Дарья Шулик: Ну а теперь к нашей следующей теме, тоже не могу сказать, что она очень веселая, но без нее тоже никуда. По оценкам ученых, за последние 50 лет доля пожилых людей увеличилась на 20%, а через 30 лет, утверждают демографы, тех, кому за 65, в мире станет больше, чем детей и подростков. Иван Князев: Ну а тем временем в России пока только-только начинает развиваться, прямо так скажем, вот эта ниша строительство качественных объектов для людей старшего возраста, в то время как в Европе, например, уже успешно работают различные функциональные комфортные дома для пенсионеров. А вот в нашей стране появятся ли города и села, в которых удобно будет не только молодым и здоровым? И что сейчас в России с инфраструктурой для пожилых людей? Об этом поговорим с нашими экспертами. Вы тоже, друзья, присоединяйтесь к этому разговору. Удобно ли вам жить в вашем городе? Удобно ли заходить в вашу поликлинику? Есть ли где посидеть около подъезда или вообще где-нибудь в вашем дворе? Дарья Шулик: Расскажите, как у вас обстоят с этим дела в вашем регионе, в вашем городе. А у нас на связи Ольга Аникеева, доцент факультета социальной работы РГСУ. Ольга Александровна, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Ольга Александровна. Ольга Аникеева: Добрый день, добрый день. Иван Князев: Ольга Александровна, мы уже не первый раз обсуждаем вот эту тему, что в принципе если не касаться, например, столицы и, может быть, Санкт-Петербурга, то в других городах нашей страны пожилым людям живется ну не очень удобно. И здесь не только речь о том, как бы весело им, скучно, пенсию им платят большую или маленькую, нет вообще элементарных удобств каких-то. Вот тяжело подняться даже по лестнице, а лифты-то не везде даже работают. Вот у нас вот этот вектор вообще в развитии нашего общества будет когда-нибудь меняться, как вы считаете? Есть ли какие-то предпосылки к этому? Ольга Аникеева: Предпосылки есть, и он должен меняться. Во-первых, началась давно уже программа «Доступная среда», которая рассчитана на инвалидов, но она рассчитана и на пожилых инвалидов в том числе. Она очень важна и необходима для людей просто, скажем так, с ослабленным здоровьем; она интересна и важна для мам с маленькими детьми, с колясками, для беременных женщин. То есть это такой пласт очень широко востребованный для нашей жизни. Есть программа «Доступная среда», которая, к сожалению, выполняется гораздо медленнее, чем это необходимо. Иван Князев: А вот какие... ? Хотелось бы, понимаете, не как с экспертом с вами поговорить, а как вот с человеком, который тоже уже в возрасте, – вот на бытовом уровне какие неудобства? Вот когда вы ходите по улицам, чего не хватает пожилому человеку? Что вы видите или, наоборот, не видите? Ольга Аникеева: Во-первых, действительно то, что касается доступной среды, это отсутствие пандусов, не всегда удобные лестницы, ступеньки. Очень часто разбитые дороги, часто неработающие лифты. К сожалению, очень мало лавочек: допустим, пожилой человек если отправляется погулять по улице, ему надо через какое-то время сесть передохнуть, посмотреть на мир вокруг себя где-то в зеленых уголках, да и просто по улице. Очень сложно бывает ориентироваться в каких-то, особенно людям с ослабленной памятью, общественных зданиях, потому что запутанные коридоры, достаточно сложные иногда здания таковы, что вспоминаю замечательного нашего Семена Фараду: «Ну кто так строит?» Очень много препятствий на самом деле. Дарья Шулик: Ольга Александровна, ну вот перемещение для пожилого человека по городу может быть не только связано с посещением поликлиники, аптеки или продовольственного магазина. Наверняка же у пожилых людей есть как бы и более интересные стремления и желания, я имею в виду как проводить свой досуг. Вот в этом плане насколько у нас активно развиваются всевозможные, ну не знаю, клубы, наверное, для пожилых людей, чтобы они проводили свой досуг не только дома, в аптеках и поликлиниках, а как-то еще более интересно, более занято? Ольга Аникеева: Клубы адресованы не только пожилым, они вообще-то, конечно, были и в прежние времена. Но вот такие специальные программы, они