Константин Чуриков: Прямо сейчас личное мнение Павла Салина. Это директор Центра политологических исследований Финансового университета. Павел Борисович, здравствуйте. Павел Салин: Добрый вечер. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, я призываю вас не просто смотреть телевизор, а с телевизором разговаривать. Внизу экрана указан телефон 8-800-222-00-14. Можете Павлу Борисовичу задавать вопросы, подкидывать, предлагать свои какие-то темы из области политики для обсуждения. Можно писать СМС-ки. Внизу экрана все это есть. Павел Борисович, я бы хотел начать со вчерашнего заявления главы ВТБ Андрея Костина, которое он сделал на Давосском форуме, как сейчас говорят – "на полях", то есть в кулуарах этого форума. Он заявил, что любые экономические санкции против российских организаций только обострят ситуацию и сродни объявлению войны: "На мой взгляд, это очень опасная ситуация. Хуже холодной войны. Считаю, что американцы играют с огнем, потому что наши отношения продолжают ухудшаться. И не мы в этом виноваты". Очевидно, что глава ВТБ в этот момент комментировал будущие возможные санкции, которые сейчас там проходят стадию согласования. Не смелая ли оценка? Павел Салин: Она не смелая. Она, конечно, смелая, если предполагать, что это личная оценка господина Костина. Но мне кажется, что это не личная его позиция. Его уполномочили это заявить. И я бы уточнил вашу вводную. Вы сказали, что вчера он сделал подобное заявление. Он делал подобные заявления вчера, причем, не одному западному СМИ, а как минимум двум. И сегодня на деловом завтраке с западными журналистами тоже продолжил развивать эти тезисы. То есть в принципе он ехал туда с миссией озвучить подобные тезисы. А если смотреть, заявление смелое или несмелое, то что касается заявления о том, что это попытка сменить российские власти, ну, можно чуть-чуть смягчить. Это попытка оказать влияние на российские власти через российскую элиту. А то, что начнется новая гонка вооружений, здесь, мне кажется, экономический потенциал у России и у Запада несопоставим. По сравнению с временами Холодной войны никак. Константин Чуриков: А кроме того, что, с вашей точки зрения, кто-то мог уполномочить Андрея Костина сказать именно так, а не как-то иначе, что еще стоит за этим заявлением? Павел Салин: Российские власти сейчас выстраивают защитную стратегию. Есть ощущение, что публикация этого доклада окажет долгосрочное негативное влияние на лояльность российской элиты. Поэтому Западу необходимо продемонстрировать, что у нас Россия едина перед западным давлением: что элиты едины, и господин Костин транслирует этот тезис, он же представитель российской элиты, пусть и окологосударственной компании, но тем не менее. И население едино. В начале февраля прошла информация – будут серии патриотических митингов, которые формально приурочены к годовщине Сталинградской битвы, а фактически это тоже демонстрация единства населения перед лицом западного давления. То есть необходимо показать, что страна едина. Оксана Галькевич: Давно нас просто не пугали даже такими формулировками, в которых используется слово "война". Поэтому, наверное, все-таки жестковато. Павел Салин: Смотря что. Если брать холодную войну 3.0, то она давно уже в мире ведется. А горячая война – до этого не дойдет. Все-таки потенциал не сопоставимы. У российских властей достаточно здравого смысла, чтобы не втягиваться в новую гонку вооружений. Константин Чуриков: Вспомним о том, что персональные санкции в отношении тех или иных россиян вводятся не впервые. Уже есть те, кто попал в эти черные списки. И в принципе большая часть фигурантов этих списков говорила "не страшно", что это смешно, что их это вообще никак не волнует. Более того, они даже этим гордятся. Почему здесь такая более настороженная и болезненная реакция? Павел Салин: Потому что, во-первых, те фигуранты, в отношении которых были введены персональные санкции, получили достаточно щедрые компенсации за счет бюджета – государственные тендеры и заказы. На новых фигурантов этого может не хватить. Это раз. Мы не знаем, конечно, кто войдет в эти списки. Тайна за семью печатями. Но предполагают, что туда войдут представители российской элиты, которые, несмотря на четырехлетнюю конфронтацию России с Западом, они все-таки привыкли жить и здесь, и там. А здесь они такой возможности будут лишены. Это второе. И третье, самое главное. Когда вводились персональные и секторальные санкции против российской экономики, там четко было записано: Иванов, Петров, Сидоров или