Ольга Арсланова: Оказывается, Россия – чемпион. Чемпион по допингу. К сожалению, вот к такому выводу пришли в ВАДА (Антидопинговом агентстве). Денис Чижов: Чаще всего антидопинговые правила в 2018 году нарушали именно российские спортсмены. Всего у атлетов у наших было выявлено 144 случая употребления допинга. 22 из них приходится на легкую атлетику, 14 на тяжелую, 8 на лыжные гонки. На втором месте по количеству нарушений среди стран – это сборная Италии: 132 случая, на третьем – сборная Франции: 114. Ольга Арсланова: У нас сейчас на связи чемпионка мира по легкой атлетике Иоланда Чен. Иоланда Евгеньевна, здравствуйте. Иоланда Чен: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Как вам кажется, это стыдный для России факт? Ну, понятно, что все так или иначе этим балуются. Но то, что нас поставили во главе этого списка. Или здесь есть вопросы к подсчетам? Иоланда Чен: Ну, я бы, наверное, сказала, что вопросы к подсчетам все-таки есть. Хотя, наверное, надо согласиться, что действительно случаи были. В принципе за все вот эти годы битвы за допинг и за наше восстановление (я имею в виду легкую атлетику) в международной федерации, конечно же, есть в этом неприятная ситуация. И мы должны признаться, и признались, в том, что эти случаи действительно были. Насколько их было много и действительно ли мы чемпионы по миру, я тут немножечко, наверное, не соглашусь. Хотя, конечно, лично не вела никаких подсчетов, и трудно сказать, да, сколько всего вообще у нас во всем спорте. И, тем более, сколько в других командах. Но вот если брать легкую атлетику, то в других командах, ну, реально очень много тоже в разных странах. Мы об этом уже миллион раз говорили за вот эти уже прошедшие пять лет, сколько мы с этим бьемся и сколько мы мучаемся с этой ситуацией. Здесь очень много случаев. И так уж прямо совсем наезжать на Россию и такие жесткие санкции в этом отношении к нам применять, конечно, не очень правильно. Хотя мы признались: да, случаи есть, да, мы виноваты, стараемся исправиться, ну что делать. Ну, вот так. Денис Чижов: Иоланда Евгеньевна, а почему легкая атлетика-то в этом списке в лидеры, ну, в антилидеры выбилась? Почему допинг именно в легкой атлетике больше фиксируют? Иоланда Чен: Ну, потому, что легкая атлетика в принципе более, наверное, чем другие виды, как бы допингозависимый вид спорта. Хотя, конечно, и лыжные гонки, и биатлон, мы все это прекрасно знаем… Денис Чижов: Нет, но тяжелая атлетика тоже вроде бы, казалось… Иоланда Чен: Да, знаете, как про норвежских лыжников, уже только ленивый, наверное, не знает. И т. д. Ну, я честно говорю: я не знаю, почему. И именно, видите, в легкой атлетике у нас сейчас самая сложная ситуация. Все-таки другие спортсмены из России выступают на международных соревнованиях, и фигуристы все-таки время от времени выступают, и игровые виды спорта, и борьба. А вот легкая атлетика пока сидит в совершенном загоне. Но вы знаете, я вам честно могу сказать, что вот все равно, так, как сами мы себе вредим, так, наверное, нам никто не может навредить. Это реально вот, в последнее время я уже именно к такому… Ольга Арсланова: Что вы имеете в виду? Денис Чижов: Чем вредим? Иоланда Чен: …ну, именно вот к такому мнению, да, приближаюсь. Потому что – ну, вот то, что, например, в последнее время творилось в Федерации легкой атлетики, это была катастрофа. У нас был… изменили… давно сменился президент, а предыдущий президент, против него, насколько я сегодня могу судить, даже уголовное дело пока там пытаются возбудить, и обыски проводят, и т. д. Вот эти поддельные справки, совершенные глупости, совершенное нежелание взаимодействовать с международными организациями, с международной федерацией, нежелание куда-то ехать, что-то доказывать, что-то делать. Т. е. разговоров много о том, что что-то делается, но на самом деле ничего этого не было. Следующий президент, который пришел, Юрченко, вроде бы попытался начать. Человек не из мира легкой атлетики, не из мира спорта. Вообще не понял, что здесь происходит. Очень быстро разобрался, что ничего здесь толком получить не получится, а потратить надо много, и тем более еще своих средств. Потому что человек, судя по всему, был не бедный. Взаймы давал, насколько я понимаю, федерации легкой атлетики деньги под какие-то проценты, для того, чтобы чего-то там делать. В итоге деньги вот, да, большой штраф заплатили, но заплатили не вовремя, и в итоге вообще очутились в жуткой ситуации. И деньги потеряли, и ничего не получили взамен, потому что проштрафились. И вот сейчас, казалось бы, да? Новая у нас была конференция. 