Петр Кузнецов: Ну и, как обычно, когда мы говорим после «Несерьезных новостей», переходя к очередной теме после них, сейчас не до смеха. Мы стали экономить на лекарствах ли меньше болеть. Узнаем, что же все-таки произошло. Оксана Галькевич: Это была бы хорошая новость. Петр Кузнецов: Так или иначе аптеки фиксируют падение выручки. Если в первом квартале прошлого года сети увеличили продажи на 18%, то в январе-марте они снизились на 12%. Оксана Галькевич: Эксперты на рынке считают, что потребители, чьи доходы уменьшаются, просто начали использовать препараты, которые покупали про запас. Помните, год назад был такой ажиотаж, кто-то паниковал. Видимо, запасались все кто чем может. Ну и в этом сезоне на самом деле еще и снизилась заболеваемость ОРВИ и гриппом. Это к вопросу, что мы меньше стали болеть. Действительно меньше, гриппом и ОРВИ стали болеть меньше. Петр Кузнецов: И еще одна составляющая – это цены. Они все-таки растут, и растут из-за девальвации рубля, ведь фармпроизводители внутри страны зависят от импортируемых субстанций. Кстати, прогнозы фармрозницы по выручке пока неутешительные: роста оборота по итогам первого полугодия не ожидается. Оксана Галькевич: Можно ли так запастись лекарствами, чтобы перестать ходить в аптеку? На самом деле является ли это причиной? Друзья, выходите с нами на связь, делитесь своими мнениями. Почему обороты в наших аптеках снизились? Что думаете? А мы выводим на связь наших экспертов-собеседников по Skype. Александр Саверский, президент Лиги защитников пациентов, у нас первый на связи. Здравствуйте, Александр Владимирович. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Александр Саверский: Добрый день. Оксана Галькевич: А вы как считаете, в чем, собственно говоря, причина в первую очередь? Александр Саверский: Я думаю, что во всем. Тут очередность считать сложно, потому что на самом деле происходят, действительно, одновременно несколько событий, как это обычно и бывает. С одной стороны, у нас, действительно, люди обнищали, конечно, за этот год, это безусловно. Во-вторых, действительно, обнищали они в частности за счет того, что им пришлось покупать довольно много лекарств на всякий случай. И понятно, что сейчас, если приходит нужда, они их, естественно, используют. И тут ничего странного нет. Поэтому это такие волны рынка, мне кажется. Если в прошлом году она была совершенно чрезмерной, и было понятно почему, то сейчас идет спад. И ничего тут странного, в общем-то, нет. Идет просто выравнивание. Оксана Галькевич: Вы знаете, когда говорят, что у нас люди обнищали за последний год, я сразу вспоминаю еще данные по ипотеке, которая побила все рекорды в прошлом году, и о том, что у нас творилось на рынке покупок дорогих. Кто же все эти люди, которые бегали за этими дорогими покупкам и брали все эти кредиты? Александр Саверский: Ну, вопрос такой относительный. Кто эти все люди? Это надо смотреть не только на тех, кто мог себе позволить решить эти проблемы. Понятно, что опять же бизнес активизировался, пытаясь как раз на панические настроения делать ставку. Но основная часть населения не может себе позволить ипотеку, сто процентов. Оксана Галькевич: Звонок у нас, давайте примем. Петр Кузнецов: Да. А перед этим несколько сообщений, довольно-таки тревожных, в едином ключе, из разных регионов. Вологодская область: «Стоим перед выбором – или лекарства, или голодание», – все-таки. «На дачу уехали – там природные лекарства», – Белгородская область. И телезритель из Архангельской области: «Не покупаю лекарства. Пью и завариваю березовую чашу (гриб с березы), от всех болезней помогает. Правда, китайцы стали почти все скупать». Давайте послушаем наших телезрителей… Александр Саверский: Здесь просто надо иметь в виду еще следующее. На самом деле рынок государственных закупок как раз не упал, а наоборот – даже начал