Иван Князев: Россия может выйти на плато по коронавирусу в течение 10–20 дней. Такой прогноз дает Роспотребнадзор. А вот интересно, что аналитики «Сбербанка» тоже подключились к расчетам, у них своя методика есть. С помощью симулятора и математической модели они спрогнозировали, что пик заболевания в России придется на 8–12 ноября, а в Москве – на 17 октября. Чуть попозже. Тамара Шорникова: Чуть пораньше. Иван Князев: Пораньше, да. Тамара Шорникова: И все это при нормальном соблюдении мер профилактики. В столице уже подумывают, чтобы вновь запретить работу ночных клубов и баров. Московские предприятия должны еженедельно отчитываться об удаленных сотрудниках. Что нас еще может ожидать в ближайшие дни и недели? Будем выяснять вместе со специалистами. И конечно же, вашу статистику, ваши реалии тоже ждем в эфире. Рассказывайте, что у вас в регионе сейчас происходит. Иван Князев: Михаил Супотницкий у нас сейчас на связи, эпидемиолог, кандидат биологических наук, полковник медицинской службы запаса. Здравствуйте, Михаил Васильевич. Статистика, честно говоря, всю последнюю неделю нас очень и очень сильно пугала, потому что сразу несколько рекордов. По-моему, за три дня мы побили рекорды. Что у нас дальше будет. Эти различные математические модели, те прогнозы, которые Роспотребнадзор дает – насколько они адекватны? И что нам ждать-то? Михаил Супотницкий: Нам придется ждать ухудшения эпидемической ситуации. Что касается математических моделей, то они всегда бывают достоверными, когда делаются постфактум. Но даже без математических моделей видно, что ситуация ухудшается. Она будет ухудшаться и дальше из-за несоблюдения тех правил, которые требуют власти от москвичей. У коронавируса есть такая особенность: это не грипп. Многие думают, что это нечто вроде гриппа. Но у гриппа совсем другая эпидемиология. Дело в том, что грипп, когда человек заболевает, постепенно накапливается его количество в дыхательных путях. При коронавирусе сначала происходит накопление вируса, а потом… Это связано с тем, что иммунная система человека, первый рубеж иммунитета не распознает вирус вовремя. Иван Князев: Михаил Васильевич, вы можете чуть-чуть погромче говорить? Очень плохо слышно вас. Непонятно, что вы говорите. Михаил Супотницкий: Иммунная система человека не распознает вирус вовремя. И когда появляются первые клинические симптомы, человек, как правило, успевает уже заразить многих людей. Поэтому когда вы видите, что люди ходят без масок, без перчаток – можно их рассматривать как потенциальных носителей, буквально всех, потому что он может не знать, что он заражен. Поэтому этот вирус очень трудно контролируется, несмотря на все, что делает власть. Сделана очень большая работа за это лето: построены специальные центры, разработана диагностика, подготовлены врачи. Но если мы сами не соблюдаем тех правил, которые следуют из эпидемиологии самой болезни, то все это будет оборачиваться против нас. Зачем же нам дожидаться, пока нас повезут на искусственную вентиляцию легких? Нужно соблюдать все меры безопасности. И когда вы видите в метро, в электричках людей без масок, вы можете их рассматривать как потенциальный источник инфекции для вас прежде всего. И им тоже нужно отвечать за свои поступки. Я думаю, что меры в Москве будут постепенно устрожаться. Я не думаю, что дойдет до мер, какие были весной. Но лучше не вынуждать власти на такие меры. Тамара Шорникова: Михаил Васильевич, коротко. Я смотрела вчера интервью с одним из главных врачей. Говорили о том, что если раньше все-таки больше было пациентов 65+, то сейчас основная масса – это от 18 до 60, причем с уклоном все больше в молодежь. Это как-то связано с объемом тестирования? Или действительно болезнь сейчас больше атакует молодых? Михаил Супотницкий: Я думаю, что люди, которым 60+, уже как-то научились жить с этим вирусом в этой обстановке. Тамара Шорникова: Они дисциплинированнее, да? Михаил Супотницкий: Дисциплинированнее, да. А вот молодежь думает, что ее не коснется. Но это коснется, это коснется. В общем-то, особой разницы нет по возрасту, кто заражается. Есть только разница в исходе болезни. Конечно, у пожилых эта болезнь развивается тяжелее и больше смертельных