развиваются особенно в последнее время... Вот сейчас Москва развивает очень большую сеть, называется «Мой социальный центр», он ориентирован не только на пожилых, но все-таки преимущественно на пожилых людей, которые могут прийти из дома и побыть в этом клубе, замечательном совершенно помещении, красивом, удобном, обустроенном. Там есть специалисты, которые могут помочь вам выбрать книгу, пообсуждать какие-то вопросы, поучить вас кулинарии, гарденотерапией заняться и очень-очень многими разными другими делами. Туда можно прийти с внуками. Но это такая экспериментальная программа, она сейчас будет распространяться по большим городам, малым городам, конечно, в этом отношении везет гораздо меньше. Иван Князев: Давайте послушаем наших телезрителей. У нас Наталья на связи из Твери. Наталья, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Вы знаете, я как бы хотела сравнить. Я была в 2000 году в Канаде, какое отношение к старикам там, какая это целая индустрия и что в Твери, например, творится. У нас ввели новую транспортную систему «Транспорт Верхневолжья». Остановки если раньше были возле дома, сделали на расстоянии 700 метров друг от друга, маме, например, не выйти. Больницы, если раньше она возле дома садилась, была одна остановка, теперь две остановки и еще идти 500 метров, тоже нереально. В больнице нет листов, они где-то в стационаре, но это, сами понимаете, COVID, значит, ...старикам надо подняться на третий этаж. Те же врачи – это просто нереально. Вот ей оформить инвалидность, я уже поняла, что это бесполезно, потому что сидеть там весь день по врачам вместе со всеми, ходить по кабинетам времени нет. Должен быть геронтологический центр, в Канаде, я видела, даже целое кафе для этих пожилых. Вы уж не поверите, мы там учились и в выходные решили уехать, одна за рулем, три сзади, 85 лет в машине – найдите хоть одну нашу старушку в таком виде. Да, в Москве делайте все что хотите, слава богу, но регионы... Старики сидят дома, даже в магазин дойти... Я вот понимаю, что, если я вдруг уеду работать в Москву, маме никто не придет и ничего не поможет. У нас даже за капремонт 80-летние платят, понимаете? То есть, честно говоря, вот жить в России можно до 40 лет. Я сейчас вот сама с позвоночником бегаю, и маме мне говорит: «Наташ, если бы не ты, я бы давно умерла». Иван Князев: Ой, да, Наталья... Зритель: Понимаете, у нас нет этого... Иван Князев: Да, спасибо вам за ваш звонок. Дарья Шулик: Спасибо, спасибо за ваш звонок. Ольга Александровна, прозвучала такая фраза, что жить можно до 40 лет. Вот знаете, на самом деле очень же часто слышишь от пожилых людей такое мнение, что вот сейчас я вышел на пенсию, тут как-нибудь уже дожить, а там, как говорится, мы сами знаем что. Вообще вот это вот настроение, нам только что Канаду привели в пример, о том, что после пенсии жизнь как-то заканчивается: вот вышел человек на пенсию, у него якобы нет никаких интересов, стремлений, и в принципе настроение у пожилых людей у многих, порой мы слышим, именно такое. Как можно вот это... ? Я понимаю, и тяжело жить, и пенсии маленькие, но как-то на государственном уровне... Вот вы говорили, что есть программы всевозможные, а есть же еще одинокие старики, им тоже хотелось бы, чтобы они не доживали, а жили полноценной жизнью, чтобы были интересы, чтобы было, где они встречаются. Вот как это можно урегулировать, чтобы не доживали правда? Ольга Аникеева: Давайте начнем с того, что человек, вышедший на пенсию, – это не человек, который сегодня появился, вот он вышел на пенсию и с таким вот настроением, настроение накапливается за всю жизнь. Когда труд обесценивается, когда работа сверхурочная огромная за маленькие деньги, когда неуважение к человеку труда и когда он выходит, еще к тому же он не нужен семье и вообще никому не нужен, то настроение это не поменяется ни архитектурной средой, ни досуговыми центрами, это маловероятно. Хотя, конечно, поправить можно, но вот этот вот стержень преодолеть довольно сложно, вот это надо учитывать. Но то, что делать с такими людьми, – конечно, надо как-то немножко расшевелить, как-то немножко надо помочь встряхнуться. Надо