расти. И как раз сейчас очень важно… и разговоры эти начинают все-таки идти, что роль государства в таких ситуациях должна быть выше, потому что мы вообще говорим о том, что лекарственное обеспечение должно быть бесплатным – по стандартам, клиническим рекомендациям. На самом деле для этого уже есть даже в законе «Об обязательном медицинском страховании». Если вы посмотрите, то в структуру тарифа обязательного медицинского страхования уже входят лекарства. И возникает вопрос: почему, собственно говоря, государство не выполняет закон? То есть это буквально так. И я отвечаю за свои права. 35-я статья, можете посмотреть, пункты 4 и 7. Лекарства входят в тариф. Таким образом, мы все имеем право на бесплатную медицинскую помощь, включая лекарственное обеспечение, на основании всех совокупности норм, начиная с Конституции. Петр Кузнецов: О закупках еще президент говорил не раз. Последний раз он сказал, что только в семи регионах полностью выполняется программа обеспечения лекарства. Федеральные деньги на это выделяются, складские помещения лекарствами завалены, а в большинстве регионов до потребителя они просто не доходят. Александр Саверский: Потому что на самом деле механизма нет. Мы с вами уже не первый раз тоже обсуждаем проблему того, что у нас с вами есть закон «Об обращении лекарственных средств», а закона «Об обеспечении лекарствами» у нас нет. Странная задача у государства стоит: обращать лекарства, но не обеспечивать население необходимыми лекарственными препаратами. Ну, это странно. И такой закон необходим. Оксана Галькевич: Звонок из Тулы, Людмила у нас на связи. Здравствуйте, Людмила. Зритель: Здравствуйте. Да покупают люди лекарства, покупают. Но дело в том, что… Петр Кузнецов: Ну, вы про себя прежде всего, да? Вы покупали? Зритель: Ну и про соседей. Я инвалид первой группы, но и другие люди, без инвалидности. Вот у меня дочь, например… Александр Саверский: А почему вы, инвалид первой группы, извините, покупаете лекарства, если у вас все лекарства бесплатны по закону? Петр Кузнецов: Я только хотел спросить. Зритель: Ну, вы, наверное, живете на Марсе. У нас, например, не Москва, у нас вся страна покупает лекарства, потому что у нас минимум препаратов дается бесплатно. Александр Саверский: Нет, я это знаю. Это важно, понимаете? Механизма даже здесь нет. Льготники отказываются от льгот. Вот это как раз демонстрация. Зритель: Ну, мне ничего не отказано. У меня онкология крови. Как я могу отказаться? У меня домашняя химия. Сейчас не берут уже в отделение гематологии, а на дому. У меня препараты, не такие уж они и дорогие для онкологии. Можно сказать, что вообще копейки. Но я и покупаю от 7 до 10 тысяч. Вот на этот месяц я записалась. Причем все по назначению: кардиолог, гематолог, травматолог, терапевт, эндокринолог… Ну, в общем, все подряд. Александр Саверский: А на каком этапе? Вот я хочу просто, чтобы вы это сказали. На каком этапе у вас возникает проблема? Почему вы не пользуетесь бесплатной льготой? Зритель: Ну как это не пользуюсь? Я пользуюсь. Но у нас нет лекарств. Когда-то нам, например, давали бесплатно «Панангин», а теперь только «Аспаркам». А он мне не подходит. Мне нужен «Конкор». Мне назначен «Конкор», а мне дают «Бисопролол», который как мертвому припарки. Петр Кузнецов: Это аналог, что ли, якобы? Александр Саверский: Врач вам выписывает препараты по международному непатентованному наименованию, да? Зритель: Все равно они мне не помогают. Александр Саверский: Понятно. Оксана Галькевич: Не помогают, не подходят, поэтому… Петр Кузнецов: Людмила, скажите, а сильно подорожали за последнее время? Вот вы вынуждены регулярно закупать. Что можете сказать? Зритель: Сильно, сильно. Одни – на 30%, другие – на 50%. Вот я брала «Синупрет» (это лор прописал), он мне нужен постоянно, капли болгарские. Они стоили 364 в ноябре, а теперь