Ксения Сакурова: В России вырос спрос на препараты для лечения психических расстройств: за год нейролептиков продали больше на 35%, антидепрессантов – на 43%. По мнению врачей, все это связано как раз с последствиями перенесенного многими коронавируса, который может влиять на психику и нервную систему. Иван Князев: О необходимости психологической помощи переболевшим заговорили даже в Совете Федерации, там предложили включить такую поддержку в систему постковидной реабилитации, которую можно получить по полису ОМС. Ксения Сакурова: Что привело к эпидемии уже психических расстройств, что все-таки повлияло больше, сам вирус или связанные с пандемией трудности и ограничения? Ну и вообще, как долго мы еще будем сталкиваться с последствиями этой эпидемии? Об этом будем говорить с экспертом и вместе с вами: 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений, и 8-800-222-00-14 – позвоните, расскажите, как вам после COVID, чувствуете ли вы, что, может быть, стало, не знаю, грустнее или... Иван Князев: Жизнь стала грустнее и тяжелее. Ксения Сакурова: Жизнь стала грустнее, ха-ха. Иван Князев: Василий Шуров у нас сейчас на связи, психиатр, психотерапевт. Приветствуем вас, Василий Александрович. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Василий Шуров: Добрый день. Ксения Сакурова: Это все-таки влияние вируса, вот все, о чем мы говорим, т. е. это влияние на наше здоровье психическое со стороны атакующего вируса, или это влияние среды, которая изменилась? Иван Князев: Общий фон. Ксения Сакурова: Да. Вот все эти новости, которые мы слушаем, статистика смертности, ограничения, ну и пр., пр., пр.? Василий Шуров: Не надо выбирать что-то одно. Я считаю, что тут все вместе: и пандемия... Извините, почитайте описания поведения людей во время любой пандемии, хотя бы «Пир во время чумы», очень многое скажет о человеке. И вирус, который поражает центральную нервную систему, т. н. «постковидный хвост». И локдаун, когда люди вынуждены ограничивать себя, менять профессию... То есть все в комплексе, и ухудшающееся экономическое положение, естественно, это вызывает тревогу, депрессию. А у тех, кто переболел COVID, еще и астения и различные симптомы неврологические «бонусом», причем многомесячные, т. н. «постковидный хвост», и месяц, и два, и три, и шесть. И уже больничный кончился, а у человека сил на работу выходить нет, у меня очень много таких пациентов. Иван Князев: Вот. А что говорят, насколько таких пациентов у вас больше стало по сравнению, не знаю, с прошлым годом, с прошлыми другими периодами? Василий Шуров: Я бы пациентов разделил на две категории – изначально пациенты с невротическими, тревожными расстройствами... Ну представьте, пациент с обсессивно-компульсивным расстройством, который сто раз в день моет руки, ему по телевизору стали объяснять, что он руки моет недостаточно, надо руки мыть больше... Вот эти пациенты обострились. Плюс люди с предрасположенностью или переболевшие COVID прибавились к этой категории. Я думаю, что минимум в 2 раза увеличилось количество пациентов, количество обращений. Вы видите по продажам нейролептиков, антидепрессантов. У нас сильно статистика по заболеваниям-то не изменилась, значит, это все то, что в плюс, это спасибо COVID, спасибо общая тревога во время пандемии. Ксения Сакурова: Ну вот мне просто интересно, это во всех странах такая ситуация или... ? Все-таки везде разные меры принимались, везде по-разному страны выходили из пандемии, по-разному на экономику разных стран все это повлияло. Это наша ситуация, российская, или у них там тоже все то же самое и они тоже там стали значительно больше потреблять вот эти препараты? Василий Шуров: Конечно, это общемировая тенденция. Скажу больше: я общаюсь с западными коллегами, наш народ более стойкий, более терпеливый, к врачу старается обращаться не сразу... Ксения Сакурова: Может, у него просто денег нет на антидепрессанты, ха-ха? Василий Шуров: Денег нет на антидепрессанты... Антидепрессанты не стоят больших денег, поэтому все-таки я считаю, что наши люди, наоборот, не злоупотребляют обращением к врачам, а надо бы почаще. Если месяц тебя не отпускает, все-таки дойди до доктора, реши