компания "Пупкин и сыновья", и такие-то санкции. Сейчас просто составляются списки плохих парней, нерукопожатных, общение с которыми, выражаясь современным западным языком, является токсичным. То есть обнародование этих списков, может быть, не повлечет введение против этих фигурантов каких-то формальных санкций. Но на Западе они уже станут персонами нон-грата. Что происходит с господином Керимовым, мы видели. А он ни в какие санкционные списки пока не входит. То есть это опасно. Неясно, что последует за попаданием в эти списки. Что четко было в документе прописано – ты пропал, и то-то, то-то тебе нельзя. А здесь все, с тобой просто не будут иметь дело. Оксана Галькевич: Павел Борисович, какая-то у нас элита нестабильная. Я уж даже не знаю. Может быть, есть какие-то качественные определения для этого состояния. Вы сказали, что они сейчас привыкли жить на две страны, и там, и тут. Здесь у них этой возможности не будет. Вы знаете, как страшное наказание просто – вдруг оказаться в своей стране. А нам после таких разговоров что делать? Нам бояться здесь жить или не бояться, раз элита у нас такая? Павел Салин: Что значит бояться? У нас же нет возможности жить и там. У нас нет таких денег. Оксана Галькевич: Мы слышим, элита, понимаете, сливки нашего общества, они боятся. Павел Салин: А я на самом деле большой оптимизм насчет последствий этого давления испытываю. Сейчас ожидается, что российские деньги с Запада будут возвращаться в страну. Потому что на Западе им просто станет некомфортно. Да, мы потеряли часть заемных западных средств после введения секторальных санкций в 2014 году. Мы это компенсируем. А если все-таки хотя бы часть элиты будет вынуждена жить только в России, может быть, они тогда для себя начнут делать нормальное образование, здравоохранение, не в Лондон детей отправлять, а здесь. Оксана Галькевич: Может быть, они будут счастливы наконец жить в России. Павел Салин: Нет, счастливы они не будут. Но если они будут вынуждены здесь жить, они будут вынуждены под себя эту среду устраивать. Константин Чуриков: Это благо – готовящиеся санкции? Павел Салин: Для элиты, естественно, не благо. Они привыкли покупать все там. Для населения, для простых людей – посмотрим, какие последствия это повлечет. Если действительно будет долгосрочная конфронтация России с Западом, и элиты поймут, что в течение многих лет, если не десятилетий, они не смогут пользоваться благами на Западе, может быть, они начнут здесь выстраивать социальную инфраструктуру под себя… Оксана Галькевич: А может быть, сделают для себя закрытые больницы, закрытые школы… Павел Салин: В первую очередь у нас в 2014 году начали возрождаться закрытые распределители, в которых можно было хамоны себе приобрести и все прочее. Можно. Но за забором не спрячешься. Оксана Галькевич: Деньги возвращаются в Россию, но возвращаются на весьма шоколадных условиях. Этим людям предлагают условия, которые не предлагают нам как простым, допустим, вкладчикам. Павел Салин: Да, совершенно верно. Для Запада анонимные владения, освобождение от налога на доход, если ты физическое лицХорош Оксана Галькевич: Хорошие ставочки. Освобождение от… Павел Салин: Но представители бизнеса не совсем довольны. Представители крупного бизнеса, которые заявили, что эти условия не совсем интересны. Это пока частное мнение одного крупного бизнесмена. Оксана Галькевич: Они торгуются с государством, получается? Павел Салин: Да, они торгуются, потому что они видят, сколько получили те, кому компенсации дали уже в 2014-2015 году за счет тендеров госбюджета. Они хотят столько же. А столько денег в бюджете нет. Константин Чуриков: Вот по поводу обустройства жизни наших олигархов здесь внутри страны я вчера поймал такую новость. Не могу ее не процитировать: "В Тверском районе Москвы будет построен жилой комплекс класса люкс в формате закрытого квартала с внутренней парковой территорией. Квартал с 17 элитными виллами". Это тоже в рамках возвращения. Павел Салин: Это не в рамках. Это было бы, наверное, и без этого. То есть говорят же коллеги, мои эксперты, я с ними согласен, что в России формируется сословное государство. И то, что позволено высшим сословиям, не позволено сословиям низшим. То есть это, естественно, не под возвращение этих денег. Это было бы и без возвращения денег. Просто у нас сейчас наблюдается отток населения с Рублевки. Они привыкли жить хорошо. Но на Рублевке им не очень нравится. Там инфраструктура не развита, все. Они хотят жить в центре Москвы, но так же, как на Рублевке – на своей