они 700. Петр Кузнецов: Ого! В два раза. Зритель: Считайте сами. А мне нужно только их два флакона на месяц. У меня все по назначению. Без назначения только – Господи, как его? – «Цитрамон» и скипидарная мазь. Петр Кузнецов: Ну и спасибо на этом. Оксана Галькевич: Понятно. Людмила, спасибо большое. Давайте сразу, может быть, Раису… Александр Саверский: Ну смотрите. Еще одну тему можно я прокомментирую? Просто очень важно. Оксана Галькевич: Давайте. Александр Саверский: То, что Людмила сказала, что ей препарат подходит/не подходит. Это еще одна ловушка, в которую мы попали, она называется «взаимозаменяемость». У нас сейчас врач не может назначить тот препарат, который эффективен, который он считает необходимым для пациента. Он выписывает его по международному непатентованному наименованию. А дальше в аптеке провизор будет продавать то, что хочется ему – подороже. А на госзакупках будет наоборот – то, что подешевле. Как раз она попадает в эту ловушку. Она в госсистеме не может получить тот препарат, который нужен, ей дают самые дешевые. Самый дешевый у нас вообще активированный уголь. Петр Кузнецов: Теперь разобрались. Петербург на связи, Раиса оттуда. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Раиса, вы покупаете, покупали? То есть изменилось ли в этом плане ваше поведение? Зритель: Я покупаю, просто выхода другого нет. Я страдаю бронхиальной астмой и пользуюсь ингаляторами. Так вот, ингаляторы подорожали почти в два раза. Петр Кузнецов: Это за какое время? Зритель: Ну, за год, это точно. Петр Кузнецов: За год. Зритель: Раньше в одной аптеке были они подешевле, мне казалось. Но сейчас там заоблачные цены! Понимаете? Каждый ингалятор стоит от 2,5 тысячи рублей. Это вообще как можно жить пенсионеру на эти деньги? Петр Кузнецов: И вам в таких условиях приходится самое дешевое что-то искать, да? Приходится «шерстить» где-то? Зритель: А самые дешевые – я в них задыхаюсь. Я вынуждена отрывать от питания, от всего и покупать тот препарат, который мне помогает, потому что врач выписывает не то, что мне помогает, ну, бесплатный рецепт, а то, что есть в аптеке, наверное. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Александр Саверский: У вас льгота есть, но вы тоже препарат нормальный для себя получить не можете, понятно. Оксана Галькевич: Александр Владимирович, вот смотрите. Все говорят о том, что подорожало, называют разную динамику. Я помню, у меня просто случай был такой. Зашла в аптеку что-то от кашля купить. Потом лекарство закончилось, через неделю захожу снова – и оно уже было дороже на 50 рублей. Я очень удивилась и говорю: «Слушайте, а что это у вас так выросли цены-то? Время переоценки пришло, раз в месяц?» Они говорят: «Не раз в месяц, а переоценка раз в неделю делаем». Вот эта переоценка… Я очень удивилась! Переоценка, опираясь на что, происходит? Отталкиваясь от чего? Что там? Резко вырос курс рубля? Что-то еще? Или это вообще можно хоть каждый день переписывать? Александр Саверский: Ну, если вы помните, что произошло в прошлом году, то именно то, что вы и говорите. Курс рубля прежде всего, потому что нефть резка подешевела. У нас это была первая проблема. Вторая проблема – фактически в течение двух-трех месяцев не было возможности поставлять сырье, потому что практически все границы были перекрыты, и производители искали возможности ввезти в Россию сырье, практически полгода сидели на запасах. Поэтому, да, цены выросли, я сам это вижу тоже. Оксана Галькевич: Ну а сейчас-то? Слушайте, переоценки вот эти, которые происходят раз в неделю или каждый день, – они отталкиваясь от чего? Почему так? Александр Саверский: От того, что у нас медицина стала ведущей проблемой в нашей жизни. И люди этим пользуются, безусловно. И на этом, к сожалению, наживаются, безусловно. Петр Кузнецов: Вы как президент Лиги защитников пациентов