Петр Кузнецов: Наша постоянная рубрика "Антракт". И у нас в студии Ирина Алферова. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Ирина Ивановна, здравствуйте. Огромное вам спасибо, что вы к нам пришли. Петр Кузнецов: Наши телезрители восхищаются уже с самого начала "Отражения" вашей красотой, оптимизмом, лучезарностью и так далее. Здесь даже без вопросов. С красотой понятно – это природное, от родителей. Вот скажите, пожалуйста, что касается оптимизма и лучезарности, это у вас откуда? Тоже с детства? Ирина Алферова: От родителей. Ольга Арсланова: С завистью сказал Петр. Ирина Алферова: От родителей. Откуда? Это природное, это от Бога. Потому что с этим рождаешься. Уже вроде как видишь… Вчера целый день с проблемами боролась, боролась, боролась, боролась. И все равно все хорошо, потому что замечательно – май, снег идет все равно. Петр Кузнецов: Вот что делает человека счастливым? Ирина Алферова: В моем возрасте я просто мудра, наверное, не по годам. Что? Господь Бог создал такую замечательную планету. А мы все жалуемся и жалуемся. Надо все это видеть и принимать хорошее. Вот я как-то только хорошее вижу, а плохое не вижу. Ольга Арсланова: Насколько работа вас заряжает? Ваши спектакли в "Школе современной пьесы". Ирина Алферова: Да, вы видели. Мой любимый спектакль. Ольга Арсланова: Там было очень много прекрасных моментов. Но что меня действительно поразило – это то, какой в нем классный юмор. Он тонкий, он современный, он немножко с грустью. Но при этом видно, что вы получаете большое удовольствие от этой работы. Ирина Алферова: Дело в том, что современная пьеса, и автор разрешил. Если ходить каждый день на этот спектакль, то все будут удивляться, что я говорю там очень много своим текстом. Я что-то в жизни услышала, увидела, что-то меня взволновало. Ольга Арсланова: То есть он меняется? Ирина Алферова: Он все время меняется. Я же тоже меняюсь, не изменяясь. Мы все меняемся, не изменяясь, если есть у вас какое-то ваше, человеческое, личностное. А в остальном каждый день меняемся. Я же встаю – что-то произошло. Сегодня очень много чего произошло. Я меняюсь. Поэтому я хочу, чтобы зритель, который пришел на спектакль сегодня, чтобы он меня сегодня увидел. Не хочу обманывать. Я не люблю играть. Петр Кузнецов: Расскажите, что у вас сегодня произошло. Ирина Алферова: Ой, нет. Все неприятное. Видите, а я улыбаюсь. Петр Кузнецов: Вы при этом самокритичны. Вы говорите, что вы можете раскритиковать очень быстро любую свою работу. Ирина Алферова: Да, я всю жизнь критикую. Петр Кузнецов: Мне интересно, как самокритика совмещается с оптимизмом. Ирина Алферова: Так это же не имеет значения. Я к себе так не отношусь, что я, я, я. Я человек работающий, живой. И нормально, когда критикуешь себя за какие-то вещи. Но это же не должно тебя погружать в какую-то… Тогда ничего не сделаешь. Потом, опять же, я говорю, что я очень много себя критиковала. В результате это подхватили журналисты. И это я говорила, а они это говорят уже, как данность. Ольга Арсланова: Выдавая за профессиональную критику, вероятно. Ирина Алферова: Да. И я поэтому сейчас перестала себя критиковать. Я теперь не критикую. Критикую, а потом ставлю точку. Вот, например, мои спектакли – они лучшие в нашем театре, я считаю. Ольга Арсланова: Два спектакля основные, которые идут сейчас. Это "Ночь с незнакомцем" и Борис Акунин "Чайка". Ирина Алферова: Да. Ольга Арсланова: Насколько трудно было с материалом Акунина работать? Ирина Алферова: Трудно. Я вообще не люблю фарс. Я не люблю комедию, я не люблю фарс. А это очень фарсовая вещь. И, потом, у меня задача сложнее, чем у других актеров. Потому что я все-таки