Оксана Галькевич: Вопрос, конечно, интересный, узнать бы мнение на этот счет профессора, но с ним мы хотим обсудить другие вопросы. Друзья, "Личное мнение", мы приветствуем в студии программы "Отражение" доктора экономических наук, профессора Кричевского. Никита Александрович, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Никита Кричевский: Здравствуйте, господа. Вы сказали, что мы потрясающе неэффективны вторые с конца среди всех сырьевых экономик. Константин Чуриков: Да, Венесуэла там даже… Никита Кричевский: Во-первых, я бы не стал говорить, что мы сырьевая экономика в чистом виде. Да, действительно, мы добываем и экспортируем углеводороды, но есть масса стран, которые экспортируют преимущественно не углеводороды, а, например, черную цветную руду, руду черных и цветных металлов, это первое. Второе, самое главное, что есть эффективность? Как учит нас экономическая теория, давайте вспомним – это отношение результатов к затратам. Не прибыль к затратам, что есть рентабельность, но результаты к затратам, то есть эффективность. Какие результаты и какие затраты? Как эти ребята определяли эффективность? Я не буду забегать вперед, вы это спросите. Я вам по секрету сказал об этом, а вы это спросите у тех, кто будет после нас. Константин Чуриков: Спасибо, что облегчили нашу работу. Итак, вот, я не знаю, как это озаглавить, можно это озаглавить "Бумажным оригами", какими-то бумажными выходками. Вот Росстат, понимаете, несколько недель назад посчитал реальные доходы населения, по предварительным отчетам получилось, что эти доходы перестали падать, даже немножко выросли. Никита Кричевский: Не было, не было такого, никуда они не росли, но и не падали. Константин Чуриков: Ну да, они зафиксировались. Никита Кричевский: Они остались на нулевой отметке. Константин Чуриков: Да, нулевая отметка. Никита Кричевский: А сегодня оказалось, что с учетом 5-тысячной выплаты они на 7% упали. Константин Чуриков: Упали. Оксана Галькевич: Упали. Никита Кричевский: И что? Константин Чуриков: Как так получается? И причем я так понял, что это два параллельно живущих в одном отчете параметра, то есть окей, здесь они упали, а здесь, если вам так больше нравится, они не упали. Как мы с этим двоемыслием будем бороться? Никита Кричевский: В прошлом году в это же время, когда мы подводили итоги января, оказалось, что реальные доходы населения за январь 2017 года выросли на 8% сразу, а то и выше, но на 8% точно совершенно, и все были в шоке, как такое могло произойти. Потом говорят: "Выплаты же были единовременные!" Тогда другое дело, на 8% скакнуло, а потом плавно падало на протяжении всего оставшегося года. В этот раз без выплат 0, с выплатами минус 7. И что? Ну вот так. Оксана Галькевич: Вот смотрите, вы сказали в самом начале, "как эти ребята считали эффективность", когда мы говорили о сырьевой экономике. А как надо считать вот здесь, когда мы говорим о доходах населения? Включать все-таки или исключать? Есть ведь какая-то экономическая правда. Константин Чуриков: Это тоже какой-никакой показатель эффективности экономики. Никита Кричевский: Тут не в экономической правде дело, а в ее стабильности. То есть если вы весь год даете показатели с учетом этих выплат, то вы и продолжайте это делать. Оксана Галькевич: Так. Никита Кричевский: А если вы с самого начала не выключаете эти выплаты в итоги, даже январские или февральские, ну и идите дальше в таком же виде. Зачем сейчас устраивать вот этот вот, я не знаю даже, как его называть, вот эту карусель, свистопляску? Зачем? Ну вот посчитали вот так. Ну я понимаю, выборы! Выборы, Константин, выборы! Поэтому ну вот 0, ну вот 0, а если без выплат, то минус 7, но это не очень хорошо. Думали, прокатит, но ведь эта история у нас с вами, смех-смехом, с конца 1920-х гг., вот в чем дело, я имею в виду вранье и лицемерие власти, экономической власти по отношению к собственному обществу. Тогда начали врать, где-то до года 1926-1927 мы обходились более-менее адекватными показателями и выводами на основе этих показателей, а вот уже после 1927 года пошло вранье. Это вранье шло, шло, шло… Оксана Галькевич: Вошло в привычку. Никита Кричевский: 1930-1940-е гг., 1960-1970-е гг. Вот говорят: "А сейчас-то что?" А школа-то та же, ничего же не изменилось, а учителя-то кто? Вот говорят "либералы" говорят: "Да вот Путин у власти 18 лет, а вы все говорите про лихие девяностые, пеняете на лихие девяностые". Ну при мне эти тезисы не выдвигают. Почему? Потому что я тут же отвечаю: ребят, во-первых, школа советская, а советская – значит, сталинская, то есть по сути эти товарищи у нас верные продолжатели сталинизма, я имею в виду либералов, как это ни удивительно, потому что они по той же траектории разговаривают с нами. А во-вторых, идеологи российско-экономической политики с 1990-х гг. не менялись, и вот эта реинкарнация, вот это вот самовоспроизводство либеральной идеологической системы сегодня мы наблюдаем в лице, например, господина Орешкина. Вроде бы молодой парень, 35 лет и все здорово. Кто его учил? Кто его выдвигал? Кто им сейчас двигает, кто им потакает? И мы понимаем, что это плоть от плоти, яблоко от яблоньки, если хотите. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, уникальная возможность у вас поговорить с профессором Кричевским: 8-800-222-00-14, можно письменно 3443, в начале буквы "ОТР", мы все передадим или внизу экрана увидите свою SMS. Николай Александрович, в других, более развитых экономиках госстатистика тоже существует для того, чтобы понравиться своему работодателю, правительству? Или как-то по-другому? Никита Кричевский: Она там существует как инструмент в основном для внешнего потребления, для внешнего применения, то есть для того, чтобы показать окружающему миру, что у нас не так уж все и плохо, если не сказать, что у нас все очень даже хорошо. Я помню, как лет 5 назад во Франции констатировали выход из рецессии, насчитав 0.1% роста ВВП. 0.1% роста и говорят: "Мы вышли из рецессии, вот видите, все хорошо, все здорово". Ну и как бы психологически это влияло очень хорошо, что даже не ноль и не минус 0.1%, а всего лишь плюс 0.1%. И для внутреннего сообщества, и для внешнего сообщества это был показатель того, что постепенно ситуация выправляется. Но у нас это все более топорно и, мне кажется, с таким перехлестом, что стыдно, наверное. И вот когда вы говорите, какие наказы надо сформировать будущему президенту, я бы, например, один из таких наказов сформировал бы так: отказаться от тотального вранья и лицемерия, когда власть говорит об экономике со своим народом. Константин Чуриков: Нет, подождите, вот по поводу вранья и невранья. Я тут вспоминаю ту эпоху, которую я застал, эпоху перестройку, уже было так лет 7-9, следил за политикой. Вот, кажется, тогда же у нас гласность, все стало можно говорить. Скажите, когда вот эти шлюзы открылись и можно было говорить правду, мы от этого стали счастливее? Такой философский вопрос. Никита Кричевский: Да, безусловно, вне всякого сомнения. И я вам больше скажу, мы с вами когда встречаемся в этой студии, мы с вами очень часто обращаемся к нашему менталитету, к нашему этосу, экономическому характеру, вообще к архетипу нашей нации. Я вам много раз говорил, что мы нация молодая, можно сказать, юношеская такая, мы в какой-то степени даже максималисты. И когда мы, будучи зашоренными, трудными, если хотите, подростками вдруг начинаем ощущать человеческое доверительное отношение к себе со стороны власть предержащих, мы впадаем не то чтобы в эйфорию, но у нас вырастают крылья. И вот эти крылья констатировались в советском обществе во второй половине 1985 года, в 1986, в 1987 и даже в 1988 году, пока не начались совершенно очевидные экономические провалы. Почему они начались, отдельный разговор, но это совершенно не только лишь падение цен на нефть в 1985 году. Нужно быть очень недалеким человеком, чтобы выдвигать это, вбрасывать эту идею в массы, что вот из-за этого развалился Советский Союз. Я вам умоляю, ну что вы. Егор Кузьмич Лигачев со своей антиалкогольной кампанией, до трети бюджета был поступления от производства и реализации спирта и спирто-водочной продукции, до трети. Сократили. Совершенно безобразные меры в области внедрения рыночных начал в советскую экономику. Ведь что были кооперативы, производственные кооперативы? Вот у вас есть предприятие, оно получает по так называемым фондам по фиксированным ценам государственным ту или иную продукцию, то или иное сырье для производства уже своих изделий. Цены, скажем так, 10 копеек. Тут приходит кооператор, говорит: "Я у тебя куплю за 11 копеек, но еще 11 копеек с каждого кило или тонны я тебе принесу в клювике, просто наличными деньгами отдам". Или, скажем, рубль, не принципиально. И, конечно, любой директор скажет: "Да, меня это очень устраивает, я с огромным удовольствием это буду делать". Вот ровно так это все происходило. В качестве конкретного примера: берете сырье для производства полиэтиленовой продукции, покупаете его по фондам по фиксированным государственным ценам за копейки у госпредприятий, грубо говоря, 10 копеек тонна, и делаете на государственном же оборудовании из этого сырья пакеты, сумочки полиэтиленовые, пластиковые, и продаете без проблем. Тонна 10 копеек, 1 пакет – 1 рубль, люди