Виталий Млечин: Рубль упал, особенно резко вчера, сегодня движение продолжается. Сейчас по актуальному курсу за один доллар дают 69 рублей, за евро – 73. Давайте разбираться, что происходит, чем вызвано это падение и как оно, самое главное, повлияет на нашу жизнь. На прямой связи с нами кандидат экономических наук Лазарь Бадалов. Лазарь Ашханович, здравствуйте. Лазарь Бадалов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Давайте начнем с самого важного, наверное, – что происходит? Почему так резко вдруг рубль упал? Лазарь Бадалов: Ну, на самом деле говорить о каком-то прямо резком, неожиданном падении не приходится... Виталий Млечин: 5% вчера на торгах. Лазарь Бадалов: Ну, скажем так, вот эта тенденция ослабления курса рубля началась все-таки с конца осени. С чем это, собственно говоря, связано? На самом деле несколько факторов, но один из ключевых, который нужно понимать, – это восстановление импорта и та ситуация, которая складывается во внешнеторговой деятельности России. Летом ситуация складывалась следующим образом: импорт по отношению к прошлому году сократился практически на 90%, т. е. в страну поступала валютная выручка, а импорт в страну, за который мы бы платили валютой, собственно говоря, не поступал. Ситуация постепенно стала изменяться, и как раз к концу осени практически уровень импорта вышел на те показатели, которые были годом ранее. При этом одновременно что происходит? Безусловно, сокращается экспортная выручка. То есть вот этот вот баланс, он изменился не в пользу притока валюты, а в пользу оттока валюты из страны, и как результат мы видим падение курса. Безусловно, то, о чем говорите вы, что бывают в течение дня какие-то серьезные колебания, они могут быть связаны с ситуацией, когда импортеры, бизнес предъявляют повышенный спрос на валюту на бирже, т. е. такие колебания вполне возможны. Но это, самое главное, сохранение тренда, в рамках одного и того же тренда, который сейчас наметился. Виталий Млечин: А можно ли понять, что именно стали импортировать? Лазарь Бадалов: Да, собственно говоря, как я уже сказал, практически по всем группам товаров, то, что называется особенно теперь параллельным импортом... Наверное, проще сказать, что в меньшей степени импортируется: автомобили, оборудование, какие-то вот такие крупные промышленные товары. А товары народного потребления, в этом плане никаких проблем теперь нет, параллельный импорт работает, и, собственно говоря, в страну стали поступать импортные товары. Это даже можно обратить внимание на каком-то бытовом уровне: в магазинах стали появляться какие-то напитки, продукты импортного производства, которые в начале года и летом исчезли в связи с тем, что производители иностранные ушли, или в связи с тем, что импорт был нарушен. Сейчас этого уже не наблюдается. Виталий Млечин: Ага. То есть по такой логике можно предположить, что этот процесс ослабления рубля продолжится и дальше? Лазарь Бадалов: Ну, многое будет зависеть от того, как будет складываться ситуация и с нашим экспортом. То есть мы понимаем, что логистические цепочки, касающиеся импорта, перенастроились и стали работать, теперь встает вопрос, как будет работать экспорт, как будут работать санкции в отношении российского экспорта, по каким направлениям, в чем, собственно говоря, это будет выражаться и какой эффект мы будем от этого получать. Здесь не стоит забывать о том, что теперь многие товары мы экспортируем за российские рубли. Это, с одной стороны, может показаться тем, что меньше валюты будет поступать в страну. Но, с другой стороны, это снимает давление с курса рубля за счет того, что, с одной стороны, мы что-то экспортируем за рубли, но и в то же время появляется импорт, который нам продают за российские рубли. Виталий Млечин: То есть мы и покупаем теперь за рубли? А у кого и что? У Китая? Лазарь Бадалов: Ну, само собой, у нас теперь образуется, скажем так, такой круг дружественных нам стран, это в первую очередь, я бы даже сказал, не столько Китай, сколько страны пространства ЕАЭС, это в первую очередь, а Китай, Индия и другие дружественные страны – это, наверное, в перспективе. Но то, что