегами. Люди, которые наполнены жизнью в возрасте, гораздо интереснее, чем такие молодые и красивые пустышки. Я думаю, об этом можно и на телевидении поговорить. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое. Ольга Аникеева, доцент факультета социальной работы Российского государственного социального университета, была у нас в эфире. Оксана Галькевич: А теперь у нас прямо очередь из звонков. Давай выслушаем Александра из Тамбова. Константин Чуриков: У нас Александр уже был. Алексей из Ульяновска. Оксана Галькевич: Алексей из Ульяновска, простите. Алексей, здравствуйте. Зритель: Добрый день всем, вернее вечер уже у вас. Я хотел сказать, что у пенсионеров сейчас сложные обстоятельства кроме всего перечисленного, это пенсии и повышение пенсионного возраста. Еще неопределенность с работой, то есть человек доживает до 60 лет, если он находится на физическом труде, у него просто сил нет, возможности дальше продолжать работу. Константин Чуриков: Безусловно. Зритель: Тут каторгой становится жизнь. Константин Чуриков: Безусловно. Вот как бы нам с этой каторги куда-то в более приличное место уйти, вот об этом мы думаем. Спасибо большое. Дмитрий Рогозин сейчас выйдет на связь, заведующий лабораторией методологии социальных исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. Дмитрий Михайлович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Дмитрий Михайлович? Да, все, мы вас слышим. Как вы прокомментируете эти результаты? Какие, может быть, не знаю, перемены в сознании в массовом возникли? Откуда вот такое отношение у трети, будем считать, опрошенных к представителям пожилого поколения? Дмитрий Рогозин: Вы знаете, когда появляются такого рода неожиданные результаты или ожидаемые, в большинстве случаев это особенности опросного инструмента или способы задавания вопросов. Поскольку мы привыкли правду искать где-то на стороне, а у себя эту правду не замечать. В общем-то, если вы зададите эти вопросы о личном окружении человека, то есть вот «Ты действительно считаешь, что твой отец или твоя мама тебе обуза, твоя бабушка или твой дедушка тебе обуза?», то подавляющее большинство, подавляющее большинство россиян скажут, что, конечно, нет. Поэтому я бы с прищуром смотрел на такого рода вопросы, которые в большей степени поднимают шум, нежели отражают общественное мнение. Оксана Галькевич: Дмитрий Михайлович, ну хорошо, шум. А почему, если в отношении своих бабушек и дедушек, своих пожилых родителей у нас нет сомнений, мы абсолютно уверены в том, что они нам нужны, желаем им счастья и здоровья, то в отношении бабушек и дедушек, родителей, я не знаю, своих соседей, других людей у нас может быть другая какая-то оценка? Это же тоже как-то, знаете, нас характеризует. Как говорится, скажи, кто для тебя обуза, и я скажу, кто ты. Дмитрий Рогозин: Я скажу по-другому: задай тот вопрос, на который ты хочешь услышать тот или иной ответ, и ты его услышишь. То есть если тебе звонят по телефону, ты жаришь картошку, и тебе говорят: «У тебя обуза или нет старики?» – «Да отвяжитесь вы от меня, обуза, конечно». То есть у нас очень часто те, кто проводят опросы общественного мнения, видят в людях роботов, которые должны автоматически выкидывать из своей головы какие-то ответы на вопросы. Не такой это простой вопрос по поводу отношения к старикам, и мы отдаем себе отчет, что в России довольно много эйджизма, довольно много негативного отношения в массовом сознании, но не до такой же степени. То есть все-таки, если всерьез посмотрим на эту проблему, то мы увидим, что вот такого антагонизма между пожилыми людьми, людьми старшего возраста и молодыми нет. То есть у нас, мы все-таки живем в цивилизованном мире, у нас различия возрастные стираются, в большей степени нам интересны люди с компетенциями, по их знаниям, по умениям, навыкам, которые они наработали в течение своей жизни, или в ходе учебы, или еще где-то, нежели по возрастным характеристикам. Константин Чуриков: Дмитрий Михайлович, мы живем, да, в цивилизованном мире, где люди могут, я не знаю, достать бейсбольную биту, если они слишком близко проехали друг от друга на дороге, где один не надел маску, понимаете, его выкидывают из автобуса, мы в таком цивилизованном мире живем. Я хочу с вами по поводу вот этого молодого поколения, эти «игреки», поколение Y, Z – это что за поколения? То есть какие-то, может