30 ноября мы все собирались на конференцию. Я честно могу сказать: я была, вот в федерации московской легкой атлетики была выдвинута в кандидаты в президиум. Впервые за долгие, долгие годы. У меня одна была попытка еще в 90-х годах. Я не люблю все эти организации, ну, потому что я комментатор, я всю жизнь пыталась находиться в нейтральном, так скажем, статусе. Чтобы на меня никто не давил, чтобы я ни к кому не могла примкнуть, чтобы я могла иметь свою точку зрения и могла комментировать абсолютно объективно соревнования. Если хорошо, то хорошо, если плохо, то плохо. И никогда не хотела участвовать в этом. Но вот сейчас мне позвонил президент международной… ой, московской федерации. И сказали просто: «Ну, вы знаете, сейчас такая жуткая ситуация, что давайте уже все соберемся, все, кто имеет отношение к легкой атлетике, кто неравнодушен, кто много выступает, кто знает ситуацию изнутри». Ольга Арсланова: Да. Иоланда Чен: Я говорю: «Ну, ладно, я согласна». И вот была конференция. Слушайте, вот, знаете, зрелище просто… ну, не для слабонервных. Знаете, такое древнее, древнее, древнее болото. Делегаты, которые голосуют за все, что только ни предложит президент и руководство и президиум этой конференции. Ужасно. Нас было 50 кандидатов в президиум. Работы сейчас, как вы понимаете, огромное количество. Нам нужно много людей для того, чтобы помогать, для того, чтобы работать в разных рабочих группах, в комиссиях, чтобы что-то делать, от регионов, добиваться того, чтобы вернули хотя бы даже нейтральный статус. Но выбрали нового президента, я не очень довольна этим выбором. Для меня гораздо более серьезны другие кандидатуры были, вот. И при таких кандидатурах выбрать человека не из мира легкой атлетики было просто смешно. Ольга Арсланова: Да. Иоланда Чен: Ну, ладно. Его выбрали. И нам надо было выбрать 26 человек в президиум, для того, чтобы они работали. Ольга Арсланова: Спасибо, да, спасибо вам тогда. Удачной вам работы в этом направлении. Иоланда Чен, чемпионка мира по легкой атлетике, была у нас в эфире. Мы продолжаем. Николай Яременко, спортивный обозреватель и главный редактор газеты «Советский спорт», у нас на связи. Николай Николаевич, мало времени, к сожалению… Николай Яременко: Да, добрый день, коллеги. Ольга Арсланова: …но очень хочется узнать ваше мнение по поводу этого откровенно позорного рейтинга. Николай Яременко: Ну, вы знаете, позор, о котором мы говорим, по большому счету я вам нового ничего не скажу, мы сами себя в это болото загнали. И с тем, что уважаемая экс-легкоатлетка, а ныне коллега Иоланда Чен говорила, ну, наверное, может быть, чуть со своей колокольни, может быть, так не совсем изнутри, а чуть сбоку, о происходящем в легкой атлетике и вообще в спорте выскажусь. Но мы сами себя загнали в эту ловушку. Не выполняя вовремя все предписания, каждый раз продолжая вот эту идеологию осажденной крепости, что нас якобы боятся и поэтому против нас идет такое явное противодействие. Но, вы знаете, по большому счету, было бы желание – мы бы давно все эти вопросы решили. Сколько лет назад начался этот легкоатлетический скандал? С фильмов Зеппельта, правоту которых мы отказывались признавать. Больше пяти лет. Уже пять с лишним лет назад. При желании за пять лет мы могли все решить много, много раз. Но мы каждый раз что-то выуживали, торговались, отказывались признавать справедливость выводов комиссии Ричарда Макларена. На самом деле каждый по отдельности пункт мы признавали, но суммарно не могли из себя выдавить, что мы подписываемся. И тут же начинали торговлю: давайте мы под всем подпишемся, но вы снимете с нас, как в декабре 2017 года, все-таки обвинения в том, что в России существовала система допинга на государственном уровне. Ну, они, естественно, согласились. Потому что по всем остальным мы подписались не глядя практически. Как страна, как отдельная сборная, мы никуда не поехали. И тем не менее, мы потом рассказывали это чуть ли не как свои гигантские успехи переговорщиков. Все-таки какие мы молодцы, мы заставили их признаться, что государственной системы не было. Ну, так что толку, если все составляющие этого признания, остальные, каждая по отдельности, признаны? То, что происходило с РусАДА в течение последнего года, – ну, это, наверное, ленивый уже не пересказывал. Все прекрасно эту историю знают, повторяться не буду. Денис Чижов: Да, Николай. Николай, спасибо, спасибо большое. И после новостей у нас будет новая тема. Уже будем выяснять, почему в России растут цены на продукты и к чему может привести их госрегулирование. Не переключайтесь.