Иван Князев: Ну а мы начинаем. Более 600 тысяч россиян получают зарплаты на уровне минимального размера оплаты труда. Это 2,5% работников крупных и средних предприятий. Об этом свидетельствуют данные Росстата. Больше всего тех, кто получает МРОТ, ниже МРОТ, проживают в регионах Северного Кавказа. А вот меньше – в регионах Севера и Дальнего Востока. Марианна Ожерельева: Зарплата работника не может быть меньше МРОТ при условии, что он отработал полную норму рабочего времени. При этом доля граждан с зарплатой ниже МРОТ снижается. Так, в 2019-м году за чертой прожиточного минимума было 775 тысяч человек, а вот сегодня это почти 690 тысяч. Напомним, в этом году МРОТ составляет 12792 рубля, а в 2022-м году цифра вырастет до 13890 рублей. Стоит ли верить этим подсчетам, и о чем говорят цифры? Об этом поговорим с экспертами. На связи с нашей студией Игорь Алексеевич Строганов, кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики Института имени Плеханова. Здравствуйте! Иван Князев: Приветствуем вас! Игорь Строганов: Да, доброе утро! Иван Князев: Ну, на первый взгляд-то, казалось бы, очень оптимистичные цифры у нас. Ну, чуть больше, да, полумиллиона человек получают минимальный размер оплаты труда. Но у меня есть подозрение, что кого-то либо в каких-то сферах не досчитались. Как вы? Игорь Строганов: Ну, а что же здесь оптимистичного? Мы с вами видим классическую ситуацию, в которой статистика Росстата получает только те данные, которые отправляют компании. А ее очень легко обойти, очень легко показать не то, что реально происходит на фирме. Ну и, соответственно, в общем-то, там есть масса нюансов… Иван Князев: Ну я про то, что оптимизм Росстата есть. У всех остальных как-то не очень. Марианна Ожерельева: 2,5% нас не радуют. Игорь Строганов: Они по должности обязаны показывать оптимизм. На самом деле, ничего оптимистичного здесь нет. Первая проблема здесь в том, что те фирмы, которые платят, скажем так, МРОТ, а все остальное дают в конверте, они, естественно, этого не показывают. Поэтому все эти цифры, они, мягко скажем, спорные. Второй момент в том, что у нас огромная доля людей, как минимум, в регионах, которые работают полную рабочую неделю, соответственно, все нужные часы вырабатывают. Но только наняты они на неполный либо частичный рабочий день. И поэтому они могут получать либо меньше МРОТ, либо на уровне МРОТ. Но это абсолютно не означает, что они работают, вот скажем так, те часы, которые прописаны в трудовом договоре. Потому что в регионах с этим очень просто. Если ты отказываешься выполнять, то тебе указывают на дверь. И там, в общем-то, есть желающие еще поработать… Иван Князев: Игорь Алексеевич, а это законодательству у нас разве не противоречит, если человек всю неделю выработал все часы, а получает так мало? Игорь Строганов: Ну вы же понимаете прекрасно, что если нельзя, но очень хочется, то можно. И этим принципом у нас руководствуются очень многие виды бизнеса, и не только частного, но и частно-государственного. И, соответственно, если есть возможность как-то обойти закон, то, естественно, бизнес его будет пытаться обходить просто потому, что это увеличение прибыли и уменьшение издержек. А у нас капиталисты жизнью научены только одному, в основном: это издержки уменьшать. Больше ничего не хочет и не любит. Марианна Ожерельева: Игорь Алексеевич, а как быть с ситуацией, поясните, пожалуйста, вот есть МРОТ и объясняется, что, значит, в регионах, допустим, Северного Кавказа, это большая часть населения, которая живет за чертой МРОТ, а, допустим, Дальний Восток и Север – это… Вот эти компенсации, они играют здесь роль? Почему, например, на Дальнем Востоке больше тех, кто получает больше МРОТ? Как это связано? Надбавки какие-то? Игорь Строганов: Я думаю, что это многофакторный процесс. Во-первых, это связано с тем, что, например, Северный Кавказ – это дотационный регион. Это раз. Два, там очень высокая доля «серой» экономики. И те люди, которые официально заявляют, что они получают ниже МРОТ, скорее всего, они еще как-то