озолотились, люди получили баснословные барыши, и государство, можно подумать, на все это не обращало внимание. Ну и, конечно, банковский сектор, ну и, конечно, отмена монополии на внешнюю торговую деятельность – все это оказало самое губительное влияние на развитие всей экономики, хотя пример Китая, что называется, был за забором, то есть можно было подсмотреть, можно было подучиться, в Китае реформы шли в 1979 года. Отвлеклись, виноват. Оксана Галькевич: Никита Александрович, вы знаете, у нас публика бывает обидчивая, обижается иной раз на вас или… Константин Чуриков: …на нас. Оксана Галькевич: На нас, на наш Росстат. Константин Чуриков: Мы не червонцы, чтобы всем нравиться. Оксана Галькевич: Это правда, это абсолютно точно. Зачитаю пару сообщений с нашего портала, выберите, на что ответить. Вот, например, Новгородская область пишет: "Никита Александрович, зачем вы лукавите? Вы ведь знаете, что товарищ Сталин расстрелял верхушку статистики за государственную ложь", – некий Сергей спорит с вами. Башкортостан говорит, вот вы покритиковали преподавателей тех, кто сейчас занимается государственной статистикой: "А кто ваши преподаватели? Вы ведь тоже выходец из советской экономической школы". Никита Кричевский: Нет. Оксана Галькевич: И вот еще Петербург, Ленинградская область пишет: "А что, неужели так трудно принять единые экономические показатели для учета работы страны?" Никита Кричевский: Ну насчет третьего вопроса, наверное, сразу пас, потому что, наверное, действительно нетрудно, они есть, но только они не для публичного обсуждения. Что касается первого замечания, это чудовищная некомпетентность, незнания предмета, я даже не знаю как это назвать, невежество, чудовищное невежество нашего населения. Не обижайтесь на меня, ребята, но вы действительно невежи, вы действительно не знаете собственную историю, вы не хотите ее знать, вы живете фетишами, вы живете какими-то мифами, вы живете историями, которые кто-то придумал кто-то вбросил вам в голову через социальные сети и вы им верите. Почему? Потому что вы сегодня не о Сталине говорите, а говорите о вашей тоске по сильной руке и по КГБ СССР, которое якобы держало страну в узде, что отчасти, кстати, было оправдано. Но по поводу Сталина только один момент: ну ведь все же открыто, все же есть в Интернете, что же вы позоритесь-то на всю страну, дорогой мой новгородец? Смотрите, какая история. в 1934 году Сталин на XVII съезде ВКПБ объявил о том, что нас, советских граждан, 168 миллионов. Все поаплодировали, потому что съезд победителей, там 56% расстреляли, это уже позже было. 168 миллионов, дорогой мой новгородец, 168. Ровно через 3 года провели однодневную перепись населения 6 января 1937 года – знаете сколько оказалось? 162. Было 168 3 года назад, а 4 год назад в 1932-1933-х гг. 169, и вдруг по переписи 162. 162 миллиона 39 тысяч, до человека не помню информации. Куда делись 6 миллионов? Они погибли, они погибли, погибли в том числе ваши предки, дорогой мой новгородец – они погибли из-за голода, они погибли из-за репрессий, они погибли из-за коллективизации. И конечно, самый простой вариант для Сталина был обвинить во всем статистиков. 6 января прошла перепись, через 10 дней получили первые результаты, уже в январе объявили перепись – внимание, цитирую – "дефектной", новгородец вы мой любимый, засекретили, в марте пошли первые аресты, в августе расстреляли практически всю верхушку советских статистиков, кроме одного человека, не знаю, почему, но он избежал наказания, я не знаю, почему, разговор не об этом, 162 миллиона. Но через 2 года провели еще одну перепись населения, в 1939 году еще до присоединения Прибалтики и Западной Белоруссии: было 162, а стало 170 миллионов 552 тысячи. Константин Чуриков: Это уже другое… Никита Кричевский: Откуда, любимый вы мой, откуда взялись эти 8 миллионов? И вы мне будете рассказывать об этом? Вы будете мне рассказывать о том, что все эти сталинские промышленные гиганты получились, буквально с неба упали на нас? Они были построены на деньги наших предков, они были построены на то золото и те драгоценности, которые выжали из нищего советского населения, из остатков былой роскоши, когда был голод 1932-1933-х гг., 287 миллионов золота, чтобы вы знали. На эти деньги можно было построить ДнепроГЭС, Уралмаш, Горьковский автозавод, завод имени Лихачева, имени Сталина, Волгоградский тракторный, Сталинградский тракторный, Харьковской тракторный и так далее. Череповец, Новокузнецк металлургический комбинат, Магнитку. Все это уложилось бы в эту сумму, 287 миллионов рублей золотом. Но еще большая сумма была изъята у людей на протяжении многих лет через облигации, когда до половины зарплаты советские люди получали бумажками, которые якобы кто-то потом вернет. Вернули? Шиш, шиш! Причем после войны эта практика продолжалась. Вот новгородец у нас сидит: "Сталин там расстрелял", – за что, за что он расстрелял людей, скажите мне? Они ведь все по-честному сказали. Я читал эти документы, они в Интернете есть. Они объясняли, почему: акты гражданского состояния напортачили, где-то там неправильно отражена статистика и прочее, они же объясняли, в чем дело, потому что они понимали, к чему это идет, они понимали, к чему это идет. Сколько было облигаций до 1940 года продано или точнее впарено советскому населению? 