Ольга Арсланова: 17:37 в Москве. Это время нашей исторической рубрики. Ведущий, писатель и историк Леонид Млечин у нас в студии. И сегодня речь пойдет о событиях 100-летней давности. Если быть точнее, 3 марта 1918 года был подписан Брестский мир. Леонид Млечин: Практически 100 лет назад. Ольга Арсланова: Последствия которого для нашей страны были, наверное, одними из самых болезненных в истории нашей страны. Леонид Млечин: Давайте скажем прямо, что мир породил войну. Брестский мир вывел Россию с Первой мировой войны и подстегнул гражданскую войну. А гражданская война была значительно страшнее, чем Первая мировая, и я бы даже сказал – чем Вторая мировая. Потом что Великая отечественная стоила просто десятков миллионов жизней. Но она не была столь губительной, как гражданская война. Давайте на всякий случай напомним (может быть, не все внимательно читали учебники истории), что за история с Брестским миром, хотя уверен, что так или иначе, через литературу или телевидение, все наслышаны об этом. Большевики сразу же взяли курс на вывод России из Первой мировой войны, на завершение войны сразу. Это ленинский лозунг: "Штык в землю – и по домам". Как только большевики взяли власть в октябре 1917 года, то, исполняя свое обещание, сразу же предложили всем воюющим державам… А воевали две коалиции. Одна – Антанта, в которую входили Франция, Англия, Россия и множество других государств, и страны Четверного союза (Германская империя, Австро-Венгерская империя, Османская империя и Болгария). Большевики предложили всем немедленно заключить мир, как тогда говорили – без аннексий и контрибуций. То есть граница не двигается, никто ни с кого никаких компенсаций не требует, просто прекращаем войну – и по домам. Страны Антанты, союзники, те государства, вместе с которыми Россия воевала все эти годы, отказались, потому что они побеждали. До победы над Германией и ее союзниками оставались, по подсчетам, считаные месяцы. Ольга Арсланова: Большевиков это не пугало. Леонид Млечин: А враги, конечно, согласились, потому что для них это был вожделенный мир: они прекращают воевать на восточном фронте и продолжают на западном. Юрий Коваленко: И при этом ничего не теряют на восточном, кстати. Леонид Млечин: Не просто не теряют. Сначала подписали перемирие, а потом в декабре 1917 года в городе Брест-Литовский (теперь просто Брест) начались переговоры. Кстати говоря, туда поехала невероятная советская делегация. 25 человек – от матросов, от солдат, от рабочих, от крестьян. Немецкие и австрийские офицеры, конечно, с изумлением смотрели на эту компанию. Там самая знаменитая была Анастасия Биценко, член ЦК партии эсеров, террористка. Но большевики послали туда, естественно, и профессионалов. Поэтому дипломатические переговоры шли вполне профессионально. Австрийские и немецкие дипломаты готовы были пойти на этот мир без всяких условий, потому что их страны проигрывали войну. Но тут немецкие генералы заявили: "С какой стати? Если они хотят мир, пусть уступят". И генерал Эрих фон Людендорф, одна из ключевых фигур в германском истеблишменте, человек, который потом сыграет ключевую роль в возвышении Адольфа Гитлера, заявил: "Нет, потребовать с них. И дальше огромный список требований". Линия фронта становится государственной границей. Короче говоря, Россия должна отказаться от Прибалтики, от Финляндии, от Украины, от значительной части Белоруссии, от немалой части южных территорий, которые отойдут к Турции, демобилизовать армию и флот немедленно, признать независимость Украины в частности. И большевистская делегация, которую возглавлял Троцкий, не сочла возможным подписать такой мир, потому что отдать полстраны… И делегация вернулась в Москву, прервав переговоры. Немцы использовали это: "Ах, вы не хотите мир? Тогда мы приводим в действие вооруженные силы". А большевики уже русскую армию разрушили. Сопротивляться некому. И Ленин бросил на карту всю силу своего убеждения. Поскольку он был, конечно, выдающийся политик с выдающимся даром убеждения, он вынудил своих коллег подписать мир, который сами же называли похабным. Он фактически вынудил согласиться подписать этот мир. Кстати говоря, никто не хотел ехать в подписывать. 