зарабатывают, получают от своих собственных вкладов и, в общем-то, нормально достаточно себя чувствуют. Ну, не обязательно нормально, но, я думаю, что они все-таки как-то зарабатывают чуть больше. Чаще всего. Дальний Восток – это, опять же, немножко другая среда. Там и выплаты побольше, и все-таки, скажем так, я думаю, еще сильно зависит от того, насколько сильный мониторинг. То есть, насколько сильно государство все-таки отслеживает такие вещи. Потому что … все упирается в то, насколько государство контролирует выплаты, контролирует отчетность компаний, ну и контролирует, как деньги обращаются в экономике. Ведь в принципе, если подумать, то такие вещи достаточно легко проконтролировать. Например, взять статистику, как человек, за что платит, какие у него кредиты, какие у него выплаты, как он пользуется наличкой либо кредитными картами, ну, дебетовыми картами. И, соответственно, сравнить это с тем, какую официальную зарплату он получает. И я думаю, что если начать это делать в масштабах страны и всех регионов, то мы с вами увидим очень интересные разнообразные цифры. Вот, но я думаю, что мы к этому придем через какое-то время. Явно совершенно, что государство к этому идет, но пока вот не позволяет система это видеть. Марианна Ожерельева: Ну вот вы ранее сказали про эту игру в цифры от Росстата. Скажите, пожалуйста, все-таки это хорошо или плохо, вот отметка, которую мы ранее обозначили, что больше полумиллиона россиян проживают в пределах МРОТ либо ниже? Вот для такой большой страны? Плохо? Игорь Строганов: А это просто, это будет оценочное суждение. Это просто есть. Да, весь мир сейчас по факту беднеет. Марианна Ожерельева: Беднеет. Игорь Строганов: Да, есть маленькая прослойка населения, которая богатеет. Но это происходит весь конец XX-го века – начало XXI-го века. Огромная доля населения беднеет. Это достаточно объективные экономические процессы. Связаны они с тем, что вот в рамках текущей социально-экономической парадигмы другого, в принципе, быть не может, потому что это социально-экономическая парадигма, это эксплуатация. Кто-то должен беднеть, чтобы кто-то богател. Либо мы должны каким-то образом приходить к уравниловке, но тогда возникают сразу те неблагоприятные моменты предыдущих вариантов уравниловок, которые мы хорошо знаем по опыту историческому. Либо, соответственно, контроль и учет. Ну, опять же, контроль и учет утыкаются в то, что кто контролирует, и кто учитывает. А так в целом, да, вот оценочно я могу сказать, да, плохо, что люди работают ниже МРОТ. Но опять же, мы не знаем, сколько их реально. И какая у них реальная покупательная возможность. Марианна Ожерельева: Ну, получается, малый бизнес. Иван Князев: Игорь Алексеевич, смотрите, да, вот где работают, еще хотелось бы разобраться. Мы в сентябре в реальных цифрах здесь, в программе «ОТРажение» считали, сколько получает и кто получает МРОТ. Вот смотрите, до 10 тысяч в сентябре минимальные зарплаты были у уборщиц, дворников и почтальонов. Причем, в Рязанской, Челябинской, Оренбургской областях, Башкирии, Перми и Ижевске. Дворники и почтальоны – это ведь фактически, ну, предприятия не частные, это государственные предприятия. И Почта России, например. Игорь Строганов: Да, но как работают дворники, скажем, по Москве совершенно типичная вещь, когда человек пишет одну зарплату, получает он немножко другую. Достаточно большую ее часть он отдает опять же начальнику, ровно получив эту зарплату, сняв наличные, он дает ее начальнику. То есть, что в реальности получается, мы не знаем. Это только если туда наняться и быть в системе, вы будете реально знать, что реально получают дворники в Москве, скажем так… Иван Князев: Я просто к тому, что химичат-то с зарплатами больше, ну да, как бы удобнее частному бизнесу, но в государственных предприятиях… Марианна Ожерельева: Сложнее, да. Игорь Строганов: Ну, слушайте, ну государственные предприятия точно так же химичат с отчетностью. Можно, например, на несколько дней затянуть выплату премии, эту премию покрутить, соответственно, по