Оксана Галькевич: Уважаемые друзья, прямо сейчас предлагаем выслушать "Личное мнение": в студии программы "Отражение" сегодня Олег Сухарев, профессор экономики Российской академии наук. Константин Чуриков: Олег Сергеевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Олег Сергеевич. Олег Сухарев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Еще раз напомним, что у нас открытый формат, вы можете тоже звонить, задавать тон, задавать вопросы, предлагать свои темы для обсуждения. Конечно, будем так или иначе балансировать вокруг экономики. И очень хорошо, что сегодня вы с нами, потому что сегодня, наверное, главная новость, возможно, даже целой недели: президент России на встрече с рабочими тверского завода заявил о том, что уже с 1 мая 2018 уже наступившего года – это очень важно – прожиточный минимум в России сравняется с минимальной зарплатой. То, чего мы долго ждали, то, о чем много говорилось… Оксана Галькевич: …о чем мы много раз говорили в том числе и в этой студии в наших прямых эфирах. Константин Чуриков: Сразу вопрос: Олег Сергеевич, как вы думаете, какими путями он сравняется? Прожиточный минимум снизят, минимальную зарплату еще повысят? Как это возможно? Олег Сухарев: Нет, я думаю, что, конечно, минимальную зарплату повысят до прожиточного минимума. Константин Чуриков: Ее уже повысили на 1 700. Олег Сухарев: Корректируют оба показателя, конечно: считают и прожиточный минимум, считают и минимальную заработную плату. Но проблема была их свести, и вот наконец-таки свели, сведут, точнее, с 1 мая. Я хотел бы напомнить, что сначала был, по-моему, 2020-й или 2021-й год, потом президент сказал не затягивать, и на 2019-й, с 1 января, а теперь с 1 мая 2018 года, то есть текущего года. Таким образом, Общественное телевидение России, ваши эксперты, кто вас посещает и кто за это ратовал, кто это предлагал, в принципе могут осознавать некую свою лепту… Константин Чуриков: Сопричастность. Олег Сухарев: Да, лепточку. Оксана Галькевич: Удовлетворение некое. Олег Сухарев: Да, что наконец-таки мы все-таки достучались, что чтобы поддерживать рост, нужно поддерживать спрос; чтобы поддерживать спрос, один из вариантов также поддержки и решение социальных проблем автоматически – это подведение минимальной заработной платы к прожиточному минимуму. Константин Чуриков: А теперь давайте углубимся все-таки в цифры. Сейчас средний прожиточный минимум в России какой? Олег Сухарев: 10 тысяч с копейками, по-моему. Константин Чуриков: Так, притом что МРОТ уже повышен с января как раз-таки указом президента… Оксана Галькевич: …до 9 тысяч 489 рублей. Прямо уже каждый день об этом говоришь. Олег Сухарев: Да, они планомерно его повышали и повышали, он уже мало отличался. Константин Чуриков: Уже осталось чуть-чуть. Олег Сухарев: Да, и по существу найдены, видимо, средства на бюджет 2018 года. Кстати говоря, с 1 февраля 2018 года обнуляется Резервный фонд. Оксана Галькевич: Это, кстати, тоже новость сегодняшнего дня, которая пришла в первой половине дня. Константин Чуриков: Но об этом, наверное, чуть позже. Оксана Галькевич: Мы к ней тоже подойдем. Олег Сухарев: Возможно, какой-то ресурс и оттуда будет взят на решение этой задачи. Оксана Галькевич: А как вы так связали эти две новости? Олег Сухарев: Ну потому что близко они, 1 февраля и 1 мая, в общем-то… Константин Чуриков: Олег Сергеевич, но все-таки. Ведь по сути речь идет уже о какой-то мелочи: если сейчас минимальная зарплата, обозначенная в указе, должна составлять 9 500, осталось до прожиточного минимума где-то около 1 тысячи рублей еще докинуть? Олег Сухарев: Ну да. Но это не мелочь. Почему? Потому что эта мера позволяет по-новому смотреть на решение социальных проблем. Нет разночтений, понимаете? То есть заработная плата соответствует минимальному уровню жизни, минимальная зарплата, а от нее пляшут очень многие назначения (социальные, по соцзащите и так далее). И чтобы не было чехарды, мне кажется, что наконец-таки – все-таки это вызывало недоумение многих, почему этого нельзя сделать, но ресурсов не хватало, бюджетные были проблемы, была масса вопросов и счетных – президент волевым решением предложил это ускорить, и ресурсы нашлись. Оксана Галькевич: Скажите, а ресурсы нашлись – они 100% спокойно нашлись, или все-таки это было чрезмерное форсирование событий и придется напрячь некие свои финансовые силы, чтобы выполнить эту поставленную задачу? Она