Ольга Арсланова: Не надо печалиться – впереди укрепление рубля. Курс станет стабильным уже в 2021 году. Петр Кузнецов: Осталось-то всего тут подождать… Это прогноз главы ВТБ Андрея Костина. Он заявил, что «Россия и болезнь пройдет, и отскочит в итоге достаточно быстро». Ольга Арсланова: Буквально прямая цитата. Курс рубля к доллару, по версии Костина, в 2020 году останется в границах 80 рублей за доллар. А в случае необходимости у Минфина есть ресурсы, чтобы поддержать курс национальной валюты. Давайте посмотрим на эти графики. Это тот случай, когда они важны для кошелька каждого россиянина. Что будет с рублем? Вот она, версия Костина. 2021 год – рубль будет укрепляться. Но почему? Глава ВТБ не уточнил. По последнему прогнозу МВФ, цена на нефть (а это всегда связано с рублем) в 2021 году останется на том же уровне, что и в 2020-м – 35 долларов за баррель. То есть с этой стороны поддержки для рубля ожидать не стоит. Давайте посмотрим на реальную обстановку сегодня. Курс рубля обрушился в начале марта после сделки России и Организации стран-экспортеров нефти и в связи с пандемией коронавируса. 24 марта стоимость американской валюты доходила до 80 рублей 88 копеек, но затем начала снижаться. Итак, 12 апреля странам-нефтяникам удалось заключить соглашение по сокращению добычи. По данным ЦБ, официальный курс доллара на текущие дни – на 18–20 апреля – 73,94. Что такого произойдет в 2021 году, что поможет укреплению рубля? Откуда такой оптимизм у господина Костина? Давайте поговорим. Петр Кузнецов: Вообще почему он заговорил о рубле в 2021 году? Ольга Арсланова: Нам бы 2020-й пережить. Петр Кузнецов: Да. И это надо делать сейчас, потому что укрепление рубля ничего не даст простому россиянину. Ну давайте выяснять. Евгений Надоршин, главный экономист консалтинговой компании ПФ «Капитал». Евгений, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Евгений Надоршин: Здравствуйте. Ольга Арсланова: А может такое быть, что господину Костину люди из власти просто сказали успокоить народ? Евгений Надоршин: Может. Почему нет? Мне кажется, что определенная часть усилий властей, в том числе связанная и с интервенциями на валютном рынке, которые проводит ЦБ, по бюджетному правилу, не по бюджетному (какая разница, как они назовут), связана с тем, чтобы стабилизировать ситуацию, которая явно перестала быть стабильной, и, да, создать впечатление того, что она под контролем. Петр Кузнецов: Ну а что, более сильный рубль в 2021 году как-то способен успокоить население? Евгений Надоршин: Я думаю, что пообещать просто более дорогой рубль в 2020 году язык не поворачивается. Петр Кузнецов: Хорошо. Просто народ как сейчас смотрит? Коронавирус, падение всяких индексов, еще санкционное давление (ну, наверное, оно каким-то образом все равно сохраняется). Откуда там росту быть? Вы можете объяснить? Евгений Надоршин: Ну смотрите. Чисто механически тот факт, что мы сейчас имеем 74 с чем-то, даже 73 с чем-то видели – это произошло потому, что мы, в том числе физические лица (но и не только, но и бизнес) снизили свое потребление – и резко упал импорт. То, что произошло с экспортом – это в основном падение цен. Причем сильнее, чем на нефть, наверное, ни на одну позицию цены не упали. Многие промышленные металлы подешевели на 20%, может быть, 30%. Собственно, золото вообще не подешевело. Ну ладно, это не статья нашего экспорта, неважно. Уголь, газ – везде пока просадки в меньшем объеме. Ну, если не считать газа на споте – там, наверное, все это сопоставимо. Просто это случилось даже чуть раньше, возможно, чем с нефтью. Но суть в следующем: экспортные товары продаются. То есть экспорт не встал. Нефть – сколько могут, столько и продают. Газ – та же самая история. Металлы, уголь, удобрения… Все, что