Марина Калинина: Ну а сейчас наша постоянная рубрика – "Ищу солдата". Сегодня мой коллега, Константин Зубакин – Костя, привет… Константин Зубакин: Привет, Марина. Марина Калинина: …Пройдется по местам проведения Смоленской наступательной операции под названием "Суворов". Ну, все подробности, я думаю, расскажешь ты уже сам, тем более что тебе уже пишут сообщения наши зрители. Константин Зубакин: Да, мы обязательно посмотрим и сообщения, и запросы, которые нам зрители присылают. И предлагаю именно с запросов начать. Ответ на запрос нашего зрителя. Александр из Омска. Александр, здравствуйте. Александр Калашников: Здравствуйте. Константин Зубакин: Александр, расскажите, пожалуйста, о том, кого вы ищете. Александр Калашников: Я ищу своего дядю, он был танкистом. Ну, у меня из далекого моего детства воспоминания, что он погиб где-то в районе Волгограда, вот так – сгорел в танке. Он был командир танка, лейтенант. И я бы хотел узнать, как что, и при каких обстоятельствах. Константин Зубакин: А кто вам рассказал о Волгограде (тогда Сталинград назывался)? Александр Калашников: Ну, это бабушка с дедушкой у меня еще. Константин Зубакин: Они какие-то письма получали, да? Александр Калашников: Да, но там что-то и награды были у него, что-то вот… Константин Зубакин: Да, Александр, знаете, нам удалось найти данные о вашем дяде. И практически многое совпадает. Ну, начнем с анкетных данных. Александр Тимофеевич Дровосеков родился в Кировском районе Омска в 1924 году. Александр Калашников: Да. Константин Зубакин: Служил в 122-й танковой бригаде. Командир отделения, старший сержант. Он был убит 31 января 1944 года в Шимском районе тогда Ленинградской, а сейчас Новгородской области. Бой был в районе деревни Верхний Прихон. Уже после войны в 53 году солдат перезахоронили в селе Медведь недалеко от Шимска. Вот фотография этого захоронения. За братской могилой ухаживают местные школьники. Фамилия Дровосеков в списках воинского мемориала есть. Так что, если есть желание, можно съездить и навестить могилу своего дяди. Александр Калашников: Спасибо большое. Константин Зубакин: Единственное, что я хотел бы уточнить – что как раз в районе деревни Верхний Прихон до сих пор работают поисковики, и в общем-то находят многих солдат, которые тоже числятся захороненными. Поэтому в любом случае нужно съездить на место, поговорить с главой администрации. Вам подскажут все точно по месту гибели вашего дяди. Александр Калашников: Так… А вот еще адрес можно? Константин Зубакин: Новгородская область, Шимский район, село Медведь. А погиб он в деревне Верхний Прихон. Александр Калашников: Верхний Прихон… Константин Зубакин: В любом случае в Новгородской области есть экспедиция "Долина", в штабе вам могут подсказать более точно по месту. И свяжитесь с администрацией Шимского района Новгородской области, вам там помогут. Александр Калашников: Хорошо, спасибо вам большое. Константин Зубакин: Спасибо вам большое. До свидания. Если вас тоже интересует судьба родственников, пропавших на войне, пишите, звоните к нам в редакцию. Номера телефонов и SMS есть сейчас на ваших экранах. А сегодня мы будем говорить о Смоленской наступательной операции. Она началась в августе 43 года и во многом повлияла на исход Великой Отечественной войны. О расстановке сил перед началом наступления – наше небольшое досье. "Смоленские ворота" – а это полоса между Днепром и Западной Двиной – немецкое командование считало стратегической точкой на военной карте. До Москвы оттуда не более 300 километров. Именно с направления Смоленск – Рославль летали самолеты "Люфтваффе" для бомбардировки советской столицы. Именно оттуда при малейшей возможности можно было начать новое наступление на Москву. Поэтому даже при критическом положении на Курском направлении, как только Красная армия стала усиливать свою группировку на Западном фронте, ставка Гитлера перебросила несколько дивизий в тот район. Мешала наступающим и погода: за два месяца Смоленской наступательной операции 29 дней шли дожди. Уровень воды в реках повысился, болота стали непроходимыми. Дорог и так было немного, а к сентябрю 43-го их и вовсе не стало. Плюс ко всему разветвленная немецкая оборона до 130 километров в глубину. И все же в ходе этого сражения, которое продолжалось 57 дней, 55 дивизий армии Вермахта потерпели поражение. Красная армия вышла к Белоруссии, освободила Смоленскую и часть Калининской областей, а также ослабила давление противника на Курском направлении, что стало одним из переломных моментов в истории Великой Отечественной войны. Константин Зубакин: И подробнее о наступлении Красной армии на Смоленском направлении сегодня нам расскажет гость нашей студии Александр Валерьевич