частной территории. Так что это не связано с санкциями. Константин Чуриков: Чтобы охранники, собаки. Павел Салин: Охранники, собаки. И гулять, чтобы плебс был где-то за забором. Если ты живешь в квартире, то уже вышел из подъезда – и рядом с тобой не твоя аудитория. Константин Чуриков: Нам пишет зритель из Ярославской области: "Наши чиновники про санкции могут говорить что угодно, а страдают от них простые люди". Понятно, что мы пока обсуждаем нечто не очень ясное и таинственное. Тем не менее, есть ли гарантия, что от новых санкций не пострадает простой россиянин? Павел Салин: Напрямую – нет. А косвенно, если будут власти уже намеренно компенсировать из госбюджета часть потерь в российской элите, естественно, бюджет не резиновый, если кому-то будут давать из этого бюджета, то у кого-то будут забирать. Другое дело, что власть сейчас в таком положении, в такой ситуации, что ей необходимо что-то давать и населению, потому что не то чтобы недовольство, но отсутствие социальных перспектив порождает определенные брожения. И если население не стимулировать какими-то материальными моментами, и не только 10 000 рублей капитала на рождение первого ребенка, то это может перерасти в активную фазу. Поэтому власти в очень сложной ситуации: и элиту нужно стимулировать материально, и население. Оксана Галькевич: А это характер такой? Это поколение такое? Смысл в том, что мы, изучая экономику как науку даже на нашем журналистском курсе, на наших журналистских факультетах, нам всегда говорили: вот есть закон Адама Смита. Тебе хорошо – соответственно, ты начинаешь территорию, страну в широком смысле вокруг себя. Жить в богатой стране, где люди даже среднего класса живут хорошо, лучше, чем быть элитой среди бедного населения. Почему вот это понимание до сих пор за 25-30 лет не приходит в головы наших элит? Константин Чуриков: Где братание бизнеса с народом? Оксана Галькевич: Нет. Павел Салин: Оно могло бы прийти, если бы не было того, о чем мы говорили. Если бы наши элиты не могли жить там, в государстве всеобщего благоденствия, в Европе, где действительно выстроены социальные системы и уровень жизни населения не сильно отличается от уровня жизни элиты. Но даже если сюда будут возвращены капитала и элита будет жить здесь, то не обязательно мы пойдем по европейскому пути. А посмотреть на Латинскую Америку – там элита тоже живет в городах. И есть фавелы, а есть кварталы для богатых, которые огорожены пятиметровыми заборами. Может быть и такой вариант. Оксана Галькевич: А у политологов есть хорошая новость для нас? Павел Салин: Это один из вариантов. Я же не утверждаю, что так будет. Константин Чуриков: Несколько комментариев. Тюменская область: "Страшное наказание – оказаться внутри страны". Это вы про наказание для элиты. "Элите дальневосточный гектар в Магадане". Давайте перейдем к теме №2. Не утихают разговоры о повышении явки на выборах президента России, о том, что будут проводиться, и об этом уже делались заявления в разных регионах, некие школьные референдумы параллельно с голосованием по выборам президента. Сегодня поступило разъяснение от председателя ЦИК Эллы Памфиловой: "Я категорически заявляю, что ни на каких избирательных участках непосредственно никаких дополнительных действий, опросов и референдумов быть не может в принципе". Далее она говорила о том, что если школы решают какие-то мероприятия провести в этот день, то это никак не должно смешиваться и быть на территории избирательных участков. Как бы вы это прокомментировали? Сначала в Мосгордуме, в регионах говорили: "Все, вопрос решенный. Это замечательная идея". Павел Салин: Здесь наблюдается одна любопытная закономерность. Среди региональных властей сверху объявили неформальный конкурс на то, как можно повысить явку. Кто-то предлагает то, что вы говорили – школьные референдумы. Кто-то предлагает, как пришла новость, по-моему, из Челябинской области, привлекать неформальных лидеров из молодежной среды. Но как только это попадает, просачивается в СМИ, эта инициатива себя компрометирует, и следует опровержение. Попала эта уральская инициатива в СМИ – сразу последовало опровержение. Попала инициатива в СМИ про школьные референдумы – последовало опровержение. Хотя идея со школьными референдумами в принципе рабочая. И госпожа Памфилова сказала "на территории избирательных участков". А вопрос: вся школа – это территория избирательного участка, или можно в одном зале референдум, локальный, не тот, который в соответствии с процедурой нужно проводить, за полгода назначать