найти какие-то, может быть, новые интересы. Ну вот видите, тут в вашей программе недавно говорили о том, что люди иногда в возрасте бросают свои прежние профессии и находят себя в совершенно новом, неожиданном деле, то же самое может происходить и с пожилыми люди. Я знаю женщину, которая всю жизнь проработала в инженерном отделе крупного военного предприятия оборонного, а когда лишилась работы, вдруг открыла в себе интерес к разведению домашних цветов, другая открыла себя в каком-то прикладном творчестве и так далее. То же самое может произойти с любым пожилым человеком. Надо найти этот интерес, и тогда жизнь станет лучше, и лучше она станет не только у пожилых людей, но и у людей, которые их окружают, потому что огромная вот эта масса серых, мучающихся людей вообще давит все окружающее общество. Иван Князев: Уважаемые друзья, вы тоже звоните и расскажите, как живется пожилым людям в вашем городе, в вашем регионе. Насколько комфортно, насколько удобно? Как к ним относятся? Вот как раз-таки, Ольга Александровна, хотел спросить про отношение – а как вот поменять наше отношение в нашем обществе к нашим пожилым людям? Тут ведь не только дело в пандусах. Вот идет бабушка, она на улице может просто запутаться, а эти все какие-то бесконечные указатели, еще половина из них, вот если Москву брать, на английском языке написаны... У бабушки нет навигатора, нет каких-нибудь Google-карт, а мы все к ним относимся так, ну вот... Ну как бы мешаются они нам, что уж тут говорить. Вот как вот это отношение поменять? Ольга Аникеева: Вы знаете, вот у вас сегодня началась программа со среды, может быть, даже и в этом проявляется все. Потому что, когда строятся огромные жилые комплексы, там есть площадка детская, площадки молодежные стали появляться, тренинговые такие площадки, а площадок для пожилых не существует. То есть действительно пожилые отсутствуют в обществе как некая ценная часть. Потом, конечно, какие-то определенные программы, телевидение все-таки играет очень большую роль, когда говорят о пожилых людях, говорят о том, что к ним надо относиться иначе. Даже вот эта история с карантином и с пандемией, в общем-то, изменила отношение к пожилым людям. Вот сегодня мне позвонили из районного управления и спросили, не нужна ли мне помощь. Помощь не нужна, слава богу, но я была очень благодарна, что позвонили и спросили. Вот этот настрой какой-то постепенно накапливается, я вижу, как меняется, за последние 10 лет очень сильно изменилось отношение к пожилым людям, но недостаточно, недостаточно. Для того чтобы уважать пожилого человека, надо и с ребятами общаться, и с молодежью как-то так разговаривать иначе... Иван Князев: Как минимум нужно не забывать, что ты когда-то тоже, может быть, станешь пожилым человеком. Дарья Шулик: Когда-то тоже будешь, да, пожилым, дай бог станешь. Ольга Аникеева: Совершенно верно. Дарья Шулик: Спасибо. Иван Князев: Спасибо вам. Дарья Шулик: Спасибо, Ольга Александровна. Это была Ольга Аникеева, доцент факультета социальной работы РГСУ. У нас есть звонок, нам дозвонился Николай из Пензы. Николай, здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас, Николай. Зритель: Здравствуйте. Я что хочу сказать вот про стариков? Я считаю, что у пенсионеров, у стариков начинается жизнь тогда, когда он уходит на пенсию. Ему не надо никуда торопиться, ни на работу бежать, ничего, сходить на рыбалочку и так далее. Но у нас сейчас нет внимания к старикам никакого, мизерные пенсии, недостатки, нехватки. Я помню, в медицину придешь, над тобой там смеются, как я вот пришел в медицину, а мне говорят: «А ты чего хочешь? Сколько лет живешь? Где мы тебе возьмем другое сердце?» – смотрят тебе в лицо и смеются. Вот был отец у меня, когда его увезли с инфарктом, ему дали медицину, он был на пенсии, у него была бесплатная медицина, в бесплатный санаторий посылали его, и никто ему ничего не говорил. А сейчас приходишь, брезгают даже тобой, что ты старик. Приходишь в магазин, я вот прихожу и стесняюсь. Я работал в маршрутном такси, я раньше приходил и как все покупал, а сейчас прихожу и стесняюсь, потому что у меня нет денег. Я отработал 