хорошая, конечно же, задача, замечательная, но насколько легко она выполняется? Олег Сухарев: Мне кажется, что у нас экономика как не работала так, как надо, так и не работает. Поэтому все задачи, многие задачи в стране решаются перераспределительным методом, который приобретает разное выражение. И Министерство финансов достигло определенного филигранного умения в решении вот этих перераспределительных задач. Но, конечно же, во-первых, использование фондов, во-вторых, это цена на нефть выше, чем проектировки (проектировки были 40-45, она явно выше на 20 с лишним долларов за баррель), и Мишустин отрапортовал, что больше собрали налогов, чем ожидалось. То есть определенный добавочный ресурс имеется, видимо, к глубокому моему сожалению, но все-таки, видимо, будут сокращены расходы на оборону (на какую-то величину), поскольку это в основном закрытые статьи, толком никто не знает из широкой публики, насколько же. Но по просачивающимся до меня сведениям с мест, что называется, то есть с предприятий конкретных, которые так или иначе задействованы в оборонном заказе или в околооборонных делах, так скажем, уже испытывают проблемы с получением финансирования начиная со второй половины 2017 года. То есть вот такова ситуация. Поэтому источники понятны, они не связаны с каким-то экономическим успехом большим; к глубокому сожалению, мы не можем говорить, что мы вышли на устойчивый рост. Скорее вот эта мера, включая и индексирование пенсий, зарплат, и меры, связанные с преодолением депопуляции (отрицательный естественный прирост), направлены как раз-таки на то, чтобы стимулировать спрос внутри страны, и вот это может стать весьма важным фактором будущей поддержки устойчивого роста. Константин Чуриков: Пожалуйста, согласитесь или поспорьте с нашим зрителем из Свердловской области, который пишет: "Чему радоваться? Это уровень беднейших стран Африки". И много, кстати, подобных сообщений, что не так уж и много, около 10 тысяч представим себе (мы не знаем точной суммы, точного размера минимальной зарплаты новой). Олег Сухарев: Ну конечно, зритель прав. Когда правительство рапортует об успехах, оно хочет, оно желает рапортовать об успехах, потому что это же чиновники, они отчитываются, им нужен успех. Конечно, когда начинаешь оценивать ситуацию в относительных показателях, да еще в сравнительном ракурсе с другими странами, то еще работать и работать, пахать и пахать, как говорится, потому что проблема вопиющие по различным подсистемам, социальные проблемы очень серьезные. Возьмем даже сектор образования: крайне низкие заработные платы у профессорско-преподавательского состава, идет сокращение людей под видом того, что в былые годы мы наплодили экономистов, юристов, менеджеров, а столько не нужно. Ведь это же обнажает провал политики планирования, всех стратегий – значит, мы не умеем планировать кадровый состав экономики в государственном секторе, в своем же секторе, за который мы отвечаем. Ведь система образования – есть же Министерство образования, это государственный сектор по существу. Кстати, я уже не говорю о том, что нет закона о госсекторе, то есть по существу состава госсектора мы не знаем в четком определении законодательном, потому что нет такого закона. Поэтому я употребляю термин, что это государственный сектор, как бы от себя, не в юридическом смысле. И постоянные идут терзания этого сектора, то есть постоянная институциональная чехарда: меняются правила, вводится эффективный контракт, люди теперь платят за сохранение рабочего места на кафедрах… Оксана Галькевич: Это вы говорите о положении в нашей науке? Буквально вчера обсуждали. Константин Чуриков: Платят за сохранение рабочего места на кафедре? Олег Сухарев: Да. Я вам скажу больше: я прошу много каналов, не только ваш – дайте мне 15 минут, я приду и расскажу, что происходит, может быть, Васильева хоть услышит. Оксана Галькевич: Мы просто буквально вчера беседовали с представителем профсоюза Российской академии наук, который сказал, что ничего такого близко не происходит, что сокращают на полставки, на меньшие переводят, только в единичных случаях… Константин Чуриков: Мне во время праздников доцент Московской консерватории (имя называть не буду) сказал, что у него зарплата меньше 20 тысяч официально. Олег Сухарев: Вы поймите, я тоже ведь не могу называть людей, я же их подставлю, они вылетят тут же с работы, кто же вам ВУЗы назовет? Но я