его, нет, не об этом речь идет. Вот локальный такой опрос, а потом, пожалуйста, пройдите в соседний зал, если вам удобно. И большинство же пойдет. Константин Чуриков: Там, что интересно, в большинстве этих школьных референдумов и школьники старше 14 лет. Павел Салин: И школьники старше 14 лет. Но это чтоб, во-первых, отвлечь их от плохого влияния плохих больших дядей 40 лет, которые могут попытаться их вывести на улицы, и уже у них это получалось в 2017 году, чтобы их в день выборов связать, чтобы они были под присмотром родителей. Константин Чуриков: Скажите, пожалуйста, все-таки, с вашей точки зрения, эта инструкция, это желание получить большую явку, чем оно хорошо для некоторых участников предвыборной гонки и чем оно плохо? Павел Салин: Для власти, для основного кандидата от власти Владимира Путина чем это хорошо? Чем выше явка, тем выше легитимность выборов, тем меньше сомнений будет в победе Владимира Путина, в которой никто не сомневается. Победа в 1 туре. Вопрос – явка и результат основного кандидата. Вот это вопрос. Победит или не победит в I туре – вопросов не возникает. Это как раз связано с первой темой, которую мы обсуждали. Раньше у власти было две опоры, на которые она могла рассчитывать. Первая опора – это то, что она является интерфейсом для российских элит в отношениях с Западом. Это первая опора. Вторая – то, что власть контролирует ситуацию внутри страны. Залогом этого контроля является высокий рейтинг. То есть власть гарантировала элите и неприкосновенность авуаров на Западе, и неприкосновенность авуаров здесь через высокие рейтинг и контроль над политической ситуацией. Первая опора, сейчас мы видим, проседает. Значит, нужно максимизировать вторую опору. Поэтому должна быть максимальная явка, для того чтобы уже после своей победы Владимир Путин имел максимальную свободу маневра в общении с элитами. Потому что можно было предположить, что власть боится какой-то цветной революции, беспорядков образца 2011 года. Но сейчас ситуация забетонирована, несистемная оппозиция в тупике. Ничего такого не угрожает. Поэтому высокая явка нужна именно для высокого уровня легитимности выборов. Оксана Галькевич: А уж кто кого приведет на эти выборы – ребенок маму с папой, или папа с мамой ребенка по школьному… Павел Салин: Не суть важно. Важны цифры. Оксана Галькевич: На самом деле надо отдать должное и фантазии. Это уже не пирожки с концертами. Это уже некие референдумы по каким-то общественно значимым… Константин Чуриков: В Татарстане, между прочим, я читал, хотят провести якобы референдум об изучении татарского национального языка в школах. Омская область задает очень простой вопрос: "А все-таки будет высокая явка на выборах?". Я понимаю, что априори некорректно сравнивать единый день голосования обычный, какие-то думские выборы, локальные выборы с президентскими. Но тем не менее – а кто сказал, что будет эта высокая явка? Опросы о чем сейчас говорят? Павел Салин: Есть опросы, есть прогнозы. Скорее всего, закрытые прогнозы, которые были в декабре (не открытые, которые публикуются)… Потому что открытые - сейчас 72%, по данным ВЦИОМ, точно решили участвовать в выборах. Но корректирующий коэффициент должен быть. Потому что не все, кто говорит, что даже точно придет, приходят. Поэтому здесь процентов 10% нужно скидывать. А 60% - это уже мало. Поэтому явку нужно повышать. Поэтому у нас появились некоторые свежие лица среди кандидатов в декабре. То есть сейчас кто во что гораздо. Федеральный центр выдвигает нового кандидата, уже формального оппозиционного. Местные власти – вот эти… Неплохая очень идея с опросами по актуальным темам – школьников по расписанию, татарского языка в Татарстане, где-то еще какие-то экологические проблемы. Это не референдум. Это опрос. Оксана Галькевич: Местные проблемы, так скажем. Павел Салин: Локальная повестка дня. Потому что федеральная повестка население волнует все меньше. Константин Чуриков: Подождите, Павел Борисович. Как вы сказали, федеральный центр выдвигает некоторые оппозиционные кандидатуры. Павел Салин: Я имею в виду господина Грудинина. Константин Чуриков: Это решение из федерального центра? Павел Салин: Это ответственный куратор в президентской кампании, для того чтобы повысить явку. Потому что выдвижение госпожи Собчак такого повышения не дало. Оксана Галькевич: Толчка такого не дало. Павел Салин: Максимум 2-3%. Прогнозы показывают – плюс 2-3% к той явке, которая прогнозировалась. Это мало. Господин Грудинин может принести до 10%, но если его держать под