Тамара Шорникова: Сначала небольшой рейтинг. Россия входит в топ-15 стран, в которых население наиболее зависимо от интернета. Что это значит, мы еще поговорим об этом. Такая статистика: мы проводим в онлайне больше 7 часов в день, если быть точными, 7 часов 17 минут, это усредненные данные усредненного пользователя в возрасте от 16 до 64 лет. Увеличивается наше присутствие в Сети, а еще мы заходим в нее все раньше: доля детей, пользующихся интернетом, в возрасте от 3-х до 6 лет за последнее десятилетие увеличилась втрое, достигнув 68%. В младших классах таковых насчитывается уже 83%, а в средней школе в онлайне почти все, 93%. Но, кажется, специалисты говорят, что это не повод для паники, время, проведенное в интернете, но все-таки определенные последствия у этого имеются. Какие, будем обсуждать сейчас. Хочется у вас спросить: как много времени вы зависаете в интернете? Что вы там делаете? Вы заходите туда по работе, чтобы отвлечься от чего-то, найти полезную информацию? Куда вы в основном заходите, по каким ссылкам проходите? И если у вас есть дети, тоже расскажите – следите как-то за тем, как они проводят время в интернете? Вместе с нами будет обсуждать этот важный вопрос Арег Мкртычян, клинический психолог, кандидат психологических наук, старший преподаватель кафедры педагогики и медицинской психологии МГМУ им. И. М. Сеченова. Здравствуйте, Арег. Арег Мкртычян: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Итак, наверное, это такой классический заход, когда говорят о том, сколько времени мы проводим в интернете. Это в первых строках, кажется, немножечко ужасает, сразу вспоминаются какие-то то ли мемы, то ли страшные картинки, которые рисуют футурологи, мол, скоро люди эволюционируют, у нас вот эти вот большие пальцы, которыми мы свайпаем, или кликаем, или проводим какие-то манипуляции, или набираем сообщения, вырастут прилично. В общем, будем меняться вслед за меняющейся жизнью. Арег Мкртычян: Что-то вырастет, что-то атрофируется... Тамара Шорникова: Да. Но я открываю ваше интервью, интервью с вами, читаю, и вы говорите о том, что да не важно, сколько мы там времени проводим, главное, за чем мы туда заходим. Арег Мкртычян: Да, и моя точка зрения не изменилась. Тамара Шорникова: 7 часов 17 минут. Вот сейчас все у телеэкранов наверняка: ах! Арег Мкртычян: Ну, давайте так. Значит, то, что я говорю, – это не руководство к действию для тех, кто проводит 7 часов или 9, и не для тех, кто пытается запретить. Но моя профессия, вообще специфика моей работы такова, что я смотрю на ситуацию не в плоскости «плохо или хорошо», «много или мало», а как раз-таки в содержательной плоскости. И поэтому бывают ситуации, когда можно проводить в Сети 8 часов без существенного вреда, скажем, для физического и уж психологического здоровья, для социализации, а можно провести пару часов, и эти 2 часа оставят очень нехороший, негативный след. Поэтому, действительно, подходить к проблеме оценивания интернета с точки зрения его влияния формально в количественных каких-то характеристиках, прежде всего это количество часов, – ну это больше, наверное, в область каких-то социологических картин масштабных, но не относительно влияния на отдельно взятого человека. Тамара Шорникова: Хорошо. Какие тогда пункты вы бы выделили, какие критерии, которые должны вызывать беспокойство? Арег Мкртычян: Критериев немного, но они содержательные. И основной критерий – это как раз-таки все, что касается деструктивности, т. е. когда какая-либо деятельность, неважно, в данном случае пользование сетью Интернет – это сфера применения себя. Если она вытесняет собой, замещает и уж тем более влияет негативно, деструктивно на иные сферы деятельности – общение, профессиональное развитие, самоопределение, – тогда мы можем говорить о том, что это