Оксана Галькевич: Еще одна наша рубрика, медицинская на этот раз, называется "Консилиум": каждую неделю мы какие-то разные проблемы со здоровьем разбираем. Константин Точилин: Болячки разбираем. Оксана Галькевич: Да. Сегодня, друзья, будем говорить о щитовидной железе, о признаках заболевания, о каких-то сложностях. У нас в гостях сегодня специалист, доктор, врач Дмитрий Германович Бельцевич, эндокринный хирург, доктор медицинских наук. Здравствуйте, Дмитрий Германович. Константин Точилин: Здравствуйте. Дмитрий Бельцевич: Здравствуйте. Константин Точилин: Опрос будем проводить? Оксана Галькевич: Опрос? Константин Точилин: "Есть ли у вас щитовидная железа?" Оксана Галькевич: Я думаю, что все… "Знаете ли вы, где она у вас?" А знаете, почему, Константин? Константин Точилин: Я, например, не знаю. Оксана Галькевич: Потому что по своему опыту могу сказать, что никогда не думала, и в определенный момент я поняла, что она такая маленькая, вроде как непонятно за что отвечает в твоем организме, но процессами очень важными и многочисленными управляет. До поры до времени вы просто даже не подозреваете, какой важности этот орган. Дмитрий Бельцевич: Орган, безусловно, важный. Константин Точилин: И для чего он нужен? Давайте разбираться. Дмитрий Бельцевич: Естественно, прежде всего щитовидная железа вырабатывает гормоны. И эти гормоны, которые она вырабатывает, в принципе отвечают за интенсивность обменных процессов в каждой клетке. И естественно, что когда эти обменные процессы сильно ускоряются вследствие повышенной функции щитовидной железы, в части органов и систем возникают проблемы. В частности, повышенная функция реализуется прежде всего в работе сердца, сердечно-сосудистой системы, в работе головного мозга. А гипофункция щитовидной железы, когда этих гормонов мало, затрудняет обменные процессы, замедляет их практически во всех клетках. Хорошо, что есть определенный запас прочности у каждой клетки, которая может не только с помощью щитовидной железы поддерживать свои обменные функции. Поэтому гипофункция – это, конечно, крайне неприятно, но не всегда трагически. А вот гиперфункция приводит к достаточно быстрым изменениям и иногда очень серьезным и опасным для жизни. Плюс ко всему щитовидная железа находится в таком месте, когда она может навредить, например, своим увеличением, то есть тогда, когда она может задавить жизненно важные органы шеи. Оксана Галькевич: Она находится вот здесь, в виде бабочки. Она такая красивая, симпатичная! Дмитрий Бельцевич: Ну, это она вам красивая и симпатичная. А я как эндокринолог… Оксана Галькевич: Конечно, вы врач, вы смотрите… Константин Точилин: Ты так сказала с интонацией Джека Потрошителя! Дмитрий Бельцевич: Я здесь у вас был сначала представлен как эндокринолог. Это не совсем так. Я занимаюсь эндокринной хирургией, хирургией эндокринных органов, опухолей, проблемами гиперфункции, гипофункции. Щитовидная железа, опять-таки говорю, она находится в такой коммуникативной сфере, когда она может навредить тогда, когда она становится очень большой. Ну и, конечно, есть онкологическая проблема, когда щитовидная железа и узлы, которые в ней находятся, могут принести серьезный вред, если там возникают заболевания онкологического характера. В целом эти три аспекта и заставляют думать о щитовидной железе врачей. Соответственно, в силу определенных анатомических соображений эта область – хирургия щитовидной железы – она вынесена в отдельную зону, потому что это очень емкая на осложнения зона. Поэтому принято, что в этой зоне оперируют специалисты, то есть не те, кто раз от раза это делают, а те, кто… Константин Точилин: Только этим и занимаются. Дмитрий Бельцевич: Ну, не только этим занимаются, но выполняют достаточное количество манипуляций в течение определенного промежутка времени. Это и является критерием их работы, их