контролем, если он не начнет вести собственную игру. Пока его достаточно плотно обложили. Мы это видим. Оксана Галькевич: Это поэтому выдвижение состоялось уже в последних числах декабря, 23 или 24, если я правильно помню. Фильтры согласовывались? Павел Салин: Решение было принято где-то в начале декабря. То есть сначала надежды возлагались на госпожу Собчак. Она их не оправдала. И был принят более рискованный вариант – выдвинуть кандидатуру на левом фланге. Но, в отличие от госпожи Собчак, кандидатура на левом фланге может получить приличный процент. И если бы у господина Грудинина были все-таки реальные политические амбиции, если бы на него работал весь аппарат КПРФ, то чисто гипотетически ситуация вообще могла бы уйти во второй тур. Власть этого не допустит. Мы видим, какой компромат сейчас на федеральных каналах брошен. Задача власти – с одной стороны, чтоб была динамика, все эти разборки и прочее, а с другой стороны – не дать господину Грудинину набрать больше процентов 15, ну максимум 20. Константин Чуриков: Как вы считаете, можем ли верить тем промежуточным социологическим исследованиям, которые проводятся по рейтингу доверия кандидатам и по решению за них проголосовать? Каким образом проводятся эти опросы? Это на улице, по телефону… Павел Салин: Это лучше задавать социологам, которые их проводят… Есть еще ФОМ (Фонд Общественное Мнение). "Левада" отказался в силу известных причин. Если вы спрашиваете о подтасовках, я не уверен, что они есть. Но есть такая вещь, как формирующая социология, когда формулировка вопроса предполагает в 70-80% случаев уже ответ. Вот это да. Это имеет место. Константин Чуриков: Один из ваших коллег говорил… я уж не помню, о каком опросе ВЦИОМа шла речь, но этот опрос был по телефону… И как раз по телефону другая психология у респондента, потому что ему позвонили, знают его номер, там что-то плохое, не то скажешь… Павел Салин: Нет. У нас есть такой феномен. Население привыкло давать социально одобряемые ответы. Это то, что называется "спираль молчания", когда люди думают одно, говорят другое, а делают третье. Это называется спираль молчания. И второе. Социологи об этом не говорят, но мне очень интересно, я задавал вопрос одной из социологических служб, они мне на него прямо не отвечали: "А сколько людей из опрошенных вообще отказываются отвечать на ваш вопрос? Не те, которые отказались ответить, а вообще сказали - "не буду с вами разговаривать". Сколько их? Их столько же, сколько вообще всех опросили, или, может быть, их в 10 раз больше или в 10 раз меньше". Никто из социологов не говорит. Оксана Галькевич: Коэффициент полезного действия соцопроса получается. Павел Салин: Да. Вот это большой вопрос, насколько реально. Может быть, именно поэтому и западная социология очень здорово просела, вот, на выборах и с Макроном, и с Трампом раньше из-за этого. Оксана Галькевич: Простите. У нас и элита тоже говорит одно, думает другое, торгуется за третье. А что вы хотите от населения? Это еще кому с кем не повезло – нам с элитой или элитам с нами. Павел Салин: Социология – здесь тоже большой вопрос. Вопросы к методике, вопросы к формирующей социологии. Насчет подтасовок – нет, я уверен, что этого нет. Константин Чуриков: Хорошо. Давайте так. Кто с кем из зарегистрированных и потенциальных кандидатов, которые сейчас собирают подписи, и по рейтингам, по исследованиям все-таки так или иначе привлекают к себе внимание, кто с кем конкурирует на этих выборах? Павел Салин: Задача кураторов президентской кампании – чтобы у нас было три лиги кандидатов. Первая высшая лига – там только один человек Владимир Путин. Вторая лига – это так называемая системная оппозиция. Уже известные лица (Жириновский) и новые лица (господин Грудинин и прочие). И третья ­лига – это те кандидаты, которые зарегистрированы, но будут играть роль не то чтобы статистов, но таких умеренных драйверов президентской кампании. Задача некоторых кандидатов из третьей лиги (госпожи Собчак, господина Титова) – перейти из третьей лиги во вторую лигу. Задача кандидатов из второй лиги (господина Жириновского, господина Грудинина) – быть спарринг-партнерами Владимира Путина. То есть, с одной стороны, накачивать и работать на повышение явки. С другой стороны, не выступать конкурентом основного кандидата. И вот у господина Грудинина насколько это получится – я не знаю. Потому что он все-таки на левопопулистском фланге выступает, играет здесь на площадке власти. То есть пока у Владимира Путина нет конкурентов, потому что Собчак, естественно, привлекает