скажите, Александр Владимирович, пациент от этого повышения никак не защищен? Как ты говоришь, Оксана? Каждую неделю? Александр Саверский: Абсолютно нет. Ну, мы видели все, потому что цены выросли действительно иногда и в два раза, иногда и больше. Оксана Галькевич: А в итоге-то мы ведь получаем, Александр Владимирович, мы в итоге-то получаем, что люди начинают самолечением заниматься. Липецкая область нам пишет: «Самое лучшее средство». Ну, действительно дорого. Петр Кузнецов: Продолжают писать о народных средствах. Александр Саверский: Ну, естественно. Понимаете, еще раз, мы можем сейчас много про эмоции говорить (и это будет отчасти правильно), но есть серьезное и взрослое решение проблемы: нам нужен закон о лекарственном обеспечении. Понимаете? Вот это все, что сейчас нам необходимо на самом деле. Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо. Александр Саверский, президент Лиги защитников пациентов, наш первый эксперт по этой теме и его комментарий. Мы приветствуем второго эксперта: Татьяна Литвинова, заместитель генерального директора компании «АльфаРМ». Здравствуйте, Татьяна Львовна. Татьяна Литвинова: Добрый день. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, вы отмечаете падение продаж? И только ли с покупательской способностью вы это связываете? Или вообще не связываете? Или здесь правда последствия очень необычного прошлого года? Татьяна Литвинова: Вы знаете, давайте сложим несколько факторов. Да даже стоит говорить, наверное, не про прошлый год, а буквально про последнюю неделю. Если говорить именно о последней неделе, то о чем мы можем говорить? Доллар вырос. Соответственно, возможности ухода MasterCard у нас возникли. Соответственно, людям есть действительно на чем экономить, даже касаемо аптек. Давайте мы сейчас поговорим немножечко магазинными терминами. Вторая волна продаж, большая волна продаж у нас с вами прошла в 2020 году, в октябре и ноябре. И при всем при том, действительно, большой спрос был на группы препаратов противовирусных, для устранения симптомов простуды и кашля, для лечения заболеваний горла. То есть что у нас происходит в следующем году? Идет определенное смещение потребительского спроса. Соответственно, есть такие определенные группы препаратов: антибиотики, иммуномодуляторы, противовирусные. Это то, что у нас закупается нашими потребителями, в том числе и… не будем говорить, что оптом, но в довольно больших количествах. Мы уже неоднократно слышали про третью волну, которая у нас с вами сейчас в данный момент уже подходит и уже идет. И третья волна в том числе дает определенные свои особенности Что мы видим на данный момент в аптеках? Действительно, покупают меньше. Январь-февраль можно, условно, назвать провальными месяцами. Это месяцы, которые просели в продажах больше всего. Это как раз те самые противовирусные, препараты для лечения заболеваний горла, для лечения простуды. Ровно точно так же, как и в том году. Почему? Во-первых, остались с прошлого года накопленные препараты. А теперь вернемся к тому самому изменению курса доллара, про который говорил Александр. Собственно говоря, мы понимаем, что лекарства скакнули действительно вверх. И теперь мы с вами смотрим уже собственные аптечки. Очень грубое выражение «допивать лекарства», но тем не менее все-таки давайте немножечко и его использовать. То есть мы уже смотрим то, что есть. Оксана Галькевич: Татьяна Львовна, у меня вопрос, вот смотрите. Вы говорите о том, что валютный курс изменился. Понятно, он изменился. Ну знаете, он такой – то туда, то сюда, в общем, в последнее время ходит, и достаточно долго уже. Вы говорите, что есть вероятность, что с MasterCard возникнут сложности. Нам и SWIFT угрожают отключить. Но это ведь все вероятности. Бизнес реагирует, аптечный бизнес, бизнес продажи лекарств реагирует на что? На вероятность каких-то