3 марта в Брест-Литовский с трудом он уговорил трех очень видных большевиков, чтобы они поехали. В мрачном настроении они подписали этот мир. Почему Ленин на это пошел? Потому что он был готов отдать пол-России и отдал полстраны, только бы сохранить власть. Это определяющая его черта. Пойти на любые уступки, потерять все, лишь бы сохранить власть. Подписали мир, который реально означал потерю Финляндию. Дело в том, что большевики формально признали независимость Финляндии, потому что это был лозунг большевиков о праве наций на самоопределение. Но тут же стали вооружать Красную гвардию, посылать туда отряды, чтобы Финляндия стала красной, большевистской и присоединилась… Ольга Арсланова: Но Германия при этом была не против именно такого развития событий. Леонид Млечин: Германия тут же отправила туда свои войска. А по Брестскому миру Россия должна была прекратить помощь финнам. И Финляндия была отрезана уже навсегда. Прибалтика была отрезана навсегда. С Украиной, где создалась своя власть и объявила Украинскую народную республику… С Украинской народной республикой те же державы (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария) подписали свой мир. Россия должна была бы вывести оттуда войска. А красные уже взяли Киев. Пришлось отступить, оставить Украину; оставить большую часть Белоруссии, в Минск пришли немецкие войска и провели там парад; оставить часть южных территорий; демобилизовать остатки армии и флота. Кроме того, еще по отдельному соглашению надо было заплатить немалую сумму золота. И повезли золото. И золото уж не вернулось. Это одна сторона Брестского мира. Теперь другая. Дивизии с восточного фронта германский генеральный штаб стал перебрасывать на западный. 3 марта подписали мирный договор, а 21 марта Германия начинает новое наступление на западном фронте, самое успешное после 1914 года. И немецкие войска опять доходят до Парижа. И там Антанта несет огромные потери. Вот когда между советской Россией и Западной Европой пролег этот ров. Вот тогда. Потому что они говорили: "Наши люди гибнут из-за вас, по вашей вине. Из-за того, что вы подписали такой мир. Из-за того, что вы позволили немцам перебросить дивизии на наш фронт, наши ребята там погибают". Мы можем, конечно, обижаться. А вот я себе представляю. Вот в 1944 году. Идет Великая отечественная, Вторая мировая война. Великобритания или Соединенные Штаты выходит из войны, подписывает сепаратный мир с Германией. И немцы перебрасывают все войска с западного фронта на восточный. Я не сомневаюсь, что Красная армия все равно дошла до Берлина, разгромила бы. Но сколько бы наших миллионов людей погибло. Как бы мы потом смотрели на этих людей? Как бы к ним относились за то, что заключили сепаратный мир? Юрий Коваленко: Впоследствии и открытие второго фронта, может быть, было затянуто по памяти Брестского мира. Леонид Млечин: Это другой вопрос. Но, тем не менее, сепаратный мир они не подписали тогда. А мы подписали. Не мы, конечно… Юрий Коваленко: Сам Парвус говорил, что Брестский мир такой, каким он получился, из-за бессмысленной и склочной тактики большевиков. Якобы не было профессиональных дипломатов, которые могли бы продавить и договориться на более мягкие условия. Леонид Млечин: Нет, это не так. Дело в том, что в делегации, помимо большевиков, которые возглавляли (кстати, вполне выдающихся людей), там были профессиональные дипломаты. Дело было не в этом. Дело в том, что если ты собственными руками разгоняешь собственную армию, ты остаешься беззащитным и ты вынужден согласиться на любые условия. А, потом, это еще и другое: "Любые (мне все равно какие) условия, лишь бы мне сохранить власть", - это определяющее качество для большевиков. Но это второе последствие Брестского мира. А самое страшное, с моей точки зрения – это Гражданская война. Дело в том, что для немалого числа русских людей, в первую очередь для кадрового русского офицерства, которое с 1914 года сражалось с немцами, этот Брестский мир был просто предательством. Помириться с врагом, отдать полстраны. И именно тогда русское офицерство и немалая часть русского общества повернулось против большевиков. Брестский мир зажег гражданскую войну. От большевиков даже отвернулись единственные союзники – партия левых эсеров. Ведь первое советское правительство было коалиционным. Левые эсеры, отколовшиеся от правых эсеров, поддержали большевиков, вошли в большевистское правительство, во многие наркоматы, заняли видные посты в вооруженных силах, в органах госбезопасности. Левые эсеры сказали: "Из-за вас Украина оккупирована немцами. Из-за вас немецкий сапог топчет украинскую землю. Вы тут слушаетесь немецкого посла (граф Вильгельм фон Мирбах был первым немецким послом в Москве). Вы немецкие марионетки". И известная история – 6 июля 1917 года, через несколько месяцев после Брестского мира, они попытались поднять военный мятеж. Мятеж не удался. Но левых эсеров выкинули из правительства. А левые эсеры ведь выражали интересы крестьянства. Это было очень важно. И пока они были в правительстве, то интересы крестьянства учитывались. А когда их выбросили из правительства, начали преследовать, большевики вовсе перестали учитывать интересы крестьянства. Это 85% населения страны, абсолютное большинство. Но главное – Гражданская война, которая началась в 1918 году и будет продолжаться