мать, а там же все происходит после смерти сына. И все как бы издеваются. Фарсовая вещь. Все играют фарсово. А я все-таки мать, все-таки погиб сын. Я самая фарсовая. И поэтому как-то не совмещается у меня. Ольга Арсланова: Но полюбить удалось этот спектакль? Ирина Алферова: Я просто слышала потрясающие профессиональные отзывы о себе, что неприлично, что я там лучше всех, что на меня только интересно смотреть, что это все сразу как-то оживает. В общем, безумные какие-то отзывы. И я поняла, почему, и так приняла. Петр Кузнецов: У той, которая лучше всех, хотелось бы узнать, какой должна быть актриса. Самое важное – красота, трудолюбие, харизма. Ирина Алферова: Красота ведь… Петр Кузнецов: Если из этого выбирать. Ирина Алферова: Нет, ничего выбирать не надо. Все вместе. Красота – это же все относительно. Вы же понимаете. Что, вы не видите красивых манекенщиц? Ну, есть красота, смотришь 5 минут – а, ну, все понятно. И уже не интересно. Поэтому красота – это же все-таки внутренние вещи основные, которые потом тебя формируют. А у актера тем более. Вы 5 минут будете смотреть на красоту, а потом давай что-то другое. Через 10 минут вам будет скучно. Потом уже должны быть какие-то внутренние вещи. Ради чего вы пришли на спектакль? Вы должны это почувствовать, понятно. Петр Кузнецов: Вы как чувствуете, если мы про спектакль говорим, что было или не было? По реакции зрителей, или как? Ирина Алферова: По реакции нельзя определять. Люди же пришли за разным. Кто-о пришел просто на тебя посмотреть, как ты выглядишь. Я не знаю, вы слышали в "Ночи с незнакомцем". Там перемена есть такая. Я вхожу такая вся тетка, а потом снимаю, выхожу с голыми плечами вся такая. В зале аплодисменты. Петр Кузнецов: У вас же было понимание, как зал должен реагировать на это? Ирина Алферова: Всегда аплодисменты. Но потом мне рассказывают, что очень смешные реакции: "Сколько ей лет?". Петр Кузнецов: То есть до вас даже из зала доходит? Ирина Алферова: Нет, мне потом рассказывают. Ольга Арсланова: То есть это уже какое-то, видимо, и новое поколение, другое поколение зрителей, которое… Ирина Алферова: Разные люди. За разным пришли. Что же их за это… Я думаю, что я их все равно забираю. Потому что вы видели спектакль. Я много от себя туда. Я называю этот спектакль, что я не играю в нем. Я в этом спектакле не играю. Я стараюсь быть живой, быть сегодняшней, той, которую я себя накопила. И смотреть в зал открытыми глазами. И я даже стихи читаю свои там, чтобы они согрелись, чтобы они почувствовали. И они чувствуют, согреваются. И потом я выхожу. Вот я как-то в магазин пошла после спектакля. И я увидела много зрителей. Я в очках, все. Но они все равно узнают, подходят и говорят: "Боже, нам так жить захотелось". И я понимаю, почему. Я это делаю в спектакле. Я это делаю сознательно, чтобы было что-то такое человеческое, живое. Это есть. И это для меня главное в спектакле. Поэтому я не люблю комедии и фарс. Ольга Арсланова: Но вас монополизировали. Зрители ругаются. Потому что очень много вопросов от них. Петр Кузнецов: Да. "Дорогая Ирина, вы великолепны. Спасибо за все роли, за то, что вы есть", - это из Москвы нам только что написали. Интересно, вы сами для себя определяете пик, когда вы стали популярной? Ирина Алферова: Знаете, я совсем другой человек. Мы же начали с того, что я очень самокритична. Сейчас поменьше. А была совсем кошмар. И поэтому я была популярна сразу же, как я понимаю. "Хождения по мукам" вышел сразу же. И сразу же, я куда ни пойду, меня все любили. Петр Кузнецов: Я думаю, при рождении сразу же. Ирина Алферова: Мама любила. У нее я была популярна. Ольга Арсланова: А я прекрасно помню, как