определенным механизмам. Это делают все, практически. Точно так же можно зарплату выплатить раньше либо позже. Можно под конец года все нужные выплаты показать, что вот, у нас фонды освоены. А при этом, соответственно, в течение года, например, те же самые премии уменьшать. И, в связи с инфляцией и с тем, что деньги в обществе дешевеют, мы получим совершенно разные цифры по факту. По реальному факту. Дисконтированные деньги те самые. Поэтому, на самом деле это делают все. Просто вопрос, насколько, ну, давайте такой термин, не совсем правильный, «борзеет», наверное, это предприятие, насколько оно решает выделываться и делать это откровенно. Либо оно все-таки пытается более-менее условно делать это умеренно. Иван Князев: Послушаем наших телезрителей. Кто у нас на связи? Марианна Ожерельева: Оскар, Тверская область. Оскар, здравствуйте! Мы вас слушаем. Зритель: Здравствуйте! Я бы хотел добавить пару слов к вашему эксперту, учитывая свой опыт работы. Сейчас большинство организаций, крупных предприятий, средних, они оформляют сотрудников через, своих сотрудников через аутсорсинговые компании, по договору ГПХ, да. То есть, и тем самым оптимизируют свои налоги, да, расходы на персонал и так далее. И устанавливают нормы выработки. То есть, когда человек оформляется стоимостью, допустим, 250 рублей в час, да, у него смена 11 часов. И при этом они, как правило, предприятия, они завышают норму. И человек, отрабатывая там 11 часов смену, он по факту получает там 5-6 часов выработки. И тем самым предприятие получает выгоду. И работник получает меньше. Тем самым за месяц выходит у него зарплата, да, с учетом аутсорсинговой компании, они гораздо меньше, чем по факту если бы он работал штатным работником, штатным сотрудником у этого, на этом предприятии. Вот мое, как бы… Марианна Ожерельева: Спасибо. Спасибо вам. Иван Князев: Да, спасибо. Игорь Строганов: Вот вам ситуация, как это работает, да? То есть, взять на аутсорс, соответственно, оформить по-другому, ну еще и завысить нормы. Иван Князев: Ну, а чисто… Игорь Строганов: Еще один вариант оптимизации зарплаты, например, как делают крупные агрегаторы, нанимают людей по договору самозанятых. Соответственно, там и выплаты гораздо меньше, там нет никаких пенсионных отчислений. Стаж вроде как не сильно идет. Ну и, соответственно, все намного проще и увольнять проще, в том числе. Иван Князев: Чисто теоретически люди ведь могут работать, ну, как бы на нескольких работах, да? Там, где-то МРОТ получать, а где-то больше. Эти цифры мы тоже не видим. Игорь Строганов: Я думаю, что люди, конечно, те, которые могут, они крутятся. Ну, я достаточно много людей знаю, которые там на двух-трех работах, как и в 1990-е, в нулевые крутились, так и сейчас крутятся. И опять же, часть работ белая, часть работ не очень сильно белая. И это тоже мы не увидим, естественно. А так, ну да, проблема в том, что у нас законы суровые, но их исполнение, как всегда, немножко страдает, и, как всегда, очень сильно зависит от частного фактора, от человека, который их контролирует. Марианна Ожерельева: Ну можно, позанудствую все-таки? Меня вот смущает эта цифра: 13890 рублей, МРОТ на 2022-й год. Вот не это ли проблема. Все равно вот правда, читаем сообщения, да, люди пишут, какие-то мизерные зарплаты получают, цены выросли в разы. Как на эту зарплату вообще можно прожить? Вот ну не стыдно? Не высокопарничаю, просто вопрос такой, то есть: что это за деньги? Я понимаю, что все беднеют. Вы сказали, что мир беднеет. Но, в частности, вот про нас. На это можно вообще прожить? Игорь Строганов: Смотрите, это очень сложная экономическая задача и проблема вообще. Вот нынешнее использование минимального размера оплаты труда. Вообще изначально, вот, к 2020-му году стали МРОТ считать от медианной зарплаты. То есть, это условно серединная зарплата, которая есть в России. По данным 2020-го года, там была где-то то ли 75, то ли 77 тысяч рублей. Соответственно, от нее посчитали какой-то процент и сделали вот этот МРОТ – 12792. Марианна