тот электорат, который никогда за власть и за коммунистов не проголосует. Но есть определенный вызов на левом фланге. И задача кураторов президентской кампании – сделать так, чтобы господин Грудинин конкурировал с господином Жириновским, в меньшей степени – с другими кандидатами, а не с основным кандидатом. То есть на старте пока получается трехуровневая схема президентской кампании. Но у нас впереди почти 2 месяца. И основные интересные события начнутся с 10-х чисел февраля. Оксана Галькевич: Соответственно, эта расстановка создает впечатление, что кандидату высшей лиги не одиноко одному? Павел Салин: Вроде бы не одиноко. С одной стороны, создать видимость конкуренции. С другой стороны, чтобы реальной конкуренции не было, чтобы ядерный электорат кандидата от власти никто не забрал себе, а соревновались между собой за 2 место, чтобы интрига была – а кто займет 2 место, Жириновский или Грудинин. Константин Чуриков: В этой связи вопрос из Москвы: "Ваш эксперт считает, что выборы – это спектакль?". Павел Салин: Я не считаю, что выборы – это спектакль. Потому что спектакль – это там, где отыгрываются роли от и до. Сейчас есть такая модная тенденция на Западе, где вроде как спектакль, а потом актеры начинают играть в силу своих внутренних каких-то порывов, позывов. Константин Чуриков: Импровизируют. Павел Салин: Да, спектакль-импровизация. Я бы так сказал. То есть выборы – это не спектакль классический. Сейчас может быть серьезный элемент импровизации и элемент неопределенности, возможные неожиданные повороты. Их вероятность гораздо больше, чем во время даже президентской кампании 2012 года. Константин Чуриков: Есть такая известная русская современная поговорка: "Неважно, кто как голосует. Важно, кто как считает". Как вы думаете, что вы знаете, о том, что реально делается для того, чтобы выборы были или выглядели прозрачнее? Павел Салин: Та практика, которая активно использовалась в нулевые годы, в первой половине 2010-х годов "правильно считать", от нее сейчас будут по максимуму отказываться. По крайней мере, в регионах, где велика доля городского населения, потому что вероятность скандалов велика. Это не нужно. Ставка делается на превентивные механизмы, чтобы не допустить просто к регистрации кандидатов, которые опасны. И если кандидаты потенциально могут выйти из-под контроля, как в случае с господином Грудининым, на них должны быть вот такие папки компромата, чтобы в случае показать по центральному ТВ – и кандидату показать его место, и сбить тенденцию к роста рейтинга. Потому что у Грудинина очень сильно в конце декабря наметилась тенденция к росту рейтинга, и там если бы не переломили эту тенденцию, он вообще бы мог рассчитывать процентов на 30 к февралю. Это не нужно. И поэтому пошли сюжеты… Константин Чуриков: Вы серьезно? Павел Салин: По прогнозам. Если бы были такие же темпы роста рейтинга, как наблюдались в конце декабря, от 0%, когда он был никому не известен, до 6-8%, если это просто экстраполировать… Константин Чуриков: Понедельно. Павел Салин: Да. Реально было бы к марту 30%, а это вообще не нужно. Но мы видим, в середине января прошли сюжеты по центральным каналам, и рост рейтинга приостановился. Удалось взять под контроль. Оксана Галькевич: Подождите, а вот такой стремительный взлет – это эффект низкой базы, или это все-таки запрос на новые лица? Павел Салин: Естественно. Здесь одно и другое. Эффект низкой базы почему? Потому что его никто не знал за пределами Московской области и даже Ленинского района. Запрос на новые лица. В принципе запрос настолько назрел и даже перезрел, что господин Грудинин при его брутальности (пусть не обижается, что я его господином называю, может, он хочет, чтобы товарищем, но, тем не менее, достаточно брутальный кандидат) и то показал… Оксана Галькевич: Харизматичный. Не брутальный. Павел Салин: Да. И то показал такой рост рейтинга. То есть запрос именно за счет новизны, эффект новизны дает колоссальный прирост рейтинга. То есть политическая система настолько застоялась, что сам факт новизны является конкурентным преимуществом. Даже уже не нужно четкую кампанию, стратегию просчитывать. Просто ты новый – и сам эффект новизны на тебя работает. Оксана Галькевич: Не примыкает к КПРФ, простите, потому что у нас, кроме него, другие новые лица тоже есть, и такого старта не дали, не показали. Павел Салин: Не примыкание к КПРФ. Потому что аппарат Компартии себя сложно по отношению к господину… Оксана Галькевич: Может быть, игра на левом фланге. Павел Салин: Игра на левом