в школе у нас все девочки играли в Констанцию. Потому что это был любимый персонаж. Ирина Алферова: Для меня "Хождения по мукам" более любимый. Мы сейчас проезжали по Красносельской, где я жила. Как раз когда вышли "Хождения по мукам", я просто помню, как к нам пришли в гости, у нас пустой дом, а внизу был магазин. И я выбежала в этот магазин. Ничего не было. Вы эти времена не застали. Ничего не было. Поэтому что было. И водка. А больше ничего. И то очередь. Магазин весь забит. Просто войти невозможно. Все стоят в очереди за этой водкой. И я в косынке такая вся безумная… Гости сидят, ничего нет. Я стою, вот так все. И вдруг понимаю, что я часа 4 буду стоять в этой очереди… Я всегда в конец встаю. Неудобно всегда лезть. Я стою, и вдруг продавщица меня узнает: "Люди, пропустите, Даше надо водки дать первой". Ольга Арсланова: Прекратите это хождение по мукам. Петр Кузнецов: Слушаем телезрителя. Здравствуйте, кем бы вы ни были. Ольга Арсланова: У нас Вахит из Чеченской республики. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я не знаю, как даже выговорить. До того счастлив теперь, увидев вас, Ирина. Вы самая любимая моя актриса. Я даже не могу словами выговорить, какую любовь я к вам питаю. Ирина Алферова: Я чувствую. Зритель: Спасибо, что вы есть. Ирина Алферова: Спасибо. Зритель: И снимайтесь почаще. Ирина Алферова: Это уже не от меня зависит. Ольга Арсланова: Вот вопрос из Нижегородской области от нашего зрителя Антона: "В каких кинопроектах снимаетесь или снялись не так давно? Что вам интересно?". Ирина Алферова: Было много интересного, но, к сожалению, это было все на Украине. Был потрясающий проект, который мне так понравилось. От многих я отказываюсь, отказываюсь. И тут вдруг ни бабушка, ни мама,  просто самостоятельная женщина. Причем, она любящая, она любит, ее любят. Там такая история. Просто потрясающая. И с Ольбрыхским. Но за день до съемок, до вылета (это в Одессе должно было сниматься) мне позвонили и продюсер в ужасе сказал, что я невыездная, что меня не пустят в Украину. Ольга Арсланова: Вот так. Ирина Алферова: И я уже даже позвонила своим знакомым, министру, у меня есть знакомый один. Он сказал: "Нет, вы в Министерстве внутренних дел… До 2020 года вас не пустят". Ольга Арсланова: Что вы такого сделали? Ирина Алферова: Я сказала две вещи: была в Крыму на гастролях, естественно. И как раз вышла статья, где я восхищалась Путиным. Оказывается, нельзя, по украинским меркам. Очень жалко. Вот это очень жалко. Потому что это был бы такой фильм. Потом, я Ольбрыхского очень люблю. Мы с ним знакомы. Петр Кузнецов: Вот как раз по сценарию спрашивает Новосибирская область: "Если бы вы писали сценарий фильма, то про что?", - видимо, имеется в виду, сейчас. Ирина Алферова: Не знаю. Про себя. Про то, что я знаю. А про что я еще могу писать? Про то, что я знаю, что я чувствую. Мне кажется, это интересно. Как вы сказали – сохранить это добро, как нормальной женщине. Потому что я нормальная. Я не живу где-то в каких-то условиях не тех. Я в нормальных условиях. Вчера была в Сбербанке. Возмущалась бесконечно. Была с мамой. У нее книжки. Надо было помочь ей переоформить. Это, конечно, невозможно. Но я просто менеджеру говорю: "Почему так? Объясните мне. Почему 0.0%"? Мама – ветеран войны, прошедшая… Ветеранам хоть сделайте. Хоть 4%. Нет такого в мире. Это просто воровство. Я возмущена беспредельно. Если бы от меня зависело… Мне муж говорит: "Тебе надо в Госдуму, и все время возмущаться". На меня это человечески не действует. А я не боюсь сказать. Я говорю то, что я думаю. Ольга Арсланова: При этом у вас никогда не было мысли сменить, например, страну? Ведь