проблему при помощи врача. Иван Князев: Василий Александрович, а что не отпускает-то конкретно? Вот эта тревожность? Ну, про руки мы поняли, а в чем еще выражается? Человек ходит боится по улицам? Ксения Сакурова: Нет, ну это в принципе наше нормальное состояние, мы все время чего-то опасаемся. Василий Шуров: Понимаете, вот все время идет статистика как с полей фронта: столько-то заболело, столько умерло. Ты, может быть, и сам не умрешь, но ты притащишь домой и заразишь более восприимчивых родственников, старшее поколение. Туда не ходи, маски... Это все время фоном... Была надежда, что это мы за год преодолеем, уже третий год начинается, история продолжается, сводки с полей. Нервная система не может выдерживать вот эти хронические негативные новости каждый день. Привыкнуть к этому невозможно, и, если есть предрасположенность, человек начинает испытывать дистресс, невроз, тревогу, в депрессию впадать. У нас сейчас вал сезонных депрессий, извините, самый пик, начало осени, а зимой прямо катастрофа: солнца мало, погодные условия плохие, плюс еще в подарок очередной непонятный штамм, которым все болеют. Иван Князев: Для многих, наверное, просто понятие депрессии не очень хорошо расшифровывается. Депрессия – это вообще что? Это когда с утра вышел, на улице все хмуро и на душе хмуро, или это все-таки действительно серьезное какое-то изменение в психике, поведении? Василий Шуров: Это очень серьезные и очень стойкие изменения. Минимум 2 недели у тебя негативный фон настроения, отсутствие энергии. Если ты вышел на улицу, уже неплохо, зачастую у людей с депрессией не хватает сил даже на какие-то гигиенические мероприятия, дойти до ванны умыться. Это очень серьезное психическое заболевание... Да, могут быть разные степени. Легкая депрессия, на зубах, со слезами человек может дойти до работы, и там в офисе все видят, что не работник, нет внимания, нет концентрации, не может полностью отработать рабочий день. А когда тяжелая депрессия, я вам приведу пример – носом к стенке, плачет, не ест, не спит, все плохо, мысли большей частью суицидальные. Вот так выглядит, и это неделями, неделями без лечения. Иван Князев: Ого... А вот если легкая форма, она как бы проходит, или действительно нужно уже бежать к врачу? Василий Шуров: Легкая форма может утяжеляться, если не принимать мер. Человек должен себе сказать: да, я могу быть в дисфории, испытывать негативные эмоции, но если это затянулось, 2 недели, 3, месяц, еда теряет вкус, падает работоспособность, мы чего ждем? Чудо не случится, силы уходят – дойдите до специалиста, примите антидепрессант, пройдите... Вот этот страусиный метод, спрятать голову – зачем? Мы же зубы лечим, операции делаем, если что-то заболело, здесь та же самая история. Само не рассосется. Ксения Сакурова: Давайте послушаем зрителей. Елена из Москвы с нами на связи. Елена, здравствуйте. Зритель: Да, доброе утро. Я когда первый раз заболела COVID, были осложнения, мне казалось, от антибиотиков, очень тошнило, и расстройства сильные были, но я на это не обращала внимание, месяц как бы приходила в себя. Второй раз я через полгода заболела, без пневмонии, но опять меня тошнота накрыла очень серьезно, но опять я перетерпела, думала: наверное, как раз повлияло немножко. Но в третий раз уже, знаете, такая тошнота была с приступами, как будто это был токсикоз какой-то, ну как по голове било, как сотрясение мозга как будто. Я настолько уже измучилась, поняла, что что-то именно с COVID, потому что третий раз. И я пошла по врачам, они сказали: «Это только к психотерапевту, потому что это в голове какой-то центр, который отвечает за эту тошноту». И мне выписали антидепрессант «Эглонил», и он мне помог. Я пила полгода, у меня потихоньку все стало проходить, только он мне помог, мне ничего не помогало. И я считаю, что действительно вот этот COVID, он как-то на наши центры влияет, на голову, что вот могут быть такие вот ситуации, я сама через это прошла, т. е. мне вот помогли только антидепрессанты выйти из этого состояния, что как будто токсикоз постоянный, т. е. полгода, когда последний COVID был, это как будто постоянно токсикоз, хотя уже пневмонии не было, температура