785 миллионов рублей золотом. Миллиард рублей золотом был изъят у населения нищего, голодного, у несчастных ваших предков, и вы мне сейчас рассказываете, что Сталин расстрелял. Наконец, последнее, чтобы закрыть эту тему. Я знаю, в 1937 году назначили, когда пошел новый виток репрессий перед выборами в Верховный совет СССР, главного по репрессиям так называемого, точнее ну просто комкора Фриновского, был такой заместитель у Ежова Фриновский, он жил в Москве на нынешней Пречистенке в доме 31. Дом до сих пор стоит, его сейчас продают как дореволюционный, на самом деле он 1930 года постройки, потому что дом советской милиции, я представляю, какая там аура внутри. 9-комнатная квартира. В 1937 году его назначили, в начале 1939 арестовали. Ну его-то ладно, жену арестовали через несколько дней и сына 10-классника. Расстреляли всех. Фриновского само собой, он никогда не будет реабилитирован, жену и сына расстреляли и потом реабилитировали. За что парня, вот этого мальчишку за что? Вот новгородец у нас говорит: "Сталин там расстрелял", – мальчик за что кончил? Вот у вас есть ребенок? Вот представьте, завтра какой-нибудь новый Сталин придет и поставит к стенке его. И что будете делать? Константин Чуриков: Никита Александрович, даже не будем это себе представлять. Оксана Галькевич: Да, к экономике вернемся. Константин Чуриков: Тема №2. Есть исследования… Никита Кричевский: Это чистая экономика, Оксана, чистая экономика, потому что это все ментально перешло вот видите к нам в голову как? И нам сегодня говорят о том, что да, это запрос на восстановление порядка в стране. То есть запрос на обуздание олигархов, беспредел вот этот экономический…. Константин Чуриков: Он же имеет право на жизнь. Никита Кричевский: …коррупции. Он огромен, огромен. Но это звонок не нам с вами, а Владимиру Владимировичу. Константин Чуриков: Новость №2. Исследование аналитиков Института социального анализа РАНХиГС ссылается на данные опроса прошлогоднего, в прошлом году его закончили как раз: почти 40% россиян не могут приспособиться к кризису – в зоне риска пожилые, жители малых сел, городов, люди без высшего образования, рабочие, рядовые работники торговли и бытового обслуживания, безработные. Поделили выборку на тех, у кого высокий уровень адаптационного потенциала (это 20% населения), средний (это 40% населения) и низкий (39% населения). Я обратил внимание, что у большинства, кого господа эксперты называют людьми с высоким адаптационным потенциалом, материальное положение либо не ухудшилось, у трети улучшилось. Вот что касается респондентов с низкой способностью адаптироваться к кризису, почти половина, 47% сказали, что ухудшилось их положение. Вообще у меня к вам сразу вопрос: вот все, что происходит, можно ли называть кризисом? Кажется, у нас в последнее время не используется это слово. Оксана Галькевич: Реальные доходы населения растут. Константин Чуриков: Во-вторых, все ли так действительно плохо, как вы думаете? Никита Кричевский: Это продолжение разговора о тех, кто сегодня рулит российской экономикой. Что есть РАНХиГС? РАНХиГС возглавляет господин Мау.Я не хорошо и не плохо в данном случае, просто это верно гайдаровец, это человек, который и в 1990-е гг. был у руля формирования экономической идеологии, и в нулевые, и сегодня в 2017-2018-х гг. Посмотрите, какие результаты, какой анализ: опять все деньги, опять все бабки, опять все через материальное положение. У нас в мире долгое время была как бы аксиома, максима, называйте это как хотите, императив можно сказать, новая религия: рост, прогресс, процветание. Все что угодно делайте, главное чтобы ВВП рос, чтобы экономика росла, потому что рост ради роста и так далее. Прилив поднимает все лодки? Нет, не все. И это поняли в мире, в отличие от России, несколько лет назад. Почему не все? Потому что в том году у нас экономика выросла на 1.5%, а реальные доходы упали на 1.6-1.7%, какая разница? Они все равно упали. Ну и