исходов. И люди обычно это учитывают. Тамара Шорникова: И еще коротко. Мы регулярно на работе, я думаю, как и во многих организациях, сдаем тесты на антитела. Обсуждали сегодня результаты. У кого-то, допустим, нашли 1,5 и так далее. Все обсуждают – много это или мало, надо теперь носить маску или не нужно? О чем это говорит? Может ли человек с каким-либо количеством антител чувствовать себя в безопасности сейчас? Михаил Супотницкий: Нет конечно, нельзя чувствовать себя в безопасности с любым количеством антител. Тем более что есть данные, что люди с большим количеством антител переносят болезнь тяжелее. С антителами будет отдельная история. Это после окончания эпидемии будут подводиться итоги. Если у вас появились антитела – это не значит, что вы защищены. Вам необходимо обязательно соблюдать все те меры безопасности, которые бы вы предпринимали и без антител. Иван Князев: Ну понятно. В общем, ни холодно, ни жарко нам от того, что мы сдали тесты и узнали, есть у нас антитела или нет. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Михаил Супотницкий, эпидемиолог, кандидат биологических наук, полковник медицинской службы запаса, был с нами на связи. А сейчас у нас есть телефонный звонок. Тамара Шорникова: Тамара, Москва. Здравствуйте, Тамара. Зритель: Добрый день. У меня такой вопрос. Пожилых людей посадили на домашний карантин. Но это пожилые люди, которые ходят в масках, ходят в перчатках, которые соблюдают режим, в общем. Почему у нас до сих пор показывают ночные клубы, ночные бары? Не соблюдают дистанцию, ходят без масок. Это что вообще? Я бы, наверное, перекрыла в принципе и границы тоже, чтобы не попала к нам никакая зараза. Ну не нужны! Понимаете? Я понимаю, всем хочется отдохнуть на море, но сейчас такая ситуация сложная, и, наверное, нужно как-то воздержаться. Ну, наверное, подходить более ответственно, понимать, что нельзя так себя вести. Понимаете? Иван Князев: Да, спасибо, Тамара. Понимаете, в Москве сейчас уже подумывают о том, как мы сказали, чтобы все закрыть, все эти ночные посиделки в барах, караоке и так далее, дискотеки. Может быть, и до регионов скоро… Тамара Шорникова: Ну, где-то они до сих пор не работают, кстати. Иван Князев: Ну да, где-то так и не открылись. Тамара Шорникова: Давайте послушаем Алексея Боровкова, проректора по перспективным проектам Санкт-Петербургского политехнического университета. Здравствуйте, Алексей Иванович. Алексей Боровков: Добрый день. Иван Князев: Алексей Иванович, скажите, пожалуйста… Вот нам из Башкортостана пишут: «Теперь так и будем жить с весенними и осенними обострениями по COVID, так же как и по гриппу». Кстати, и многие врачи говорят, что это все-таки именно такая весенняя история. Хотелось бы понять, почему сейчас показатели даже больше, выше, чем весной, хотя мы вроде бы уже многому научились. Вот эта математическая модель объясняет это? Алексей Боровков: Математическая модель предсказывает эти волны, помогает их спрогнозировать. Она составлена на основе дифференциальных уравнений по распространению опасных инфекций. И параметры выбираются, в данном случае ковидной инфекции, начиная с Уханя (нам удалось описать), Ломбардии, а потом, когда уже в марте дошло до России, соответственно… Причем в каждом регионе мы имеем разную картинку. Где-то уже и третья волна идет вовсю, ее видно. Ну, имеется в виду волна на эпидемиологической кривой. Где-то, соответственно, вышли на высокий уровень, и идет такая рябь, как воде, колебания на высоком уровне. Где-то мы видели лукавство, потому что резкий сход статистических данных с этих кривых означает, что произошло какое-то локальное воздействие на социально-экономическую систему. Иван Князев: Насколько просто точны все эти показатели? Понимаете, к концу лета вроде как все уже расслабились – ну, уже все, COVID отступил. И хотелось бы осенью если и видеть какой-то прирост, то совсем небольшой. Просто переживаем. Что будет дальше-то? Насколько все эти прогнозы точны? Алексей Боровков: Если брать такие очищенные от ежедневных флуктуаций данные, то Россия сейчас за последнюю неделю приросла на 83 тысячи. Это больше, чем был рекорд 20 недель назад – 75 тысяч. И для сравнения: это больше, чем 29–30 