44 года водителем, первый класс, и заработал 10 тысяч пенсии. Иван Князев: И на вас, наверное, еще смотрят как-то так свысока, вот пришел, мол, такой вот пожилой дядечка. Зритель: Ну да. Они даже не свысока, но мне кажется, я как будто как попрошайка. Я смотрю на цены и прямо..., там цены очень высокие вообще. Иван Князев: Ага. Спасибо. Дарья Шулик: Спасибо, Николай, спасибо за ваш звонок. «Чего не хватает пожилым людям для полноценной жизни?» – наши корреспонденты узнали это у жителей Хабаровска, Петрозаводска, Ижевска и Липецка, давайте посмотрим. ОПРОС Дарья Шулик: «По мелочи», да, вот из мелочей-то вся эта жизнь и состоит наша. Когда хороших мелочей много, и жить хорошо, а когда их нет... Иван Князев: Из Ленинградской области: «Моей маме 90 лет, за весь период пандемии ни одного звонка из социальной службы не было». Из Нижегородской области SMS: «Нет в деревне питьевой воды», – вот что пишут нам пенсионеры. Якутия, телезритель пишет: «Как молодые относятся к пожилым, там и к ним будут относиться в старости», – совершенно справедливое замечание. Еще один эксперт у нас на связи – Илья Заливухин, архитектор-градостроитель. Здравствуйте, Илья Вячеславович. Дарья Шулик: Здравствуйте. Илья Заливухин: Здравствуйте, здравствуйте. Дарья Шулик: Илья Вячеславович, ну вот как градостроитель, не как пожилой человек (я вижу, что вы еще достаточно молоды), как градостроитель скажите, насколько наши города, давайте возьмем... Не знаю, Москву будем брать в расчет? Иван Князев: Да, наверное, не стоит. Дарья Шулик: Хотя в принципе... Да, давайте вот если не брать в расчет Москву, насколько вообще наши современные российские города комфортны для пожилых людей? Илья Заливухин: Ну, вот мы сейчас смотрели с вами репортаж, и там действительно люди пожилые и молодые говорят довольно понятные такие, очевидные для всех, наверное, поколений вещи, связанные с инфраструктурой. Потому что вряд ли кто-то будет говорить, что вот мы хотели бы здесь такой фасад или такое здание, все говорят про социальную, инженерно-экологическую, транспортную инфраструктуру. То есть город – это есть и инфраструктура, и эту инфраструктуру нужно, конечно, модернизировать, нужно создавать, нужно рассчитывать наши средства в городах на то, чтобы максимально ее по возможности улучшать, тогда будет хорошо всем, не только молодым в силу возраста, наверное, в основном, но и пожилым. Потому что, конечно, максимальное внимание должно быть... Даже проверять какие-то решения можно как раз на пожилых людях, на людях, которые уже многое видели, многое знают, им, наверное, в чем-то тяжелее, естественно, чем молодым, жить в городе, поэтому проверять все эти решения нужно на пожилых, ну большинство мнений в основном об этом. Иван Князев: Ну вот смотрите, по поводу «спрашивать мнение». Вот опять же из того опроса, который мы с вами сейчас увидели, вот времени на светофорах, да, не хватает, широких тротуаров, парков, скверов. А вот сейчас у нас вообще приемка каких-нибудь градостроительных проектов, архитектурных проектов начинается с того, что в первую очередь смотрят, а что будет сделано для пожилого человека? Или мы пока смотрим, во сколько денег обойдется тот или иной проект, а будет он красивый не красивый и всякое такое, а вот не в первую очередь, как где-нибудь в какой-нибудь Финляндии или Швеции, начинают: «А что будет сделано для пожилого?» Или сейчас нет у нас такого? Илья Заливухин: Ну, сейчас, конечно, нет прямо такого, чтобы... Естественно, обсуждаются... Вообще, конечно, в первую очередь нужно говорить про социальные эффекты, про людей, какие социальные блага получит город от того или иного проекта, по-английски это называется social goods. То есть, действительно, делается какой-то, я не знаю, новый район или какие-то даже инфраструктурные проекты города, и нужно действительно просчитывать, что от этого получат какие группы населения, которые живут в городе, в том числе и в основном, я думаю, должна быть какая-то бо́льшая доля внимания и обсуждения для пожилых. Сегодня проекты делаются, конечно... Ну например, вы знаете, вот вы говорите про широкие тротуары, но у нас часто в