фланге. Потому что есть еще одновременно запрос на социальную справедливость. Есть запрос на твердую руку, которая придет и наведет порядок, но не тот, как 15 лет назад, а тот порядок, который бы соответствовал запросу населения на справедливость. Чтобы элита у нас на Западе не жила, чтобы чиновники на "Майбахах" не ездили, которые руководят образованием, здравоохранением, а люди стоят в поликлиниках, где с потолка побелка падает и по 3 часа очереди. Вот на это есть запрос. И любой кандидат, с которым будет олицетворяться этот запрос, имеет возможность сделать хорошую политическую карьеру. Константин Чуриков: Давайте пойдем от противного. Может быть, в режиме блиц. В отношении будущего Владимира Вольфовича Жириновского после выборов никакой интриги нет, наверное. Вот в отношении Павла Николаевича Грудинина есть ли эта интрига? Павел Салин: Мне казалось, что она была до середины января, потому что он мог рассчитывать на федеральную карьеру. Я уже об этом говорил. Как программа максимум – даже выход во второй тур. Это максиморум, на что мог рассчитывать. Если бы у самого были такие амбиции, как Высоцкий пел, настоящий… Плюс на него бы работал с полной отдачей аппарат КПРФ. Сейчас скорее всего его амбиции – это губернатор Московской области после президентских выборов. Константин Чуриков: Коль скоро вы утверждаете, что в данном случае, говоря о Грудинине, мы обсуждаем кандидата №2-3, я хочу вас спросить о том, насколько Коммунистическая партия оказывает ему реальную поддержку. Я увидел заявление секретаря ЦК КПРФ Сергея Обухова. Он давал комментарий "Независимой газете" и говорит: "У нас раздел обязанностей: Зюганов агитирует внутри левого электората, а кандидат обрабатывает смежные электораты сомневающихся. Сейчас нас по опросам поддерживает 60% электората эсеров, до 30% - ЛДПР, и еще 50% - избиратели малых партий", - заявил Обухов. Эта тактика правильная? Павел Салин: На данном этапе правильная. Основное содержание президентской кампании мы увидим с середины февраля по середину марта, когда агитационный период будет на пике. Вот тогда должна быть максимальная концентрация ресурсов на раскрутке господина Грудинина. Пока на предварительном этапе правильная. Дальше – посмотрим. Оксана Галькевич: Давайте примем звонок от нашего телезрителя из Таганрога, от Павла. Павел, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. С Новым годом всех. Скажите мне, пожалуйста. Мы строим капиталистическое общество. Покажите пример капиталистического государства, где социальная справедливость на первом месте. А вопрос очень простой: те кандидаты, которые обладают миллионым, миллиардным состоянием, им нужно переживать за нашу социальную справедливость. В России всегда менталитет на первом месте, справедливость. А им, по всей видимости, не надо. Оксана Галькевич: А справедливость была у нас на первом месте вместе с менталитетом? Павел Салин: Справедливость всегда была на первом месте. У каждого своя справедливость. У бизнеса своя, у элиты своя, у населения своя. Но сейчас у абсолютно всех социальных групп, включая бизнес, элиту, есть запрос на справедливость. Но каждый ее понимает по-своему. Статус-кво всех уже не удовлетворяет. Константин Чуриков: Наш зритель задается вопросом: "Может ли человек с внушительным или по его меркам внушительным состоянием каким-то образом печься, думать о тех, кто реально беден?". Коих у нас в стране сколько? 22 млн? Павел Салин: В принципе может, если этот человек мыслит будущее свое и своих детей внутри страны, а не за пределами. А богатство здесь не мешает. Вопрос в том, какую жизненную стратегию выбирает этот человек – заработать здесь вахтовым методом и уехать туда, как большинство нашей элиты, или все-таки сделать так, чтобы его активы были в России, и они были в безопасности, потому что бедное общество рано или поздно эти активы экспроприирует. Может быть, чтобы все жили неплохо, и тогда у тебя не отберут твои миллиарды. Оксана Галькевич: Заработать, уехать туда и продолжать оставаться одной ногой здесь, потому как финансовый урожай собирается здесь. Павел Салин: Да. Вот стратегия нашей элиты, которая сейчас может лишиться… Оксана Галькевич: Несправедливая стратегия. Но почему-то несправедливость чувствует элита в первую очередь, которая торгуется за какие-то бонусы по возвращении. Павел Салин: Совершенно правильно. У нас все группы населения, от самых бедных до элиты, воспринимают текущую ситуацию как несправедливую. Другое дело, что представление о справедливости у каждого свое. Но то, что