может, идет на экспорт. А с импортом ситуация другая. Несмотря на то, что по итогам марта мы получили весьма высокие показатели импорта, но это было связано, видимо, с тем, что ряд магазинов восполнял в том числе товарные запасы, была потребительская паника – пускай, может быть, не сильно облетевшая СМИ, но четко сказавшаяся на показателях розничной торговли. И в феврале это было видно, и в марте. Так вот, импорт по итогам первого квартала и марта был неплох, но, судя по всему, с апреля он резко просел. И незачем покупать иностранную валюту. Незачем. То есть приличная часть покупателей иностранной валюты – это импортеры товаров. А они просто с рынка ушли. Ушли те, кто покупал доллары и евро для иностранных поездок, для туристических поездок – ну, не целиком, но в существенной степени. И локально из-за остановки существенной части активности в российской экономике у нас просто просел спрос на иностранную валюту. Вот, собственно говоря, мы и имеем 73–74 вместо 80 еще недавно. Петр Кузнецов: Я просто знаете к чему? Просто чтобы добить эту новость с прогнозом аж на 2021 год. Считается, что курс рубль/доллар очень мало подвержен каким-то экономическим расчетам. То есть здесь больше паника, о которой вы уже говорили, и эмоции. А эмоции, соответственно, предугадать очень сложно. Евгений Надоршин: Смотрите. Можно предугадать и эмоции, если вы заранее понимаете, что эти эмоции может спровоцировать – прямо не конкретное событие, но характер этого события. То есть если вы понимаете, что что-то должно произойти, что, скорее всего, вызовет панику, вы можете предугадать и курс. Не точно, безусловно, но приблизительно и направление движения понять можете. Так вот, чтобы добить курс на этот год… Я думаю, что сейчас мы наблюдаем одни из близких к минимальным значениям. Если все будет нормально, то мы действительно в течение недели выйдем на плато по заболеваниям. Хотя динамика у нас плохая. Я бы сказал, что наши власти, к сожалению, похоже, провалились в части сдерживания инфекции. Мы уже в первой десятке уверенно и рвемся дальше. Это проблема, если честно. Потому что разговоров было больше, но даже такие меры… Ольга Арсланова: Евгений, а можно здесь небольшую ремарку просто? Сейчас мы продолжим. Вот смотрите. Сейчас всплеск заболевших, несмотря на то, что мы уже месяц сидим в самоизоляции, – это явно люди, которые заболели в период самоизоляции. Евгений Надоршин: Да. Ольга Арсланова: Так, может быть, не только во властях дело, а в том, что люди нарушают этот режим? Евгений Надоршин: Ну, абсолютно верно. И нарушают режим, и неаккуратно его соблюдают. Не донесли, например. Плохо организована работа в магазинах. Я вам хочу сказать, что подавляющая часть магазинов не в состоянии соблюдать дистанцию в полтора метра, и приличная часть покупателей об этом совершенно не заботятся. Я наблюдаю это. Петр Кузнецов: Да, это правда. Я тоже. Евгений Надоршин: То же самое с курьерскими службами и прочими. И я вам хочу сказать: да, безответственность граждан, да, простите, недоработки властей, совершенно четко. Можно в этом тоже не сомневаться. Не донесли, не организовали. Постоянно заявляли, что надо бы что-то в экономике оживить. «Да все не так страшно! Зачем сильно поддерживать?» В итоге мы уже обещаем три с лишним процента ВВП, хотя буквально еще пару недель назад едва говорили о полутора. Да, мы действительно еще, возможно, на месяц в самоизоляции. Да, может быть, ее можно будет начать ослаблять через какое-то время. Если все будет удачно, то мы увидим плато в течение недели. Очень бы хотелось! Потому что иначе этой самоизоляции длиться не месяц, а полтора-два, извините. И надо понимать, что это сильный ущерб экономической активности и деятельности. Понятно, что это сдержит спрос на валюту. Я