знаю не один ВУЗ, вы понимаете? Лично Васильевой я озвучу, какие ВУЗы. Вводится эффективный контракт, там куча нагромождений, он всего на год – это неустойчивая занятость. Вы можете представить профессора, планирующего лекции всего на 2 семестра? – из них 2 месяца на выборы, то есть на 10 месяцев человек работает всего. Эффективный контракт на год, а потом заново повторяется процедура. Это как? Всю жизнь избирали на 3 года или на 5, создавая гарантию занятости, сейчас это по существу снято, это необязательно. Конечно, отдельные ВУЗы практикуют и такое избрание, но далеко не все. Вот эта чехарда, когда вы делаете одни ВУЗы вроде элитными, а другие вроде неэлитными, и они могут убираться к черту и вариться в собственном соку – это как? Это политика в области образования? Вы понимаете, абсурд состоит даже вот в чем. Навязываются западные базы данных, WebofScience и Scopus, они идут первыми пунктами в отчете. То есть если профессор написал монографию, это никому не интересно, плевать. Вот если у него в WebofScience или в Scopus статья, вот это он молодец. Константин Чуриков: Если на английском языке. Олег Сухарев: А на английском языке, а если платить за авторизованный перевод – кто в регионах, какие профессора будут оплачивать авторизованный перевод на английский, я уже не говорю о трудностях опубликования за рубежом, и о том, что список ограниченный этих WebofScience и Scopus внутри страны, и Россию шантажируют этим списком, по существу. Константин Чуриков: Олег Сергеевич, вернемся в народ. Понятно, что о преподавательском корпусе и вообще о наших ученых говорить можно бесконечно. Растам из Челябинской области у нас на проводе – Растам, добрый вечер. Зритель: Алло. Оксана Галькевич: Да, здравствуйте, говорите, пожалуйста. Зритель: Алло, здравствуйте. Я вас беспокою из Челябинской области. Я бы хотел сказать, что, конечно, при подъеме минималки… Я, конечно, сам предприниматель, малый предприниматель, кручусь именно в низком слое и в среднем слое населения. Могу сказать, что я это все вижу на протяжении 5 лет, каждый подъем. Но я могу сказать: самого минимального, даже продукты питания у нас выросли практически на 150% за это время, пока я веду малый бизнес. Константин Чуриков: Это за какой период? Зритель: Начиная с 2013 года. Оксана Галькевич: 4 года. Константин Чуриков: То есть если сравнивать до санкций, условно говоря, до обмена санкциями. Зритель: Я не могу сказать, конечно, что у нас все плохо; у нас, конечно, люди стали жить богаче, насыщеннее. Но за последние вот эти… моменты люди не то что разочаровываются во власти, они больше разочаровываются в нашей власти, которая административная. И, честно, я, наверное, не туда пошел. Я могу сказать просто: продукты питания, даже взять наше масло – оно выросло за это время на 150%. Когда я начинал этот бизнес, оно стоило 30 рублей, сейчас уже 80 рублей. Как вы думаете… Хлеб, ладно, у нас хлеб хотя бы на 10% поднялся, но все остальное, где есть частные предприниматели, которые ведут масштабное производство для народа, жадничают, и с каждым разом, с каждым вот этим, что в государстве происходит, они повышают. И вот вы сейчас поднимаете на эту тысячу рублей минималку – я уверен, что здесь этим не ограничатся, все остальное также повысится. Вот я читаю, что у кого-то зарплату понижают, чтобы ее повысить, кому-то что-то там обещают. Константин Чуриков: Да, кстати, Растам, не так давно тоже спрашивали зрителей, говоря о повышении, повышали ли им зарплату, и я что-то как-то не припомню хора голосов ответивших нам "да". Растам, вот вы предприниматель, расскажите: значит, повышается МРОТ – для вас как для предпринимателя что это означает? Зритель: Для меня, конечно… Я верчусь, кручусь, стараюсь жить лучше. Я вижу, конечно, много лентяев вокруг нас, которые хотят просто на халяву всем этим попользоваться. Даже при повышении этого МРОТ кому-то, может быть, и лучше будет, но большинству народа станет хуже. Константин Чуриков: При повышении МРОТ. Давайте сейчас, Растам, тогда спросим Олега Сергеевича. Что имеет в виду наш зритель? Кому станет хуже при повышении? Оксана Галькевич: Очень интересно, что Растам сам предприниматель, но так, в общем, хорошо прошелся по своим коллегам, сказал, что жадничают, или он более крупный бизнес имел в виду? Олег Сухарев: Вы знаете, мне кажется, что у него проблема как у предпринимателя будет одна главная: если повышается