Тамара Шорникова: Российско-американские переговоры по гарантиям безопасности провалились, стороны остались при своем. В нашем МИДе позицию Североатлантического альянса назвали непробиваемой и предположили, что дальнейших переговоров не будет. Как заявил замглавы Министерства иностранных дел Александр Грушко, «Россия будет защищать свою безопасность военными средствами, если не получится политическими». Иван Князев: «Риск войны в Европе сейчас выше, чем когда-либо за последние 30 лет», – это уже заявление председателя ОБСЕ и министра иностранных дел Польши Збигнева Рау. Политики высказались, а как отреагирует экономика? – вот что нужно понять. Рубль просел и может ослабеть сильнее, если США введут санкции, которые анонсировали недавно против госдолга России, банковского сектора и руководства страны. Обсудим с экспертами прогнозы, как будут развиваться события дальше, как это все может отразиться на нас. Тамара Шорникова: Евгений Коган, кандидат экономических наук, профессор Высшей школы экономики, автор Telegram-канала @bitkogan. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Евгений. Евгений Коган: Да, здравствуйте. Иван Князев: Евгений, смотрите, после заявления постпреда США при ОБСЕ Карпентера, что в Европе зазвучал барабанный бой войны, даже мне немножко страшно сделалось. А брокеры в таких случаях насколько реагируют сильно или нет на подобные заявления? Евгений Коган: Вы знаете, брокеры-то реагируют спокойно, у брокеров нервы стальные, иначе заниматься этим делом невозможно. А вот инвесторы, те, которые пользуются услугами брокеров, вот те психуют. Мы видели вчера очень сильное падение по целому ряду российских бумаг, это и голубые фишки, и второй эшелон. Ну и, естественно, мы видели с вами достаточно серьезную, более чем на 2%, просадку рубля. Вполне логично, инвесторы переживают. Тамара Шорникова: А что дальше с рублем будет? Евгений Коган: Вы знаете, мы уже видели много раз подобное. Рубль – валюта достаточно стабильная при такой цене на нефть, при такой цене на газ, при такой цене на металлы, всем том, что Россия экспортирует. У нас сегодня очень большие доходы бюджета, я скажу, сверхплановые, мы в закрома родины очень много чего сейчас набиваем, в резервы. У нас положительное сальдо торгового баланса, у нас положительное сальдо бюджета, ну то есть бюджет у нас профицитный. Поэтому, смотрите, глобально рубль, конечно, должен быть сегодня экономически намного крепче. Ну, трудно сказать, 71, 69, не принципиально, но уж точно не 77 или 75. Поэтому, смотрите, эмоции улягутся рано или поздно. Потом, давайте так: все вот эти страшилки много раз проходили, видели. Всегда, когда есть желание (я сейчас говорю свою точку зрения, естественно, ее не навязываю, и я не политолог) добиться в жестких переговорах чего-то конкретно, все повышают ставки, все пытаются, так сказать, достать все свои аргументы, джокеры и т. д., ну а дальше рано или поздно договариваются. Поэтому, скажем так, чисто экономически рубль, если бы не бюджетное правило, он был бы сейчас вообще 65. Благодаря бюджетному правилу, то есть неуклонным покупкам Минфина руками Центробанка валюты, рубль скорее 71, 70, 69, по крайней мере при такой... Иван Князев: А зачем мы это делаем? Евгений Коган: Что именно? Иван Князев: Зачем мы скупаем валюту? Евгений Коган: Вы знаете, это просто бюджетное правило у нас такое, достаточно понятная вещь. Это стабилизирующий элемент нашей экономики. То есть есть некая цена отсечения, вот она придумана, что, допустим, вот есть 40 долларов, все, что выше, идет в закрома родины, так сказать, дополнительные поступления сверхплановые. Ну, в принципе это разумно. В итоге поступают деньги, корпорации продают валюту, платя налоги, государство берет эти деньги, покупает эту валюту и кладет в закрома, ну так у нас принято. В действительности, смотрите, ничего плохого в этом нет. Более того, мы очень хорошо помним, когда цена на нефть была в отрицательных величинах или очень была низкая, так наоборот, мы как раз продавали валюту и укрепляли рубль. Это элемент стабилизации денежно-кредитной политики. В принципе, я еще раз говорю, в ней ничего плохого нет. Более того, некоторое ослабление рубля, конечно, это не очень хорошо для внутреннего спроса, но для экспортеров, конечно, это очень даже неплохо и повышает рентабельность их, в общем-то, это хорошо. Ну, население – это вопрос «творческий». Скажем так, для инфляции это не очень хорошо, можно было бы и поменьше скупать. Но это уже дискуссия с Центробанком, я думаю, не сейчас. Тамара Шорникова: Евгений Борисович, тут мы говорим, что брокеры, инвесторы нервничают, – люди нервничают, это видно по SMS. Вот тревожное из Мордовии: «Ждем дефолта». Можем успокоить? Евгений Коган: Да, успокоить можно. Вы знаете, ждать