уже объяснил, почему рубль подорожал на столь дешевой нефти: экспорт физически уходит, а импорт просел из-за отсутствия потребностей. Ольга Арсланова: Так такими темпами, как вы говорите, при снижении импорта и снижении спроса на валюту мы действительно можем прийти к прогнозам господина Костина к 2021 году? Евгений Надоршин: Как только экономика начнет оживать – а вот выход на плато уже будет сопряжен с некоторым ростом экономической активности, – с высокой долей вероятности мы увидим рост спроса на валюту иностранную. И, к сожалению, да, вся история с относительно дорогим рублем (а по нынешним ценам на нефть он относительно дорог) закончится. 75. Ну, если очень повезет, в первом квартале мы действительно можем увидеть то, что прогнозирует господин Костин. На мой взгляд, в первом квартале 2021 года я ожидаю приблизительно… ну, до 50 с копейками долларов за баррель может вскочить цена на нефть после того, как мировая экономика начнет восстанавливаться. Это будет ненадолго, но в этот момент мы увидим 75 рублей за доллар снова. А в этом году, я думаю, будет минимальное значение рубля к доллару, новый исторический минимум – 85. Это прямо с высокой долей вероятности. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Евгений Надоршин со своим прогнозом по рублю. Петр Кузнецов: Не стали особо успокаивать, как некоторые эксперты. Давайте Александра послушаем – это наш телезритель. Александр, очень коротко, пожалуйста, у нас еще один эксперт. Но вы тоже наш эксперт. Зритель: Алло. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Да, здравствуйте. Зритель: Я хотел Евгению задать вопрос. Я иногда смотрю… Петр Кузнецов: Не успеете. Мы следующему эксперту его перезададим. Пожалуйста. Зритель: В 2014 году, помните, когда доллар вырос в два раза… Петр Кузнецов: Да. Зритель: …был 30 с чем-то рублей, а потом все подорожало, и продукты, и все. Путин сказал: «Доллар подорожал – это хорошо. У нас будет больше рублей в бюджете». Вот это я хорошо запомнил. Вот как это понять? Ольга Арсланова: Ну как? Продается-то нефть за доллары. Зритель: Нет, он сказал, что будет больше денег в бюджете. А пострадал народ. Я бы на пенсии уже был… Ольга Арсланова: Все понятно, хорошо. Давайте об этом парадоксе поговорим. Петр Кузнецов: Юрий Медушенко, финансовый эксперт, наверняка слышал ваш вопрос. Здравствуйте, Юрий Анатольевич. Юрий Медушенко: Добрый день. Ольга Арсланова: Знаете, что интересно? При каком раскладе нам выгоден дорогой доллар, а при каком он нам не нужен совершенно? Петр Кузнецов: Да. Потому что считается, что мы с особо сильным рублем-то и не умеем обращаться, то есть экономика наша не очень любит такое. Юрий Медушенко: На самом деле для нас выгоден оптимальный курс доллара – не очень высокий и не очень низкий. Потому что очень высокий курс доллара ведет к разгону инфляции. Действительно, я соглашусь, что мы, наверное, не очень умеем распоряжаться высоким курсом рубля. Почему? Потому что основную сумму сверхдоходов мы откладываем в Фонд национального благосостояния, не развиваем на них нашу промышленность, экономику. Петр Кузнецов: Не очень высокий и не очень низкий, а просто оптимальный – это какие цифры для нас? Юрий Медушенко: Вообще в целом если смотреть, предыдущие курсы до пандемии были как раз оптимальными. Устойчиво и спокойно мы развивались. А сейчас что творится? Это последствия мировой паники, мирового спада в промышленности, потребления нефти. Пока это еще наблюдается, пока еще стоимость нефти под давлением. Я думаю, что мы будем восстанавливаться по стоимости нефти, но медленно. Соответственно, курс рубля сейчас не соответствует текущим реалиям. Это фактически действия нашего правительства и ЦБ по сдерживанию курса. Мы все знаем про сделку со «Сбербанком». Эти