зачем нам такой экономический рост? К чему он, когда люди беднеют, а экономика растет? Ради чего экономика существует? Это было очевидно в мире еще несколько лет назад. Почему родилась так называемая инклюзивная экономика, инклюзивный экономический рост, когда вовлечено все общество, когда действительно это оказывает влияние и на нефть в рублях или в долларах, а в реальных километрах, на увеличение протяженности асфальтированных автомобильных дорог, на реальное увеличение тех же железных дорог, на уменьшение количества школьников, приходящихся на одного учителя, на развитие медицинских услуг, когда вы не миллиарды выделяете на модернизацию поликлиник… Константин Чуриков: На что-то там, понятно. Никита Кричевский: …а когда вы говорите о том, что время обслуживания или приема одного пациента, который по нормативам было 15 минут, сейчас составит уже 20 или 25. Константин Чуриков: Да, какая-то конкретная, не абстрактная величина. Никита Кричевский: Да. Потому что за 25 минут можно лучше расспросить, выяснить у человека и прочее. У нас же все по-прежнему деньгами. Почему деньгами? Потому что эти ребята как были, они так и остались; они думают, что если нам сейчас повесят лапшу на уши вот этими миллиардами, то мы скажем: "О-о-о, как это круто, 10 миллиардов!" – на что, если поликлиники закрываются? Кого вы лечите? Кому вы сказки рассказываете? Мы же не на Луне живем и с Венеры прилетаем сюда на выходные, мы все это видим, а нам об этом рассказывают, нам врут, нам врут. Ну нормально, мы это знаем. Почему мы не верим правительству, почему мы не верим экономической власти? Ну потому что ровно с 1990-х гг., все нулевые и все второе десятилетие мы видели только, когда желаемое выдавали за действительное, и самое страшное, что об этом говорили тому же Путину, когда он выступал, в его уста вкладывали вот эти вот разговоры о том, что у нас такой показатель лучше, такой показатель лучше, такой показатель лучше. Я всегда в таких случаях говорю по поводу кризиса, которого, на мой взгляд, не было, просто была эйфория от нефтяного безумия, от безумных цен на углеводороды, а потом эта эйфория понемножку ушла, и сегодня мы вернулись к тому состоянию, в котором мы должны быть. Но у меня всегда аналогия с разговором с моим двоюродным братом, когда несколько лет назад мы с ним встретились, сидим на лавочке, он говорит: "Ну как ты живешь?" Я говорю: "Да хорошо, на ОТР, например, выступаю, книжки у меня появляются и прочее". Он говорит: "Да это я все знаю, живешь-то как? Мама-папа, дети у тебя, друзья как у тебя?" Я говорю то-то и то-то – "Ну теперь понятно, ну все в порядке, значит". Вот не в материальном, не хлебом единым жив человек, вот в чем история. И более того, вот эта иррациональное, подсознательное для русского человека – да не только для русского человека – как раз и является фундаментом его экономической жизнедеятельности. Не бабки, не бабки. Омские приезжают к нам, нам говорят: "Общайтесь с регионами чаще". Вчера приехал сослуживец по армии из Омска, долго с ним разговаривали. Он нас не понимает, он не понимает, как мы живем, он говорит: "А что вы с деньгами-то все время, что у вас вот это процветание какое-то и так далее?" Оксана Галькевич: А вы его понимаете? Никита Кричевский: Судя по нашему общему армейскому прошлому, да, еще как. Он говорит: "Ты вот на рыбалку когда в последний раз ходил?" – "Да я вот там что-то такое…" – "Слушай, а я тебе вот такое расскажу, у нас там то-то и то-то". Вот люди живут, люди общаются, понимаете, а мы все с деньгами. Молодцы? Оксана Галькевич: Никита Александрович, все-таки экономика – это и про людей, и про деньги в том числе, да? Вы говорите о том, что Росстат неправильно считает в силу определенных причин, мы нам их объяснили. РАНХиГС тоже считает не так. Но получается тогда, что экономика какая-то кривых зеркал, каких-то искажений? Никита Кричевский: Да, да. Оксана Галькевич: Но вы же опираетесь на какие-то данные, на какие-то цифры, какими-то данными оперируете в ваших рассуждениях. Никита Кричевский: Менталитет и история. Что есть статистика? – зеркало заднего вида. Нельзя, нельзя опираться на статистику, когда вы делаете какие-то выводы о будущем, потому что это путь, который вы уже прошли, он уже был. Он может повториться, а может и не повториться. Константин Чуриков: Он может чему-то научить. Никита Кричевский: Может научить, а может и не научить. Там могла быть яма очень глубокая, а ее дальше может не быть, а может, будет еще глубже. Вы это знаете? Нет. По аналогии с автомобилем: посмотрели в зеркало заднего вида – ох, яму проскочили. Так, может быть, подумать о том, чтобы