Марина Калинина: Ну и сегодня премьера рубрики "Экономическая политика", так мы ее назвали. Просто поняли, что назрела такая необходимость рассказывать и показывать, что в нашей стране все-таки есть промышленность и она развивается, несмотря на такой стереотип сложившийся у россиян, что единственная успешная российская отрасль – это нефтегазовая, ну и, может быть, немного, сельское хозяйство. И зрители – вы сами, зрители нашей программы "ОТРажение" – писали нам на SMS-портал, что хотите знать, что происходит сейчас с нашими заводами, фабриками и другими предприятиями. И вот сегодня будем разбираться в ситуации со станкостроением в России. Я представляю моих сегодняшних гостей. Это Сергей Недорослев, президент станкостроительной компании "СТАН". И Владимир Гутенев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству, первый вице-президент "СоюзМаша России". Здравствуйте. Владимир Гутенев: Добрый вечер. Марина Калинина: Я побывала, Сергей, на одном из ваших предприятий, сама поехала в Коломну на завод "Станкотех", и мы сняли там репортаж. Давайте его посмотрим, а потом уже побеседуем. Сергей Недорослев: Хорошо. СЮЖЕТ Марина Калинина: Вот такой получился репортаж, такой жизненный, с людьми удалось пообщаться. Интересные у вас там сотрудники работают. Что сейчас из себя представляет "СТАН"? Сколько входит в него предприятий, помимо "Станкотеха" коломенского? Сергей Недорослев: Тут прозвучали уже цифры, что мы производим более 50% особо сложных станков. Это станки, которые с ЧПУ, с пятью осями, по обработке. И "СТАН" – это сегодня 7 площадок производственных, которые базируются в традиционных местах, где у нас было развито станкостроение, потому что станкостроение – это прежде всего даже не тот кран, на котором вы ездили, а те люди, которых вы видели. Поэтому очень сложно сделать новое производство в том месте, где никогда не строили станки. Поэтому наша стратегия была – сразу использовать весь тот опыт, огромный потенциал, который был в бывшем СССР накоплен. Поэтому мы располагаемся в традиционных местах для отечественного станкостроения – это Иваново, это Коломна, это Стерлитамак под Уфой… Марина Калинина: Это Татарстан, да? Сергей Недорослев: Да. Рязань. Это все – знаменитые бывшие наши заводы отечественные, которые назывались "тяжелого станкостроения". Вот на одном из них вы побывали. Марина Калинина: Вот тяжелое машиностроение не только тяжелое, потому что в буквальном смысле станки тяжелые, но и этот процесс очень тяжелый, как мы видели, до года может это все длиться. Вот почему инвесторов-то в эту отрасль так мало? Хотя, в принципе, как мне кажется, недооценен этот рынок. Почему вы этим стали заниматься? Тяжело ведь. Сергей Недорослев: Нам, как и вам, так показалось, что недооценен рынок. Прежде всего, я давно работаю с промышленностью (вот Владимир Владимирович подтвердит) и всегда понимал, что огромный потенциал интеллектуальный в этих сферах заложен. И было удивительно даже, что никто не занимается. Но я понимаю – почему. Три основных причины. Первое. Это инвестиционноемкий бизнес, вы должны большими деньгами рискнуть. Марина Калинина: И принцип окупаемости, наверное, очень долгий, длинный? Сергей Недорослев: Тут дело даже не в окупаемости, а дело в том, что это история такая лет на 10–15. Вот уже незаметно 5 лет прошло, а мне кажется, что мы только-только начали разворачивать все. Второй момент – это действительно технологически сложный принцип. То есть не все, что вам удастся задумать, вы сможете выполнить, потому что это очень технологически сложные изделия. Мы конкурируем с глобальными компаниями, представленными на мировом рынке, даже на российских рынках, и поэтому здесь фактически вы на острие находитесь. Поэтому риск и технологический есть. И третий вопрос – это долгие циклы изготовления. А у нас, к сожалению, кредитно-финансовая политика, которую проводит как Центральный банк, так и частично Правительство, она все-таки больше, скажем, адаптирована на компании с быстрым оборотом капитала. Это торговые, финансовые компании. Производству в этом смысле гораздо сложнее. Вот три, наверное, основных таких препятствия (есть еще там другие), из-за которых нет массовых инвестиций в станкостроение. Марина Калинина: Ну, Владимир, наверное, к вам тот же вопрос. Насколько наши предприятия сейчас, помимо "СТАНа", могут быть конкурентоспособными в условиях опять