деньги попали в Фонд национального благосостояния. Соответственно, поддерживается курс рубля. Ольга Арсланова: Тем не менее ситуация такова – не оптимально, но реалистично. Что бы вы посоветовали россиянам сейчас? Как формировать свой портфель? Есть ли смысл его менять, покупать валюту, что-то продавать? Петр Кузнецов: Находясь дома. Юрий Медушенко: Надо сейчас просто пережить. По факту любые прогнозы на сегодняшний день являются умозаключительными. В любой кризис спокойствие и время – это самые лучшие доктора, самые лучшие показатели. Сейчас, если объективно посмотреть на мировую обстановку, Европа начала справляться с пандемией, в Италии мы видим низкий уровень заболеваемости. Россия пока впереди, пока у нас еще пик. И я думаю, что мы еще будем развиваться в плане заболеваемости, будет увеличиваться динамика. И май, скорее всего, мы тоже просидим на карантине. Поэтому объективно надо будет смотреть через месяц. А сейчас нужно просто успокоиться. Если хотите себя подстраховать, то докупите немножко в портфель валюты – евро и доллар. И просто подождать. Петр Кузнецов: Юрий, если вы не против, сейчас послушаем нашего зрителя Владимира. Петр Кузнецов: У него есть вопрос. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Владимир, говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я с Юрием не согласен. Вы знаете, рубль, который стоит… то есть доллар, который стоит 30 рублей, 40, я уж не говорю про 80 и 100 – это просто безобразие! Вы знаете, рубль должен стоить столько же, сколько стоит доллар. А для этого нам нужно просто обнулить его – убрать нули. Мы так делали. И сейчас это необходимо. Ольга Арсланова: Простите, Владимир, что вас перебиваю. А что это даст? Зритель: Что даст? Я вам объясню. Ольга Арсланова: Что даст вот это обрезание нуля, если по сути они неравнозначные по своей ценности? Зритель: Вот смотрите. Я получаю зарплату, допустим, 40 тысяч рублей. Будет 4 тысячи. А покупательная способность будет на 4 тысячи такая же, как на 40 тысяч. И от этого рубль будет крепкий. Понимаете? Ольга Арсланова: Смотрите, Владимир. Вот белорусы примерно следующее и сделали. Белорусский рубль крепче по факту не стал. И экономика… Зритель: А вы посмотрите, какая экономика в Белоруссии и у нас. Ольга Арсланова: Какая? В Белоруссии значительно более слабая экономика, чем в России. Зритель: Ну, вы знаете, вы не сравнивайте возможности России и Белоруссии. Ольга Арсланова: Я вас говорю о принципе. Спасибо, Владимир. Юрий, а давайте обсудим реальные меры, которые могли бы рубль поддержать – ну, не нолик убрать, а что-то действительно работающее. Юрий Медушенко: Маленький комментарий. Владимир, наверное, не понимает, насколько высокие издержки от смены денежной массы. Петр Кузнецов: Ну, здорово Оля ответила ему, да? Ольга Арсланова: Юрий, давайте к моему вопросу вернемся – по поводу реальных мер поддержки рубля. Юрий Медушенко: Сейчас правительство, я считаю, делает все возможное, чтобы нормально пережить наш кризис. В принципе, идут вливания в экономику. Идут, собственно говоря, интервенции по поддержке курса рубля. Поэтому что-то усиливать сейчас смысла особого нет. Сейчас нужно просто справиться с пандемией и начать восстанавливать мировую экономику и российскую экономику. Посмотреть, куда мы упадем. И также принимать какие-то меры. Что делается? Поддерживается строительство. Это очень хороший шаг. Самое главное, чтобы слова президента нашли действие, решение, реально воплощенное для поддержки этой отрасли, потому что на строительную отрасль замкнуто очень много других отраслей и огромное количество занятых людей. Петр Кузнецов: Спасибо вам за этот комментарий. А теперь давайте поговорим о самой, наверное, актуальной сейчас локации в России – давайте поговорим о дачах.