быть, отличительные черты есть поведенческие, в плане, я не знаю, отношения какого-то, эмоционального фактора, эмпатии? Дмитрий Рогозин: Ну, здесь две вещи. То есть мы очень часто путаем поколенческие различия с возрастными. То есть, в общем-то, люди молодого возраста все революционеры: они спонтанно действуют, они отрицают очень многое. Но проходит какой-то период времени, и они изменяются, они становятся консерваторами. Другое дело, что сейчас вот это поколение Z, поколение, которое социализируется уже в эпоху интернета, эпоху цифровых технологий, оно, конечно, изменилось. То есть наши дети уже с телефонами общаются гораздо более близко, чем мы с компьютерами. Поэтому, конечно же, поколения изменяются, но я бы не говорил, что наша молодежь становится более черствой, менее эмоциональной, просто эмоции реализуются в других сферах. Молодежь более подготовлена технически, технологически, она более коммуникабельна, как это ни странно, более раскрепощена, более эмоциональна. Но одновременно мы видим, что молодежь уходит от традиционных сфер общения, то есть ставятся под вопрос семейные ценности, ставится под вопрос рождение детей и так далее, и так далее. То есть я не хочу здесь занимать позицию такого апологета счастливой молодости и старости, меня просто задевает немного то, что в передачах очень часто мы вытаскиваем раз за разом вот эти негативные стороны нашей жизни. Ну конечно же, да, мы плохо живем, но я все время вспоминаю разговоры со стариками, которые говорят: «Ну слушайте, ну сколько можно?». Со стариками, действительно со стариками, то есть тем, кому больше 80. То есть сколько можно? Мы в войну жили гораздо хуже, да и при Советском Союзе была жизнь не сахар. То есть никто не голодает, семьи, в общем-то, живут более-менее. Да, тяжело, но в общем-то, даже в той ситуации, в которой мы находимся сейчас, в ситуации коронавируса, изоляции, потери рабочих мест и так далее, и так далее, все равно страна не находится на краю пропасти. И поэтому все время говорить о том, что у нас все плохо, – это по русской пословице можно только накаркать на себя... Константин Чуриков: Дмитрий Михайлович, последний раз скажу, но не о том, что плохо, нет, жизнь сейчас, может быть, и сахар, только сахар, понимаете, по 70, по 100, по 150, кому как повезло. Давайте еще звонок послушаем. Оксана Галькевич: Дмитрий Михайлович, на самом деле просто мы обсуждаем какие-то проблемы, чтобы найти из них выход, найти решение каких-то проблем. Давайте Татьяну из Петербурга выслушаем, что она хочет нам рассказать, сообщить, поделиться чем-то. Здравствуйте, Татьяна. Зритель: Здравствуйте. Я постоянно смотрю вашу передачу, мне она очень нравится. Но когда вот сегодня такая... Слышно меня? Оксана Галькевич: Да-да, слышно. Константин Чуриков: Да-да-да. Зритель: Когда сегодняшняя такая тема, вообще я просто в шоке. Я пенсионерка, мне 69 лет. Вот как нас назвать обузой? Во-первых, мы с молодости работали, то есть все пенсионеры, с нас высчитывали так же подоходный налог, с нас высчитывали тоже на пенсии, все. Я так понимаю, что вот, как говорят, молодежь работает, с молодежи высчитывают в Пенсионный фонд, поэтому, значит, пенсионеры получают пенсию. Ну хорошо, мы, так же с нас высчитывали, и так же с наших денег кто-то получал пенсию, сейчас с молодежи. Почему мы, вот молодежь должна думать, что она нас содержит? Мы же тоже как бы вот платили деньги, это во-первых. Во-вторых, многие пенсионеры, которые сейчас на пенсии, они же помогают своим детям, они помогают внукам, они воспитывают внуков. Вот у меня знакомые, которые работают, моего возраста женщина, она сидит с внуками. Если бы она не сидела с внуками, мама, дочка ее, не могла бы работать. Ну какая обуза? И потом, пенсии такие маленькие, что вот, я не знаю... Я думаю, что я на свою пенсию откладывала деньги всю жизнь, и я думаю, что все так думают. Ну просто вот какая обуза? Оксана Галькевич: Татьяна, конечно, не обуза, и мы, в общем, с вами полностью согласны, это такой парадокс. Константин Чуриков: Мы решили привлечь внимание к этой проблеме, мы решили привлечь внимание к этим 8+17+20%, которые нейтральны. Оксана Галькевич: Парадокс в том, что чаще всего так на этот вопрос социологов отвечали люди старше 55 лет, вот в чем, собственно, самое удивительное. Дмитрий Михайлович, скажите, а как вы считаете, безотносительно