же импортозамещения и в условиях санкций? Владимир Гутенев: Вы знаете, конечно, то, что "СТАН" динамично развивается – это не может не радовать. Но мы прекрасно понимаем, что 40, 50 и даже 70% от объема станков, выпускаемых в России, – это мизерная часть от тех цифр, которые выпускались. Потому что они растут от очень маленькой базы, но слава богу, что они растут. Вокруг них крайне мало подобных предприятий, которые бы росли в этих условиях. Марина Калинина: Извините, что прерываю. А вот так просто для картинки: какая доля именно российских станков сейчас в нашей стране в общей массе? Владимир Гутенев: Я думаю, вам об этом не скажет никто. И я приведу пример – почему. Даже те зарубежные компании, которые работают на российском рынке и которые до кризиса занимались только поставкой оборудования (я прежде всего имею в виду европейские компании и американские), столкнувшись с санкциями, вынуждены были или уступить бы долю рынка поставщикам из Юго-Восточной Азии, или пойти на следующий шаг. И многие из них на этот следующий шаг пошли. То есть они вопреки ожиданиям, что санкции заставят их уйти с рынка, стали проводить локализацию и создавать предприятия. Я буквально несколько дней назад был в Ульяновске. Компания "DMG MORI", немецко-японская компания, построила завод и производит достаточно интересную номенклатуру станков. Но и они, и ряд других компаний, когда им задаешь вопрос о локализации, называют тебе вполне приемлемые цифры. Но я в одной из компаний попросил раскрыть документы – и выяснилось, что сертификацию, Сергей, по ISO они вносят как локализацию. Они говорят: "Вот раньше…" Марина Калинина: Давайте разберемся, что такое "сертификация по ISO". Наши зрители, я думаю, не очень понимают, что это такое. Владимир Гутенев: Смысл такой. Есть целый ряд составляющих в себестоимости оборудования, которые имеют разную интеллектуальную составляющую. Допустим, одно дело – это "мозги", управляющие системы. Другое дело – это станина, которая очень нетехнологична. А третье, четвертое или пятое, с точки зрения целесообразности для локализации, – это различные услуги сервисные, услуги по сертификации процессов производственных. Так вот, к большому сожалению, весь предыдущий период, когда мы говорили о локализации, мы не детализировали – локализуют то, что нужно, или нет? Сейчас Минпромторг, приняв закон "О промышленной политике", сформировал очень хороший инструмент, называется "СпИКи" (специальные инвестиционные контракты), когда зарубежный инвестор, вкладывая деньги на территории России, получает преференции на весь цикл – на 5 лет, на 10 лет – на сколько с ним договорились. Но он обязан к определенным срокам достичь глубины локализации по определенным параметрам. Вот Сергею, допустим, надо производить что-то, я не знаю, из измерительного оборудования для его станков, и он в Минпромторге говорит: "Ребята, вот мне надо бы, чтобы тот, кто зашел с Запада или с Востока, в рамках специального инвестиционного контракта локализовал на территории России вот эту составляющую". И тогда эта локализация будет не только в интересах той компании, которая инвестировала, но и в интересах предприятия, которое представляет Сергей, "Группы СТАН" и других предприятий. Сергей Недорослев: Отечественного. Владимир Гутенев: То есть это те подходы, с которыми сейчас Минпромторг выходит и которые дают хорошие результаты. Марина Калинина: Мы уже заговорили о власти. А что государство делает и что должно было бы делать в ближайшее время, чтобы заводы не простаивали, чтобы такие люди, как Сергей, которые хотят этим заниматься… чтобы жизнь их стала легче, вот не бороться за выживание? Владимир Гутенев: Принцип простой: дайте нам хотя бы конкурентные условия, схожие с теми, с кем приходится конкурировать. Ну, заем денег. Во-первых, банк не стремится дать кредит под залог основных средств, которые есть у Сергея. Они их оценивают, наверное, в процентов 50, не больше, а то и в 40 могут оценивать. Сергей Недорослев: Поскольку они сравнивают, например, с теми же средствами, которые располагаются в Германии, получается ликвидность ниже. Они говорят о том, что "кредит должен быть обеспечен – следовательно, обеспечьте чем-то их". Мы можем обеспечить своими корпусами в Стерлитамаке… Марина Калинина: Оборудованием. Сергей Недорослев: А те – наши конкуренты, как Владимир Владимирович сказал, действительно, и коллеги – они могут обеспечить корпусами под Гамбургом. Так вот, корпуса той же площади под Гамбургом (очень просто и наглядно поясняю) стоят существенно больше, чем в Стерлитамаке. Поэтому, если мы вызываем оценщика, оценщик не может написать оценку такую же. Следовательно, мы можем получать кредит в 50 раз меньше. Владимир Гутенев: И проблема процента. "Группа СТАН" получает, наверное, кредит под процентов 10–12? Сергей Недорослев: В кризис мы и под 25 получали. Владимир Гутенев: Ну, это в кризис было. Сергей Недорослев: Ну, в целом 16. Владимир Гутенев: А наши конкуренты получают под 2, 3, 4 максимум. Марина Калинина: Но у вас как у депутата Госдумы, как у человека, который внутри этой проблемы находится, есть возможность пролоббировать какие-то льготы для станкостроения, машиностроения? Владимир Гутенев: Конечно, конечно. Я уже привел один из примеров – это принятие закона "О промышленной политике", который дал возможность реализовывать специальные инвестиционные контракты. Следующий механизм. Этот механизм работает уже несколько лет. При Минпромторге есть специальная комиссия, которая оценивает, есть ли российский поставщик на это оборудование. И если государство в рамках федеральных целевых программ, госпрограмм осуществляет техническое перевооружение корпораций с госучастием (как раз Сергей приводил примеры – Роскосмос, Росатом, Ростех и так далее), эта комиссия смотрит. Если в заявке на приобретение зарубежных станков члены этой комиссии Минпромторга увидят… Марина Калинина: Что можно заменить? Владимир Гутенев: …что продукция компании "СТАН" выпускается, невозможно будет приобрести зарубежный станок, то есть за государственные деньги при наличии российского производителя купить будет нельзя. Но здесь необходимо отметить, что, к сожалению, те деньги, которые государство выделяло – и выделяло в том числе и на научные разработки, и в вузы, близкие по профилю, – к сожалению, их отдача была не очень большой. Именно поэтому были приняты решения о введении новых механизмов. Денис Валентинович Мантуров, министр промышленности и торговли, очень активно пытался в бюджет на этот год внести ресурсы, которые бы шли на развитие средств производства. Почему нам удалось сдвинуть с места сельхозмашиностроение? Был принят закон 1432, в соответствии с которым, если наш российский крестьянин покупает наш российский комбайн, ему бюджет компенсирует 15%. И в первый же год работы этого закона объемы "Ростсельмаша" выросли по производству на 21%, а по отгрузке – на 29%. Марина Калинина: Потому что есть стимул, конечно. Владимир Гутенев: Минпромторг сейчас очень активно помогает осуществлять внешнюю экспансию. И если мы видим, что наши автомобилестроители не могут даже в условиях субсидирования процентной ставки по кредиту на машины, утилизационных премий и прочего работать, они вводят новые механизмы. Один из новых механизмов – это компенсация затрат на сертификацию и омологацию за рубежом и компенсация затрат на логистические затраты. Таким же образом нужно поддерживать… И я думаю, это уже будет следующий этап, как только та же "Группа СТАН", их партнеры нарастят свои объемы. Емкость нашего рынка, конечно же, немаленькая, но с учетом специализации номенклатуры продукции, которую они выпускают, нам надо возвращать и те внешние рынки, на которых раньше Советский Союз присутствовал. И здесь нужна будет помощь. И мне кажется, Сергей к этому готов. Да, Сергей? Сергей Недорослев: Да. Марина Калинина: Еще один такой аспект хочу затронуть. Вот сейчас, за последнее время рубль укрепляется. Наверное, для вас это не очень хорошо? Сергей Недорослев: Да, вы совершенно в точку попали. Марина Калинина: Могут ли быть какие-то серьезные последствия? Сергей Недорослев: Первое. Укрепление рубля – это серьезная остановка сейчас динамики роста. Мы росли до 80% в год в самом сложном секторе. Именно за счет чего? Когда рубль до 65 упал, фактически такого же качества импортная продукция стала неконкурентоспособной по сравнению с нашей. Импорт просто остановили. Например, по прошлому году фактически все предприятия остановили техперевооружение. Почему? Потому что многие импортные станки просто не вложились в федеральные целевые программы по тем новым ценам, а наши вложились. Если вы просите: "Почему? Как так получается, что у них в 2 раза цена возросла, поскольку курс изменился, а у вас на 20%?" – я вам отвечу. Потому