городах есть подземные пешеходные переходы, делаются, а на самом деле спуститься туда очень тяжело, даже если там сделаны какие-то рельсы под каким-то жутким уклоном, даже если они под правильным, совершенно непонятно, не дай бог можно упасть. То есть должны быть, например, наземные пешеходные переходы со светофорами, с «зебрами», и у нас это в городах до сих пор не могут до конца принять, вот сколько лет мы уже об этом говорим, не знаю, 5–7 лет, вот только сегодня начинаются какие-то подвижки. Все говорят: «Ну а как же, их собьют, их надо под землю убрать, чтобы мы тут могли быстро ехать». Иван Князев: Ну да, все скажут, что как же, пробки. Илья Заливухин: Ну понятно. Но на самом деле пробки, я вам как градостроитель скажу, не зависят от этих подземных и пешеходных переходов, и любой специалист-градостроитель, урбанист-архитектор вам это скажет. Поэтому тут надо просто действительно прислушиваться не к тому, что нам проще сделать сейчас подземные пешеходные переходы... Ну не знаю, в моем любимом Екатеринбурге есть пешеходная улица Вайнера, я все время вспоминаю, и там идешь, пешеходная улица, под землю, под каждым кварталом, в конце каждого квартала ты, пройдя по пешеходной улице, вроде бы красиво сделанной, вынужден опуститься под землю. Ну какой пожилой человек это выдержит, такие горки? Ну какие-то элементарные вещи, все... И все города примерно у нас сегодня сделаны вот в этой вот системе, выбрано же... Раньше были наземные пешеходные переходы, вот вспомните 1960–1970-е гг., можно было и Садовое кольцо перейти, и любую улицу в городе. И это вопрос комплексного планирования, нужно планировать город комплексно, все транспортную инфраструктуру, социальную, инженерную. Вопрос климата (я извиняюсь, что я много говорю) очень важен, потому что вот эти парки, которые мы сегодня, градоэкологические каркасы, про которые мы говорим, нужны, чтобы температуру сбивать в городе, чтобы тем же пожилым людям, которые более чувствительны, было комфортнее находиться рядом с этими парками, продуваемость была в городе, охлаждение, вентиляция. Вот это все серьезные вещи, город – это сложный организм. Иван Князев: Просто вот эти вот, как вы говорите, социальные моменты у нас как-то прописаны, может быть, законодательно либо не законодательно? Или пока все на усмотрение как бы местных властей городских? Илья Заливухин: Ну, на самом деле все на усмотрение. У нас, знаете, все еще работает такая программа, с которой еще НЭР, был такой новый элемент расселения, пытались внести, что у нас есть не только молодые семьи 25–30 лет с двумя детьми, которым нужны школа и детский сад, а у нас есть и молодые, которые живут одни пока, и пожилые, которые уже живут одни, без детей, и так далее. И главное, конечно, чтобы город был комфортный для всех, и, главное, чтобы не было одиночества вот этого, знаете, вы живете в каком-то там спальном районе, даже у вас есть своя квартира, она теплая, но вам не с кем пообщаться, некуда выйти, вы живете вне города. Вот об этом нужно всегда думать, чтобы создавать социальные группы определенные, даже проектировать в каком-то смысле это нужно. Кстати, хорошо, когда все живут вместе, все поколения от молодых, от детей до стариков. Иван Князев: Ну да, многие исследователи это отмечали, что вместе должны все-таки жить. Дарья Шулик: Да, многие исследователи. Илья Вячеславович, а вот, знаете, очень часто же какой-то проект вроде бы и хороший, благой проект, вроде бы и надо его запускать, но часто говорят: «Мы бы и рады, но денег на него нет». А действительно ли, чтобы построить или благоустраивать комфортно город, это настолько дорогое удовольствие, или это просто вопрос желания и понимания этой проблемы? Илья Заливухин: Ну, во-первых, конечно, это дорогое удовольствие, но желание и понимание должно быть, где в первую очередь сделать и что сделать. То есть определение первоочередных мероприятий, этапности реализации проекта как раз и говорит о приоритетах, вот что в первую очередь делается, прокладывается какая-то ненужная даже иногда, бывает, скоростная дорога, которая на самом деле все равно просто переносит пробку с места на место