сейчас касается расчетов рублями, это, безусловно, пространство ЕАЭС, оно уже работает. Виталий Млечин: Но там получается, что сначала тогда им нужно купить то, что нам продается за рубли? Лазарь Бадалов: Ну, что касается пространства ЕАЭС, то дефицита рублей на этом пространстве нет, потому что рубль уже давно активно используется. Нужно понимать, что еще есть денежные потоки, связанные с миграцией рабочей силы, это тоже не стоит забывать, плюс взаимодействие финансовых организаций. То есть это не обязательно вопрос стоит таким образом, что для того, чтобы у нас что-то покупали за рубли, мы должны что-то продавать за рубли, т. е. этот механизм не только таким образом будет работать. Виталий Млечин: Давайте теперь разберемся в том, что волнует, собственно говоря, нас всех, – как это скажется на нашей экономике, на ценах в первую очередь? Вот то, что возвращается сейчас из импортных товаров, насколько это дороже стоит, чем год назад, например? Лазарь Бадалов: Знаете как, в текущей ситуации в цене импорта, к сожалению, заложен не только курс. Раньше действительно курс рубля очень существенно, скажем так, влиял на конечную цену товара импортного. Сейчас на самом деле в большей степени, скажем так, в стоимость выносят логистические издержки. То есть параллельный импорт, нужно понимать, что это цепочка посредников, и каждый посредник работает не за идею, а за свою прибыль, соответственно, каждый закладывает свой интерес. И конечно же, в итоге мы получаем конечную цену гораздо выше, нежели чем она была раньше, и это ценообразование происходит не таким образом, как это формировалось раньше. Вот этот момент нужно учитывать и понимать, что да, конечно, мы раньше всегда рассуждали по поводу того, что, если рубль укрепляется, это хорошо, инфляция будет ниже, а если курс рубля теряет в своем значении, значит, это будет плохо для конечного потребителя, растет инфляция. С одной стороны, это так, но теперь эта доля уже не столь значима, нежели чем вот эти расходы на услуги посредников. Виталий Млечин: Ага, т. е. вы не предполагаете какого-то резкого скачка инфляции сейчас, ну или в ближайшие месяц-два? Лазарь Бадалов: Тут... Ну, до конца года точно нет, потому что все-таки вот эти все, скажем так, проинфляционные факторы уже заложены. Наверное, может быть, даже по итогам года Центральный банк объявит результаты о том, что инфляция даже может оказаться ниже ожидаемой, планируемой. Но что касается следующего года, то опять-таки многое будет зависеть от внешних факторов. Если хотя бы все останется, скажем так, внешний фон останется на таком уровне, как сейчас, то возможно даже снижение инфляции. Но вот этого рода прогнозы совершенно непредсказуемые. Мы видим, что опыт показывает, как быстро меняется ситуация, появляются новые какие-то явления. Например, недружественные страны могут активизировать угрозу вторичных санкций и цепочка импорта может прерваться, вот этого параллельного импорта. Это может привести действительно к существенному росту цен. То есть таких примеров можно привести очень много, которые могут привести к большему росту инфляции. Соответственно, можно ориентироваться на прогнозы Центрального банка, который видит, что в 2023 году инфляция продолжит снижаться, но при этом не надо исключать и, скажем так, пессимистичного развития ситуации, которое может быть продиктовано вот тем самым внешним негативным фоном. Виталий Млечин: А по курсу рубля можно дать какой-то прогноз? Потому что понятно, что сейчас многие экономисты что-то прогнозируют: кто-то говорит, что доллар будет 75, кто-то говорит, что 85... Это гадания чистой воды, либо так, либо не так, или все-таки хоть как-то можно задать коридор какой-то хотя бы? Лазарь Бадалов: Ну, понимаете как, 2022 год показал, что предсказания курса, они колебались от 200 рублей за один доллар, великий прогноз, который дал Байден, и до 50 рублей, которые мы видели фактически летом. Соответственно, представляете, какой разброс. Конечно же, это не нормально, такой разброс. Безусловно, есть некий средний коридор, некий ориентир. Да, он видится примерно в районе от 70 до 80; возможно, будет