эффективности и специализации. Оксана Галькевич: Дмитрий Германович, скажите, а как человеку разобраться с собой? Есть какие-то симптомы? Константин Точилин: Как понять. Оксана Галькевич: Да, как понять. Знаете, ведь они такие очень хитрые, симптомы. Какая-то усталость – она у нас всех есть. Она иногда сильнее, иногда слабее. Константин Точилин: Глубоко подготовилась. Оксана Галькевич: А иногда, когда ты устал, вот у тебя руки и ноги не поднимаются, а тебе говорят: "Слушай, а чего это ты устала? Ты в декретном отпуске с ребенком сидишь, на работу не ходишь. Чего это ты устала? С чего?" А ты в час дня – уже вот все, не можешь! Как понять, что это проблема со здоровьем, а не просто бессонная ночь, что-то еще? На что еще обратить внимание? Константин Точилин: Как понять, что это звоночек? И откуда этот звоночек, если это он? Дмитрий Бельцевич: Понять достаточно просто. Нужно обратиться к врачу просто, а не самому идти в лабораторию и назначать себе гормональный профиль, который вы хотели бы сдать. При этом зачастую спрашивают: нужно ли идти именно к эндокринологу? Наверное, нет. Потому что с такой функцией должен справиться любой врач, который выполняет функции грамотного диспетчера. В идеале, как должно быть в нормально устроенном здравоохранении, это участковый врач, специалист-терапевт. Если вы жалуетесь на постоянную слабость, недомогание либо, наоборот, на сердцебиение, на снижение веса, он должен вас отправить, чтобы вы определили уровень гормонов, от которых это зависит. И в этом случае определяется гормон, который вырабатывается не в щитовидной железе, а в гипофизе, но который регулирует функцию щитовидной железы. И по его уровню мы ориентируемся на то, есть изменения или нет. Этот гормон называется тиреотропный гормон гипофиза. Его определяют. И при изменении его уровня можно говорить, что это, может быть, связано со щитовидной железой. Может быть. Необязательно. И в этом случае нужно отправить к эндокринологу. Вот тогда свою роль выполняет эндокринолог. Во всех остальных случаях, то есть когда ТТГ в норме, можно сказать, что ваше состояние абсолютно точно с функцией щитовидной железы не связано, и в общем, на ваш организм ничем, кроме функциональных своих параметров, щитовидная железа оказать влияния никакого не может. Все остальное – конечно, это абсолютно не специфика. То есть вы должны понимать, что огромное количество факторов влияет на вашу слабость, вялость, настроение и так далее. Оксана Галькевич: А по симптомам – все-таки что еще? Есть уже какой-то комплекс, он складывается из чего? Не только усталость. А что еще? Дмитрий Бельцевич: Прежде всего, конечно, со щитовидной железой нужно говорить о нарушениях работы сердца, то есть тогда возникает тахикардия, которую вы не можете объяснить, или наоборот – повышается артериальное давление, начинает появляться отечность. Количество симптомов, которые могут давать повышенные и пониженные функции щитовидной железы, – это в принципе тома. И в эпоху, когда мы не имели возможности лабораторной диагностики, то названия симптомов, за которые отвечает щитовидная железа, – это, конечно, многие-многие главы и страницы этих учебников. В настоящий момент – может быть, к сожалению, а может быть, к счастью – все это перечеркнула лабораторная диагностика, которая лишь одним показателем способна нам дать понять, что это такое. И любые, в общем-то, жалобы, связанные с изменениями веса, с нарушением функций сердечно-сосудистой системы, центральной нервной системы, мы, включая в спектр обследования уровень ТТГ, получаем ответ – связано ли это со щитовидной железой или нет. Константин Точилин: Давайте звонок примем, уже люди звонят. Алена из Красноярска нам дозвонилась. Алена, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Точилин: Какой вопрос у вас к доктору? Зритель: А подскажите, пожалуйста… Я