тревожный сигнал. Может быть, еще не зависимость, такая вот популярная тема, но тем не менее это сигнал тревожный, говорящий о том, что слишком много времени на себя оттягивает та сфера, которая не может реализовать те потребности, которые, собственно, она подавляет. Тамара Шорникова: Вот что пишут нам телезрители, мы спрашивали, что, собственно, они там делают. Вот Нижегородская область, телезрительница «пенсионерка» подписалась, 59 лет: «Общаюсь, получаю информацию, медитирую», – такой ответ. У Москвы свой ответ: «Интернет – это благо и зло», – понятно... Арег Мкртычян: Дуализм. Тамара Шорникова: Ленинградская область: «Кто проводит те самые 7–8 часов на работе, тот их и в интернете проводит», – мол, мы какие-то дела свои делаем и раз, на секунду проверили почту, раз, обновили какое-то приложение и т. д. В общем, офисные работники – это вот такая основа как раз вот этой аудитории статистической. Арег Мкртычян: Ну да, это одна функция, одна из функций интернета. Тамара Шорникова: Еще варианты. Волгоградская область: «В основном смотрю рецепты, 15 минут». Ярославская область: «Время, проведенное в интернете и на рыбалке, в счет жизни не входят», – вот от этого сообщения любопытного хотела бы оттолкнуться... Арег Мкртычян: Тут вопрос просто еще, что на рыбалке делают, это важно. Тамара Шорникова: Да, выпивают или рыбу ловят. Арег Мкртычян: Ну да. Тамара Шорникова: Тоже вопрос. Но часто какие основные претензии, как правило, говорят, у старшего поколения, которое критикует молодежь, которая очень много времени, например, проводит в интернете: мол, «мы раньше ходили в турпоходы, общались, говорили друг с другом, глядя в лицо друг другу, а не в экраны смартфонов...» Арег Мкртычян: Да-да. Тамара Шорникова: «Мы как раз ходили на рыбалку и действительно ловили рыбу, мы играли в футбол, мы то-се, пятое-десятое, а еще подрабатывали, ходили на свидания и т. д. А вы все это поднимаете какой-то виртуальной картинкой, виртуальной жизнью, потому что даже те же города вы изучаете по Google Картам, просто наблюдая за панорамами, за фотографиями...» Арег Мкртычян: Путешествуете. Даже не изучаете, изучаете – это ладно еще, путешествуете по городам по Google Картам. Тамара Шорникова: Итого: мы действительно потеряли часть нашей жизни, ну или заменили ее каким-то суррогатом? Арег Мкртычян: Вот, знаете, лет 5–7 тому назад я бы, наверное, сказал «скорее да». Но, как и любая новая ситуация, как и любая проблема, вообще любое нововведение, оно всегда динамично. И вот в данный момент я не могу сказать, что мы потеряли. Да, меняется поколение, меняются его психические особенности, меняется много всего. Но даже называть сегодняшнюю вот эту жизнь в интернете виртуальной я бы, наверное, уже не стал. Потому что, когда мы ее называем виртуальной, мы хотим, знаете, подспудно все равно ее противопоставляем какой-то реальности. Тамара Шорникова: Противопоставить, да. Арег Мкртычян: Так по факту это тоже уже реальность, просто реальность прибавила еще одну грань. Просто, смотрите, вот раньше, допустим, не знаю, как вы, я застал пионерский лагерь, допустим. Мы проводили время в пионерлагерях, в каких-то тех же походах – это что было? Это что, была реальная жизнь, вы хотите сказать, сидение перед костром, песни, вот это вот братание и дружба? Тамара Шорникова: А что же это было? Арег Мкртычян: В ней тоже был определенный сценарий, вот я о чем говорю. То есть понятно, что это были реальные люди, но была некая сценарность, которая все равно делала ситуацию чуть-чуть, знаете, такой выхолощенной, все-таки немножко так чуть больше про дружбу, чуть больше про взаимопонимание. То есть в тот момент, возможно, вот эта часть нашей жизни была некой новой гранью этой реальности; потом эти грани стерлись. То же самое и здесь по поводу «потерянного поколения» или «потерянной жизни» – наверное, все-таки уже нет. Да, как и любая другая сфера жизни человека, она предполагает положительные и негативные стороны, с этим не поспоришь. Тамара Шорникова: Хорошо. Еще одну графику сейчас посмотрим, еще один из страхов, опасений, куда мы идем, туда ли. Действительно, мир меняется, другие скорости, другие технологии, и жизнь меняется, разумеется, мы тоже. Вот результаты одного из исследований. Его авторы ежегодно с 1990 года по 2020-й тестировали учащихся 9-х классов. Согласно результатам этих сравнительных исследований, за 30 лет школьники стали хуже понимать суть явлений, причинно-следственных связей, и многие видят в этом также причину зависания в соцсетях, в интернете, изменившегося общения, изменившихся моделей этого общения. Это так? Арег Мкртычян: Да. Но я бы все-таки не говорил прямо, не сваливал все, собственно, к интернету. Действительно, это как раз то, о чем мы говорили, т. е. меняется психическая составляющая субъекта, т. е. психика меняется. И интернет, участие в виртуальной жизни, оно все равно пока что более уплощено с точки зрения проявления эмоций, оно уплощено с точки зрения каких-то, знаете, нюансов именно, я не хочу говорить, может быть, это литературно слишком из моих уст прозвучит, какой-то теплоты, какой-то неформальности в отношениях между человеком и человеком. И конечно, наша эмоциональная сфера изначально, как и такие понятия, как эмоциональный интеллект, допустим, они воспитуемы, это навыки, если так грубо. И если у меня нет поля, где эти навыки могут развиваться, то, соответственно, они атрофируются. Тамара Шорникова: Ну то есть условно, переводя на более конкретные примеры, если раньше, стоит почитать нашу классическую литературу, две страницы может быть посвящено тому, какие прекрасные облака сейчас, и разного рода эпитеты, действительно, две страницы, всегда очень нудно было это читать, но тем не менее мы понимаем, как мы практиковались в оформлении своих чувств. И сейчас все эти две страницы заменяются одним значком, смеющийся человек, плачущий... Арег Мкртычян: Да, они заменяют и упрощают. Ладно если бы просто заменяли – они упрощают вот эти переживания, которые вы читали про это облачко. Это же не просто описание цвета, формы или размера... Тамара Шорникова: Это настроение. Арег Мкртычян: Там настроение, как раз-таки вот экспрессия, т. е. передаются те чувства, переживания. Сейчас, да, этот смайлик один, он заменил, но заменил лишь формально, он упростил систему эмоциональных отношений. У меня была ситуация знаете какая? Я писал сообщение своей клиентке, несовершеннолетней девочке, по поводу, ну какие-то рабочие моменты. И я взял и поставил в конце не смайлик, вот эту эту мордочку, а две точки, по привычке две точки и скобку. Мне приходит знак вопроса, она говорит: «Что это значит?» Это психически сохранный человек. То есть если, откатившись на несколько лет назад, вот это сочетание знаков препинания, уже хотя бы трактовалось как что-то эмоциональное, то сейчас настолько вот эти вот смайлики именно готовые сделали примитивным все... Тамара Шорникова: Эмодзи. Арег Мкртычян: Эмодзи, да. Она не поняла сочетание вот этих знаков. Тамара Шорникова: Хорошо. Хочется просто понять, этот вопрос буквально через секунду, потому что хочется обратиться к зрителям: вы огромное количество сообщений нам сейчас присылаете, мы будем их зачитывать. Вы можете нам позвонить и подробнее, дополнить свое сообщение как раз каким-то мнением. Несколько вопросов, что вы делаете в интернете, какими приложениями пользуетесь, где проводите бо́льшую часть времени, за чем вы туда заходите, это первое. И второе про детей: знаете ли вы, что там делают ваши дети, как-то ограничиваете их в этом или нет. И как раз телефонный звонок, Надежда из