довольно-таки быстро прошла. Но вот эти последствия COVID, он сильно ударил по голове. Ксения Сакурова: Да, спасибо, Елена. Иван Князев: Да, спасибо. Ксения Сакурова: Василий Александрович, а вообще как часто какие-то физические симптомы могут на самом деле свидетельствовать о том, что вот это нужно к психиатру идти, а не к терапевту? Василий Шуров: Физические симптомы любые – это дисбаланс вегетативной нервной системы: необъяснимая тахикардия, ком в горле, одышка, хотя уже с дыхательной системой все в порядке... Вот совершенно верно был приведен пример, тошнота, рвота, нарушения пищеварения, синдром раздраженного кишечника – все это свидетельства дисбаланса центральной нервной системы, которая регулирует. И действительно, нужно идти к неврологу, к психиатру разбираться, что случилось с центром управления, и корректировать. Вот в данном случае назначенный «Эглонил», достаточно серьезный нейролептик, у него есть противорвотное действие, против тошноты, центральное причем, и купировали симптомы, и человек живет совершенно спокойно. Иван Князев: Вот нам смотрите, что тут в чате пишут прямого эфира на сайте ОТР, Лилия пишет: «От тошноты антидепрессанты? Это уже что-то». Ведь, понимаете, мы как-то привыкли, что антидепрессанты – это когда совсем все плохо, это уже людям с отклонениями серьезными прописывают. Ксения Сакурова: И простите, я добавлю, вот еще сообщение из Рязанской области: «Антидепрессанты вызывают болезнь Альцгеймера и психозы». Очень много негативной коннотации, негативных отзывов и впечатлений от этих препаратов, люди их боятся. Василий Шуров: Понимаете, если бы это написал врач, я бы повеселился. Наши люди имеют право писать любую глупость. Болезнь Альцгеймера – это нейродегенеративное возрастное заболевание. И совершенно верно, антидепрессанты от тошноты не назначаются, если в основе тошноты заболевание желудочно-кишечного тракта. Когда это явление психическое, связанное с повреждением центров в головном мозге, это не антидепрессанты, это нейролептик, любой нейролептик купирует тошноту. Ничего страшного нет: проблему решили, тошноты нет, человек работает. Иван Князев: В общем, антидепрессантов, как я понимаю, бояться не стоит? Если тебе их прописали, ты еще не псих. Василий Шуров: Если это назначает специалист по показаниям, курсом определенным, до достижения лечебного эффекта, это нужно сделать. Тяжелая депрессия – это 10% суицидов, подключаются психосоматические заболевания, человек теряет работоспособность, теряет здоровье, теряет жизнь. Цена вопроса какая? Одну таблетку утром выпить, курсом пропить несколько месяцев, или погибнуть? Ксения Сакурова: Давайте еще послушаем Татьяну из Нижнего Новгорода. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Год назад я переболела COVID, и сейчас опять идет такой всплеск большой, на работе многие болеют. И страх идти на работу, ехать в общественном транспорте, в магазины заходить, каждый день на работе то один не вышел, второй, одни выходят – другие заболевают, эти выходят – другие заболевают... В результате этого страха, конечно, ночь не спишь, плохо спишь, на работе это сказывается. И после перенесенного COVID память, естественно, ухудшается, вот серьезно: пока только дошел до рабочего места, половину забыл. Вот такие вот состояния приходится преодолевать, ха-ха. Ксения Сакурова: Понятно, понятно. Иван Князев: Да, понятно, спасибо. Ксения Сакурова: Василий Александрович, а вот с такими симптомами – это тоже к психиатру, к психотерапевту? Вот многие правда жалуются на потерю памяти или на то, что, как говорится, плохо соображают. Василий Шуров: Тут два направления. Первое – это медикаментозное, ноотропные препараты, улучшающие энергетику клеток головного мозга, улучшающие кровоснабжение, мы можем влиять на память. И второе – нейрокогнитивистика, эту память надо тренировать: читать, стараться запоминать многие вещи, допустим, менять руки, если вы правша, что-то делать левой рукой. Мозг надо активизировать. Упражнения плюс препараты память восстанавливают. Клетки не повреждаются необратимо, все можно восстановить. Ксения Сакурова: Вы знаете, я вот еще хотела с вами поговорить о таком понятии, как