и стоит несколько миллиардов рублей, или делается там более доступное медицинское обслуживание, или какое-то внимание проявляется вот такое на уровне не создания какой-то там серьезной инфраструктуры, а именно в мелочах. Вот на это надо выделять сейчас средства. Иван Князев: Ну то есть было бы желание, на самом деле деньги-то найти можно будет. Спасибо, спасибо вам большое. Дарья Шулик: Спасибо. Иван Князев: Илья Заливухин, архитектор-градостроитель, был с нами на связи. Дарья Шулик: У нас есть звонки. Татьяна из Ивановской области. Татьяна, здравствуйте. Иван Князев: Так, поправляют нас, Марина, Московская область. Дарья Шулик: Да, Марина, Московская область. Здравствуйте, Марина. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Слушаем. Иван Князев: Слушаем. Зритель: Вы меня слышите? Дарья Шулик: Да-да. Зритель: Я из Балашихи, из Железнодорожного. У меня вот в чем вопрос: почему для нас, жителей Подмосковья, не доступны те программы для пенсионеров, которые существуют в Москве? Это первый вопрос. То есть вопросов очень много, конечно, это один из вопросов. В Москве организуется очень много, например курсы всевозможные для пенсионеров. Я звонила в несколько организаций, пробовала посетить, а мне говорят: «Это только для пенсионеров Москвы». Или, например, туризм, многие пенсионеры действительно увлекаются историей края, это интересно, это помогает, как, не скучать дома, а узнавать что-то новое, можно делиться потом со своими внуками. Но как организована эта программа в Москве? Там автобусы комфортабельные ездят по интересным проектам, а в Москве, вы знаете же, очень много музеев, и есть три экскурсовода на автобусе. Я проехала однажды в программе, у нас тут в Балашихе, в Железнодорожном, это было еще до пандемии, на автобусе. Причем я поговорила с несколькими пенсионерами: автобус маленький, трясущийся весь, вонючий, воняет плохими выхлопными газами... (Извините, я переживаю.) То есть пенсионеров укачивает, никаких экскурсоводов абсолютно нет. Я спрашивала: а почему нам нельзя поехать в то же самое Царицыно, в Коломенское или какие-то музеи Москвы? Сказали, что нет, мы только можем ездить по городам Подмосковья. То есть мы, совершенно другого уровня к нам отношение, нам не уважают. Это неуважение чувствуется и в том даже, что, например, взять билет на электричку, я должна брать только перед посадкой в электричку, то есть стоять очередь. Я не могу, если я знаю, что я завтра поеду, взять этот билетик, потому что я не жительница Москвы, а вот передо мной берет женщина, она москвичка, и она в том же самом Железнодорожном может взять билет сегодня на завтра. Иван Князев: Да, Марина, понятно. Ну вот, к сожалению, есть у нас вот такое разделение на московских пожилых людей и подмосковных пожилых людей, хотя живут вроде фактически совсем по соседству... Дарья Шулик: Одна страна, а программы разные. Иван Князев: Дело в том, что тут, наверное, единственным выходом из этой ситуации будет, если губернатор Московской области, вообще руководство Московской области будут активнее перенимать тогда уж программы москвичей... Дарья Шулик: Московский опыт. Иван Князев: Да, чтобы такого разделения, так обидно не было. Дарья Шулик: У нас еще один звонок, нам дозвонилась Дина из Воронежа. Дина, здравствуйте. Дина? Иван Князев: Слушаем вас, Дина. Как у вас пожилым в Воронеже живется? Не хочет Дина рассказать. Дарья Шулик: К сожалению, да. Иван Князев: Ну вот хотят, например, пожилые люди из Башкортостана, нам SMS пришла: «Хочется посещать бассейны, какие-нибудь спортзалы, где будут занятия для пенсионеров. Но льгот никаких нет». Из Краснодарского края попросту говорят: «Не хватает общения, живешь в одиночестве», – это к вопросу про парки и скамейки. Дарья Шулик: И еще одно сообщение из Краснодарского края, мне кажется, оно может объединить все сообщения, которые к нам сейчас пришли, оно очень важное, очень важен посыл, который в нем: «Не хватает любви на самом деле». Вот любовь нужна всем. Иван Князев: Да, это самое главное, чего сейчас не хватает нашим пожилым людям. Дарья Шулик: Давайте об этом не будем забывать. Иван Князев: Скоро продолжим.