времена же разные были сложные. Ирина Алферова: Почему? Это проблемы. Вы что думаете, там нет проблем? Там есть другие проблемы, гораздо хуже. Я очень много езжу. Мне легче сказать, где я не была. И там человеческие проблемы гораздо серьезнее, чем у нас. Ольга Арсланова: А какие основные проблемы в российских регионах? Не в Москве. Потому что у нас давно принято на две страны делить – Москва и Россия. Ирина Алферова: Я этим живу. У меня же много спектаклей. Не только театр мой. У меня антрепризы есть, которые я обожаю. У меня очень хорошие спектакли, просто замечательные. Я уже по 5 раз, наверное, всю Россию… Поэтому я могу сравнивать. Когда началась Перестройка, потом еще, еще и еще. Я не знаю. Я вижу очень большие перемены. Поэтому я просто не понимаю, когда люди возмущаются. Я не знаю, как это изнутри, внутри они живут. Наверное, есть какие-то проблемы. Они не могут не быть. Но на глаз все города так похорошели. И заводы строятся, и дорогие. И аэропорт везде. И в этом городе, и в этом. Я не знаю. Я вижу столько хорошего. Уж про Крым я вообще молчу. Меня никогда уже не пустят, если я правду скажу. Просто я ездила до того, как он стал российским. 23 года он был не нашим. Вообще ничего не делалось. Дорог не было вообще. Одни ямы. За 23 года можно сделать? Нигде. Мы проехали все. Севастополь. Я не знаю. были ли вы на Кубе. Вот когда денег нет. Когда все безумно красиво – и природа, и эти дома. Но их нечем покрасить, нечем реставрировать. И все это рушится. Вот такой же был Севастополь. Он красивый, но весь такой замшелый, рушился весь. Гостиницы жуткие. Как я называю жуткие эти советские гостиницы тюлевыми занавесочками. Это оттуда еще. И все это было такое. А сейчас все не такое. Сейчас же строится. Петр Кузнецов: Давайте о хорошем. У нас очень много телезрителей. Здравствуйте. Ольга Арсланова: У нас на связи Ярославль. Здравствуйте. Николай в эфире. Зритель: Здравствуйте. Даже говорить не могу. Ольга Арсланова: Говорите. Зритель: Ирина. Мы почти одногодки. До чего вы хороши! Я после вашего фильма "Хождение по мукам" сразу же вас увидел в Москве. Вы в жизни, конечно, прекраснее, чем на экране. Дай вам Бог всего хорошего. Молодец. Что еще больше сказать? Петр Кузнецов: Спасибо. Челябинская область: "Серов вам пел песню "Я люблю тебя до слез"?". Когда вас вижу, вспоминаю этот концерт. Ирина Алферова: Нет. Петр Кузнецов: Есть информация, что вы снялись в этом клипе назло? Ирина Алферова: Назло. Петр Кузнецов: Правда это? Ирина Алферова: Это серьезная история. Петр Кузнецов: Можно ли это назвать "назло"? Ирина Алферова: Нет. Я знала, что меня увидят и будут… Это такая художественная месть. Петр Кузнецов: Увидит. Ирина Алферова: Художественная месть. Она получилась. Мне очень нравится Серов. Очень не хочется так про него тоже. Мне нравится его голос. Я вообще считаю, что лучший голос в России. Очень сильный. И такой тембрально интересный. Он такой сильный. Он очень попадает. Из Чечни звонили. У меня очень хорошая история… У меня был в моей жизни такой случай. Это, правда, очень долгая история. Поэтому ее нужно рассказывать очень долго. Но если вкратце, то я была со спектаклями в Магнитогорске давно-давно. И потом Перестройка – и я опять попала в Магнитогорск. И когда я зашла в номер после спектакля, я не могла войти, потому что он был забит розами. Я вышла, говорю: "Кто?". Мне говорят: "Не знаем". – "Как "не знаем"? Кому-то открывали же". - "Нет, ничего не знаем". И так несколько… И один раз Магнитогорск через многие годы, и тоже зашла в номер, и тоже весь в розах, весь просто забит. И этот организатор… Там был очень хороший режиссер. Помогал ему деньгами как раз Ваха. И