минималка, то ему нужно больше платить за труд в конечном итоге… Константин Чуриков: Отчисления еще. Оксана Галькевич: Социальные отчисления в социальные фонды. Олег Сухарев: Да, и отчисления. И вот эти отчисления, поскольку у нас труд наиболее налогооблагаем, конечно, его будут немножко душить. Оксана Галькевич: Олег Сергеевич, у меня такой вопрос. Все-таки вот к ресурсам, насколько легко выполнима эта задача. На что ставка? Вот вы говорите, сами вспомнили Резервный фонд, в котором закончились деньги, он будет ликвидирован 1 февраля, и мы буквально накануне обсуждали, что социальные обязательства в этом году как из рога изобилия, правда: будут проиндексированы пенсии одним, другим поднятые какие-то пособия, выплаты, поддержка. Притом что резерв здесь закончился, опять же, здесь не очень хорошо. На что сделана тогда ставка? – что вдруг, может быть, внезапно в среднем года начнет расти у нас экономика, и у нас будет ВВП… Константин Чуриков: Ты имеешь в виду, из каких ресурсов, а не почему. Оксана Галькевич: Да, на что сделана ставка? Константин Чуриков: Почему, в принципе, наверное, понятно. Оксана Галькевич: Понятно, нам люди об этом пишут, что, в общем, и с выборами это как-то связано. Олег Сухарев: Ставка сделана на решение ряда социальных вопросов. Но, конечно, многие из них решены не будут, но будет создана видимость их решения. Вы еще учтите, что год-то выборный. Оксана Галькевич: Ну понятно. Но подождите, вы сами сказали, как профессор не может планировать работу только на год вперед, так и мы тоже свою жизнь не можем только на год вперед планировать. Мы-то хотим понимать, понимаете, как там дальше будет – оно все рухнет через год не дай бог? Олег Сухарев: Смотрите, что произошло со страной. Страна росла в 2000-е гг., находясь на сырьевой игле, и откладывала с этого роста в фонды. Это была кудринская финансовая инновация, по существу… Константин Чуриков: Вы с иронией говорите "инновация"? Олег Сухарев: Ну конечно. По существу средства либо выводились из страны, либо откладывались, и только мизер направлялся на развитие. Никто не думал ни о каком структурном маневре, ни о повышении качества этого роста, ни о слезании с сырьевой иглы, по большому счету, хотя дискуссии среди профессионалов велись всегда. По большому счету в правительстве эта тема так звучно не звучала, как она выкристаллизовалась к 2013-2014-м годам и особо обострилась в связи с кризисом 2015-2016-х гг. Значит, случился этот кризис, и эти накопленные фонды начали использоваться. Использовались: 1 февраля 2018 года Резервного фонда не будет. Оксана Галькевич: Так, а социальные обязательства все растут, кубышечка все меньше. Олег Сухарев: А экономика эффективнее не стала. Оксана Галькевич: Вот. Олег Сухарев: Она как ни работала… Константин Чуриков: Подождите, но есть Фонд национального благосостояния. Олег Сухарев: Есть еще Фонд национального благосостояния, вы абсолютно правы, там есть еще ресурсы, но их, по оценкам, тоже, если будет такая динамика, до 2019-2020-х гг. от силы, он еще будет пополняться – кстати, та же философия: если рост в России, то опять даже с небольшого роста будет пополняться этот фонд, а вдруг будет кризис. Отдельные показатели мы восстановим только к 2021-2023-м годам, отдельные. То есть вы понимаете, Пол Кругман определял знаете как депрессию? – это состояние экономики… Он не говорил, что это спад – это функционирование экономики на уровне ниже возможного, причем длительное. Так вот я осмелюсь, следуя за Полом Кругманом, утверждать, что мы по существу из депрессии никогда и никуда не выходили. Даже рост благоухающий сырьевой в 2000-х гг., когда мы на игле были, был по существу нами не заработан; мы закрепили эту сырьевую зависимость и при росте теряли промышленность, теряли технологии, теряли оборонный сектор, хотя объемы промышленного производства тоже росли, потому что общий рост системы, конечно, подключал и вовлекал и производственные сектора – хотя и в меньшей степени, но они росли и показывали динамику, динамику инвестиций в основной капитал, то есть что-то удалось заместить, что-то восстановить, так сказать, где-то, по каким-то секторам. Но целые секторы при этом были все равно потеряны, обеспечив дополнительные технологические разрывы. И сейчас мы в эти разрывы уткнулись – что называется, знаете, извините за выражение, по лицу так, наотмашь, опа! Вся политика вот этого благоухания на