либо ездить аккуратнее, либо машину посерьезнее себе заиметь, чтобы не трясло так? Константин Чуриков: А прогнозы? У нас очень любят тогда прогнозы, если не назад, то вперед взглянуть. Оксана Галькевич: Либо другие дороги выбирать. Никита Кричевский: Людвиг фон Мизес, великий австрийский экономист, говорил в трактате "Человеческая деятельность" о том, что будущее не определено, и если кто-то способен его спрогнозировать, то это будущее прекращает быть неопределенным. То есть если прогноз сбывается и сбывается постоянно, значит, мы имеем дело с тем, что можно, собственно, действительно подводить итоги всей нашей истории. Почему? Потому что это невозможно сделать. Мы не знаем, какой будет завтра нефть, мы не знаем, каким завтра будет курс доллара, мы не знаем, в конце концов, тяжести грядущих санкций по отношению к России, мы не знаем, какую дурь из себя выдаст будущее правительство, мы ничего этого не знаем и знать не можем. И вдруг выходит какой-нибудь перец и говорит: "Все будет вот так", а потом, когда это все ровно наоборот, он говорит: "Ну я сейчас объясню, почему это было наоборот, но вот мой новый прогноз будет не такой". Константин Чуриков: В таком случае лучше вообще делать долгосрочные прогнозы, потому что где потом будет… Никита Кричевский: В долгосрочной перспективе, как говорил Кейнс, мы все умрем. Константин Чуриков: Давайте послушаем Константина из Подмосковья. Константин, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, Никита Александрович. Никита Кричевский: Здравствуйте. Зритель: У меня такой вопрос. Если просто уничтожить систему коммерческих банков, а Центральный банк подчинить правительству, не лучше ли будет развитие экономики? Я думаю, что кредиты будут дешевые. Никита Кричевский: Константин, дорогой мой зритель. Дело в том, что Центробанк плоть от плоти, кровь от крови система российского государственного управления. Кто представляет представителя Центробанка на утверждение в Госдуму? Кто? Правильно, президент. Кто утверждает? Государственная Дума. Перед кем отчитывается? Перед Государственной Думой. С кем взаимодействует? С Министерством финансов в первую очередь. По поводу дырявого забора между ЦБ и, скажем, Минфином или между ФРС и американским казначейством уже легенды складывают и примеры, как вот это иносказательно привести и подтвердить, их более чем достаточно. Это не только в Америке, это везде, это и у нас тоже. Но говорить о том, что наш ЦБ подчинен какому-то ФРС или еще кому-нибудь – слушайте, это значит по сути обвинять президента Владимира Владимировича Путина в измене Родине, ведь это же он назначил и он покрывает. Вы в своем уме, Константин? Константин Чуриков: Так, у нас еще много SMS. Смотрите, вот по поводу… Никита Кричевский: Слышу стук в дверь Константина, там уже люди пришли. Константин Чуриков: Так, все хорошо у Константина. Оксана Галькевич: Все нормально, прямой эфир продолжается, друзья. Константин Чуриков: Люди задают вопросы и имеют на это право: 8-800-222-00-14. Оренбургская область пишет… Никита Кричевский: Вот по поводу новгородца. Вот за такой вопрос в 1937 году… Константин Чуриков: Никита Александрович, ну успокойтесь вы уже, ну правда, человек спросил, человек имеет право задать вопрос, мы, собственно, к этому и призываем. Оксана Галькевич: Высказать свое мнение, да. Никита Кричевский: Он не задавал вопрос, он сказал, что Сталин статистиков расстрелял. Оксана Галькевич: За вранье, он сказал. Никита Кричевский: Я вступился за своих старших собратьев. Константин Чуриков: Хорошо. Никита Кричевский: За последнее поколение экономистов, которые говорили правду и которых в 1937 году точно так же, как статистиков. Константин Чуриков: По поводу девяностых самые разные мнения у нас на портале, мы так вскользь о них заговорили. Конечно, большинство наших зрителей, насколько я вижу, просто проклинают эти времена. Но вот SMS из Оренбургской области: "Ностальгирую по девяностым. То жуткое время таило надежду, был поиск, а сейчас консервация". Что скажете? Кстати говоря, бывают люди, которые для себя считают то время временем возможностей, это как раз и те, кто сколотил уже не будем говорить каким образом состояние. Никита Кричевский: Знаете, Адам Смит оставил нам в наследство не невидимую руку – это все бред, конечно, это была его случайная фраза, к которой все прицепились, – а, во-первых, то, что общество скрепляется эмпатией, сопричастностью друг к другу, поэтому оно в экономическом плане не дает само себе распасться, а во-вторых, это концепция беспристрастного наблюдателя, когда ты субъективно, но немножко со стороны смотришь на то, что происходит. Вот