Анастасия Сорокина: Пока еще рано, поговорим о следующей теме. Девяносто рублей за евро и семьдесят шесть за доллар – к таким показателям биржевой курс приблизился впервые с февраля 2016 года. Эксперты утверждают, что виновата внешнеполитическая неопределенность. Александр Денисов: Да. Честно говоря, надоела эта неопределенность, все время она давит наш рубль. Долго ли она его будет давить, сколько? Мы поговорим с нашими экспертами. На связи у нас Александр Широв, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук. Александр Александрович, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Александр Широв: Добрый вечер. Александр Денисов: Да. Что с рублем у нас? Или ответ, если коротко, ничего хорошего, да? Александр Широв: Ну, в целом на самом деле, так сказать, вот эта вот история с постепенным ослаблением курса происходит уже начиная где-то с апреля месяца, когда началась история с пандемией и общим ослаблением экономики. Потом была некоторая пауза, и сейчас рубль опять ослабевает. На самом деле ясно, что вот у этого ослабления все равно есть определенные границы, потому что даже при очень неблагоприятной экономической конъюнктуре нам нужно покупать определенный набор импортных товаров, это и продукты питания, это и запасные части, оборудование и так далее. И ясно, что вот это вот ослабление, которое мы видим, какой бы геополитикой, или там какими-то внешними причинами, или политической турбулентностью в соседних странах ни объяснялось, в конечном счете, значит, верхней границей вот этого ослабления является вот эта вот потребность нашей экономики в определенном количестве импорта. Это означает, что вот те уровни, которые мы сейчас видим, они уже довольно тяжелые для всей нашей экономики, потому что речь идет не только о том, что мы не можем купить, допустим, импортные автомобили или они очень сильно подорожали, но и о том, что мы не можем позволить себе вот этот самый критический импорт, без которого, собственно, экономика жить не может. А это значит, что и Центральный банк, и Министерство финансов в рамках того самого бюджетного правила, которое существует, должны предпринимать определенные действия, для того чтобы вот это ослабление каким-то образом парировать. Анастасия Сорокина: Но обвал рубля сейчас не предвидится, да? Мы следим за политической ситуацией, смотрим, что с ценами на нефть, то есть такая выжидательная позиция? Александр Широв: Ну, вот что касается обвала, я уже сказал в начале, мы этого обвала позволить сейчас себе не можем, в условиях, когда и так у нас, еще раз, экономическая ситуация не является блестящей, еще дополнительное давление в том числе и на инфляцию, кстати говоря, со стороны курса российская экономика себе позволить не может. Поэтому речь должна идти о том, что постепенно, по мере того, как будет улучшаться ситуация, значит, и на мировых, и на сырьевых рынках, и геополитическая ситуация, все-таки каким-то образом движение должно развернуться и пусть несерьезное, но укрепление курса рубля мы должны увидеть. Александр Денисов: А что рубль такой нежный, он прямо от всего колышется? Вот тут я прочитал, что Навальный в кому впал, значит, рубль тоже падает; Навальный пришел в себя, рубль тоже взбодрился так слегка. Уж это и смех и грех на все это смотреть. Александр Широв: Просто когда у нас рынок типа рынка Соединенных Штатов, где большое количество игроков, то понятно, что устойчивость такого рынка выше, чем устойчивость российского рынка, где на самом деле значительная часть иностранцев, которые, значит, здесь играли, они с нашего рынка ушли в том числе и под воздействием тех решений, которые принимал Центральный банк, под снижением все-таки базовой ключевой ставки и уровня инфляции. То есть вот это тоже повлияло на то, что количество игроков стало меньше, а значит, и уязвимость нашего рынка стала чуть выше. Александр Денисов: Ну вот насчет автомобилей вы привели пример, я вот все слушаю комментарии по радиостанциям, там дилеры говорят, что они не могут цены поднять, они в итоге будут торговать вот как сейчас, потому что у них не возьмут. Поэтому особо-то тревожиться за автомобили не стоит, может быть, какое-то время? Александр Широв: Ситуация на самом деле здесь вот такая неоднозначная. Мы вот сейчас, в августе, в сентябре месяце, находимся под воздействием так называемой волны отложенного спроса. Если кто-то покупал автомобили последние 1,5 месяца, то, наверное, люди обратили внимание, что сток, то есть запас автомобилей разных цветов, комплектаций, даже, значит, довольно дорогих марок, если мы возьмем немецкую большую тройку, крайне мал. Это происходит ровно потому, что, значит, люди 4 месяца практически не покупали вот эти самые автомобили, они, значит, не предъявляли спрос вот на эту продукцию и разную другую, бытовую технику и так далее, и, собственно, сейчас вот этот вот ажиотажный спрос позволил тем компаниям, которые торгуют этой техникой, освободить свои стоковые позиции. Но что теперь происходит? Они должны закупить новые, потому что спрос-то еще полностью отложенный не реализован. Так вот когда они начинают покупать новую продукцию, она, разумеется, уже идет по новому курсу, и то или иное подорожание, особенно