много лет. Но обычно историки ставят точку 1922 годом. На самом деле она продолжалась дольше, потому что продолжались крестьянские восстания еще много лет. И гражданская война наложила тяжелейший отпечаток на наше восприятие мира. То есть мы привыкли к тому, что враг рядом, враги повсюду, врагов надо выявлять и уничтожать, и так далее. Последствия гражданской войны ужасны. Поэтому вот, 100 лет назад был заключен Брестский мир. И за 100 лет историки так и не пришли к единому мнению, хорошо это было или плохо, и споры продолжаются добрые 100 лет. Ольга Арсланова: Наши зрители тоже напоминают с такой точки зрения: "Многим надоело воевать в Первой мировой. И многие солдаты обрадовались миру, не вникая в само условие. Войну все равно нужно было как-то заканчивать. Она затянулась". Была ли возможность закончить ее на каких-то более приемлемых для советской России условиях? Леонид Млечин: Конечно. Если б не стали заключать сепаратный мир. Дело в том, что страны Антанты выигрывали эту войну. Если бы большевики не поспешили заключить этот сепаратный мир, то условия, конечно, были бы другие. Во-первых, Россия не отдала бы полстраны. Другое дело, что потом, когда Антанта выиграла войну, добила немцев, Брестский мир был аннулирован. Но вернули уже далеко не все. Многие части отделились от России. Деньги были потеряны. Но бог с ним. Была потеряна часть территорий и гражданская война уже полыхала. Поэтому мне представляется, что, конечно, весь этот курс "Штык в землю – и по домам" был, конечно, чистой воды демагогией. Представьте себе, кто-нибудь в 1942 году сказал бы: "Штык в землю. По домам, ребята". Что это такое? Конечно, войну надо было заканчивать. Но если уж она началась, ее надо было закончить так, чтоб не было такой катастрофы для твоей страны. Это первое. Второе. Россия взяла на себя обязательства не подписывать сепаратный мир. Когда началась Первая мировая, страны Антанты в 1914 году подписали совместное заявление о том, что ни одна страна сепаратный мир не заключит. Есть понятие репутации государства. Это можно тебе доверять или нельзя. А если у тебя там сменилось правительство, говорят: "Ой…". Понимаете, страна та же, народ тот же и репутация та же. "Ой, те ребята подписали. А мы здесь ни при чем". Вот так тогда и будут относиться. Тогда не будут воспринимать всерьез. Ты приняли на себя управление страной – ты принимаешь на себя и обязательства, которые есть у твоей страны, у твоего народа. Ты должен эти обязательства соблюдать, потому что есть понятие ответственного государства. Есть понятие репутации. Тогда я и говорю, что с Брестского мира начался этот разрыв между Россией и европейскими странами. Не было раньше такого. Россия была европейским государством. Без России ничего на территории Европы не делалось. И никто не исключал Россию из европейского союза государств. А после этого началось, потому что "вам нельзя доверять". Вот какое правительство установилось в Москве тогда. "Вам нельзя доверять". Вы захотите нарушить и взять на себя обязательства. Как так можно? Так что последствия очень серьезные. Юрий Коваленко: А как это могло быть иначе и почему это могло быть иначе? Какими путями можно было избежать Брест-Литовского мира и каким образом можно было перевернуть ситуацию на себя? Все-таки мне кажется, что немецкое командование в те времена обладало большей дипломатической силой и почему-то сделало ставку на диктовку своих условий. Леонид Млечин: Они увидели, что большевики не только не хотят воевать, но и окончательно развалили русскую армию, просто ее распустили. Она перестала существовать. Конечно, в этой ситуации они могли делать все, что угодно. Дорога на Москву открыта. Разрушили, разогнали армию только для того, чтобы завоевать поддержку и взять власть таким образом. Это понятное стремление – взять власть. Это присутствует у всех политиков. Но есть определенные ограничения. Если ты разрушаешь собственную армию, ты разрушаешь безопасность своего государства. Даже если тебе не нравится власть, есть понятие безопасности государства. Развалив армию, Россия сделалась совершенно беззащитной. Немецкие войска действительно могли войти и в Москву, и в Петроград тогда. Уж бомбы даже упали на Петроград. На Таврический сад одна бомба упала. Уж боялись, что вот-вот немцы войдут. Почему столицу перенесли из Петрограда в Москву? Потому что Петроград немцы вот-вот могли взять. Поэтому бежали сюда в Москву. Другое дело, что правильно, что Москва должна быть столицей. Это другой вопрос. Нет, конечно, для большевиков была характерна эта невероятная безответственность, беспринципность поведения политиков. Пойти на все, но только бы взять власть и удержать власть. А все остальное не имеет значения. Ольга Арсланова: А как же логическая