Ожерельева: Так. Игорь Строганов: Соответственно, точно так же посчитали немножко … и увеличили МРОТ до 13 вот в следующем году. Смысл-то в том, что эта цифра, по большому счету, обязывает только тех, кто работает в белую, от нее считаются оклады, выплаты премий, ну, и какие-то дополнительные там страховые платежи. То есть, по большому счету, она не сильно кого-то в текущей ситуации на что-то обязывает. Например, вот вы вахтовиков сейчас показываете. Ну, вахтовики точно так же работают, по своим собственным правилам, там МРОТ вообще никак не… Марианна Ожерельева: То есть, он не влияет на их заработную плату? Это некая нижняя отметка, от которой отсчитывается потом эта зарплата? Игорь Строганов: Да, потому что мы все время немножечко психологически путаем. Одно дело – Советский Союз, в котором МРОТ считался от определенной экономической ситуации. Предприятия были государственными. То есть, государство платило зарплату. А сейчас в основном зарплату-то платит частный бизнес. А частный бизнес ее платит по собственным правилам, которые от МРОТ, конечно, они где-то там теоретически зависят, но где-то теоретически. И, соответственно, вот эти вот наши все требования, что зарплата маленькая, ну, извините, мы живем в мире частного капитала. Капитал платит ровно те деньги, которые считает правильными… Иван Князев: Как его бы еще заставить платить больше. Игорь Алексеевич, а вот чтобы все-таки понимать картину, сколько у нас людей в стране получают ну вот такую небольшую, ну, какую небольшую, минимальная. Она так и называется – минимальная заработная плата. По вашим оценкам, сколько их? Игорь Строганов: Я не могу вас сказать… Иван Князев: Значит, чтобы там не данные Росстата. Ну вот, у нас 71 миллион трудоспособного населения. Росстат говорит, вот МРОТ в крупных и средних предприятиях там 600 с копейками тысяч людей. А если вот так прикинуть? Игорь Строганов: Я думаю, что по опыту, ну, в полтора раза умножить. Я думаю, это будет реальная цифра. Иван Князев: В полтора раза вот эту цифру 600? Марианна Ожерельева: 2,5%. Игорь Строганов: Да. Иван Князев: Это где-то получится полтора-два миллиона? Игорь Строганов: Это минимум. Я думаю, что да. Но это, опять же, это относится к суждению, я не могу его ни на чем основать, потому что, опять же, нужна информация, причем информация реальная, правдивая. Мы с вами не можем считать тогда. Иван Князев: Просто мне тогда вот тоже вот. Вопрос: а как тогда строить и оценивать, я не знаю, там уровень жизни в стране, уровень зарплат в стране, говорить о том, что их нужно повышать, если мы все время вот упираемся в этот МРОТ, который не можем даже нормально посчитать. Игорь Строганов: В этом-то и проблема того, что мы видим с вами экономические решения с самого верху. Причем, их достаточно много. Но они основываются на некорректных данных, которых само же государство посчитать не может. И в итоге, когда государство говорит: «Вот, у нас прожиточный минимум такой-то, вот у нас МРОТ такой-то, вот мы, соответственно, считаем, что у нас за чертой бедности столько». Иван Князев: А толку. Игорь Строганов: А по большому счету, государство работает с цифрами, которые сами проверить-то практически не можем на данный момент. И, соответственно, возникает вопрос в качестве этих решений. Потому что как можно такие решения принимать на не гарантированной и непроверяемой информации? Марианна Ожерельева: Сразу понятно, для кого, да? Иван Князев: Да. И сколько раз уже говорили о том, чтобы отказаться от этой системы МРОТ. Про почасовую оплату много раз говорили. Никто пока новую модель не придумал. Игорь Строганов: Ну, это тоже. Новое решение, вот это вот, любое, …, оно тоже несет в себе определенные экономические риски. То есть, на данный момент сейчас система криво-косо, но работает. А если отказаться от нее, надо принимать какой-то новый стандарт и новый контроль. Опять же, это перебирать полностью всю систему, это огромные деньги и огромные усилия. И опять же, кто ее будет строить? Те же самые люди, которые так контролируют