те производители, которые, значит, не выпускают продукцию на нашей территории, у которых нет производственных площадок в России, они вынуждены все равно будут цены повышать. Это неизбежность, это произойдет, потому что если сейчас евро уже практически 90 рублей за евро, то, значит, понятно, что это так или иначе отразится и на цене импортных товаров, и, безусловно, на уровне инфляции. Мы уже видели, что у нас в отличие от многих предыдущих лет в августе дефляции, то есть снижения цен, не произошло. В значительной степени это ровно потому, что произошло подорожание в том числе в сегменте импорта. Анастасия Сорокина: Но вы разделяете прогнозы, что будет и 100 рублей за евро, что будет все-таки еще побит максимум? Александр Широв: Вот мне кажется, что уровень от 90 до 100 за евро является критичным для нашей экономики. Еще раз, есть для каждой экономической ситуации такой уровень изменения курса, при котором он влияет уже не просто на динамику цен, а на динамику всех взаимоотношений экономических. У нас есть большое количество производителей, которые, например, в своей продукции используют импортные запчасти, тот же самый «АвтоВАЗ» и аккумуляторные батареи, и другие запчасти в том числе получает по импорту. Соответственно, если евро становится 100, то это значит, что надо это компенсировать каким-то образом через повышение цен. То же самое с сельхозпроизводителями, которые вынуждены закупать довольно большое количество семенных материалов и так далее за рубежом, и это тоже повлияет на их цены прямым образом. И собственно, через систему производственных коопераций, которая есть в стране, вот эти вот импортные цены так или иначе, значит, пройдут по всем секторам экономики и отразятся на тех товарах, которые мы покупаем на прилавке, иногда думая, что импорт на них никак не влияет. На самом деле влияет, и курс евро к рублю, то есть рубля к евро, тоже на это влияет, и это влияние довольно существенное. То есть тот момент, когда экономика уже не может существовать при, так сказать, чрезвычайно ослабленном курсе национальной валюты, вот в этот момент, безусловно, нужно уже экономическим властям каким-то образом вмешиваться. Александр Денисов: С другой стороны, это выгодно экспортерам, вот такой вот рост курса, они, конечно, себя чувствуют при этом хорошо. Александр Широв: Ну да, экспортеры. Потом не нужно забывать про бюджет, который тоже при ослаблении курса, так как значительная часть доходов у нас формируется от внешнеэкономической деятельности, он автоматическим образом, значит, доходная часть бюджета повышается. Но еще раз, это все хорошо до того момента, когда экономика хоть как-то на это еще может среагировать. Вот академик… в свое время, у него был такой пример такой зрительный: что такое девальвация? – это когда вы берете, значит, не тарелку даже, а кастрюлю с супом и добавляете туда воды; вроде бы супа стало больше, а в реальности он стал жиже. Вот это нужно понимать, что есть девальвация. Это, конечно, инструмент, который поддерживает экспортеров, который поддерживает бюджет, но если его бесконечно использовать, то это будет большая беда для всей экономики. Александр Денисов: Ну да, или как в поговорке, труба пониже, дым пожиже, в общем... Александр Широв: Ровно так. На самом деле более низкий курс ухудшает наше положение во внешнем мире, потому что мы продаем свои товары дешевле, а покупаем их все дороже. И ясно, что бесконечно это продолжаться не может, нужно повышать эффективность производства, и тогда, соответственно, курс начнет укрепляться просто под воздействием естественных причин, потому что экономика наша будет более качественной, более эффективной, ну и так далее. Анастасия Сорокина: Александр Александрович, последний вопрос от зрителей, очень переживают, в чем сейчас сохранять свои сбережения. Александр Широв: Ну, понятно, что, когда наступает экономический кризис какой-нибудь, все говорят: «Ой, надо было бы вот купить евро, доллары». Если вы этого уже не сделали в данный конкретный момент времени, то, на мой взгляд, уже торопиться, собственно, и не стоит. Потому что вот сейчас любые вложения опять же в валюту, например, вряд ли принесут существенный доход, потому что, еще раз, как я говорю, на мой взгляд, потенциал ослабления курса рубля существует, конечно, но очень незначительный. А если говорить о вложении в какие-то другие активы, то мы сейчас видим, что действительно ситуация такова, что человеку, который получил какой-то существенный доход, значит, особенно деньги-то девать и некуда, потому что депозиты по очень маленькой ставке, собственно, вложения в валюту, как я уже сказал, пожалуй, уже поздно. Поэтому какие-то другие инструменты... Ну вот индивидуальные инвестиционные счета, например, где есть вычет на подоходный налог хотя бы. То есть вот какие-то такие инструменты, которые раньше наши граждане не считали как бы такими приносящими прибыль, но сейчас за неимением лучшего, видимо, многие из нас станут такими более-менее квалифицированными инвесторами. Александр Денисов: Александр Александрович, с другой стороны, вот год назад так же, когда доллар подскочил, сколько он был, ну 60, 62, точно так же сказали: нет, ну