сырьевой игле по существу обнажила крах. И сейчас только кругом... Вы не представляете, какой вал конференций по цифровой экономике, по структурным изменениям. Я по структурным изменениям пишу работы с 1996 года, по цифровой экономике и новым технологиям где-то тоже с 1999-2001-х гг. Константин Чуриков: Слушайте, люди сейчас сидят в деревянных избушках, нас смотрят – какие технологии? Оксана Галькевич: Так почему же мы не замечаем? Олег Сухарев: Вы понимаете, в том-то и дело… Оксана Галькевич: У нас же правительство поставило цель, президент поставил цель построить цифровую экономику. Олег Сухарев: В чем и дело. Цифровая программа дутая, она создана Минсвязью, и я так понимаю, что при слабых консультациях Минпромторга и других министерств. Константин Чуриков: Мы с вами вот так умозрительно додумали, прикинули, что, наверное, на тысячу рублей увеличится МРОТ, где-то около того, хотя еще раз подчеркиваю, конкретная сумма не названа. Но можем ли мы предложить, что будет не тысяча рублей, а больше? Вот смотрите, буквально несколько дней назад, вчера стало известно: Максим Топилин, министр труда дал интервью "Российской газете" и сказал, что с его точки зрения надо пересмотреть потребительскую корзину, в нее включить больше мяса и рыбы, потому что вообще нездоровое питание у большинства людей, перебор хлеба, картофеля, в общем, всего, что не очень полезно… Олег Сухарев: Ну вот с рыбой… Вы видели человека с рыбой на конференции, который прорвался? 400 страниц текста или 300. Константин Чуриков: Да, тот самый на пресс-конференции. Олег Сухарев: Но вы обратили внимание – сейчас укор будет не вам и не каналу ОТР, а вообще журналистике – как повели себя журналисты? На многих каналах (я лично это видел, поэтому могу утверждать) – "Ему ничего не будет", и Песков заявил… Это что за постановка, что ему ничего не будет? А что ему должно быть за то, что человек честно представил 300 страниц текста? Журналистика должна заинтересоваться, что в этих 300 страницах, а не что будет или не будет этому человеку. Константин Чуриков: Ради чего он обманул, понимаете, и прорвался на эту пресс-конференцию. Олег Сухарев: Это что происходит? С ног на голову поставлено вообще восприятие ситуации. Константин Чуриков: Мы беседовали с ним как раз тоже в прямом эфире, он застрял в пробке, было дело несколько дней тому назад. Так вот, потребительская корзина. Если следовать логике министра и пофантазировать – мы вынуждены многое домысливать – предположим, слова его станут каким-то тоже указом, законопроектом и так далее. Может ли статься, что на самом деле накинут-то больше? Сами говорите, год выборный. Олег Сухарев: Вы знаете, я не хочу гадать, это дело абсолютно бездарное. То, что президент повышает МРОТ и минимальную заработную плату сводит к минимальному прожиточному минимуму – это серьезный шаг социальный. Почему? Потому что увеличатся, пусть незначительно, пособия, привязанные к этой планке; будет устранена чехарда в расчетах, в назначениях различных социальных; это поддержка спроса. Вы понимаете, что бы дальше ни делалось в изменении факторной основы роста, спрос нужен, без спроса не будет роста, и нужна ликвидация неравенства и бедности чрезвычайной. Константин Чуриков: Насколько она ликвидируется, уменьшается? Оксана Галькевич: Олег Сергеевич, а у меня вот знаете какой вопрос? А не ляжет ли каким-то грузом вот это уравнивание МРОТ и прожиточного минимума на региональные бюджеты? Потому что если от этого таким образом зависят некие социальные пособия, они ведь не всегда только федеральные социальные пособия, есть еще региональная социальная поддержка. Олег Сухарев: Вопрос абсолютно справедливый. Оксана Галькевич: Вот я смотрю, знаете, вы затронули, сколько составляет прожиточный минимум, а он очень варьируется. Олег Сухарев: Да, он от региона к региону… Оксана Галькевич: Адыгея – это 8 975, а, простите, где-то там Камчатка, Чукотка – это 19 тысяч практически. При этом и тот, и другой регион не самый зарабатывающий, не самый здорово живущий. Олег Сухарев: Вы правы, это проблема региональная, территориальная. Но вкупе с мерами, которые предложил президент в части ликвидации бюджетных проблем регионов, это вполне может сработать как раз на стабилизацию социальной ситуации в конкретных регионах, причем в наиболее трудных и наиболее депрессивных. Константин Чуриков: У меня вопрос к зрителям. Во-первых, мы ждем ваших звонков. Во-вторых, вот для вас прожиточный минимум сегодня – это сколько? Сколько вам нужно на то, чтобы элементарно свести концы с концами и что-то еще себе позволить? Мы не говорим о каких-то предметах роскоши, о фуа-гра на завтрак. 