проблем и, соответственно, закладывает это в цену? Или все-таки реагирует по факту? Вот отключили, я не знаю, SWIFT (слава богу, пока еще нет), я не знаю, вырос доллар до 80 – все, тогда и поднимаем цены. После этого, а не на вероятность. Как бизнес-то действует? Татьяна Литвинова: Ну, не совсем. Давайте так. Изменение курса доллара у нас с вами произошло еще в прошлом году, мы это наблюдали ярко, так скажем. А давайте теперь понимать, что, соответственно, ввозить препараты довольно-таки тяжело. Есть определенные сложности с логистикой. К тому же применимо к лекарствам есть выражение «холодовая цепь». Соответственно, она должна быть в обязательном порядке соблюдена. Производители стараются как можно быстрее либо закупить субстанции, либо ввезти уже готовые препараты – иногда для того, чтобы не допустить дефектуры или отсутствия препарата в аптеках. И делают это по усложненной цепочке, которая становится сама по себе дороже. Есть естественная наценка, не будем забывать. Порядка 8% инфляция у нас есть как таковая на препараты. Плюс к тому сам по себе это действительно сложный год был. Есть определенное падение спроса. С чем оно связано? В первую очередь с тем, что… Ну давайте несколько факторов перечислим. У нас все-таки остались в корзинах россиян некоторые препараты. Есть препараты первой необходимости, они закупаются теперь немножечко по-другому. Если смотреть группы, которые растут, то растут дорогостоящие препараты. Почему я сказала, что мы выражаемся немного магазинными терминами? Мы теперь покупаем большую упаковку. Рост цен еще связан (и мы уже говорили об этом неоднократно) частично и с маркировкой. Новая партия стоит немножечко по-другому. Теперь, наверное, стоит изменить это понятие «переоценка». Когда новая партия заходит в аптеку, соответственно, она учитывается уже по другой цене. Некоторые лекарства, которые раньше продавались по блистерам, теперь обязаны продаваться полностью упаковкой. Плюс сама картоночка должна быть надлежащего качества, для того чтобы на ней, соответственно, мог пробиться код маркировки нормально, чтобы аптека уже могла непосредственно отпустить препарат. А это, соответственно, дополнительные те самые факторы, которые ведут к подорожанию лекарств. Нельзя говорить, что есть что-то одно. Факторов на самом деле много. И лекарства действительно подорожали. Я полностью согласна и видела сейчас, слышала сообщения, которые произносились непосредственно пациентами. Не будем забывать, что в аптеку у нас ходит все-таки пациент. Грубо, да, но, конечно же, мы не будем с вами лечиться подорожником. Лекарства дорожают, да. И это действительно является сейчас большой проблемой. Оксана Галькевич: Многие пишут, что на корень дуба давно перешли. Петр Кузнецов: Татьяна… Оксана Галькевич: Извини, Петя, сейчас зачитаю. Вологодская область: «Прошу доктора, чтобы выписал мне лекарства подешевле». Татьяна Литвинова: Доктора выписывают все-таки лекарства по международному непатентованному названию. И буквально один телефонный звонок назад мы слышали как раз немножко обратную историю – дается по льготе самый-самый простой препарат. К тому же в аптеках всегда есть возможность выбора. Я призываю: чтобы не сомневаться, спросите у фармацевта. Есть ли лекарственное средство того же действующего вещества, есть ли аналоги подешевле? Если они будут, то вполне возможно, что вам их предложат. Петр Кузнецов: Я о дешевых аналогах хотел спросить. Спасибо за совет. Я думаю, что многие из наших телезрителей его учтут. Мы до медицинской темы очень много говорили о санкциях, которые грядут, о западных, об американских. У нас вроде бы как давно уже политика государства нацелена на импортозамещение. А импортозамещение в лекарственной сфере как-то работает? Отечественные дешевле? Мы какие молодцы, вакцину разработали первыми, да еще и сколько