составляющая? Зрители нам пишут: "Война была империалистической. А большевики поступили правильно, что прекратили проливать кровь народа за интересы буржуазии". Леонид Млечин: Да. Ольга Арсланова: Была ли эта война в интересах народа? Леонид Млечин: Да. После этого началась новая война, чудовищно кровопролитная. Гражданская война была кровопролитной, более ужасной. Какой же мир они принесли? Юрий Коваленко: Неужели Ленин не предвидел этой ситуации? Леонид Млечин: Гражданская война? Юрий Коваленко: Да. Леонид Млечин: Его совершенно не пугала гражданская война. Я думаю, что она его вполне устраивала. Ленин хотел уничтожить все устройство русской жизни. Полностью переделать. А это как раз в ходе гражданской войны и террора только и можно сделать. Речь шла ведь о полном уничтожении целых социальных классов, целых социальных групп, разрушения всей жизни. Очень даже устраивала гражданская война. Другое дело, что боялись ее проиграть и едва не проиграли. Но это уже другой разговор. Его гражданская война не пугала. Он это и говорил. Не пугала совершенно. Но пугала других людей, более ответственных. У нас ответственных политиков как-то не очень ценят. У нас безответственные более в цене, которые могут пообещать все, что угодно, и ничего не делать. Ведь из того, что пообещал Ленин, ничего не реализовалось. Обещал мир – началась чудовищная война, которая продолжалась больше 5 лет. Обещал землю крестьянам – землю отобрали. Обещал фабрики отдать рабочим – там выстроил жесткую административную дисциплину, что рабочие лишились вообще всякого самоуправления, которое существовало. Но пообещать было несложно. Поэтому история с Брестским миром волнует и по сей день. Потому что это вопрос принципиальный, это вопрос выбора, вопрос ценности, вопрос, что для тебя важно – интересы государства или интересы захвата и удержания власти. Это понимание того, что ты не первый живешь на этой земле, на тебе не кончится. Россия была до тебя и будет после тебя. Ты только часть этого процесса. Ты должен сознавать свою ответственность за страну. А эти люди все сравняли: "До нас ничего не было. И после нас будет то, что мы сделаем". Вот, что произошло. Я все время говорю о том, что Россию свернули с ее исторического пути. И мы не можем на него уже 100 лет вернуться. Потому что так они развернули нас и лишили очень важных морально-нравственных ориентиров, которые существовали в старой России. Юрий Коваленко: А если мы возьмем следующую страшную войну, которая произошла, опять же, между Россией, Германией и всем остальным миром, какие Германия имела претензии к России по итогам Брестского мира? И почему она тоже хотела не то чтобы пересмотра, а тотального аннулирования и каких-то дополнительных требований… Леонид Млечин: Вы имеете виду уже Гитлера? Это было совершенно другое. Гитлер хотел уничтожить Россию, потому что Россия была единственным европейским государством, которое представляло для него опасность как мощная европейская держава. Он боялся России и хотел ее уничтожить. И это просто избавило бы его от того единственного врага, который мог угрожать его господству в Европе. Вот и все. Кроме того, он хотел ограбить. Он был простой парень. Он хотел ограбить Украину с ее чудесной землей, зерном, животноводством. Нефть в Баку. Просто хотел уничтожить врага и ограбить. Вот и все. Никакого отношения к последствиям Первой мировой войны это не имело. Юрий Коваленко: Ведь он должен был с каким-то уважением относиться к России, по-хорошему. Ведь она заключила сепаратный мир, избавила его страну от лишних потерь народа, солдат, материальных потерь. Леонид Млечин: Да ты что. Он ведь ненавидел решительно все на свете. Он был мизантропом, ненавидевшим все. Он одновременно ненавидел и боялся Россию. Ненавидел, потому что она была другая, он не выносил ничего другого. А боялся, потому что Россия (Советский Союз) – великая держава, ему угрожала. Советский Союз по населению, по промышленному потенциалу, по военному потенциалу, конечно же, превосходил Германию. Он понимал, какая опасность исходит от России. Поэтому хотел ее уничтожить. Надеялся, что сделает это одним ударом, легко и просто, как он разгромил Францию и другие державы, и все будет покончено. И тогда ему ничто не угрожает. Он властитель Европы, а, может быть, и всего мира. Так что нет. Это было просто желание уничтожить опасного врага и ограбить его. Это простые были ребята. Это банда уголовных преступников, для которых убить и ограбить – святое дело. Какими бы словами они это ни прикрывали, о чем бы они ни говорили. Просто банда преступников на самом деле. Ольга Арсланова: Спасибо Леониду Млечину. "Вопросы истории. История вопроса" – рубрика, посвященная самым важным страницам российской истории. Юрий Коваленко: Спасибо.