он очень красивый чеченец с голубыми глазами, светлый такой, просто потрясающий. И он мне говорит: "Вы знаете, я был на вашем спектакле в Магнитогорске на первом. И вы так играли! Я рыдал. Вы тоже там рыдали. Но вам никто не подарил ни цветочка. Я сидел и сказал: "Если я когда-нибудь эту женщину еще увижу, я ее завалю цветами"". И он просто выполнил то, что сказал себе. Он меня завалил цветами. И мы очень дружили. И он приезжал. И на каждый мой день рождения он меня заваливал цветами. Вот такой вот. Так что мне приятно. Ольга Арсланова: Сообщения от наших зрителей. "Прекрасный человек, прекрасная актриса. Обожаю", - Московская область. "Спасибо за ваш подход к героям. Они нас вдохновляют", - Курская область. Республика Башкортостан: "Вы, кажется, созданы для чего-то более великого, чем только быть актрисой". Неужели это недостаточно великое? Мне хочется просто спросить. Но при этом мы понимаем, что отношение к профессии немного меняется. И школа меняется. Что происходит? Ирина Алферова: Это очень серьезный разговор. Нет времени на это так серьезно. Я не отношусь к этой профессии как артистка. Потому что тогда бы я не была артисткой. Я как-то с детства поняла, что я что-то такое знаю… Я выйду на сцену – и я всех обниму, всех согрею, всем что-то такое пошлю, и всем будет хорошо. Я как-то это хотела в детстве. И так оно и осталось. Поэтому у меня были моменты, когда перед выходом на сцену я стою и думаю: "Боже, зачем я сейчас буду что-то играть, какую-то тетьку буду играть. Какой-то ужас". Они в темноте сидят, смотрят на тебя. Какой-то ужас такой охватывает. А потом я понимаю, что я не просто буду этот текст говорить, не просто играть эту женщину. Я все равно столько вложу себя и этого отношения к людям, к жизни, какого-то добра, какого-то тепла, что ли, света. И я это передам. И поэтому есть смысл в этой профессии. То есть я не хочу гневить Бога, но я отношусь почти как пойти в церковь, и так я отношусь к нашей профессии. Поэтому я выбираю роли, я все время ругаюсь с режиссером, потому что он хочет дать мне каких-то злодеек и гадин. Я говорю: "Я не хочу. Есть масса актрис. Мне не интересно про зло". Я понимаю, почему люди становятся такими. Мне это не интересно. И, потом, если ты играешь, все равно как-то с этим живешь. Настраиваешься. Я даже когда играла… У нас триптих был – чеховская "Чайка", оперетта и акунинская. Три чайки. Естественно, я играла Аркадину. И даже когда я чеховскую Аркадину играла, я ее тоже переделала. Потому что как-то с утра мне муж говорит: "Кого ты сегодня играешь ". Я говорю: "А что?". - "Ты как-то очень сурово существуешь". Я говорю: "Чеховская "Чайка"". Он говорит: "А, понятно". То есть все равно как-то настраиваешься на какой-то… И я как раз нашла в ней очень много хорошего. Ее же играть… Это артистка какая-то. Она только себя любит. Она никого… А это не так. Там все ее предают. Все эти мужчины, ее дядя… все у нее требуют денег. Она актриса. И она так говорит: "Я артистка, а не банкирша". А они все от нее требуют. Они все время требуют денег. Поэтому я нашла, что она просто несчастнейшая женщина. И ее еще и никто не любит там, по большому счету. Поэтому я и играла такую. Ольга Арсланова: Несчастнейшая. Наши зрители, которых мы не успели вывести в эфир, простите. Но спасибо, что вы нам звонили. Десятки сообщений из разных регионов. Спасибо большое, что пришли к нам. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Ирина Алферова была у нас в гостях. Ирина Алферова: Я приезжаю со спектаклями. И они замечательные все приходят. Ольга Арсланова: Приходите и к нам тоже, пожалуйста. Мы будем очень рады. Спасибо. Ирина Алферова: Хорошо.