коллективная травма. Вот после войны часто мы наблюдаем определенные последствия психологические у целых наций. Сейчас у нас полмира пережило пандемию, переживает до сих пор, это и ограничения, и самые разные проблемы. Вот с вашей точки зрения, какие будут последствия для нас как для общества, что ли? Как это нас изменит? Василий Шуров: Я думаю, что мы научимся больше внимания уделять гигиене, все-таки вернемся обратно, повернемся лицом к медицине, потому что одно время у нас медицина, так по остаточному принципу к ней относились, а сейчас врачи – наши герои, все хорошо. Я все-таки надеюсь, что человечество станет более здравомыслящим, более адекватным. И для какой-то коллективной травмы все-таки оснований нет, это средней силы эпидемия, пандемия. Да, устали, но как только из нее выйдем, я считаю, у нас откроется второе дыхание и будет все не просто хорошо, а очень хорошо. Иван Князев: Василий Александрович, а то, что у нас сейчас наблюдается такая тенденция, что каждый второй фактически сам себе психолог, в интернете можно всего начитаться, поговорить про эмоциональный интеллект, про еще что-то... Ксения Сакурова: Курсы есть, марафоны. Иван Князев: Да-да-да. Ксения Сакурова: Мы еще поговорим об этом. Иван Князев: Вот это все влияет, грубо говоря, на то, что мы пропускаем какие-то действительно серьезные заболевания, серьезные моменты? Василий Шуров: Психологи – это люди, которые отучились, у которых есть дипломы, есть определенная репутация. Это очень серьезные специалисты, особенно клинические психологи, это фактически врачи. Все, кто себя в интернете объявляет психологом, продает курсы, ставит немыслимые цены на консультацию, – ну это инфоцыгане. Я считаю, сейчас принимают закон, чтобы это все ограничить, это очень правильно и своевременно. У тебя должен быть диплом, кабинет, ты должен платить налоги, вот тогда занимайся психологическим консультированием, а не так, как все: захотел – я сегодня психолог, завтра астролог, послезавтра карму чищу... Ну это несерьезно. Иван Князев: Ну, кстати, о таких людях мы сегодня тоже будем говорить. Ксения Сакурова: Да, поговорим. Иван Князев: Но чуть-чуть попозже. Ксения Сакурова: Но вот смотрите, при всем при этом вы говорите, что, скорее всего, мы будем обращать больше внимания на наше здоровье, к врачам уважение. То, что я вижу сейчас на нашем SMS-портале, очень многие люди говорят, что это не пандемия, а это все инфодемия, т. е. слишком много информации, что вообще все беды из-за нас, из-за работников телевидения, мы слишком много про это говорим. Вот то, что многие до сих пор отрицают важность происходящего и тяжесть последствий, – это тоже некая психологическая защита? Василий Шуров: Я считаю, что причина в другом. Сейчас средства, интернет очень развит, все получили возможность высказаться, ну как Энди Уорхол говорил, 15 минут славы. И вот в информационное пространство полезли люди глупые, необразованные; они имеют тенденцию объединяться, продвигать различные идеи. И вот мы видим результат того, что глупым людям предоставили слово, – они пытаются в противовес врачам, адекватным журналистам, людям, которые представляют ситуацию, знают статистику, вот сочинять какую-то конспирологию и активно ее продвигать. Иван Князев: Василий Александрович, а если коротко, вот во всем этом, на этом фоне как вот нормальному, обычному человеку вести себя, что нужно сделать, чтобы не дойти до края, чтобы окончательно с ума не сойти? Если пока у тебя там только сон нарушается, ха-ха. Василий Шуров: Ты должен все сделать, чтобы не заболеть: привиться, соблюдать все меры гигиены. А дальше ты живешь обычной жизнью. Ты себе сказал: «Я все сделал, но все в этой жизни предусмотреть нельзя. Я веду обычный образ жизни, в панику не впадаю, народ вокруг не баламучу. Скоро все закончится, и все будет хорошо». Иван Князев: Это серьезный совет. Спасибо вам большое. Василий Шуров, психиатр, психотерапевт, был с нами на связи. Ксения Сакурова: Впереди новости, ну а потом будем говорить о тех, кто обманывает россиян в интернете и продает... Иван Князев: Ну пользуется вот этим, когда мы беспокоимся. Ксения Сакурова: ...всякие курсы по баснословным ценам.