8-800-222-00-14. Олег Сергеевич, как поведут себя цены? Это еще один важный вопрос. Потому что можно повышать зарплату, но цены – это квант. Олег Сухарев: При росте спроса цены должны повыситься. Бояться такого повышения не стоит; стоит проводить политику Федеральной антимонопольной службы, развивать и поддерживать соответствующую розничную торговлю (это отдельная проблема, там куча проблем с розницей). Потому что монополистические структуры на рост спроса реагируют как? – никто не хочет работать, и они повышают цены. И структура экономики российской именно такая. Но если мы будем давить рестрикциями рост, реальные располагаемые доходы населения, то у вас не будет ни спроса, ни новой модели спроса. Даже если вы что-то проинвестируете, в чем я глубоко сомневаюсь, и будут созданы мощности – как вы их загрузите, что на них будете создавать, если не будет спроса? Константин Чуриков: То есть, с одной стороны, бессовестно, оголтело, огульно повышать цены и ненормально и неправильно эти цены каким-то образом искусственно, сверху завинчивать, регулировать? Олег Сухарев: Вы знаете, если будет создаваться товарная масса под спрос потребительский и обеспечена конкурентная среда в потребительском секторе (в частности, пищевая промышленность, текстильная промышленность), то мне кажется, что бояться большей инфляции не стоит. Оксана Галькевич: Но речь идет именно о внутреннем производстве, да? Олег Сухарев: Да, о внутреннем производстве. Оксана Галькевич: О внутренней конкуренции, о развитии нашего сектора. Олег Сухарев: Да, о программе экологически чистого продовольствия для сельского хозяйства, о новой вообще программе амбициозной, чтобы продовольствие было без пальмового масла, чтобы оно было на нашей ресурсной базе, с нашей селекцией, с нашими кормами… Константин Чуриков: …с нашими удобрениями… Олег Сухарев: …с нашими удобрениями, без химизации (допустимый уровень химизации определить, специалисты это могут сделать, это все известно). Сейчас же там бедлам творится, там же ресурсная база в сельском хозяйстве зависима от импорта и химизация продовольствия колоссальная, привязка к пальмовому маслу огромная, масложировая промышленность по существу не контролируется внутренними агентами российскими, она скуплена иностранными собственниками, отдельные сегменты пищевой промышленности тоже российской. Мы не можем контролировать эти виды производства, там иностранцы владеют этими видами производства – это вообще отдельная институциональная проблема, для кого мы разрабатываем эти программы, как эти собственники себя поведут. Оксана Галькевич: Олег Сергеевич, вы знаете, у нас люди все-таки напуганы вашими словами о том, что, наверное, какая-то инфляция, какой-то рост цен будет, или этого бояться не надо? Люди все-таки напуганы, они говорят, что проходили это уже и не раз: как только добавят чего-нибудь, так тут же цены на продукты, на бензин, ЖКХ и прочее все это съедают, а то еще и подъедают побольше прибавленного. Константин Чуриков: Сила действия равна силе противодействия. Оксана Галькевич: Как же не бояться-то? Олег Сухарев: Один из смотрящих вашу программу написал очень злостное письмо после той передачи, и я не стал его дальше читать, потому что он предлагал снижать заработную плату и вроде бы даже обосновывал тем, что была разница в темпах роста по ВВП, по денежной массе и по производительности. Константин Чуриков: В свое время получили слишком много, теперь еще сильнее… Олег Сухарев: Да, дескать, не заработали. Вы понимаете, то есть он не учитывает привязку к 1990-м гг., когда люди не получали заработную плату по 6-8, даже 12 месяцев, он не учитывает реальные параметры, которые надо считать более точно, не факт, что он рассчитал это все правильно, и еще ряд причин. Но дело в том, что как только я услышал, что заработную плату надо снижать, когда мы имеем на 12% снижение реальных располагаемых доходов за 3 года, то все, на этом можно ставить крест и дальше не разговаривать. Оксана Галькевич: Не беседовать. Олег Сухарев: Не беседовать, потому что вы и так претерпели сокращение. То есть если вы боитесь инфляции и дальше будете зажимать экономику, о каком росте вы говорите? Что