достигать в какой-то промежуток времени 90 рублей; может быть, наоборот, будет происходить укрепление. Но опять-таки мы возвращаемся к вопросу о том, что наиболее значимые факторы, которые окажут влияние на курс рубля, они внешнего толка, и мы их прогнозировать практически не можем. Поэтому ситуация с прогнозами в настоящее время не совсем актуальна. Пытаются прогнозировать, но, по моему мнению, это попытка сделать хоть что-то в той ситуации, когда ничего не можешь сделать. Виталий Млечин: Понятно... Пессимистично звучит, но как есть. Лазарь Бадалов: Нет, это реалистично. Виталий Млечин: Давайте вот тогда еще с чем определимся – сейчас вообще нужно следить за курсом доллара? Потому что, вот как вы сказали, раньше было понятно: доллар подскочил, рубль упал, соответственно, жди инфляцию. Сейчас эта связь не такая очевидная. Так, может быть, вообще тогда сейчас особого смысла нет следить за курсом? Лазарь Бадалов: На самом деле в этом, безусловно, есть доля правды. Курс рубля по отношению к доллару, к евро, он уже не играет ту роль, которую играл в прошлом году, например, и до вообще введения санкций. Почему? Потому что на сегодняшний день экспортно-импортные операции перестраиваются, зависимость начинается в большей степени не столько от доллара и евро, сколько от валют дружественных стран. Кроме этого, логистические цепочки, вот это ценообразование, которое строится теперь по новым правилам, оно тоже в меньшей степени привязано к курсу иностранных валют. Соответственно... Да, еще важный момент, связанный со сбережениями населения, граждан, которые раньше хранили сбережения в иностранной валюте, особенно в долларах и евро. То есть этот фактор тоже теперь не оказывает влияния. Почему? Потому что раньше в любой, скажем так, период нестабильности население пыталось избавляться от рублей, приобретать иностранную валюту. Теперь мы стали свидетелями ситуации, когда такое поведение, скажем так, не спасает в кризисные моменты. Поэтому, конечно же, вот этот индикатор экономической жизни, связанный с курсом рубля по отношению к иностранным валютам, в первую очередь к доллару и евро, уже не такой значимый индикатор на самом деле. Виталий Млечин: Вот наши зрители нам еще пишут, что есть еще один фактор, о котором мы не упомянули, вот этот самый потолок цен на нефть. Он мог вызвать снижение экспорта, соответственно, еще и поступления валюты из-за экспорта снизились. Это тоже имеет почву? Лазарь Бадалов: Нет, мы этот фактор упомянули, я говорил, что экспортная выручка, происходит ее снижение, вот. Но что касается выручки от нефти, именно выручки после введения потолка цен, этот эффект еще рынок не ощутил. То есть нужно понимать, что ситуация на рынке живет, скажем так, немного прошлым. Мы сейчас ощущаем результаты, которые происходили месяц, два месяца назад. Соответственно, введение потолка можно будет ощутить на курсе примерно уже в начале следующего года. Вот тогда, когда станет поступать выручка по новым контрактам, по новым условиям, тогда это можно будет оценить, понять, как это работает, как это влияет на рынок. Виталий Млечин: То есть тогда можно предположить, что и еще снизится стоимость рубля? Лазарь Бадалов: Невозможно однозначно сказать, что это обязательно приведет к снижению. Почему? Потому что, возможно, будет ситуация таковой, что... Потолок цен установили достаточно высокий на текущий момент, и мы видим, что ситуация по биржевым котировкам не дотягивает до этого потолка. Многое будет зависеть от того, в большей степени, по какой фактической цене Россия будет продавать нефть. На самом деле правильнее всего мы результат поймем только лишь в конце 2023 года, когда образуется средняя цена за год и можно будет понять, какая была средняя цена за год по нефти на бирже и по какой фактической средней цене мы продавали... Виталий Млечин: Будем внимательно следить. Спасибо, спасибо вам огромное! Лазарь Бадалов, кандидат экономических наук, был с нами на прямой связи. Разбирались, почему рубль упал. Продолжаем следить за тем, что происходит на валютных рынках. Сейчас прервемся на три минуты и вернемся в эту студию, никуда не уходите.