сейчас МРОТ, да? То есть, на самом деле, это вопрос очень спорный. По-хорошему… Иван Князев: Просто как тогда, я не знаю, как тогда сделать так, чтобы в стране люди получали больше? Марианна Ожерельева: Уровень благосостояния повысить. Иван Князев: Не отталкиваясь от рынка там, или еще от чего-то? Игорь Строганов: Единственный способ на данный момент – это создавать какие-то крупные инфраструктурные проекты и занятость. Причем, создавать ее от государства. То есть… Иван Князев: Платить там больше? Игорь Строганов: Стройки, проекты, занимать людей, давать им гарантированно многолетнюю занятость. И это будет давать деньги и повышение уровня труда. Как только мы сидим с вами в ситуации, в которой крупные предприятия кучкуются в определенных регионах, в которых, соответственно, сокращается занятость, потому что людям платить зарплату тоже не все очень хотят. Им не очень это нужно. Соответственно, у нас и никакое население не будет богатеть и, соответственно, жить нормально. Марианна Ожерельева: Спасибо, Игорь Алексеевич! Иван Князев: Спасибо! Марианна Ожерельева: На связи со студией был Игорь Строганов, кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики Института имени Плеханова. Давайте звоночек послушаем! Алевтина из Саратова. Алевтина, здравствуйте! Хотим услышать вашу точку зрения. Иван Князев: Приветствуем вас! Зритель: Здравствуйте! Я из города Саратова. И вот я хочу сказать про свою дочь. Она у меня воспитатель детского сада. Вы слышите, нет? Марианна Ожерельева: Да. Иван Князев: Да, говорите. Зритель: Вот. Вот она у меня воспитатель детского сада с высшим образованием, дети ее очень любят. Все отзывы, не только от детей, но и от родителей детей, все очень довольны. Но зарплата у них МРОТ, понимаете? Меня вот просто, как мать, оскорбляет, что моя дочь, я все время стараюсь ей помочь. Я говорю: «Что ты там, я говорю, работаешь? Брось ты эту работу». Вот у меня такой характер, я давно бы уже ушла оттуда. Но она, ей нравится эта работа. А заведующие, вот эти, директора, у них как-то там все со школой связано, вот садик и школа, они, конечно, прилично зарабатывают. И все, они, если там какие-то крохи добавят, то доплаты убавляют. Ну, в общем, кошмар какой-то. Я прямо оскорблена, что мы живем в такой стране, в большой стране. И я тоже, как пенсионерка, меня также с пенсией обманули. Ну, это уже другой вопрос. Марианна Ожерельева: Алевтина, а вы можете назвать зарплату вашей дочери? Вот конкретную сумму? Детский сад, воспитатель. Зритель: А что говорить? Мы и, минималку вот платят. Марианна Ожерельева: Минималка, да, вот, то есть… Иван Князев: Ну, 12 с копейками, да. Зритель: Конечно. Марианна Ожерельева: Так и есть. Спасибо. Зритель: От силы, может быть, там 13 ей… Иван Князев: А у нее больше нет никакой работы? Марианна Ожерельева: Подработки какие-то? Зритель: Какие подработки? Она приходит вся уставшая. Марианна Ожерельева: Времени нет. Зритель: В две смены. Они там по сменам, первая, вторая смена. Она приходит, она не знает, за что хвататься. У нее то мигрень, то еще чего. Я говорю: «Брось эту работу, брось! Найди себе другую». Марианна Ожерельева: Спасибо. Иван Князев: Спасибо большое, Алевтина! Марианна Ожерельева: Спасибо, Алевтина! У нас на связи со студией Лев Александрович Соколов, эксперт в управлении персоналом, доктор экономических наук, профессор, директор программ развития группы компаний «Detech». Здравствуйте! Иван Князев: Лев Александрович, приветствую. Лев Соколов: Здравствуйте! Марианна Ожерельева: Лев Александрович, ну вот сейчас Алевтина сказала нам, да, нравится работа ее дочери, а зарплата на уровне МРОТ. Вот что делать, как бы? Иван ранее говорил, что были предложения отказаться уже, не считать по МРОТу. Ну как быть? Правда же, очень маленькая сумма, как прожить на нее? Лев Соколов: Ну вот, я продолжу тему, начатую предыдущим коллегой, предыдущим экспертом. Мне сейчас кажется, что мышление некоторых наших государственных деятелей, оно вот, как у маленьких детей, понимаете? Деревья качаются, и