это будет за рост? Константин Чуриков: Смотрите, какая интересная штука. Если следовать логике президента, что МРОТ станет прожиточным минимумом, мы спросили несколько минут назад зрителей, что для них прожиточный минимум – смотрите, какие ответы: Свердловская область пишет нам про 20 тысяч рублей, Мурманская – 40-50 тысяч для пенсионеров, Краснодарский край – 50 тысяч на каждого члена семьи (может быть, люди в Сочи живут и, как говорится, страдают оттого, что на курорте живут, все дорого. "Отражение", здравствуйте. Пенсия должна быть 8 тысяч рублей; чтобы элементарно прожить, надо хотя бы 15 тысяч", – это Ставрополье. Оксана Галькевич: Вот тебе свеженькое, 50 тысяч рублей. Давайте послушаем Саратовскую область, наша зрительница с прекрасным редким именем Марфа. Константин Чуриков: Марфа, здравствуйте. Оксана Галькевич: Марфа, приветствуем вас, здравствуйте. Сколько вам нужно для достойной жизни? Зритель: Вечер добрый, уважаемые-преуважаемые, любимые корреспонденты и соответственно ведущие, ваш, конечно же, оппонент, который пришел в студию. Константин Чуриков: Олег Сергеевич, да. Зритель: Олег Сергеевич. Зовут меня Марфа, я с цыганской диаспоры. Я очень-очень обеспокоена тем, что происходит в стране, в мире, конкретно за Россию, потому что живем сейчас здесь. Как так происходит, что геноцид постиг вообще все, полностью все. Люди, которые у вас сидят, бездушные, они не могут нас вместе сплотить и сказать: "Ребята, давайте что-то сделаем, для того чтобы наши дети не гибли, мы не гибли". У меня голос трясется, ей богу. Я не понимаю, что произошло, где какой скачок… Оксана Галькевич: Марфа, ну разве же мы равнодушно все это обсуждаем? Зритель: …вообще произошел в России, что мы так скудно, бедно, нище, безобразовательно живем. Константин Чуриков: Марфа, скажите. Вот смотрите, мы сейчас говорим о прожиточном минимуме… Оксана Галькевич: На самом деле мы очень переживаем. Константин Чуриков: …и о минимальной зарплате. Зритель: …Если иметь двоих больных детей, это 150 тысяч. Оксана Галькевич: 150 тысяч. Константин Чуриков: Потому что расходы на лекарства, на лечение, потому что все далеко не бесплатно. Зритель: Да, да. Константин Чуриков: Да, на самом деле как только в семье больной человек, больные дети – это же все, пиши пропало. Оксана Галькевич: И это просто означает, что государство… Потому что родителям приходится все замещать: вот то, что должно делать государство – оказать поддержку, оказывать лечение, бесплатное лекарственное обеспечение – родители покупают за свой счет, в том числе и реабилитацию проводят, возят на какие-то курсы. Это замещение функций государства за свой счет, тут и 150 тысяч будет мало. Олег Сухарев: Лечение, конечно, платно. Я сам лечусь, лечусь платно, это забирает до 30-40% заработной платы в месяц. Причем медицина устроена так, что одни и те же врачи работают в государственном секторе и в частном, и по существу осуществляется отбор пациентов под задачи частной медицины… Константин Чуриков: По имущественному признаку? Олег Сухарев: Да. Такого быть не должно, то есть должен быть государственный сектор медицины – это государственный сектор медицины, частный сектор медицины оговоренный, описанный и законодательно, с возможностями там, но не так, что одни и те же врачи принимают и там, и там, и вынуждены это делать как раз знаете почему? Потому что прожить же невозможно на заработную плату в государственном секторе. Константин Чуриков: Извините, еще специалистов нет – нам постоянно рассказывают о том, что сейчас ну просто детского терапевта даже найти людям, которые… Вот Павел Яковлевич Бранд, клиника "Семейная", говорит, что постоянно вынужден отсеивать кандидатов. То есть сито постоянно нужно включать. Оксана Галькевич: Квалификация, профессиональный уровень специалистов таков, что хватаются за голову. Олег Сухарев: Мне кажется, не нужно телезрителей спрашивать о минимуме, потому что среднестатистический человек не скажет ничего, каким он его видит. Дело в том, что этот минимум… Константин Чуриков: Почему? Нам говорят, нам пишут. Олег Сухарев: Вы тогда зачитайте, потому что я-то не вижу. Константин Чуриков: "На жизнь скромную нужно минимум 50 тысяч", – пишет Москва. Олег Сухарев: А, ну понятно. Константин Чуриков: Краснодарский край: "8 или 12 евро в час – вот это МРОТ, а когда меньше, народ мрет", – уже стихи сочиняют. Оксана Галькевич: Ростовская область: "Пенсии в 20 тысяч рублей хватило бы на скромную жизнь". Олег Сухарев: А знаете, как его считают? Его же считают по медицинским нормативам. То есть считается число калорий в день на человека среднестатистическое, считается корзина, набор пищевых продуктов, которые могут обеспечить данное число калорий… Константин Чуриков: А как это… Извините, это очень интересно – как это считается? Олег Сухарев: …и потом считается минимум. Константин Чуриков: Это кто-то, значит, какой-то чиновник из Росстата, из Минтруда, социальных каких-то ведомств садится на вот эту среднероссийскую диету? Олег Сухарев: Считают при участии Минздрава, да. Константин Чуриков: При участии Минздрава, за ним следят, у него, значит, картошечка, тут у него чуть-чуть кашки… Оксана Галькевич: Каждый день температурку меряют, давление. Константин Чуриков: …хлеб – и живой или неживой. Кстати, один депутат, помнишь, муниципальный в Ленинградской области ставил эксперимент? Оксана Галькевич: Да, в Ленинградской области такое было, он провел такой эксперимент, его хватило на 20 или 21 день, потом он перешел на натуральную охоту… Константин Чуриков: В театр не ходил при этом. Оксана Галькевич: Нет-нет. Олег Сухарев: Конечно. Умственные нагрузки, физические нагрузки сразу разрушают эту систему, потому что там минимальный объем калорий. Оксана Галькевич: Олег Сергеевич, то есть это такая жизнь растения, да? – чтобы тебя просто кто-то поливал, как цветочек, в тепле держал среднетемпературном, а то, что здоровье при этом теряется, то, что там… Олег Сухарев: А этот показатель не учитывается, потери здоровья. Оксана Галькевич: …питаясь вот так вот странно, можно заработать себе хронических заболеваний всевозможных в зависимости от расположенности. Олег Сухарев: А вы знаете, что даже при расчете продолжительности жизни есть 2 показателя? – обычный показатель продолжительности жизни, средний, и продолжительность так называемой здоровой жизни. Оксана Галькевич: Ага. Олег Сухарев: Он считается по-другому, он в России существенно ниже, чем средний. А они рапортуют... Константин Чуриков: Так, подождите, это социально-экономическая такая категория? Олег Сухарев: Конечно. Константин Чуриков: Ну-ка расскажите. Олег Сухарев: Это официальный параметр – продолжительность здоровой жизни. Я сейчас не буду вдаваться в нюансы его счета, но он считается отлично от среднего показателя продолжительности жизни. Этот средний показатель не учитывает больничные, болезни и так далее, а вот этот учитывает. Константин Чуриков: Извините, Олег Сергеевич, последняя ремарка. Вы говорите, не надо спрашивать людей – так а как власть поймет, как реально живут люди? На что и сколько им надо, если она не спросит людей? Олег Сухарев: Нет, социологические опросы нужны, их нужно проводить… Константин Чуриков: Потому что если загримировать чиновника под обычного человека, все равно это будет… Олег Сухарев: Нужно зондировать, конечно, но я имею в виду то, что сейчас мы спрашиваем, а люди же… Не каждый знает, что он считается по минимальному калорийному обеспечению по определенной корзине, причем число продуктов ограничено (там, по-моему, 19 или 22, в некоторых странах 33, в некоторых 49, я знаю, считаю), это дает разную величину, и у нас можно посчитать и прийти к совершенно разным результатам. Но правительство же считает так, чтобы в рамках бюджета и в рамках бюджетного плана удовлетворять по этому минимуму социальные нужды. Оксана Галькевич: Понятно. То есть это не экономика подстраивается под нужды людей, а мы пытаемся втиснуть в рамки скромные бюджетные потребности людей – где-то им рациончик подрезать, где-то колбасы нашим тиграм недоложить. Олег Сухарев: Ну конечно, у нас бюджетные ограничения являются лимитирующими, они ограничивают многие вещи. Поэтому о какой-то абсолютной объективности счета отдельных показателей надо говорить весьма условно. Оксана Галькевич: Хотя бы о милосердии каком-то, сострадании, большем понимании людей, что в нашей студии профессор экономики Российской академии наук. Это была наша рубрика "Личное мнение". Константин Чуриков: А через несколько минут говорим о трудовой мобильности населения. Вот есть предложение и вообще планы до 1 миллиона поднять сумму подъемных. Поедете или не поедете в другой регион на заработки? Узнаем через пару минут. Оксана Галькевич: На руки миллион? А вот сейчас и узнаем. Константин Чуриков: На семью. Там много нюансов.