проживаю в йододефицитном районе – город Красноярск. Какая необходима доза препарата для профилактики йододефицитного заболевания, если проблема со щитовидной железой отсутствует? Константин Точилин: Спасибо. Дмитрий Бельцевич: Замечательный вопрос. Я бы чуть-чуть его перефразировал: "Я живу в России, – нужно просто сказать, – в зоне природного йодного дефицита". Практически на всей своей территории имеется этот самый йодный дефицит. Это проблема колоссальная, и она сродни… Ну, я не знаю, с чем сравнить. Например, с радиацией. Похожа она тем, что она невидима. И мы не осознаем эту проблему не потому, что у нас радиоактивный фон высокий, а потому, что мы просто-напросто живем, не понимая последствий этой истории. Россия и Украина – это, пожалуй, единственные две страны, на территории которых после развала Советского Союза не существует закона о принудительной профилактике йодного дефицита. Во всех остальных… Оксана Галькевич: Подождите, в некоторых регионах есть такая история. Я помню по своему школьному детству: в Бурятии, в соседнем со мной на тот моменте регионе, детям в качестве профилактики выдавали какие-то медикаменты. Было такое. Не знаю, как сейчас. Дмитрий Бельцевич: Я не хочу в прямом эфире прослыть хамом. Вы действительно замечательно выглядите. Но, может быть, это все-таки история более давняя, когда еще работало законодательство? Оксана Галькевич: Давняя. Дмитрий Бельцевич: В эпоху Советского Союза. Оксана Галькевич: Это правда давняя история. Дмитрий Бельцевич: Ну вот видите, нахамил все-таки. Константин Точилин: Может, медикаменты правильные давали? Оксана Галькевич: А мне нечего скрывать просто. Дмитрий Бельцевич: Здесь та история, когда… Действительно, в эпоху Советского Союза этот вопрос был решен. На данный момент провести через нашу Государственную Думу закон "О ликвидации йодного дефицита" невозможно. Оксана Галькевич: Почему? Дмитрий Бельцевич: Не знаю почему. Это не совсем моя проблема, поскольку я эндокринный хирург. Константин Точилин: Ну, может, есть предположения? Дмитрий Бельцевич: Со слов своих коллег, которые этим занимаются очень активно и пытаются это провести с 2003 году, проделать это практически невозможно, потому что столкнулись, во-первых, с противоречиями закона о правах потребителей. Потому что: "Почему это я должен есть йодированную соль, когда я не хочу ее есть?" – такой как бы момент. Но на самом деле это лоббирование фирм и производителей, которые занимаются биологически активными добавками. Это производители пищевых продуктов, которые не хотят унифицировать, например, ту соль, которую они должны туда добавлять. Потому что правильный ответ на вопрос только что позвонившей зрительницы: это, конечно, не препарат, который мы должны давать с четкой калибровкой дозы йода, а это йодированная соль. И она позволяет решить в рамках государства все проблемы, чтобы не разговаривать вообще о йодном дефиците. Фиксированные дозы йодида мы даем только в случаях, когда это очень важно на данный момент. Это беременные и кормящие женщины, некоторые случаи подростков – то есть тогда, когда это важно. Почему проблема йодного дефицита крайне важна? Там есть несколько аспектов. Прежде всего это интеллектуальный уровень нашего населения. И огромное количество работ (они все опубликованы, они все идут по валидизированным опросникам) о том, что уровень IQ в странах или в регионах, где есть йодный дефицит, он гораздо ниже. Почему я и сравниваю эту проблему с радиацией. Мы ее не видим, то есть мы все живем и не понимаем. Как говорят у нас специалисты, когда мы сталкиваемся с какими-то непробиваемыми чиновниками, у нас говорят: "Ну что ты хочешь? Йодный дефицит в стране". Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас со щитовидкой всегда так. И симптомы такие же, как радиация, незаметные и невидимые. Скажите, а соль йодированная действительно… В обычном рационе ежедневное употребление – этого достаточно? Константин Точилин: То есть для дома, для семьи просто покупать йодированную соль – и все? Оксана Галькевич: Даже несмотря на то, что вы в суп добавляете? Это все-таки термически обработанный продукт – и другая температура, вы варите, все там кипит. Не разрушается? Вот с этой точки зрения. Дмитрий Бельцевич: Вы понимаете, средняя… Обычно ставят вопрос так: "А нельзя ли передозировать йод, если мы будем есть много соли? У нас не возникнет ли тиреотоксикоз?" Оксана Галькевич: Ну, много не съешь ее особо, мне кажется. Дмитрий Бельцевич: Ну, это надо тонну этой соли съесть. На самом деле норма йода достаточно вариабельна по верхней границе, поэтому переборщить очень сложно. А вот нижние границы йода, которые у нас в результате йодного дефицита, мы их как раз очень хорошо преодолеваем. Все посчитано, понятно. Среднее потребление соли позволяет создать ту комфортную концентрацию йода в пище, которая способна ликвидировать йодный дефицит. Это важно не только с точки зрения IQ, а это важно и с точки зрения развития возможного узлового зоба. Абсолютно известно четко, что узловой зоб в меньшем количестве проявляется в странах, где достаточное количество йода. Ну и такая достаточно экзотическая история, но, как выяснилось, достаточно важная: если происходит какая-то радиоактивная катастрофа и если это происходит в зоне йодного дефицита, потом это выливается огромным ростом рака щитовидной железы (дифференцированного, недифференцированного), в частности наибольшее поражение в детской аудитории. Например, после того, как это произошло в Фукусиме, то в зоне йодного покрытия (то есть там, где нет йодного дефицита) результаты хотя бы за первые пять лет совершенно другие по отношению к той ситуации, которая была в Чернобыле, где была зона йодного дефицита. И регионы российские, которые были поражены, естественно, тоже пострадали больше. И рост заболеваемости раком щитовидной железы и осложненными формами здесь, конечно, выше. Константин Точилин: То есть для дома – йодированная соль? Дмитрий Бельцевич: Йодированная соль. Ответ на этот вопрос… Константин Точилин: Волшебный вопрос: "Как проверить наличие йода в соли?" Видимо, посмотреть на упаковку, да? Дмитрий Бельцевич: Да, этого вполне достаточно. Йодированная соль, если она выпускается, там это написано. Это несложно. Проверить это можно, конечно, с помощью химических реагентов. Наши доктора, которые этим занимаются, любят йодом капнуть… То ли на муку они капают, я уж не помню. Константин Точилин: На крахмал. Дмитрий Бельцевич: На крахмал, да. Константин Точилин: Ну, школьная химия! Дмитрий Бельцевич: Да, добиваясь изменения цвета. Но уже, конечно, это смешно. Тут уж если написано "йодированная соль" на упаковке, то этому можно доверять. И основная проблема, чтобы йодированную соль использовали производители пищевых продуктов – например, хлеба и так далее, и так далее. Константин Точилин: Так, еще один звонок у нас. Валентина из Владимирской области, я так понимаю. Валентина, здравствуйте. Зритель: Да-да-да. Добрый вечер. Константин Точилин: Слушаем вас. Зритель: Мне 78 лет. Мне поставили "аденома щитовидной железы". Что это такое? Дмитрий Бельцевич: Поставили диагноз "аденома щитовидной железы", можно я уточню? Зритель: Да, поставили. Дмитрий Бельцевич: Понятно. И вас еще не оперировали? Зритель: Нет. Дмитрий Бельцевич: Дело все в том, что поставить диагноз "аденома щитовидной железы" до операции практически невозможно, потому что когда мы выполняем пункцию щитовидной железы, мы ставим диагноз "опухоль щитовидной железы" (в том случае, который у вас), потому что различить аденому от аденокарциномы невозможно – что собственно и является показанием к оперативному лечению в данном случае. Невозможность исключить рак