поэтому у нас ветер. Вот. Зарплата ведь, о которой столько говорится, она же не на елочке растет. Посмотрите, мы уже второй год, вот скоро будет юбилей, два года, мы живем в условиях, когда у нас локдауны, QR-коды, штрафы, нерабочие, рабочие и всякие прочие вещи. Помогают ли эти еры от коронавируса, ну я, честно говоря, не знаю. Я не сильно уверен. Но я совершенно уверен, что эти меры очень эффективно убивают бизнес, и большой, и средний, а уж про малый бизнес и тем более. И поэтому, понимаете, если уничтожать бизнес, то, собственно говоря, ну откуда взяться тем деньгам? Они, еще раз повторюсь, они не на елочке растут. Государственная сфера, сфера образования – это другая история. Да, совершенно верно, учителя, воспитатели, вообще, в принципе, работники системы образования российской, у нас как бы, хронически, с момента развала Советского Союза находятся, только что мы слышали с вами, в каких условиях. И здесь, конечно, другая история, потому что зарплаты педагогических работников, на мой взгляд лично, – это инвестиции в интеллектуальный капитал и, кстати сказать, качественную, высококвалифицированную рабочую силу в нашей стране. Иван Князев: Лев Александрович, ну, справедливости ради, конечно, давайте добавим, что это не во всех регионах так происходит. Во многих регионах и учителя, и педагоги получают побольше все-таки, чем МРОТ. Это не постоянно так, не во всех регионах. Лев Соколов: Ну, безусловно, в Москве-то вообще очень даже неплохо. Лучше не знать провинциальным учителям, сколько получает учитель в Москве. Иван Князев: Да, но в целом ваша мысль, то, что, ну, у бизнеса просто нет денег платить больше МРОТа, а в государственных предприятиях, как придется, тогда я понимаю. Вот еще бы понять, от чего зависит. От бюджета региона? Лев Соколов: Ну, зависит, вот смотрите, у нас же в исследовании дано, перечислены регионы, где зарплата больше МРОТ, вы их называли. Но я бы так, наверное, сказал. Знаете, в тех регионах, которые перечислили, Магадан, Сахалин, Камчатка, ну там ты просто физически не проживешь на такие деньги, понимаете? Там поэтому и зарплаты высокие, что там требования другие к жизни. Марианна Ожерельева: Конечно. Другие цены. Иван Князев: Там есть нечего будет, да. Лев Соколов: Да, а если говорить об аутсайдерах, то кто это у нас? Это у нас Северный Кавказ, да, Дагестан, Северная Осетия, Карачаево-Черкессия и так далее. Что это за регионы? Это регионы традиционно, ведь, если вы посмотрите, там, в принципе, самый низкий ВВП по стране. Во-вторых, там очень большая доля всякого курортного такого бизнеса, и что вот тут интересно? Вот тоже, к вопросу о доходах. Ведь посмотрите, на самом деле вроде бы как 2021-й год должен был быть благоприятным для этой отрасли. Потому что, за счет, опять же, всей этой коронавирусной истерии очень сильно вырос объем внутреннего туризма. Но тем не менее, почему-то, вроде как, эти деньги мы не видим в зарплатах… Иван Князев: Ну, потому что, скорее всего, Лев Александрович, скорее всего, они просто мимо кассы, вот в этом туристическом кластере… Лев Соколов: Совершенно верно. Совершенно верно. Логично предположить, что эти деньги люди получают, но получают их, скажем так, немножечко другим путем. Не тем, которым учительница. Ну здесь опять, с другой стороны, можно государству сказать: «Ребята, если вы не помогаете своим гражданам, хотя бы не мешайте им зарабатывать хоть так». Потому что мне, например, очень сильно не нравится вот эта идея тотального контроля. Давайте, значит, считать у человека все расходы, каждую копейку. И потом с этим что-то предпринимать. Ну, я просто вижу, когда подобные меры с людьми происходят, люди просто тогда начинают рассуждать: «Да вообще, отстаньте тогда, я вообще тогда ничего не буду делать»… Иван Князев: Я сам проживу. А то платить официально вы мне предлагаете МРОТ, а зарабатывать мне официально не даете, за всем моим телодвижением будете… Марианна Ожерельева: Следите. Иван Князев: Да, следить и приглядывать. Лев Соколов: Именно! Хотя бы во время этого кризиса