каких-то там периодов исторических, вот если говорить о настоящем моменте, социальная структура нашего общества, наши институты, собственно, уклад нашей жизни, пытаясь как-то расширить рамки этого определения, он у нас для пожилых? Он приспособлен для нормального социального самочувствия старшего поколения? Вот, например, медицина наша, где зачастую, знаете, приходит человек в возрасте, чтобы понять, что с ним происходит, почему у него болит там что-то, какая-то проблема возникла, а ему говорят: «Ну возраст такой». А потом раз! – и уже не возраст, а уже целый клубок этих проблем, и человек уходит из жизни. Вот как вы считаете, социальная структура общества нашего для пожилых достаточно приспособлена? Дмитрий Рогозин: Мы такого рода вопросы называем наводящими, то есть в вашей формулировке уже содержится ответ. То есть на ваш вопрос можно ответить только однозначно – нет, конечно же нет, потому что у нас масса проблем, связанных со здравоохранением, которые усилились из-за коронавирусной инфекции. У нас масса проблем с образованием, которое... Мы только заявляем о том, что оно непрерывное, но на самом деле уже в 25–30 лет человек часто не идет учиться, хотя мы понимаем, что обучение – это одна из сторон активного долголетия. У нас масса проблем в межродственных отношениях, ну и так далее, и так далее, то есть я могу это продолжать и сказать «нет». Но что произошло позитивного? Посмотрите, мы за эти годы, за 10–20 лет стали очень много говорить о стариках. Даже в вашей программе эта тема поднимается... Константин Чуриков: Да, Дмитрий Михайлович, сейчас будем налаживать связь. Давайте пока послушаем звонок Светланы из Подмосковья. Светлана, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Светлана. Зритель: Здравствуйте. Я Светлана Ивановна. Константин Чуриков: Очень приятно, Светлана Ивановна. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Светлана Ивановна. Зритель: Потому что мне очень много лет. Я хочу сказать... Вот сейчас только слышала, мужчина выступал, он, значит, говорит, что последние 20 лет много говорят, только говорят о стариках, а не очень-то делают что-либо. У меня подруга, которой 83 года, она отработала в саде 58 лет. Оксана Галькевич: Ого. Зритель: И живет она, жила вместе, пополам квартира у нее была с этой самой, с внучатой племянницей, своей сестры внучкой. И вы представляете, она стала плохо забывать, она ее отправила в дом престарелых, а дома престарелых, там тысячу рублей в день. У нее прекрасная пенсия, она справляется, но вот хотелось бы... Неужели государство не может устроить дома престарелых? Я сейчас слушаю передачи, что первая вакцина в Германии, в других городах для домов престарелых, но у нас для врачей, это правильно, я не против этого, но все равно. Просто, вы знаете, по отношению к старикам... Артисты, там какие-то есть специальные дома престарелых, а вот вообще для людей, которые столько лет отработали, у них это платно. Вот недавно было две передачи, это страшное дело, это просто вообще кошмар, что там творится. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Тут нам зрители много чего пишут, и Библию вспоминают, «Чти отца и мать»... Липецкая область пишет: «Мы не обуза, мы помощь детям и внукам». Мне нравится подход Ленинградской области, пишет: «Пенсионер – всем ребятам пример». Оксана Галькевич: Дмитрий Михайлович, вот смотрите, опять же возвращаясь к вашему утверждению, оно, наверное, соответствует действительности, что много мы стали об этом говорить, действительно, внимания этому вопросу больше стали уделять. Но смотрите, общество-то у нас стареющее, а живем-то мы все как молодые. Какие выводы мы делаем из того, что мы об этом много говорим? Живые как молодые: работать – так, значит, на износ, отработал – все, отработанный материал. Медицина у нас пожилым людям, старикам, знаете, честно скажу, ну просто по остаточному принципу, опять же только что приводила пример, сама недавно столкнулась. Пенсии у людей мизерные... Вот нам же надо какие-то выводы делать из того, что мы 10, 15 лет об этом говорим, понимаете? Вот какие выводы мы должны сделать и какие меры мы срочно должны принять? У нас действительно стареющее общество, мы мало рожаем, но мы стремительно стареем. Дмитрий Рогозин: И это очень хорошо, что мы стареем. То есть первый вывод, который нам нужно сделать, – это