Брянской области. Здравствуйте, Надежда. Зритель: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Да, добрый. Зритель: Большое спасибо редакторам и вам в очередной раз, что приняли звонок от меня, очень приятно мне. Я живу в глубинке, в далекой глубинке, душа болит за эту глубинку у меня. Возможностей мало, интересов мало, общения мало. Интернет выручает, и еще как. Я как пенсионер российский пользуюсь интернетом давно. Я работала, все, и пользуюсь, продолжаю и сейчас, и даже с большим удовольствием. Тамара Шорникова: Надежда, а как выручает? Что вы там делаете? Зритель: Чем я интересуюсь в интернете? С помощью интернета, спасибо ему, вот благодарна, я побываю, могу побывать в любом уголке Земли, путешествовать, посещать музеи, выставки картинные любые. Я могу побывать везде, где я хочу, с помощью интернета. Внуки. Внуки, слава богу, родители молодые, контролируют своих детей, внуков моих же. Выделяется время только на, но это, вы знаете, это уже и моя пропаганда, мое такое, знаете, давление... Тамара Шорникова: Влияние. Арег Мкртычян: Смотрим фильмы, мультфильмы советские, фильмы советские, иногда какую-нибудь маленькую игрушечку поиграть, но время ограничено, 2 часа в день. Даже родители могут чуть-чуть у них забрать, посидеть, сами чем-то отвлечься. Это у нас так. Я же, как я вам уже сказала, я путешествую. Тамара Шорникова: Да, путешествуете, поняли. Надежда, спасибо вам. 2 часа в день, это для детей, сейчас это зафиксируем. Пока далеко не ушли от упрощений, по которым мы идем в нашем общении, в т. ч. благодаря интернету. По-вашему, что думают об этом как раз специалисты? Есть ли какая-то точка, до которой мы можем упроститься, которая для вас выглядит страшной? Или это все какие-то пугалки, условно, раньше учились на печатных машинках работать, сейчас вот гаджетами пользуемся? Арег Мкртычян: Я, честно говоря, не думал о точке, я думаю, что пока что нам до нее далеко. Дело-то не в том, что меняется техника, – мы становимся менее эмпатийными. Вот если уж выходить за пределы этих смайликов, эмодзи... Тамара Шорникова: Сочувствующими. Арег Мкртычян: Это даже не вопрос сочувствия, сочувствие является одной из граней, – это умение вообще понимать настроение, состояние другого человека без каких-либо примитивных, формальных вот этих вот средств. И все равно ведь возникают ситуации, когда мы выходим в реальное общение, как в открытый космос, и тогда получается, что мы сталкиваемся уже с конфликтами. Конфликт – это не обязательно мордобой, конфликт в понимании другого человека. И вот к этому мы идем. Где будет точка... Тамара Шорникова: Завтра, условно завтра или послезавтра, как вам кажется, может быть такая ситуация, что встретятся два человека, начнут беседовать: «Я не понимаю, о чем ты говоришь и что ты испытываешь, ты можешь мне показать эмодзи, вот что ты сейчас чувствуешь?» Арег Мкртычян: Ну, практически. Вы знаете, я думаю, что, может быть, не завтра, но да. Как знаете что? Мне это напоминает аплодисменты в плохих комедиях, где юмор вроде бы примитивный, его можно понять, но он все равно настолько примитивный, что проскакивает мимо сознания людей, поэтому нужно похлопать. Тамара Шорникова: Или закадровый смех у комедии, да? Арег Мкртычян: Ну вот я это и имел в виду, т. е. вот там смеются, хлопают, и вот в этот момент мы понимаем: вот она, оказывается, шутка-то! Тамара Шорникова: Так, хорошо, разучимся понимать друг друга. Разучимся переваривать информацию? Если опять-таки обратиться к исследованию... Арег Мкртычян: Не только переваривать. Тамара Шорникова: За 30 лет уже возникли проблемы с каким-то большим анализом, с выделением частностей и так далее... Арег Мкртычян: Да, это серьезная проблема. Тамара Шорникова: Еще через 5–10 лет... ? Арег Мкртычян: Это не через 5–10 лет, это происходит