дефолта можно, можно год ждать, можно всю жизнь ждать. Вы знаете, мы когда один раз в своей жизни в 1998 году его прошли, теперь всегда чего-нибудь ждем. Но смотрите, давайте так: риски дефолта в нашей стране очень маленькие, CDS на дефолт, это как бы риск нашего внешнего долга, все равно, даже после роста из-за геополитики, ну инвесторы нервничают, они немножко выросли. Но опять же, они на уровне гораздо ниже, чем у огромного количества стран. То есть посудите сами, у России сегодня примерно это где-то на уровне 130–150 торгуются CDS, у той же Турции на уровне 500, у Аргентины больше 1 000. Ну вот, для сравнения, уровень CDS Индонезии где-то 80 с чем-то, у Италии 100 и т. д. То есть мы понимаем, что все равно эти индикаторы показывают, что риски крайне невелики. Теперь давайте порассуждаем по-другому. Страна, у которой в резервах более 600 миллиардов долларов, у которой профицитный бюджет, – ну какой дефолт? Ну это просто смешно. И не забывайте, у нас долгов очень-очень мало, у страны очень маленький долг по отношению к ВВП. Поэтому разговоры про дефолт давайте в пользу бедных, не сегодня. Иван Князев: Евгений Борисович, западные фондовые рынки так же отреагировали на последние заявления? Евгений Коган: Да нет, западные рынки как раз достаточно спокойны, американский рынок уж точно. То есть его больше волнуют процентные ставки, тейперинг, сокращение предоставления ликвидности, возможности поднятия процентной ставки в марте или, может, в апреле, скорее всего в марте, – вот это инвесторов волнует гораздо больше. Вы знаете, откровенно говоря, инвесторы-то международные, ну большинство тех инвесторов, кто профессионалы, люди-то достаточно циничные, во что-то серьезное никто не верит. Тамара Шорникова: Да. Евгений Борисович, а вот все-таки даже больше не про рынки, а про конкретные компании. Условно, вот сейчас России грозят новыми санкциями, что там будет, как, серьезное напряжение между странами, и компания зарубежная лишний раз подумает, а стоит ли заходить на этот рынок, стоит ли вкладываться и т. д. Не побегут ли сейчас с России? Это ведь тоже важно для нашей экономики, общие процессы какие-то, общие проекты. Евгений Коган: Смотрите, те, кто хотели побежать от нас, и те, кто боялся или боится наших рисков, давно уже убежали. Те, кто у нас сегодня работает, – это крупные международные инвесторы. Вы знаете, например, что большую часть нашего даже внутреннего долга держат такие фонды, как BlackRock, это многотриллионные фонды, уж они мало чего боятся. У них есть аллокация на страну, вот они действуют, а в такие момент, может, иногда и докупают. Поэтому тех инвесторов, которые у нас сейчас есть, вот эти события вряд ли сильно испугают. Теперь что касается мелких инвесторов, они мало погоды делают. Поэтому, ну смотрите, пока ситуация выглядит напряженной, но... Ну как? Кто хотел, тот уже продался, а кто ждет удобного момента, может быть, даже покупает. Не забывайте, у нас еще очень высокие процентные ставки сегодня и по нашим очень качественным корпоративным облигациям, и по нашему внутреннему госдолгу. Поэтому я думаю, что сегодня, если у нас будут хоть чуть-чуть замедляться темпы инфляции в нашей стране или инфляционные ожидания, мы почувствуем, что они идут на убыль, я думаю, что международные инвесторы к нам, наоборот, будут заходить и покупать наши внутренние долги, уж больно они аппетитные по сравнению с долгами других стран. Иван Князев: Евгений Борисович, вопрос для общего развития. Вот Сенат США отказался все-таки вводить новые санкции против «Северного потока – 2» – а вот эти вот фонды многотриллионные теоретически имеют влияние на всякого рода заявления и на принятие решений? Евгений Коган: Де-юре нет, де-факто – конечно. Иван Князев: Как? Евгений Коган: Смотрите, в Америке очень мощна структура лоббирования и никто не будет бить по собственному карману. Поймите, Чемпионат мира по стрельбе в собственную коленку – это... Мы же знаем, что на призовых местах там все-таки не американцы, они умеют считать деньги и редко бьют по своим собственным интересам. И пока американские фонды вложены и в наш внешний, и в наш внутренний долг, то я думаю, что сейчас вот драматизировать сильно не стоит. Да, страшно, да, все мы боимся, и я тоже, в том числе, боимся обострений и т. д. Но здравый смысл подсказывает, что никто не хочет доходить до самого края и переходить через этот край, всегда находятся, скажем, возможности для каких-то компромиссов, чтобы не ударить в американском случае по своему карману. Вы знаете, как ни странно, но пока я относительно спокоен и думаю, что какие-то компромиссы будут найдены. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Евгений Коган, кандидат экономических наук, у нас был в эфире. Мы переходим к следующей теме.