что 82% добавленной стоимости в среднем по всему оборудованию мы производим сами. У нас рабочие… Чуть-чуть повысились зарплаты – не в 2 раза – из-за изменения курса, поскольку они платят везде рублями. У нас все наши материалы, которые мы применяем, почти не возросли в цене. Владимир Гутенев: Электроэнергия. Сергей Недорослев: Электроэнергия. Что позволило нам удержать цену практически ту же. И только на 15% компонентов, которые мы покупаем (ну, неразумно делать все, есть различные маленькие штучки, которые мы покупаем), на них, конечно, увеличилась цена. Считается очень просто. Если вы на 20% покупаете и в 2 раза на это увеличилась… Если станок стоил 100 рублей, он у вас стал 120 стоить, а у них – 200. И мы сразу почти в 2 раза начали увеличивать. Марина Калинина: Понятно. Владимир Гутенев: Марина, если можно, я хотел бы откомментировать. Марина Калинина: Давайте… Знаете, у нас просто не так много времени осталось. Я бы хотела… У нас интерактивная программа, нам очень много пишут сообщений. И сейчас к нам дозвонился Вячеслав как раз из Иваново, давайте послушаем. Вячеслав, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Добрый день. Вопрос такого порядка. Марина Калинина: Да, говорите. Зритель: Завод, который работает в Иваново, он стоит в связи с финансовыми проблемами руководителей этой конторы и какими-то неурядицами там, они что-то не могут поделить. Я хочу обратиться к ведущей. Вы были на заводе в Коломне… Марина Калинина: Да, была. Зритель: Вы видели, какой возраст людей, которые там работают? Марина Калинина: Вы знаете, возраст разный. Есть и молодые, 20-летние. Сергей Недорослев: Средний – 34 года. Зритель: Ну, основной. Владимир Гутенев: Эта проблема уже осталась в прошлом. Сергей Недорослев: В прошлом, да. Владимир Гутенев: Проблема в прошлом осталась. Зритель: Чтобы подготовить специалиста, надо как минимум лет десять. Сергей Недорослев: Ну, мы это и делаем. Зритель: Специалист, который был бы высококвалифицированный. А для того, чтобы молодежь пошла, нужны какие-то преференции, то есть нужна квартира, зарплата высокая. Потому что человек, который пойдет на станок… Ну, в принципе, это же очень тяжелые условия труда, вы же сами видели. Владимир Гутенев: Сейчас согласен. Марина Калинина: Спасибо большое за ваш звонок. Давайте послушаем, что скажет мой гость по этому поводу. Владимир Гутенев: Вы знаете, я с удовольствием бы включился… Марина Калинина: Что с кадрами? Владимир Гутенев: Дело в том, что проблема с кадрами, о которой говорит ваш телезритель, она была еще 2, 3, 4 года назад. Но на самом деле реалии таковы, что те станки, которые сейчас работают, на них люди, которые работали 10–15 лет назад, во времена Советского Союза, работать не могут. Я помню, как проходило техперевооружение "Ижмаша", выпускающего автоматы Калашникова. Цех, где раньше стояло 160 станков по операционной обработке, – вместо этого стоит 4 многокоординатных станка, но ни один из бывших сотрудников не работает на нем, работают другие люди. Нужны другие компетенции. И здесь я должен сказать, что есть замечательный институт "Станкин" в Москве, который, в отличие от очень многих других, не только не просил, а он смог нарастить свои компетенции. Но то, что необходимо готовить молодых специалистов и создавать им преференции – преференции в виде квартир, за которые они платят небольшие деньги… Марина Калинина: Хорошие зарплаты, какие-то социальные пакеты. Владимир Гутенев: …и после рождения детей им уменьшают их задолженность – это, конечно, тоже нужно. Но мне кажется, что в условиях, когда сейчас государство формирует большой заказ на это оборудование, у отечественного станкостроения есть очень хорошая возможность занять ту долю в рынке, которая была раньше. Марина Калинина: То есть перспективы положительные? Владимир Гутенев: Конечно, конечно. Марина Калинина: Ну что же, не хватило нам времени. Сергей Недорослев: Ничего, ничего. Марина Калинина: Придется нам еще с вами встречаться не раз и рассказывать о предприятиях, о том, что происходит в этой отрасли – в машиностроении и станкостроении. Сегодня у меня в гостях был Сергей Недорослев, президент станкостроительной компании "СТАН", и Владимир Гутенев, первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству. Спасибо вам большое, спасибо. Владимир Гутенев: Всего доброго, удачи! Сергей Недорослев: Спасибо. Всего доброго!