щитовидной железы. Поэтому операция вам показана. Здесь, конечно, нужно индивидуально смотреть, это не консультируют по телефонному звонку. Если бы знать точно на сто процентов, что это аденома щитовидной железы, вас оперировать не нужно. Но это, к сожалению, можно узнать только после операции, когда будет проведено гистологическое исследование. Оксана Галькевич: Дмитрий Германович, давайте по вопросам пройдемся с нашего портала. Вот спрашивают нас: "Постоянное ощущение кома в горле. Может ли это означать проблемы со щитовидкой?" Дмитрий Бельцевич: Это может означать проблемы со щитовидной железой, но это та же самая неспецифическая симптоматика, как и слабость, как и вялость, как и сердцебиение. Вопрос в том, что есть способы и методы исследования, которые могут это объективизировать. Огромное количество пациентов, которые жалуются на ком в горле, имеют абсолютно нормальную щитовидную железу либо незначительные изменения, какие-то мелкие узловые образования. И в то же время пациенты, которые имеют щитовидную железу весом килограмм, вот ни на что не жалуются, им ничто не мешает, и они требуют от них отстать и не приставать к ним с необходимостью оперативного лечения. Поэтому в данном случае правильным является такой ответ: нужно сделать какой-то метод, объективизирующий эту ситуацию. В данном случае чаще всего это сначала ультразвук. Если там виден крупный узел, то нужно сделать компьютерную томографию шеи, посмотреть на состояние трахеи. Если она не сужена, то в этом случае нельзя говорить о том, что ощущение кома связано со щитовидной железой. Если же есть объективные признаки смещения и сужения трахеи, то тогда это связано именно с этим. Оксана Галькевич: А еще по неспецифическим симптомам. Гиперчувствительность к запахам? Знаете, в 5–10 метрах кто-то прошел – и вы можете сказать, какая у него туалетная вода, покурил ли он, не покурил. А уж если курит, то… Дмитрий Бельцевич: Вы знаете, в рамках общей повышенной раздражительности и чувствительности, конечно, это неспецифичный симптом. Ответ: опять-таки через определение уровня тиреотропного гормона. Константин Точилин: При гиперфункции люди всегда худеют или могут и полнеть? Дмитрий Бельцевич: Есть и тот, и другой вариант. В одном случае повышение обменных процессов приводит к тому, что большинство все-таки пациентов с тиреотоксикозом снижают вес. А есть те пациенты, у которых аппетит повышается, и в результате происходит набор веса. Есть даже такой не совсем приличный термин "жирный Базедов", болезнь Базедова – Грейвса. Есть пациенты, которые набирают вес в условиях тиреотоксикоза. Оксана Галькевич: "Разрешены ли занятия фитнесом при аутоиммунном тиреоидите и гипотиреозе?" Дмитрий Бельцевич: Аутоиммунный тиреоидит заболеванием не является вообще. Это процесс, связанный с тем, что клетки щитовидной железы подвергаются иммунной атаке. И у огромного количества пациентов – приблизительно до половины – это не приводит ни к каким клиническим последствиям для здоровья, кроме того, что пациентов пугают всякими нехорошими словами: "аутоиммунный тиреоидит", еще слово "Хашимото" произносят (это автор, который описал это заболевание). В данном случае проблема аутоиммунного тиреоидита только в одном: если погибает в этом аутоиммунном конфликте достаточное количество клеток, чтобы снизить функцию щитовидной железы, то развивается гипотиреоз, и тогда можно говорить о том, что человек заболел. Но на самом деле из всех болезней, которые есть у человека в современном мире, гипотиреоз является самой простой, поскольку в мире существует искусственная щитовидная железа в виде "Тироксина", который химический аналог собственного тироксина и является "золотым стандартом" замещения гормонального, в отличие от других гормонов, которые сложно заместить. Куча сложностей с инсулином, с женскими половыми гормонами. В