явного да, пандемического. Хотя бы сейчас, ну, отстаньте вы от людей, дайте им хотя бы самим выкручиваться, если не можете им помочь, ну, более внятно. Марианна Ожерельева: Ну, а почему не считают малый бизнес вот в МРОТе? Поясните, пожалуйста, почему крупный и средний? Есть какое-то понимание, Иван, у тебя, у эксперта? Иван Князев: Лев Александрович! Марианна Ожерельева: Лев Александрович, почему так? Почему малый не посчитали? Потому что он в плохом состоянии у нас? Лев Соколов: Ну, я не исключаю, что… Марианна Ожерельева: Из-за этого. Лев Соколов: Действительно, там такие цифры, на которые, скажем так, лучше да… Марианна Ожерельева: Не стоит даже смотреть, да? Лев Соколов: Во-вторых, второй момент, ну малый бизнес, очевидно, сложнее сосчитать, в принципе, об этом уважаемый эксперт предыдущий только что сказал. Да, что там вам и самозанятые, там вам и договоры подряда, и вообще он сам … Ну, то есть, есть официальный некий термин «провальный бизнес». Но я бы сюда относил, в принципе, любой вид занятости, когда человек работает. Ну как, знаете, еще сразу после советских времен у нас было, по-моему, меньше ста человек, или чуть ли не меньше десяти человек. Ну, то есть, мы понимаем на интуитивном уровне, что это означает. А как раз по такому-то бизнесу, в первую очередь эти все коды, локдауны, штрафы и прочее, и ударили. Ведь, смотрите, очень интересный момент. Во время последних рабочих-нерабочих что мы увидели? Мы увидели саботаж, только саботаж наоборот. Если обычно саботаж – это когда человек отказывается работать, то здесь, наоборот, были нерабочие дни официально, а люди ходили на работу. И причем это не только в случае, когда их там палкой гнал работодатель. Потому что здесь и работодатель, и работники, люди опять понимают то, с чего я начал. Зарплата не растет на елочке. И если ты ее не заработаешь, если ты не создаешь какой-то продукт… Иван Князев: То останешься просто без денег. Лев Александрович, еще один момент, который хотелось бы прокомментировать, которого нет, не отражен он в этом исследовании. У нас есть люди, которые получают ниже МРОТ. Вы, как эксперт в трудовом законодательстве, в трудовой сфере, почему до сих пор такие истории случаются? Контролирующие органы реагируют на это непонятно как? Лев Соколов: Слушайте, ну, все потому же. Только что было приведено несколько вот таких схем, когда неполная занятость, когда договор подряда, и там еще что-то … А почему люди на это идут? Да потому, что, опять же, в данной ситуации, это компромисс. Вот мы очень часто говорим: «Вот, предприниматели, вот работодатели, они такие-сякие, не хотят платить зарплату, заботятся только о своих прибылях». И так далее. Да, с одной стороны, это верно. Но, с другой стороны, работодатель сейчас, ему ведь тоже несладко. Опять, возьмите те же самые рабочие-нерабочие. Работать не можешь, у тебя бизнес стоит, а зарплату-то ты платить обязан. Вот поэтому, да, используются такие схемы, я бы сказал, на уровне такого неформального компромисса. «Ну, хорошо, ребята, ты мне не доплачиваешь, но ты мне платишь хотя бы что-то, и за это тоже тебе спасибо». Ну, многие люди рассуждают так. Иван Князев: МРОТ в следующем году повысят, да, на тысячу рублей, в районе этого. Банальный вопрос, обывательский: а если мы поднимем МРОТ там до 20 тысяч? Лев Соколов: Это опять вот, понимаете, наши чиновники, еще раз повторюсь, вот как маленький мальчик или маленькая девочка, если деревья качаются, вот они и создают ветер. Сейчас я издам какой-то указ и подпишу какую-то бумажку, тем более, что чиновник, он зарплату свою не зарабатывает, он это получает из бюджета, да, из денег налогоплательщика. И у нас все будет прекрасно. Ну, это будет просто абсурдное и глупое решение. Это… Иван Князев: Менять надо системно здесь все, всю эту ситуацию. Да, понятно, спасибо, спасибо вам большое! Лев Соколов, эксперт в управлении персоналом, доктор экономических наук, профессор, директор программ развития группы компаний «Detech» был с нами на связи. Переходим к следующей теме.