Исаев, военный историк. Алексей Исаев: Алексей Валерьевич Исаев. Константин Зубакин: Алексей Валерьевич, здравствуйте. Алексей Исаев: Здравствуйте. Константин Зубакин: Все ли точно у нас было в досье? Это открытые источники, поэтому могут быть какие-то неточности. Алексей Исаев: Достаточно точно. И я отметил, что эта операция проводилась в условиях соотношения сил, когда противники были практически равны по численности. Группа армий "Центр" – 1 миллион 200 тысяч человек, и два фронта – тоже где-то 1 миллион 300 тысяч человек. Незначительное превосходство советских войск численное. И особенностью операции было то, что попытались воспроизвести Брусиловский прорыв 16 года, то есть наступать сразу на нескольких направлениях, сковывая немцев, не позволяя маневрировать резервами. Но позднее, после войны, этот подход критиковался. Считали, что лучше бить узко. Константин Зубакин: На одно направление. Алексей Исаев: На нескольких направлениях, но уменьшив количество участков прорыва, увеличив плотность артиллерии, и тем самым гарантированно сокрушать оборону. Еще такой был момент, особенность боев именно лета и осени 43 года: немцы использовали вовсю бронированные пулеметные точки. То есть такие бронированные колпаки с толщиной брони лобовой как у "Тигра", 100 миллиметров, в которых сидел пулеметчик, и он был практически неуязвим для близких разрывов снарядов. Константин Зубакин: Стальные, то есть не дзоты, а стальные? Алексей Исаев: Да, именно стальные. Их перевозили на таких тележках, в яму опрокидывали, и у немцев там фронт стоял по полтора года на некоторых участках. Естественно, их превратили в сплошную линию обороны. Но тем не менее за счет массированного использования артиллерии… Надо сказать, чем Смоленская операция стоит особняком – использовалось артиллерии очень много, то есть в операции на сравнительно узком фронте было расстреляно за август четверть крупнокалиберных снарядов, 152 миллиметра, основной ударной силы, а тяжелых орудий, 203 миллиметра, такие здоровые снаряды по 100 килограмм весом – их треть всего расхода за весь советско-германский фронт от Ленинграда до Черного моря, треть расстреливали под Смоленском. Вот этим шквалом огня прокладывали себе дорогу вперед. Потому что авиация была не настолько сильна, там тысяча, 3 тысячи самолетов воздушной армии, которые были у нас в 44-45-м – это пока еще была мечта. А вот артиллерия уже достаточно уверенно била по немецкой обороне. Вот эти "крабы", бронированные точки, иной раз оказывались выворочены из земли и перевернуты, даже если их заранее не вскрыли. Константин Зубакин: В том числе, наверное, из-за того, что очень глубокая и сильная была оборона, и разветвленная, у немцев, наверное, артиллерия и использовалась? Алексей Исаев: Да, артиллерия использовалась массированно, но при этом получилось, что за время проведения операции, то есть 7 августа по 2 октября, очередные рубежи немецкие, на которые они отходили в процессе борьбы, прорывали три раза. То есть было три прорыва, первый – 7 августа, второй в 20-х числах, и третий уже в сентябре. И как раз таки самым успешным был уже сентябрьский, когда действительно вместо воспроизведения Брусиловского прорыва 16 года ударили на нескольких направлениях, четко обозначенных, с зауженными участками прорыва, когда все сметается на своем пути артиллерией, и 25 сентября 43 года освободили Смоленск, к которому шли. Задачи войскам – освободить Смоленск, их ставили с августа 41 года. И вот наконец-то в августе-сентябре 43 года эта цель была достигнута. Константин Зубакин: Вы, в общем, немножко предвосхитили мой вопрос следующий. Территория в общем была знакомая и тем, и тем войскам в 41 году. Там же в общем Советская армия крупное поражение – Вяземский котел, сколько там дивизий полегло, там половина или две трети личного состава потеряно. Алексей Исаев: Да, это катастрофа октября 41 года на самом деле, и лета 41 года, когда там было окружение, которое не сходу немцы замкнули, этим оно отличалось от других. Но тем не менее борьба на смоленском направлении была довольно тяжелой. Вот этот успех с продвижением вперед – он стал таким знаковым, то есть немцев сбили с тех позиций, на которых они закреплялись долго и упорно. Но на самом деле дальше, как говорится, продолжения этого успеха – его, к сожалению, не последовало, и снова фронт застопорился и образовался "белорусский балкон", который свернули только летом 44 года. Константин Зубакин: А ошибки 41 года были учтены? Алексей Исаев: Ну, 41-й – это все же мы оборонялись, а тут мы наступаем. И я так скажу, что ошибки наступления 42 года их все же повторяли. То есть вот эта множественность ударов, которая считалась уже необоснованной