у меня, слава богу, есть такое понимание. К вопросу о том, кто были мои учителя – это были люди, которые впервые, наверное, во всей советской экономической вузовской науке стали говорить об иностранных экономистах, о классиках экономики. То есть я не учился на советских экономистах. Советские экономисты были в программе университетской, когда я служил в армии, 1987-1989-е гг., а когда я пришел, политэкономия и социализм – что это, кто это? Представляете, 1989 год, а в 1990 году, когда уже талоны ввели, ну какая политэкономия и социализм, что вы несете? Так вот по поводу беспристрастного наблюдателя. Я уже человек весьма и весьма немало повидавший на своем веку, я вам должен сказать, что девяностые годы были страшные годы. По поводу возможностей и всего остального: экономические и финансовые возможности какие? Возможности украсть, возможности своровать, возможности кого-то, я не знаю… Константин Чуриков: "Нахлобучить", как сейчас говорят. Никита Кричевский: …объегорить, обокрасть, убить, грохнуть. Вас эти возможности привлекают? Меня лично нет, меня не привлекают. Заканчивая нашу беседу, я вам должен сказать, что вот оглядываясь на прошедшие 18 лет, исходя из концепции беспристрастного наблюдателя, я понимаю, что мы упустили очень много шансов и возможностей. Но таких светлых, спокойных лет за очень долгую историю России и за мою жизнь, естественно, у нас не было никогда. Константин Чуриков: При этом. Никита Кричевский: У нас не было никогда. И через какое-то время Путина будут вспоминать с благодарностью – не как Сталина, называя его вурдалаком, не как Брежнева, обвиняя его в застое, а именно как человека, при котором и дышать можно было, и работать, и зарабатывать, и при этом всего было в достатке, надо было просто чуть-чуть поднять пятую точку и что-то поделать. Оксана Галькевич: Елена из Челябинска подняла телефонную трубку, чтобы задать вам вопрос. Константин Чуриков: Иногда это тоже трудно, все-таки на всю страну. Оксана Галькевич: Елена, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Спасибо за передачу всем. Никита, вопрос к вам. Я вас очень часто вижу в экономических программах, очень уважаю без всякой лести. Ранее вы всегда рекомендовали держать сбережения в трудные времена в долларах. Никита Кричевский: Да. Зритель: Сегодня ваше мнение изменилось? Никита Кричевский: Нет. Зритель: Спасибо. Никита Кричевский: Нет, не изменилось. Я говорил и повторяю, что жить надо в долг, но в какой долг? В ипотечный долг? В автокредит? Но только в рублевый, исключительно в рублевый. Вот перед вами человек, который на собственном примере это все показывал и демонстрировал в ипотечном плане, в рублевую ипотеку. То есть жить надо здесь и сейчас. Если вы берете кредит сегодня, это значит, что в будущем вы однозначно в рублях будете зарабатывать больше и вам будет легче этот кредит погасить, легче его отдать, я вам это гарантирую, 1.5, максимум 2 года будет тяжеловато, потом привыкнете, а потом вообще не будете замечать. А по поводу сбережений… Как было, так и остается, потому что сегодняшнее спокойствие – это спокойствие – вот сейчас вот интуитивно скажу, эвристически, опыт, знания и интуиция, it`s эвристика – до осени, потому что выборы, потому что относительно высокие цены на нефть, потому что относительно несерьезные санкции, потому что есть еще какой-то запас финансовой прочности (не промышленной, а финансовой) у этого правительства, пока все тихо и спокойно, поэтому и курс стабильный. В ближайшие 2 недели можете даже не подходить к… Константин Чуриков: К этим вывескам банков. Никита Кричевский: К вывескам, сколько стоит доллар, рубль. Константин Чуриков: А неважно. Никита Кричевский: Не принципиально, там плюс-минус 10-20 копеек, ничего не изменится, потому что стабильность. А потом не дай, конечно, бог, пойдут какие-то изменения, и я не уверен, что они будут положительными. Но нам, естественно, все будут объяснять, почему так происходит, нам уже 25 лет объясняют. Я уже, знаете, смотрю не на то, что действительно происходит, а на то, как ребята придумывают все новые и новые объяснялки. Это так увлекательно! Как говорила – ох, я сегодня какой умный – Дейдра Макклоски, она говорит: "Экономисты резвятся, выстраивают модельки, что-то там прогнозируют, проецируют, друг с другом собачатся, а потом как в песочнице складывают игрушки и расходятся по домам". Вот ровно та же самая история происходила все последние 25 лет с теми, кто объяснял нам свои очередные провалы: ну вот это не сляглось, то не сляглось. Единственное время, когда все было более-менее, – это время Примакова-Маслюкова и потом примкнувшего