Иван Князев: Растет все, кроме зарплат: заболеваемость, цены, курсы валют... Доллар вот подорожал до 79 рублей, биржевой курс евро превысил 93 рубля впервые с 2016 года. Почему рубль так падает? Тамара Шорникова: С начала 2020-го российская валюта подешевела относительно американской более чем на 21% и вошла в тройку самых просевших к доллару. Сильнее рубля упали только бразильский реал и турецкая лира. Что дальше? Спросим у экспертов. Иван Князев: Константин Корищенко у нас сейчас на связи, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС. Константин Николаевич, здравствуйте. Константин Корищенко: Здравствуйте. Иван Князев: Разные причины называют: и санкции, и то, что сейчас в Белоруссии происходит, что все это отражается на курсе рубля. Хотим у вас узнать... Тамара Шорникова: ...почему так сильно падаем? Иван Князев: Ваше мнение. Константин Корищенко: Ну, конъюнктурных причин достаточно много, но есть одна фундаментальная. Если мы посмотрим на то, сколько стоит нефть в рублях последние 8 лет, мы увидим уровень примерно 3300–3500. Соответственно, мы сейчас находимся на этом же уровне. Это говорит о том, что основные поставщики валюты, (источник валюты в российской экономике – это экспортеры), что называется, корректируют курс рубля, для того чтобы оставаться на том же уровне, на котором им находиться комфортно. Иван Князев: Еще раз... А попроще, на пальцах если вот объяснить? Не очень понятно, как это все связано с нефтью. Константин Корищенко: Все очень просто. Допустим, если мы умножим стоимость нефти в долларах, 40 с небольшим, на курс рубля к доллару, мы получим цифру 3 300 с чем-то рублей за 1 баррель. И если мы посмотрим исторически назад, на 8 лет назад, мы увидим, что были колебания, но с точки зрения той линии, которая составляет тренд, цена в рублях нефти находится и находилась на этом же уровне. Соответственно, если цена на нефть падает, то рубль будет, соответственно, тоже падать, и основной источник этой корректировки – это экспортеры. Тамара Шорникова: Как сильно еще рубль может упасть? Многие экономисты сейчас говорят, что 100 и так далее... Константин Корищенко: Пока не должен падать. Мы вышли на тот уровень, который является уровнем комфорта для экспортеров и для бюджета, и будем, скорее всего, на нем оставаться, если ничего не произойдет с нефтью. Иван Князев: А мне вот что интересно: как бы ценность нашей валюты зависит только от нефти нашей, больше ни от чего? Константин Корищенко: Ценность нашей валюты в значительной степени зависит от нефти, так же как, скажем, ценность валюты Чили зависит от стоимости меди, так же как стоимость валюты Южной Африки зависит от золота и многих других стран, которые являются экспортно-ориентированными странами. Также стоимость нашей валюты поддерживалась притоком капитала, пока у нас были высокие ставки и иностранцы приходили на наш рынок, приносили свой капитал, поскольку ставки были по сравнению с Европой и с Америкой очень высокими. Сейчас эти ставки снизились, снизились существенно, и в этом смысле привлекательность российских долгов существенно снизилась также. Иван Князев: Просто мне казалось, что валюта, стоимость валюты зависит от того, насколько мы привлекательны в целом для инвесторов, когда они заходят на наш рынок, когда хотят создавать бизнес и так далее. Константин Корищенко: Инвесторам привлекательны активы, валюта – это на самом деле скорее то, что интересно самой стране. Любая валюта любой страны является предметом, который регулируется прежде всего внутренними властями, а не внешними инвесторами. Тамара Шорникова: А что государство может сделать, чтобы как-то поприятнее были цифры на наших мониторах с утра, когда мы смотрим курс валют? Константин Корищенко: Увеличить дефицит бюджета, уменьшить налоги. Тамара Шорникова: А оно собирается это делать? То есть я хочу понять, для нашей экономики курс сейчас такой... ? Константин Корищенко: ...сегодня увеличивается, дефицит бюджета должен быть снижен... На самом деле основным плательщиком в бюджет является экспортная отрасль, ну вместе с населением, и для того чтобы бюджет мог тратить деньги в том числе и на социальные нужды, он должен эти деньги получать прежде всего с экспортеров. А чтобы экспортеры могли платить в условиях падения цен на сырье, курс рубля должен снижаться. Иван Князев: Спасибо вам. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Константин Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС, был с нами на связи. Но есть еще один эксперт у нас, Игорь Костиков, председатель «ФинПотребСоюза». Игорь Владимирович, здравствуйте. Хотим узнать ваше мнение. Игорь Костиков: Добрый день. Иван Князев: Вы с коллегой согласны? Игорь Костиков: Ну, я могу, так сказать, не со всем я согласен, потому что на самом деле курс рубля, который мы сейчас видим, во многом это последствия влияния внешних факторов. Это риски, которые связаны в первую очередь, во-первых, с эпидемией COVID и в связи с этим падением спроса на наш главный экспортный продукт, это на нефть. И поскольку начинается вторая волна, то есть понятно, что спрос на нефть не будет расти такими темпами, как обычно зимой, потому что не будут расти такими темпами экономические показатели других стран, которые являются потребителями нефти, мы это видим. То есть во многих странах начинают снова вводиться ограничения, и, так сказать, это закладывается. Второй момент тоже внешнеполитический связан с событиями в Белоруссии, к которым мы очень сильно привязаны, как мы понимаем, и это риск, который инвесторы брать на себя, естественно, не хотят, и они выходят из рублевых активов, и это сказывается на курсе. Третий риск, который возник буквально в последние дни, – это риск, связанный с конфликтом на Кавказе и вовлеченностью туда третьих стран, и это тоже связано с нашими непосредственными соседями, нашими участниками целого ряда объединений, куда мы входим, и это тоже является риском, который связан с рублем, и это тоже заставляет инвесторов выходить из рублевых активов. Это все давит при, в общем, достаточно хрупкой внутренней экономической ситуации, которая у нас не блещет темпами экономического роста, все это сказывается на рубле. Мы уже проходили такие ситуации, если вы помните 2014 год, у нас там тоже было резкое падение, связанное с политической ситуацией внешней, и мы оказались в таком же положении. Конечно, происходят и внутренние проблемы, идет выравнивание, много лет мы говорили о том, что у нас зарплаты завышенные очень у многих и не отвечают уровню производительности труда, тут есть тоже своя проблема, которая сказывается, безусловно. Но я не вижу тут никаких проблем с дефицитом бюджета, поскольку даже при том росте, который запланирован, это вполне контролируемый бюджет и мы являемся в этом смысле одной из самых благополучных стран, поскольку большинство стран имеют дефициты бюджета и задолженность, превышающую на два порядка ту, которая есть у России. То есть тут как раз бюджетных проблем я не вижу никаких и налоговых особых проблем не вижу никаких, в основном это внешние факторы, что очень неприятно, конечно. Но с другой стороны, могу сказать, что с 2014 года была проделана очень большая работа в связи с тем, что мы стали в значительной степени меньше зависеть от валют, то есть наша внутренняя экономика отвязалась от рубля и евро во многом, поэтому вот этот вот курс не так сильно сказывается на внутренней нашей экономической жизни. Безусловно, у нас есть импортные товары, которые вырастут в цене; безусловно, так сказать, часть поставщиков даже не импортных товаров попробует воспользоваться тем, что курс рубля упал. Но с учетом того, что у нас, к сожалению, не растут потребительские доходы населения, вот этого вот окна для существенного роста цен... То есть попытки будут, но в конечном итоге окна для существенного роста цен я не вижу. Тамара Шорникова: Давайте вместе послушаем звонок от телезрительницы, Елена из Воронежа. Здравствуйте, Елена. Зритель: Добрый день. Курс рубля то падает, то более-менее стабилизируется. Но к сожалению, это никак не сказывается на уровне жизни населения. Вот сейчас 20% потерял фактически рубль, да? Почему на 20% не увеличили налоги на те сверхприбыли, которые сейчас получают экспортеры? Мне непонятно. Значит, выгоден низкий курс рубля нашим миллиардерам, 200–300 семьям, которые вывозят из страны все, и только их интересы и поддерживает наша власть. А население у нас на 67-м месте из 80 стран, по данным ООН, по уровню жизни. И можно трепаться сколько угодно, что у нас будет 5-я экономика, 3-я, – никогда на уровне населения никак это не скажется. Будет только хуже и хуже, потому что, к сожалению, власть страны, внутренняя политика направлена на то, чтобы население оставалось рабами. Иван Князев: Спасибо вам, спасибо. Игорь Владимирович, видите, какие серьезные обвинения. Игорь Костиков: Да. Ну, во-первых, я скажу, там есть некая такая ошибочка, потому что у нас налоги в процентах считаются и рост валютной выручки экспортерами учитывается, естественно, поскольку там процентные платежи, а не фиксированные, то есть тут небольшая ошибочка у нашей зрительницы возникла. Но то, что у нас последние несколько лет подряд не растут доходы населения, я имею в виду реальные, мы это знаем, мы об этом давно говорим, что это, к сожалению, прискорбный факт, и тут ничего не сделаешь, потому что до тех пор, пока у нас темпы экономического роста