во второй половине войны – это повторялось. В этом Смоленская операция похожа на неудачную операцию "Марс", но с гораздо большим успехом. Но тем не менее безвозвратная потеря войск в Смоленской операции – 107 тысяч человек. Общие до 400, то есть с ранеными и заболевшими, а безвозвратные потери – 107 человек, это довольно много. Константин Зубакин: Это из миллиона? Алексей Исаев: Миллиона 300 тысяч. Константин Зубакин: Миллиона 300 тысяч. Мы в досье немного рассказали до дождях во время наступления. Вы знаете, сейчас последнее время было принято считать, что какое-то аномальное лето у нас было, когда пол-лета дождями заливало, и вот здесь представьте, что 43 год – то же самое, только еще идет война и надо как-то наступать. Алексей Исаев: Да, дожди были постоянным действующим фактором. То же самое было за год до этого под Ржевом, когда спланировали операцию, началась операция – полили проливные дожди. Это август 42 года. И это в том числе поэтому не смогли отбить Ржев летом, в начале осени 42 года. И на самом деле не стоит, конечно, преувеличивать этот фактор, поскольку к нему готовились, и я бы так сказал, техника все же была готова к тому, чтобы артиллерию продвигать, и танки задействовались. Единственное, что – английские танки Valentine, они как раз уже в 43 году, конечно, совершенно не соответствующими требованиям времени. И при этом, конечно же, использовались советские Т-70. Второй гвардейский танковый корпус, который шел на Ельню и спустя два года после ее первого освобождения в 41 году ее освободил – у него было 130 Т-34 и 70 Т-70. То есть танки из автомобильных агрегатов. А в 43 году, когда на стороне немцев уже более серьезная техника, было довольно сложно с ними биться. Константин Зубакин: То есть можно сказать, что то, что задержало немножко немцев в 41-м при наступлении, помешало и нашим? Алексей Исаев: Да, это направление было всегда тяжелым, западное направление для Красной армии было, с одной стороны, приоритетным, потому что оно было московским, с другой стороны, стабильно тяжелым. Константин Зубакин: Но вообще такая концентрация сил на смоленском направлении в итоге, такое внимание к "смоленским воротам" – это была все-таки ошибка немецкого командования? Все-таки ослабили влияние на Курск и перебрасывали дивизии с других направлений. Либо это все-таки та точка, которую надо было держать? Алексей Исаев: Да, безусловно, для немцев это была та точка, которую надо было держать, и они все же надеялись повернуть войну вспять. И кроме того, здесь играл еще тот фактор, что немцы начали строительство Восточного вала, оборонительных рубежей, которые шли от подступов к Ленинграду до Азовского моря, и отход нужно было прикрывать. И отход прикрывали как раз таки упорной обороной Смоленска. Константин Зубакин: Та глубокая линия обороны немецкая, кроме артиллерии, может быть, какие-то еще использовались нашими войсками средства, чтобы ее прорвать? Алексей Исаев: Авиации, к сожалению, было не так много, она не имела такого значения. То есть было 1400 самолетов, но много из них было ночных бомбардировщиков, У-2, которые, конечно, изнуряли немцев, но не могли сделать то, что сделала бы какая-нибудь воздушная армия дальней авиации. Поэтому основа была артиллерия. И у немцев основой обороны была артиллерия, и у советских войск основой наступления. То есть Вторая мировая война в очередной раз подтвердила тезис о том, что артиллерия – это бог войны. Константин Зубакин: Мне приходилось участвовать в поисковых экспедициях в Смоленской области, там как раз подтверждается то наличие серьезных укреплений немецких, в том числе и за которые бились наши. То есть большинство солдат, которых удается найти, все они в траншее, нет так называемых верховых. После войны уже большинство солдат были прихоронены именно в траншеях, тех естественных укрытиях, где можно было солдат похоронить. И это, кстати, тоже подтверждается. На ваш взгляд, почему так мало внимания уделяется именно Смоленской наступательной операции? Почему мы знаем о Сталинграде, мы знаем о Курской битве, но так мало говорится про Смоленск? Алексей Исаев: Не могу сказать, что она была совсем уж забытым сражением, но тут, вероятно, сыграли роль еще и субъективные факторы, поскольку Василий Соколовский, который командовал в тот момент Западным фронтом, позднее, в апреле 44 года, был снят с командования. И операцию не то что замалчивали, но старались ее очень так аккуратно подавать, именно в связи с дальнейшей судьбой командующего фронтом. То есть, если человек добился успеха, то что было с ним дальше? И то же самое касалось и представителя ставки Воронова, который тоже был за неудачу на западном направлении позднее отстранен. Хотя он довольно правдиво описал то, что происходило и под Смоленском, и позднее, но тем не менее это была такая операция, за которой была совсем секретная зима 43-44 годов, и как преддверие этой сверхсекретной зимы. Я когда в архиве в Подольске работал, больше всего уставлена штампами "Секретно" именно зима 43-44 годов. 