еще быстрее. Работа с информацией, с большими объемами информации, с умением вычленять, с умением к анализу, к какому-то синтезу, к поиску информации... Под поиском я понимаю не набить запрос в Яндекс или в другие какие-то поисковые системы – умение грамотно задать поиск, т. е. вывести из общей какой-то проблемы вопрос и этот вопрос запустить в поиск. Вот с этим проблемы серьезные, и они прямо вот нарастают. Я понимаю, про какое интервью вы говорите, в начале вы на него сослались, и я говорю, что вот там я даже замечаю это на своих студентах, вот из года в год, когда информация становится более куцей, только тогда ее могут понять; поиск только тогда, когда ты подводишь человека за ручку и тычешь ему куда-то... Тамара Шорникова: Ага. Арег Мкртычян: То есть если современный, скажем, студент умеет пользоваться каталогом в библиотеках, на него надо молиться, это такой единорог, его надо поставить на пьедестал и показывать всем. Тамара Шорникова: Звонок сейчас примем обязательно, но коротко. Оппоненты всегда говорят, что, друзья, вы просто... Как сейчас говорят, «окей, бумер», т. е. вы просто немножко устарели. Арег Мкртычян: Да-да. Тамара Шорникова: Ну то есть эти люди такие же умные, начитанные, образованные, просто они ищут не в каталоге в библиотеке... Арег Мкртычян: Мы им завидуем. Тамара Шорникова: Да, мы им завидуем. Они просто за 15 секунд найдут всю ту же информацию, но не в Ленинке, а в глобальной Сети. Арег Мкртычян: Не найдут, к сожалению, не найдут. Извините, я, наверное, прервал вас, но не найдут. Не найдут, потому что поиск – это сложная психическая функция... Ну, не функция, это сложная психическая деятельность. Они умеют искать выходы, вот этому я действительно искренне завидую. Они находчивы, они находчивы до такой степени, что порой ставят в тупик тебя в любой ситуации. Под «они» я сейчас понимаю не, я не противопоставляю себя, если уж мы говорим про поколения. Но найти решение проблемы и найти выход из проблемы – для них это совершенно разные вещи. Вот выход находят, решение – нет, потому что решение требует концентрации, а чтобы концентрироваться, человек должен уметь работать, регулировать свою психическую активность, свои функции, а с этим большие проблемы. Если стимул не интенсивный, то к нему очень быстро теряется интерес. Тамара Шорникова: А выход какой? Условно, для выхода тоже же нужна большая аналитическая работа. Это выход как, я не знаю, из одного прибора собрать другой, или это выход, как быстренько скачать готовый реферат где-то? Какой выход? Арег Мкртычян: Да, вот сейчас есть такое модное слово «лайфхаки». Мне больше нравится что-то связанное с находчивостью и оптимизацией, но это старые понятия, они сейчас неинтересны никому. Вот умеют находить лайфхаки или формировать их. Но проверять его на продуктивность, эффективность, надежность – это вот не нужно, вот это другое. Поэтому, когда я говорил, что они умеют находить выход, это значит, что, допустим, заменить одно понятие другим, делегировать кому-то ответственность за что-то. Но это не решение задачи. Решение задачи обязательно предполагает умение в нее вникнуть, увидеть суть, а с этим большие проблемы, потому что мы... В общем, мы, люди... Знаете, это не мои слова, вот клиповое мышление формирует клиповое сознание, т. е. клиповое вот это информационное поле формирует клиповое мышление. Об этом говорили еще в начале XXI века, в конце XX века, когда люди уже занимались информационной средой. Клиповость – это когда вот надергали чего-то такого яркого, но нет углубленности. А раз ее нет, то и решить задачу бывает сложно, если она не примитивная. Тамара Шорникова: Понятно... Татьяна, Ростов-на-Дону, давайте послушаем еще один звонок телезрительницы. Здравствуйте, Татьяна. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Я хотела сказать, что вот для людей пожилого возраста интернет стал такой площадкой для общения, которую заменить, наверное, ничем невозможно. Потому что мы разъехались, учились уже давно-давно, а теперь живем в разных городах, в разных странах, и вот через интернет мы общаемся настолько легко, столько всякой информации, столько новостей! Это вообще никаких проблем не составляет. И вот у нас уже с моими школьными подругами появилась традиция, что мы каждое лето встречаемся в разных точках страны, а в этом году даже умудрились вместе поехать и встретиться, не важно, на берегах другой страны, на берегах другого моря, тоже теплого. И все это через интернет, сидя дома, для этого не надо бегать, искать в очередях, где-то деньги снимать, бежать и заказывать – все это достаточно в интернете набрать, и все к твоим услугам. И вот в связи с этим должна сказать, что вот у меня есть бывшие одноклассницы, которые живут в других странах, две по крайней мере, и вот они говорят, что все-таки Россия в этом плане намного более развитая страна, потому что онлайн-службы, услуги у них не во всех, конечно, странах, но в некоторых странах развиты намного хуже, чем у нас в стране. То есть вот эти вот особенно банковские услуги, для них это вообще что-то немыслимое очень часто бывает. Поэтому, конечно, если не вдаваться в такое положение, когда хочется углубиться в интернет, а вот пользоваться именно тем, что тебе нужно, доставляет удовольствие. Это, конечно, кладезь. Тамара Шорникова: Безусловно, да, это прогресс. Да, спасибо, Татьяна. Татьяна, как и многие, кто нам пишут, как раз это то поколение, которое и анализировать прекрасно умеет, потому что получили профильное образование и навыки такие в жизни, и при этом используют интернет как раз, что называется, во благо, получая как раз те возможности, которые дает нам интернет. Если мы хотим такого же для нового поколения, но при этом переживаем немного за него, насколько оно будет эмпатичным, анализирующим, умным и т. д., что нужно сделать прямо здесь и сейчас, чтобы вместе с прогрессом не получить какие-то проблемы большие? Арег Мкртычян: Что нужно сделать, чтобы наше поколение было более эмпатийным и эмоциональным? Тамара Шорникова: Ну вы только что напугали, вы сказали, что вот завтра перестанут понимать друг друга, анализировать и т. д., «смотрю по своим студентам». Арег Мкртычян: Нет, смотрите, я не то чтобы напугал, это не должно выглядеть как такая сказка на ночь страшная. Вокруг-то тоже все поменяется, поэтому это уже будет их среда, они будут под эту среду как-то адаптироваться. Но сделать прямо вот что-то такое ограничительное или какие-то, что-то, связанное с контролем, мне кажется, не получится. А что тут сделаешь? У меня нет ответа на этот вопрос. Знаете, я бы мог спекулировать на эту тему... Я уже говорил: да, пусть читают книжки, это универсальный совет, а в остальном... Ну что мы еще можем сделать? Бить по рукам? Тамара Шорникова: Ну вот, например, это, наверное, уже тоже известные истории, когда богатые, миллионеры, инвесторы, бизнесмены рассказывают, как они до совершеннолетия в принципе не выдавали гаджеты в руки своим детям... Арег Мкртычян: Красивые истории, да, я их тоже часто слышу. В этом есть плюсы и минусы. Я бы об этом уже говорил. Если смотреть на это с точки зрения интеграции ребенка в социальную среду, то лишить его сейчас гаджета – это все равно что в наше время отнять... Я даже не знаю, что надо было отнять; наверное, одежду, чтобы мы дома оставались, вот. То есть это нехорошо с точки зрения социальной интеграции, т. е. с точки зрения адаптации. Если мы говорим именно о таком зле современности, как смартфон, а не просто телефон кнопочный, то, конечно, его влияние при интенсивном использовании, при интенсивном использовании, бесконтрольном