версий. И все у нас покупают. Татьяна Литвинова: Давайте так скажем: не работает, а разрабатывается, и уже не первый год. Программа импортозамещения существует уже фактически последние десять лет. И одна из последних – это определенные санкции компаниям-производителям полного цикла. То есть это определенный стимул производить в том числе на территории Российской Федерации еще и непосредственно субстанции. В первую очередь это важно потому, что монополисты – Индия и Китай – повышают цены, как известно. Ну и непосредственно определенные преференции компаниям-производителям должны быть. Это одна из программ как раз нашего импортозамещения. Понятно, что все изменения не должны происходить каким-то образом резко, потому что это все равно, в любом случае скажется на нашем пациенте. Петр Кузнецов: И на качестве. Татьяна Литвинова: Это всегда сказывается, потому что если какие-то проволочки, какие-то непонятные запятые возникнут… А это недопустимая отрасль, чтобы что-то пошло не так. Поэтому аккуратно, конечно же, надо решать эти вопросы. Петр Кузнецов: Понятно. Оксана Галькевич: У нас есть звонок из Астрахани, давайте выслушаем Наталью. Наталья, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я врач. Ну, сейчас я пенсионерка. Я хочу поднять вот такой вопрос. Вот такая тенденция уже вовсю идет: хорошие и качественные лекарства все, в общем-то, европейские, импортные, и они просто исчезли из продажи. Вот приведу один пример. Я не буду называть этого производителя. Это всемирно известная фирма, которая специализируется на лечении терапевтических и хирургических глазных заболеваний. Ну, они все делают – и инструменты, и медикаменты. Чтобы все поняли, они делают искусственные линзы, хрусталики. И эти все препараты всегда применялись в институтах, где людей оперировали. Предоперационная подготовка этими препаратами, каплями, чтобы не было осложнения. Послеоперационная подготовка. Вообще эти препараты исчезли, исчезли, их нет – ни капель, ни мазей, ничего нет! А заменителей нет. Потому что все эти качественные капли – это так называемые липкие капли, они долго должны задерживаться в глазах. И они просто исчезли. А сколько исчезло прекрасных… Петр Кузнецов: Вот вам и импортозамещение. Оксана Галькевич: Наталья, спасибо большое. Просто времени уже остается очень мало. Как раз Татьяна Львовна и прокомментирует этот звонок. Как раз об импортозамещении, в продолжение вопроса Петра. Татьяна Литвинова: Вы знаете, а здесь как раз будет другая сторона медали, потому что очень часто дорогие препараты, импортные препараты, как мы говорим, – это оригинальные препараты. Да, они дороже по стоимости. И очень часто они исчезают из продаж по той причине, что выходит огромное количество дженериковых препаратов. Я так понимаю, что в случае последнего телефонного звонка коллега называет качественными препаратами именно оригинальные препараты, не дженерики. Но не будем забывать, что есть огромное количество поклонников дженериковых препаратов, учитывая, что по стоимости они, как правило, если грубо говорить, в два (а то и более) раза меньше и дают весьма себе неплохие результаты. Если есть огромная линейка из 30–40 дженериковых препаратов (а касаемо глазных капель это действительно действует), то в аптеках, конечно же, оригинальный препарат будет продаваться реже. А если он продается реже, то он иногда и не закупается. Оксана Галькевич: Спасибо. Это была Татьяна Литвинова, заместитель генерального директора компании «АльфаРМ», у нас на связи. Спасибо, уважаемые зрители, спасибо всем, кто был сегодня с нами в прямом эфире, принимал участие в обсуждении наших тем. Петр Кузнецов: Мы – это Оксана Галькевич и Петр Кузнецов. И мы прощаемся до завтра. Но вы не выключайте ОТР, впереди совсем скоро и новости, и вечернее «ОТРажение». До встречи! Оксана Галькевич: До свидания! Спасибо.