данном случае уровень этого гормона в крови постоянный, не зависит ни от каких-то пиков – ни от пищевых, ни от сезонных, ни от половых – никаких. И заместительная терапия "Тироксином" решает эту проблему с гипотиреозом, и у этих пациентов нет изменений качества жизни. В данном случае вопрос про фитнес: можно ли здоровому человеку заниматься фитнесом? Можно, конечно, потому что в результате эти люди абсолютно здоровые. Другой вопрос, что… Оксана Галькевич: Но при гипотиреозе главное – не забывать таблеточки вовремя принимать, а то не всегда люди, так скажем, правильно к этому относятся. Вот голова болит. Выпиваешь, когда болит. При гипотиреозе важно каждый день в одно и то же время, четко, не пропускать, потому что тогда эта концентрация… Дмитрий Бельцевич: Пропуск здесь не будет трагичным. Оксана Галькевич: Ну, трагичным – да. Дмитрий Бельцевич: Это абсолютно так. Во-вторых, регулярный прием препаратов – это вопрос беседы с врачом и грамотного объяснения, почему этот препарат пить важно, насколько важно и как правильно его пить. Как правило, большинство пациентов не забывают пить препарат, за исключением, может быть, новогодних праздников. Оксана Галькевич: Интересуются из Омска: "Радиочастоты могут ли влиять на щитовидную железу?" Дмитрий Бельцевич: Вы меня ставите в тупик таким вопросом. Оксана Галькевич: Это не я, это зрители. Константин Точилин: Это не мы, да, это зрители. Дмитрий Бельцевич: Нет, с такой проблемой я не знаком. Именно радиочастоты – нет. Оксана Галькевич: "А вот синяки под глазами – это симптом?" – неизвестный телезритель. Дмитрий Бельцевич: Часто синяки под глазами – это отражает то, что вы прошли не в то время не в том месте, не в той подворотне. Может быть, они от этого появились. Но в данном случае, конечно, это чаще всего признак возможной скрытой недостаточности надпочечников либо просто усталость. Оксана Галькевич: Я люблю медицинский юмор. Врачи вообще самые веселые люди. Вот еще пишут: "У меня диагноз – аденома гипофиза либо, как говорят, пролактина". Дмитрий Бельцевич: Пролактинома. Оксана Галькевич: Ну, тут написано "пролактина". Константин Точилин: Я прошу учитывать, что мы через 30 секунд должны уже прерваться. Оксана Галькевич: Очень коротко. "Нейрохирург говорит, что нужно удалять, а эндокринолог говорит, что нужно пить таблетки. Как быть?" Дмитрий Бельцевич: В большинстве случаев пролактинома в современном мире лечится медикаментозно. Только в случае механической компрессии, когда уже влияет на окружающие мозговые структуры, то тогда ее лечат хирургически. Оксана Галькевич: Голос вопиющий… Константин Точилин: Голос из наушника говорит: "Вредно ли курить или нет?" Дмитрий Бельцевич: Так же, как и всем людям абсолютно, вредно. Специфического вреда для щитовидной железы нет. Есть один-единственный аспект: при тиреотоксикозе, который ассоциирован с афтальмопатией… Вы знаете этот симптом – это когда глаза выпучиваются, когда становятся большими орбиты. Вот этим пациентам вредно находиться в задымленных помещениях, в частности курить. Им это категорически не рекомендуется. Все остальные ситуации со щитовидной железой и курением рассматриваются как общие с остальными пациентами. Оксана Галькевич: Аппаратная, вы там не расслабляйтесь! Все равно вредно курить. Спасибо большое. Константин Точилин: Спасибо. Дмитрий Бельцевич, эндокринных хирург, доктор медицинских наук. И закончим замечательной эсэмэской от наших телезрителей: "Для поддержания функции щитовидной железы помогает медитация для пятой чакры". Разделяете? Дмитрий Бельцевич: Если вы мне расскажете, где это, то, наверное, разделю. Константин Точилин: Я вам могу дать телефон человека, который написал это сообщение. Оксана Галькевич: Все расскажет. Спасибо большое. Константин Точилин: Спасибо. Через неделю – новый "Консилиум". Дмитрий Бельцевич: Спасибо.