41-й, как говорится, и рядом не лежал в этом отношении. Константин Зубакин: О Вяземском котле тоже сложно найти какие-то данные. Алексей Исаев: Нет, Вяземский котел – это объективно потеря документов. А вот позиционные бои на западном направлении, по ним документов много, но они до недавнего времени были закрыты. Сейчас очень многое можно найти даже на "Памяти народа" – и основные армии, которые действовали в этом направлении, и фронт – все это сейчас доступно. Но в свое время, когда только разрешали доступ исследователям, это все было густо уставлено штампами "Секретно", именно потому что это было сложнее объяснить. Вяземский котел – его можно довольно легко объяснить, а вот если говорить о таких тяжелых позиционных сражениях, тут уже надо и на тактический уровень опускаться, и зачастую не хватало данных противника. Поэтому была книжка Истомина, например, по Смоленской операции, изданная еще в 50-е годы, если я не ошибаюсь. А вообще операция обсуждалась даже в учебниках Академии Фрунзе. У нас же как – была история для всех, а была история секретная для будущих красных командиров, которым вдруг придется отражать удары НАТО. И в этой секретной истории довольно подробно все обсуждалось, и в том числе те вещи, которые считали ошибочными в данной операции, что даже Радзиевский, автор учебника Академии Фрунзе, он прямо говорил, что надо было использовать другое направление, которое, как показала практика, было более плодотворным. И так получилось, что прорвали фронт, 10-я армия прорывает фронт, а у нее нет танкового корпуса. Пока перебрасывают мехкорпус с соседнего участка, немцы успевают прийти в себя, укрепить оборону, и развить броском это уже не получается. А если бы изначально закладывались на то, чтобы нанести глубокий удар по оси именно этой армии – вполне возможно, что операция завершилась бы быстрее. Я не говорю, что она привела бы к полному коллапсу группы армий "Центр", все же соотношение сил было не такое, чтобы устраивать коллапс, но шли бы быстрее, бодрее, и возможно, освободили бы Смоленск уже в августе. Константин Зубакин: Ну, задним умом всегда… Алексей Исаев: Нет, это опять же анализ. То есть Радзиевский – это был человек, который в 30 лет командовал танковой армией. Это был человек высокопрофессиональный. Поэтому когда он написал, что надо было делать вот так, он это делал редко, но в данном случае это явно тот анализ, который он пропустил через себя и которому стоит верить. Константин Зубакин: Есть ли какие-то последние данные, которые были недавно, например, опубликованы Минобороны, которые как-то существенно повлияли на представления об этой операции? Алексей Исаев: Пожалуй, нет, поскольку опять же в ДСП-материалах, для служебного пользования, еще в 70-е годы это все разбиралось. И я считаю, что эта операция – во многом на ней расставлены точки над "i". Возможно, что-то принесет, например, разбор данных противника. Насколько немцы считали опасность существенной, несущественной, той же 10-й армии. Но так или иначе эта операция, безусловно, успешная, особенно если помнить соотношение сил. Имея двух-трех-четырехкратное превосходство, понятно, что добиваться успеха легче, а когда баланс противников, нет резкого различия, тогда, естественно, воевать сложно. И поэтому до Смоленска шли два месяца. Это все же 43 год, это не 44-й, не период сокрушения. Константин Зубакин: Алексей Валерьевич, сейчас настало время нашей традиционной информации поисковых отрядов. В Лоухском районе Карелии 27 июля поисковики из отряда "Феникс" нашли солдата с именным медальоном. В нем значилось: "Ушаков Михаил Петрович, 1904 года рождения, уроженец города Венев Тульской области". Правда, призывался солдат уже из Алтайского края. Служил он в 758-м стрелковом полку. Если вы услышали знакомое имя, фамилию или адрес, пишите и звоните к нам в редакцию. Номера телефонов и SMS есть сейчас на ваших экранах. Ну а я напоминаю, что сегодня мы говорили о Смоленской наступательной операции. У нас в гостях был военный историк Алексей Валерьевич Исаев. Алексей Валерьевич, спасибо вам большое, что сегодня пришли к нам в студию. Алексей Исаев: Спасибо. Константин Зубакин: Марина? Марина Калинина: Спасибо большое. Это была наша рубрика "Ищу солдата". В студии был Константин Зубакин. Спасибо вам большое за интересную беседу. Ну а мы вернемся совсем скоро, программа "ОТРажение" продолжается.