не начнут увеличиваться и нужно изыскивать пути, а мы зависим во многом и продолжаем зависеть от внешних факторов, каждый вот такой политический кризис в разных местах будет сказываться на нашей валюте и будет сказываться на курсе рубля, естественно. Иван Князев: Еще раз задам этот вопрос, спрашивал я уже у Константина Корищенко это – что будет дальше? Будет ли рост евро и доллара по отношению к рублю, или все-таки это действительно потолок? Просто про потолок нам уже говорили много раз, в том числе и в 2014 году. Игорь Костиков: Нет, на самом деле про потолок тут вряд ли кто-то скажет. Если вы помните, несколько дней 2014 года у нас рубль падал до 140 рублей за доллар, там все у нас было, я имею в виду в обменниках. Но в конечном итоге рубль выбирает равновесную ситуацию, и вот те факторы, которые... То есть я не могу сказать, до скольких он будет расти или до скольких он будет падать, сейчас это гадать на кофейной гуще. Но вопрос о том, что сейчас это сильно заниженный курс, очевидно… Более того, я могу сказать, Goldman Sachs в пятницу в своих прогнозах разместил как раз рубль в связи с тем, что он так упал, в одну из наиболее перспективных валют стран БРИКС, и на это тоже нужно обратить внимание. То есть да, он может еще упасть, но это неравновесное состояние, то есть рубль в конечном итоге будет расти. До какого курса он вырастет... Ну, в 2014 году я прогнозировал 55–60, так и оказалось. Сейчас вот нужно посмотреть несколько дней, как дальше будут складываться те политические кризисы, о которых я говорил, и исходя из этого можно понять, какой приблизительно равновесный курс рубля будет в дальнейшем. Тамара Шорникова: Игорь Владимирович, ну вот все-таки вы говорите, что нет окна для роста цен, но тем не менее компании же не могут работать себе в убыток, а у нас если не из-за рубежа что-то привозится, то какие-то комплектующие зарубежные или бензин подорожает и так далее. Игорь Костиков: Нет, я поэтому и говорю, что у нас вырастут цены, скорее всего, на импортируемые товары, но у нас не вырастут, нет окна для роста цен на товары внутренние, внутреннего производства. Тамара Шорникова: Ну а по процентному соотношению сколько русских товаров на рынке-то у нас? Игорь Костиков: Ну, я могу сказать, их все больше и больше, у нас продовольствие, так сказать, последние годы практически полностью производится внутри, то есть у нас кроме небольшого числа, так сказать, фруктов и овощей все остальное производится внутри. Поэтому, собственно, почему я в первой части ответа на ваш вопрос сказал о том, что мы отрываемся от доллара и евро, от внешних валют, и на самом деле это не просто разговоры, это так оно и есть. То есть у нас сокращается сильно зависимость от импорта, поэтому курс рубля так сильно не влияет на цены. Да, конечно, он влияет на импортные товары, безусловно... Иван Князев: Ну понятно – в общем, будем пить, есть, покупать технику свою желательно. Игорь Костиков: Да, да. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Игорь Костиков: Но не в этом дело. Мы будем, наверное, все-таки рассчитывать на то, что политические кризисы, которые есть, все-таки начнут успокаиваться, и с COVID будет все-таки…, и это позволит рублю выйти на более-менее равновесное состояние. Иван Князев: Спасибо, спасибо за вашу оценку, за ваш прогноз. Игорь Костиков, председатель «ФинПотребСоюза», был с нами на связи. Звоночек у нас есть. Тамара Шорникова: Я все-таки позволю себе посомневаться, потому что да, выращиваем-то в России, но на каких комбайнах, чьего производства, например. Иван Князев: На белорусских. Тамара Шорникова: Дай бог, да. Слушаем звонок от телезрителя. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я звоню вам из Санкт-Петербурга, меня зовут Николай Владимирович, у меня образование... Вы слышите меня? Тамара Шорникова: Да, отлично, говорите. Иван Князев: Да-да-да. Зритель: У меня экономическое образование. Ну как это ваши эксперты, особенно первый эксперт, говорит, что мы зависим, наш рубль зависит от нефти? Почему именно он на это упирает? Я бы не то что поспорил, я как экономист много чего знаю, что у нас в стране творится, но почему капиталистические страны, которые торгуют нефтью, инфляция-то 1–3%. Дорогие, уважаемые ведущие, ну скажите, пожалуйста, а кому-нибудь выгодно, что рубль у нас дешевеет? Кому выгодно, а кому невыгодно, вы можете это мне сейчас подсказать? Я могу вам подсказать, кому выгодно. Иван Князев: Если только коротко. Зритель: Выгодно тем, кто экспортирует нефть, чиновники, у которых в долларах находятся все вклады. Иван Князев: Ну вот с этим мы и разобрались как раз. Спасибо, спасибо вам большое за то, что помогли нам в этом. К следующей теме переходим.