подскочил, сейчас, конечно, не время идти покупать. А вот сейчас он уже 77, ясно было, что год назад было время, понимаете? Это смотря как измерять. Александр Широв: Ну тут да, это как бы если вы готовы играть в такую длинную историю, больше чем год-полтора, то, конечно, можно попытаться поиграть на разницах курса. Но опять же, так как большинство граждан у нас являются неквалифицированными инвесторами, они не в состоянии, значит, вот в эту рулетку что-либо выиграть, я, в общем, советовал бы более консервативные способы накопления доходов. Ну а сейчас на самом деле это значит, что нужно идти в банки и класть деньги не на депозиты, а на какие-то другие инструменты, которые приносят более-менее приемлемую доходность, ну и гарантированную, разумеется, вот что важно. Александр Денисов: Спасибо большое, спасибо, Александр Александрович. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Александр Широв, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Александр Денисов: Да. Наш следующий собеседник – Константин Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС. Константин Николаевич, здравствуйте. Анастасия Сорокина: Здравствуйте. Константин Корищенко: Добрый вечер. Александр Денисов: Константин Николаевич, да, вот мы сейчас тут невеселые прогнозы строили, валюта поперла вверх, доллар вниз повалил, значит, и все это отразится на товарах, на услугах. Вот вопрос, почему не делать то же самое оборудование для производства продуктов питания здесь? Потому что мы всегда привязаны к этому импортному оборудованию, всегда это на нас сказывается. Ну вот, казалось бы, должны были давным-давно сделать вывод, каждый год это одно и то же. Почему не наладить вот эти вот вещи здесь? Или я глупость спрашиваю? Константин Корищенко: Нет, вы не глупость спрашиваете, вы задаете совершенно справедливый вопрос. Только я тут в данном случае невежливо отвечу вопросом на вопрос: а кто это должен делать? У нас есть два варианта: либо это будет делать бизнес частный, либо это будет делать очередная государственная корпорация. Тогда надо смотреть, насколько эффективно у нас государственные корпорации выполняют свои задачи, насколько у них высока производительность труда и так далее, и так далее, и так далее. Понимаете, у нас вот это время сейчас наиболее низкая доля дохода у частного бизнеса, у нас фактически продолжается увеличение государственного сектора. И я не скажу, что мы переходим к плановой экономике, но по крайней мере к существенному наращиванию государственной деятельности в экономике мы уже пришли. Поэтому давайте очередную программу примем построить очередные те или иные устройства, автомобили, технологические линии и так далее. Будут ли они конкурентоспособными, будут ли они давать ту эффективность или нет, вопрос открытый. Александр Денисов: То есть вы намекаете на то, что ввязываться в это не стоит, уже поздно, раз мировой рынок наладил, проще у них покупать? Константин Корищенко: Понимаете, в чем дело, заниматься тем, что дома себе готовить пищу, шить одежду, строить, так сказать, своими руками собственное жилище, конструировать у себя в гараже себе собственный автомобиль и так далее – все это возможно. Но во-первых, это неэффективно, дорого, и, в общем-то, скажем так, никто это уже не делает. Поэтому сегодня разделение труда и кооперация и как следствие стабильность национальной валюты, чтобы эта кооперация была выгодной, особенно в части импорта, – это критическое, так сказать, условие. А мы сегодня решаем задачу бюджета, связанную с ним задачу экспортеров, которые являются наполнителями бюджета, и, собственно, оказываемся все глубже и глубже в той ситуации, в которую мы начали потихоньку сползать с момента, когда у нас девальвация стала инструментом выравнивания бюджетных вопросов. Александр Денисов: Ага, то есть мы так и будем терпеть? Анастасия Сорокина: Так или иначе... Александр Денисов: Так и будем терпеть? Константин Корищенко: Нет. Вот мой коллега, который выступал передо мной, сказал, что у девальвации тоже есть предел. Вот в этой кастрюле, про которую он сказал, в конечном счете когда-то закончится суп и начнется только одна вода, и прожить на эту воду уже будет нельзя, выжить я имею в виду, питаясь ею. Понимаете, вот возьмем пример той же Америки: они начали выравнивать ситуацию 2–3 года назад повышением процентной ставки, и, в общем-то, она должна была наладить в том числе и проблему госдолга. А потом случилась политическая ситуация, которая случилась там, и под давлением президента и местных властей центральный банк взял и опустил ставку до нуля, и сейчас Америка, в общем-то, находится на грани достаточно серьезной, серьезной проблемы. Это показывает пример того, как использование инструментов денежно-кредитной или валютной политики может принести быстрый результат на горизонте 2–5 лет, но потом наступит очень серьезное похмелье и будет очень сильно болеть голова от тех мер, которые предпринимались в контексте решения срочных задач, допустим, снижение дефицита бюджета. Александр Денисов: Понятно. Спасибо большое, спасибо. На связи у нас был Константин Николаевич Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС. Поговорили мы про курс рубля... Идем дальше.