к ним Геращенко. Оксана Галькевич: Главное, чтобы у наблюдателей попкорн не заканчивался. Никита Александрович, вот смотрите, пришло сообщение из Воронежской области: "Чтобы уменьшить нашу нищету, может быть, пора ввести прогрессивную шкалу налогов?" Но это как подводка к последней теме. Вот смотрите, в реальную экономику к реальным шагам: президент Казахстана предложил снизить налоги для бедных в 10 раз. Константин Чуриков: До 1%. Оксана Галькевич: С 1 января 2019 года до 1%. Как вы считаете, это здорово, это правильно, это поможет решить вопрос бедности в Казахстане, правда, может быть, нам стоит тоже присмотреться к этому опыту? Никита Кричевский: Дорогая моя любимая теща Валентина Васильевна, зарегистрированная в Воронежской области! Не знал, что ты, оказывается, живешь в нищете, думал, что ты человек небогатый, заслуженный, получаешь более-менее пенсию, маленькую, конечно, но тем не менее, а оказывается, ты нищая. Вот что говорят твои земляки. Нищая. Бред сивой кобылы по поводу нищеты людей, живущих сегодня в России. Бред. То, что небогато, то, что действительно бедно, не спорю, но вы не знаете, что такое нищета. Вам бы рассказать об этом, да времени не хватит. По поводу прогрессивного налога… Константин Чуриков: Нам люди обычно звонят рассказывают, бывает разные случаи, разные люди. Есть и те… Оксана Галькевич: К налогам. Никита Кричевский: Всяко бывает, всяко. Но нищета – это когда люди на улице побираются, стоят за бесплатной похлебкой очередями. Константин Чуриков: У Павелецкого вокзала, да. Никита Кричевский: Да, когда по максимуму люди начинают умирать с голоду – вот это нищета, что вы мне рассказываете? Константин Чуриков: Никита Александрович… Никита Кричевский: У вас суп с мясом, вы! А если с мясом, что вы звоните и пишите сюда, что вы живете в нищете? По поводу налогов. Прогрессивный подоходный, мы с вами об этом говорили, там 30 раз это вопрос не наполнения бюджета, а достижения социальной справедливости, не больше не меньше,потому что непринципиально, сколько вы соберете денег, важно, чтобы люди психологически – психология есть одна из основ экономики, потому что экономика… Константин Чуриков: Экономика, ориентированная на человека. Никита Кричевский: …есть феномен социальный, а не какой-то математический. Математика – это модель, это леса, которые после того, как вы построили над этими лесами, внутри этих лесов здание, эти леса нужно сжигать. Альфред Маршалл это говорил, один из столпов экономической теории XIX века. Я это к чему? Не к тому, что я умный, а к тому, что, слушайте, прогрессивный подоходный мы поняли. По поводу Назарбаева: а почему 1%? Почему 1%? Я был единственным долгое время, кто говорил в последние годы о том, что нужно освободить тех, кто получает меньше прожиточного минимума, грубо говоря, меньше 10 тысяч рублей… Константин Чуриков: Ну сейчас уже по-новому меньше 11… Никита Кричевский: Ну неважно, меньше 11.5 тысяч – их освободить от подоходного вообще. Они же в офшоры не выведут эти деньги, они же их на золото не обменяют или еще на что-то, правильно, баксы не купят. Почему этого не делается, спросите вы? Ведь нам же говорят вот эти вот либеральные идеологи: "Плоский подоходный – это одно из наших главных завоеваний, мы его вам просто так не отдадим". На самом деле дело не в 13%, а в том, что для того чтобы ввести прогрессивный подоходный, нужно менять структуру и алгоритм бюрократической работы. Нужно чуть-чуть напрягаться, чуть-чуть заниматься перераспределением поступающих доходов, нужно забирать, например, из Москвы несколько больше и отдавать в регионы, можно подумать о том, чтобы платить и перечислять не по месту нахождения предприятия, а по месту жительства, например, того, кто платит подоходный налог – здесь вариантов много. Надо работать! Работать надо! А у нас же как? В 11 совещание, в 12 брифинг, в 13 у нас бизнес-ланч. Константин Чуриков: И еще сколько форумов проводится разных. Оксана Галькевич: Никита Александрович, а у нас с минуты на минуту… Спасибо вам большое. Время в прямом эфире просто стремительно истекает. Вам супа с мясом и хлеба с маслом? Приходите к нам еще. Спасибо. Никита Кричевский: Хлеба не надо, не надо хлеба, от хлеба толстеешь. Оксана Галькевич: Никита Александрович Кричевский, доктор экономических наук, профессор был сегодня в студии программы "Отражение", это было его "Личное мнение". Ну а мы с вами не прощаемся. Константин Чуриков: Мы не прощаемся. Через несколько минут о странах с сырьевой экономикой и почему Россия, как утверждают некоторые эксперты, растет медленнее большинства остальных сырьевых стран. Об этом через пару минут.