со стороны родителей, оно будет негативно [влиять] на психику ребенка до поры. То есть опять-таки, вот наша слушательница сказала про 2 часа... Тамара Шорникова: Надежда. Арег Мкртычян: Я не услышал возраст, поэтому это тоже весьма условная цифра: кому-то 2 часа – это слону дробина, а кому-то это уже, в общем-то, критическое время. Поэтому да, я бы, наверное, все-таки максимально пытался отсрочить пользование именно смартфоном, всякими планшетами. Но с точки зрения выполнения коммуникационной функции – почему бы и нет? Пусть ходит с этим телефоном. И все эти истории про то, что до 20 лет людям не давали смартфоны... Я не очень в них верю, если честно, так вот коротко. Тамара Шорникова: Понятно. Владимира еще успеем послушать, Ленинградская область. Владимир, просьба коротко сформулировать вопрос или мнение. Зритель: Да, здравствуйте, ведущая, здравствуйте, гости. Значит, мне 72 года, я уже не работаю интенсивно, но немножко работаю. Значит, пользуюсь интернетом только по мере необходимости. Виртуальных путешествий не совершал. Так, как моя дочь может работать 35-летняя, двумя руками на клавиатуре, я, конечно, не могу, одним пальчиком. Значит, мое кредо в отношении интернета: интернет – это всего лишь инструмент. Топором можно срубить прекрасный дворец и можно зарубить человека, извините. Поэтому это только инструмент, и как его использовать, этому детей должны учить в основном родители и в школе. Поэтому вот мое такое понимание интернета. Ну много, конечно, он расширил, я могу зайти во многие места, как вот эта дама, которая говорила, что она путешествует. Поэтому да, это благо, но его надо правильно использовать, это все, что я хотел сказать. Тамара Шорникова: Да, Владимир, спасибо вам. И вот как раз такой финальный, наверное, вопрос – как пользоваться этим инструментом? Нужно учить условно государству, если оно не хочет получить какое-то бесчувственное и малоразговорчивое население? Где это должно быть, в школе, в семье? Какие курсы? Арег Мкртычян: Я вот абсолютно согласен с Владимиром, что это инструмент и, соответственно, ему действительно нужно учить пользоваться. Кто это должен делать, это уже вопрос второй. Будет ли это делать государство? Не будем забывать, что у нас референтная группа – это все-таки молодые люди, у них само понятие, скажем так, настроений нигилистических все равно будет присутствовать, поэтому эффективность, скажем, обучения интернету со стороны учителя или какого-то официального лица, мне кажется, будет минимальное. Тамара Шорникова: Информационной гигиене, я бы так сказала. Арег Мкртычян: Да. Но она должна быть, естественно, поэтому учить... Я бы чему учил, вот если бы меня спросили, вот чему надо учить детей, я бы как раз-таки говорил о рисках, которые носят латентный, или маскированный, характер, это очень важная тема, и кстати, у вот таких продвинутых пользователей тоже. И второе – это как раз-таки уметь критично относиться к информации. Вот две темы, которые бы существенно повысили культуру пользования интернетом и снизили его негативное влияние. Сколько часов, сидя на коленях, стоя на голове – это вторично, первично – это информация, как ею пользоваться и как ее оценивать. Тамара Шорникова: Понятно. Ну что ж, потихоньку учим этому и с помощью наших эфиров, с помощью наших гостей. Благодарим Арега Мкртычяна, клинического психолога, кандидата психологических наук. Обсуждали интернет, соцсети, что мы там ищем, какие ответы получаем. Спасибо вам за ваши ответы, за то, что звонили и писали в прямой эфир. Не забывайте про наш канал в Telegram. Я благодарю переводчиков жестового языка Маргариту Старцеву и Марию Зизину, которые помогали доносить важную информацию до всех в нашей большой стране. Это была программа «ОТРажение». Увидимся. До скорого, счастливо.