тысяч в Китае максимально. То есть у нас почти в три раза больше, чем была недельная вспышка числа заболевших в Китае. Но Китай здесь бьет рекорды. Это единственная страна, скажем так, в первую очередь, которая после этой вспышки имеет практически нулевые показатели. Но там достаточно жесткие меры принимаются: с локдаунами отдельных городов, с отменой общественного транспорта, с закрытием людей в домах и с тотальным тестированием. Если обнаружено 10–12 человек, то тестируется сразу несколько миллионов. Города там большие. Тамара Шорникова: Алексей Иванович, вот сейчас уже несколько дней за 13 тысяч заболевших по стране. При этом как раз по всем этим моделям прогнозируется в течение месяца выход на плато. Это что значит? Что эта цифра, отметка в 13 с лишним – она просто зафиксируется? Или дальше пойдет спад? Или что? Алексей Боровков: Ну, во-первых, когда мы говорим о плато, то это, скорее всего, люди, специалисты подразумевают плато по вновь заболевшим каждый день. С другой стороны, параллельно идут процессы – выздоровевшие и, к сожалению, умершие. Вот когда мы от суммарного числа инфицированных сегодня отнимем выздоровевших и умерших – мы получаем число активных больных. Я бы предлагал именно об этом говорить. И никакого плато у нас, конечно, не намечается. Москва, например, за последнюю неделю приросла, скажем, на 38%. То есть фактически идет пик. Петербург уже этот пик давно побил, майский и июньский пик, который был, – у него сейчас 125%. Россия в целом тоже этот пик побила. И коэффициент Rt – коэффициент распространения ковидной инфекции, ну, коронавирусной инфекции – он, соответственно, все последние дни, ну скажем, две недели и больше, в Москве, в Санкт-Петербурге, в России держится больше единицы. Инфекция распространяется. Тамара Шорникова: И что с этим делать? Будем обсуждать. Будем смотреть за развитием событий. Спасибо. Алексей Боровков, проректор по перспективным проектам Санкт-Петербургского политехнического университета. А нам Тамары сегодня активно в эфир звонят. Иван Князев: Да, сегодня у нас одни Тамары в эфире. На этот раз – из Еврейской автономной области. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Алло. Здравствуйте. Я из Еврейской автономной области. Слушаю каждый вечер вас, слушаю внимательно. Нравится передача эта. И вот сейчас хочу сказать. Что будет с этим COVID? Да что будет? Чем дальше, тем хуже будет, если у нас будут так же продолжать летать, ездить, плавать во все концы Земного шара. Китай закрыл все границы – ни въезда, ни выезда – и живут спокойно. А у нас только карантин закончился – и полетели, и поплыли, и поехали во все концы, везде. Поехали в Израиль – а там такое безобразие! Поехали в Америку – а там такое безобразие творится! А назад приехали – и кто кого контролировал? Никто! Сейчас нам говорят… Вот мне 75 лет. Нам говорят: «Сидите дома, сидите дома». А я в деревне живу. Вы представляете, как сейчас жить в деревне? Как на мою пенсию прожить? Начинается отопительный сезон. Мы весь сентябрь уже топим. И как вытянуть? А пенсии не хватает – 15 тысяч. И это еще мне внуки помогают. И «сидите дома». У нас нет возможности сидеть дома! Иван Князев: Тамара, наверное, не совсем вас дома заперли. У вас в деревне сколько человек проживает? Зритель: Вот именно, что некогда нам сидеть. Мы дома не сидели и не сидим. Летом огород, где-то что-то для себя надо вырастить. А сейчас отопительный сезон. Сейчас надо топливо приготовить, надо золу вынести… Иван Князев: Ну понятно. Просто, может, имеется в виду, чтобы лишний раз в город не нужно ездить? Тамара Шорникова: В гости не ходить. Иван Князев: Да, в гости не ходить, в автобусах не толкаться. Зритель: Я уже забыла, когда в городе была. Расстояние – 7 километров. Да и то доехать до райцентра не всегда возможно. А эти маски? Вот представьте себе, что целый день… Эти же продавцы целый день стоят в маске. Как он дышит? Он выдыхает кислород и опять этой же заразой дышит. И как легкие не заболят? Что толку с этой маски? Это только вред один! Иван Князев: Понятно. Зритель: У меня такое мнение. Тамара Шорникова: Наболело. Да, понятно, Тамара. Иван Князев: Спасибо вам, Тамара. Тамара Шорникова: Переходим к следующей теме.