статус кво текущее не удовлетворяет уже никого, и то, что статус кво воспринимается как несправедливый – это совершенно точно. Есть запрос на изменения. Оксана Галькевич: Там получается такая ситуация, что у элит есть возможность поторговаться за какие-то условия, а у людей простых, которые у низов, есть возможность государства тоже поторговаться за справедливость? Это что за рычаги? Павел Салин: Есть такая возможность. Необходимо выдвигать адекватных лидеров, которые представляют интересы этих низов. И лидеры должны выдвигаться не сверху, а должны расти снизу. Если это будет мощная поддержка, то никакая власть этого лидера задавить не сможет. Оксана Галькевич: Вы сказали о том, что несправедливые подсчеты, неправильные подсчеты, какие-то накрутки – будут максимально от этого отказываться, особенно в городах-миллионниках. Стало быть, мы отвечаем нашему телезрителю из Белгородской области "На выборы идти надо, если они такие не настоящие? Если это все спектакль, зачем на них идти?". То есть идти все-таки надо? Павел Салин: Если зритель видит кандидата, который отражает его интересы, представляет его интересы, конечно же, нужно идти на выборы. Оксана Галькевич: И его голос будет учтен. И рассчитывать  в большей мере на то, что накруток не будет. Павел Салин: Да, голос будет учтен. И накрутки будут минимальны. По крайней мере, в крупных и средних городах. Константин Чуриков: И мы с вами говорили какое-то время тому назад как раз о повышении явки. Была же в свое время графа "Против всех". Нас спрашивают очень многие зрители – а где эта графа? Павел Салин: Допустим, госпожа Собчак заявляет, что она кандидат против всех. Она чувствует на это запрос, но она же не кандидат против всех. Она все-таки объективно работает в интересах власти. Графы "против всех" нет. Ее не будут возвращать, потому что это станет одним из самых серьезных ударов по легитимности выборов, потому что может так случиться, что явка будет и 70%, и выше, если вернуть графу. Только, извините, вся эта прибавка к явке уйдет в эту графу. Это совершенно не нужно. Константин Чуриков: У нас около 4 недель, по-моему, до выборов. Скажите, пожалуйста, что-то интересное, как вы думаете, мы еще увидим? Фактор дебатов… Павел Салин: Почти 2 месяца. И основная кампания начнется с середины февраля, когда официально начнется агитация. Фактор дебатов… Владимир Путин точно не будет принимать участие в дебатах. Его представители, наверное, скорее всего, тоже. Об этом речь идет. Но мы можем увидеть очень интересную массовую динамику. Дело в том, что лояльность власти… Почему у нас ввели единый день голосования один и в начале в сентября? Потому что лояльность населения власти именно в этот период наибольшая. А наименьшая она в марте. И массовая динамика может оказаться очень непредсказуемой. И господин Грудинин, и господин Титов, и госпожа Собчак своими заявлениями могут в населении пробудить, спровоцировать те процессы, которые ситуацию из-под контроля выведут на 100%. Это может быть. Поэтому их опасались выпускать на выборы. Оксана Галькевич: Но для этого нужен какой-то ресурс все-таки – телевизионные средства массовой информации… Кстати, социальные сети, которые упрекают часто в определенных ситуациях, что они раскачивают лодку. Константин Чуриков: Кстати, да. Фактор интернета. Павел Салин: Да, будет фактор интернета. И самое главное – все кандидаты, которые будут зарегистрированы, они получат свое эфирное время. И вопрос в том, как они его будут использовать. У нас Грудинин уже зарегистрирован. В том, что зарегистрируют госпожу Собчак, господина Титова и прочих, у меня нет сомнений. И они получат официальное эфирное время на центральных телеканалах. Как они будут его использовать – это уже вопрос к ним и вопрос их уже исторической, политической ответственности перед населением. Константин Чуриков: И будет ли интересно зрителям на это смотреть. Павел Салин: Будет ли интересно зрителям, да. Константин Чуриков: У нас в студии был Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета. Павел Борисович, спасибо большое. Оксана Галькевич: Мы продолжили маленький мостик к нашей следующей теме. Через пару минут будем говорить о социальном неравенстве, еще каком! Константин Чуриков: Запрос на справедливости как раз. Очень велик разрыв между богатыми и бедными во всем мире. Но и в нашей стране тоже, уважаемые друзья. Получаемся, мы в таком мировом тренде, или у нас какая-то уникальная ситуация? Будем сейчас разбираться буквально через несколько минут. Оставайтесь с нами.