перестать приравнивать старость к болезни и к какому-то недомоганию, к немощи, к невозможности жить счастливой жизнью. Вот это вот первый шаг, который фиксируется вообще во всех цивилизованных обществах, и в этом смысле Россия движется по пути цивилизованного мира. Надо признать старость, признать ее важнейшую роль... Константин Чуриков: Ой, ну как назло, как назло у нас сегодня прямо все время, всю дорогу связь портится. Да, Дмитрий Михайлович, спасибо вам большое за ваше участие. Жалко, что вот этот интернет нас периодически подводит. Дмитрий Рогозин, завлабораторией методологии социальных исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. Оксана Галькевич: Связь-то нас подводит, но нас всегда поддерживают наши зрители. Константин Чуриков: Безусловно. Оксана Галькевич: У нас Сергей из Краснодара хочет тоже высказаться. Сергей, здравствуйте. Зритель: Вечер добрый. Оксана Галькевич: Добрый. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Вот я пенсионер, мне 53 года, да? Я ухаживал за своими родителями до последнего, да, до последнего. Папа умер у меня в 84, мама в 82, инвалид I группы, да? Но вы понимаете, после вот этого 1991 года у них украли все, у меня отец был от политических репрессий как пострадавший, я обратился, пришло письмо мне по правам человека, в Краснодаре это было. Я поехал туда, я заплатил по документам официально 6 тысяч, они сказали: «Вы приезжайте, это не телефонный разговор, вам вернут на отца деньги», – еще отец живой был, царство небесное. Константин Чуриков: Так. Зритель: Вы понимаете, я ездил-ездил, прокатал деньги. Но это не в пенсионерах дело и не в молодежи, это во всем вина наших чиновников. Константин Чуриков: А. Зритель: Потому что они поставили так, настроили молодежь против стариков, стариков настраивают против молодежи... Константин Чуриков: То есть нас вот так вот рассорили? Сергей, мы поняли вашу мысль. С другой стороны, молодежь видит заявления, ну не знаю, экономического блока правительства о том, что вот дефицит Пенсионного фонда, вот не можем мы платить высокие пенсии, вот они понимают... Оксана Галькевич: Давайте все-таки на молодежи-то не зацикливаться, не только молодежь, к сожалению, высказалась, вот так вот недостойно ответила на этот вопрос... Константин Чуриков: А пожилой человек, он все чувствует, Оксана. Оксана Галькевич: Николай из Вологды, давайте его тоже выслушаем. Здравствуйте, Николай. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Вологда, Николай Васильевич вас беспокоит. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Николай Васильевич. Константин Чуриков: Очень приятно. Зритель: У меня такого вопрос, значит, характера. Значит, я работаю, я военный пенсионер, силовик, получил военную травму при исполнении служебных обязанностей в 37, сейчас работаю, общий стаж у меня получается 55-й год. И когда я слышу по телевидению «Пенсионеров назвали обузой», это люди, которые в правительстве сидят, чиновники сидят и допустили такое. И тут же надо отметить, что и телевидение тоже против пенсионеров. Это люди не из будущего. Константин Чуриков: Подождите, наш телеканал против пенсионеров? Зритель: Нет-нет-нет, не ваш. Константин Чуриков: А. Зритель: Я имел в виду центральное телевидение других каналов, я это сам, лично слышал, что «пенсионеры и так живут хорошо». Но ведь мы 55-й год работаем, ребята, мы отчисляли налоги и сейчас, я все вчистую, существенно работаем, много молодежи обучал, призываю, консультирую молодежь, понимаете? Для общественности я очень многое делаю сейчас за, как сказать, опыт у меня очень большой. Константин Чуриков: Ой, спасибо вам большое, и вам спасибо, и всем, кто нас смотрит, все, кто нам звонил и писал. Естественно, люди просто в шоке, так мягко говоря. Оксана Галькевич: Москва и Московская область пишет, что «пенсионеры не для молодежи обуза, а для нашего Минфина, то есть для Пенсионного фонда». Константин Чуриков: Саратов: «А молодежь наша не обуза? Имея на руках дипломы, тусуются по ночным клубам на папины деньги, при этом ничего не делая и не производя», – хорошо хоть ночные клубы сейчас пока закрыли. Оксана Галькевич: Так, рассорим сейчас всех окончательно. Друзья, давайте мириться. Константин Чуриков: Ну кстати, дело-то не в ночных клубах. Через несколько минут о росте цен, на который сегодня обратил внимание президент страны.